Текст книги "Девятые Звездные войны"
Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон
Соавторы: Боб Шоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)
Тунуд с удовольствием попахивал сигаретой, давая время разыграться воображению аудитории.
– Представьте, как плохо будет потом мне! А как будете чувствовать себя вы!
Мысли рекрутов послушно побежали в указанном направлении, и все уныло кивнули. Тугуд благодушно продолжал:
– Впрочем, я не собираюсь обременять вас своими заботами. Моя задача – помочь вам пройти курс начальной подготовки, и мне хочется, чтобы вы видели во мне друга. Договорились?
Новобранцы рьяно закивали головами. Пис честно попробовал представить бравого юного лейтенанта своим другом, но внутренний голос громко твердил ему, что это не так.
– Что-то мне не нравится,– прошептал Райан на ухо Пису.– Сдается, не обязательно заканчивать курс начальной подготовки.
– А теперь, когда мы окончательно выяснили, кто есть кто,– спросил лейтенант,– мне хочется узнать, кто из вас так обидел сержанта Клита.
Пис успел подумать, что лучше всего не высовываться и остаться под дружеской защитой толпы, но тут же знакомая уже наждачная бумага заскребла по поверхности мозга. Одновременно толпа, не чувствуя ни малейшего желания защищать кого бы то ни было, мощной коллективной рукой вытолкнула Писа из своих рядов.
Стараясь выглядеть так, будто он вышел вперед исключительно по собственному желанию, Пис пошевелил пальцами и сказал:
– Это я, сэр. Рядовой Пис. Я совсем не хотел...
– Отлично, Пис!– прервал его лейтенант.– Поступок этот свидетельствует о твоей храбрости и умении быстро оценивать ситуацию. Подобные качества весьма высоко ценятся на передовой.
Взором, в котором не было ни капли жалости, Тугуд обвел толпу новобранцев.
– То, что Пис понял сразу, но что до вас доходит с трудом, это то, что нестроевой унтер-офицер-анахронизм, бесполезный придаток к современному армейскому механизму. В прошлом основной его заботой была дисциплина, он был, так сказать, промежуточным звеном между офицером и подчиненным. Но сегодня, когда в нашем распоряжении усилитель команд, все эти капралы, сержанты, каптенармусы становятся почти излишней роскошью. Они все еще существуют, но только затем, чтобы исполнять самые примитивные поручения. Ни одному человеку не присвоят чин сержанта, пока тот упорным трудом не докажет, что слишком глуп и труслив для любой другой работы.
Тугуд деликатно поднес сигарету к губам, затянулся, и взгляд его стал еще жестче.
– Вот смотрю я на вас, ребята, и мне кажется, что в вашем лице Легион получил, за исключением рядового Писа, конечно, целую кучу потенциальных сержантов.
Уязвленные новобранцы неловко переминались с ноги на ногу, и Пис, все еще обиженный на товарищей по несчастью за отсутствие солидарности, не мог сдержать высокомерной улыбки.
– Не слишком задавайтесь, рядовой Пис!
В голосе лейтенанта появились нотки неодобрения.
– Сержант Клит заперся в туалете и плачет, а это означает, что до завтра от него не будет никакого толка и часть его обязанностей придется взять на себя. На первый раз прощаю, но учтите, что издевательство над сержантом считается серьезным проступком, и влечет за собой соответствующее наказание. Некоторые из вас уже познакомились с твинкань-ем, но смею вас уверить, это ничто в сравнении с тем, на чем специализируюсь я...
Улыбка лейтенанта, пробивавшаяся сквозь клубы табачного дыма, выглядела в этот момент особенно неприятной.
– Вот теперь все ясно,– пробормотал Райан.– Лучше уж отдаться в руки закона...
– Отставить разговоры! За мной!– скомандовал Тугуд, подвел новобранцев к столу, на котором стоял прямоугольный ящик, и снял с ящика крышку. Любопытным взором предстало зеленоватое сияние, свидетельствующее о том, что перед ними – молекулярный дезинтегратор типа, которым пользуются домашние хозяйки для уничтожения всякого рода мусора. Семеро новобранцев нервно посмотрели друг на друга, потом на лейтенанта, чья легкая доселе улыбка распространялась уже на всю его мальчишескую физиономию.
– А вот эта часть нравится мне больше всего.– Пояснил Тугуд.– В каждой толпе новобранцев полно слишком хитроумных, которые надеются победить СИСТЕМУ... И каким же образом надеются они совершать? Ну конечно, подстегнуть память! Записочками. Пленочками. Кап-сулками.
Тугуд все еще улыбался, но компания новобранцев чувствовала себя под его взглядом, как под перекрестным огнем.
– Слушай мою команду! Все, у кого есть хотя бы какие-нибудь материальные напоминания о прошлом... приказываю – вынуть записи и бросить их вот сюда!
Щелчком отправив в дезинтегратор свой окурок, лейтенант наглядно проиллюстрировал команду. Сияние внутри на мгновение стало ярче, и окурок превратился в невидимую молекулярную пыль.
Ответом лейтенанту была мертвая тишина, длившаяся примерно три секунды. Пису она, однако, показалась бесконечной. Он глянул на Райана, Фарра. Лица их исказились до неузнаваемости – воля человека боролась со скребущим по разуму наждаком. Наконец Райан вытащил из кармана своего сверкающего зеленого костюма маленький конвертик и, уронил в застывший в ожидании ящик. Фарр проделал то же самое с клочком бумаги, а остальные – с разнообразными предметами, извлеченными из белья и из-под часовых ремешков. Переваривая напоминания о забытых преступлениях, дезинтегратор бросал на лицо лейтенанта Тугуда зеленоватые отблески, придавая ему мефистофельские черты.
– Вот так-то лучше,– произнес он благосклонно.– Искушение не мучит вас больше и вы знаете, что отныне полностью посвятили себя Легиону. Вы испытываете глубочайшее душевное умиротворение и довольство. Не так ли, Райан?
– Так точно, сэр!– проскрежетал Райан. Он отнюдь не выглядел человеком, наслаждающимся душевной гармонией.
Тугуд кивнул.
– И снова – отлично рядовому Пису. Он – единственный, кто пришел сюда с честным намерением отдать себя всецело Легиону. У тебя отец случайно не военный?
– Не знаю, сэр.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я не знаю, кто мои родители. Я вообще ничего не помню.
– НИЧЕГО?!
– Так точно, сэр! Я не помню НИЧЕГО, до того момента, как очнулся в операционной.
Это произвело на лейтенанта соответствующее впечатление.
– Наверное, Пис, ты был чудовищем, и нет в твоей жизни ни единого дня, не запачканного грехами или преступлением!
– Так точно, сэр!– с несчастным видом отчеканил Пис. Постоянные напоминания о том, что в прошлой жизни он был воплощением Антихриста, уже начинали угнетать его. Единственным желанием было забыть, что он ничего не помнит.
– Удивительно, но ты не похож на чудовище,– сказал Тугуд, вплотную приближая свое лицо к лицу Писа и пристально всматриваясь в него.– Или похож? Стоп! Кажется... не мог я видеть твою фотографию в газетах?
– Откуда мне знать?– огрызнулся Пис, теряя терпение.
– Спокойнее, Пис!– Лейтенант похлопал по опухоли на горле.– Не забывай об этом! Ты теперь в Легионе, а не в своей банде убийц и грабителей!
– Но, сэр,– запротестовал Пис,– не было у меня никакой банды!
– А откуда ты знаешь? Ты что, помнишь, что ее у тебя не было?
– Гм-м-м... нет.
– Вот видишь!– победоносно закончил Тугуд.
Уразумев, что лейтенант воспользовался уже знакомой ему логической ловушкой, Пис твердо решил не вступать больше ни в какие пререкания с офицерами, поднаторевшими в обращении с потерявшими память бедолагами. С надеждой он обратил свой взор в другую часть зала. Тугуд, словно поняв намек, приказал новобранцам подойти к стойке и экипироваться. Райан и Фарр, к которым вернулся дар речи, тут же принялись обвинять друг друга в провале их совместного блестящего замысла. Пис откололся от них и подошел к клерку, сидевшему под табличкой "ОБМУНДИРОВАНИЕ".
Клерк осмотрел его злобными желтыми кошачьими глазками, отошел к полке и вернулся, неся в руках пластиковый шлем и похожий на средних размеров чашку предмет, снабженный узкими эластичными решетками. Протолкнув из сквозь отверстие в металлической сетке, клерк снова впал в коматозное состояние. Пис повнимательнее рассмотрел артефакт меньших размеров и догадался, что это – зашитая чашечка для игроков в футбол.
– Прошу прощения,– сказал он.– Что это такое?
Свет жизни не торопясь вернулся в глаза клерка.
– Это твоя форма.
– Мне почему-то казалось, что эти штуки предназначены для игры в мячики.
Клерк нехорошо усмехнулся.
– Некоторые из твоих будущих противников дерутся не совсем по-джентельменски.
Усилием воли Пис едва погасил вновь разгорающийся в его душе ужас.
А где остальная форма?
– Это все, приятель, больше ничего.
– Что?– Пио сделал попытку рассмеяться – Шлем и чашка? Это не форма!
– Если ты будешь служить в двести третьем полку – форма!
– Ничего не понимаю.
– Верно, ничего ты не понимаешь...
Клерк преувеличенно тяжко вздохнул, притворился, будто уходит, потом все-таки облокотился на стойку.
– Спонсор двести третьего – ПКС. Верно?
Пис кивнул.
– А что такое ПКС?
– "Превосходный креветочный соус", осел! Ты хоть что-нибудь знаешь про легион?
– Ничего.– Пис понизил голос, и в свою очередь облокотился о стойку. Если бы не проволочная сетка нос его соприкоснулся бы с носом клерка.– Понимаешь, машина, к которой меня прицепили в операционной, стерла всю мою память!
– Всю?!– Клерк отпрянул, глаза его расширились от ужаса.– Наверное, ты был настоящим...
– Не договаривай,– прервал его Пис.– Меня и так уже тошнит.
– Не обижайся, приятель! Я не хотел тебя обидеть.– Клерк пригляделся к значку на груди Писа.– Я совсем не хочу связываться с такими, как ты, Уоррен. Я только...
Предостерегающе подняв руку, Пис оборвал поток его красноречия.
– Так что ты говорил про креветочный соус?
– У них сейчас тяжелые времена – с тех пор, как обнаружилось, что местные креветки так напичканы ртутью, что распухают в жаркий день. Доходы тут же упали и у ПКС почти не осталось денег, чтобы содержать Двести третий полк. Вот они и решили сэкономить на форме.
– Не знал я, что Легион...
– Тебе надо было вступать в Сто восемьдесят шестой. Их призывной пункт тоже у нас, в Портерсбурге, в паре кварталов отсюда. Их содержит "Пестициды Стинге", а у нее дела лучше некуда. Там ты получил бы НАСТОЯЩУЮ форму!
Удивляясь, почему сведения о коммерческой ориентации Легиона так шокировали его, Пис сжал виски кончиками пальцев, но тут взгляд его упал на сверкающий мундир лейтенанта Тугуда.
– У лейтенанта же полная форма,– указал он клерку,– и у капитана Виджета, и у сержанта Клита...
– Конечно, ведь они – постоянный персонал базы. Представь, как упадет мнение о ПКС, если они начнут разгуливать по городу, одетые, как... А вас отправят отсюда сразу после начального курса.
– Понятно.– Пис уже собирался уйти.– Спасибо, что раскрыл мне глаза.
– Погоди минутку, Уоррен.– Теперь физиономия клерка выражала искреннюю готовность услужить.– Какие у тебя ботинки?
– Вот эти,– сказал Пис и только тут осознал, что боль в разбитых пальцах прошла. Вероятно, причиной этому был ледяной цементный пол.
– Там, куда тебя пошлют, от них не будет никакого толку. Но я знаю, что делать. Я никогда еще не встречал новобранца, у которого было стерто памяти больше, чем на три месяца. Ты – человек особенный, и поэтому я дам тебе вот что...
Клерк запустил руку под стойку и извлек на свет божий пару огромных красных ботинок с позолоченными каблуками и носами чашечкой.
Пис был потрясен.
– Что это?
– Семимильные Ботинки Звездного Легионера! Остались с тех пор, когда ПКС возглавляла список Доу-Джонса. Последняя пара на этой базе, Уоррен. Я хотел продать их новобранцу, у которого будут наличные, но с тех пор, как у нас угнездился капитан Виджет, ни у кого не остается и двух центов, чтобы позвенеть ими.
– Спасибо...
Пис взял ботинки, засунул их подмышку вместе с остальными предметами экипировки, и направился к следующему окошку, где выдавали оружие.
– Носи их на здоровье!– крикнул вдогонку клерк.– Пока у тебя оно есть!
Райан и Фарр очутились у окошка одновременно с ним. К Райану снова вернулось прекрасное настроение, и прыгающие в его глазах искорки удивительно гармонировали с блестками зеленого костюма. Даже серо-синяя физиономия Фарра светилась довольством.
– Мы с Коппи разработали новый план!– прошептал Райан.– Я уже было волноваться начал, но теперь все в порядке!
Их непокорство произвело на Писа должное впечатление.
– И что же вы собираетесь предпринять?
– Неужели непонятно? У нас полно друзей в Портерсбурге, а уж они-то знают, каким образом мы влипли в это дело. Нас отпустят в город, мы повидаемся с ними, и все узнаем!
– А вдруг у волнения отменят?
– А тогда мы с Коппи махнем через стену и привет!
– Ну что ж, желаю удачи...
В голове Писа только начала оформляться мысль, а нет ли у него тоже друзей в городе, как в руки ему сунули блестящий предмет, в котором он без труда узнал лучевое ружье, и тут же вытолкали из здания на окруженное высокой стеной прямоугольное пространство, весьма напоминающее внутренний дворик какой-нибудь тюрьмы, с тем только отличием, что на стене, как раз напротив двери, из которой появились новобранцы, было намалевано что-то похожее на голубого динозавра с единственным белым пятном на брюхе. Свинцово-серые облака гонялись друг за другом по небу, а хлеставший по лицам мокрый снег, заставил новобранцев с тоской вспомнить об уютном цементном бараке. Все дружно напялили шлемы и сбились в кучу, а лейтенант Тугуд величественно взошел на невысокий помост.
Пис воспользовался свободной минутой, чтобы сбросить свои полусандалии и натянуть новые, изумительные, доходящие до половины икр, красные с золотом ботинки. Они были слишком велики, тонкие ноги болтались в голенищах, зато толстые подошвы прекрасно защищали от холода. Пис почувствовал на стельках под пальцами какие-то странные выступы, показавшиеся ему необъяснимым изъяном в столь роскошной обуви, и он дал себе слово стесать их при первой же возможности.
– Внимание! – послышался голос лейтенанта.– Итак, ребята, вы приступаете к изучению курса начальной боевой подготовки!
– Убегу сегодня же вечером,– пробормотал Райан, выбивая зубами частую дробь.– Я так долго не протяну.
– Всем вам были выданы стандартные армейские винтовки,– продолжал Тугуд.– Направьте их на голубой силуэт на стене и нажмите курок. Приступайте.
Слегка удивленный тем, что пользоваться смертоносным оружием разрешают без всякой подготовки, Пис направил его на голубого динозавра и нажал курок. Тончайший пурпурный луч вылетел из дула и уперся в стену в нескольких метрах выше чудовища. Без малейшего труда, словно управляя карманным фонариком, Пис переместил светящуюся точку в самый центр белого пятна на пузе динозавра. Остальные сделали то же самое, и от стены полетела кирпичная крошка.
– Достаточно, не жгите зря батарейки.
Тугуд сложил руки на груди и подождал пока умрет последний пурпурный отблеск.
– Примите мои поздравления! Беру назад все, что говорил о вас раньше! Все закончили начальный курс с отличными оценками! Сейчас вас погрузят в транспорт и отправят на ближайшую войну.
И лейтенант указал рукой на голубой фургон, который только что въехал во двор и загромыхал по направлению к кучке новобранцев.
Стоявший рядом с Писом Райан тревожно заблеял:
– С-э-э-эр! Ради бога, сэр! Нельзя же так обращаться с людьми!– Голос его окреп.– Мне казалось, что начальный курс длится дольше!
– А зачем?– спросил лейтенант, и видно было, что он еще искренне наслаждается собой. Что вам еще нужно?
– Ну...– Райан отчаянно оглянулся на товарищей по несчастью.– Разве мы уже научились стрелять? Вы даже не предупредили, чтобы мы не наставляли оружие друг на друга.
– Рядовой Райан, неужели вы этого не знали? Ну, так считайте, что узнали.
– Конечно, но... а как насчет физических нагрузок, сэр? Ведь мы обросли жирком...
– Пусть это вас не волнует. Легионер стреляет во врага, а не дерется с ним в рукопашную. Иначе зачем вам винтовки?
– Конечно, но...– Райан замолк, нижняя губа его задрожала.
На устах лейтенанта заиграла знакомая уже усмешка.
– Мне кажется, вы должны быть довольны, что избавлены от строевой подготовки и чистки сапог. Кроме того, я совершенно уверен, что никто из вас не собирается пошататься по Портерсбергу и навестить друзей. Не так ли?
Райан открыл было рот, но тут же закрыл его. Фарр бочком подвинулся ближе к нему и прошептал:
– Не сдавайся, Верни! проси его...
– Отвали!– всхлипнул Райан, наступая каблуком на пальцы Фарра.– Этот ты во всем виноват. Какой же я осел, что послушался тебя!
Фарр ухитрился подавить стон. На лице его появилось задумчивое выражение и также бочком он отодвинулся подальше. В этот момент к нам подкатил фургон. На первый взгляд он показался Пису обычным грузовиком, покрашенным в голубой цвет Космического Легиона. Он пригляделся повнимательнее, и ему показалось, что под намалеванным наспех петушиным гребнем вполне различима картина, изображающая наклоненную над блюдом с креветками соусную бутылку. Но тут в стенке фургона скользнула вбок автоматическая дверца, и Пис вынужден был прекратить визуальное изучение транспортного средства
– Желаю удачи, ребята!– послышался звенящий якобы от волнения голос лейтенанта Тугуда.– И сколько бы лет не прошло, в какую бы даль не забросила бы вас служба, помните счастливые времена, проведенные в форме Экклс, в классе, выпуск которого состоялся...– Лейтенант глянул на часы.– В десять ноль-ноль десятого ноября две тысячи триста восемьдесят шестого года!
Далекий от того, чтобы разделить благородные чувства лейтенанта, Пис тем не менее кивнул и, прилагая неимоверные усилия, чтобы не потерять исполинские ботинки, влез в фургон, сделав таким образом первый шаг в путешествие к далекой незнакомой звезде.
Глава 3
Нельзя сказать, чтобы путешествие из форта Экклс до космопорта прошло приятно.
В пассажирском отделении фургона не было окон, и новобранцы были лишены последнего утешения видеть проплывающий мимо пейзаж. Новобранцы молчали, и тишина только изредка нарушалась стоном какого-нибудь бедолаги, да короткими перебранками между Райаном и Фарром. Один новобранец, человек с римскими чертами лица и соответствующим темпераментом, дошел до того, что с криком: "Мамма миа!" вскочил с места и начал биться головой о железную стену фургона. Акция эта, пусть даже оправданная эмоционально, вызвала такое гулкое эхо – плюс целый дождь мокрой ржавчины с потолка – что его тут же скрутили и усадили на скамейку.
Несмотря на очевидный упадок духа своих товарищей, каждый из которых лелеял в душе надежду выбраться из этой переделки, Пис чувствовал себя извращенно счастливым.
Покидая Портерсбург и Землю, он не отчаивался, потому что ничего не помнил о своей прошлой жизни, а перспектива вступить на борт звездолета и повидать Галактику казалась ему заслуживающей внимания. Он не помнил, видел ли когда-нибудь звездолет, но ясно представлял его себе – стройный, грациозный корабль, сверкающая верхушка которого пронзает небеса. И в нем он сам – в шлеме и красных с золотом ботинках, со сверкающим оружием, поклявшийся биться с врагами Земли до последней капли крови. Гордо расправив плечи, Пис сидел на жесткой скамейке, и почти наслаждаясь спартанской обстановкой, представлял себя настоящим солдатом. Эффект был бы более значительный, будь Пис одет в настоящий мундир, а не в куртку, которую, казалось, рвали собаки, и расползающиеся по швам брюки, но он твердо знал, что не одежда красит человека... Пис осмотрел свое бродяжье одеяние повнимательнее, и тут до него дошло, что оно может предоставить информацию, касающуюся его прошлой жизни. Он вывернул куртку – фирменная этикетка оторвана. Означает ли это, что прошлый Пис решил окончательно порвать с греховной жизнью?
Что же такого я сделал ужасного?– подумал Пис, выдергивая нитки, которыми была пришита этикетка. Волнуясь все больше и больше, он обыскал все карманы и убедился, что они пусты, если не считать нескольких монет. Значит, перед тем, как явиться на призывной пункт, он сознательно избавился от всего, чем владел, за исключением сигарет и денег, конфискованных впоследствии капитаном иджетом? Но почему? Неужели он скрывался от полиции?
Нагрудный карман Пис проверил в последнюю очередь. Как и большинство таких карманов, он был слишком длинным и узким, чтобы достать до самого дна. Пис собирался уже было отказаться от поисков, но в последний момент кончик его указательного пальца коснулся чего-то твердого и гладкого. Покряхтывая от усилия, он извлек загадочный предмет на свет божий и увидел, что это маленькая голубая пластмассовая лягушка. Должно быть, она была выпрессована из пластика заранее заданной памятью, приводимой в действие теплом руки, потому что, пока Пис рассматривал земноводное, стараясь решить несет ли факт его присутствия в кармане какую-то информацию, лягушка вдруг подобрала задние лапки и прыгнула на шею сидевшему перед Писом новобранцу. Заверещав от ужаса, человек – звали его Бенджер – смахнул несчастную игрушку на пол, и тут же растоптал, превратив в бесформенную лепешку.
– Кто это там веселится?– зарычал Бенджер.– Да я разорву... А, это ты, Уоррен...– Он попробовал улыбнуться.– Неплохая шутка. Я чуть не обделался...
Пис придержал уже готовые вырваться слова сожаления, решив, что если его смертоносная репутация сделает жизнь чуть легче, он не будет возражать.
– Тебе очень нужно было растоптать ее?
– Прости, Уоррен. Я куплю тебе такую же... как только смогу.
Заинтересовавшись, Пис поднял с пола изуродованный кусочек пластика.
– Ты что, знаешь, где они продаются?
– Нет, но такие игрушки можно легко...
Бенджер замолк, и лицо его поскучнело, потому что фургон вдруг резко повернул и остановился.
– Приехали на космодром.
Автоматические двери фургона пришли в движение, и Пис, надеясь увидеть бурлящую межзвездную гавань, мгновенно забыл об уничтожении единственного предмета, принадлежащего ему лично. Он вскочил, подбежал к двери и даже зажмурился от разочарования – наверное, они попали в самое неудачное время. На огромном, покрытом замерзшей грязью пространстве не было видно ни одного звездолета, только дюжина чаек уныло перепрыгивала с кочки на кочку, хриплыми криками выражая неодобрение всему происходящему. Человечество на космодроме было представлено лейтенантом-легионером. Судя по трупному оттенку кожи, лейтенант дожидался их уже довольно долго. Он стоял у входа в длинный металлический сарай, примерно двухсот метров в длину и с небольшим подъемом крыши на каждом конце. Небрежно заваренные швы придавали бараку вид сооруженного наспех бомбоубежища.
– Ко мне, военные!– скомандовал лейтенант, и, приоткрыв дверь, добавил: – Сюда!
Пис ввел шеренгу новобранцев в барак и обнаружил, что если это – космовокзал, то ему явно не хватало удобств. Он очутился в длинном узком помещении с такими же рядами скамеек, как и в фургоне, и с одинокой, привинченной к полу, кофеваркой. Оставшийся снаружи лейтенант с грохотом захлопнул за новобранцами дверь, после чего послышался треск задвигающихся засовов. Коротко рявкнул клаксон, и тут же спутники Писа издали дружный вопль отчаяния. Презирая их за неоправданную нервозность, Пис уселся чуть поодаль от них и, приготовившись терпеливо ждать прибытия звездолета, который понесет его через океаны бесконечности, задумался. Он был слегка разочарован тем обстоятельством, что в здании вокзала не оказалось ни одного окна, в которое он мог бы наблюдать за спуском этого самого звездолета, но успокоил себя мыслью, что будучи легионером, он еще не раз увидит легендарные корабли.
Примерно через полчаса Пис ощутил первые признаки беспокойства. Он покрутил в руках расплющенный лягушачий трупик, швырнул его зачем-то на пол, подошел к кофеварке, и обнаружил, что она пуста. Теряя терпение, он сделал еще несколько кругов по комнате. Угрюмое оцепенение, в которое впали скрючившиеся на скамейках спутники Писа, усилило его недовольство. Обращаются с ними, как со скотом. Разозлившись окончательно, он подошел к двери и попробовал открыть ее. Та не поддалась. Тогда он просунул руку в углубление в стене, нажал на какой-то рычаг и навалился на дверь плечом.
– Эй, гляньте-ка на старину Уоррена,– сказал кто-то сзади.– Он притворяется, что хочет открыть дверь!
– Вот он какой, наш Уоррен!– прокомментировал Бенджер,– что угодно сделает, лишь бы развеселить народ!
– Парни!– послышался другой голос.– Мне кажется... да он и в самом деле открывает ее...
В спешке новобранцы посшибали все скамейки, и через секунду Пис лежал на полу, а Райан сидел на его груди. Еще кто-то распластался на ногах, полностью лишив Писа способности двигаться.
– Ты уж прости нас, Уоррен,– тяжело дыша, проговорил Райан.– Я знаю, что тебе все равно, но мы еще не готовы к смерти!
– Смерти? О чем это ты болтаешь?– С сидящим на груди Райаном говорить было нелегко.– Я хотел только посмотреть, где наш звездолет!
Райан обменялся вопросительными взглядами с окружающими.
– Уоррен, это и есть наш звездолет! Мы уже в нем. Ты что не помнишь, что стартовал полчаса назад?
– Этот ящик?– Пис недоверчиво фыркнул.– Разве я похож на идиота?
В поле зрения появилась физиономия Фарра.
– Про какого идиота ты долдонишь?
– Ладно, хватит, Коппи,– вставил Райан.– Не забывай, что Уоррену стерли всю память. Он ни про чего ничего не знает.
Пису уже не хватало воздуха.
– Я точно знаю, что это не звездолет! У него даже форма не та!
– Он и не должен иметь никакой особой формы,– пояснил Райан.– Он не должен быть обтекаемым – ведь он никуда не летит!
– ТО-то же!– торжествующе воскликнул Пис.– Как это мы взлетели в звездолете, который никуда не летит?
Райан посмотрел на Писа добрым, умоляющим взглядом молодого учителя, оставшегося после уроков, чтобы дополнительно позаниматься с туповатым учеником.
– Разве ты не понимаешь, что звездолет, который двигается, никогда никуда не прилетит?
– Нет, я...– Почувствовав неподдельную искренность Райана, Пис засомневался в своей правоте.– Кто это сказал?
– Многие, и Альберт Энштейн в том числе. Конечно, в движущихся кораблях можно прыгать с планеты на планету, чем наши предки и занимались в провалом, но звездолет никогда не полетит быстрее скорости света, и поэтому непригоден для путешествий меж звезд. Световой барьер – непреодолимая преграда.
– Вот-вот, и поэтому световой барьер преодолевают в корабле, который не двигается!
– Конечно!– довольно произнес Райан.– Ты начинаешь соображать, что к чему.
– Неужели?
– Вот именно! Такой головастый парень да чтоб не понял... Ты уже спрашиваешь себя, что могли придумать конструкторы, если обычные методы не годятся?
– Верно,– признал Пис.– Именно этот вопрос я и задаю сейчас себе.
– Я так и знал! Мозг твой уже начал перебирать возможные варианты...
– Да, да,– послушно ответил Пис, чувствуя, как растет в нем волнение, вызванное интеллектуальным приключением.
– ... Отвергать одно неподходящее решение за другим...
– Да, да.
– ...пока не останавливается...
– Да, да...
– ... на неевклидовом тахионном смещении!
– Ну конечно,– воскликнул Пис, чтобы скрыть разочарование.– Неевклидово тахионное смещение!
Райан энергично кивнул.
– Что является всего лишь другим выражением понятия мгновенной передачи материи на расстояние.
Надежды Писа поднялись, но лишь на короткое мгновение.
– Если оно мгновенное, то зачем мы тут сидим?
– Понимаешь, оно не может быть полностью мгновенным – возникает логический парадокс с нахождением в двух разных местах одновременно. Но оно настолько быстрое, что разницу трудно заметить.
– Я УЖЕ заметил разницу,– сказал Пис.– Мы сидим тут уже минут сорок...
– Ты просто не додумал до конца, Уоррен. Путешествие совершается отнюдь не за один прыжок.
– Почему?
– Потому что расстояние между передающей и приемной станциями не может быть слишком большим, иначе появляются всякие искажения и растет риск неполного приема...– По лицу Райана промелькнула тень какого-то грустного воспоминания.– Последствия неописуемы...
– Так на какое же расстояние мы передаемся?
– Двести метров.
– Двести...– Пис сделал очередную попытку вывернуться из-под Райана, но, измучившись, быстро сдался.
– Ты уж прости нас, Уоррен. Мы не отпустим тебя, пока ты не поймешь, что мы сейчас в космосе, и открыв дверь, ты всех нас погубишь.
– Ладно уж,– прохрипел полузадушенный Пис.– Выкладывай остальное. Скажи, что по всей Галактике болтаются передатчики... миллиарды передатчиков... через двести метров!
– Не глупи,– пожурил его Райан.– С твоими-то способностями...
– Я больше не буду спорить. Объясни мне, как все это работает...
– Да кто я такой, чтобы учить столь высокообразованного человека? Ты, Уоррен, сам до всего доходишь.
– Конечно, но...– в порыве вдохновения Пис посмотрел прямо в глаза Райана.– Намекни мне!
Райан глянул на остальных и большинство, с облегчением заметил Пис, согласно закивало.
– Ладно. Скажи, не заметил ли ты чего-нибудь необычного в нашем корабле, когда вылез из фургона?
– Ну-ка...– пробормотал Пис, напрягая память.– Он похож на длинный железный ящик с башенкой на каждом конце...
– Прекрасно, Уоррен. Ты весьма наблюдателен. И как далеко расположены друг от друга эти башенки?
– Метров двести... но я не понимаю...
Заметив, что глаза Райана загорелись предвкушением, Пис замолк.
– Двес...
Он снова замолк, и не только потому, что пришедшая ему в голову идея казалась слишком абсурдной, чтобы выразить ее словами, но и потому что Райан начал возбужденно подпрыгивать, выдавливая остатки воздуха из легких Писа.
– Ну же, Уоррен,– торопил Райан,– не лишай меня удовольствия и привилегии видеть, как работает первоклассный мозг!
– Передатчик материи на корме,– как во сне бормотал Пис,– приемник на носу... А сам корабль передает себя на двести метров за один раз... И сам себя принимает!
– Встань, Уоррен!– Сияющий Райан слез с полузадушенного Писа и помог ему подняться на ноги.– Я был уверен, что человек со столь высоким интеллектом сам сделает правильный вывод!
– Спасибо, Райан...
Каждая клеточка мозга Писа вопила недоверчиво и требовательно, но он прекрасно понимал, что наказанием за выражение истинных чувств будет еще один отдых на полу.
– Конечно...– сказал он, мучительно подбирая нейтральные слова,– все это не так просто, как кажется...
– Совершенно верно!
Райан в это время отряхивал пыль с одежды Писа.
– Я прямо-таки вижу, как ты погружаешься в тонкости метода...
Пис кивнул.
– Естественно.
– Наверное, ты уже раскладываешь по полочкам то, чего я вообще не понимаю, например, как материя звездного типа конденсируется вокруг центра тяжести корабля, каким образом возможно совершать полтора миллиона перемещений в секунду, чтобы достичь скорости света, как работают генераторы искусственной гравитации...
– Да, да, это и еще кое-что,– пробормотал Пис и рухнул на ближайшую скамью. Он уже поверил тому, что говорил Райан, и мысль, что его тело разрывается и снова соединяется миллионы раз в секунду, превратила колени Писа в желе.
