Текст книги "Бункер из Дождя (СИ)"

Автор книги: Эдуард Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Я велел отправить шифрограмму! – Недовольно пробурчали с той стороны.

– Я его не нашёл, товарищ полковник. Оказывается, час назад, во время обеда ему на зуб попал кусок кости и он сломал зуб. Его отвезли в госпиталь.

– А ты что об этом не знал? – Подозрительно спросил полковник.

– Я сам скорую запускал, но посчитал, что не к нему! Только список принесли и сказали позвонить по этому номеру. Записывать будете или дождётесь его возвращения?

– Ладно. Как появится, пусть шифрограмму даст. У секретчика есть в списках третий отдел. Пусть не перепутает!

– Так точно! Записывайте. Алексидзе Георгий Дмитриевич, прапорщик. Бурчуладзе Паата Шалвович, старший прапорщик. Канчели Гия Александрович, младший лейтенант. Стуруа Роберт Робертович, старший лейтенант.

– А почему одни грузины?

– А вы грузин от турок отличите?

– Так это в Турции? А как они там оказались?

– Учитывали, что ветер дует с Черного моря на сушу. На парашютах выпрыгнули над морем. Их ветром снесло вглубь Турции. Парашюты спрятали. Сели на автобус прибыли на место и выполнили задание.

– Какое задание?

– Это же секрет. Никто не знает. Трое получили ранения, но все вышли, пройдя пешком сорок километров. Это всё, что мне сказал комбат. Вряд ли он знает больше.

– Жду шифровку.

Вернулся помощник дежурного.

– Ну что?

– Мозги полоскал хернёй какой-то. Не дай бог комбатом поставят.

Алексеев передал свой разговор с полковником Павлову и сообщил кто есть кто: Алексидзе Георгий Дмитриевич артист балета, Бурчуладзе Паата Шалвович оперный певец, бас. Канчели Гия Александрович – композитор. Стуруа Роберт Робертович режиссёр.

– Ты рехнулся?

– Никак нет! Министр иностранных дел и член политбюро – Шеварнадзе. Пусть полкан с ним попробует бодаться. Наша задача оттянуть время, пока Петров и Сергеев не вернутся. Полкан требует шифровку если дадите, всё пропало. Это всё равно что представление о награждении направить, только неизвестно кому. Поэтому сваливайте на полигон, а дежурному сообщите что вас туда замминистра отправил. Я думаю, у полковника хватит здравого смысла не дать хода своему желанию. Должен догадаться, что тут не как там.

– А если нет?

– Тогда хоть посмеёмся!

– Ты же меня подставил!

– Как? Пусть он докажет или опровергнет!

– И чего мне в генштабе не сиделось! Званий и новых должностей захотел!

– Не нравится у нас?

– В том-то и дело, что нравится. Только никак не могу привыкнуть к таким вывертам!

– А у нас, кто без вывертов – тот мёртвый.

8.

На следующий день дежурила первая рота. Алексеев был дежурным, а старший прапорщик Борисов, командир второго взвода, помощником. Алексеев предложил тому отдежурить ночью, хотя это была обязанность дежурного, а утром свалить домой. Борисов только успел разбудить Алексеева, но уйти не успел. Неожиданно появился Сергеев.

– Вы же в отпуске! – Чуть ли не застигнутый врасплох, удивился Алексеев.

– Ещё два дня. Мы приехали рано утром. Иваныч, на своей "Волге" отвёз моих домой, а я сюда. Проверить что и как. И как?

– Борис Борисыч! Иди куда шёл! – Попросил командира второго взвода Алексеев.

– И шо таке?

– Есть кое-что! – Ответил Алексеев, дождавшись ухода Борисова. Он вкратце пересказал проблему награждения.

– Не обрадовал ты меня. – Поскрёб ухо Сергеев. – Мы даже о награждении узнаём последними и не от тех, от кого должны. Надеюсь, что шифровку о награждённых никому не отправили.

– Так точно.

– Так точно? Отправили или нет?

– Вас ждали. Вот по телефону ему нашептал. – Подал он список.

– А почему одни грузины?

– Во-первых – Шеварнадзе. Как говорят в определённых кругах... Если самый первый собирал страну, то этот её разберёт. Что этот полковник будет бодаться с членом политбюро?

– Это нас не касается, но тревожно.

– Так точно! Во-вторых, очень уважаемые люди. Например: Стуруа всемирно известный режиссёр. Канчели известный советский композитор. Это он музыку к Мимино написал. Чита-дрита, чита Маргарита ум! Что нам оставалось делать? Нам надо было затянуть время до вашего прибытия. Мы же не знаем, что и как здесь.

– А без утверждения списка награждённых замполитом, список не в счёт. Да ещё и меня вздрючат! Ты звонил или тебе?

– Я!

– Ну всё, попались. Разговор у нас записан. А тот, наверняка, с простого звонил.

– Никак нет! Не записан. Телефон же слаботочка, может работать даже если свет в здании вырубился, а значит и магнитофон запись не ведёт!

– Значит рубильник сам упал?

– Надо думать что так!

– Вот значит, что мы связисты! Всегда и свяжем и развяжем! Не люблю я авантюрки, но придётся включиться в игру. Значит считаешь, что он слышал звон, но не знает где он?

– Всё, что я ему подсунул, он проглотил.

Раздался длинный звонок. Оба посмотрели на часы.

– Зачётно! – Похвалил майор. – Поступай по уставу. Сначала трубку сними, а как войду, положи так, чтобы и он слышал.

– Здравия желаю. Дежурный по батальону старший лейтенант Алексеев.

– Вот что дежурный, я тут вчера вашему комбату... – Алексеев быстро положил трубку вверх микрофонами и, строевым шагом подошёл к Сергееву.

– Товарищ майор, за время моего дежурства, никаких происшествий не случилось. Дежурный по батальону старший лейтенант Алексеев. Могу ответить на звонок?

– Отвечайте.

– Представьтесь!

Звонивший что-то пробормотал. Не опуская трубку от уха, Алексеев повернулся и доложил Сергееву.

– Товарищ майор! Полковник Колбаскин, из какого-то третьего отдела, хочет поговорить с вами.

– Не Колбаскин, а Колбашкин! – Рявкнул в трубку полковник. По-видимому, такие ошибки в произношении его фамилии, случались нередко.

– Извиняюсь таврищ полковник.

– Товарищ майор! Он не полковник Колбаскин, а полковник Колбашкин.

– Здравия желаю, товарищ полковник! Командир батальона майор Сергеев. – Взял трубку Сергеев. – В чём цель вашего звонка?

– Я такого не люблю майор! Мы вчера с вами договорились, вы пошлёте шифровку о награждении. Как ваш зуб кстати?

– Какой зуб?

– Сломанный в вашей столовой! Дежурный вчера доложил.

– Никакой зуб, ни в какой столовой у меня не ломался!

– Меня что дежурный обманул? Он мне позвонил, даже список награждённых продиктовал, чтобы потом вы отправили их шифровкой.

– Я вообще-то ещё в отпуске. Сегодня утром прибыл из Севастополя, вот заскочил посмотреть, что здесь и как!

– А кто исполнял ваши обязанности? – Сергеев посмотрел на Алексеева.

– Так весь батальон на полигоне уже неделю. А здесь совсем никого, кроме нас!

Сергеев повторил его фразу.

– Это что за бардак у вас? – Взревел полковник.

– У нас нет бардака! – Улыбнувшись ответил майор. – Может вы номер перепутали? Все звонки из нашей части записываются на магнитофон. А ваши звонки должны записываться у вас. Можете прислать комиссию к нам.

– Обязательно пришлю. Доложите о себе по полной форме.

– Командир отдельного батальона связи майор Сергеев.

– Какой связи? – Растерялся полковник.

– Эфирной и проводной! Вам какая нужна?

– Да что же это за херня такая? И вы своих бойцов не посылали в Турцию на задание?

– Какими-то загадками говорите товарищ полковник,

– А список? Там одни грузины: Стуруа, Канчели и...

– Это даже я знаю. – Улыбнулся Сергеев, прерывая вулканическое словоизвержение полковника. – Стуруа известный на весь мир режиссёр, а Канчели – композитор, он к Мимино, музыку написал, ну эту: Чита-Дрита...

– Пошёл ты майор, со своей связью с Читами! – Бросил трубку раздражённый полковник.

– Что это за третий отдел?

– Вам лучше знать, товарищ майор, что творится в Генштабе!

– Поеду-ка я в управление, в наш отдел по связи. А то из-за этой секретности наши награды к другим уйдут. Кстати, а за что они?

– А вы не в курсе?

– Ну уж будь так любезен, просвети меня убогого.

– Мы, тут, на днях, одного нашего соседа, из Израиля, незаметно дёрнули.

– А Павлов что? Действительно на полигоне?

– С сегодняшнего дня. Он же, пока, вообще в одном валенке ходит. Брякнет что-нибудь не то.

– А ты с грузинами брякнул то?

– Они сами попались!

– Да откуда их вычерпал?

– Из газеты "Советская культура"!

– Где, у нас?

– В Ленинской комнате. Если бы я сказал Кобзон и Лещенко, он бы проглотил? Может было надо и Пугачёву назвать?

– Не заводись. Неплохо получилось. А теперь давай подробнее про Израиль. Всё до подробностей. Такого не бывает. Не успели вернуться, а награды уже ждут героев! В чём подвох?

Награды действительно ждали. Но их было пять. Пятым был орден Красного Знамени для разработчика этой операции. Судя по всему, на него и нацеливался полковник. Их отдел разрабатывал методики проведения тех или иных действий и операций, на основе уже полученного опыта. Кто при тотальной секретности будет разбираться, кто там и что разработал? Кто первым встал, то у того не только тапки, но и орден. А, поскольку орден секретный, никто не сможет проверить, за что получен. При повышении, боевой орден имеет большее значение, чем другие заслуги.

– Значит план ты разработал?

Алексеев кивнул.

– А кто задание выполнял?

– Я, естественно. Алексеевы второй и пятый. В аэропорту, вместо Алексеева третьего, Павлова мидовец выбрал. Паспорта были на всех, даже на вас.

– А кто же батальоном командовал?

– Начштаба. Он в отпуск не успел.

– Обалдеть! Все нами командуют...

– Приказ был из Совета министров, как я понимаю. Дали два часа на подготовку. Павлов ещё пару часов отбил.

– Теперь понятно откуда такая щедрость. Пошли к замполиту.

Мартынов писал очередной отчёт, поглядывая в методичку, журнал мероприятий, журнал «Коммунист Вооружённых Сил», подшивку газеты «Правда» ещё кучу всяких министерских, окружных и других, армейских газет и журналов.

– Ребята, я занят! – Замахал он на вошедших к нему. – Какой только хрени не придумают, а ты должен это обосновывать, да и ещё мероприятия проводить! Хорошо, что у нас, насчёт алкоголя, всё хорошо, а у других пьют втихомолку. Я тут вас в пример привёл, что благодаря совместным усилиям командования батальона и политотдела пьянство искоренено задолго до решений партий и правительства!

– Мартын Мартыныч! Ты это, меня вычеркни! – Попросил Сергеев. – Не стоит нам внимание к себе привлекать!

– Действительно, что это я так разошёлся? Но ведь это правда. Может наградят!

– Кстати, насчёт них.

Не вдаваясь в подробности Сергеев посвятил политрука и, заодно, парторга в историю награждения.

– Вот в чём, оказывается, Перестройка заключается! Полнейший наглёж и пиздёж включился! А ты Алексеев чего молчишь? У тебя какой-то ничтожный полкан боевое знамя отбирает, а ты мух на потолке ловишь?

– А можно мне вместо ордена квартиру? – Неожиданно, несколько заискивающе, попросил Алексеев.

– Какую квартиру?

– Трёхкомнатную, а орден, хоть вы возьмите!

– Что, к особисту захотел? – Грозно прищурил глаза Мартынов. – Орден ему не гож! В чём дело?

– Я девятый в очереди на квартиру. Когда дадут неизвестно. А сейчас жена разводится. Когда разведётся, меня из очереди на трёшки выкинут и в однушки поставят, или в двушки. В конец, между прочим.

– У него ранение несовместимое...

– С жизнью? – По-солдатски пошутил политрук.

– Со службой у нас. Я направил представление на зама комбата, если и дадут, то когда?

– А ну-ка поподробнее? – Отодвинул в стороны бумаги Мартынов. Прежде чем стать замполитом, он сам отбегал по заданиям, как Алексеев. Также по ранению, вынужден был уйти на сидячую работу. Поэтому он не стремился делать карьеру в политорганах. Если сейчас майор, то через пару лет в запас подполом.

– Она же меня теперь инженером считает. А сейчас сами знаете, на всё талоны. Говорит бросай свой завод, давай к моим родителям. Там двадцать соток земли, поросёнок, куры, кролики, даже пойло. Её папаня отличный самогон гонит. Помните я привозил!

– Лучше бы не привозил! – Тяжело выдохнул замполит.

– Закусывать кроликами надо было! – Укоризненно заметил комбат. – А то соленья, грибочки, сальце.

– Я с непривычки! Я же должен быть образцовым примером!

– Да ментам ещё повезло. Были бы трезвыми...

– Трезвость – норма жизни, но не норма службы! Каждый офицер должен знать свою норму, чтобы стоять коммунистом, а не лежать отщепенцем.

– Ну вот, – продолжил Алексеев, – какая разница где будешь инженером в Москве или колхозе?

– Правильная у тебя жена! Зачем тебе квартира в Москве?

– Дочка не хочет ехать. Она уже городская. И не просто городская, а москвачка! Да и мне спокойнее здесь, а не рядом с самогоном! Каждую весну и осень, лопатой двадцать соток перекапывать?

– Логично. Орденом не швыряйся, а квартиру я тебе попробую пробить! Но... привезёшь из колхоза продуктов... список и количество потом дам... самогонку не забудь... но квартиру обеспечу! Давайте список и кому что!

Замполит ничего не сказал о том, что генерал Петров приказал тайно оформить список стоящих в очереди сам первым и подписал.

Сергеев вопросительно посмотрел на Алексеева.

– Второму – Звезду, пятому – отвагу, Павлову – за заслуги... ещё одна медаль остаётся. Может её тому парню, которого мы оттуда вытащили?

Замполит вдумчиво посмотрел на Алексеева, а потом на Сергеева.

– Мне нравится! – Одобрил комбат.

– И я не возражаю. Отличная идея! Как звать его?

– А это один большой секрет!

– Так кого будем?

– Может так и написать, что он оказал неоценимую помощь, тыры-пыры. – Предложил замполит. – Правда политуправление мне головомойку устроит, но и это может сыграет нам на руку.

– А из-за секретности, мы не знаем о нём ничего, но можем описать, как он выглядит, но лучше и это не упоминать. И он и мы целее будем.

Через неделю всех вызвали в политуправление министерства. Нач ГлавПУРа не подчинялся министру обороны, а назначался решением ЦК КПСС. Замполит покраснел, а, обычно красноватый Сергеев побледнел. Остальным было всё равно, поскольку они не знали, что означает этот вызов и какими могут быть последствия этого вызова, поэтому на состояние лиц своих командиров они внимания не обратили.

– Значит так! – Пришёл в себя первым Сергеев. – Все остаются здесь, на казарменном положении. Всем завтра в парадной форме. Так что готовьтесь! Собственные награды получить в строевой части. Надевать их согласно устава. С линейкой проверю!

Павлову пришлось ехать домой. Форма была дома, а у остальных здесь. Награда у него была только одна. Юбилейная – сорок лет Победы. Чтобы он не таскался туда-сюда, его подхватили у ближней к ГлавПУРу станции метро Кропоткинская.

В Москве было прохладненько, накрапывал осенний дождь, все были в плащах. Через минуту обогнули музей имени Пушкина и остановились у многоэтажного дома. Их встретили, раздели и провели к лифту. Хотя все, кроме Мартынова были здесь впервые, но озирался по сторонам, только Павлов. В кабинет провели сразу и выстроили по ранжиру. Напротив них, тоже, стояла группа военных, возглавляемая полковником.

Павлов косился, оглядывая кабинет и только теперь, заметил награды у своих сослуживцев. Ничего себе!

Сергеев с Золотой звездой и орденом Ленина, остальные награды было сложно опознать, но лучи Красной звезды нельзя было спутать ни с какими другими. Замполит Мартынов, стоявший рядом, тоже с боевыми: Красная и два ордена за службу второй и третьей степени. Павлов покосился налево. Алексеев тоже с Золотой звездой и орденом Ленина, Красной Звездой, Александра Невского и «За отвагу». Все стояли по стойке смирно, поэтому головой вращать было нельзя. Но и у остальных Алексеевых, тех, кто стоял за Алексеевым-первым, что-то поблескивало на груди. Юбилейных медалей у сослуживцев он не заметил. У тех, кто стоял напротив, наоборот, одни юбилейки, и, только у полковника, что-то посерьёзнее.

Сидевший за столом генерал-лейтенант внимательно, а от этого и медленно читавший какие-то бумаги лениво отдавал их помощнику в звании полковника, стоявшего слева от него. Справа находился адъютант – капитан.

Наконец, даже в застывшей тишине, а не только военных, генерал-лейтенант посмотрел на помощника. Тот закрыл папку, отдал адъютанту и тот сразу ушёл. Генерал привстал со своего места и стал внимательно рассматривать собравшихся.

– Кто замполит? – Проскрипел генерал и посмотрел на связистов.

Замполит чётко и громко шагнул вперёд.

– Заместитель командира отдельного батальона связи по политической работе майор Мартынов.

– За что награды?

– За выполнение особых заданий, товарищ генерал-лейтенант.

– А как...

– Был ранен. Предложили применить свои знания и умения на новой, даже более сложной работе. Коммунисты части доверили быть и парторгом батальона.

Генерал махнул рукой. Мартынов, соблюдая все нюансы строевого устава, встал в строй. Генерал посмотрел на полковника, тот тоже вышел из строя. Не так чётко, как Мартынов – пузо слегка тряслось.

– Полковник Колбашкин – начальник третьего отдела разработки специальных операций. Вашему помощнику была представлена запись телефонного разговора, в котором командир батальона Сергеев показывает, что они не летали ни в какую Турцию для выполнение спецзадания.

Генерал посмотрел на Сергеева. Тот вышел.

– Так точно товарищ генерал-лейтенант. Наш батальон не проводил никаких действий в Турции.

– А где?

Сергеев замялся.

– Можете говорить. У меня высшая степень секретности.

– Без...

– Я скажу, а вы кивните. Вы проводили спецоперацию с территории Египта в Израиле?

Сергеев кивнул.

– Кто разработчик операции?

Алексеев тоже чётко вышел из строя.

– Старший лейтенант Алексеев.

– Молодцы. Ювелирная работа. В Военно-промышленной комиссии очень довольны. Да и управление "С" благодарит вас. Встать в строй. Страна находится в окружении врагов, которые, прикидываясь друзьями, пытаются взорвать нас изнутри, устраивая всевозможные захваты и нападения на советский людей. В союзных республиках потомки басмачей и буржуазии разжигают ненависть к другим народам, а в сердце вооружённых сил образовалась чревоточина, язва! Как вы полковник, посмели выдать чужие подвиги за свои? Ладно один, он бы за себя и понёс бы наказание, а вы что? Ум не на месте? А все вместе – банда! Вы, Колбаскин, уже не полковник, а рядовой! Да и остальные тоже. Суд определит, сколько вам предстоит отбыть в дисбате. А дисбат, как известно, хуже тюрьмы!

Только когда они спустились в раздевалку, Сергеев громко выдохнул. – Пронесло! На их месте могли оказаться и мы! Все в часть. Награды в строевой отдел, переодеться и в столовую роты. Я распоряжусь. Павлов к зампотылу за литром спирта.

9.

В соответствии с погодой дни потянулись унылой чередой. Генерал Петров давно вернулся из отпуска, но в батальоне ещё не появлялся, если и было что-то надо, вызывал к себе Сергеева. Вторая рота была отправлена в Нагорный Карабах, а третья – в Эстонию. Чухонцы решили вырваться из слабеющей империи. Первая рота осталась на вечном дежурстве. Взводы тренировались по графику, но на полигон уже не выезжали. После обеда Алексеева вызвал к себе Сергеев. На столе перед ним лежала стопка мишеней.

– Понимаешь о чём я? – Кивнул на мишени комбат. Алексеев, соглашаясь, кивнул.

– Тем не менее скажу. Вот первая, когда ты к нам только поступил. Разброс. Для предыдущего места, сойдёт, даже отлично. Сказывается слабая стрелковая подготовка. Это как у всех – мало стреляли. Это АК-74. Про пистолет вообще молчу.

– Я пистолет для страховки таскал. Потому что лучший пистолет, это автомат или средство, чтобы добраться до автомата.

– А вот на ходу или на слух у тебя хорошо получалось. Запомни это. Своё оружие ты пристрелял и, через полгода, стал как все. А по снайперской подготовке на уровне лучших снайперов, особенно на средней дистанции. Через год один из лучших. Неважно из чего стреляешь. Кучность, темп – на высоте. Так продолжалось до ранения. Теперь же шрам уводит прицел вправо и вниз. Вот! – Достал очередную мишень комбат.

– Ты сразу понял и начал исправлять этот недостаток. Поэтому, первоначально, у тебя пошёл разброс. Кучность подтянул, темп упал. Грубо говоря при встрече с врагом, тебя завалят первым. Теперь вот заключение медиков. Из-за шрама ударная нагрузка от бега падает больше на суставы правой ноги. Правое плечо несколько опущено и центр тяжести поклажи, как у них написано, тоже смещён вправо. Вывод. Тебя можно использовать внутри страны, а на заданиях – нет. Тебя даже для карьеры в Афган не отправишь, выводить уже начали. Петров отказался вводить должность замкомбата. Обычно начштаба, который в курсе всего им и бывает. Что ему – замкомбата, поручишь? Человек без дела болтаться будет! А среди наших нет желающих на такие должности. Хотя вроде бы... вон как с Павловым получилось. Вакансия полгода проболталась пустой – его всунули. Я ничего против Павлова не имею. Он старается, но никогда даже до самого слабого не дотянется. Характер не тот. Я заметил, как он в ГлавПУРе на наши награды косился. Для него это было откровением Иоанна!

– Ивана Грозного?

– Это библейский святой. Иоанн объяснял апокалипсис! То есть последний день всего живого. Но если применить к тем, кто был в политуправлении, для них это действительно конец света.

– То есть и мы могли строевым шагом в дисбат отправиться?

– Причём у нас было больше шансов. Если к нам в мае приезжал Рейган, ничего хорошего для нас, как для армии нет. То, что сейчас начинается, только цветочки. И вашу роту могут отправить в какую-нибудь Латвию. Армию надо сокращать. Пять миллионов здоровых парней дурака валяют на хозработах. А как учения, боеприпасов не напасёшься. Только солдат чему-то научился – домой. Каждые полгода начинай снова из балбесов солдат делать. Завтра при всём параде. Сам министр будет награды вручать. А сейчас... Сергеев посмотрел на часы, – иди в комнату релаксации, там два не наших психолога хотят побеседовать.

Беседа с заезжими психологами прошла весело и непринуждённо. Алексееву было понятно, что они его в чём-то проверяют, но так ничего и не понял.

Наутро все стояли в кабинете министра. Петров зачитывал кому – что, адъютант подавал награду, а маршал вручал. После награждения, маршал впервые улыбнулся и сказал, что вручает ордер на трёхкомнатную квартиру старшему лейтенанту Алексееву, а капитану Павлову, досрочно, присваивается звание майора.

Павлов чуть не упал в обморок. Две награды, но не известно за что. Понятно, что орден за Израиль, но он не сделал больше других. Да и попал туда случайно. Не отказываться же!

После этого, в столовой роты, был устроен небольшой банкет. Домой Павлова притащили, как бы совершенно трезвые Сергеев и Алексеев. Вслед за троицей в квартиру зашёл и Петров в генеральском плаще. Татьяна – жена Павлова стразу узнала двоих. Генерала и управдома и застыла в тревоге.

– Вы уж не ругайте его хозяюшка! – Обратился к ней Сергеев. – У вашего мужа счастливый случай, значит и у вас праздник. Мы его накормили, а вы уж его разденьте, обогрейте, спать уложите, дайте выспаться.

– А это на утро! – Генерал достал из внутреннего кармана небольшую плоскую бутылку из-под коньяка и поставил на телевизор. – Сами не пробуйте – это спирт.

– Он что, его пил? – Громко удивилась Татьяна. Её Юра, если что и пил, то сухое вино, да и то так, чисто за компанию. Она ещё не понимала, что Юрия Павловича Юрьева, заслонил собой Павел Павлович Павлов, который пьёт всё.

– Он же просто солдат, а воин, офицер! А советские воины могут многое!

Утром она устроила мужу допрос, не в стиле, конечно, «Бриллиантовой руки», но трясла конкретно. Павлов открыл глаза.

– Где я? – Заплетающимся языком спросил он.

– Дома, как ты мог?

– А кто я?

– Юра, ты что, совсем разум от спирта потерял?

– Спирт? Какой спирт?

– На телике стоит, дружки твои постарались. Я их помню, один управдом, второй к дяде приходил, а третий... я его даже... ты уже в подворотне пьёшь со всеми?

– Танюш, что ты разоряешься на весь дом? Мне вчера... – Павлов прошёл к телевизору. Его как положили спать, так он и спал в одежде на диване перед теликом. Татьяна не стала его раздевать. Не из-за того, что не хотела, а просто не смогла. Сил не хватило.

– Сам министр, маршал СССР погоны майора вручил! А ты меня...

–Ты же всегда вино... но спирт!

– Во-первых я его разбавлял. Во-вторых, вина там вообще не было. В-третьих, его все пили! Я что, должен от коллектива отслоняться? Это боевая часть, а не тыловая шкуродёрня! Давай Танюша, ты жена советского офицера, погрей суп, нарежь чего-нибудь, я буду сейчас. Но она пошла не на кухню, а к телефону, звонить дяде.

Павлов недоумённо посмотрел на это, взял бутылочку и прошёл на кухню. Накрытая салфеткой, на блюдечке лежала краюха чёрного хлеба на которой сиротливо приютилась маленькая котлетка. Сын не доел и она, оставила это мужу. Павлов налил полбокала спирта и влил воду. Вода поскольку тяжелее спирта тонет в нём, соответственно разбавляя его. Спирт может и не смешаться если лить наоборот.

Через несколько дней Алексеева вызвали на встречу. Невзрачный особнячок в центре, на тихой улице. Метро хоть и рядом, но сквозняком к особнячку не пройдёшь. В обход идти дольше. Его ждали, раздели, провели в столовую или кафе. Там были официант. Встречавший его у стола, весьма импозантный мужчина в костюме несоветского покроя и ткани, жестом предложил ему присесть. Алексеев сел, а тот не слова ни сказав, пододвинул меню. Алексеев вопросительно поглядел на него.

– Зовите Семён Семёнович Горбунков. Выбирайте, что нравится.

– Я солдат. Мне всё равно. На ваш вкус. – Кратко ответил Алексеев.

– Вот и славно! – Горбунков поднял руку и громко крикнул. – На двоих, как обычно.

– Алексей Алексеевич, вы человек сообразительный, но вряд ли догадываетесь, куда вы попали. Мы Научно-технический совет при Военно-промышленной комиссии Совета министров СССР. Как говорят на Западе, руководим ВПК и промышленным шпионажем. Я не буду открывать вам секретов, потому что их нет. Мы, как страна, начали технологически отставать. Чтобы разработать подобное, что делают там, надо очень много времени и ресурсов. Кое-что можно у них закупить напрямую. Готовые изделия, технологии, оборудование. Но не всё нам продадут. Поправка Джексона-Вэника, хорошо нас прижимает к полу. Вы, наверное, удивитесь что мы, даже занимаемся швейными машинками. Их конструкции у нас не обновлялись много лет. Можно закупить огромную партию, потратив огромные деньги. Можно купить десяток. Разобрать, обмерить, взвесить, подобрать подходящие материалы и комплектующие и выпустить. Например, маленький электродвигатель забрать из оборонки. Он в размерах больше, чем родной у заграничной швейной машины. Значит надо переделать корпус. И понеслось, и потянулось. То одно, то другое. Пока разработают проект, надо подбирать подходящее оборудование и создавать новые материалы. Например, нити. Машинки эти скоростные, нить тонкая, но прочная. Наши сделают и такое, но когда-нибудь. Иголки тоже другие. Опять оборудование, время. Затратив огромное количество времени и денег, мы, наконец, выпустим их, но они к тому времени, морально и технически устареют. Опять всё по новой?

– А не проще купить завод? Вот как "Жигули"?

– Государственно мыслите. Давайте попробуем салат. Он овощной, витаминный.

Семён Семёнович взялся за вилку, как только официант, поставил салаты и первое. Салат и борщ съели молча и стали дожидаться второго блюда – горячего.

– Спутники, конечно, хорошо! – Продолжил свою речь Горбунков. – Но не всё видят, тем более не решают. Нас фактически схватили за горло и ставят на колени. Мы не должны расслабляться. Должны быть в курсе, хотя бы знать насколько мы отстали в той или иной сфере. Не говоря о большем. Товарищ, которого вы спасли поведал о ваших рассуждениях. Если мы выдаём задания тем структурам, которые гласно или нет пасутся на той стороне они могут решить этот вопрос, их агенты найдут что надо, но есть узкое место. Момент получения уже нами от них информации или передачи им денег. Засыпаемся если не на предательстве связников, то на их безалаберности, мягко говоря. Их три категории: сотрудники посольств, выпускники спецшкол или ВУЗов с отличной языковой подготовкой, или привлечённые из НИИ и заводов. И у всех недостатки. Работающим под дипломатическим прикрытием, необходимо ускользать от слежки. Те, кто знает языки, не разбираются в технологиях, инженеры НИИ разбираются, но маскироваться, уходить от слежки, тоже очень большая проблема. А у нас, как в вашем случае в Израиле, счёт идёт на часы. Нашему агенту с ценной информацией, она жжёт руки, которые жаждут денег. Попасться с этим – на электрический стул. Наши структуры, которые этим должны заниматься, забюрокрачены. Торопясь выполнить задание, посылают кого попало. Те же, считая, что они выбрались как бы в свободный мир, возможно в первый и последний раз, пускаются, хоть и не во все тяжкие, но отрываются как следует. Задание отодвигается в сторону, скупают, всё, что попадется под руку для себя и для начальства... ну и так далее. Им в голову не приходит, что, выходя из под нашей опёки, попадают под чужую. Их технологическая, техническая, научная неграмотность, позволяет впаривать им всякую хрень за вполне приличные деньги. Доходят до того, что сами себе придумывают агентов, фальсифицируют документы, а деньги присваивают. Поэтому было принято решение создать оперативную группу при нашем совете, вот из таких как вы. У вас высшее инженерное?

– Да.

– А вы ещё можете что-то в этом?

– Я учился не ради диплома. С удовольствием открывал новые горизонты. Интересно было. Я пришёл в армию долг отдать. Но неожиданно отдача долга надолго затянулась.

– Я, так понимаю, что вы согласны?

– Это интересно. И я буду работать только один.

– Мы знаем это и это нам на руку. Тогда мы можем обратиться в ваше министерство с просьбой прикомандировать вас к нам?

– Я не знаю, как это делается, но мне нужна подготовка. Я много чего не знаю.

– Будет, всё будет. У вас какая гражданская специальность?

– Двигатели тепловозов, смазка, гидравлика, пневматика.

– Официально вы будете устроены, с их зарплатой в один из институтов, занимающихся станкостроением. Приходить в восемь-девять, уходить в пять-шесть. Кроме того, по месту службы будете получать за звание. Вас же выведут за штат.

– А как же я это...

– Командировки на предприятия. Всё будет отмечено, а на самом деле вы будете неизвестно где, хотя быть там. Как и обычный сотрудник будете ходить на овощные базы, ездить в колхоз, или куда пошлют.

– Я бы хотел не прерывать тренировки в батальоне. Нельзя резко бросать такие нагрузки. Закисну и распухну.

– Для этого есть местные командировки. Кому надо, тот будет знать о вас. Награды на настоящее имя оформлены?

– Да!

– С легендой и имя получите. Приготовьте фото для паспортов, в том числе заграничного, пропусков, личных дел. Могут неожиданно встретиться с вами. Всё носите при себе. Я с вами больше не увижусь. У вас будет личный куратор. Тоже Семён Семёнович.