Текст книги "Бункер из Дождя (СИ)"

Автор книги: Эдуард Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Горбунков?

– Да.

Когда Алексеев вернулся в расположение батальона, всё, вроде, было как всегда, но не как всегда. Не хватало мелких деталей. В расположении взвода – тоже никого. Легкая небрежность. Стулья вокруг стола, не по линейке. Обувь торчит неравномерно из ячеек. Дверь закрыта на один оборот. Прошёл в дежурку. В ней находилось всё командование батальона: комбат, замполит, начальник штаба.

– Что тут? – Не поздоровавшись спросил Алексеев.

– Обсуждаем график дежурств! – Сообщил начштаба Иванов. – Тебя вписывать?

– Чисто условно, могут выдернуть в любой момент.

– Поэтому мы не стали тебя ждать. Отправили роту без тебя. Пришлось к Павлову замначштаба Олегова прикрепить. Павлов не самостоятельный, со спецификой только теоретически знаком. Даже принятое самостоятельное решение, может стать плачевным.

– Где ЧП?

– Везде. Вашу роту хотели в Фергану, но местные сообщили, что пока всё под контролем. Отправили ваших в Ригу, там тоже процесс пошёл не слишком благоприятный. Это не наше дело, конечно, но я не понимаю наших руководителей. Давить надо в зародыше. Не ждать, когда огонёк пожаром полыхнёт.

Часть 2.

1.

Уже другой Семён Семёнович Горбунков встречался в своём кабинете с Алексеевым.

– Надеюсь адрес запомнили. – Сразу и деловито тот начал разговор. – Встречаемся только здесь. Фотографии с собой?

Алексеев протянул конверт. Тот начал рассматривать их.

– Это хорошо, что в разной одежде и с разными причёсками. Потом достал большой толстый конверт, убрал туда фотографии и вытащил несколько листков бумаги. Они были скреплены степлером.

– Что это?

– Это ваша биография. Сейчас читать не надо. Вас зовут Эдуард Генрихович Швед. Русский. Родились в Риге. Закончили техникум при Рижском вагоностроительном заводе. В армии не были по состоянию здоровья. После окончания обучения работали на этом заводе в проектно-конструкторском бюро. Потом перешли в отдел главного технолога. Закончили местный политех. После института стали работать на РАФ. Тоже в отделе главного технолога завода. Затем главный технолог цеха.

– Он что, умер?

– Почему умер? Живой, только на четыре года вас старше. Он раздвоился. До этого момента ваши биографии были одинаковы. Он так и остался технологом цеха. А вы стали начальником отдела по внедрению, наладке и эксплуатации станков с ЧПУ, автоматических линий и другого современного оборудования. В прошлом году перешли работать на ЗИЛ на такую же должность.

– А почему?

– А потому, что на РАФе, нет такого отдела, а на ЗИЛе есть. Это ваш диплом об окончании ВУЗа. Трудовая книжка. Настоящие.

– Как это настоящие?

– Вашему двойнику сообщили что его трудовая испортилась. Попросили принести диплом. Потеряли. Теперь он их восстанавливает.

– Это же...

– Да нормально ему. Дали две недели дополнительного отпуска. Прописаны в общежитии гостиничного типа ЗИЛа. Комната двадцать метров. Туалет, душевой поддон, кухонька. Мебель тоже так себе, но ничего. Ваша задача насытить помещение вашим пребыванием. Одежда, обувь, книги, посуда. Холодильник там есть – зиловский. Включайте, если будете там жить.

– А можно я туда телевизор привезу? Мне случайно огромный цветной "Рубин" обломился. Так я туда черно-белый поставлю.

– Как это обломился?

– У меня сосед директор маленького магазина в Подмосковье. Для выполнения плана им подкидывают дефицит.

– Да сейчас всё дефицит.

– Ему этот телик и подкинули. А тут повышение цен должно быть со дня на день. Он мне его по старой цене и задвинул.

– Надо же как всё просто, а мы на очереди!

– В цвете это что-то! Дочка Диснея смотрит, а мама рабыню Зауру! Про Кавказ наверное! – Теперь пишите заявление в милицию об утере паспорта. Списывайте отсюда. Через месяц делегация завода, включая вас едет в ФРГ на заводы "Даймлер-Бенц". Поэтому весь месяц проведёте на ЗИЛе. Утром работа с чертежами и теоретическая подготовка, после обеда работа на станках, ремонт, наладка. Поработаете некоторое время там. Проверим вас на ближней руке.

– Да я уже начал журналы почитывать. В научно-техническую библиотеку записался.

– Возможно мы в вас не ошиблись. До свидания.

Через три дня бывший Алексеев, а ныне Швед уже трудился в цехах ЗИЛа.

Если любой станок казался не сложнее пистолета, автомата, даже танка, то с теорией и чертежами изначально были проблемы. Особенно в голову не лезла терминология. Немецкий язык вызывал затруднения, но не настолько чтобы в нём можно было запутаться. Хорошая память позволяла сосредоточиться.

В райкоме партии прошли парткомиссию. Старикан с въедливым взглядом замучил вопросами о двадцать седьмом съезде КПСС, который состоялся в 1986 году и пятью пленумами этого года. Особенно досталось от комиссии ему и ещё двоим. Все были беспартийные. Не скажешь же им, что в ротах батальона беспартийных не было. Спасибо замполиту Мартынову, который написал ему ответы на вопросы. Выучив наизусть методичку, Швед чувствовал себя уверенно. Одного всё-таки зарубили. Причем поставили в пример Шведа. Вот, беспартийный, а лучше тебя знает, хоть ты и коммунист.

Начали знакомство со Штутгарта, а закончили в Гамбурге. Месячная практика дала себя знать. Швед не сильно отличался от остального коллектива. Также, как представитель завода побывал и в Америке в составе делегации министерства автомобилестроения. Посетил несколько технических выставок в Москве. Завязал знакомства с некоторыми представителями забугорных фирм. Оказалось, что гражданская жизнь шире, глубже и интереснее, чем военная. В дополнение к рацпредложениям, сделанным прежним Шведом, дополнил своими. Сразу после нового года отправили в Штаты проверить обрабатывающий центр, который хотели закупить для завода.

Ох, как муторно долго лететь, особенно над Атлантическим океаном. Швед не брал с собой багаж, хватило спортивной сумки, взятой с собой на борт самолёта. Если бы не водка, прихваченная с собой в подарок, которая скрасила досуг и ввергла в здоровый сон, было бы тяжело.

Самолёту пришлось огибать зимний циклон, поэтому он приземлился в аэропорту имени Кеннеди с опозданием. На листе бумаги у Шведа маршрут настолько был прописан, с точностью до нескольких шагов, что казалось можно пройти по нему с зажмуренными глазами. Всё оказалось не так. Терминал поразил своими размерами, множеством табличек и указателей. Толпы народа, снующих туда и сюда, приходилось огибать или пересекать. Из-за этого приходилось отклоняться от маршрута. Вот что значит один, а не в составе делегации, где тебя встречают, сажают в транспорт и везут в отель! Поблудил, но добрался до автобуса в другой нью-йоркский аэропорт Ла-Гардия, где на него был уже забронирован рейс в Детройт – столицу автомобилестроения США. Еле успел.

Детройт размещался на берегах реки Детройт и озера Сент-Клер, которые соединяли два из Великих североамериканских озёр Эри и Гурон. Погода была ветряная, холодная, влажная и от этого особо мерзкая. Из аэропорта добрался на автобусе, до отеля пешком. Хорошо, что в номере было тепло и сухо. Сразу позвонил Тому, представителю компании-изготовителя обрабатывающего центра на выставке в Москве. Тот, пообещал заехать вечером, после работы, причём не один, а с коллегами.

Том пришёл вовремя, как и обещал. С ним был высокий и грузноватый Джо, с толстыми крепкими пальцами и слишком контрастный с ним Сэм – маленький, тощий, с быстрым взглядом, но не суетливый. Они очень удивились, когда увидели накрытый стол. Бутылка водки, три стакана, два от графина и один из ванной, из-под зубной щётки. Для себя Эд поставил только обычную эмалированную кружку. Из закуски был чёрный хлеб с салом, открытая банка с кильками в томатном соусе и, нарезанный кусками, сыр «Российский».

Американцы тупо уставились на стол. Осторожно подбирая русские слова Том спросил: Я-то что?

– Не правильно Том. Говори так: Это что? This is what? Или What is this? Yes?

Том пояснил коллегам столь неявный нюанс русского языка.

– Что это?

– Я проставляюсь. Это важный русский обычай трудовых отношений. Проставиться, значит – угостить. Вот вы коллектив, бригада. Я новичок. I am newman. Yes?

– What is brigade?

– Time!

– The time? – Том оглядел своих сослуживцев. Понимание возникло только у Джо, да и то во взгляде.

– Команда как? Band? Ну, джаз-бенд! Workers band!

– Team! Brigade is it team! – Первым засмеялся Сэм. Но слово бригада он произнёс как бриджед. – Тогда засмеялись и остальные американцы.

– Угощайтесь! Give you eat! Если я не проставлюсь, I am not give eat, то меня не примут в команду! You will never take me in your team! Yes? Откажетесь, значит, не хотите меня брать в команду! Then, you not want me take team! Yes?

– Yes! – Чуть ли не хором крикнули американцы. Том произнёс им длинную фразу и те кивнули.

– Please on the table. – Швед разлил водку всем поровну, но стаканы были разного диаметра, поэтому уровень водки, был не одинаков. Сэм слегка поморщился, но эту гримасу Эдуард заметил.

– Сэм, можешь проверить! – Подмигнул он Тому. Тот улыбнулся. Он знал, что русские могут налить гостю больше, чем себе, особенно если гость опоздал. – Дриньк! – Показал он на его стакан.

– Stop! – Остановил действо Том, когда увидел, что Сэм протянул руку. – And disput? What's your bet?

– One bottle vodka. – Показал Сэм на бутылку "Русской". – Аgainst four of beer!

– Begin! – Сэм выпил и стоял не закусывая.

Эдуард вылил водку из стакана Тома и приставил его к стакану Джо, точной копии стакана Сэма. Тютелька в тютельку. Том вылил водку обратно к себе и выпил, крякнув. Взял кусок хлеба с салом, понюхал хлеб и весь кусочек засунул себе в рот.

– О! – Удивился Сэм и сделал тоже самое. Швед перелил водку и из своей кружки в стакан Сэма. Опять всё ровно. Стукнулся со стаканом, который поднял Джо.

– I lost four beers. – Растерялся Сэм.

– Не огорчайся. – Швед налил ему вдвое больше. Теперь закусывали сыром. Сыр явно не понравился, а может они его и за сыр не посчитали. На кильки даже и не смотрели.

– Where fish eggs?

– Где икра! – Перевёл Том.

– Икра дорого стоит! Я столько не зарабатываю. Приедете ко мне, угощу.

– You are strange! – Впервые обратился к нему, до сих пор молчавший Джо. – What are you a Communist? English weak, cans of fish eggs no. Why are you here? You're a spy?

Но эти слова Джо, после перевода Тома, рассмешили Эдуарда.

– Я открою тебе великую советскую тайну! – Американцы напряглись. – Здесь и сейчас, хотело оказаться очень много разных людей. У них были заслуги, связи, возможности, должности, звания. Отобрали восемь человек, но денег выделили только на одного.

– А у тебя, по сравнению с ними, какие заслуги? – Скептически посмотрел на него Джо, а Том коряво перевёл.

– Только одна! Я в станках разбираюсь, а они – нет!

– Пошли в бар! Сэм проставляется! – Веско предложил Джо.

– Сначала допить водку! – Швед разлил поровну всем остатки водки и они отправились в бар.

Утром за ним заехал Сэм. Он что-то сказал, но Эд ничего не понял. Сэм показал на маленькую, с ладонь, но толстую книгу.

– Is the Bible?

– Причём тут бабы? Это просто словарь! Смотри! Лук! – Швед перелистнул страницы.

Yes! It is a dictionary! – Теперь Сэм начал листать его, пока Эд брился советской электробритвой.

– Мой голова болит.

– Ты делаешь успехи. Намёк понял.

Пока Сэм таращился в словарь, Эдуард вытащил из морозилки ещё бутылку водки, откупорил и налил по полстакану каждому.

– Vodka? – Теперь уже Эд залистал словарём.

– Sniff! Do as I do. – Он выдохнул и выпил за три глотка. Сэм выпил за пять. После этого он сильно засопел.

– Да, я твой друг. Ай эм э доктор. Рашен лекарство. – После этого достал куски вчерашних мелких бутербродов, положил под сало по маленькому кусочку чеснока и смазал их хреном.

– Сейчас человеком станешь! Поехали! – Эд сполоснул лицо водой, вытерся, положил картонную папку с бумагами в тряпичную авоську и жестяную коробочку из под конфет.

– It's vodka! – Понял Сэм, когда водка проникла не только в желудок, но и сосуды.

– Разница небольшая между водой и водкой. Let!

– No! I can't sit in the car. I have no right to drive! Police!

– Пошли, пошли! Ничего не будет! – Эд вытолкал Сэма из номера, запер дверь и, подталкивая, спустился с ним вниз. Сэм был явно обескуражен и загнанно оглядывался. Словно выискивал полицейских.

Сэм был так расстроен, нервничал, дёргался, что, всё-таки привлёк внимание полицейского патруля. Понимая, что всё может плохо закончится и не только для Сэма, Швед достал свой паспорт.

– На, отдашь ему! – Протянул он паспорт Сэму. Тот ничего не понял, опустил стекло, но паспорт взял в руку и положил обе руки на руль.

– Привет! – Громко крикнул Эд и сильно выдохнул на полицейского, который нагнулся, чтобы рассмотреть, что держит в руке Сэм. Полисмен резко поморщился, отпрянул, но паспорт успел выхватить и даже посмотреть.

– Boo! It's garlic! Are you Russian?

– He's Russian, and I'm the driver! – Ответил Сэм.

– I feel for you. Аnd the window does not ventilate. – Полисмен вернул паспорт и поёживаясь от сильного холодного и мокрого ветра, быстро пошёл к своей машине.

– Что застыл? Поехали! – Сэм, уже более спокойно, но ещё несколько нервно, поехал дальше.

– What's wrong with him? – Спросил его напарник, когда полицейский уселся рядом.

– Russian. Still morning, and already horseradish, garlic refueled.

– They don't have medicines, so it saved! This is the first Russian that you met?

– Like us!

На проходной они не задержались. Они прошли в раздевалку цеха. Сэм подал пакет с рабочей одеждой Эду. Переоделись и, через минуту оказались в цеху. Сэм попытался что-то объяснить, но замер на полуслове. Внимания в глазах Шведа было много, а понимания не было совсем. Станина и корпус уже были установлены. Мостовым краном начали подавать собранные узлы обрабатывающего центра. Швед записывал, засекал время и снова писал.

К Сэму подошёл Том.

– Ну как?

– Я сначала не понял, зачем посылать на сборку человека. Есть же инструкция, раз не захотели платить нам за монтаж, но теперь понимаю, почему они ещё и фильм по сборке этого центра запросили.

– Я вообще-то не об этом. По тебе и не скажешь, что вчера славно погуляли.

– Я теперь знаю один важный русский секрет, но тебе скажу только после работы.

– Почему?

– До конца не разобрался. Вижу парень знает своё дело. Изучил все чертежи до приезда. Джо свалил?

– Мучается, но из окна конторы цеха наблюдает. Перед обедом на доклад вызовет. Не люблю я этих федералов, всё время пихают нос в твои дела.

Установили первый узел и начали подключать к электроснабжению, системам гидравлики и пневмоприводам. Тут уже Швед чуть ли свой нос засунул в руки рабочим. Писал и писал. К обеду узел установили. В это время Том и Сэм стояли перед Джо, который развалился на кресле.

– Грамотный подход, даже вопросов не задаёт. Пытается сам понять!

– А почему?

– Английским не слишком проникся.

– А наш американский отличается от настоящего английского!

– А у нас ненастоящий?

– Это русские так говорят. Мол, царь у них ненастоящий!

– Подозрения какие-то есть?

– Это мы должны были первыми проставиться как хозяева, а не он! – Сказал знаток русского Том.

– Без вас знаю. Мы пивом отыгрались. Ещё что?

– А дальше не наше дело, вам решать.

– Ну тогда спросите, что он на продажу привёз. У русских маленькие суточные.

Американская столовая была не такая, как на ЗИЛе, но еда, практически, одинаковая. Эда кормили за счёт заказчика.

– Том! – Обратился к нему Эдуард. – Сэм ничего не понимает! Просто стоит и смотрит. Он из ЦРУ?

Том усмехнулся, но про себя, знал бы кто и откуда за ним наблюдает.

– А Джо где? Хороший парень. Да и конкретно у него, всё по делу!

– Он дела по твоему присутствию здесь утрясает! – Коряво оправдался Том, подумав с минуту.

– А вечером куда пойдём?

– Семья, дом. Все встречи планируются заранее. Экспромта, как у вас не бывает. А ты что с собой привёз на продажу? Если не секрет...

– Какой секрет. Осталась одна бутылка водки, два фотоаппарата "Зенит", шесть часов, подарочных, "ЗИЛ". Часы "Слава" лучше швейцарских. А что?

– Многие знают, что вы хотите что-то прикупить у нас, поэтому привозите с собой тоже что-то интересное. Почём продаёшь?

– Я их в Нью-Йорке продам, там дороже.

– А в Нью-Йорке за сколько?

– Ну я не знаю. – Задумался Швед. – В прошлый раз, когда мы с делегацией к вам

летали, фотоаппараты шли по пятьсот, у них оптика супер, а часы за триста баксов. Кто здесь такие цены может заплатить?

– Кто-то у Джо интересовался. Мы, когда с ним встретимся, спросим.

Эд пошёл в цех на проверку установленного узла обрабатывающего центра, а Том и Сэм поднялись к Джо.

– Сколько? – Не поверил ценам Джо.

– По триста и пятьсот в Нью-Йорке.

– Камеру, одну, за пятьсот пятьдесят, двое часов за семьсот.

Том и Сэм ушли. Сэм остался в цеху, а Том снова поднялся к Джо.

– Нет.

– В смысле нет – нет, или нет, но да.

– Да в смысле нет. Он сказал, что ему невыгодно разбивать всю партию, могут не взять.

Когда Том ушёл, Джо позвонил.

– Ну, какие результаты?

Ему доложили, что ничего подозрительного в номере Шведа не обнаружено. Два фотоаппарата и шесть часов. Вскрывать не решились. Предположили, что могут Эда использовать в тёмную. Джо предложил выкупить часы и фотоаппараты. Там согласились. Но цены он назвал другие. К уже озвученным ценам Эда, накинул по полтиннику. Лёгким движением языка Джо получал четыреста долларов на карманные расходы. Вечером ему должны были передать деньги. Таких высоких цен не существовало, но пришлось пойти на это.

Вернувшийся с завода Швед, обнаружил сдвинутые маяки, не только в номере, но и в вещах. Поужинал тушёнкой и лёг спать.

Сэм очень удивился, когда увидел, что Эд в шерстяном костюме, вязаной шапочке и кедах, подбегает к крыльцу Викинг мотеля.

– Привет Сэм. Давно ждёшь? – Швед махнул рукой. – Be here long?

– Been here a long time.

– Я сейчас! – Действительно не прошло и пяти минут как Эд вышел из номера с тканевой сумкой в руках. Он уселся рядом, пристегнулся ремнём, положил сумку на колени и достал оттуда коробочку. – Это тебе! Ну, как это по-вашему... Презент! This is for you! Gift!

– Why?

– I am in two days to leave. Май миссин финиш!

В этот раз доехали быстро, без остановок. У входа в раздевалку встретились с Томом. Ему тоже Швед вручил часы с логотипом ЗИЛа.

– Джо на работу вышел и ждёт тебя!

Оказалось, что Джо, говорит по-русски лучше, чем Том. Акцент чудовищный, но словарный запас больше, выстраивание предложений лучше, да и вообще. Он поинтересовался как идут дела и предложил сделку о продаже привезённого. Эдуард почесал, за ухом, нос, чтобы не чихнуть и согласился. Договорились после работы в мотеле у Шведа провести обмен товаров на американские деньги.

Вместе с Джо они и поехали в мотель. Эд поинтересовался, что такой город запущенный? Многие дома брошены, даже улицы. И по ним ветер гоняет мусор. Джо ответил, что этот процесс опустынивания и брошенности города начался, где-то двадцать лет назад. Автостроительным компаниям требовались большие площади, новые цеха. В старые современное оборудование уже не вписывалось. Да и налоги, инфраструктура за городом дешевле. Он предрёк, что рано или поздно и в Москве не будет никаких крупных предприятий, всех или выведут куда подальше от столицы, или налогами и затратами разорят.

– Ты лучше Тома, говоришь по-русски, но у нас никогда же не был?

– Штаты – страна эмигрантов. Вот и мои предки тоже от вас сбежали.

– Как это?

– Давно это было. Как у вас говорят до революции. Мой дед, вывезенный из деревни, работал у очень богатых людей. Он был и дворником и конюхом и сапожником и истопником. Что такое истопник, я до сих пор не понимаю.

– Это тот, кто печки топит.

– Зачем печки в воду кидать, если в них специально огонь разводят? Да и как их кинешь?

– Топят не в смысле в воду помещают, а в смысле дровами забивают и они, горя, дают тепло. Горя это от слова гореть огнём, а не от горя, когда у тебя не решаемая проблема. Что дальше?

– Была у этих богачей горничная, которую их сынок обеременил. А тут и ваша революция свершилась. Хозяева решили переждать её, как я понял и революцию и беременность за границей и уехали. Горничной шубу подарили. Всё что с собой не смогли взять, снесли в винный погреб. Дед его замуровал и покрасил. Хозяева оставили деда охранять и за горничной ухаживать. Строго-настрого наказали ему ждать их возвращения. Сам он жил в подвале с одним окном, из которого только ноги видать. Подвал был большой, а печка маленькая. Дом был большой, дров надо было много, но их было мало. Все дрова что остались, он перенёс в подвал. Ковры барские, перины, подушки и даже кровати. И горничную там поместил. Посуду с кухни забрал и все продукты, что были. И много ещё чего. Его имущество барское оставили охранять, а ходили слухи, что всё это отберут новые власти.

– Извини Джо, но ты не историю рассказываешь, а сказку, былину.

– Как мне бабушка в детстве рассказала, так я и запомнил. У дома появился новый хозяин. Если прежние ездили на бричке, то у нового был автомобиль и охрана. Новый хозяин один раз встретился с ним – дедом, курчавый такой, худой и злой. Теперь в обязанности деда, добавилось и мытьё машины, зато лошадей ни чистить, ни кормить не надо было. Потому что и лошадей не было. Поэтому весь овёс и ячмень, что для них был на корм, он к себе отнёс. И называли этот сарай уже не конюшня, а гараж! Самое ценное это был паёк. И давали его бесплатно, просто так, за работу. Знаешь, что такое паёк?

– У нас в стране они до сих пор есть. Продуктовый набор. Вот и сейчас ввели.

– У такой большой и богатой страны до сих пор нет еды?

– У нас до сих пор и кроме еды много чего нет, но мы не тоскуем. Привыкли.

– Родила бабушка сына, дядю Гришу. Жили-не-тужили. Новый хозяин уехал. Разместили там контору. Паёк стал хуже. Захотели его из подвала выселить и устроить котельную для всего дома. Дед обеспокоился, вдруг спрятанное найдут? Разобрал он стену и залез в подвал. Там, кроме полок с вином, были сундуки и чемоданы, несколько мешков с посудой. Серебряной и золотой. Всё вино оттуда вынес. Себе оставил две тарелки, две ложки и два кубка золотых. Хотел почувствовать себя как баре. Что такое баре? Бар по-русски?

– Баре это те, у кого всё есть.

– А у нас таких нет, даже у мафии. Ну вот! Накрыл он эти сундуки-чемоданы рогожей из конюшни-гаража, завалил камнями, залил глиной и утрамбовал. Досок на пол настелил. Стал подвал очень маленький. Дырку расширил и дверь поставил. Сложил всю упряжь от лошадей, инструмент разный, лопаты, топоры, веники. Эта контора уехала в Москву за Лениным, поэтому котельную так и не построили. В доме поселились какие-то иностранцы, работавшие на Советы. Прознав что дед, может доставать хорошее вино платили и едой и заграничными деньгами. Иногда нанимали на временную работу. К концу года вино закончилось. Малыш хотел есть. А и хлеба-то не было. Обменял он всё, даже старую упряжь, оставив одно пуховое одеяло. Упаковал маленького Гришу в него и как-то по льду, они добрались до Финляндии. Половина денег, что давали иностранцы, были недействительны. Один финн сказал, что за морем есть такая страна Америка, где есть еда и есть работа, но плыть надо на корабле. Вот он и искал, хотя бы подённую работу. А как её без знания местного языка найдёшь? Хорошо, что там ещё многие русский язык знали, кто-то и подсказал, что в антикварной лавке на время рабочий требуется. Он увидел какие вещи там продаются и показал одну ложку хозяину этой лавки. Оказалась она не просто ложка, а очень непростая ложка. Подарок царицы, какому-то генералу. Вот за пару таких ложек, антиквар отправил их всех в Америку. А до посадки на корабль, они жили у него бесплатно. Потом там родилась моя мама. Вышла замуж за американца после войны, а потом появился и я, самый младший. Ну как тебе?

– Познавательно. – Они поднялись на второй этаж мотеля и вошли в номер Эда.

Тот выложил всё на стол и дал испробовать как всё работает.

– Чуть не забыл! Давай денег меньше, я же двое часов подарил твоим коллегам: Тому и Сэму.

Джо почувствовал себя героем. Сразу смекнул, на кого спишет недосдачу часов. Вынужден, мол, был подарить! Удачная сделка.

Утром за Шведом заехал Сэм. Он гордо смотрел, причём без надобности, на свои новые часы.

Вечером, после работы он снова проставился, по поводу отлёта. Начали с полной бутылки, а закончили недопитой. Потом снова пошли в бар. Утром он улетел в Нью-Йорк.

2.

– Ну! Поздравляю! – Такими словами поздоровался куратор Семён Семёнович, когда Швед прибыл к нему с докладом, по возвращении в Москву. – Миссия успешна, хотя мало кто верил. У тебя получилось, а вот у других, вряд ли! Как ты это называешь?

– Бункер из дождя.

– Они не привыкли что мы можем легально отправлять в командировку по одному человеку, поэтому в аэрофлотовский самолёт посадили человека из своего торгпредства. Ты его вычислил?

– Зачем? Он профессионал, а я нет. Если я его начну вычислять, то он, пусть не сразу, но поймёт, что я его запеленговал. Всё – провал. А я вёл себя как человек, который уже был за границей, но ещё не уверен и в себе, и во всех случаях пребывания там.

– То, что у тебя отсутствовал багаж, даже наше прикрытие с толку сбило. Потом наши тебя в потоке людей потеряли чуть ли не на минуту. А что дальше было? Где капсулу получил?

– В Кеннеди.

– Это у тех людей, где ты дорогу спрашивал?

– Нет. Я же сразу на выход пошёл, пока протискивался среди встречающих, мне её незаметно положили в карман.

– Как можно было понять, что это ты?

– По сумке с олимпийским мишкой.

– Но...

– Бывают, конечно, случайные совпадения, но она же не новая. Потом я ошибся, ушёл не в ту сторону, вернулся.

– Да! Такой наглости они не ожидали.

– Так они об этом и не знают. – Эдуард протянул капсулу.

– Сразу проглотил?

– Нет. Я же в автобус в другой аэропорт сел последним. Пока ехали, я сделал пару глотков коньяка и заел кусочком сыра. Так что опускание её в коньяк произошло незаметно.

– Она всё время была в коньяке?

– Нет. Не всё время. В первый вечер, когда мы потопали в бар продолжать отмечать мой приезд, она была в бутылочке. Фотоаппараты и часы лежали в авоське. Ручки авоськи я завязал морским узлом. Поэтому мой номер они обыскивали и второй раз, когда я использовал авоську, как сумку для бумаг. Упаковки, часов они тоже не стали вскрывать, решили купить оптом.

– Продал?

– Продал. Прибарахлился слегка для весны. Обувь, брюки, рубашки. Видеомагнитофон для дочки. Косметика для мамы. Видеокамера для себя. Водку выпили всю. Я считал, что их агент Сэм, а оказался Джо. Вот как маскируются, на него ни за что бы не подумал. Историю слезливую про своих предков-иммигрантов баял мне.

– Это они умеют. Типа мы все если и не одна семья, но нация. Ты не поверишь, но они все трое агенты. Только Джо из ФБР, а эти шустряки из ЦРУ. И, хотя, все трое не очень хорошо говорят по-русски, но значительнее лучше чем ты по амеркански. Американцы умеют прикидываться.

– Значит они знают, как и другие прикидываются.

– В этом ты прав.

– Сэм же там ходил, руками рабочим показывал, что делать, объяснял им.

– Бесплатный спектакль, когда они поняли, что не очень-то ты их понимаешь. Они фильм, как ты просил, вдогонку тебе отправили про монтаж этого станка. Вот на заводе удивятся. Два дня отдыха потом по плану, походи на немецкий язык.

– Так мы будем этот станок покупать?

– Откуда я знаю? Министерство пусть решает, если деньги дадут.

В батальоне, как и до его отъезда царило запустение. Дежурка, фактически, стала штабной комнатой.

– О! Нежданно-негаданно! – Обрадовался Сергеев. – Откуда ты?

– На заводе работаю. Не вырвешься.

– Повезло тебе!

– А у вас что?

– А что у нас? У нас... ничего хорошего. Все планы подготовки пошли насмарку. Используют как охрану. Ваша рота, как помнишь, в Латвии, а теперь хотят в Грузию послать. Власть обосралась. Никто не хочет принимать на себя ответственность. Всё, как в семнадцатом году. Уже русские из нацреспублик потекли в Россию. Травят, пока тихо, но потом разойдутся, если их сейчас, в зародыше, но... разваливается страна Советов. Власть там возьмут те, кто сплочённее и наглее. Во всех грехах нас обвинят. Сначала наших выгонят, кто сам не уехал. Потом их народ, от бедности, оттуда сам к нам потащится, а их страны, как и при нынешней власти, постараются сесть нам, России, на шею. И снова мы этих ничтожеств будем кормить, они будут тырить, нас обвинять, а наши будут им наезды и долги прощать. Братская дружба, только почему-то в одну сторону.

– А вы откуда это знаете?

– Классиков марксизма никто не отменял. СССР содержал полмира. Сейчас качнулся, все эти друзья, оставшись без нашей помощи, сразу кинули нас и накинулись на нас. Вовремя ты ушёл Алексеев.

– Меня прикомандировали.

– Это одно и то же. Батальон, как боевая единица, разрушен. Чтобы подобное создать, потребуются годы. Афганская война доказала. Следующие войны будут не такими, как нынешние. Мы были будущим армии. ДРГ будут использоваться повсеместно. Сеять хаос как на земле, так и в головах. Никто не будет бегать с ядерной ракетой за кучкой диверсантов. А если этих кучек будут кучи? Ракет не напасёшься. Базу бы сохранить. Эти горлопаны, до основанья всё разрушат. Что хотел?

– Позаниматься. Бассейн, стрельба, спортзал. Тяжело себя чувствую.

– Пожалуй и я с тобой. Мартынов появится, тогда и я сразу в тир. Может твоя жена и права, осесть в деревне, хоть еда будет!

В ФРГ пришлось уехать на неделю. Опять на Даймлер. Специально подгадал, когда в соседнем местечке Беблинген, рядом со Штутгартом, будет происходить местный забег на разные дистанции, посвящённый какому-то местечковому событию. Самая длинная – 20 км. В Беблингене, рядом с Сименсом осели Филипс, Айбиэм, Хюлетт-Паккард. Особый интерес вызывала фирма Moog GmbH старейшая и крупнейшая фирма в мире по высокоточным устройствам и системам управления перемещением. Сервоприводы, сервоклапаны, в том числе и программное обеспечение к ним и тому подобное, которое применяется и в ракетах, самолётах и другой, в том числе военной технике.

Швед не стал себя напрягать, а выбрал обычную, ежедневную для себя пробежку в десять километров. Причём много советовался с местными в отеле, как зарегистрироваться, как доехать, какие справки нужны. С учётом знания им немецкого, ответ на простой вопрос затягивался надолго. Если делегацию, в прошлом году поселили в Редиссон Штутгарт, то ему пришлось довольствоваться более скромным отелем – Мерит, но зато рядом был парк Карлсхеэ, в котором было удобно бегать. Он и бегал. Причём десятку легко выбегал из сорока минут, обычных для него на этой дистанции. Это не СССР – Германия. Улицы и дороги не те.