Текст книги "Смех мертвых (Сборник романов и рассказов в жанре ужасов, написанных известными фантастами)"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

Соавторы: Генри Каттнер,Роберт Сильверберг,Джон Браннер,Джек Уильямсон,Сибари Куин,Кларк Смит,Бретрам Чандлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 53 страниц)

– Что?!

Дрейк вкратце пересказал ей разговор в рощице.

– Тебе двадцать три, поэтому для него ты старовата, как он выразился. Тем не менее Том боготворит тебя и готов на все.

– Надо же! А я и не догадывалась! Он славный, но…

– Давай-ка лучше прибавим шаг, иначе ребята начнут нервничать.

Вдалеке показались небольшие округлые холмы, над которыми поднимался пар. По мере приближения к источникам волнение Бичема росло.

– Я не стал сажать их в землю, – объяснял он. – Им нужна естественная подкормка, которую вырабатывают особые почвенные бактерии. Там, где почва имеет слишком высокую температуру или содержит избыток минеральных солей, эти бактерии не размножаются. Соответственно, деревья также не смогут получать достаточное питание. По этой причине их корни нельзя закапывать глубоко в землю, поэтому они располагаются на поверхности, и только их капилляры, такие черненькие, похожие на шерсть, проникают в почву сантиметра на два, не больше.

– Не очень-то крепкий якорь, особенно в бурю, – заметил Том.

– Дело в том, что деревья невысокие – примерно в человеческий рост. Кроме того, у них очень разветвленная корневая система. И еще… – биолог внезапно оборвал свою речь на полуслове.

– Я их узнаю, – отозвался Том.

– Поверхностные корни! Дьявол! Погодите-ка! – воскликнул Дрейк. – Бичем, а ведь у наших островных деревьев обычные корни, под землей!

– Ну да, – с несчастным видом отозвался биолог.

– Но я же видел там, в той рощице корни НА ЗЕМЛЕ, поросшие адиантумом и папоротником! А наутро их уже не было! Господи, Бичем!

Он сжал рукоять пистолета так, что костяшки пальцев побелели.

– Вон там мы их посадили! – махнул рукой Том и устремился вперед. Остальные молча последовали за ним. Через пару минут они догнали его. Парень в растерянности стоял перед небольшой площадкой, поросшей высокой травой. Лицо Дрейка побелело. Бичем в отчаянии ломал руки. Нора недоуменно переводила взгляд с одного на другого.

– Но они же были здесь! – протестующе воскликнул Том. – Я же помню! Мистер Бичем! Ведь здесь? Вот тут мы разложили на земле корни и присыпали их землей. А вот и яма, откуда мы ее брали! Я же помню!

Дрейк скрипнул зубами.

– Но здесь же нет никаких деревьев? – возразила Нора. – Вы хотите сказать, их сожрал монстр?

– Боюсь, что нет, – хмуро отозвался Дрейк. – Ну что, Бичем? Именно этого вы и ожидали, не так ли?

Биолог лишь молча кивнул.

– Так… Идем к птичьему базару, – распорядился Дрейк. – Кажется, Сполдинг был прав…

На этот раз он возглавил шествие, держа пистолет наготове.

Еще издали они увидели стаи пернатых, перепархивающих с места на место. Чувствуя надвигающийся шторм, птицы спешили заготовить запасы пищи.

Остаток пути проделали в молчании. Лишь однажды Дрейк, наклонившись к Бичему, спросил негромко:

– Когда вы догадались? И почему не сказали мне сразу?

– Когда препарировал одного из них, – ответил тот. – Я не поверил своим глазам. И все же это имеет строго научное обоснование.

Дрейк закусил губу.

Наконец они вышли к гнездовью, откуда открывался вид на море.

Пенистые волны, поднимаясь с горизонта, надвигались на остров, словно флотилия вражеских кораблей. Порывы ветра щедро окропляли лица путников мелкой водяной пылью. Прибой грохотал, швыряясь невидимыми валунами в прибрежные утесы. Птичий базар издали казался целым городом, хлопотливые жители которого ни на минуту не прекращали своей деятельности. Однако тут и там виднелись опустевшие гнезда, закоченевшие тельца убитых птиц – следы недавнего побоища.

– Гляньте-ка! – выдохнул Том. Он уставился на углубление в скале, еще недавно покрытое гнездами. Сейчас на их месте стояло дерево. Отвратительные мохнатые корни, свиваясь клубками, цеплялись за верхний слой почвы. Змеевидные сучья без единого листочка склонялись к земле.

Дрейк не успел сказать и слова, как Бичем уже карабкался по скале. Добравшись до дерева, он замер, внимательно разглядывая его.

Внезапно неподвижные доселе ветви вздрогнули и зашевелились. Нора вскрикнула.

– Назад! – заорал Дрейк.

Бичем попятился. Но было поздно, длинные щупальца уже жадно тянулись к нему…

Глава VIII

Все происходящее казалось настолько нереальным, что люди замерли, словно парализованные. Издали дерево казалось гротеском, рисунком сумасшедшего художника, претворившего в жизнь плод своего больного воображения.

К счастью для Бичема, растение принадлежало к существам, ведущим ночной образ жизни, поэтому днем движения его были сравнительно вялы и замедленны. Окрик Дрейка подействовал отрезвляюще: Бичем ринулся прочь от кошмарного монстра, споткнулся и… упал. Все трое бросились ему на помощь.

Дерево уже протягивало свои змеящиеся ветви, когда Дрейк бросил бутылку. Пламя побежало вверх по стволу. Охваченный огнем, монстр неистово махал сучьями, корчась и извиваясь в судорожной попытке потушить пламя.

Дрейк помог Бичему подняться. Том завороженно смотрел на огонь, не в силах отвести взгляд.

– О Господи! Смотрите! – воскликнула Нора.

Крошечные ползучие твари, заполонившие базу, сыпались сейчас в бесчисленном множестве с ветвей на землю. Одни падали прямо в огонь, другие проворно отползали в сторону.

– Отойдите, мисс Холл! – крикнул Том.

Втроем они помогли Бичему спуститься. Тем временем чудовище, словно устав бороться с огнем, в последний раз протянуло к небу пылающие ветви, вспыхнуло и рухнуло наземь. Ветер шевелил обгорелые останки, пересыпал белый пепел; горьковатый запах дыма вился над пепелищем.

– Мне кажется, я сошел с ума, – прошептал Том. – Как же так? Ведь мы его посадили там, возле ключей! Что же это?

– А мы попросим Бичема все нам рассказать, – отозвался Дрейк. – Правда же, дружище? Ну же, соберитесь! Все уже позади!

Но биолог все еще не мог прийти в себя после пережитого шока.

– Это моя… моя вина! – всхлипывал он. – Я посадил их!

Дрейк нахмурился.

– В общем, насколько я понимаю, чудовище размножается почкованием. – сказал он. – Маленькие твари отрастают на концах ветвей. Созрев, они падают на землю, расползаются и живут самостоятельно.

– Кажется, Бичем сломал щиколотку, – дрожащим голосом заметила Нора.

– Черт! Придется нам его нести.

– Нет. Не сломал, – ощупывая ногу, отозвался Бичем. – Растянул, я думаю.

– Нам от этого не легче, – заметил Дрейк.

Он огляделся. Небо на горизонте совсем потемнело; ветер усиливался. Приближался шторм.

– Вот что, Бичем, вам придется ковылять, опираясь на меня и Тома. Доберемся до ивняка – сделаем костыли. Будет больно, но нам пора идти.

– Оставьте меня здесь. Это я виноват во всем. Сначала Кейси. Потом Томас… – бормотал Бичем в отчаянии.

– Все будет в порядке.

Дрейк осторожно поднял его. Одной рукой Бичем обхватил за шею Тома, другой Дрейка, и они медленно тронулись в обратный путь. Быстро сгущались сумерки. Пройдя с километр, Бичем не выдержал.

– Давайте отдохнем хоть немного.

Они устроились на поросших мхом валунах. Над головой свистел ветер, заглушая рев прибоя.

– И все-таки я не понимаю, как дерево могло очутиться возле птиц? – нарушил молчание Том.

– Так же, как и ты, – буркнул Дрейк.

– Так…

– Нет, Том, это действительно деревья. Просто они произошли от каких-то специфических видов чувствительных растений, эволюционировавших в процессе приспосабливания к климату, – объяснил Бичем.

– А как же тогда маленькие твари? Я думал, они животные, вроде червяков.

– Нет, это просто молодые побеги. Когда я препарировал их, то понял, что эти растения способны двигаться. Понимаешь, все дело в окружающей среде. Летом дни длятся неделями, а зимой они уступают место долгой полярной ночи. Растениям необходим свет для роста и развития…

– Нам пора идти, – прервал их Дрейк.

Бичем неловко поднялся, опираясь на него. Нора подобрала его ружье.

– Но животные способны выжить в темноте, если они сумеют добыть себе пишу. Вот с такой двойственной ситуацией и пришлось столкнутся растениям района Горячих Озер: зимой они не могут расти из-за отсутствия солнечного света, но и не способны впасть в спячку, потому что почва слишком горячая.

Ветер хлестал в лицо холодными каплями дождя. Смеркалось, приходилось идти чуть ли не на ощупь.

– … вследствие чего растениям пришлось как-то приспосабливаться. Таким образом, возникли лишайники или насекомоядные растения типа мухоловки. На острове Мадагаскар даже существует легенда о плотоядном дереве. Оно обладает толстым стволом и подвижными ветвями; питается животными, подходящими слишком близко. Говорят, аборигены приносят ему человеческие жертвы.

Пробираясь сквозь полумрак с тяжелой ношей на плече, Дрейк вдруг ощутил всю нелепость ситуации. Мифы, деревья-людоеды, жертвы, надвигающийся шторм… Такое смешение реальности и абсурда можно увидеть только в кино. Однако, если буря настигнет их в пути… об этом лучше не думать.

Внезапный порыв ветра был настолько силен, что едва не сбил путников с ног.

– Нет, так не годится, – сказал Дрейк. – Я понесу Бичема на спине, а ты, Том, бери мое ружье. Потом поменяемся.

– Оставьте меня. Теперь вы все знаете и справитесь сами. Я виноват во всем…

Вместо ответа Дрейк молча взвалил его на плечи.

Пошел дождь. Сначала он шелестел тихонько, затем усилился и вскоре хлынул как из ведра. Молния прочертила небо, на мгновение осветив блестящие от воды скалы и размытую землю.

– Не молчите, Бичем. Рассказывайте что-нибудь, – попросил Дрейк.

– Так вот, поскольку почва имела слишком высокую температуру, то корни располагались на поверхности. Таким образом, они не были закреплены в земле. И однажды, видимо, корень одного умирающего растения наткнулся в темноте на корень другого. Сообразив, что это может послужить в качестве пищи, дерево убило и сожрало своего соседа. Так оно выжило, научилось двигаться и добывать себе пищу зимой. В силу климатических условий они стали, как верно заметил Дрейк, размножаться почкованием. За сотни тысяч лет деревья эволюционировали, приспособились к двойной жизни. Летом, при свете дня, они мирно росли, а зимой превращались в кровожадных монстров. Молодые особи же, созрев, покидают родителя и самостоятельно отправляются на поиски добычи. Они передвигаются и охотятся днем, поэтому и осмеливаются нападать на нас в светлое время суток.

Изнемогая под тяжестью ноши, Дрейк споткнулся и едва не упал. Он осторожно ссадил Бичема у подножия скалы.

– Одну минуту, – тяжело дыша, произнес он. – Я только отдохну.

– Дальше я понесу, – отозвался Том и повернулся к биологу. – Но ведь не могут же они всю жизнь питаться друг другом? Так ведь никого не останется!

– Я же объяснил, летом они отращивают свой молодняк, а зимой на него же и охотятся. Проще говоря, едят друг друга и своих детей. Весной те, кто выжил, снова размножаются, и так по заведенному порядку.

Наступила ночь. Четверо путников, вымокшие насквозь, отдыхали в укрытии между скалами. Поминутно вспыхивали молнии; отсвечивали мокрые камни; по земле мутными потоками бежала вода.

Внезапно Дрейк выпрямился, вглядываясь в темноту.

Из-за поворота показалась какая-то неясная тень. Нора вскрикнула: к их убежищу приближались деревья. Они двигались с трудом, скользя и выгибаясь, цепляясь за камни в попытках устоять под напором штормового ветра.

Забыв об усталости, охваченные ужасом люди поспешили прочь от этого места.

– Если эти чертовы деревья, не дай бог, попадут на Большую Землю – нам ведь никто не поверит! – прокричал Дрейк на ухо Бичему.

– Ага! – отозвался тот. – Пока они будут проводить опыты и созывать научные конференции, эти твари расплодятся по всей планете. И тогда будет поздно!

С большим трудом они продвигались вперед, увязая в грязи, то и дело, останавливаясь, чтобы передохнуть. Теперь ветер дул в спину, но дождь, казалось, лишь усиливался.

До базы оставалось около двух километров, когда очередная вспышка осветила препятствие, возникшее на пути. На этот раз деревьев было больше. Они окружали с разных сторон, покачиваясь на ветру, изгибая ветки-щупальца. Том разрядил в них свой пистолет без видимого эффекта. Нора бросила бутылку, но фитиль, по всей видимости, отсырел и не сработал.

Дрейк скрипнул зубами. Он рывком вытащил из-за пояса бутылку, отбил горлышко, поджег и бросил в самую гущу. Пламя, наконец, вспыхнуло. Он поджег вторую, третью… Затем выпрямился, наблюдая, как монстры борются с огнем, неистово отмахиваясь ветвями, сталкиваясь друг с другом и падая в жидкую грязь.

Взобравшись на пригорок, они разглядели невдалеке слабый отсвет сигнальных огней самолета и счастливо улыбнулись друг другу.

Полчаса спустя путешественники уже стучались в ворота склада № 3.

– Белден расскажет вам, что к чему, – передавая Бичема с рук на руки, – устало сказал Дрейк. Он буквально валился с ног. Все окружающее виделось смутно, как в тумане. Кто-то, кажется, Холлистер, помог ему взобраться на возвышение и уложил в постель.

Проспав более двадцати часов, Дрейк проснулся, и обнаружил, что буря почти утихла.

Нора принесла ему завтрак.

– Все в порядке, – сказала она. Затем, наклонившись, тихо добавила: – Милый, раз уж все прояснилось, может нам не стоит больше скрываться?

– Мы выйдем наружу вместе и я возьму тебя за руку, – пообещал Дрейк.

Но не сдержал обещания. Он по-прежнему оставался администратором с грузом ответственности за себя и за других. Предстояло еще многое осуществить: продумать способ дезинфекции зданий, подготовить подробный отчет о проделанной работе, обсудить план уничтожения деревьев…

На рассвете следующего дня на горизонте появился самолет. Он благополучно приземлился, и обрадованные островитяне, побросав все дела, приготовились встречать долгожданных гостей. Но не тут-то было…

Вновь прибывшие вели себя подчеркнуто доброжелательно. Они внимательно выслушали рассказ Бичема и попросили продемонстрировать хотя бы одну молодую особь. Но оказалось, что Сполдинг в порыве служебного рвения уничтожил все трупы. Оставшиеся деревья мирно покоились на складе. Словом, не было ни одного доказательства, кроме голословных заверений островитян. Гости вежливо кивали головами и поддакивали, хотя было ясно, что они ни секунды не верят услышанному.

Связавшись по рации с Центром, полярники получили указание дождаться прибытия эсминца и отправить на нем всю компанию душевнобольных. Но, поскольку Дрейк особенно настаивал на своих показаниях, решено было забрать его с собой, чтобы подвергнуть детальной психиатрической экспертизе. На основании полученных данных можно будет определить метод для лечения всех остальных. То же самое касалось Норы, которая, прибыв на остров позже всех, была, таким образом, в наименьшей степени подвергнута умственному расстройству.

Сполдинг наблюдал за погрузкой вещей, оставшихся от предыдущего самолета. Ему даже разрешено было войти в грузовой отсек.

– Вы нам не верите, а зря. Советую вам тщательно осмотреть тюки с деревьями, вдруг мы что-то туда подбросили! – съязвил он.

– Ох, ну что вы! – расплылся в улыбке один из офицеров. – Конечно же, их тщательно проверят! Если ваши сведения подтвердятся, это произведет сенсацию!

Между тем Дрейк и Нора взошли на борт. Взревели моторы, самолет оторвался от земли и исчез за горизонтом.

Дрейк устроил импровизированные сиденья для себя и Норы в грузовом отсеке. Заглянул второй пилот.

– Ну как вы тут устроились? Попробуйте вздремнуть немного. Если почувствуете себя плохо, дайте нам знать.

Он лучезарно улыбнулся и захлопнул за собой дверь в кабину пилотов.

– Наконец-то мы одни, – сказал Дрейк. – Хотя, если честно, меня положение дел не очень устраивает. Помнишь, Бичем рассказывал об активности этих тварей в темноте?

Он порылся в сумке и протянул Норе алюминиевый цилиндр.

– Запоминай: держишь вот так и дергаешь за шнур, поняла?

– Ты хочешь сказать, что нам грозит опасность?

– Боюсь, что да.

Некоторое время они сидели молча.

– Но ты ведь не думаешь, что они смогут… выбраться? – испуганно спросила девушка.

– Ну конечно нет! Они же связаны. А даже если и начнут шевелиться, мы пригласим наших вежливых джентльменов полюбоваться зрелищем.

Нора положила голову ему на плечо. Приглушенное гудение моторов действовало успокаивающе…

Внезапно послышался легкий треск. За ним еще один. Дрейк включил фонарик. Из порванного тюка медленно выползало змеевидное щупальце, покрытое отвратительной черной шерстью.

– Открой дверь и позови кого-нибудь сюда, а я пока попытаюсь их задержать.

Нора забарабанила в дверь кулаками.

– На помощь! Скорее! Деревья! Помогите! Они вылезают из тюка!

В дверях показался бортмеханик.

– Все в порядке, мэм, успокойтесь!

– Кто-нибудь, сюда, быстрее! – крикнул Дрейк. – Пустите девушку в кабину и идите сюда!

Механик по-прежнему загораживал проход. Не хватало еще истеричной женщины в кабине пилота!

– Послушайте, мэм, у нас инструкция… – начал было он. За спиной у Норы появился Дрейк. Он молча схватил парня за плечо и толкнул на себя. Тот от неожиданности выпустил дверь, споткнулся и растянулся на полу.

– Эй, Мак! – позвал он. – Парень распускает руки! Придется нам…

Дрейк направил луч света в дальний угол. Бортмеханик вскрикнул, вскочил и бросился в кабину. На его месте возник второй пилот, вооруженный чем-то тяжелым. Увидев поднимающееся дерево, он выронил молоток и застыл, не в силах вымолвить ни слова.

– В чем дело? Какого черта, Мак? – послышался раздраженный голос из кабины, и минуту спустя в дверях возник сам пилот. При виде копошащихся тварей он, однако, не потерял самообладания и, выхватив револьвер, разрядил его в самую середину. Разумеется, как и прежде, это не дало никакого эффекта. Тогда пилот проворно метнулся в кабину, откуда послышались его истерические крики:

– В-вызываю Гоу Айленд! Прием! Самолет полон каких-то монстров! Что мне делать?! Что мне делать!?

Нора в ужасе отпрянула в угол, стуча зубами.

– Ну ладно же! – пробормотал Дрейк. Он выхватил из сумки алюминиевый цилиндр и дернул за шнур. Слепящий свет залил все пространство отсека. Чудовища замерли, повинуясь инстинкту.

Одной рукой Дрейк быстро нашарил рычаг, открывающий дверцы люка и дернул его на себя. Они распахнулись и в то же мгновение два монстра вывалились в свистящую бездну.

Он протянул Норе самодельный прожектор.

– Держи вот так. Осторожнее. Когда он закончится, подожги второй.

Одного за другим Дрейк подтаскивал неподвижные стволы к люку и выталкивал наружу, стараясь не прикасаться к ветвям. Прежде чем догорел второй прожектор, все было кончено.

Он аккуратно закрыл люк, шагнул к Норе и чуть не упал: самолет резко развернулся. Видимо, пилот получил приказ немедленно возвращаться.

Сполдинг торжествовал. Он успел в красках описать новому управляющему то, что слышали островитяне по рации в день, когда прибыл первый самолет. Сопоставив его рассказ и бессвязными криками, транслируемыми из кабины пилота, командование пришло в ужас.

Сполдинг чувствовал себя героем. Еще бы, наконец-то он доказал свою правоту. Он еще не знал, что Нора и Дрейк оставались в грузовом отсеке…

Едва самолет приземлился, пилот бесформенной кучей обмяк на полу, глядя перед собой бессмысленными глазами. То, что он видел, было слишком невероятно… невозможно… абсурдно… И, нашарив под сиденьем пистолет, он поднес его к виску. Раздался сухой щелчок – обойма была пуста.

Люди уже бежали к самолету со всех сторон, что-то крича. Нора распахнула дверь. Ступив на трап, девушка неожиданно обернулась.

– Кажется, нам опять пора вести себя благоразумно, не так ли?

Она улыбнулась.

– В любом случае я уже решила выйти за тебя замуж.

Дрейк скорчил гримасу.

– Премного благодарен. Я придерживаюсь того же мнения, так что – единогласно. Завтра наверняка прибудет эсминец из Вальпараисо. Говорят, морской круиз – это очень романтично. Особенно хороша лунная дорожка в волнах…

Нора усмехнулась. Дрейк подмигнул ей в ответ, и, взявшись за руки, они спустились на землю.

Джон Браннер
ЧУДОВИЩЕ ИЗ АТЛАНТИКИ
Роман

Часть первая
ТАЙНА

Глава первая

До сегодняшнего дня их вожделение не знало предела. Они испытывали отвращение к самим себе, подстегивая собственное воображение снова и снова, опрометчиво расточая то, что, как они считали, никогда не истощится: они вели себя как дети, попавшие в дом, полный всяческих вкусных вещей, и уничтожали все, что могли употребить. До сегодняшнего дня.

Теперь же все было так, как будто планета устала от их самонадеянности.

Сколько раз приходилось слабым существам, населявшим этот мир, бежать от гнева Руаха и его сородичей? Не стоило даже вспоминать и подсчитывать все эти случаи. Но теперь ему, Руаху, хозяину тысячи жизней, самому приходилось спасаться от ужасающей ярости слепой стихии, которой невозможно было противостоять…

Далеко позади остались мраморные башни и сверкавшие драгоценными камнями цитадели Аввана, города, который возвели, чтобы прославить его. Далеко позади как во времени, так и в пространстве, поскольку, когда он со своей свитой покинул город, море уже пробило брешь в белой каменной стене гавани и швыряло суда об стены ближайших зданий. В стенах храма, храма Руаха, уже образовались трещины.

И вот повелитель Руах, кому в прежние времена служили тысячи людей, единственной целью которых было боготворить его, оказался здесь. Теперь он был всего лишь предводителем голодной и оборванной кучки беженцев; паланкин стал его храмом, а его высшим духовенством – горстка стонущих от усталости носильщиков.

Это было непереносимо! Руах кипел от злости, больше всего на свете он хотел бы наказать виновника всех своих унижений, но это было невозможно.

Перед их беспорядочной процессией расстилалась безбрежная равнина. Солнце нещадно палило с высоты, в его лучах ярко блестели церемониальные гонги. Ослабевшие музыканты с трудом несли их, бить в них они уже не могли, но и бросать не бросали, потому что не в силах были сообразить, что таким образом они могли бы облегчить свою ношу. Руах тоже постепенно слабел, хотя он экономно расходовал свои силы. Он понимал, что, как только ослабнет железная хватка, с помощью которой он управлял людьми, его разорвут на части.

Он знал, что равнина не была безбрежной. Она представляла собой ровный уступ, который под небольшим углом поднимался от того места на морском берегу, где был построен Авван. Они проделали почти половину пути к месту своего назначения – городу, построенному другим правителем из рода Руаха, или, точнее, его подданными. Этот город был расположен в горах. Пусть обезумевшее море обрушилось на стены Аввана, но несокрушимые горы должны выдержать его атаку!

От жары над землей поднималось мерцающее марево. На одно мгновенье Руаху показалось, что он смотрит не на твердую землю, а на океан. Если бы только его взор мог проникнуть сквозь пелену, отделявшую их от заветной цели! Если бы он мог ясно видеть, а не только надеяться, что впереди их ждет безопасность! Разрушительная ярость моря поколебала его уверенность в разумности естественного порядка вещей.

Потрепанный в дороге паланкин внезапно упал на землю. Вся злоба Руаха выплеснулась, как лава вулкана. Он щедро расточал побои всем, кто попадался ему под руку, и от вида их страданий силы его прибавлялись. Такова была природа всех правителей из рода Руаха.

В конце концов, он смог овладеть собой настолько, чтобы позвать к себе высшего жреца и заставить его отвечать за то, что произошло. Но в ответ на его властный призыв никакого ответа не последовало. Ярость с новой силой вспыхнула в его душе. Наверное, пока он позволил себе немного задуматься, этот слабак упал замертво от усталости где-нибудь по дороге. Он позвал следующего по званию жреца и с облегчением услышал, что ему сразу же ответили.

Но вид у жреца был весьма плачевный. Он спешил к упавшему на землю паланкину, сильно прихрамывая, и кровь сочилась из ссадины на его лице. Он заговорил запинаясь, каждое слово давалось ему с большим трудом.

– Великий господин! Земля сошла с ума!

– О чем ты говоришь?

Руах, помня о недавно пережитых страданиях и боли, сопроводил свой вопрос ударом. Жрец вздрогнул и продолжал:

– Господин! В результате землетрясения образовалась огромная трещина, которая преграждает наш путь через равнину!

Руах взглянул в указанном направлении. Действительно, так оно и было. Он был так разгневан тем, что носильщики уронили его паланкин, что не заметил этого раньше. В центре равнины зияла расселина, ее глубина во много раз превышала человеческий рост. Рыхлая почва и камни скатывались с края этой впадины и исчезали внизу. Часть беженцев оказалась по ту сторону, они в страхе кричали и причитали, подняв лица к небу. Один глупец приблизился почти к самому краю расселины и пытался рассмотреть, что случилось с теми, кто упал вниз.

Руах понял, что его верховный жрец, по-видимому, попал в число этих несчастных.

Впервые в жизни он ощутил страх. Капризы стихии заставили его почувствовать то, что так часто он вызывал у своих подданных. Страх почувствовать страх – вот что на самом деле сводило его с ума.

– Постройте для меня мост! – приказал он. Выживший после катастрофы жрец смотрел на него, недоумевая; он видел равнину, покрытую низкорослым кустарником и редкими колючими кустиками, но на ней не росло ни одного дерева.

– Но, мой господин, из чего здесь можно построить мост? – возразил он.

– Из ваших тел! И как можно быстрее! – приказал Руах.

Переправа унесла жизни примерно половины людей из тех, что пережили землетрясение. Люди смогли найти в себе силы, чтобы держаться за руки, пока паланкин Руаха тащили над бездной, но им не хватило сил для того, чтобы самим выбраться на поверхность. По два и по три человека они с криками летели вниз к тем, кто раньше упал в расселину. Камни и земля, падавшие следом, засыпали их трупы.

Другие падали замертво по дороге, когда Руах, истощая свои силы и забыв о присущей ему рассудительности, без остановок гнал процессию вперед. Только когда на землю опустилась ночь, он позволил всем, кто остался в живых, отдохнуть и попить воды. Есть им было нечего, так как к этому времени они уже съели все те небольшие запасы продуктов, которые были у них с собой.

И даже теперь Руах раздражался, хотя и понимал, что целиком находится во власти носильщиков и сопровождавших его людей. Он не стал требовать выполнения ритуала поклонения солнцу в полном объеме, потому что этим он истощил бы последние силы людей. Он заставил себя переждать, пока они пили воду пересохшими губами, укладывались спать и снова просыпались, чтобы утолить жажду, которая преследовала их даже во сне. После того как солнце село, на небе появились звезды, и Руах сконцентрировался на их созерцании, чтобы успокоиться и справиться с ужасом, который он испытывал перед стихией. Он знал названия некоторых звезд, или, пожалуй, можно было сказать, что он знает многие звезды, и еще вчера он рассматривал множество планет как нечто очень далекое от того райского, богатого всем, чего душа пожелает, места, где жили в свое удовольствие он и весь его род. Сейчас он почувствовал тоску по той спокойной жизни, которую он знавал под этими звездами.

Вдруг земля вновь закачалась. Не очень сильно; это, скорее, напоминало дрожь. Спящие вокруг него люди вздрагивали во сне, потом все успокоилось. Но даже такая дрожь земли пугала Руаха. Вперед! К городу, расположенному высоко в горах, в безопасное место. Он заставил утомленных носильщиков снова подняться на стертые до водяных пузырей ноги.

Наконец, на рассвете процессия поднялась на вершину холма. С нее была видна долина, и вдали – цель их путешествия. Страстно желая достичь безопасного места и одновременно страшась, что его подозрения оправдаются, Руах подгонял своих носильщиков, заставляя их двигаться почти бегом. Он не обращал внимания на то, что такой бег выматывал носильщиков до изнеможения.

Вдалеке, в розоватом сиянии рассвета, он видел блеск колоссального купола собора в городе, где правил его кузен. Там высились разноцветные дворцы его приближенных, там были построены широкие дороги и великолепные башни. Город лежал перед ними как на ладони, четкость картины была поразительной. Руах долго смотрел на него, пытаясь впитать в себя величественное зрелище.

Этот город был его последней надеждой.

Большинство его подданных уже улеглись спать, радуясь короткой передышке. Но те, кто не спал, раньше Руаха увидели, что произошло. Руах смотрел только на город, а они смотрели выше, на вершину горы, на склоне которой он расположился. Они смотрели туда и видели…

Медленно, с торжественностью, присущей ритуальным церемониям Руаха, гора раскололась надвое. Вершина горы, которая с такого большого расстояния выглядела не больше, чем голова мужчины, распалась и начала падать вниз. Каменная глыба ударилась о склон горы и подскочила.

Через какое-то время после того, как они это увидели, до них докатился слабый звук удара.

Потом глыба с размаху ударилась о купол собора, расколов его на части, разрушила мощную стену и обрушилась на соборную площадь. Второй обломок скалы разбил вдребезги величественные башни, падавшие под сокрушительными ударами направо и налево. Спустя несколько минут после того, как камнепад закончился, весь город лежал в развалинах, и только столбы пыли поднимались в лучах восходящего солнца.

Руах почувствовал полное опустошение и разочарование: город, который он считал своим возможным спасением, погиб. Все надежды рухнули…

Он больше не мог смотреть в ту сторону, где минуту назад высились грандиозные сооружения, он посмотрел вниз, на долину, и увидел, что по ней движется, извиваясь, какая-то процессия. До последнего момента она находилась в тени, но теперь солнце осветило движущуюся колонну! По долине шел караван, как две капли воды похожий на процессию, которую еще совсем недавно возглавлял Руах, когда покидал Авван!

Не задумываясь о последствиях, он опустошил последний сосуд с водой и заставил носильщиков нести себя как можно быстрее им навстречу. Предводители процессии беженцев из города в горах остановились и с подозрением стали вглядываться в приближающихся людей, потом развернули строй веером и вытащили из ножен кинжалы.

Руах был удивлен. Он поторапливал своих носильщиков и заставил их отнести себя к паланкину, в котором находился правитель города в горах. И вдруг он услышал, как из паланкина раздался приказ, прозвучавший отчетливо и громко. Так громко его мог произнести только тот, кому не пришлось пробираться сквозь иссушенную равнину.

– Назад! Здесь нет для вас места!

– Назад! – эхом отозвался Руах. Он почувствовал, как он слаб по сравнению с другими членами его рода. – Но куда назад? Я осмотрел все побережье, здесь нигде нет убежища!

– Тебе следовало заранее подготовиться к катастрофе, как сделал это я! – В голосе говорившего звучало презрение. – У нас нет времени на то, чтобы покинуть этот мир так же, как мы покидали другие миры. Ведь до сегодняшнего дня никто даже и думать не хотел, чтобы покидать его! Но я и еще некоторые из нас, кто предвидел этот день, оказались мудрее других. Я выстроил убежище в скале, где, как я надеюсь, смогу проспать, если понадобится, миллион лет, и переждать, пока утихнут стихии этого разбушевавшегося мира.