Текст книги "Красный Принц"

Автор книги: Э. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

Книга вторая
Серый Рыцарь

Легенда о Джаа

Огонь горел, а Гигант чувствовал себя все сильнее. С каждым языком пламени, лизавшим его чешуйчатую шкуру, Джаа смотрел на мир и чувствовал: огонь больше не обжигает, холод больше не замораживает, камень не ранит, а тени не мешают зрению.

Пламя танцевало, принимая причудливые формы. Он посмотрел на него и создал из него чертоги, наполненные огнем и страхом. Все низшие существа будут бояться только его одного. Он приручил огонь, заставил его подчиниться своей воле и вознесся из обычного мира в чертоги за его пределами.

Он предал своих союзников, использовал их, а затем выбросил, чтобы увеличить свою силу. Он принес в мир предательство и алчность, и его последователи будут так же искусно владеть ими, как последователи Рованоко искусно владеют топорами.

Он вдохнул огонь в мир и создал южные пустыни. Он развернул огромные крылья и вызвал великие песчаные бури. Его рык принес в мир власть и подавление, страх и боль. Он отверг старших Гигантов и развязал битву против их последователей, чтобы в итоге выиграть Долгую Войну.

Пролог

Далиан был все еще жив. Ему оказали помощь, только чтобы убедиться: он не умрет в ближайшее время, но не позволяли ему самостоятельно встать. Раненую руку изогнули в культю и плотно обмотали тканью. Ребра тоже обернули бинтами, не давая истечь кровью от раны в боку. Он бессильно лежал на холодной стали, окруженный решеткой. Далиан не мог сфокусировать взгляд на клетке, не мог вспомнить, как в нее попал. Ему оставалось одно – молиться.

Его путешествие подошло к концу, это несомненно. Скоро смерть заберет его, и единственный спутник, до сих пор не изменивший ему, – вера.

– Я не боюсь, мой повелитель, – прохрипел он, едва ворочая пересохшим языком. – Я всегда делал то, что считал правильным. Я верил, что такова твоя воля.

Он не нуждался в награде. Он просто в глубине души просил Джаа заметить его смерть. Он хотел знать: величайший из Черных воинов не будет забыт.

– Я понимаю, я проиграл.

Тяжело признавать поражение. Далиан не раздумывая убил бы любого из своих подчиненных за подобную ошибку. Глупо было ожидать милосердия от Огненного Гиганта, но узнает он об этом только после смерти.

– Я могу сражаться с чем угодно, кроме поражения, мой повелитель. Этого врага мне не победить.

И вдруг он услышал ответ. Или он придумал его сам.

– Неудача – всего лишь мгновение, Далиан, – произнес голос. – Вся твоя жизнь была посвящена служению. Одно мгновение против тысячи.

Охотник на Воров рассмеялся, хотя лицо свело болью. Ему было уже все равно, настоящий голос он слышит или нет.

Холодная сталь решетки совсем не согревала. Он почти окоченел от пронзительного сквозняка, гуляющего по катакомбам, который леденил ему кожу.

– Я больше не знаю, где реальность, а где – нет, – произнес он в темноту. – Реальна ли смерть?

– Смерть – это конец одного путешествия, – ответил голос. – И начало другого. Со смертью твое служение не закончится.

Далиан подумал о своем прошлом. О темных святынях Джаа в Кессии. О величественном страхе, в который он кутался, словно в одеяло. О жизни как о череде мгновений, проведенных в служении. Ни сомнений, ни колебаний – только верность Джаа.

– Я не убоюсь никого, кроме Джаа. – Слова согревали его. – Я умру. Но умру без страха.

Он подумал о сыне. Что он за человек? Раньше Далиан никогда не задумывался об этом. Был ли он сильным и благородным или слабым и малодушным? Подобные мысли, без сомнения, были следствием его заключения и ран, но, возможно, Аль-Хасим заслуживал лучшего отца. Стал бы он Принцем Пустынь, если бы отец старался направить его на достойный путь? В жизни есть место и злодействам, и разврату, но не до такой степени, в коей погряз его сын. Он должен был стать Черным воином, остаться в Каресии и принять путь страха. Как и его отец.

– Он все еще жив. И он сражается на Долгой Войне, хоть сам и не подозревает об этом, – ответил голос.

– Он силен?

– Он убил множество людей во имя чужого дела. Он любит женщину, которая никогда не сможет по-настоящему ему принадлежать. У него есть друзья и враги, и ему нужен отдых.

Далиан снова рассмеялся, вздрогнув от боли. Грудь тяжело вздымалась, будто на ней лежал большой груз. Теперь он мог различить прутья решетки и массивную цепь, за которую клетку подвесили к потолку. Внизу простиралась тьма, но, когда его разум прояснился, из нее сразу же проступили очертания катакомб.

– Я рад, что он выжил.

Слеза скатилась у него по щеке. Чувства были опасны, они мешали работе. Он всегда подавлял их… или никогда по-настоящему не чувствовал. С тех пор как он в последний раз ощутил что-то похожее, прошло чересчур много времени – он не мог сказать точно.

– Позволь себе слезы, – произнес голос. – Пусть льются. Ты не должен их бояться.

– Я боюсь только Джаа, – быстро ответил Далиан. Ему не хотелось забывать свои клятвы. Разум затуманился, все стало таким неопределенным… возможно, чувства, которые он испытывал, тоже не были реальными.

Он исторг из себя мучительный, звериный рев – он исходил из самого его существа и сотрясал черный неподвижный воздух. Рев гнева, разочарования, но по большей части – рев поражения. Его забили почти до смерти и посадили в клетку. Величайший из Черных воинов не погибнет в пылу сражения. Его смерть станет жалкой песчинкой, шепотом глубинного времени. Возможно, ее вообще никто не заметит. Он зарыдал.

– Почему? – проревел он сквозь слезы. – Почему сейчас, когда я уже так стар?

Ему не нужны были ответы, ему просто хотелось кричать. Возможно, если крик его будет достаточно громким, кто-нибудь услышит его. Если он проревет свои последние слова как можно громче, то, возможно, они дойдут до пределов мира и эхом отразятся в огненных чертогах.

– Если бы ты умер молодым, ты не стал бы величайшим из Черных воинов, – ответил голос. – И твое служение завершилось бы вместе со смертью.

Он начал узнавать этот голос. Каждое слово звучало все четче, все яснее, в нем слышался сильный каресианский акцент.

– Скажи мне, кто ты? – спросил Далиан.

– Ты знаешь, кто я.

– Скажи мне! – рявкнул он.

– Я тень Далиана Охотника на Воров, величайшего из Черных воинов. Я – это ты… но только после смерти.

– Но я еще не умер, – ответил он.

– Твой путь окончен, и ты это знаешь. Я – тот, кем ты станешь. Даже сейчас твой разум проникает за пределы мира, и я постепенно обретаю твою форму, становлюсь тем, кем ты был… тем, что ты совершил. Я – память о тебе.

Разум Далиана притих, и на мгновение, всего на одно мгновение, он почувствовал себя в мире и покое. Когда придет смерть, он не убоится ее. Но он еще не готов перестать сражаться. Если Мертвый Бог захватит земли людей, если он вытеснит с них Джаа, даже тогда Далиан, живой или мертвый, останется на стороне Огненного Гиганта.

Часть первая

Глава первая
Фэллон Серый во владениях Алого Отряда

Уже несколько месяцев он существовал в странном, сумеречном мире.

В пограничном состоянии, где не полагалось ни отдыхать, ни сомневаться. Убежденность в своей правоте придавала ему сил – но усталость сбивала с ног, друзья помогали двигаться дальше – но вина ослабляла его порывы. Может, это испытание? Возможно, Один Бог пытался заглянуть к нему в душу. Действительно ли Фэллон достоин стать его слугой или он просто жестокий убийца? Или, может, одно не исключает другого?

– Проснись, Фэллон, – сказал он себе. – Просто проснись.

Первое, что он видел, когда утром выходил из палатки, – стены Южного Стража. Но сейчас ему не хотелось смотреть на город. Второе, на что падал взгляд, – огромный лагерь армии Дарквальда. В ней служили хорошие люди и верные солдаты, но если придется сражаться с Красными рыцарями, на одной верности они далеко не уедут.

Их знамена ежедневно напоминали Фэллону: он предатель. И его положение, возможно, станет гораздо хуже, прежде чем наступят какие-то улучшения. Хоть у него и были хорошие советчики – сэр Терон, Владимир, брат Ланри и майор Димитрий, – но многие тяжкие вопросы ему приходилось решать самому.

– Капитан, – поприветствовал его Терон, когда Фэллон вышел из палатки навстречу следующему напряженному дню.

– Есть новости? – спросил он.

Адъютант покачал головой.

– Все как обычно. Они продолжают посылать отряды рыцарей, которые в полном боевом облачении скачут вокруг нас по полям… выпендриваются, в общем.

Фэллон усмехнулся.

– Сегодня утром ты разговариваешь менее официально?

– Простите, сэр, но последние события слегка развязали мне язык.

– Это нормально, Терон. Надеюсь, за следующий месяц ты отучишься называть меня «сэр».

Феллон быстрым шагом направился к восточным укреплениям лагеря. Они построили деревянный частокол и выкопали широкий ров, за которым укрылась артиллерия – огромные требушеты, направленные на отдаленный город. Владимир сам организовал работу над укреплениями и, к удивлению Фэллона, в трезвом состоянии показал себя отличным руководителем.

– Как войска? – спросил Фэллон.

– Напряжены. Нервничают. Брат Ланри делает все для него возможное, но успокоить семь тысяч человек не так-то легко.

Коричневый священник, добрая душа, занимался бы этим без сна и отдыха, если бы Фэллон ему позволил, но одного священника на такую армию было крайне мало.

– О, и вот что еще, – вспомнил Терон. – Они строят перед воротами какое-то деревянное сооружение. На катапульту не похоже. Не представляю его назначение.

– Давай просто сходим и посмотрим, – ответил ему бывший рыцарь.

Они подошли к ближайшей лестнице и скоро уже стояли на деревянной смотровой вышке позади баррикад, которая была обращена на восток. Равнина казалась почти пустынной, хотя перед их лагерем то и дело разъезжали небольшие рыцарские патрули. Кардинал Мобиус и король, похоже, не доверяли слову Фэллона. Красные рыцари не расслаблялись, и у городских стен сновали воины, будто готовясь к чему-то, но он не видел ни арбалетов, ни заряженных катапульт.

– Вон там, – произнес Терон, указывая на отремонтированные городские ворота. – Похоже на деревянный крест.

Фэллон внимательно смотрел на то, как бригада рыцарей возводит деревянную конструкцию. За ними, перед открытыми воротами Южного Стража, собралось около десятка Пурпурных священников. Он не видел среди них Мобиуса или Джакана, но они наверняка тоже были там, скрывались в тени, направляя своих приспешников.

– Думаю, они хотят что-то нам показать, – произнес Фэллон. – Возможно, им просто надоело ждать.

Терон не успел ответить – его прервал звучный голос рога, раздавшийся со стороны города. Три длинных сигнала означали вызов на переговоры. Фэллон и Терон озадаченно переглянулись. В первый раз с тех пор, как им удалось сбежать, рыцари решили с ними поговорить. У Фэллона появилось нехорошее предчувствие.

– Собери отряд. Возьми Омса и еще двадцать человек, – приказал Фэллон. – Давайте подъедем поближе и посмотрим, чего они от нас хотят… и наведите на них требушеты – чтобы они не забывали: мы вооружены.

– Есть, сэр, – ответил Терон, отдавая честь.

Адъютант поспешил выполнить приказ, а Фэллон остался на вышке и почувствовал знакомую головную боль, означающую, что его необычный гость снова с ним – в призрачном пурпурном облачении рядом появилась тень Ториана. Похоже, он тоже смотрел на город.

– Крепись, избранник, – сказала тень. – Тебя будут испытывать недостойные.

– А можешь выражаться более определенно? – спросил он. – Тут таких людей полным-полно.

– Держи свой меч наготове, – ответил Ториан.

– Он всегда наготове.

* * *

Они выстроились верхом на лошадях, в полном боевом облачении, перед значительно превосходящей их силой.

Владимир и Ланри настояли на том, чтобы сопровождать их, и за главного в лагере остался майор Димитрий. Их скромная компания при поддержке требушетов за спиной встретилась с отрядом из двух сотен рыцарей и десятком Пурпурных священников. Фэллон со своими товарищами занял место между враждующими силами и стал ждать. Перед ними возвышалась деревянная конструкция, возле которой стояли Красные рыцари в черных передниках – обычном наряде мастеров пыточного дела.

– О боже, – прошептал брат Ланри. – Я никогда не понимал, зачем нужны пытки. Хорошие люди не творят такое со своими собратьями.

– Подонки только так и поступают, – едко ответил Владимир.

– Милорд! – воскликнул священник, покраснев от его грубости.

– Им это слово подходит, – ответил Фэллон, внимательно вглядываясь в рыцарей. – Я не вижу Тристрама.

– Возможно, он относится к пыткам так же, как мы с тобой, – заметил Владимир.

– Может быть. Но все же – почему его там нет?

Снова прогудел рог, и отряд Пурпурных священников разделился, пропуская вперед меньшую группу людей. Верхом на лошадях, в парадном облачении к ним выехали брат Джакан и кардинал Мобиус, а за ними трое человек тащили закованного в цепи человека. На сияющих нагрудниках всадников красовался пурпурный скипетр священной аристократии.

– Я знаю его! – ахнул брат Ланри, показывая на закованного в цепи человека. – Это Хоррок Зеленый Клинок, капитан Отряда Призраков!

– Я думал, он умер при штурме города, – удивился Фэллон, опустив ладонь на рукоять меча.

– Его совершенно точно ранили, – ответил священник. – Он бился с братом Джаканом.

Почти обнаженное тело вождя раненов было замотано в грязное тряпье, а на длинных всклокоченных волосах запеклась кровь. Руки и ноги его намертво сковывали цепи, и трое рыцарей из обслуги просто волокли его по земле.

Его подтащили к деревянной раме, передав в распоряжение палачам. Солдаты добровольческой армии тоже наблюдали за происходящим – толпа облепила частокол и деревянные ворота укрепления.

– Узрите правосудие Тор Фунвейра! – провозгласил Мобиус, выехав перед собравшимися рыцарями. – Всем предателям уготована та же судьба, если они не сдадутся по своей воле. Наше право и наш долг – подчинить себе эти земли. Жалкие невежды и плебеи получат то, что заслуживают!

Джакан приказал палачам привязать Хоррока к деревянному кресту, лежащему на траве. Ноги и руки ему широко развели по сторонам и примотали к четырем перекладинам креста, оставив голову бессильно свисать. Он был все еще жив, хотя движения его, ограниченные путами, были резкими и неуверенными. Вряд ли он полностью осознавал, что происходит.

– Этот жалкий плебей будет примером для вас всех! – прокричал Мобиус, гарцуя на коне перед своими людьми.

Джакан остался рядом с Хорроком и отдавал приказы.

– Искалечьте его! – скомандовал он.

Четыре палача встали у рук и ног пленника с небольшими топориками в руках и злобно улыбаясь, посмотрели на свою жертву. По мановению руки священника они одновременно замахнулись топорами, отрубив Хорроку руки и ноги – ужасное зрелище, а звук, раздавшийся при этом, был еще хуже.

Брата Ланри стошнило, а еще несколько человек побледнели и отвернулись.

Хоррок взвыл от боли, но он уже плохо соображал, где находится и что с ним делают. Палачи закинули отрубленные конечности в ведро и горящими факелами прижгли раны. Над равнинами поплыл запах жженой плоти.

Зрение Фэллона затянуло кровавым туманом. Такая бессмысленная жестокость была дальше от благородной смерти, чем он мог себе вообразить. Равнодушие Джакана, высокомерие Мобиуса, покорность рыцарей довели его до бушующей ярости. Он сжал кулаки и тяжело дышал, оскалив зубы.

– Смотри на него, Фэллон! – провизжал Джакан. – Смотри на его искалеченное тело!

Хоррок больше не шевелился. Фэллон потерял над собой контроль и послал лошадь в галоп, устремляясь вперед. Его спутники, ошарашенные увиденным, сначала даже не двинулись, затем удивленно посмотрели на него. Когда Фэллон поскакал прямо на Красных рыцарей, раздались тревожные крики, но ему было все равно. Он видел только самодовольную усмешку брата Джакана, который, подняв меч, ожидал его, а в голове крутилась только одна мысль: «Он должен умереть».

– За мной! – рявкнул Терон остальным и пришпорил коня следом за командиром. – Фэллон…

Тот слышал его крики, но не обернулся и не сбавил скорость. Он услышал отдаленный звук горна из лагеря добровольческой армии. Там тоже поняли: происходит что-то неладное.

Красные рыцари вопросительно смотрели на своих командиров, медленно доставая из ножен мечи при виде приближающегося всадника. Пурпурные священники окружили своего кардинала, взяв его под охрану, а Джакан ждал Фэллона. За его спиной застыли палачи. Хоррок распростерся на земле рядом с ними, дымящиеся обрубки его рук и ног наполняли воздух отвратительным смрадом.

– Ты трус! – крикнул Фэллон, обхватив коня ногами, и крепче сжал меч. Его не волновало, сколько людей стоит перед ним – две сотни рыцарей и священников в полном боевом облачении, – он не подсчитывал шансы выжить. Он думал только о том, как убить Джакана.

– Спокойнее, избранный, – прошептал ему Ториан. – Один Бог защищает тебя. Твой меч будет быстр, как молния, сила твоя сможет разрушить горы, разум твой будет крепок, словно камень.

Фэллон видел, как все вокруг будто замедлилось. Земля неспешно проплывала и искажалась под копытами коня, а люди двигались подобно мерцающим теням. Каждый из рыцарей, хоть они и были умудренными в бою воинами, замедлился – он застал их врасплох.

Он подъехал прямо к Джакану, миновав передние ряды его армии.

– Не двигайтесь. Это всего лишь один человек, – приказал Мобиус. – Джакан, разберись с ним.

– Арбалеты! – скомандовал Джакан, махнув отряду рядовых солдат, которые зарядили оружие и прицелились.

Когда Фэллон поравнялся с Пурпурным священником, раздался звук спускаемой тетивы, и в него все так же медленно полетели арбалетные болты. Они бы попали в него… но в последний момент он успел спрыгнуть на землю. Он сам не понял, как у него получилось так быстро это сделать, но он успел. Чувства его обострились, и арбалетные болты пролетели мимо, не причинив ему вреда. Безмятежность и гнев смешались в его душе, когда он прокатился по траве, уклоняясь от летящих в него дротиков.

– Фэллон из Лейта! Пришло твое время умирать! – провозгласил Джакан, устремляясь к нему.

Арбалетчики следили за тем, как наступает их командир, и уже перезаряжали оружие. Две сотни рыцарей, не зная, что делать, начали окружать дуэлянтов, замыкая их в кольцо с искалеченным раненским вождем в центре. Фэллон стоял, окруженный стеной красных плащей и стали, напротив брата Джакана.

Он слышал, как скачут, пытаясь догнать его, Терон и Омс, но путь им преграждали рыцари, и если они попробуют вмешаться, то неминуемо погибнут. Несколько лошадей удалялось в сторону лагеря, и он решил, что Владимир и Ланри решили не следовать за его бывшими подчиненными.

– Ты предал Одного Бога, – заявил Фэллон, шагнув в сторону от прицельного удара мечом от Пурпурного священника. – И за это ты умрешь.

Он знал, что совершенно один вышел против огромного числа рыцарей, но чувствовал силу своего бога и видел перед собой только омерзительную рожу Пурпурного священника.

Джакан атаковал снова, но Фэллон легко отбил прямой удар в голову, затем отступил на шаг, позволив священнику снова атаковать.

– Узрите же самого лучшего фехтовальщика Тор Фунвейра! – красовался Джакан. – Который падет от руки аристократа Одного Бога!

Избранник того же бога только улыбнулся. Он видел истинную натуру своего противника – недалекого забияку, неспособного выйти за пределы своей ограниченности.

– Я собираюсь использовать тебя как пример, – прошептал Фэллон. – Я буду убивать тебя постепенно, чтобы все это видели.

– Так убей же меня, жалкий изменник!

Фэллон бросился на него, и их мечи скрестились. Он не стал бить в полную силу, просто кружил вокруг и не давал священнику пойти в контратаку. Он был быстрее Джакана, и, глядя на их бой, многие затаили дыхание.

– Ты слишком полагаешься на игры с мечом – видно, давно не брал его в руки, – попытался поддеть священника Фэллон, сделав ложный выпад ему в бок. Джакан пробовал отбить его, но был недостаточно быстр, чтобы парировать следующий удар. Лезвие Фэллона мелькнуло невысоко от земли и глубоко рассекло противнику бедро.

– Один удар – за твое бесчестье, – провозгласил Фэллон, пинком сбивая Джакана на землю.

Священник ловко откатился, вздрогнув от боли в ране, из которой сочилась кровь, вскочил на ноги и огляделся. Их окружали сотни его людей, но они не мешали им сражаться. И ему стало страшно. Спиной он стоял почти вплотную к кресту, на котором распяли Хоррока, и это затрудняло дальнейшее отступление.

Фэллон побежал на него, заставив Джакана уйти в оборону, и их мечи снова скрестились, нанося и отражая удары. Фэллон берег силы.

Умением он превосходил противника, он был выше, сильнее и быстрее, с многолетним опытом сражений. Он воспользовался деревянной рамой, чтобы застать Джакана врасплох, и во время боя у него ни разу не возникло ощущение равного по силам противника. Тяжелый меч казался невесомым в руке Фэллона, движения плавно перетекали одно в другое, и Джакан едва успевал реагировать на его выпады.

Джакан немного открылся, и божий избранник чуть полоснул мечом по его шее.

– Два пореза – за битву при Южном Страже! – прокричал Фэллон и снова сбил врага на землю.

Джакан схватился за рану, кровь текла у него сквозь пальцы. Он уже понял, что Фэллон превосходит его в бою, и отступил, держа наготове меч, но не сдался.

Кардинал Мобиус, который все еще верхом на коне прятался под защитой своих войск, возопил, стараясь перекричать шум битвы:

– Убей его, Джакан!

Он сделал знак остальным рыцарям, и те вытащили мечи, окружив сражающихся воинов, затем плотнее сомкнули кольцо.

Фэллон уже приготовился защищаться от остальных, когда еще один громкий сигнал горна прозвучал от лагеря армии Дарквальда, и он повернулся к западу, как и большинство воинов, а Мобиус гневно скривился.

– Пусть сражаются! – прозвенел знакомый голос из-за толпы рыцарей. Фэллон его не видел, но сразу понял: кричит Терон. Рыцари медленно расступились, и он увидел, что к ним подъехал Владимир, который привел с собой крупный отряд добровольцев, а за их спинами выглядывали из-за частокола громадные требушеты. Терон, Омс и остатки бывшего подразделения Фэллона выстроились с обнаженными мечами напротив Красных рыцарей.

– Если этот бой перестанет быть честным сражением один на один, на город полетят валуны, пока вы не взмолитесь о пощаде! – прокричал Терон. – Идет честный поединок. Джакан его начал, а Фэллон закончит!

– Как ты смеешь! – пронзительно выкрикнул Мобиус с оттенком негодования в голосе. – Предатели никогда не побеждают!

– Засунь свои речи себе в задницу! – ответил Терон, голос его доносился из-за рядов Красных рыцарей. – Мы – истинные слуги Одного! А сейчас не мешайте им сражаться!

Мобиус боролся с желанием перебить всех, но не рискнул потерять большую часть армии под непрерывным артиллерийским обстрелом. Требушеты сомнут любое наступление еще до того, как рыцари успеют подойти к лагерным укреплениям. Они уравнивали армию Дарквальда с более опытными рыцарями.

– Рыцари, оставайтесь на местах, – неохотно приказал Мобиус.

Фэллон снова повернулся к Джакану.

– Стоять!

Собравшиеся молча наблюдали за ними. Они отступили назад, расширив круг, чтобы дать больше места для боя. Священник поднялся на ноги и убрал ладонь с раны на шее. Неглубокий порез выглядел нехорошо и продолжал кровоточить. Рана на ноге мешала движениям, и священник приблизился к противнику, осторожно ступая.

– Готов умереть, священник? – спросил Фэллон.

– Убив меня, ты только умножишь свое бесчестье, – ответил тот.

Тень Ториана, что парила рядом с божьим избранником, издала глухой смешок – Фэллон в первый раз увидел ее смеющейся. Призрак своим присутствием придавал Фэллону сил, и в следующую атаку он ринулся с полным осознанием своей правоты.

Поединок превратился в избиение: Фэллон не спеша парировал жалкие удары Джакана, которые становились все слабее из-за его ран.

– Три удара для Одного Бога, – произнес Фэллон, раскроив мечом плечо священника до самой кости.

Быстрый поворот, резкое движение рукой – и он отсек Джакану голову.

– А четвертый удар – для меня, – гортанно прорычал он.

Он посмотрел на лужу крови, натекшую с отсеченной головы, и снова почувствовал странное умиротворение. Рядом с ним парил Ториан, и на лице его выражались чувства, несвойственные равнодушному призраку. Они переглянулись, и по взгляду тени Фэллон понял – Один Бог доволен решением Серого Рыцаря.

Он повернулся к окружившим их солдатам.

– Любой, кто усомнится в моей вере, пусть выйдет на бой, – с вызовом крикнул он. – Я Фэллон Серый, и я говорю от имени Одного Бога!

Повисла мертвая тишина. Сотни пар глаз следили за ним, некоторые потрясенно, но большинство – испуганно. Брат Джакан был известен как опытный воин и мастер меча, но Фэллон убил его с пугающей легкостью. Рыцари были беспомощны – в страхе перед требушетами они не могли помочь своему. Владимир собрал пять сотен людей, и они уже были совсем рядом, заставив кардинала Мобиуса повернуть коня к городу и хрипло каркнуть об отступлении.

Рыцари организованно отошли, стройной колонной возвращаясь к воротам Южного Стража, а Фэллон так и не двинулся с места. Рыцари отводили глаза, не решаясь смотреть на него, они переводили взгляд на спины тех, кто ехал впереди, и пытались найти утешение в воинской дисциплине. Фэллон повернулся и пошел к своей армии, позволив себе улыбнуться.

– Ты что творишь, Фэллон?! – выкрикнул Владимир. – Я чуть не обосрался от страха, глядя на тебя!.. Меня чуть не стошнило… и я чувствую, что мне срочно нужно выпить.

* * *

Хоррока перенесли в лагерь добровольческой армии, и это было нелегкое дело. Беднягу зверски избили еще до того, как искалечили, так что вряд ли он мог когда-нибудь оправиться от ран. Из всех в лагере только брат Ланри знал его лично, но весь отряд Фэллона чувствовал ответственность за судьбу бедного воина. Коричневый священник, отгоняя множество сочувствующих, кто спрашивал о здоровье ранена, всю дорогу до лагеря шел с ним рядом, шепча на ухо слова утешения.

Хоррока перенесли в тихую палатку в лагере, где Ланри и несколько лагерных лекарей обработали его раны, пока Фэллон, Владимир, Терон и майор Димитрий собрались в шатре командующего.

– Тебя не затруднит объяснить, для чего ты это сделал? – требовательно спросил Владыка Топей, отпивая большой глоток дарквальдского красного. – Был один шанс на миллион выжить в той битве.

– У него имелись свои причины, – ответил Терон, с гордостью глядя на командира.

– Вот дерьмо, – выругался Владимир. – Что-то там произошло. Что, Фэллон? Что?

Фэллон сидел с ними, не снимая с пояса меч. С тех пор как умер Джакан, тень не появлялась рядом с ним, но он чувствовал ее присутствие. Разум работал четко и ясно, и Фэллон надеялся: соратники смогут его понять или хотя бы довериться ему.

– Я разозлился, – ответил он.

– То же дерьмо… ты снова темнишь, – сказал Владимир. – Ну же, расскажи нам. Помни, мы же все предатели.

– Я знал, я не умру, – произнес Фэллон, понимая, насколько загадочно звучит. – Мы делаем то, что должно. Наш путь не прост и не безопасен, но его выбрал для нас Один Бог. Если мы будем слушать зов чести, – он улыбнулся, – мы всегда будем идти верным путем.

Казалось, майора Димитрия – винодела, не привыкшего к битвам, не говоря уже о битве против армии Красных рыцарей – особенно смутил его ответ.

– Я не знаю, можно ли мне высказаться, но, думаю, я верю сэру Фэллону, – произнес он.

– Как и я, – быстро добавил Терон.

– Ты слишком искренний – для твоего же блага, – огрызнулся Владимир, – а я слишком трезвый, чтобы об этом беспокоиться. Мы живы, Джакан мертв, неопределенное положение сохраняется… – Он помедлил. – Вот только не забудь меня предупредить, когда снова задумаешь такую же хрень, как сегодня, Фэллон.

– Но Джакан все-таки мертв, – с улыбкой заметил тот. – А ведь он был настоящей свиньей.

Владыка Топей покачал головой, борясь с нарастающим чувством беспомощности.

– Ты же не простой рыцарь, правда? – Он помялся. – Ты мне нравишься, Фэллон, но в отношении тебя мне приходится слишком полагаться на доверие.

– Правда? Король бросил твоих людей на штурм Южного Стража, и, насколько я знаю, я – твой единственный способ вернуть их домой, – спокойно произнес Фэллон, потом поднялся и протянул ему руку. – Я не могу обещать тебе счастливый конец, друг мой, но могу с уверенностью сказать – у меня действительно есть право говорить от имени Одного Бога. И я прошу тебя мне поверить.

Владимир не был трусом, он уже потерял половину своих людей при штурме города и очень беспокоился о том, чтобы сохранить в живых оставшихся. Разум его не был замутнен алкоголем, и рассудительность взяла верх над сомнениями.

– Брось, мы уже выше всех этих рукопожатий. – Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла усталой и жалкой. – Лучше выпей со мной… и пообещай постараться и сохранить моих людей в живых.

– Договорились, – ответил Фэллон, опустил руку и вернулся на свое место.

Владимир потер глаза и тяжело плюхнулся на другое кресло. Он надул щеки, выдохнул и потянулся к бутылке вина, жестом приглашая Димитрия присоединиться.

– Терон, выпьешь с нами?

Но бывший рыцарь не торопился нарушать свои клятвы, и, в отличие от Фэллона, ему не очень-то хотелось это делать.

– Я не пробовал алкоголь уже… наверное, лет семь, – признался он.

– Чудесно! Тогда можешь считать меня своим духовным наставником в деле выпивки, – пошутил Владимир, взял еще несколько кубков и доверху наполнил их вином.

Димитрий и Терон сели с ним рядом и откинулись на спинки кресел, взяв в руки по кубку.

– Я хочу предложить тост! – заявил Владыка Топей. – За Фэллона Серого и за то, что наше небольшое восстание все еще живет!

Фэллон тихо рассмеялся, и его смех подхватили остальные. Они осушили кубки до дна, молча размышляя о случившемся и надеясь, что они правильно сохранили временный нейтралитет. Победят ли они, проиграют ли – они на верной стороне. Фэллон истово верил: на них лежит благословение Одного Бога, но означает ли это, что они выживут, – другой вопрос.

Они еще с минуту посидели в тишине, затем Владимир снова наполнил кубки, и все снова выпили. Затем, откинув полог шатра, к ним быстрым шагом вошел брат Ланри. Он был весь красный от напряжения, а на руках у него виднелась кровь.

– Сэр Фэллон, – произнес он, – думаю, капитан Хоррок хочет с вами поговорить. Он в сознании, он может разговаривать, но и тело, и дух его сломлены.

Фэллон склонил голову и поставил кубок на пол. Ланри нахмурился, осознавая, что помешал ему.

– Алкоголь, сэр Фэллон? Значит, ваши клятвы уже ничего не значат?

– Мои клятвы отличаются от ваших… у каждого из нас свои обязательства, брат.

– Хм-м, – с сомнением произнес Ланри. – Не мне вас судить… но мне казалось, нам следует с большим почтением отнестись к состоянию капитана Хоррока.