Текст книги "Русская мифология. Энциклопедия"
Автор книги: Е. Мадлевская
Соавторы: В. Павловский,Н. Эриашвили
Жанры:
Энциклопедии
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 50 страниц)
Власий – христианский святой, великомученик епископ Се-вастийский. Согласно житию, во время гонений Диоклетиана, а затем Ликиния Власий скрывался в пустынных местах и жил в пещере на горе Аргеос. К его жилищу кротко подходили дикие звери, которые во всем подчинялись ему. Святой же давал им исцеление от болезней и благословение. За отказ отречься от Христа был казнен в 312 году.
Представления о св. Власии как покровителе животных отразились в его иконографии. На иконах его часто изображали в окружении коров, овец и лошадей, а на некоторых – в виде всадника.
День памяти св. великомученика Власия отмечается церковью 11/24 февраля.
Традиционные представления о св. Власии генетически восходят к образу языческого скотьего бога Волоса (Велеса). Соединению образов языческого божества и христианского святого
Власий. Икона (XV в.)
в народном сознании способствовала, вероятно, звуковая близость их имен. На Руси с принятием христианства на местах прежнего языческого поклонения Волосу нередко воздвигались церкви Св. Власия: уже в ХI веке храмы во имя этого святого были поставлены в Новгороде, Киеве и Ярославле. Св. Власий явился одним из многочисленных христианских преемников функций Волоса как скотьего бога.
В число христианских патронов различных домашних животных входили также: св. Василий – «свиной бог» (день памяти – 1/14января), Флор и Лавр – покровители лошадей (18/31 августа), Кузьма и Демьян – «курьи боги» (1/14 июля), Вукол-те-лятник (6/19 февраля), Агафья Коровница (5/18 февраля), Они-сим-овчар (15/28 февраля), Никита-гусятник (15/28 сентября) и другие. Св. Власий же почитался у русских, по большей части, как покровитель рогатого скота: самого святого в народе называли «коровьим богом», а Власьев день считали «коровьим праздником». Домашнюю скотину обычно называли «Власьевым родом», а коров нередко именовали «Власьевнами». Иконы с изображением св. Власия ставили в коровниках и хлевах для благополучия скотины.
Вместе с тем покровительство св. Власия не ограничивалось только рогатым скотом. Так, например, у белорусов праздник Ав-ласа, то есть Власия, назывался «конское свято», а сам святой выступал как патрон коневодства. В этот день в Белоруссии было принято не давать работу лошадям. При этом существовал обычай именно в день памяти святого объезжать молодых лошадей и устраивать для этих животных специальную «трапезу». В некоторых местностях у русских верили, что на Власия домовой заезжает лошадей. Чтобы обезопасить лошадь от мучений домового, к ней, по народным представлениям, следовало привязать кнут, рукавицы и онучи. О восприятии св. Власия как «скотьего бога» в широком смысле свидетельствуют иконы, на которых он часто изображен в окружении не только коров и овец, но и лошадей; на некоторых из икон Власий изображается сидящим на коне.
Во время эпизоотий – эпидемий скота, помимо других святых, часто обращались непосредственно к св. Власию: «Святой Власий, дай счастья на гладких телушек, на толстых бычков, чтобы со двора шли – играли, а с поля шли – скакали». В Сибири, после того как телилась корова или ягнилась овца, хозяйки, окуривая их «богородской» травой, произносили приговор с упоминанием имени св. Власия: «Святый Власей (или Васса), дай здо-ровица теленочку (ягненочку)». В Иркутской губернии к Вла-сию обращались с помощью заговора и во время первого выгона скота в поле: «Угодник Божей Власей! Не оставь скотинку в путе и в дороге, итить безо всякова препятствия. Ключ и замок – крепкие слова».
Власьев день во многих местах у русских считался первым по значимости «скотным праздником» и его отмечали широко и разгульно. Так, например, в Вологодской губернии гуляли три дня и больше, варили пиво, приобретали водку, приглашали в гости всю родню. В Власьев день крестьяне совершали обряды, которые должны были обеспечить скоту здоровье и получение от него хорошего приплода. Во многих местностях скот выгоняли из хлевов на деревенскую улицу, что отразилось в тамбовской поговорке: «С Власьева дня полоз санный покатился и корова бок греет». В этот же день совершалось обрядовое кормление скотины. В Вологодской губернии в Власьев день крестьяне приносили в церковь специально испеченные караваи ржаного хлеба; здесь хлеб освящали крещенской водой, а дома хозяйки скармливали его всем домашним животным. В Орловской губернии пекли так называемые трубницы – пышки с кашей на молоке, которые отдавали коровам, чтобы они были здоровы, принесли приплод и давали хорошие удои.
От предохранения от «коровьей смерти» в некоторых местах в Власьев день совершался обряд опахивания; он мог также приурочиваться и к дню Агафьи Коровницы. В конце ХIХ века в Пензенской губернии обряд опахивания выглядел так: «С иконою св. Власия обходят без священника больных: овцу, барана, лошадь и корову, связанных хвостами и выведенных на деревенскую площадку. По обходе зараженных гонят их за село, в овраг и там <…> побивают животных камнями и припевают: «Мы камнями побьем и землей загребем, землей загребем – кровью смерть вобьем, вобьем глубоко, не вернешься в село». Затем на трупы набрасывают усердно столько щепы и соломы, чтоб сделать костер, способный спалить всех четырех жертвенных животных без остатка».
С предохранением от падежа скота в некоторых местностях, например на Тамбовщине, связывался запрет на выполнение каких-либо работ во Власьев день.
Почитая св. Власия как одного их основных заступников домашней скотины, крестьяне Новгородской и Вологодской губерний в день его памяти приносили в церковь коровье масло и клали его перед образом святого.
В крестьянском календаре с Власьевым днем соотносилось представление об отступлении сильных зимних холодов. В народе считали, что около Власия бывает семь морозов: три до Власия, один на Власия и три – после него. Поэтому этот день называли «Власий – сшиби рог с зимы». Помимо обрядов, направленных на благополучие скота, имя св. Власия связывалось с обычаями, относящимися к сфере земледелия. Так, на следующий день после Власия на утренний мороз было принято выставлять зерно, предназначенное для посева, и приготовленную пряжу. Считали, что зерно, тронутое морозом, даст лучший урожай, а пряжа станет белее. Это выставление на мороз называлось «зорнить». В народе о зорнении пряжи говорили: «Позорнишь пряжу после Власия, будешь с деньгами на маслену».
Житийные тексты повествуют о том, что родные братья Флор и Лавр, родом из Византии, жившие во II веке, занимались каме-нотесным ремеслом. От своих учителей Прокла и Максима они усвоили христианское мировосприятие и приняли крещение. Позже, поселившись в Иллирии (ныне Хорватия), они нанялись к местному правителю Ликаону строить языческий храм. По завершении возведения храма Флор и Лавр поставили в нем вместо изваяний языческих богов большой мраморный крест. За это братьев по приказу Ликаона схватили и подвергли жестоким истязаниям. За Флора и Лавра вступился жрец Мамертин, благодарный им за то, что они сохранили зрение его сыну, которому в глаз попал осколок камня. Однако жреца приговорили к сожжению, а Флора и Лавра живыми бросили в безводный колодец и засыпали землей. Место казни братьев долго почиталось иллирийскими христианами; впоследствии мощи Флора и Лавра были обретены нетленными и перенесены в Константинополь. Церковь чтит память святых мучеников 18/31 августа.
Святые Флор и Лавр.
Некоторые факты из жизнеописания свв. Флора и Лавра были выделены народным сознанием и послужили основой для отдельных легенд и преданий, бытовавших у русских. Так, согласно смоленской легенде, Флор и Лавр как каменщики участвовали в строительстве стен Киево-Печерской Лавры. Во время ка-меносечных работ осколок камня попал в глаз единственному сыну и наследнику князя. За это князь велел закопать Флора и Лавра в землю по пояс и держать там до тех пор, пока не произойдет исцеление глаза. В случае утраты княжичем зрения братьям-каменотесам грозило быть закопанными в землю заживо. Эта легенда связывалась в народной среде с обычаем молиться свв. Флору и Лавру об исцелении глаз.
Орловское предание повествует о том, что Флор и Лавр ходили по деревням и зарабатывали себе на хлеб, роя колодцы. Однажды во время работы земля обвалилась и засыпала обоих братьев, чего никто не заметил. Но из-под обвала стала вытекать лужица, которая обнаружила в себе чудотворную силу: один из крестьян заметил, что его чахлая лошаденка, выпивая воду из этой лужи, стала добреть. Совету крестьянина гонять сюда на водопой ослабленных лошадей последовали односельчане, и их лошади от чудодейственной воды тоже стали исправны. Тогда мужики решили рыть в этом месте колодец, а когда приступили к работе, обнаружили внизу Флора и Лавра, причем братья оказались целыми и невредимыми.
Это предание связывает образы братьев Флора и Лавра с традиционными представлениями о них как «конских богах», защитниках и покровителях лошадей. Святых мучеников в народе называли «лошадниками», а день их памяти – «конским» или «лошадиным» праздником. Об установлении этого праздника рассказывает одна из пензенских легенд:
На второй день Третьего Спаса пахал мужик свой «пар», чтобы посеять озимую рожь. Лошадь заартачилась и остановилась; принялся мужик хлестать ее кнутом, а потом стал изо всех сил колотить палкой. Лошадь пала на колени и заржала. Хозяин осыпал ее бранью и проклятиями и пригрозил вспахать на ней целую десятину в один день. На этот сказ, откуда ни взялись два странника с посохами. «За что ты бьешь лошадь? – спрашивают они мужика. – Ведь ты ответишь за неё Богу, всякая животина на счету у Бога, а лошадь и сама умеет Ему молиться. У вас, вот, на каждой неделе полагается для отдыха праздник, а у коня твоего в круглый год нет ни единого. Завтра наш день – Флора и Лавра: вот мы и пришли заступиться и посоветовать свести твою лошадь на село к церкви и соседям то же наказать, если хотят, чтобы лошади их были здоровы и в работе крепки и охотливы. Мы приставлены к лошадям на защиту. Бог велел нам быть их заступниками и ходатаями перед Ним». Связь Флора и Лавра с покровительством коневодству отразилась в иконографии этих святых в русской традиции. Их часто изображали с лошадьми, а в центре между святыми – архангела Михаила. Кроме того, на русских иконах обычно вместе с образами братьев-мучеников бывают изображения каппадокий-ских мучеников братьев-близнецов Спевсиппа, Елевсиппа и Мелевсиппа (день памяти 16/29 января), имена которых указывают на их занятия: в переводе с греческого эти имена означают соответственно «погоняющий лошадей», «всадник» и «заботящийся о лошадях». Братья-конюхи изображаются в нижней части икон в виде всадников, гонящих табун лошадей. Известны также иконы с трехчастными композициями, на которых объединено еще большее количество образов скотоводческих святых: кроме Флора и Лавра с архангелом Михаилом в одной части, каппадокийскими братьями-конюхами – во второй, в третьей изображаются еще сидящие против друг друга свв. Власий и Модест – покровители рогатого скота. При этом соответственно патронажу рядом со святыми изображаются либо лошади, либо рогатые животные.
Иконы Флора и Лавра нередко встречались не только в часовнях и церквях, но и в крестьянских домах. В некоторых местностях образ этих святых помещали в конюшне над яслями с правой стороны. Им молились о здоровье и благополучии лошадей. Соответственно представлениям о патронах коневодства сложились поговорки: «Фрол и Лавёр до рабочей лошади добёр», «Умолил Фрола и Лавра, жди и лошадям добра». К святым Флору и Лавру обращались за помощью в уходе за скотом вообще. Так, в Костромской губернии только что родившегося теленка приносили в избу и касались им трижды об угол голбца – дощатой пристройки около печи; при этом обращались к Флору и Лавру с просьбой, чтобы «пустили скотину вдоль всего двора», то есть чтобы скотинка пришлась ко двору.
В день памяти свв. Флора и Лавра не использовали для работы лошадей, давая им отдых. В народе верили, что любая работа на лошадях в конский праздник не будет впрок. Более того, она может повлечь за собой падеж животных. До дня Флора и Лавра существовал запрет выжигать клейма на молодых лошадях. Все обряды в день Флора и Лавра были направлены на обеспечение благополучия и приплода скота и прежде всего лошадей.
Утром в конский праздник лошадей кормили свежим сеном и овсом «в полную сыть», а также тщательно чистили и мыли. К этому дню специально пекли печенье в форме конского копыта и закармливали им лошадей. В некоторых местах лошадей кормили круто посоленным яичным хлебцем или ржаной «фролов-ской» просфорой. Такую просфору каждый хозяин приносил из церкви и, разломив ее на несколько частей, давал по кусочку всей домашней скотине. В Белозерье обрядовое печенье называлось «фролы» или «хролы» и имело форму круглых шариков. Его готовили из толокна, ячневой или пшеничной муки, замешивая тесто на масле и добавляя сметану, яйца, сахар. Затем из теста раскатывали жгуты, разрезали их на части и скатывали небольшие шарики. Это печенье пекли в большом количестве и не только давали его скотине, но и ели сами, и угощали всех, кто в праздник заходил в гости.
Во многих местностях в «Фролов день» было принято совершать купание лошадей в реках, озерах, других водных источниках. Это купание нередко приобретало форму торжественного обряда: специально для него надевали праздничную одежду и чинно вводили украшенных лошадей на поводе в воду. Обычно это делали мужчины, реже – женщины.
Архангел Михаил, апостол Петр и мученик Флор. Икона (XVI в.).
Особенностью праздника был обряд «конской мольбы». Для этого тщательно украшали лошадей: расчесывали им гривы и хвосты, вплетали в них яркие ленты и лоскутки ткани. Лошадей со всех окрестных деревень пригоняли к церковной ограде, где совершался молебен с водосвятием. После обедни и молебна в честь свв. Флора и Лавра священник выходили из церкви и окроплял животных освященной водой. По народным представлениям, этот обряд должен был охранять коней «от всякого лиха». Молебны нередко сопровождались крестными ходами с крестами и иконами к часовням и святым источникам.
В некоторых местностях – на Вологодчине, Новгородчине, в Костромской губернии – особые часовни для чествования мучеников Флора и Лавра и для совершения «конной мольбы» возводились в лесу, в значительном отдалении от жилья. В обычные дни сюда редко кто приходил, но в день Флора и Лавра здесь собиралось множество людей с лошадьми. С одной из таких часовен в Ветлужском крае Костромской губернии связывалось предание, согласно которому на ее месте бил из горы источник: в нем три века назад случилось явление иконы святых мучеников Флора и Лавра. Там была выстроена часовня, а затем и церковь в честь святых, и с тех пор люди из окрестных селений приезжали туда для водосвятного молебна.
Во многих местах на Русском Севере, в Сибири, Поволжье и южнорусских губерниях молебен в день свв. Флора и Лавра сопровождал обряд прогона скота через «живой» огонь, добытый с помощью трения дерева о дерево. Обычно священный огонь разводили во рву, овраге или в специально прорытом в земле тоннеле. При прогоне лошадей или всего скота через огонь священник кропил животных святой водой.
Особенностью лошадиного праздника в ряде местных традиций был обычай устраивать скачки на лошадях, отчего одно из названий дня свв. Флора и Лавра – «скакалки». При этих скачках было не принято седлать животных. Обычно состязания устраивали за деревней или около часовен. В некоторых местах и скачки, и молебен о лошадях приурочивались не к дню свв. Флора и Лавра, а к другому времени. В Вельском уезде Вологодской бернии, например, эти действа совершались в первое воскресенье после Петрова дня. Вместе с тем они все равно соотносились с образами патронов коневодства: участие в скачках, в частности, называлось по имени одного из братьев-мучеников – «фролить».
Красный всадник. И. Билибин (1900).
После скачек обычно следовало обильное угощение. В некоторых местностях «Фролы» отмечали не один день, заранее заготовив вдоволь еды и пива. Для табунщиков и конепасов пекли специальный «именинный» пирог и миром варили пиво.
На Вологодчине, в деревнях, где Фролов день был престольным праздником, его отмечали особенно широко. Пиво варили крепче обычного, крепче даже, чем в Ильин день. Гуляли и плясали в овинах три дня, а на четвертый и пятый день ходили по дворам, по всем соседям «сшибать» – пить оставшееся с праздника пиво. Входя в дом, спрашивали: «На дрожжах не осталось?». Если приглашали за стол, гости говорили: «Пока не допьем – не уйдем!»
День свв. Флора и Лавра был значим для крестьян не только как лошадиный праздник, но и в области земледелия. Им, в частности, заканчивался сезон полевых работ. Это был срок завершения сева озимых, и поэтому Фролов день в некоторых местах называли «досевками». По традиционным поверьям, кто будет сеять после этого дня, у того не будет урожая. Об этом говорят и народные приметы: «Сей озимь от Преображения до Флора», «Коли до Фрола не отсеешься, фролы [сорняки] и родятся», «Кто сеет на Фрола, у того фролки и будут». В некоторых местах с дня Флора и Лавра всем миром начинали «помочи» – помощь в хозяйственных работах – вдовам, сиротам, одиноким старикам.
Ко дню Флора и Лавра приурочивали бабьи «засидки», то есть начало посиделок: женщины собирались вместе в одну избу для рукодельных работ. Об этой приуроченности свидетельствует народная поговорка: «С Фролова дня засиживают ретивые, а с Семена – ленивые».
В истории христианской церкви св. Кассиан известен как основатель монашества в Галлии и один из главных теоретиков монашеской жизни. Он родился в Скифии около 360 года; монашество принял в Вифлеемском монастыре в Палестине; с 390 года около десяти лет странствовал по монастырям и скитам в Египте, изучая правила и обычаи монашества. Около 400 года в Константинополе Кассиан был посвящен в сан диакона, а через пять лет представлял в Риме константинопольскую церковь с целью защиты Иоанна Златоуста. Позже в Массилии (ныне Марсель), где Кассиан был назначен пресвитером, он основал два монастыря – мужской и женский – по типу египетских монастырей. Здесь Кассиан вырабатывал основы устава для южно-галльских монастырей, ориентируясь на восточное пустынножительство как на идеальную форму монашеской жизни. Кассиан написал 12 книг, посвященных нормам жизни монахов, и 24 «Собеседования» с настоятелями египетских монастырей о нравственных вопросах христианского учения. Церковь чтит память св. Касси-ана 29 февраля.
Образ этого святого в народных представлениях предстает совершенно иным, чем в действительности. Это в значительной степени обусловлено датой дня его памяти, которая в календаре вообще и в крестьянском, в частности, занимает исключительное место. Во-первых, 29 февраля бывает один раз в четыре года. Во-вторых, если учесть, что в Древней Руси Новый год начинался с марта, то именно после Касьянова дня наступал високосный год. Эти обстоятельства, несомненно, негативно повлияли на народное восприятие Кассиана, несмотря на то что его жизненный путь был преисполнен благочестия.
В народных поверьях, идущих вразрез с реальной биографией и житийной литературой, образ св. Касьяна рисовался исключительно с помощью отрицательных характеристик: Касьян немилостивый, злопамятный, немилосердный, скупой, остудный, Касьян-завистник, Касьян-корыстник. В Саранском уезде Пензенской губернии Касьян даже не признавался крестьянами святым, а само имя считалось позорным. Оно приобрело нарицательный характер по отношению к угрюмым и тяжелым в общении людям (о таких говорили – «Касьяном смотрит»), а также к тем, кто может сглазить: «Касьян косоглазый, от него, братцы, хороните все, как от Касьяна – живо сглазит, да так, что потом ни попы не отчитают, ни бабки не отшепчут». На Вологодчине о злом человеке говорили: «Эдакой ты Касьян! Видно, в тебе нет крови-то человеческой».
Одна из основных тем народных легенд о Касьяне связана с объяснением причин, по которым день святого празднуется лишь один раз в четыре года. Особенностью ряда легенд является то, что в них Касьян, нелюбимый в народе, противопоставляется св. Николаю, одному из наиболее почитаемых святых на Руси и, что существенно в отношении крестьянского календаря, покровителю земледелия. Так, у русских широко распространена легенда о путешествии Касьяна и Николая к Богу в рай, во время которого им повстречался мужик, увязивший свой воз посреди дороги. В ответ на просьбу помочь вытащить воз Касьян отказывает мужику, мотивируя отказ боязнью испачкать свои одежды и в грязном виде предстать перед Богом. Николай же, не говоря ни слова, помогает мужику. В раю Бог оценил по достоинству поступок Николая, а в поведении Касьяна усмотрел лукавство, отчего и определил св. Касьяну быть именинником один раз в четыре года, а св. Николаю два раза в год – за его доброту.
По одной из народных легенд о Касьяновом дне, распространенной в Новгородской губернии, св. Касьян три года подряд в день своих именин был пьян и лишь в четвертый год праздновал именины в трезвом виде; за это и был наказан тем, что ему стало быть положено именинником через три года раз.
Наряду с темой необычности отмечания дня св. Касьяна в ряде легендарных сюжетов звучит мотив связи этого святого с дьяволом и адом. Так, по вологодской легенде, Касьян сначала был светлым ангелом, но, соблазнившись на обещания нечистой силы, предал Бога. Он рассказал дьяволу о намерении Бога свергнуть сатанинскую силу в преисподнюю. Позже Касьян раскаялся в предательстве и пожалел о прежней близости к Богу и житье на небе. Господь сжалился над грешником, уменьшив его наказание: Бог приставил к Касьяну ангела, которому велел заковать его в цепи и в течение трех лет бить тяжелым молотом в лоб, а на четвертый год выпускать на волю.
Объяснение традиционного взгляда на 29 февраля как на опасный день встречается в легендах, где образ св. Касьяна соотнесен с чертями и пространством ада. По одной из легенд, Касьян является стражником ада, и лишь раз в четыре года Господь дает Касьяну отпуск; 29 февраля, пока Касьян находится на земле, его работу стража выполняют 12 апостолов. По другой легенде, Касьян почти беспрерывно бьет по голове дьявола; лишь 29 февраля в честь именин он свободен от работы, но как раз в этот день сатана и успевает напустить невзгоды и болезни на людей; после празднования именин Касьян возвращается к своему занятию.
Мотив битья дьявола связывает образ св. Касьяна с комплексом традиционных представлений о кузнеце как творце, преобразователе, сдерживателе злых сил. Эти представления нашли отражение в повествовательных жанрах русского фольклора (сказке, легенде), в святочных играх (игра в кузнецов, перековывающих старых на молодых, и других). Мотив выпускания дьявола на волю в определенное время – 29 февраля – сближает эту легенду с другой, касающейся времени Святок, согласно которой, Господь забывает в Рождество закрыть врата ада, и нечистая сила на весь святочный период выходит на землю. Типологическая близость этих легенд неслучайна: и Святки, и Касьянов день, по традиционным представлениям, отмечены признаками хаотичности, стихийности, опасности как периоды перехода от старого времени к новому. Независимо от отказа празднования Нового года в марте конец февраля в крестьянском быту продолжал осмысляться как граница между временами года – зимой и весной.
По преданию из Пермской губернии, не Касьян бьет дьявола, а черти бьют Касьяна молотом; только 29 февраля ему дают возможность взглянуть на белый свет; и на что он не взглянет, то повянет.
Легенды, повествующие о длительном пребывании Касьяна в аду и об однодневном выходе на землю в течение четырех лет, проливают свет на записанные В. И. Далем поговорки об этом святом, в которых он предстает как источник смертоносной силы: «Касьян на скот взглянет – скот валится; на дерево – дерево сохнет»; «Зинул Касьян на крестьян»; «Касьян на что взглянет – все вянет»; «Касьян на народ – народу тяжело; Касьян на траву – трава сохнет; Касьян на скот – скот дохнет».
Не трудно заметить, что, согласно поговоркам, вредоносной силой обладает именно взгляд Касьяна. Зависимость «дурного глаза» от почти беспрерывного пребывания Касьяна в аду подтверждается традиционными представлениями о разном качестве видения живых и мертвых (или потусторонних сил). Последние нередко, по поверьям, обладают губительным для всего живого взглядом: в быличке, например, умершая мать возвращается с того света покормить своего грудного ребенка, но от взгляда мертвой младенец умирает. В этом плане показательны также традиционные представления о том, что человек, напускающий сглаз, связан с нечистой силой; а любая патология глаз у человека – слепота, одноглазость, «мясное», то есть большое, третье веко и подобное – является признаком причастности к «иному» миру или свидетельствует о близости перехода в другой мир. Не случайно Касьян в народном определении – косоглазый. Прикрепление этого эпитета к образу Касьяна, возможно, связано со звуковой близостью самих слов «Касьян» – «косой».
Представления о необычности глаз Касьяна и их мертвящем взгляде нашли отражение в украинской легенде, по которой он неподвижно сидит на стуле с опущенными ресницами: длина их достигает коленей и не дает возможности Касьяну видеть Божьего света. Лишь в високосный год, 29 февраля, утром он поднимает ресницы и оглядывает мир; на что он в этот момент взглянет, то погибает. Подобное описание Касьяна сближает его с персонажами украинской демонологии – Буняком и Вием. Основной чертой внешнего облика этих персонажей являются закрывающие глаза веки или брови до земли, которые ни тот ни другой не в силах поднимать самостоятельно. Народные рассказы о Вие легли в основу известной одноименной повести Н. В. Гоголя.
Несколько особняком от отмеченных народных представлений стоит народно-книжная повесть о Касьяне, относящая его рождение ко времени царствования Константина Великого. Особенность «книжной» судьбы Касьяна отмечена и необычным рождением – «по сновидению», то есть рождению предшествовал вещий сон, – и тем, что в младенчестве его украли и воспитали в своем жилище бесы. Согласно повести, однажды в церкви во время литургии служивший ее Василий Великий заметил Касьяна в бесовских одеждах и ударил его крестом по голове. На челе Касьяна запечатлелось крестное знамение, которое с тех пор стало жечь бесов, как только Касьян приближался к ним. По молению св. Василия Бог дал Касьяну человеческую речь, после чего он стал чтецом, а впоследствии достиг епископского сана. Книжная версия, как и устно-поэтическая, сближает образ Касьяна с миром бесов, но его губительный взгляд заменяет крестным знамением, сила которого направляется против демонов.
Сложные представления о Касьяне, отразившиеся в фольклорных жанрах, книжных источниках, поверьях, отчасти проясняют сведения о дополнительных, кроме 29 февраля, днях поминовениях этого святого в русской календарной обрядности. Это три четверга: на масляной, пасхальной и семицкой неделях. Объединяющим эти дни является принятое в народной традиции поминовение покойников, связанное с верой в их магическую силу. Эту силу с помощью почитания, выражавшегося в ритуалах кормления умерших, посещения кладбищ, крестьяне старались направить для достижения своего благополучия, в частности – в сфере земледелия. Прикрепленность образа св. Касьяна к дням поминовения покойников еще раз указывает на сложившуюся в традиционном сознании связь этого святого с потусторонним миром, что обусловливало восприятие его как опасной силы. Одна из конкретных форм этого восприятия – представление о том, что св. Касьян повелевает ветрами, которые он держит на двенадцати цепях за двенадцатью замками, и в его власти спустить ветер на землю и наслать мор как на людей, так и на скот.
Широко распространенной мерой безопасности от «Касьянова глаза» у русских было стремление 29 февраля не выходить из дома, особенно до восхода солнца. В Орловской и Рязанской губерниях крестьяне, пережидая опасное время, старались спать до обеда. День недели, на который приходился Касьян, считался, по народным представлениям, несчастливым; поэтому в течение трех лет в этот день не начинали никаких работ.
