Текст книги "Красный Принц"

Автор книги: Э. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)

Она знала, Рам Джас Рами сейчас в Хейране, но ничего не могла с этим поделать. Она не сомневалась, что подготовила все возможное для своей защиты, но все равно не находила места от волнения. Элиас из Дю Бана неусыпно охранял ее, паства ее с каждым днем росла, Псы наводнили весь Тор Фунвейр, а ее сестре, Саше Иллюзионистке, удалось выкупить дочь кирина из рабства. Но было ли этого достаточно? Продумала ли она все возможности? Саара ненавидела свою неуверенность в будущем.

Она заседала в кабинете герцога Лиама, пытаясь отвлечься от армии призрачных рабов в своем разуме. К ней входила бесконечная череда Черных воинов и чиновников ро, испытывая ее терпение глупыми вопросами о безопасности Вейра и вестями из других городов. Элиас разбирался с людьми ро, но каресианцы не слушали Черного священника, и ими приходилось заниматься самой Сааре.

Следующая встреча была назначена с сэром Халламом Певайном. Рыцарь-наемник только недавно оправился от раны, нанесенной ему Утой Призраком: опальный священник раскроил ему горло. Судя по всему, тяжелая рана еще больше испортила нрав Певайна и сделала мерзкого человека более мерзким. Однако он до сих пор мог принести немалую пользу.

Дверь отворилась, и в кабинет вошло трое мужчин. Черные воины, охраняющие вход, сразу узнали Певайна и пропустили всех троих. Вторым был Параг, наемник отталкивающего вида, правая рука Певайна. Третьего Саара не знала. Худощавый мужчина ро в тусклых стальных доспехах с уродливой красной татуировкой на щеке. Элиас из Дю Бана, который стоял за плечом Саары, равнодушно окинул чужака взглядом, но не двинулся с места.

– Моя госпожа, – произнес Певайн голосом, хриплым из-за гладкого шрама на шее. – Это Якоб Черный Страж из Вейра.

Худой мужчина кивнул с легким намеком на почтительность.

Саара обогнула стол и улыбнулась Якобу. Сегодня она надела белое платье, не настолько открытое, как ее привычные наряды, но более приличествующее для Тор Фунвейра и закоснелых ро. Она опустила взгляд и с обольстительной чувственностью дотронулась до груди мужчины.

– Доброго вам дня, – промурлыкала Саара. – Прошу простить меня, но нам с Певайном нужно поговорить наедине. – Она лукаво улыбнулась. – И если вы еще раз, не постучавшись, войдете ко мне в кабинет – я прикажу освежевать вас и засолить тело.

Якоб несколько раз моргнул и повернулся к Певайну.

– Я… мне сказали, моя помощь будет приветствоваться.

– У него нет права решать за меня, – мягко ответила Саара.

Певайн рассмеялся, и лицо его исказилось в мерзкой гримасе.

– Он знает много такого, что может показаться вам полезным, и у него есть несколько интересных умений. Может, стоит сначала поговорить с ним – а уже потом свежевать?

С притворной скромностью она отступила от них и присела на край стола. Она сочла Черного Стража достаточно напуганным ее угрозами и решила позволить ему остаться. Она виновато ему улыбнулась.

– Какими же знаниями ты обладаешь? – спросила она нежно.

Якоб явно колебался, но улыбающийся наемник с ним рядом кивнул, не выказывая ни малейшей робости перед колдуньей. Параг же не отводил затуманенного взгляда от груди Саары. Она всегда подозревала Парага в недостаточной обремененности мозгами.

– Я думаю, сначала стоит обговорить оплату, – неуверенно предложил Черный Страж.

Элиас обошел вокруг стола, глянул для подтверждения на Саару – затем кулаком ударил Якоба прямо в нос. Он бил вполсилы, но результата достиг – мужчина со сломанным носом повалился на пол.

– А я тебя предупреждал, – весело заявил Певайн.

– А ты заткнись. – Элиас круто повернул к наемнику. – Если я ударю тебя – то не кулаком, а мечом.

– Ну так где же твой меч? – с вызовом спросил Певайн, смерив широкоплечего Черного священника взглядом.

Саара восторженно хлопнула в ладоши.

– Ваша агрессивность возбуждает меня, но все же я должна вас прервать – у нас мало времени, и вы оба нужны мне живыми.

Она позволила Певайну расслабиться, но ничего не сказала священнику – она знала, он и так послушен любому ее приказу и не будет возражать.

– А что касается тебя, дорогой мой Черный Страж…

Она пальцем приподняла подбородок Якоба, заглянув ему в окровавленное лицо. Тот прижал ладонь к носу, и между пальцев у него сочилась кровь.

– Я не заплачу тебе – но награжу драгоценным даром.

Она пристально посмотрела на него и проникла в его разум. Якоб широко распахнул глаза, а его руки безвольно обвисли вдоль туловища, тело задрожало от невероятной боли, но он не мог ни закричать, ни иначе ее выказать. Саара впитывала его боль, наполняя все его чувства опьяняющим удовольствием, и разум его стал открытым и податливым. Теперь все его чувства и мысли принадлежали ей.

Она видела, как он родился и вырос в Ро Вейре. Якоб был сыном предыдущего герцога, печально известного аристократа по имени Рейф. Беспутный с детства. Высокомерный. Склонный к садизму. Задиристый, он пошел по стопам жестокого отца, который научил его относиться к простым людям словно к бездушной скотине. К совершеннолетию – когда ему исполнилось восемнадцать – он стал лучшим наемным убийцей своего отца и мог убить любого по первому слову. От его руки гибли аристократы, торговцы и священники. Саара видела: он лишен сочувствия к своим жертвам и стремится доказать ценность собственной жизни, когда отнимает жизнь у других людей. Когда Рейфа казнили за его многочисленные преступления, мальчика отпустили на волю, поставив клеймо Черного Стража. Герцог Лиам хотел убить его, но Пурпурные священники настояли на том, что во всем следует винить его отца, и Якоба просто изгнали из родного дома.

– Ты много страдал, милый Якоб, – произнесла Саара, ощущая его бездонный гнев и отвращение к себе. – Но я могу тебе помочь.

Она ослабила путы на его разуме и позволила ему почувствовать эйфорию. Через мгновение глаза его закатились, а губы изогнулись в рассеянной улыбке.

Проникнув в его разум чуть глубже, Саара нашла те сведения, которыми он хотел поделиться. Где-то на востоке в небольшом городке Кабрин Якоб видел, как альбинос ро садится на каресианский корабль. Капитаном его был контрабандист Макад, и он направлялся в Кессию.

Саара ахнула от удовольствия, увидев бледное лицо Уты Призрака. С ним путешествовали его оруженосец и темная женщина, которая была не той, кем кажется. Якоб тоже узнал его. Последний из потомков древней крови направлялся в столицу Каресии.

Саара отпустила его разум и снова откинулась на стол. Ни Элиас, ни Певайн не двинулись с места, чтобы ей помочь, пока Госпожа Боли тяжело дышала, расплываясь в довольной усмешке.

– Спасибо, Якоб, – произнесла она между судорожными вздохами.

Черный Страж без сознания осел на пол, но остался под полным контролем колдуньи. Он был умелым наемным убийцей и мог оказаться весьма полезным, даже не считая уже представленных ценных сведений.

– Он умер? – спросил Певайн.

Саара рассмеялась.

– Он оправится, мой дорогой Халлам. – Она указала на одного из стражей: – Ты. Отнеси его в спальню.

Черный воин открыл деревянную дверь и выволок из кабинета бессознательного Черного Стража. Не так уж редко ему приходилось вытаскивать мужчин из кабинета колдуньи, хотя на этот раз, для разнообразия, человек был все еще жив.

– Он принес интересные новости, – сказала Саара, облизывая губы.

– Он мне рассказывал, – ответил Певайн.

Наемник глухо зарычал. Ута постоянно ускользал от него, и настроения это не улучшало. Певайн считал себя непобедимым воином – которого альбинос-священник тем не менее победил и оставил умирать с раной на шее. Наемник с удовольствием воспользуется возможностью отомстить. Параг тоже радостно кивнул и издал гортанный смешок. Судьба Якоба никого из них не волновала, и Саара поняла: он уже заплатил им за знакомство с ней.

– Моя сестра встретит тебя в Кессии и проследит, чтобы на этот раз ты не ушел с пустыми руками, – сказала она с чарующей улыбкой, и Певайн не сразу распознал скрытую угрозу в ее словах.

– Я найду его, – огрызнулся он, потирая шрам. – И я не нуждаюсь в твоей сестричке, заглядывающей мне через плечо.

– А я не нуждаюсь в том, чтобы ты искал его. Саша сама его найдет. Мне нужна его смерть. Убей его самого и его оруженосца, вырежи ему глаза, отрежь мужское естество… просто убей его! Понятно? – Ее слова сочились ядом, и Саара немедленно отстранилась от наемника.

Певайн нахмурился, пытаясь побороть невольный страх.

– Понятно.

Элиас выступил между ним и колдуньей.

– Может, мне отрезать у самого Певайна кое-что и обеспечить его покорность? Руку, например?

Певайна очень напугала Саара, и он почти не обратил внимания на угрозу священника, хоть и прищурил глаза, глядя на него. На мгновение колдунья увидела в нем человека, который сожалеет о своей судьбе. Он служил ей ради денег, власти и влияния, но при этом видел черное сердце за медовой завесой из лживых слов. Он всегда будет ее бояться.

– Я так не думаю, – прошептала Саара, глядя на Певайна и облизываясь.

Двое мужчин стояли вплотную, лицом к лицу.

– Делай, что тебе сказано. И не забывай о своей ничтожности, – прорычал Элиас, и грудь Саары заполнило томное желание. Священник не был красив, но его суровость и военная выправка делали его в эту секунду чрезвычайно привлекательным.

Певайн не обернулся. Он похлопал Парага по плечу и указал на дверь.

– Пошли. Там один призрак уже заждался, когда его убьют.

Наемники ушли, и Саара глубоко вздохнула, закусив губу, и жадно посмотрела на Элиаса. С секунду она раздумывала над тем, можно ли схватить его и заставить ее удовлетворить, но ей не хотелось причинять ему боль. Последние несколько мужчин, которые оказались у нее в кровати, умерли в невероятных муках. Ей необходимо поглощать чужую энергию для поддержания контроля над призрачными рабами, но Элиас был слишком полезен, негоже расходовать его таким образом…

– Очень жаль, что ты не мужчина, – проговорила она между чувственными вздохами.

Элиас бесстрастно воззрился на нее.

– Вряд ли ты когда-нибудь начнешь понимать мою суть, – ответил он. – Могу сказать одно – твоя вагина меня совершенно не привлекает.

Саара откинула голову и расхохоталась. Ей нравились грубые шутки, но немногие отваживались произносить подобное в ее присутствии.

– Ты забавен, мой дорогой Элиас.

– Я не пытался тебя позабавить. – Священник обошел стол и встал у окна, глядя на залив Ро Вейра.

– Как мы можем использовать Черного Стража? – спросила Саара, погрузившись в размышления.

– Ты говоришь со мной или сама с собой? – Элиас не повернулся к ней, в очередной раз показав, что его послушание – не следствие личной преданности.

– Тебе нужно расслабиться, мой милый.

Теперь священник повернулся к ней, но его темные глаза ничего не выражали.

– Я вполне расслаблен.

У Саары вновь начала болеть голова.

– Мне надо совершить службу. Моя многочисленная паства нуждается в верховной жрице.

В Вейр прибыло множество каресианцев. Главы богатейших торговых семей и бандитских кланов обратились к вере в Мертвого Бога. Даже некоторые из аристократов ро увидели преимущества в том, чтобы обратиться в веру Саары. Каждый день число ее последователей росло. Ее проповедь безумия и могущества нашла отклик в сердцах слабовольной элиты.

– Возможно, тебе стоит пойти со мной. Один Бог обойдется несколько часов без тебя, пока ты будешь пребывать в экстатической агонии.

– Мне ни к чему твой бог, – равнодушно бросил он.

– Он мог бы тебе понравиться. – Она облизнулась и мягко послала к нему в разум картины наслаждения и боли. Элиас чуть вздрогнул – и его разум закрылся. Саара никогда еще не пыталась заколдовать его всерьез и признавала его достаточно сильным, чтобы она могла сделать это мимоходом.

– Иди и трахай свою паству, – огрызнулся он, – а меня оставь в покое.

Она хихикнула и чувственно потерла ладони.

– У меня уже есть последователи из числа ро, и их число растет, даже в других городах. Но я не буду торопить тебя, могучий священник.

Саара Госпожа Боли, взмахнув полами платья, вышла из кабинета и начала готовиться к проповеди. Ей как никогда необходимо было расслабиться, и она радостно предвкушала час-другой восхитительного безумия.

Глава четвертая
Фэллон из Лейта в городе Южный Страж

Огонь в очаге догорел, оставив только тлеющие угли, и в деревянном доме постепенно становилось все холоднее. Красные рыцари вынесли из него почти всю мебель и использовали в качестве тюрьмы. Пять тысяч рыцарей и священников быстро подавили сопротивление жителей города и чувствовали себя как дома в отобранных у них зданиях, а оставшихся в живых обитателей города держали под стражей в разрушенной часовне Рованоко. В живых осталось всего около пяти сотен раненов. Тех из них, кто мог стоять на ногах, обезоружили и заставили работать.

Фэллон досконально знал все формальные стратегии рыцарей, и захват города происходил по их обычной схеме. В первую очередь они подавляют любое сопротивление, особенно жестоко расправляясь с отдельными бунтовщиками, чтобы исключить неповиновение, затем организовывают оборону, и когда город окончательно перейдет под их власть – тогда они казнят пленников и двинутся дальше.

Не считая двух рядовых на страже у двери, компанию Фэллону всю неделю составлял только пьяница-аристократ и тихий священник Коричневой церкви.

Владимир Коркосон, Владыка Топей и командующий армией Дарквальда, был хорошим собеседником, когда не спал и не заливал свою тоску вином, но священник, брат Ланри, оставался слишком простодушен и набожен, чтобы с ним нормально говорить. Священник пытался утешить своих собратьев по несчастью перед грядущей казнью за измену Короне, но по большому счету все его речи сводились к беседам об Одном Боге.

Преступление Коркосона заключалось лишь в том, что он пытался предотвратить бессмысленную смерть своих людей, когда их раз за разом посылали на штурм города. Владыка Топей оказался хорошим человеком, который заботится о своих солдатах. К несчастью, его добрые намерения не нашли отклика у Пурпурных священников, и его избили и заковали в цепи за неподчинение.

Преступление Фэллона было еще проще. Он всего лишь разошелся во мнениях с Пурпурным священником и спас друга от смерти. Преступления у них разные, но итог будет один – их вздернут на воротах Южного Стража на глазах у всей армии. Ланри слишком незначительная персона, чтобы его убивать, и даже у кардинала Мобиуса не поднимется рука на скромного Коричневого священника.

Фэллону было о чем поразмыслить, и он хранил спокойствие, поэтому думалось ему лучше обыкновенного. Даже под угрозой смерти он сохранил свою честь, и Один Бог вознаградил его за это. Тень брата Ториана из Арнона сопровождала его с тех самых пор, как Фэллона заключили под стражу, и существование призрака внушало надежду, что ему не суждено болтаться в петле. Он стал земным воплощением, избранником Одного Бога, и в нем укрепилась вера: скоро его меч вернется к нему.

– Сколько нам осталось… хотя бы примерно? – спросил Владимир, наконец проснувшись.

Стояла глубокая ночь, но Фэллон не спал, он смотрел наружу в тонкие щели треснувших оконных ставней.

– Как твоя голова? – спросил Фэллон. Он был уверен: двух бутылок крепкой раненской медовухи достаточно для сильного похмелья.

– Пока не знаю. Главное – лежать неподвижно, даже если уже проснулся. Это поможет обмануть мозг, и он решит, что все в порядке.

Владыка Топей выглядел неважно. Глаза у него припухли, и отблески затухающего костра, похоже, казались ему слишком яркими.

– Ответь на вопрос, дружище, – попросил он.

– Прошла неделя с тех пор, как они подавили последний мятеж. – Фэллон пытался разглядеть что-нибудь через щели в ставнях в царившей над Южным Стражем тьме. – Я бы сказал, сегодняшний рассвет – весьма подходящее время для нашей казни.

– Изумительно, – заметил Владимир. – Жду не дождусь.

Они уже неделю обменивались мрачными шутками, и Фэллон успел привязаться к своему собрату по несчастью, здравомыслящему человеку, не склонному к истерике. Владимир постепенно принял свою печальную судьбу.

– Полагаю, у тебя нет в запасе гениального плана побега? – спросил Владимир, потирая глаза.

Фэллон слабо улыбнулся и кивнул в сторону спящего брата Ланри:

– Можешь обменяться с ним одеждой и надеяться, что они не заметят, как в заточении ты набрал лишний вес и стал ниже на несколько дюймов.

Владимир хихикнул и вздрогнул – смех болью отдался в тяжелой голове.

– Не смеши меня. Смех мешает обмануть похмелье.

– Сам виноват, идиот несчастный, – ответил Фэллон с широкой улыбкой.

По крайней мере, чувство юмора у него осталось на месте. Вся ситуация со вторжением на Свободные земли, с захватом Ро Хейла и Южного Стража и даже очевидный расцвет королевского безумия начали казаться ему в какой-то степени забавными.

– Интересно, нас повесят рядом? – спросил Владыка Топей, повернувшись на спину и уставившись на деревянные потолочные балки.

– Вряд ли, – ответил Фэллон. – Я клятвопреступник, а ты всего лишь изменник. – Он снова улыбнулся. – Они сначала вздернут тебя, а потом устроят из моей казни настоящее представление. Среди рыцарей я довольно известен, и эти святоши выжмут из моей казни все возможное.

– Жаль, – пробормотал Владимир. – Здорово, если бы рядом со мной при повешении уже болталась чья-нибудь дружеская рожа.

Фэллон отвернулся от окна и присел на край кресла, которое использовал вместо кровати.

– Ты когда-нибудь видел повешение, милорд?

– Нет, к счастью, не довелось. Хотя однажды я видел, как человеку отрубили руки. Он украл из Пурпурной часовни в Дю Бане некую вещицу… или что-то вроде этого. Возможно, просто в пьяном виде облегчился на ступенях церкви… я точно не помню. – Владимир снова потер глаза и неловко повернулся, пытаясь устроиться поудобнее. – Сколько осталось до рассвета? – спросил он.

– Час или два, самое большее.

– Итак… стоит готовиться к тому, что через три-четыре часа я уже буду мертв?

Владыка Топей закрыл глаза и поморщился. Он беспокойно ерзал, потирал виски и периодически постанывал.

– Если только до этого не случится что-нибудь необычное, – загадочно ответил Фэллон.

Владимир изумленно фыркнул, но ничего не сказал. Он молча отдувался, испытывая всю тяжесть утреннего похмелья. Лицо его начало приобретать странный цвет.

Фэллон вернулся к окну. В лагере зашевелились рядовые из простолюдинов, приступая к своим утренним обязанностям. С каждым днем солнце вставало все позже, напоминая людям ро, как они далеко от родного Тор Фунвейра.

– Будь наготове, избранник, – произнес призрак Ториана.

Фэллон моргнул от резкой боли в голове.

– Ты не мог бы заранее предупреждать о своем появлении? От твоих слов все еще болит голова.

Владимир фыркнул и посоветовал ему вести себя потише. Фэллон понял: в таком состоянии его спутник вряд ли расслышит, о чем они говорят.

– Ты хорошо отдохнул? – спросил призрак.

– Нет. Совсем нет, слишком многое нужно было обдумать, – прошептал Фэллон.

– Тебе понадобится твоя мудрость. – Голос призрака, как и всегда, был глухим и монотонным.

Фэллон понятия не имел, что тот имеет в виду.

– Моя мудрость всегда при мне, но если ты полагаешь, будто я смогу сбежать… думаю, ты недооцениваешь число людей, которых мне нужно будет убить для успешного побега.

Он мог справиться с любым рыцарем в поединке один на один, но пробиться через несколько десятков воинов не под силу даже фехтовальщику его уровня. А у него не было меча!

– Выгляни в окно, – произнес призрак.

Рыцарь посмотрел в щель между ставнями. Там открывался вид на пыльную улочку, вдоль которой тянулась сточная канава. Деревянные частоколы, окружавшие дома в Южном Страже, казались очень прочными, и Фэллон не видел очевидного пути для побега.

– На что именно я должен смотреть?

Через мгновение из сточной канавы высунулась рука. Фэллон сначала не обращал на канаву особого внимания – она, скорее всего, была доверху заполнена кровью, мертвыми телами и помоями. Обычно сверху их посыпали известью, стремясь уберечь содержимое от гнили.

Рука судорожно нащупывала, за что бы ухватиться, и через мгновение показалась и вторая.

– Владимир, – резко окликнул его Фэллон. – Тащи свою задницу сюда, быстро.

– Я не могу. Я умираю, – слабо пробормотал тот, с трудом проталкивая слова через слой желчи.

– Соберись. Гениальный план побега обретает форму.

Фэллон прищурился, пытаясь лучше рассмотреть в темноте медленно выползающего из сточной канавы человека.

Их сторожа стояли к нему спиной. Кто бы это ни был, он двигался с поразительной ловкостью и успел скрыться, так и не замеченный охраной.

Владимир перекатился на живот. С видимым усилием оттолкнувшись руками, он поднялся в сидячее положение.

– Я думаю, палач не дождется моей головы, – пробормотал он. – Медовуха сделает его работу за него.

Фэллон прижал палец к губам и мотнул головой, подзывая его к окну. Первые несколько футов Владимир прополз, вздрагивая от боли, затем с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, подошел к окну.

– Ну? – спросил он слабым шепотом.

Фэллон показал на человека, присевшего рядом с глубокой сточной канавой. Тот весь промок и правой рукой двигал очень осторожно, будто она была ранена. Он оставался в тени, прижимаясь к земле, но Фэллон уловил в его облике характерные для каресианцев черты.

– Я его знаю, – прошептал он Владимиру. – Его зовут Аль-Хасим.

Владыка Топей устало покачал головой.

– Он нам друг или враг?

– Его схватили в Ро Канарне, и мы взяли его с собой на север в погоне за леди Бронвин. Я полагал, он погиб при защите Ро Хейла вместе с Отрядом Призраков. – Фэллон на секунду запнулся и обернулся посмотреть на мирно похрапывающего брата Ланри. – Нам он, может, и не друг… Но вот с ним они точно друзья.

Каресианец, очевидно, ранен, и с той же очевидностью было ясно, что раны не угрожают его жизни. На боковой стороне шеи у него тянулся порез, на который он наложил повязку из подручных материалов, и еще одна большая повязка виднелась на левой стороне груди. Он чуть приблизился к окну, и его лицо вышло из тени.

– Он идет сюда, – произнес Владимир.

– Отойди от окна, – приказал ему Фэллон, – и сообщи, если стража заметит лишнее.

Каресианец, похоже, знал, что делает. Он бесшумно добрался до окна, прижался спиной к стене рядом с ним и ловко снял со ставней запирающую их щеколду, затем осторожно открыл одну из ставней на ширину, позволяющую проскользнуть внутрь, повернулся и свесил ноги с подоконника.

– Закрой окно и веди себя тихо, – шепнул Фэллон. – Снаружи два охранника.

– Полагаю, передо мной сэр Фэллон из Лейта, – прошептал в ответ каресианец. – И тоже пленник… какая приятная неожиданность.

– Аль-Хасим, Принц Пустынь… все еще живой и в добром здравии, – в тон ему ответил Фэллон.

– Это ранены бьются до самой смерти. На меня их обычаи не распространяются, – ответил гость и сел на пол спиной к окну. – Я пришел сюда за Ланри и не ожидал встретить здесь тебя.

Старый Коричневый священник все еще спал, ничего не зная о происходящем. Владимир боролся с рвотными позывами, смущенно поглядывая на каресианца.

– Прошу меня простить, где же мои манеры… – пробормотал он. – Лорд Владимир Коркосон, к вашим услугам.

Он попытался поклониться, но в полупоклоне резко согнулся и прижал руку ко рту. Лицо у него приобрело неприятный зеленоватый оттенок.

– Для знатной особы вид у тебя не слишком аристократичный, – заметил каресианец.

Владимир замахал руками, показывая, что ему нужно время прийти в себя, затем тоже сел на пол.

– Просто продолжайте пока без меня, – прошептал он и рыгнул. – Ой, и во избежание дальнейших вопросов – если вы собираетесь бежать, я иду с вами. – Владыка Топей обхватил руками колени, съежился, закрыл глаза и тихо застонал.

Фэллон скептически поднял брови, затем снова повернулся к каресианцу.

– Как ты выжил? – спросил он. – Судя по твоим ранам от меча на шее… а что в груди? арбалетный болт?.. – я могу сказать, ты сражался вместе с Алым Отрядом.

– Так и было, – ответил Хасим, – но мы проиграли. – Теперь лицо его стало серьезным, будто ранены заботили его больше, чем можно было подумать. – Многие из моих хороших знакомых погибли из-за твоих красных друзей.

Фэллон мог ему только посочувствовать.

– В свое оправдание могу сказать только, что меня взяли под стражу за нарушение клятвы задолго до того, как первый требушет выстрелил в сторону Южного Стража.

– Насколько я помню, – ответил Аль-Хасим, – вы с Вереллианом спасли мою шкуру в Ро Канарне. Значит, у тебя есть кредит доверия.

Фэллон кивнул.

– Ты оставался здесь… в городе?

– Да, я уже с неделю тут, – ответил Хасим. – Рыцари такие предсказуемые. У них есть стойкая привычка не обращать внимания на сточные канавы.

– Где мои люди? – встрял в разговор Владимир, откинувшись на стену и пытаясь прийти в себя.

– После того как король перебрался в чертоги Длинной Тени, ваш кардинал приказал добровольческой армии разбить лагерь под стенами города. А в городе сейчас только рыцари и священники… и множество злых пленников-раненов. – Хасим беспокойно поежился и потер раненую шею.

– Тебе нужно обработать рану, иначе она скоро загноится, – заметил Фэллон.

– Если бы она собиралась загноиться и убить меня, она уже давно бы это сделала. Я, между прочим, уже неделю ползаю в дерьме и моче, – ответил каресианец.

Фэллон снова повернулся к открытому окну и задумался. Зная о том, как двигаются патрульные отряды между их импровизированной тюрьмой и внешними стенами, можно было проскользнуть наружу, хотя из оружия у них только легкий ятаган Аль-Хасима.

– Сколько добровольцев осталось в живых? – спросил Владыка Топей дрогнувшим голосом.

– Точно не знаю. В проломе их клали сотнями.

– Хотя бы примерно? – Владимиру очень нужно было узнать ответ. Хасим подумал.

– Около шести тысяч… после того, как раненые либо поправились, либо умерли.

Владимир закусил губу и съежился еще сильнее. Он пришел на север с десятью тысячами воинов. И весть о том, что четыре тысячи его людей погибли при штурме Южного Стража, стала для него почти невыносимой. Он начал всхлипывать, прижимая потные ладони к лицу. Король швырялся его людьми, словно мусором, вымостив их телами дорогу к сердцу Южного Стража.

– Владимир, – окликнул его Фэллон. – Оплачешь их позже. Твои люди стоят под стенами. Это означает, что священники нам не помешают, когда мы доберемся до них. Если, конечно, сможем выбраться из города.

– Сможем, – уверенно произнес Хасим. – Если, конечно, вы не боитесь грязи.

– Разбуди священника. – Фэллон показал на Ланри. – И на определенном этапе нашего побега мне понадобится меч.

Хасим бросил взгляд на дверь, за которой стояли часовые.

– Возможно, тебе самому стоит разбудить священника, а я пока посижу здесь, в тени.

Фэллон легонько потряс брата Ланри за плечо. Тот беспокойно поежился и столкнул с себя руку Фэллона. Но воин еще раз потряс спящего за плечо, и тот наконец перекатился на другой бок и открыл глаза.

– Что?.. – неразборчиво пробормотал он.

– Мы уходим, – заявил Фэллон. – Поднимайся, если хочешь с нами. – Он повернулся к Хасиму. – Где Мобиус и король?

– Главные рыцари и священники прошлой ночью славно напились в зале Длинной Тени. И сейчас должны весьма дурно себя чувствовать.

– А Тристрам?

– Его с ними не было… возможно, он чтит свои клятвы. – Аль-Хасим, похоже, знал, как легкомысленно многие рыцари относятся к алкоголю.

– Вот и молодец, – сказал Владимир, пытаясь подняться на ноги. – Хотел бы и я принести подобную клятву.

Фэллон снова подошел к окну и подождал, пока брат Ланри встанет с постели. До рассвета оставалось около часа. Времени вполне хватит, чтобы покинуть Южный Страж, если, конечно, им не помешают слуги, которых придется убивать.

– Хасим, – прошептал Ланри со слабой улыбкой, – ты жив… Хвала Одному.

– Давайте вознесем ему хвалу позже, – ответил каресианец. – Нам пора уходить. Утром вас собираются казнить.

– Меня? – недоверчиво спросил Коричневый священник.

Хасим кивнул.

– Как вы думаете, сэр рыцарь? Это возможно? – спросил он у Фэллона.

– Вполне возможно. Но не нужно меня так называть. Меня зовут Фэллон.

Он выглянул в щель между приоткрытыми ставнями и увидел, что путь к сточной канаве свободен. Она проходила под деревянными стенами и домами к внешнему частоколу. У внешних стен будет охрана, но Фэллон счел выбранный способ побега достаточно хорошим – если Аль-Хасим прав и почти все рыцари действительно находятся в центральной части Южного Стража.

– Остался ли кто-то в живых из раненских капитанов? – спросил Фэллон.

– Пурпурный ублюдок вспорол Хорроку живот, но тот все еще жив. Я не видел, что произошло с его помощником, Огненным Зубом. Все остальные сидят под замком, или их гоняют на работы.

– Милорд Коркосон, – официально обратился Фэллон к Владимиру, – сможете ли вы присмотреть за братом Ланри?

– Если только он, в свою очередь, присмотрит за мной, – ответил милорд без тени улыбки.

– Я сам могу за собой присмотреть, – проворчал Коричневый священник. Он потирал сонные глаза и быстро моргал, пытаясь проснуться. – Просто покажите мне, в какую сторону бежать, и я последую за вами, молодежь, и буду тихим, словно мышка.

– Тогда выдвигаемся? – спросил Фэллон, забираясь на высокий подоконник.

Он почти бесшумно спрыгнул на размокшую землю, за ним последовал Хасим, и они прижались к деревянной стене, помогая своим менее расторопным спутникам выбраться из здания. Помощь понадобилась и Ланри, и Владимиру. Причем именно священнику пришлось несколько раз напоминать о том, что нужно вести себя тихо.

– Знаете, побег через окно – весьма необычный для меня способ отправления обязанностей священнослужителя, – заявил он, когда Хасим помог ему выбраться на твердую почву рядом со стеной.

– Просто держись сзади Владимира, – бросил ему Фэллон шепотом.

Аль-Хасим на цыпочках подошел к сточной канаве, не отрывая взгляд от входа в дом. Пока они ведут себя тихо, стражи не пойдут проверять, в чем дело, но у Ланри не было таких навыков, и Фэллон заключил, что их охрана не слишком-то наблюдательна, если даже не обратила внимания на посторонние звуки.

Хасим махнул Фэллону, подзывая к себе, и бывший рыцарь осторожно проследовал к спасительной траншее.

Хасим показал на выступ вдоль края канавы.

– Если будешь идти по нему, то не упадешь в дерьмо на дне, только постарайся не оступиться.

Узкий выступ находился достаточно низко, позволяя полностью укрыться в канаве. Фэллон сомневался, что им удастся быстро идти в связке с Ланри, но так они незамеченными доберутся до западного частокола Южного Стража.

Хасим и Фэллон медленно спустились вниз, помогая Ланри и Владимиру встать на узкий каменный выступ. Он шел меньше чем в трех футах над рекой из помоев, текущей на дне канавы, и Владыку Топей снова замутило, когда до него дошла отвратительная вонь.