Текст книги "Мастера острых сюжетов"

Автор книги: Эдгар Ричард Горацио Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Ключ к разгадке

Глава I

Покинув Викторию точно по расписанию, в 4.15, поезд задержался у Трех Мостов, и Джон Лексман понял, что все его планы сорвутся. Правда, ему повезло – он успел пересесть в пригородный поезд до Бестон Трейси, но, сойдя с него, с огорчением убедился, что почтовая линейка – единственный вид транспорта, который связывал деревушку с внешним миром, – уже ушла.

– Если вы подождете с полчаса, мистер Лексман, – обратился к нему дежурный по станции, – я позвоню в деревню, и Бриггс приедет за вами.

Джон Лексман бросил взгляд на набухшую от влаги дорогу и пожал плечами.

– Я, пожалуй, пойду пешком, – вздохнул он, протянув дежурному сумку с вещами. Затем наглухо застегнул на все пуговицы макинтош и решительно шагнул под дождь. Цель его путешествия – деревушка Литл Трейси лежала в двух милях от небольшой железнодорожной станции.

Дождь лил как из ведра и, похоже, не собирался прекращаться до утра. Узкая тропинка, зажатая с обеих сторон уходящей вверх уступами живой изгородью, превратилась в сплошное месиво. Лексман остановился под раскидистым деревом, набил трубку, прикурил, повернул ее чашечкой вниз и отправился дальше. Дождь, упорно проникавший в малейшие щелочки водозащитной ткани, уже не донимал его. Утопая в глубоких лужах, он вспоминал, что именно на этой дороге родились самые захватывающие главы его книг. Здесь он задумал сюжеты “Тилбурских тайн”, “Грегори Стэндиша” – лучшего детективного романа года – и многих других. Дело в том, что Джон Лексман был признанным авторитетом в области детективной литературы. Правда, мэтры не особенно жаловали Лексмана, считая его произведения дешевой бульварной стряпней, но круг поклонников все же ширился, и его романы, изобиловавшие сценами ужасов, держали читателей в напряжении до самых последних страниц.

Однако сейчас Джона Лексмана занимало нечто совершенно иное. Шагая в одиночестве по размытой дороге, он мысленно вновь и вновь возвращался к двум своим последним встречам в Лондоне.

Одна из них, произойди она при обычных обстоятельствах, принесла бы ему только чувство радости и удовлетворения. Он беседовал с Т.Х. Мередитом, в недавнем прошлом шефом уголовной полиции, а ныне произведенным в чин комиссара Скотланд Ярда. Мередиту поручалось расследование наиболее запутанных и “деликатных” уголовных преступлений.

Как всегда вспыльчивый и непредсказуемый, Мередит предложил ему совершенно фантастический сюжет для нового детективного романа, от которого любой писатель был бы вне себя от восторга. Но Лексман, взбираясь по скользкому склону к небольшому дому, носившему помпезное название “Бестон Прайори”, думал даже не об этом. Позавчера он встречался с греком-ростовщиком, и воспоминания об этой встрече приводили его в состояние крайнего беспокойства. Открыв узкую калитку, Джон ступил на тропинку, вьющуюся среди мокрых кустов, и направился к дому, стараясь не думать о разговоре с ростовщиком, однако тема беседы и сама атмосфера встречи никак не выходили у него из головы.

“Бестон Прайори” представлял собой нечто большее, нежели обычный деревенский дом. Одна из его стен сохранилась в первозданном виде еще с тринадцатого века и, несомненно, представляла определенную историческую ценность. Начало “Бестон Прайори” положил набожный Хоуэрд, затем дом перестраивался и сейчас выглядел как прекрасный образчик Елизаветинских времен с типичным для этого стиля причудливым фронтоном, высокими дымовыми трубами, зарешеченными окнами, заброшенным садом, розарием и небольшой лужайкой. Все это придавало особнячку определенные черты барского поместья и являлось предметом необычайной гордости для его владельца.

Лексман поднялся на крытое соломенной крышей крыльцо, открыл дверь, вошел в просторную прихожую и сбросил с себя промокший макинтош.

В прихожей было темно. Очевидно, Грейс готовилась к ужину, и Джон решил не беспокоить ее, тем более что воспоминания о лондонских встречах все еще не покидали его. Он прошел подлинному коридору в тыльную часть дома и открыл дверь в свой рабочий кабинет. В камине тлели угли, заполняя мягким красноватым светом большую комнату. На душе у Джона сразу стало легче. Он сменил обувь и включил настольную лампу.

Джон с удовольствием работал в своем кабинете. Кожаные кресла, книжные полки во всю стену, широкий массивный письменный стол, на котором лежали открытые книги и неоконченные рукописи, – все это являлось неопровержимым свидетельством того, что хозяин кабинета литератор.

Надев комнатные туфли, Лексман набил трубку, подошел к камину и остановился, засмотревшись на тлеющие угли.

Джон был несколько выше среднего роста, строен, широкоплеч, что говорило о его пристрастии к физическим упражнениям. Действительно, он в молодости занимался академической греблей и боксом. В последнем он довольно преуспел, выйдя однажды в полуфинал любительского чемпионата Англии.

Лицо у Джона было узкое, черты лица приятные, из-под прямых строгих бровей на собеседника смотрели серые, очень глубокие глаза. Цвет хорошо выбритых щек свидетельствовал о том, что он много времени проводит на свежем воздухе.

В нем не было ничего от отшельника-исследователя. Напротив, он выглядел как типичный, пребывающий в добром здравии англичанин, которого с одинаковым успехом можно встретить в армейской столовой, в рубке боевого корабля или в любом заброшенном уголке Британской империи, где крутятся шестеренки ее огромного административного механизма.

В дверь тихо постучали, и, прежде чем Джон успел что-либо сказать, она распахнулась, и в комнату вошла Грейс Лексман.

Гордая и нежная. Так вкратце можно охарактеризовать супругу Джона, чтобы избавить читателя от пространных описаний ее обаятельной внешности и умения держать себя.

Джон направился к ней навстречу, обнял и нежно поцеловал.

– Я и не знала, что ты пришел, если бы… – сказала она, пряча свои ладони в его руках.

– …не увидела лужу воды в прихожей, дорогой мой доктор Уотсон, – с улыбкой продолжил Лексман.

Она рассмеялась, но лицо ее вдруг стало серьезным.

– Я очень рада, что ты вернулся, – проговорила она. – У нас посетитель.

Джон поднял брови.

– Посетитель? – удивился он. – Кого могло сюда занести в такую погоду?

Грейс как-то странно посмотрела ему в глаза.

– Мистер Кара, – сказала она.

– Кара? И как давно он приехал?

– Он ждет тебя с четырех часов, – без особого восторга ответила Грейс.

– Не понимаю, чем тебе не по душе добряк Кара? – удивился Джон.

– На это есть много причин, – уклонилась она от прямого ответа.

– Ладно, – задумавшись на мгновение, произнес Джон. – Сегодня он как раз мне нужен. Где он?

– В зале.

Зал в “Бестон Прайори” представлял из себя большое неуютное помещение с низким потолком, по выражению Лексмана – украшенный хризантемами обломок старого мира. Необычной формы кресла, рояль, пришедший из средневековья открытый камин, облицованный тусклой зеленой плиткой, две большие серебряные люстры, изношенный, но еще довольно яркий ковер на полу – вот, пожалуй, и все, что бросилось бы в глаза гостю, впервые оказавшемуся здесь.

С другой стороны, посетителя поражали гармония и спокойствие, которые всегда царили здесь, превращая зал в настоящий рай для литератора с издерганными нервами. В двух больших бронзовых вазах стояли фиалки, в третьей – лимонно-желтые примулы, и над всем витал легкий аромат ранних лесных цветов.

Посетитель встал с кресла и легкой походкой, стараясь скрыть свое преимущество в росте, двинулся навстречу вошедшему в зал Лексману. На полголовы выше хозяина, гость был строен, даже грациозен, взгляд отдыхал на приятных чертах его лица.

– Мне очень не хватало вас в городе, – сказал он. – Вот я и решил навестить вас здесь, в вашей обители.

Хорошо поставленный голос свидетельствовал о том, что мистер Кара имел солидный опыт выступлений перед студенческими аудиториями в различных колледжах и университетах Англии. Несмотря на то, что Ремингтон Кара, грек по происхождению, родился и частично получил образование в неспокойной Албании, его английский язык был безупречен.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием.

– Поужинаете с нами?

Кара улыбнулся и перевел взгляд на Грейс Лексман. Выпрямив спину, она сидела в неудобной позе, положив руки на колени, и давала понять всем своим видом, что предложение супруга не вызвало у нес большого восторга.

– Если миссис Лексман не против, – ответил Кара.

– Конечно, мне будет очень приятно, – чисто механически ответила Грейс. – На улице жуткая погода, да и вряд ли вы сможете прилично поужинать в нашем захолустье. Я, правда, не уверена, – продолжила она с улыбкой, – что и моя кухня придется всем по вкусу…

– Что бы вы ни подали, миссис Лексман, я съем с удовольствием, – ответил он с легким поклоном и повернулся к Джону.

Через несколько минут они уже живо обсуждали достоинства и недостатки разных авторов, легко переходя от одной темы к другой, и, наконец, остановились на сюжетах романов Лексмана. Увлеченные беседой, мужчины даже не заметили, как хозяйка вышла из зала.

– Я прочитал все ваши произведения, – сказал Кара.

– Я вам искренне сочувствую, – несколько язвительно ответил Джон.

– Ну что вы, – воскликнул Кара. – Вы не только прекрасный писатель, в вас, по-моему, погиб выдающийся преступник.

– Благодарю за комплимент, – посерьезнел Джон.

– Не стоит, – улыбнулся грек. – Я ведь только даю объективную оценку изобретательности, с которой вы подходите к замыслу сюжетов. Иногда ваши романы меня раздражают, а то и приводят в бешенство. Видите ли, если я где-то к середине книги не догадываюсь, в чем ключ к разгадке, меня начинает одолевать злость. По правде говоря, в большинстве случаев я догадываюсь, в чем дело, не прочитав еще и пятой главы.

Джон с удивлением поднял на собеседника глаза.

– А я льстил себя мыслью, что читатель добирается до ключа к разгадке моих тайн только на последних страницах романов, – с обидой в голосе произнес он.

Кара кивнул в ответ.

– Это вполне справедливо, если говорить о среднем читателе, но не забывайте, что я ученый-исследователь. Читая ваши романы, я, как сыщик, отслеживаю тончайшие ниточки клубка, на которые вы, возможно, и не обращаете внимания.

Рассмеявшись в ответ, Джон встал, подошел к камину, поворошил кочергой угли и обернулся к Каре.

– Вы должны познакомиться с Т. X.

– Т.Х.? Кто он?

– Т. X. Мередит. Плут и хитрец, каких мало. Мы вместе учились и стали довольно дружны. Кроме того, он работает в Скотланд Ярде.

Кара кивнул в ответ. По его глазам было видно, что он заинтересовался предложением Лексмана и был готов продолжить разговор. Но в это мгновение их пригласили к ужину.

За столом сразу воцарилась несколько напряженная атмосфера. Хозяйка ела молча, предоставив мужчинам полную свободу в выборе темы беседы.

Внезапно Грейс стало не по себе, ее охватило какое-то непонятное предчувствие близкой беды. Вновь и вновь она перебирала в памяти все события уходящего дня, пытаясь найти причину угнетающей ее депрессии. Обычно ей это удавалось, и она довольно легко определяла первопричину, но сегодня решение задачи как-то ускользало.

С утра она получила в целом хорошее известие, в доме все в порядке, слуги вежливы и исполнительны. Финансовые проблемы Грейс не беспокоили, и хотя она знала, что у Джона были неприятности с румынскими акциями и она даже предположила, что ему пришлось залезть в долги, она была уверена, что все устроится. Его последняя книга пользовалась огромной популярностью, обещала очень приличный доход от продажи, и Грейс с ее прекрасным даром предвидения волновалась по поводу возможных финансовых проблем значительно меньше, нежели ее супруг.

– Я подам кофе в кабинет, хорошо? – предложила она. – А меня прошу извинить. С миссис Чандлер нам необходимо обсудить один очень земной вопрос – предстоящую большую стирку.

Грейс одарила Кару легким наклоном головы и, погладив Джона по плечу, удалилась. Гость провел ее восхищенным взглядом.

– Кара, мне нужно с вами посоветоваться, – сказал Лексман. – Уделите мне, пожалуйста, пять минут.

– Хоть и пять часов, дорогой Джон, – с необычайной легкостью согласился тот.

Они прошли в кабинет, служанка внесла кофе, ликеры, поставила поднос на столик у камина и, поклонившись, растворилась в темноте коридора. Какое-то время мужчины беседовали на отвлеченные темы. Кара долго и откровенно восхищался уютом, который Джону удалось создать в кабинете, почти не вложив в это средств, и отчаянно жаловался на свою бестолковость в житейском плане.

– Насколько я понимаю, вы противник электрического освещения, – резюмировал он.

– Совершенно верно.

– Почему?

– Не люблю, мне больше по душе свет моей лампы.

– Какая же это лампа? – скривился Кара. – Обычный подсвечник. Кстати, терпеть не могу свечи. – Он указал рукой на каминную полку, где из ниши в стене выглядывали шесть высоких белых восковых свечей.

– Чем же они вам не нравятся? – с удивлением спросил Джон.

На мгновение Кара задумался, пожал плечами и, наконец, произнес:

– Представьте себе такую сцену: вас крепко привязывают к спинке стула, а у ваших ног ставят горшок с порохом, втыкают в него свечку и поджигают. Воск тает, фитилек неумолимо опускается… О Боже!

Джон в изумлении наблюдал, как на лице его собеседника появились бисеринки пота.

– Похоже на сценарий фильма ужасов.

Грек вытащил белый шелковый платок и отер пот со лба. Пальцы его руки дрожали.

– К сожалению, это правда, – сказал он.

– Когда это с вами произошло? – с интересом спросил Джон.

– Много лет назад в Албании. Но эти дьяволы до сих пор не оставляют меня в покое.

Кара не уточнил, кто были эти дьяволы, при каких обстоятельствах ему пришлось пережить те кошмарные минуты, и резко сменил тему разговора.

Он прошелся по уютной комнате, остановился у стены, заставленной книжными полками, провел взглядом по корешкам и, протянув руку, достал толстый том.

– “Дикая Бразилия", – прочитал он. – Джордж Гэзеркоул. Вы знаете Гэзеркоула? – спросил он, обернувшись к Джону.

Опустив руку в большую голубую вазу за очередной щепоткой табака для своей трубки, Джон кивнул в ответ.

– Однажды я его встречал. Упрямый, как черт. Крайне немногословен. Очень многое видел и пережил и, очевидно, поэтому речам предпочитает реальные дела и поступки. Как только разговор заходит персонально о нем, замыкается в себе, и после этого из него не вытянуть ни слова.

Слегка нахмурив брови, Кара задумчиво листал страницы книги.

– Я никогда не видел его, – сказал он. – Но в определенном смысле я причастен к его последнему путешествию.

Джон с недоумением на него воззрился.

– Вы? Причастны?

– Да, Гэзеркоул отправился в Патагонию по моему совету. Он полагает, что там есть значительные залежи золота – его исследования горных цепей Южной Америки дают основания так думать. Меня заинтересовали его выкладки, и я связался с ним. В результате нашей переписки Гэзеркоул решил провести серьезные геологические исследования. Я дал ему денег, и он отправился в Америку.

– И вы никогда не встречались с ним?! – в изумлении воскликнул Джон.

Кара покачал головой.

– На вас это… – начал хозяин кабинета.

– … не похоже, хотите вы сказать? – прервал Кара. – Откровенно говоря, вы правы. Но я довольно быстро понял, что Гэзеркоул – довольно неординарная личность. Я пригласил его поужинать со мной перед отъездом из Лондона, а в ответ получил телеграмму из Саутгемптона. Он был уже в пути.

Лексман кивнул в ответ.

– Да. У этого человека жизнь просто кипит. Ему можно позавидовать. Полагаю, в Англию он вернется не скоро.

– Через три года, – ответил Кара, не отрывая глаз от книжных полок.

– Я действительно с завистью отношусь к парням, которые мотаются по всему миру и затем превращают свои впечатления в затейливые сюжеты, – задумчиво произнес Лексман, попыхивая трубкой. – Они берут от жизни самое лучшее.

Кара повернулся к нему. Он стоял у Джона за спиной, и тот не мог видеть выражения его лица. Однако в голосе гостя неожиданно зазвучал металл.

– А вам-то на что жаловаться? – привычно растягивая слова, спросил он. – Вы заняты поистине творческой работой, редко кому выпадает такая судьба. Гэзеркоул – нищий по сравнению с вами. Его участь – дела земные. Материал вашего ремесла – слова, бесчисленное множество слов. Инструмент – ваше воображение. Вы можете с одинаковой легкостью создавать и разрушать характеры и личности. Вам по плечу вызывать к жизни самые невероятные проблемы, окутывать их туманом тайн и погружать в них десятки тысяч людей.

– Конечно, в этом что-то есть, – рассмеялся в ответ Джон.

– Что касается остального, – продолжал, понизив голос, Кара, – ваша очаровательная, несравненная супруга, я уверен, способна превратить ваше существование в поистине райскую жизнь.

Лексман резко обернулся и посмотрел в глаза собеседнику. От выражения лица Кары ему стало не по себе.

– Я не вижу… – пробормотал он.

– … связи, вы хотите сказать, – улыбнувшись, перебил его Кара. – Не забывайте, милый друг, что я мечтал о том, чтобы Грейс стала моей женой. Полагаю, для вас это не секрет. Когда я понял, что моим надеждам не суждено сбыться, мне пришла в голову мысль, не обещавшая вам ничего хорошего.

Кара взял себя в руки и, бесцельно расхаживая по комнате, продолжал:

– Не забывайте, что в моих жилах течет греческая кровь. У современных греков осталось очень мало от их древних предков-философов. Кстати, я всегда был баловнем судьбы и привык получать от жизни все, что пожелаю.

– Вы просто везучий дьявол, – сказал Джон^ повернувшись к столу и крепко сжав пальцами ручку.

На мгновение Кара умолк, затем, словно обдумывая, какой эффект произведут его слова на собеседника, произнес:

– Возможно, вы недалеки от истины. Да, что у вас произошло с Вассаларо?

Джон поднялся, подошел к камину. Широко расставив ноги, он сцепил руки за спиной и замер, не в силах отвести взгляд от мерцающих углей.

Кара воспринял его позу как приглашение к продолжению разговора.

– Я предупреждал вас, что с Вассаларо следует держать ухо востро, не так ли? – Он подошел к камину, поднес к углям скрученную бумажку и прикурил сигару. – Мой дорогой Лексман, запомните, мои соотечественники при определенных обстоятельствах могут причинить массу неприятностей.

– Вначале он был очень любезен, – обращаясь больше к себе, пробормотал Джон.

– А теперь от его любезности не осталось и следа, – твердо сказал Кара. – Ведь он обычный ростовщик, мой милый друг, и не более того. Вы совершили глупость, обратившись к нему. Почему вы не пришли ко мне? Я бы дал вам денег.

– По определенной причине, – спокойно заметил Джон, – я не мог просить денег у вас. Вы прекрасно ее знаете и даже сегодня напомнили мне о ней. Для меня никогда не было тайной, что вы хотели жениться на Грейс.

– Сколько вы ему должны? – спросил Кара, внимательно изучая свои холеные ногти.

– Две с половиной тысячи фунтов, – горько улыбнулся Джон, – а сейчас у меня нет даже двух с половиной тысяч шиллингов.

– Он требует деньги немедленно?

Лексман пожал плечами.

– Послушайте, Кара, – неожиданно сказал он, – не думайте, что я хочу упрекнуть вас в чем-либо, но с Вассаларо меня познакомили именно вы.

Кара кивнул в ответ.

– Как вы отметили, – нахмурившись, продолжал Лексман, – от его любезности не осталось и следа. Я встретился вчера с ним в Лондоне и из разговора понял, что он ни перед чем не остановится. Я надеялся, что меня выручит постановка новой пьесы, и пообещал с ним расплатиться, но, увы, обстоятельства были против, и я не смог сдержать слова.

– Я вас понимаю, – сказал Кара, – а миссис Лексман знает об этом?

– Только в общих чертах, – ответил Джон, беспокойно шагая по комнате, опустив голову и сжав за спиной кулаки. – Естественно, я не рассказывал ей о том, как он себя вел при встрече. Знаете, он грозился убить меня, – сказал он, резко обернувшись к греку.

Кара улыбнулся.

– Не вижу здесь ничего смешного, – сердито произнес Джон, – я был готов схватить этого коротышку за шиворот и отшвырнуть…

Кара положил руку ему на плечо.

– Я смеюсь не над тем, что с вами произошло, – сказал он, – а от одной мысли о том, что Вассаларо грозится кого-то убить. Да он величайший в мире трус. Что же могло заставить его пойти на это?

– Он твердил, что ему очень нужны деньги. Возможно, так оно и есть. Он был вне себя, его переполняли волнение и злость. В противном случае я, конечно, задал бы ему хорошую трепку.

Кара подошел к камину, остановился и, снисходительно улыбнувшись, посмотрел Джону в глаза.

– Вы, вероятно, не так поняли Вассаларо. Повторяю, он величайший в мире трус и скорее всего держит у себя в доме полный арсенал оружия. Возможно, он и пригрозил вам. Но стоит щелкнуть у него перед носом барабаном револьвера – и он упадет без чувств. Кстати, у вас есть револьвер?

– Какая ерунда, – резко ответил Лексман, – я не могу себе позволить участвовать в подобного рода мелодраме.

– Напрасно вы так, – настойчиво произнес Кара. – Имея дело с моими соотечественниками типа Вассаларо, скажем, в Риме или другом подобном городе, вы просто обязаны владеть такими методами борьбы с ними. Не обязательно пускать оружие в ход, иногда достаточно просто припугнуть негодяя. Видите ли, если вы его поколотите, вы или ваша супруга рискуете получить нож в спину. Однако стоит вам принять его условия игры в этой, как вы говорите, мелодраме и в психологически нужный момент предъявить решающий аргумент, я гарантирую, что вы добьетесь необходимого эффекта. У вас есть револьвер?

Джон подошел к столу, вытащил ящик и достал миниатюрный браунинг.

– Вот и весь мой арсенал, – сказал он. – Из него еще ни разу не стреляли. Я его получил в подарок от одного из моих почитателей на прошлое Рождество.

– Довольно странный рождественский подарок, – сказал Кара, с интересом разглядывая оружие.

– Я думаю, что мой даритель ошибочно полагал, что в повседневной жизни меня окружают револьверы, кинжалы и смертельные яды, – ответил Лексман. Похоже, чувство юмора постепенно возвращалось к нему.

– К браунингу была приложена поздравительная открытка.

– Вы знаете, как с ним обращаться?

– Я никогда всерьез не думал о применении оружия. Знаю, как его заряжать, однако коль скоро патроны не были приложены к подарку, мне и в голову не приходило брать его в руки.

В дверь постучали.

– Должно быть, почта, – пояснил Джон.

Служанка вошла в кабинет. Лексман взял с подноса письмо и нахмурился.

– От Вассаларо, – сказал он, когда девушка закрыла за собой дверь.

Грек взял в руки письмо и осмотрел его.

– Почерк злого человека, – только и сказал он, возвращая письмо Джону. Тот, разрезав пухлый конверт, извлек наружу с полдюжины листков желтой бумаги. На одном из них было что-то написано. Джон прочитал:

“Я должен вас сегодня увидеть. В одиннадцать вечера жду вас на перекрестке Истбурн-роуд и дороги, ведущей в Бестон Трейси. Если вам дорога жизнь, найдите деньги для уплаты долга.

Вассаларо."

– Он, наверное, сошел с ума, – сказал Джон. – Писать мне такие письма?! Конечно, я приду на встречу и устрою ему хорошую выволочку. – И он протянул Каре письмо.

– Советую взять с собой револьвер, – сказал тот, ознакомившись с посланием и возвращая его Джону.

Лексман посмотрел на часы.

– Сейчас около десяти. На дорогу у меня уйдет минут двадцать.

– Вы серьезно собираетесь встречаться с ним? – с удивлением спросил Кара.

– Конечно. В противном случае он может заявиться сюда и устроить представление. А этого я допустить не могу.

– Вы отдадите ему деньги? – тихо спросил Кара.

Джон не ответил на. вопрос. Наличными в доме было не более десяти фунтов, завтра он ожидал чек еще на тридцать. Он еще раз посмотрел на письмо. Его внимание привлекло качество бумаги, на которой оно было написано. Поверхность ворсистая, пористая, кое-где чернила разошлись. Промокашка, да и только. А зачем чистые листы? Видно, Вассаларо был очень взволнован и в спешке схватил со стола несколько листков из стопки.

– Нужно будет сохранить письмо, – сказал Джон.

– Совершенно верное решение. Вероятно, Вассаларо не знает, что он преступил закон, написав вам письмо, содержащее угрозу. При определенных обстоятельствах оно может превратиться в серьезное оружие.

Джон достал из кармана ключ, открыл небольшой сейф в углу комнаты, вытащил один из ящиков, аккуратно положил туда письмо, прикрыл его другими бумагами, задвинул ящик на место и закрыл сейф.

Все это время Кара внимательно наблюдал за Лексманом, всем своим видом свидетельствуя, что необычность ситуации его очень заинтересовала.

Вскоре он откланялся.

– Я бы с удовольствием принял участие в этой интересной встрече, но, к сожалению, у меня сегодня вечером неотложные дела, – сказал он. – Я настоятельно рекомендую вам взять с собой револьвер и при первом проявлении кровожадных инстинктов со стороны моего обаятельного соотечественника щелкнуть разок-другой у него перед носом. Я уверен, эффект будет полным.

Мужчины зашли в зал. Грейс встала из-за рояля и пробормотала несколько обычных фраз, выражающих сожаление по поводу столь раннего ухода гостя. Кара, естественно, не питал никаких иллюзий по поводу искренности сказанного.

– Я разбужу вашего шофера, – сказал Джон и вышел из зала.

Кара и Грейс остались вдвоем.

– Не думаю, что вы были очень рады видеть меня, – разрушил он стену молчания. Прямота и искренность его заявления смутили молодую женщину, ее щеки вспыхнули.

– Я всегда рада видеть вас, как и всех друзей моего мужа, – твердо произнесла она.

Кара поклонился в ответ.

– Я очень ценю дружбу вашего супруга, – сказал он и, словно что-то вспомнив, добавил, – я хотел взять с собой одну книгу. Думаю, Джон не будет против.

– Я сейчас принесу. Какую именно?

– Нет, нет, не тревожьтесь. Я знаю, где она стоит.

Не ожидая разрешения, он вернулся в кабинет. Грейс охватило ощущение, что Кара чувствует себя хозяином в ее доме. Не прошло и минуты, как он возвратился с книгой под мышкой.

– Я не спросил у Джона разрешения взять ее, – сказал он, – но меня очень интересует этот автор. А вот и он. Джон, – обратился грек к Лексману, – можно взять эту книгу о Мексике? Завтра утром я ее верну.

Супруги стояли у двери до тех пор, пока вдали не исчез свет габаритных фонарей автомобиля. Молча вернулись в дом.

– Ты чем-то озабочен, дорогой? – спросила Грейс. В голосе ее звучало неприкрытое волнение.

Джон грустно улыбнулся в ответ.

– Тебя беспокоят долги?

Внезапно у Лексмана появилось желание рассказать жене о полученном письме, но он устоял против соблазна, вовремя сообразив, что она ни за что не отпустит его одного на встречу с ростовщиком.

– Нет, нет, ничего особенного, – сказал он. – Я должен сходить в Бестон Трейси и встретить последний поезд. Мне должны передать кое-какие материалы.

Все его существо протестовало против лжи, даже такой невинной, как эта.

– Тебе, наверное, было скучно сегодня. Кара не очень веселый собеседник.

Грейс задумчиво посмотрела на мужа.

– Он не очень меняется с возрастом.

– Да, наш друг действительно красив, не так ли? – с восхищением в голосе произнес Джон. – Я, кстати, не понимаю, почему ты остановила свой выбор на мне. Ведь он не только богат, но и, вероятно, один из красивейших мужчин в мире.

– Я знаю Кару не только как красавца-богача, – ответила Грейс, дрожа словно в лихорадке. – Джон, милый, я боюсь этого человека.

Лексман с удивлением взглянул на жену.

– Боишься? – переспросил он. – Боже праведный, Грейс, что ты говоришь? Я уверен, что ради тебя он готов на все.

– Именно поэтому я и боюсь его, – тихим голосом ответила она.

Грейс не хотела, чтобы Джон узнал, в чем заключалась причина ее такого отношения к Ремингтону Каре. Впервые она встретилась с ним два года назад в Салониках. Вдвоем с отцом они путешествовали по Балканам – это была последняя поездка известного археолога. За ужином у американского консула она и познакомилась с человеком, который впоследствии сыграл такую роль в ее жизни.

О греке-красавце с лицом Юпитера и фигурой античного героя, о его несметном богатстве ходили легенды. Говорили, что его мать-американку похитило какое-то албанское племя. Один из вождей влюбился в красивую девушку, выкупил ее и ради нее принял протестантскую веру. Молодой человек получил образование в Йельском и Оксфордском университетах, был несказанно богат и унаследовал титул верховного правителя небольшого горного района в сорока милях от Дураццо. Он жил в роскошном замке, выстроенном по проекту итальянского архитектора. Мебель и все необходимое для ведения хозяйства закупалось в столицах западного мира по первому требованию хозяина. Неизвестно почему, в Албании его называли “Кара Румо”, или “Черный римлянин”, – он был светлокож, как саксонец, и носил кудрявую золотистую шевелюру.

Кара Румо влюбился в Грейс Террел. Поначалу ее увлекало общение с ним, но постепенно она начала побаиваться его чувственных порывов и необузданной страсти. Грейс открыто заявила, что ему нечего рассчитывать на ответное чувство. Это стало причиной сцены, которую она до сих пор вспоминала с содроганием. Спустя два дня после размолвки, когда она возвращалась с праздника, устроенного генерал-губернатором, в районе базара ее экипаж остановили, девушку вытащили, зажали рот тряпкой, смоченной каким-то ароматическим веществом, и уже почти втолкнули в ожидавшую рядом крытую повозку. Но в ото мгновение счастливый случай привел сюда группу отдыхающих английских солдат, которые, даже не зная национальности пленницы, освободили ее.

В глубине души она не сомневалась, что организатором попытки похищения был Карп. Все было сделано в духе средневековых традиций – так вожди племен добывали себе спутниц жизни. Джон об этом не знал ничего. До самой свадьбы Грейс получала дорогие подарки, но неизменно возвращала их по единственному адресу Кары, который она знала, – замок в Лемаццо. После свадьбы прошло всего несколько месяцев, и она с ужасом узнала, что “предводитель греческого общества” купил большой дом в районе Кадоган-сквер. С Джоном он познакомился еще раньше – во время их медового месяца.

К счастью, Кара редко бывал у них, но растущая близость в отношениях мужа и этого странного, своевольного человека пугала ее. Да и стоило ли делиться своими подозрениями и опасениями сейчас, в одиннадцатом часу ночи?

Какое-то время она сомневалась, затем, сидя в глубоком кресле неподалеку от рояля, почти решилась на этот шаг. Если бы он не был так обеспокоен, она, конечно, все бы ему рассказала. Но, совершенно неожиданно для себя, она заговорила о его последней работе – большом детективном романе, который если и не сделает его богачом, то уж по меньшей мере должен значительно поправить их финансовые дела.