Текст книги "Лунная угроза (сборник 2024)"
Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Эти зеленые «осьминоги», как утверждали фермеры, развили в себе еще одну удивительную способность, даже более необычную, чем умение двигаться – это было не что иное, как способность ловить и пожирать насекомых. Это, конечно, всегда было свойственно определенным растениям, таким как росянка, венерина мухоловка и другие, но теперь так делали все растительные существа, которые появились в результате изменения флоры в деревне. Наблюдения показали, что они питались, хватая усами жуков, других насекомых или даже мелких птиц, которые садились на них, и сжимали добычу так сильно, что сразу убивали ее. После этого из удерживавших ее усиков выделялась липкая зеленая жидкость – некоторые ботаники посчитали ее модифицированной формой хлорофилла, того таинственного вещества, с помощью которого растения способны преобразовывать получаемые ими элементы в пищу. Это приводило к быстрому разложению насекомого или птицы – настолько быстрому, что в течение часа или даже более короткого промежутка времени они почти целиком переваривались и всасывались в стебель растения через полые внутри усики. А потом через них же наружу выходило все, что осталось не переваренным – панцири жуков, кости птиц и другие твердые части тела.
Именно эта новая фаза развития растений, безусловно, самая сенсационная на тот момент, привела нас с доктором Холмом в Хартвилл на следующий день после того, как мы услышали о ней.
– В этом районе Хартвилла есть что-то странное, Харли, – сказал мне шеф. – Почему изменения в растительном мире должны были начаться именно там? Почему там их развитие заходит дальше, чем на остальной Земле? Что если именно там испускаются в воздух элементы, вызывающие изменения?
– Но как это возможно? – возразил я. – Предполагается же, что эти газы поступают из вулканических кратеров или трещин, хотя ни одно такое место пока не обнаружено…
– Возможно, возможно, и так, – задумчиво произнес Герман, – но не исключено, что в Хартвилле сейчас происходит нечто, что мы сочли бы еще более невероятным, если бы знали об этом. Если местные растения стали быстро менять облик и перемещаться, значит, скоро то же самое начнется по всей Земле, а это может означать ужасную угрозу нашему миру! Я не буду сейчас ничего объяснять, Харли, но утром мы отправляемся в Хартвилл.
Итак, на следующий день, ближе к вечеру, мы поехали в деревню. Нам пришлось долго пробираться по неровным горным дорогам и подниматься по узкой долине между возвышающимися по обе стороны горами, пока, наконец, мы не добрались до нужного места. Хартвилл предстал перед нами спокойной и аккуратной кучкой выкрашенных в белый цвет каркасных зданий, расположенных среди похожих на великанов гор, которые вздымались ввысь на востоке и на западе. И все это было окружено густым лесом. Однако мы застали обитателей деревни в состоянии заметного возбуждения: они собирались на улице кучками и бурно о чем-то спорили. И когда мой шеф объявил, кто он, и местные жители узнали в нем знаменитого ботаника, к нам тут же сбежались десятка два человек, желающих скорее показать нам, какие необыкновенные вещи происходят вокруг них.
И это действительно было нечто необыкновенное. Толпа деревенских жителей довела нас до опушки леса, окружавшего Хартвилл со всех сторон, и хотя мы с доктором Холмом и заметили кое-что необычное в этих лесах по дороге в деревню, по-настоящему мы осознали фантастичность этого только теперь. Местные заросли казались лесами другой планеты: они состояли из огромных деревьев без листьев, с множеством усов на каждой ветке. И повсюду на опушке леса медленно, наошупь ползали странные новые растения, о которых я рассказал выше. Некоторые из них были всего лишь несколько дюймов в диаметре, другие достигали шести футов, но все они, и большие, и маленькие, имели одинаковую форму – это были осьминогоподобные существа на толстых стеблях без корней, с множеством похожих на щупальца усиков, которые двигались, вслепую и очень медленно.
Жители Хартвилла рассказали, что в глубине окрестных лесов обитало огромное количество таких тварей, и поскольку днем ранее в чаще пропала пара деревенских собак, ни у кого из людей не хватило духу отправиться на их поиски и посмотреть, что там происходит.
Доктор Холм был очень молчалив и серьезен, когда мы осматривали огромные деревья, покрытые усами, и редкие ползающие растения, попавшиеся нам на глаза, а когда мы возвращались по деревенской улице вместе с нашими взволнованными проводниками, я заметил, как он с озадаченным видом поглядывал вверх, на покрытые лесом вершины гор, и слышал, как он обсуждал какую-то их особенность с местными обитателями. Однако он не поделился со мной своими мыслями и только сказал жителям деревни, что завтра мы проведем всестороннее исследование лесов. И когда мы вернулись в маленькую гостиницу и расположились после ужина на веранде, наблюдая, как над западными горами багровеет закат, Герман все так же молчал.
Глядя на горы поверх темной массы окружавшего нас леса, я думал не о планах на завтрашний день, а о ползучих растениях, которые уже сформировались в Хартвилле и скоро должны были появиться во всем остальном мире. Что могло стать причиной таких колоссальных изменений в природе? И чем все это могло закончиться?
КОГДА МЫ С ДОКТОРОМ Холмом собрались идти спать, над деревней уже сгустилась ночная темнота. Желтые огоньки в окнах домов, разбросанных вокруг гостиницы, гасли один за другим, и к тому времени, когда я расстался с начальником у его двери, вошел в свой номер и выглянул из окна, деревня вокруг была почти полностью окутана мраком. Она спала в слабом белом свете звезд, окруженная темными лесами, под нависшими над ней горами, и несколько минут я смотрел на нее, погруженный в странные мысли. А потом, отвернувшись от окна, я лег в постель и почувствовал, что страшно устал после нашего тяжелого дневного путешествия, и почти сразу погрузился в сон без сновидений. Деревня спала, весь мир спал, и никто не знал, что над ним нависла угроза гибели…
Несколько часов спустя я проснулся от крика – от дикого вопля, донесшегося с деревенской улицы. За первым криком тут же последовали другие, и я, вздрогнув, подскочил на кровати. Вокруг все еще было темно, но я чувствовал, что до рассвета остается всего час или около того.
Пока я сидел на кровати, напряженно прислушиваясь, с улицы донесся еще один ужасный крик, за которым последовала серия сдавленных вздохов, а потом наступила тишина. Весь дрожа, я уставился в окно, охваченный, скорее, изумлением, чем какими-либо другими эмоциями, но ничего не мог разглядеть в царящей снаружи темноте. В конце концов, я вскочил с постели, стал торопливо натягивать одежду и в этот момент осознал, что в деревне снова поднимается шум: было слышно, как открываются двери и окна, после чего раздавались хриплые крики, а вслед за ними новые вопли ужаса. К тому времени я уже был у двери Холма, но, распахнув ее, обнаружил, что его номер пуст, а постель, по-видимому, не разобрана. Ошеломленный его отсутствием, я услышал внизу хриплый голос владельца гостиницы и побежал к нему вниз по лестнице, а затем, когда он открыл дверь, мы вместе выскочили на улицу, освещенную бледным звездным светом – и нашим глазам открылось зрелище, при воспоминании о котором меня по сей день бросает в дрожь от ужаса.
Улица от края до края была заполнена сотнями, тысячами медленно ползущих растений! Толпами растений, которые копошились передо мной, которые «затопили» всю деревню… И вслед за которыми на улицы «вытекали» новые толпы осьминогоподобных существ из всех окрестных лесов!
Несколько десятков таких растений собрались в кучу посреди улицы: их бесчисленные щупальца-усики вцепились в мертвое, раздавленное тело одного из жителей деревни, обливая его липкой зеленой жидкостью! Другие растения ловко хватали своими гибкими «руками» изумленных, полуодетых людей, которые выбежали на улицу, услышав дикие крики, и которые теперь сами кричали, когда их окружали и валили на землю полчища зеленых существ!
Я замер неподвижно и молча смотрел на происходящее, голова у меня кружилась от ужаса – а потом ползающие передо мной растения почувствовали мое присутствие и присутствие стоявшего рядом хозяина гостиницы, и в нашу сторону потянулись тысячи усов, готовых схватить нас и притянуть к себе!
Никогда впоследствии я не мог собрать в связную форму воспоминания о том, что было дальше. Я помню, что кричал, словно загнанный зверь и что владелец гостиницы тоже вопил рядом со мной, помню, как нас неудержимо тянуло вниз, как я безумно боролся с зелеными щупальцами и как даже в такой кошмарный момент осознавал, что вокруг меня все то же самое происходит с другими людьми, с мужчинами, женщинами и детьми. Вся темная улица была захвачена этими похожими на осьминогов ползучими существами, которые роились вокруг местных жителей и сбивали их с ног своими цепкими усами. Мертвые тела людей, зажатые в тисках этих усов быстро покрывались сочащейся из них зеленой жидкостью, а новые потоки растений врывались в двери и окна домов, вслепую выискивая внутри кричащую добычу и загоняя ее в угол. И все больше и больше растительных «осьминогов» неуклонно стекались в обреченную деревню со всех ее окрестностей и толпились среди ее зданий на каждой улице!
Все это промелькнуло перед моим взором за мгновение, как в каком-то странном фильме ужасов, когда щупальца обхватили меня за руки и за ноги и потянули вниз. Затем, с внезапным отвращением, которое вывело меня из оцепенения, лишившего меня способности сопротивляться, я изо всех сил ударил по удерживавшим меня цепким усам и попытался оторвать их от себя. Но эти отростки были похожи на прочные веревки, и пока я отдирал от себя один из них, два других крепко держали меня и продолжали тянуть вниз, а вокруг при этом роились другие растения. Я увидел, что хозяина гостиницы прижали к земле три огромных «осьминога» – он не мог вырваться из их смертельной хватки, и его уже заливала зеленая жидкость. В меня же, тем временем, вцепились еще четыре растения. Продолжая вырываться, я почувствовал, что слабею, и понял, что вот-вот сдамся. Но затем моя рука в последнем порыве потянулась к глубокому карману на бедре и вытащила из него длинный, тонкий и острый ботанический нож.
В следующее мгновение я бешеными ударами перерубил дюжину или больше державших меня щупалец, и пока они слепо извивались, разбрызгивая зеленую жидкость, отшатнулся в сторону.
Со всех сторон залитой звездным светом деревни доносились дикие крики тех, кого поймали хищные растения, но вскоре большинство из них стихли, и когда я, шатаясь, отбежал подальше от дороги, то увидел, что остался почти единственным выжившим среди густо кишащих полчищ растительных существ. Повсюду лежали мертвые тела, и растения набрасывались на них, покрывали их зеленой пищеварительной жидкостью и готовились их сожрать, как пожирают своих жертв питоны. От этого жуткого зрелища последние остатки здравого смысла покинули мой ошеломленный ужасом разум, и я, спотыкаясь, вышел на улицу, не обращая внимания на толпы растений, которые сотнями ползли по ней. Потом я стал бить их ножом, с яростью расчищая себе путь слепыми ударами и медленно подвигаясь все дальше.
Вскоре, ошеломленный, безумный, я снова был схвачен побегами кишащих вокруг меня растений, Я бешено продолжал рубить их, не зная, куда и зачем иду, рывками бросаясь вперед и размахивая клинком, пока погруженная в безмолвие смерти и наводненная бесчисленными ползучими «осьминогами» деревня не осталась позади. Спотыкаясь, я двинулся дальше, к окружавшим деревню лесам, и направился вверх по заросшим склонам.
Позже я узнал, что немногие выжившие жители Хартвилла разбежались на север и на юг и донести до мира весть о гибели деревни. Как и я, они брели, спотыкаясь и падая, сквозь ночь с неподвижными глазами, как во сне, все дальше, и дальше, и дальше.
Глава 3
СЕРЫЙ СВЕТ УТРЕННЕЙ зари развеял темноту и помог мне прийти в себя: туман ужаса у меня в голове, наконец, рассеялся. Весь дрожа, потрясенный до глубины души ужасными событиями, которые я чудом пережил, я огляделся по сторонам. Насколько я смог понять, меня занесло высоко на лесистый склон огромной горы к западу от Хартвилла. Вокруг меня возвышались безмолвные ряды огромных деревьев, вид которых привел меня в ужас, поскольку их мощные в прошлом корни быстро превращались в короткие отростки, а множество отвратительных усов на их ветвях медленно шевелились и раскачивались. Все деревья в этом месте тоже менялись, превращаясь в огромных растительных чудовищ, как это было с более мелкими формами растительной жизни в деревне и рядом с ней.
Было ясно, что скоро эти деревья тоже смогут ползать по собственному желанию, превратившись в «осьминогов», которые вместе с более мелкими растениями принесли бы людям невыразимый ужас!
Я взял себя в руки и попытался обдумать свое положение. Вернуться в Хартвилл было невозможно, потому что теперь деревня кишела ордами хищных растений, которые уничтожили в ней все живое. Оставаться в лесу было также невозможно, так как огромные деревья вокруг меня с каждым часом приобретали все более устрашающий вид и мощь, а кроме того, вокруг меня шевелились бесчисленные более мелкие растения, в том числе те виды, которых я уже видел ползающими раньше. Я понимал, что мне не следует ожидать помощи от внешнего мира, поскольку те ужасные метаморфозы, которые случились с растениями в Хартвилле, будут теперь происходить по всей Земле – они уже происходили на моих глазах в лесу, растения все быстрее меняли облик, и скоро они должны были расползтись во все стороны, распространяя перед собой ужас, которому ничто не могло противостоять. На планете начинался бунт всей растительной жизни, бунт флоры, который начался здесь, в Хартвилле, и который должен был в ближайшем будущем охватить весь мир!
– Холм! – прошептал я, и мои мысли внезапно переключились на моего друга. – Холм исчез, и я…
Я встряхнул головой и решительно двинулся дальше вверх по склону. У меня была единственная возможность спастись – для этого мне надо было выбраться из леса и попасть в какую-нибудь пустынную или хотя бы несильно заросшую деревьями местность, и поскольку я не осмеливался спуститься в долину, я должен был подняться на вершину горы и спуститься с другой стороны. Я хорошо понимал, как бесконечно малы были мои шансы спастись от ползучих растений, которые кишели вокруг меня, и от огромных древесных монстров, в которые быстро превращались деревья, но других вариантов у меня все равно не было. Так что я больше не взвешивал риски и начал подниматься к вершине, вопреки всему надеясь, что мне удастся увидеть с нее какой-нибудь безлесный участок земли, где я смогу найти убежище от этого могучего бунта растений, охватившего весь мир.
Последовавшие за этим часы подъема в гору под палящим в небесах солнцем остались в моих воспоминаниях, как бесконечный период, в течение которого я с трудом взбирался по крутому склону через фантастические, напоминающие странный сон леса, сквозь заросли огромных деревьев, чьи гибкие ветви тянулись ко мне, когда я проходил мимо них, стремясь схватить меня. Дважды им даже удалось в меня вцепиться, прежде чем я успел увернуться, и высвободиться из их хватки было очень непросто.
Среди деревьев кипела пугающая жизнь, по земле ползали более мелкие растения, такие же отвратительные, похожие на осьминогов. Мне казалось, что они двигаются все быстрее и словно бы каким-то образом ощущают мое присутствие – и убежать от них становилось все сложнее. Я поднимался все выше и выше, а древесные чудища и «осьминоги», в которых превратились более мелкие растения, делались все сильнее, и их движения становились все стремительнее, пока, наконец, на заходе солнца я не добрался до последнего поросшего редкими деревьями участка склона, который вел к плоской каменной вершине горы.
Тяжело дыша, я остановился в начале этого участка и увидел, что вокруг меня больше нет движущихся растений. В этом месте, на продуваемых ветрами высотах, не росла трава и маленькие кусты, которые быстрее обретали способность ползать. Однако деревья здесь – низкорослые, с неестественно узловатыми и изогнутыми стволами – изменились еще сильнее, чем те, что я видел раньше. Их корни почти полностью исчезли, и сами они были похожи на огромные пучки тянущихся во все стороны усиков, которые уже пытались, пусть пока и безрезультатно, ползти по земле и дотянуться до меня, когда я проходил мимо.
Я содрогнулся, глядя на них, и моя душа сжалась от ужаса. Мне с трудом удалось пройти последний участок пути по крутому склону: шатаясь от усталости, я карабкался вверх, мимо деревьев, отсекая их тянущиеся ко мне и порой касающиеся меня щупальца, пока не оказался на широкой плоской вершине горы. Когда я взбирался туда, до моих ушей порой доносился неясный, глухой ревущий звук, похожий на далекое завывание могучего ветра, и теперь, когда я добрался до самого верха, этот рев стал слышен очень отчетливо и громко. Однако поначалу я не обратил на это внимания: мне надо было оглядеться по сторонам в свете уже вовсю разгоравшемся передо мной заката.
Вершина, на которой я стоял, была плоской и вытянутой, около полумили в поперечнике, как мне показалось. На ней росло множество толстых, искривленных деревьев, похожих на те, что я видел на склонах. Это были такие же древесные чудовища, чьи длинные щупальца угрожающе вытянулись в мою сторону, когда я прошел между ними, и они могучими усилиями попытались подползти ко мне. Однако я умудрился быстрыми движениями протиснуться между ними и добрался до края круглой поляны, образовавшейся в центре вершины – поляны, которая занимала основную часть ее поверхности и была полностью окружена извивающимися древесными «осьминогами».
Когда я, спотыкаясь, отошел подальше от этих тянущихся щупалец, тот отчетливый ревущий звук, который я слышал раньше, стал совсем громким. И в этот момент я резко остановился, ошеломленный, не обращая внимания на приближающихся ко мне древесных тварей. Потому что в центре ровного, чистого пространства передо мной зияла яма диаметром, наверное, в тысячу футов, каменные стены которой уходили вниз и исчезали из поля моего зрения – по-видимому, они опускались на большую глубину.
Именно из этой огромной ямы доносился рев – рев ветра, который вырывался из нее с огромной силой. Это бы ужасный могучий поток воздуха или какого-то газа, я видел его, как непрекращающееся мерцание над ямой, и было ясно, что у него гигантская скорость. В то же время я почувствовал сильный и едкий запах химикатов, который заметил еще на склоне – запах каких-то смешанных газов. Это объясняло, почему огромные изменения, которые уже произошли и будут происходить во всей растительностью Земли, были самыми быстрыми именно в этом месте. Передо мной находилась гигантская рукотворная шахта, которая выбрасывала в атмосферу огромные количества газообразных соединений…
Мой разум снова затуманился от осознания всего этого, и я испуганно и ошеломленно огляделся по сторонам. На другой стороне поляны, за огромной шахтой, виднелось нечто похожее на ряд приземистых стальных ветряных мельниц странной конструкции – их лопасти вращались и, казалось, были соединены стержнями с какими-то механизмами в небольшом конусообразном здании, стоявшем перед ними. От этого здания по краю поляны тянулись ко мне толстые провода, и, проследив за ними взглядом, я увидел, что они ведут к другому низкому бетонному зданию, построенному в нескольких сотнях футов справа от меня, у края шахты. Провода скрывались за большой черной панелью с рычагами и циферблатами, которая находилась сразу за широкой дверью здания, а из-за панели, в свою очередь, тянулись другие провода, исчезавшие в толстом стальном карнизе на краю шахты.
Багровый закат озарил все вокруг, и я в изумлении уставился на все эти сооружения, пока раздавшийся позади звук не заставил меня обернуться и вздрогнуть от внезапно нахлынувшего на меня страха. Но это были всего лишь огромные древесные «осьминоги», протягивающие ко мне извивающиеся гибкие усы. Они не могли дотянуться до меня, но весь ужас, который они внушали мне, вернулся, и я в панике отскочил от них к бетонному зданию, а потом крадучись приблизился к нему вплотную, держась подальше от открытой двери. Рядом с дверью было окно, тоже открытое, и я присел под ним на корточки – и внезапно до меня отчетливо донесся из него чей– то голос:
– …и заставлю тебя это понять, Холм. Ты мог помешать мне, помешать решить судьбу мира!
Холм! Услышав это имя, я ахнул, а затем, когда произнесший его голос умолк, стал медленно и беззвучно приподниматься, пока мои глаза не оказались на уровне подоконника, под которым я находился. Осторожно заглянув в окно, я увидел длинную комнату, заставленную множеством всевозможных электрических приборов и приспособлений для разных химических опытов. А еще там были двое мужчин – один из них сидел у стены напротив меня, крепко связанный по рукам и ногам, и я с бешено колотящимся сердцем узнал в нем Холма!
Он сидел молча, на его лице было написано отчаяние, а перед ним, спиной ко мне, стоял другой мужчина – высокий, широкоплечий, с рыжеватыми волосами и заткнутым за пояс пистолетом. В тот же миг, когда я высунулся из– за подоконника, этот человек слегка повернулся и встал в пол-оборота ко мне, и я, увидев его красивый ястребиный профиль и горящие серые глаза, едва сдержал крик и снова присел на корточки. Потому что это был Мэндалл! Доктор Джексон Мэндалл, тот самый коллега Германа Холма, чья слава блестящего ботаника гремела по всему миру. Тот самый ученый, который исчез два года назад!
Ошеломленно глядя на две эти фигуры, я, наконец, понял, какая теория о происходящих с растениями метаморфозах встревожила Холма – он явно подозревал, что Мэндалл каким-то образом связан с этим. А еще я понял, что мой шеф, должно быть, догадался о чем-то, беседуя с жителями деревни, что и привело его прошлой ночью на вершину горы, где он, видимо, решил проверить свои подозрения. Он не раскрыл их ни мне, ни кому-либо еще, не разбудил меня, и в итоге оказался здесь как раз перед тем, как на Хартвилл обрушился ужас, а Мэндалл обнаружил его и захватил в плен.
Мэндалл, тем временем, продолжал свою насмешливую речь, обращаясь к безмолвному Холму, а я затаился под окном в угасающем свете заката, забыв обо всем остальном мире. Раскачивающиеся деревья-монстры, с извивающимися усами на краю поляны, огромный ствол, от которого во все стороны расходились могучие ветви-щупальца, ужас, через который я прошел – все это, казалось, на время исчезло, пока я слушал ехидный голос Джексона:
– Глупо, Холм, глупо с твоей стороны пытаться помешать моим намерениям. Но ты всегда был таким, даже когда мы работали бок о бок в ботанических лабораториях университета, всегда стоял на своей неизменной человеческой точке зрения, ни на секунду не усомнился в том, что вся растительная жизнь на Земле была создана с единственной целью – быть полезной для нас, животных – и для людей! Ты никогда не пытался посмотреть на это с точки зрения растений, никогда не задумывался о том, что они, возможно, являются более совершенными организмами, чем любые животные, и что они должны иметь больше прав на господство в мире, чем те грубые недоделанные организмы, которые относятся к фауне, и, в том числе, мы, люди. Ты считаешь меня сумасшедшим, Холм! Я вижу это в твоих глазах – вижу сейчас и видел раньше, когда делился с тобой этими идеями. Но почему я не прав? Почему растения не являются расами, равными животным расам, и не превосходят их? Растения – такие же живые организмы, как и животные. Они так же дышат, так же спят и просыпаются, так же едят и пьют, причем гораздо более совершенным способом, используя для питания сырые и неорганические элементы. Ты знал все это, Холм, знал работы Боуза, Касенина и Тейлора, знал, что они доказали, что растения могут чувствовать боль и уклоняться от нее, могут быть опьянены определенными веществами и получать удовольствие от опьянения, могут чувствовать то же, что чувствуют животные, и если дать им силу, могут сражаться со своими врагами так же, как это делают животные. Растения, которые поедают и убивают насекомых и других мелких животных множеством хитроумных способов, растения, которые симулируют смерть при приближении врагов, которые запасают воду на случай засухи – ты знал об этих их способностях и о множестве других, но не хотел признавать, что растения обладают интеллектом.
На мгновение Мэндалл замолчал, глубоко вздохнув.
– Но я тоже все это знал, Холм, – заговорил он снова. – Я знал, что на самом деле только неподвижность ограничивает существование растительных рас, только их корни, необходимые им для получения питательных элементов из почвы. Если бы у них не было корней, если бы они могли двигаться по собственной воле, как умеют двигаться животные, они стерли бы с лица Земли всю человеческую и животную жизнь – я знал это! Если бы только они смогли освободиться от неподвижности, от необходимости в корнях. Даже вросшие в землю, беспомощные перед всеми нападающими, они выстояли, и как только они получат возможность двигаться, они возьмут верх – защищаясь, они вытеснили бы с лица Земли всю остальную жизнь, и остались бы одни на планете. Возник бы чисто растительный мир, Холм! Это был мой идеал – мир флоры, в котором растительные расы могли бы свободно развивать свои силы, свой интеллект, подобно тому, как развивались другие животные и человек. Мир флоры, в котором однажды могла бы развиться могущественная хладнокровная растительная цивилизация! Это было моей мечтой, и я решил осуществить ее, дать великим растительным расам возможность обрести полную власть на Земле, уничтожить все те виды животных, к которым я сам, к своему несчастью, принадлежу. И я принялся за работу, Холм, за решение, несомненно, самой грандиозной задачи, которую кто-либо когда-либо решал – задачи изменить порядок господства живых организмов, отнять власть у тех из них, что царствовали на Земле в течение стольких эпох, и возвысить растения для вечного господства после уничтожения животных. Для этого требовалось только одно – придать растениям способность двигаться, освободить их от корней, которые привязывали их к земле, и таким образом дать им возможность пройти по всей планете неудержимым потоком. И я нашел способ, с помощью которого это можно было бы осуществить.
Он снова сделал паузу, чтобы набрать в грудь побольше воздуха.
– В принципе, этот способ был достаточно прост. Из девяти элементов питания, необходимых всем растениям, три – углерод, водород и кислород – присутствуют в атмосфере в доступной для них форме. Остальные шесть – азот, калий, серу, фосфор, кальций и магний – растения могли получать, только погружая корни в почву. Если бы я добавил эти шесть элементов в атмосферу Земли в виде газообразных соединений, растительная жизнь смогла бы получать их из воздуха и больше не нуждалась бы в корнях. И поскольку в природе всегда быстро атрофируются или увядают любые части живого существа, которые больше не используются или в которых нет необходимости, это в короткие сроки уничтожило бы корни всей флоры, и растения приспособились бы к новой жизни, быстро обрели бы способность двигаться и устремились бы могучими неудержимыми ордами на животных, людей и вообще на весь мир, на наши города и деревни. Таким образом, достаточно было добавить эти газообразные соединения в воздух, чтобы вызвать колоссальное восстание растений по всей Земле!
Глава 4
– ДА, ИМЕННО Я ВЫЗВАЛ этот растительный бунт. Собрав все средства, какие только были в моем распоряжении, я полностью исчез из своей привычной жизни, из университета. По моему плану, я должен был найти какое-нибудь место на поверхности Земли, где присутствовали бы в достаточных количествах все шесть необходимых мне элементов, и я долго искал такое место. В мире часто встречаются залежи полезных ископаемых, содержащие соединения четырех или даже пяти из этих элементов, но одного– двух в них все-таки не хватает. Однако, в конце концов, я нашел то место, которое искал – здесь, на вершине горы над Хартвиллом. Тесты, которые я провел, показали, что на определенной глубине присутствуют все необходимые мне элементы, и поэтому я сразу же начал готовиться к их использованию. Чтобы скрыть свои планы, я называл себя в Хартвилле и в других местах старателем и под этим предлогом приказал пробурить большую шахту здесь, на вершине, на глубину, необходимую для добычи полезных ископаемых. Также я нанял строителей, чтобы возвести это здание, и в нем были установлены ветряные генераторы нового типа, подключенные к динамо-машинам, чтобы обеспечить меня бесперебойной подачей энергии. А затем, когда здесь были собраны все необходимые материалы и оборудование, я заявил, что недоволен результатами разведки полезных ископаемых, и покинул это место. В результате вскоре все, кто знал о моей работе здесь, забыли о ней, и через несколько недель я смог тайно сюда вернуться и начать работать так, чтобы никто не знал о моем существовании. Передо мной стояла грандиозная задача – выделить шесть необходимых элементов из их минеральных соединений в глубинах огромной шахты и создать из них газообразные соединения, которые можно было бы выбрасывать в атмосферу. Я решил эту проблему с помощью электролиза, пропускания электрического тока через соединения, чтобы разложить их на исходные элементы. С помощью мощных электрических генераторов, установленных в глубине шахты, я смог это сделать, смог выделить необходимые элементы из минералов. Они автоматически передавались в другие приборы, которые синтезировали из них газообразные соединения – которые килограммами выбрасывались через шахту и огромным потоком устремлялись в атмосферу, рассеивались в ней высоко над землей и быстро разносились ветрами по всему земному шару. Я знал, что для того, чтобы обеспечить этими шестью элементами всю растительную жизнь на Земле, достаточно сравнительно небольшой доли их газообразных соединений. А еще я знал, что до тех пор, пока я поддерживаю поток этих соединений, устремляющийся в атмосферу, растительный мир будет меняться, что растения быстро утратят корни и обретут способность к передвижению. Но, конечно, было необходимо, чтобы этот огромный поток газов всегда устремлялся вверх – иначе запасы нужных соединений в атмосфере не будут восполняться и растениям начнет не хватать необходимых для жизни элементов. Тогда они, потерявшие корни, вообще не смогли бы получать эти элементы, и вся новая растительная жизнь почти сразу погибла бы. Поэтому было необходимо, чтобы газы из шахты непрерывно поступали в атмосферу, – объяснял Мэндалл. – Если бы приборы отключились, все вновь образовавшиеся растительные формы, лишенные корней, быстро умерли бы от голода. Но я мог постоянно держать свою технику включенной, мог без проблем поддерживать ее работу, и огромные потоки нужных растениям газов устремлялись в атмосферу. И я начал наблюдать за изменениями в растительной жизни, которые, как я знал, скоро должны были произойти. Я ожидал, что эти изменения начнутся сперва на этой горе, а потом вокруг нее, в Хартвилле, поскольку именно этот регион был ближе всего к источнику газов и, естественно, раньше всех подвергся их воздействию. Я наблюдал, Холм, и видел, как меняется флора вокруг меня, как мелкие растения на склонах горы быстро теряют корни и обрастают усиками вместо листьев – усиками, которые заменили листья, потому что они могли более эффективно получать и усваивать из воздуха девять элементов вместо трех. А потом я увидел, как растения обрели способность двигаться, медленно вытягивая усики по земле и подтягиваясь на них. Приспосабливаясь к своим новым возможностям и условиям, они принимали самую подходящую для этого форму «осьминогов» с множеством ветвящихся усов, с помощью которых они могли ползать по земле. И с помощью этих же усов они вскоре научились ловить и пожирать насекомых и мелких птиц, и тогда я понял, что моя теория была верна во всех деталях и что, обладая способностью к передвижению, растительные расы смогут бороться с животными расами на равных и победить их. Я наблюдал за происходящими на горе переменами, сам оставаясь в безопасности, поскольку на вершине и на верхних склонах не было мелких растений, которые могли бы превратиться в «осьминогов», способных представлять для меня угрозу. Но я знал, что метаморфозы растений продолжаются, пусть и медленнее, по всему миру. Радиоприемник, который я взял с собой, сообщил мне о тех переменах, которые озадачили весь мир – о переменах, истинного значения которых не знал никто, даже ты, Холм. И здесь, на горе, эти изменения тоже продолжались, и даже низкорослые деревья, растущие на вершине, подвергались моему влиянию, менялись, выпускали множество усиков, быстро теряли корни и пытались двигаться. Я наблюдал за их изменениями здесь, на вершине, зная, что мог бы в любой момент уничтожить их, если бы пожелал, прежде чем они успели бы стать опасными для меня, и я видел, как они менялись – и ближайшие ко мне деревья, и другие растения, которые тысячами росли в лесах на горе и вокруг нее. Все они становились все более активным и сильными. И вот, прошлой ночью они достигли такой активности, что смогли хлынуть целыми полчищами в деревню в поисках животной пищи, которую они там почуяли, и нанести первый серьезный удар по миру!.. Итак, прошлой ночью, Холм, ты пришел сюда, пришел, благодаря намеку, который тебе дали эти деревенские дурачки, рассказав про мою шахту и строительство на вершине. Ты пробрался через леса и сумел ускользнуть от толп движущихся растений, сумел дойти сюда, найти меня здесь и попал в мои руки. И вот всего несколько минут назад, Холм, мы оба слышали по радио, что уже сейчас народы Земли гибнут под натиском растительных рас, что массы растений бесчисленными ордами устремляются из этого региона во все стороны и уничтожают жизнь в деревнях, как это было в Хартвилле, что все методы защиты от них – оружие, снаряды или газ – не смогли остановить их продвижение, что в этот момент по всей Земле растения меняются, деревья начинают превращаться в огромных древесных чудовищ, как это произошло здесь. А люди всего мира в панике бегут от этого ужаса, от которого не может быть спасения. Потому что с каждым часом растительная жизнь Земли меняется так же, как она изменилась здесь, и когда новая флора полностью сформируется на всей планете, она сметет с нее всех остальных живых существ и оставит великие растительные расы господствующими на ней на все времена!
