Текст книги "В крови (ЛП)"

Автор книги: Эдриан Феникс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава 32
Откровения

Сиэтл, Вашингтон

24 марта

Хэзер упаковывала коробку на обеденном столе, когда ее внимание отвлек низкий глубокий вдох. Вон откинул плед и, зевая, потянулся. Она с удивлением заметила, что даже раздевшись перед Сном – оставшись в черных джинсах, носках и белой майке, – он все еще носил двойную наплечную кобуру. Она бы все поставила на то, что смертным он был разведчиком, проверяющим впереди дорогу для своего клана в поисках радушного приема или опасности.

Вон принюхался и вскочил, оказавшись около дивана еще до того, как Хэзер поняла, что он встал с кресла. Обратив внимание на дремлющего Лайонса, Вон спросил:

– Кто эта Спящая Красавица?

– РСА Алекс Лайонс, – ответила она. – Я поймала его, когда он шпионил за домом.

– И снова паранойя оправдана. Так каков план?

– Хороший вопрос, – сказала Хэзер, закрывая коробку. – Он знает о Плохом Семени и о том, кто за ними стоит. Я не уверена, что в курсе, на кого он работает. Он клянется, что никто его не посылал, но это не обнадеживает, понимаешь?

– Понимаю, куколка. – Вон помолчал, а затем добавил: – Плохое Семя, да?

Тихая угроза в его голосе заставила Хэзер поднять голову. Бродяга наклонился над Лайонсом, его руки сжались в кулаки, челюсть напряглась.

– Он один из тех ублюдков, которые экспериментировали с Данте?

– Не думаю, – ответила Хэзер. Вытерев потные ладони о джинсы, она обошла стол и вошла в гостиную. Затем остановилась рядом с Воном. – Но у него есть информация.

Взгляд бродяги сфокусировался на глотке Лайонса.

– Инфа, да? То, что нам нужно, без сомнения, черт возьми.

– Вне всяких сомнений, – согласилась Хэзер. – Он сказал, что ему нужно поговорить с Данте наедине.

Вон фыркнул:

– Этого не случится, – и выпрямился, расправив плечи. Выдохнул. Его руки расслабились.

– Шпион также сказал, что какая-то команда идет за Хэзер, – Джек вклинился в разговор. – Но он сказал, что перехватил их и убил.

Хэзер глянула через плечо. Барабанщик вышел из кухни, вытаскивая браунинг из заднего кармана джинсов, и отдал оружие Вону. Бродяга вложил браунинг в кобуру и посмотрел на Хэзер, приподняв бровь.

– Уже второй раз, дорогая. И я не потерплю третьего.

Невинно насвистывая, Джек развернулся и пошел на кухню, где Илай и Энтони делали сэндвичи за стойкой к вечернему полету домой.

– Второй раз что? – спросила Хэзер.

– Второй раз, когда ты забыла упомянуть, что у тебя тоже проблемы.

Хэзер уставилась на него. Вся игривость исчезла из зеленых глаз Вона.

– Я… это было не преднамеренно… я беспокоилась о Данте, и я… – ее слова стихли.

Ей никогда не приходило в голову рассказать Вону о проблеме, с которой она столкнулась. Никогда не приходило в голову, что у них больше общего, чем один Данте. Но, судя по не-терплю-чуши выражению лица бродяги, у них было много общего. Она почувствовала, как улыбка подняла уголки ее губ.

– Мне очень жаль, – сказала она с чувством. – Больше этого не повторится.

Вон кивнул, а затем перевел взгляд обратно к мужчине на диване.

– Так он утверждает, что устроил разгром плохим парням? Что думаешь, куколка? Говорит правду?

– Да. – Хэзер вспомнила прямой взгляд Лайонса. – Этому я верю.

Вон оглядел комнату.

– Выглядит, как будто ты собираешь вещи.

– Да. Но только незаменимое. Все остальное: мебель, посуду, телевизор, – я оставлю. – История Лайонса, правдивая или нет, убедила ее в том, что кипело в мыслях с тех пор, как она встретила Родригеза, Ратгерс и отца.

Время убегало. Исчезало.

И благодаря отцу песочные часы только что опустели.

Образ Джеймса Уильяма Уоллеса, стоящего под жужжащими флуоресцентными лампами подземной парковки, крутился в памяти. Я хочу, чтобы мы снова стали семьей.

Хэзер стиснула челюсти. Мы никогда не были семьей. Ее отец врал, но это было ожидаемо. Осознание того, что он использовал ту же самую ложь, чтобы выманить информацию у Энни, стянуло желудок Хэзер в узел. Она никогда не простит его за то, что он использовал сестру.

Хэзер пыталась поговорить с сестрой о том, что услышала от Лайонса, но Энни, наконец-то одевшись, отказалась даже смотреть ей в глаза и ушла в свою комнату.

– Мы можем позже поговорить о том, куда ты планируешь уехать, – сказал Вон.

Хэзер посмотрела на него. Он кивнул на Лайонса. Тату в виде полумесяца под глазом бродяги блестело, как залитый лунным светом иней, во мраке занавешенной комнаты.

– Что ты и кто ты на самом деле? – спросила она.

– Что за вопрос, женщина?

– В сообществе созданий ночи, я имею в виду. Llygad.

Вон пригладил усы большим и указательным пальцами, его лицо стало задумчивым.

– Окей. – Он вернулся к креслу, сел и надел сапоги. Потянувшись назад, снял эластичную резинку с хвоста и распустил волосы. Они рассыпались по плечам, насыщенные и блестящие, коричневого цвета.

Когда Хэзер решила, что «Окей» и есть весь ответ, он сказал:

– Мы хранители истории созданий ночи, беспристрастные Глаза истины.

Хэзер обдумывала это в течение некоторого времени. Мысленно вернулась к тому моменту, когда он неподвижно стоял за Данте во время встречи с Ронином в клубе «Преисподняя».

– То есть, как свидетели?

– Почти. – Вон натянул резинку для волос на запястье, чтобы не потерять. – В другом веке, как мне говорили, нас называли filidh, воины-барды. Мы защищали и обучали, мы формировали историю и правду в лирические истории, но, черт возьми, это неполное название.

– Значит, llygad могут быть только создания ночи или еще и смертные? Падшие?

– Llygaid, куколка. Множественное число это llygaid. И распространяется только на созданий ночи. – Взгляд Вона переметнулся к дивану. – Кое-кто проснулся и притворяется спящим.

В ответ на слова Вона Лайонс приоткрыл один глаз, потом второй. Он стремглав вскочил и потер лицо.

– Меня сдала перемена ритма дыхания? Что-то другое в моем запахе? – Улыбка изогнула его губы, она была теплой, дружелюбной и открытой.

Возможно, для него это работает наподобие магии, размышляла Хэзер. Ставка на то, что улыбка действует на преступников и коллег-агентов как нечто, усыпляющее их бдительность.

– Не скажу, – холодный и резкий голос Вона был как лед. Он встал.

– Я провела небольшое исследование, пока ты дремал, – сказала Хэзер, – и нашла твой домашний адрес в Дамаске, узнала название собственности, которая принадлежит Глории Лайонс. – Улыбка Лайонса угасла. – Твоей матери.

Лайонс кивнул, его глаза цвета морской волны сфокусировались на ее лице.

– Но я не смогла ничего найти о твоем отце, – продолжила Хэзер, перенеся свой вес на одну ногу. – Что любопытно. Но то, что по-настоящему очаровало меня, так это имя твоей сестры-близнеца, Афина Уэллс. Хочешь объяснить?

– Все сложно, – сказал Лайонс.

– Что сложно? – спросил Данте из-за спины Хэзер, его голос был низким и хриплым.

***

У Алекса пересохло во рту. Рука бродяги сомкнулась на его плече.

Данте Батист стоял в арке, ведущей в коридор, в ошейнике, без футболки и босой, его белые пальцы застегивали ремень, глаза блестели в темных сумерках комнаты. Он откинул гладкие черные волосы с бледного лица. Рыжий кот проскользнул между его ног, Данте опустился на одно колено и погладил его спину.

Сердце Алекса билось о ребра, пока он силился противостоять заклинанию красоты-похоти-заманивающей-в-паутину Истинной крови.

Когда Хэзер повернулась лицом к Данте, тот посмотрел на нее с легкой интимной улыбкой и освободил Алекса от чар.

Увидев взгляды, которыми Данте и Хэзер обменялись, у Алекса не осталось сомнений в том, что они любовники. Он постарался сфокусироваться на этом, постарался придумать, как использовать это против Данте. Ранить. Ранить глубоко. Алекс сделал длинный неспешный вдох, затем еще один, стараясь понизить скорость пульса.

Пробуди его. Сломай. Контролируй. Используй.

– Еще один прилипчивый фанат «Inferno»? – спросил Данте, кивая на Алекса.

Хэзер моргнула.

– Еще один?.. – Рыжий кот потерся головой о ее ногу, а затем побрел на кухню.

– История другой ночи, – пробормотал Данте. – Итак, кто ты?

Алекс посмотрел в темные глаза Данте и улыбнулся.

– Александр Лайонс, – представился он. – Но, пожалуйста, зови меня Алекс.

– Он агент, который сопровождал меня на место убийства матери, – сказала Хэзер.

Данте встал и последовал за ней грациозными шагами. Его взгляд некоторое время был обращен внутрь, а потом сфокусировался на Алексе.

– Вон говорит, что Хэзер поймала тебя, когда ты шпионил за домом. Говорит, что ты знаешь что-то о Плохом Семени.

Прекрасная вещь – телепатия. Думаю, что придержу свой секрет на некоторое время.

– Правда, – сказал Алекс, положив связанные руки на колени. – У меня есть информация для тебя, но я бы хотел поговорить с тобой наедине.

– Нет. Все, что ты хочешь сказать, ты можешь сказать перед Хэзер и Воном.

– Окей. Как я говорил, все сложно, – сказал Алекс. – Это касается моего отца.

– Кто твой отец? – с подозрением на лице спросил Данте.

Понимание зажглось в глазах Хэзер, за ним быстро последовала тревога. Она схватила Данте за руку и встала перед ним, словно могла защитить от слов. Словно могла защитить от правды – правды, в которой он нуждался.

– Доктор Роберт Уэллс, – сказал Алекс.

Лицо Данте помрачнело, а потом в глазах мелькнула боль.

– Скажи мне имя снова. Скажи его медленно.

– Роберт.

– Нет, – прервала его Хэзер. – Заткнись, Лайонс. – Она повернулась лицом к Данте, ее рука все еще была на его предплечье, голос был настойчив.

– Смотри на меня, Батист.

Алекса беспокоило то, что она стала звать его Лайонс, а не Алекс. Черт, он думал, что предпочел бы обращение «сэр» холодному и отстраненному обращению по фамилии.

И все же Батист она произнесла тепло, интимно и особенно.

Данте перевел взгляд на нее.

– Так же, как и раньше, да? Имя, которое я не могу запомнить.

Не может запомнить? Яркое холодное понимание прожгло дыры в предположениях Алекса, как сухой лед. Его отец добавил личную защиту в программу Данте, чтобы предотвратить использование Истинной крови против него.

Хэзер кивнула.

– Точно так же. – Она сжала руку Данте, а потом ее пальцы соскользнули. Она повернулась к Алексу, ее лицо было холодным. – Не говори это имя снова.

Алекс кивнул.

– Я не знал, – сказал он.

– Что все это значит? – спросил его Данте.

– У меня есть кое-что, что тебе нужно.

– Как будто я не слышал этого раньше, – фыркнул Данте. – И что же мне нужно?

Алекс взглянул на iPod, покоившийся на подушке на другом конце дивана. Не подходящее время для того, чтобы пробудить молодую Истинную кровь, слишком много людей вокруг, слишком много шансов на вмешательство. Он предпочел бы более интимную встречу, чтобы проверить работу отца, только он, Данте и Хэзер.

Взглянув на бродягу, Алекс сказал:

– Не мог бы ты дать ему флешку из моих вещей?

Бродяга – Вон? – посмотрел на Данте, и тот кивнул. Вон взял маленькую пластиковую флэшку и бросил ему. Данте поймал ее и повертел в руках.

– Что на ней?

– Твое прошлое, – ответил Алекс. – Твоя мать. Твое рождение. Все задокументированные события с Плохим Семенем, включая твои встречи с моим отцом и доктором Мур. Все на ней.

Хэзер резко вдохнула. Данте уставился на флэшку. Его тело напряглось, мышцы перекатывались под белой кожей, словно он ожидал удара или готовился ударить, может быть, и то, и другое. Эмоции пробежали по лицу слишком быстро для того, чтобы Алекс мог их распознать.

Но кое-что он смог распознать, кое-что притягательное: боль застыла на проклятом и прекрасном лице. Данте было больно. Алекс приободрился, но не мог не задаваться вопросом – почему ему больно? Он ведь не должен чувствовать или помнить что-либо.

– Батист, – голос Хэзер был ясным и сильным. – Данте, я здесь.

Данте судорожно вдохнул, оторвал взгляд от флэшки и посмотрел вверх. Рука Хэзер сомкнулась на его руке, ее пальцы переплелись с его, они вместе держали флэшку в ладонях.

– J’su ici, – сказал он.

– Хочешь увидеть, что там?

– Oui. Я хочу, да. Но не сейчас.

– Я видела, что там, и ты не должен смотреть это в одиночку, – сказала Хэзер. – Я буду с тобой, если хочешь.

Данте сжал флэшку в ее руке.

– Я хочу. Ты придержишь это для меня, chérie. Когда время придет, мы просмотрим вместе.

– Вместе. – Хэзер потянулась и поцеловала его в губы.

На мгновение Алекс почувствовал укол сожаления. Ему захотелось оградить Хэзер от того, что надвигалось. Захотелось, чтобы она была достаточно сильна, чтобы в первую очередь противостоять Данте.

– Итак, какова цена, Лайонс? – Хэзер опустила флэшку в свой передний карман.

– Бесплатно, – ответил Алекс. – Я просто надеюсь, что однажды ты посмотришь это, Данте, и заставишь моего отца ответить за все.

– Да? Почему тебя это беспокоит?

– Моя сестра больна из-за того, что он сделал с нами до того, как мы родились. Но я видел, на что ты способен, – сказал Алекс, наклоняясь к дивану. Пальцы бродяги сжались. Молниеносная горячая боль прошлась от предплечья до мизинца Алекса. Он замер, и напряжение ослабло. – Я знаю, что ты можешь помочь ей.

– Слишком много для «бесплатно», – пробормотала Хэзер.

Данте заглянул Алексу в глаза, заглянул глубоко, и Алекс правдиво укрыл свой разум мыслями об Афине, ее несмолкающих голосах и ее смотрящем внутрь взгляде цвета Эгейского моря.

– Я ее теряю, а она все, что у меня есть.

– Почему ты думаешь, что я могу помочь твоей сестре?

– Я видел запись того, что ты сделал с Мур в Центре. Я также знаю, что ты спас жизнь Хэзер. – Алекс кивнул на Хэзер. – Они охотятся на нее из-за этого. И они порежут ее на кусочки, чтобы выяснить, как ты это сделал.

Данте резко вдохнул, посмотрел на Хэзер.

– Это правда?

– Он так говорит, да, – сказала Хэзер и пронзила Лайонса недобрым взглядом. – И он утверждает, что убил команду, назначенную забрать меня. – Снова повернувшись к Данте, она добавила: – Мы поговорим об этом позже, ладно?

Данте долго смотрел на нее и молчал. Затем кивнул. Наклонившись, он убрал волосы с ее уха и что-то прошептал. Беспокойство промелькнуло на ее лице. Она поднесла губы к уху Данте и прошептала ответ. Затем достала USB– флэшку из кармана и сунула обратно в руку Данте.

Не в первый раз Алекс захотел обладать острым слухом вампира.

– Я купил Хэзер немного времени, – сказал он. – Еще пару дней, чтобы уйти в подполье.

– Я ценю это, – ответил Данте, обратив внимание на Алекса. – И мне жаль твою сестру, правда. Но – ты и я? – мы закончили. – Он бросил флэшку обратно. – Если хочешь помочь своей сестре, увези ее настолько далеко от отца, насколько сможешь.

Алекс рефлекторно поймал флэшку.

– Это был подарок.

– Нет, не был. Не хочу, чтобы мной манипулировали или шантажировали, или заставили винить себя.

– Я принесу тебе своего отца на серебряном блюдечке. Все, что тебе нужно сделать, это исцелить мою сестру.

Угрюмая улыбка тронула губы Данте.

– Я приду за твоим стариком, можешь быть уверен. Но когда я решу и на моих условиях.

Рука бродяги соскользнула с плеча Алекса.

– Время уходить, – сказал он, разрезая ногтем клейкую ленту, связывающую запястья.

Неохотно Алекс встал, бросил флэшку обратно на диван и собрал вещи, запихнув их в карманы толстовки. Он взглянул на Хэзер.

– Можно мне назад мой пистолет?

– Конечно. – Хэзер подошла к столу в столовой и взяла смит-вессон. Она сняла магазин, затем достала заряженные патроны. Подойдя обратно к дивану, протянула пустой пистолет Алексу.

– Ты знаешь, где выход, – сказала она.

С кривой усмешкой Алекс взял у нее оружие, затем заткнул его за пояс джинсов и натянул сверху толстовку. Время, чтобы ухватить шанс и посеять несколько семян.

Он остановился рядом с Данте.

– Женевьева умоляла дать ей подержать тебя после того, как ты родился. Ей отказали. Каждую минуту, что ты позволяешь моему отцу дышать, ты отрицаешь справедливость.

Данте переместился. Его рука обвилась вокруг бицепса Алекса, и в тот же миг Алекс полетел, когда вампир пронес его через всю комнату наружу. Звуки смазались: резкий вздох, Хэзер; хруст гипсокартона, дверная ручка, ударившаяся о стену. Данте швырнул его к джипу, припаркованному на обочине. Удар был сильным, боль прошлась от правого плеча к ребрам. Он старался поймать дыхание. Ярость залила прекрасное лицо Данте, его глаза вспыхнули красным.

– Какую часть в «когда я решу» ты, черт возьми, не понял?

Истинная кровь уставился на его горло, и в один момент холодного-пота-и-стучащего-сердца Алекс был уверен не только в том, что грубо просчитался с реакцией Данте, но и в том, что Данте собирается разорвать его, разодрать и выпить, как деликатес.

Но вместо этого руки Данте сжались в кулаки, и он перевел взгляд обратно на лицо Алекса.

– Держись подальше от меня. От Хэзер, черт возьми. – Его бледная кожа, казалось, была пропитана лунным светом, текущим по венам.

– Из того, что я видел, – сказал Алекс, вставая рядом с машиной и потирая ноющее плечо, – это ты тот, кто должен держаться подальше от Хэзер. Как долго, ты думаешь, она будет с тобой на одной стороне? Они охотятся за ней из-за тебя.

– Пошел ты. Это не твоя забота. – Но неуверенность мелькнула на лице

Данте, и его взгляд обратился внутрь, как будто он прислушивался к кому-то.

– Ш-ш-ш, – прошептал он, успокаивая этим кого-то, и коснулся пальцами виска.

Холодок пронесся сквозь Алекса. Насколько стабилен разум Данте? Насколько безопасным было программирование его отца? Возбуждение и адреналин отогнали холод и прибавили сил. Истинная кровь выглядел готовым к подчинению.

Все, что нужно было Алексу, – правильный момент.

Из-за плеча Данте Алекс увидел Хэзер, стоявшую на крыльце, она выглядела обеспокоенной. Бродяга опустил руку на ее плечо, но наблюдал за Данте.

– Я могу помочь тебе вспомнить моего отца. Проведу тебя мимо его защиты и программирования. Я могу отдать его прямо тебе в руки.

– Пошел ты. Я не играю. Va jouer dans ta cour a toi. – Данте отошел на несколько шагов назад, потом развернулся и побежал.

Хэзер и вампир-бродяга вернулись обратно в дом вместе с Данте, и дверь закрылась с твердым глухим стуком. Свет пролился во двор из окон гостиной, когда кто-то включил свет.

Алекс пробежал вниз по кварталу к своему грузовику и забрался внутрь. Повернул ключ зажигания. Двигатель включился с глубоким мощным ревом. Он должен был признать, что Данте поймал его в ловушку, когда отдал ему флэшку; он не ожидал, что упрямая злость вампира перевесит его любопытство, голод правды.

Алекс побарабанил пальцами по рулю. Взаимосвязь между Данте и Хэзер была интригующей. Казалось, что ее присутствие помогало Данте закрепиться в здесь и сейчас. Но, судя по выражению ее лица, его жестокость беспокоила ее.

Алекс включил дворники. Пока лопасти скользили по ветровому стеклу, вытирая последние оставшиеся капли от ливня, который прошел раньше, он заметил движение в одном из темных окон спальни.

Что-то упало из окна в кусты. Затем фигура человека выбралась наружу и спрыгнула на землю. Тонкая тень огляделась, потом достала сумку из кустов и перекинула ее через плечо. Тень трусцой побежала по улице, затем повернула налево.

Выключив дворники, Алекс зажег фары, включил передачу и поехал вниз по улице, преследуя тень. Он был почти уверен, что тень была женской, благодаря изгибам и покачивающимся бедрам.

И вот он, тот самый нужный момент.

Аминь, брат, аминь.

***

Ремень спортивной сумки обвивал ее плечо, Энни неохотно брела вдоль тротуара, голосуя. Автомобильные фары и мерцающие неоновые вывески модных бистро, магазинов и заправок ослепляли, усиливая боль, пульсирующую над правым глазом. Начиналась мигрень. Просто, черт возьми, прекрасно.

Она пошарила в кармане своей толстовки на случай, если там остались таблетки Окси с прошлой ночи. Даже сигаретки не было. Она почувствовала, что ее мысли напряглись сильнее. Ей нужно было что-то, что оттолкнет боль и прочистит разум. Нужно было что-то, что сметет все темное дерьмо, шумевшее в мозгу.

Твой отец связался с членом ТО… Так что ТО решило забрать тебя для тестов, чтобы определить, что он с тобой сделал. И как.

Хэзер, должно быть, поняла, что Энни разболтала ее секрет отцу. Хэзер, возможно, ненавидела ее теперь. Наконец-то, верно? Последние оковы пали. Больше не было причин оставаться. Все, чем она когда-либо была, – бледной тенью, отбрасываемой Хэзер.

Но не для Сильвера. Он умел весело провести время в кровати и вне ее и, в отличие от смертных парней, мог продолжать это вечно. Хотя ему двадцать шесть, он был обращен в пятнадцать, поэтому, зависая с ним, она чувствовала себя немного извращенкой, но в восхитительной манере. А еще Сильвер заставлял ее чувствовать себя легче, чем воздух, легче, чем поднимающийся вверх листочек, падающий в небо.

Сильвер обвивает пальцами ее руку. Он обнимает ее за талию, а затем перемещается. У Энни захватывает дух, когда они мелькают сквозь толпу на тротуаре, и все проносится мимо тонкими дорожками цвета, света и звука.

Энни летит.

Ей кажется, что Сильвер поддерживает ее, как пьяную, помогая сохранять равновесие, пока она летит по воздуху над землей. Ее ладонь в его, его рука вокруг ее талии, черт, ее ноги, возможно, лишь на дюйм выше тротуара, если что. Но она летит, скользит, находится в его руках.

И она никогда не захочет останавливаться.

Когда она сказала Сильверу, что хочет быть созданием ночи, и попросила обратить ее, он отказался. Сказал, что сильно старался вернуть доверие Данте, после того как крупно облажался, и ее обращение – не лучшая в мире идеей.

Задумчивое лицо Сильвера и напряженные мышцы много сообщили Энни, как и его задумчивый голос, – он любил Данте, тосковал по нему. Она знала, что не могла надеяться изменить его мнение. По крайней мере, не за время, оставшееся до отъезда группы в аэропорт.

Энни решила, что хочет исчезнуть, если не может летать или превратиться. И напиться до состояния разве-мы-только-что-трахались. Все, что ей было нужно, это одно пиво или двенадцать.

И мужик, Хэзер будет взбешена, когда обнаружит, что Энни украла несколько сувениров из дорожной сумки Данте, когда убегала.

Энни рассмеялась. Смех был таким же хрупким, какой она себя чувствовала. Если бы она споткнулась и ударилась головой о тротуар, разбилась бы? Как старый добрый Шалтай-Болтай? Она глубоко вдохнула и тут же пожалела об этом, потому что пряный запах карри и сосисок заставил ее желудок сжаться от мигрени-тошноты.

Шины шуршали по мокрому асфальту, когда машины проезжали мимо нее, огни раскрывались сине-белыми светящимися баннерами по всей блестящей улице. Пара ярких фар, словно два солнца, ослепила Энни. Она подняла руку, чтобы защитить глаза. Автомобиль, большой урчащий пикап, остановился на обочине. Она подошла к пассажирской двери, как только та открылась.

Симпатичный кудрявый блондин, которого Хэзер расспрашивала в доме, облокотился на сиденье, на его губах была улыбка.

– Тебя подвезти, Энни? – спросил он.

Потому что тоненький голосок внутри нее кричал: «Нет», – Энни забралась в пикап с бешеным пульсом и закрыла дверь.