Текст книги "Скандальный дневник"

Автор книги: Джулия Лэндон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Эвелин нужно было где-то уединиться и подумать. То, что произошло ночью, не укладывалось у нее в голове. Как только он до нее дотронулся, она утратила способность сопротивляться. Ей хотелось, чтобы он обнимал ее, целовал, чтобы он вошел в нее, ласкал, сводил с ума.

Она еще никогда не испытывала такого острого желания.

Во всем доме не было места, где бы она могла спокойно посидеть и привести свои мысли в порядок: каждая комната будила в ней тяжелые воспоминания, которые лишь усиливали ее смятение. Поэтому Эвелин ходила, опустив голову и уставившись на ковер. Она и сама не знала, сколько времени это продолжалось.

Вспоминая о том, как благоговейно и вместе с тем страстно он ласкал ее тело, она прижимала холодные руки к пылающему лицу. Внутри ее опять просыпалось желание. Подумать только – она зажигалась от одного его прикосновения!

Однако когда взошло солнце, она все еще злилась на него за то, что он завалился в ее постель, до беспамятства пьяный. Ее возмущала такая жизнь – он со своими дружками, она одна у себя в покоях. Сколько раз его приятели приезжали в Истчерч и сбивали его с толку, заставляя уходить из дома в поисках сомнительных развлечений!

Она злилась на него за то, что он заставил ее уехать из Лондона. У нее было такое чувство, как будто она оттуда сбежала.

Она злилась на весь мир за то, что у них все получилось не так – что они родили больного ребенка, а после смерти Робби не смогли совладать с нахлынувшими на них чувствами.

Эвелин только сейчас начала понимать, что эта злость копится в ней уже очень давно.

Она заметила пятно на ковре и вздрогнула от неожиданности. Это пятно было ей знакомо – его сделала маленькая ручка, то и дело лазавшая в чернильницу.

Она сразу сообразила, где находится, и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Она стремилась этого избежать, но, задумавшись, внезапно очутилась там, куда дала себе слово больше никогда не заглядывать. Надо же, какая неосторожность!

Эвелин с замиранием сердца смотрела на зеленую дверь с кремовой отделкой. Казалось, эта дверь вот-вот откроется и из детской, неуклюже перебирая ножками, выйдет Робби – поднимет голову и взглянет на нее своими радостно-удивленными глазами. Она отчетливо помнила, как он сидел в этой комнате за маленьким столиком, едва доставая ногами до пола, как он сладко спал в своей крошечной постельке, как стоял на табуретке перед раковиной и весело шлепал ручкой по ледяной воде. Она не забыла и его игрушки – деревянные кубики, аккуратно сложенные в углу рядом с деревянными зверушками – коровой, собакой и лошадкой.

Эвелин стало трудно дышать. Она прижала руку к груди, повернулась спиной к двери и быстро пошла в противоположную сторону – подальше от комнаты, хранившей так много ярких воспоминаний.

Она замедлила шаг только в холле. Бентон раскладывал шляпы и перчатки гостей-джентльменов.

– Доброе утро, леди Линдсей, – приветливо сказал он. – Если вы еще не завтракали, можете пройти в семейную столовую. Леди Харриет откушала вместе с Кэтлин.

– Спасибо, – отозвалась Эвелин.

В столовой, кроме лакея, находился лорд Доннелли. Он сидел, свесив голову над чашкой чая. Когда Эвелин хлопнула дверью, он страдальчески поморщился и с явным трудом поднялся из-за стола.

– Доброе утро.

– Здравствуйте, сэр!

Эвелин ослепительно улыбнулась. Лакей поставил прибор для нее прямо напротив Доннелли. Тот сосредоточенно потирал лоб, как будто его мучила головная боль.

– Прошу прощения, сэр, – сладко пропела она, – но у вас нездоровый вид. Не выспались?

– Да, конечно, вы имеете полное право сердиться, – сказал он, избавив их обоих от необходимости притворяться. – Но что еще нам с ним было делать?

– Не берите в голову, милорд. – Эвелин небрежно махнула рукой. – Я к этому давно привыкла. Его уже не в первый раз относят в кровать.

– Но я делал это впервые, мэм. – Доннелли покачал головой. – Не понимаю, что на него нашло. Обычно Линдсей знает меру.

– Да нет, меры-то он как раз не знает, – возразила Эвелин, пока лакей наливал ей чай.

Едва ли надо было рассказывать Доннелли про пьяные загулы Натана, про те многочисленные ночи, что он просиживал за картами, про его охотничьи вылазки, которые заканчивались бог знает где.

– Уверяю вас, вы ошибаетесь, – заспорил Доннелли. – Согласен, было время… но сейчас он уже не так увлекается алкоголем, как раньше.

Эвелин вскинула бровь. Доннелли нахмурился:

– Да, в последнее время он немного расслабился, но поверьте…

Дверь вдруг отворилась, и в столовую – легок на помине! – размашисто вошел Натан. Эвелин показалось, что он выглядит довольно бодрым – даже слишком бодрым, если учесть его вчерашнее состояние. Она опустила глаза в чашку и невольно улыбнулась, вспомнив, как его «сгрузили» на ее кровать.

– Надеюсь, я вам не помешал? – спросил он, заметив ее улыбку.

– Нисколько, – отозвалась Эвелин, безуспешно пытаясь казаться серьезной.

Он подошел к буфету, взмахом руки отогнал лакея и налил себе чашку чая.

– Я должен поблагодарить тебя, дружище, – сказал он. – Ты оказал мне большую услугу.

– С тебя двести фунтов стерлингов, – откликнулся Доннелли. – На этой неделе ты проиграл мне дважды.

Эвелин закатила глаза и отхлебнула из чашки.

– Вы будете завтракать, милорд? – спросил лакей.

– Нет, спасибо. Я уже поел у себя.

Эвелин поперхнулась чаем. Она представляла себе эту сценку: «Спасибо, Кэтлин, за то, что развязала меня. А теперь, будь любезна, принеси мне завтрак».

– Ради леди Линдсей мне надо было последовать вашему примеру, сэр, – заявил Доннелли и оттолкнулся от стола. – Простите, мэм, но я пойду. Приятного аппетита.

– Куда же вы, милорд? Вы почти не притронулись к каше! – кокетливо возмутилась Эвелин, когда он направился к двери.

– До свидания, – бросил Доннелли и вышел из столовой.

Натан уселся на стул рядом с тем, где только что сидел Доннелли, и посмотрел на Эвелин. Она невольно съежилась под его откровенно чувственным взглядом.

– Радуешься жизни? – протянул он.

– Не понимаю, о чем ты, – сухо отозвалась она. – Ох, Натан, дорогой, у тебя такой усталый вид! Ты плохо спал?

Он оставил без внимания нахальную улыбку жены и посмотрел на нее в упор:

– Напротив, милая. Я уже много лет так хорошо не спал. Мне снился очень яркий и о-очень сладкий сон.

Она почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем.

– Вот как? Странно, что в таком состоянии ты еще умудрялся видеть сны!

Взгляд Натана стал еще более страстным и заскользил по ее телу. Эвелин вспомнила, как вчера ночью его руки и губы ласкали ее обнаженную кожу…

– Мой сон был необычайно впечатляющим. У меня осталось такое чувство, будто все это происходило со мной наяву.

Эвелин отвела глаза.

– Замечательно! А вот я в отличие от тебя почти не спала. – Она резко встала. Ей было жарко; огонь в камине ярко полыхал – слишком сильный для такой маленькой комнаты. – Прошу прощения, но мне надо идти, – сказала она, не глядя на него. – Сегодня я начинаю переустройство твоего охотничьего домика.

Глава 16

Вчерашний пронизывающий ветер прекратился почти так же быстро, как и начался. День радовал приятной прохладой. Эвелин и Харриет побывали у местных торговцев и заказали ткани для новых штор и ковров.

В деревне двое музыкантов играли на лютне и скрипке, а перед ними прыгала маленькая зеленая обезьянка в красной курточке. Харриет пришла в восторг. Эвелин дала ей несколько шиллингов и со смехом смотрела, как девочка встала нос к носу с обезьянкой. Проворная зверушка попыталась стянуть с волос Харриет зеленую ленточку, подаренную Эвелин. Харриет взвизгнула от неожиданности, а потом весело расхохоталась.

Вокруг собралась небольшая толпа. Эвелин отступила назад, давая дорогу зевакам, и вдруг услышала, как кто-то окликнул ее по имени. Она обернулась и увидела спешившую к ней Александру Дюполь.

Эвелин инстинктивно огляделась по сторонам, ища пути к вежливому отступлению, но, разумеется, деваться было некуда. Она нехотя повернулась к Александре, чтобы поздороваться.

По растерянному лицу соседки она поняла, что та заметила ее порыв сбежать.

– Добрый день, Александра, – учтиво поздоровалась Эвелин.

– Я так рада видеть тебя в деревне, Эвелин! Надеюсь, ты останешься в аббатстве надолго.

«Как легко она притворяется подругой!»

– Для меня будет большой честью, если ты заглянешь к нам на чай, – добавила Александра – слишком радушно, как показалось Эвелин. – Мне очень хочется послушать о твоей жизни в Лондоне.

Ну, уж нет, она не будет сидеть за одним столом с Александрой и делать вид, что все хорошо! Эвелин взглянула на Харриет, пытаясь придумать какую-нибудь отговорку. Теперь обезьянка сидела у девочки на плече. Малышка обернулась посмотреть, видит ли ее Эвелин. Та помахала ей рукой.

– Это… очень любезно с твоей стороны, – пробормотала она, запинаясь, – но я… затеяла ремонт и сейчас ужасно занята.

Улыбка Александры померкла.

– Понимаю, – кивнула она. – Тогда, может быть, зайдешь, когда будешь посвободнее?

Эвелин дала согласие.

Это, похоже, успокоило Александру.

– Кстати, я взяла на себя смелость пригласить твоих родителей – и, конечно, маркиза с маркизой – на небольшую вечеринку. Надеюсь, ты не будешь возражать? Когда я говорила об этом с Натаном, он сказал, что это отличная идея.

Эвелин округлила глаза.

– Я часто принимала их у себя, покаты была в отъезде. Знаешь, твоя мама очень хорошо общалась с моей, пока та была жива. Я подумала, что тебе будет приятно встретиться со своими родителями. Но ты только недавно вернулась домой и наверняка еще не готова принимать у себя гостей, поэтому я с радостью возьму на себя роль хозяйки. Я сказала Натану, что сообщу подробности через Бентона. Ты согласна?

– Пожалуй, – неуверенно проговорила Эвелин. Она была поражена услышанным. Подумать только:

Александра пригласила в гости ее родителей и родителей Натана! Ее мама никогда не говорила, что бывала в гостях у Дюполей.

Эвелин вдруг ощутила острую потребность выяснить правду и выпалила:

– Знаешь, я не хочу тебе лгать. Откровенно говоря, встреча с тобой мучительна для меня.

Александра открыла рот от удивления.

– Послушай, Александра… – Как озвучить те мысли, которые годами не давали ей покоя? – Когда умер Робби, я… я очень нуждалась в поддержке мужа, а он… утешался в твоих объятиях, – проговорила она дрожащим голосом.

– О чем ты, Эвелин? – воскликнула Александра. – Ты ошибаешься! Ты все не так поняла.

– Неужели? – искренне спросила она. – Мне бы очень хотелось ошибаться, но я видела, как вы гуляли, держась за руки, как сидели рядышком на садовой скамейке и о чем-то перешептывались. Я видела вас в церкви со склоненными головами – вы были там одни на… годовщине смерти моего сына, – выдавила она.

– Но я…

– Не волнуйся. – Эвелин вскинула руку. – Я ни в чем тебя не обвиняю, но я видела, как Натан смотрел на тебя, когда я была рядом. У меня создавалось такое впечатление, что я вам мешаю.

– Ох, Эвелин, Эвелин, ты сильно ошибаешься! – печально произнесла Александра и тронула ее за руку. – Да, это правда: после смерти твоего сына я проводила с Натаном довольно много времени. Он мой друг, и ему было очень плохо. Когда мы были с ним вдвоем, он говорил только о тебе. Он волновался за тебя, хотел тебе помочь, но не знал, как к тебе подступиться.

Эвелин была потрясена до глубины души. Признайся Александра в страстном романе с Натаном, это было бы для нее не так удивительно. Она не верила собственным ушам. Но Александра не отпускала ее руку.

– У него на устах всегда была только ты, Эвелин, – продолжила она. – Я всего лишь слушала и сочувствовала. Я сделала бы то же самое и для тебя, но ты… ты замкнулась в себе.

Эвелин не могла говорить. Это было правдой! когда умер Робби, Господь забрал у нее все, кроме неописуемой боли. Она посмотрела вверх, пытаясь скрыть слезы.

– Александра, если ты мне лжешь…

– Я говорю правду, – горячо возразила она. – Твой муж любит тебя, Эвелин!

– Замолчи, – прошептала Эвелин, увидев, что Харриет отдала обезьянку мальчику и пошла к ним.

Александра тоже заметила идущую к ним девочку, отпустила руку Эвелин, и та быстро вытерла глаза.

– До свидания, – тихо проговорила Александра и пошла своей дорогой, не дожидаясь Харриет.

Девочка посмотрела вслед Александре, потом подняла глаза на Эвелин.

– Это моя подруга, – объяснила Эвелин, слабо улыбнувшись. Ей очень хотелось верить в собственные слова. – Не отведать ли нам пудинг? – весело спросила она. – Я знаю один чудесный маленький трактир, где готовят самый вкусный пудинг во всей Англии, – объявила она и дрожащей рукой смахнула слезы.

Когда Френсис сказал, что Эвелин была в коттедже с какой-то девочкой, Натан подумал, что речь идет о горничной, но сейчас, увидев, как Эвелин выходит из трактира «Айви-инн» с незнакомой малышкой, он растерялся. Интересно, кто это?

Он направился, было к ним, но вдруг остановился. Если бы он не знал Эвелин, то принял бы их за маму с дочкой. Похоже, они очень близки друг с другом: шагают, о чем-то, увлеченно беседуя и смеясь.

Натан взглянул на руку девочки, которая лежала в руке Эвелин, и у него екнуло сердце. Он и забыл, какой прекрасной мамой была его жена, как замечательно она управлялась с ребенком.

– Это она, – сказал Френсис.

– О ком ты говоришь?

– Она ничего не смыслит в растениях, милорд, – с презрением добавил мальчик, – но напускает на себя вид знатока.

Натан засмеялся:

– Смотри, не задирай нос, парень! Нас – людей, понимающих в растениях, – в мире раз-два и обчелся. – Он игриво потрепал Френсиса за ухо. – Ну что, пойдем, поздороваемся с дамами?

Френсис вздохнул, но пошел впереди Натана.

Эвелин заметила мужа только тогда, когда столкнулась к ним нос к носу. Она подняла глаза, и Натан уловил в них что-то теплое, но быстро ускользнувшее.

– Добрый день, милорд, – поздоровалась она. – Здравствуйте, мистер Брейди!

– Добрый день, миледи, – отозвался Натан с вежливым поклоном и взглянул на девочку.

– Леди Харриет, позвольте представить вам моего мужа, лорда Линдсея, – произнесла Эвелин и обратилась к Натану: – Это леди Харриет Френч, дочь лорда и леди Бальфур.

– Очень приятно познакомиться, леди Харриет. Девочка присела в безупречном реверансе.

– Она приехала вместе с Кэтлин к нам в гости, – объяснила Эвелин.

– Добро пожаловать!

– А мы как раз собираемся возвращаться в аббатство, – продолжила Эвелин. – Нам не терпится поскорее приступить к переустройству гостиных.

Она сделала торопливое движение, собираясь обойти их и продолжить путь.

– Мы составим вам компанию, – быстро сказал Натан, не дав ей уйти.

Эвелин улыбнулась и положила руки на плечи Харриет.

– Мы приехали в двуколке. Боюсь, для всех там не хватит места.

– По счастью, мы приехали верхом и могли бы пристроиться рядом с вашей коляской.

Эвелин, по-прежнему улыбаясь, прищурила глаза.

– Вы устанете. Двуколка едет довольно медленно.

– Ничего страшного, прогуляемся, – отозвался Натан. – Такой замечательный, осенний денек! – Он хлопнул Френсиса по плечу, не дав ему возразить. – Ну что, пошли? – Он указал на конюшни.

Эвелин вздохнула. Френсис тоже. Натан повел их всех к конюшням, рядом с которыми стояла двуколка. Он заметил, что сзади экипаж нагружен горой свертков. В двуколку были впряжены две его самые старые клячи, которых можно было заставить скакать галопом, только пообещав мешок овса.

– Френсис, хочешь повести двуколку? – спросил Натан. Эвелин округлила глаза, а Френсис запрыгал от радости.

– Вы серьезно? – спросил мальчик.

– Но… там не хватит места для нас троих, – напомнила Натану Эвелин. – И потом, Френсис еще маленький.

– Он может сесть сзади – там, где багаж, – предложила девочка.

– Места хватит, если вы поедете со мной, мэм. Френсис – крепкий парень. Уверяю вас, он справится с вожжами.

– Нет, – заспорила Эвелин. – Во-первых, я не одета для верховой прогулки, во-вторых, вряд ли седло Френсиса мне подойдет, а в-третьих, я не могу допустить, чтобы леди Харриет ехала в карете, которую поведет неопытный маленький мальчик.

– Мне уже девять лет! – гордо заявил Френсис.

– А мне целых десять! – вставила Харриет.

– Леди Харриет поедет вместе с Френсисом, – сказал Натан, к явному восторгу девочки. – А тебе, милая, придется ехать со мной.

Судя по гневной вспышке в ее глазах, она прекрасно поняла, что он затеял.

– Я не могу на это согласиться, сэр. Они дети. Им нельзя доверять лошадей.

– Я умею водить экипажи, леди Линдсей! – с жаром воскликнула Харриет.

– А вот и не умеешь! – заорал Френсис. – Ты же девчонка!

– Я думаю, они отлично справятся, – небрежно бросил Натан, как будто каждый день доверял экипажи детям.

– Ты ошибаешься в этом так же, как и во многих других вещах.

Натан усмехнулся и кивнул в сторону двуколки. Девочка и мальчик уже сидели там, вырывая друг у друга вожжи.

– Не волнуйтесь, мэм, – сказал Натан, давая знак мальчику-конюху, – эти старые клячи знают дорогу к своему овсу и ни один кучер, даже самый неопытный, не заставит их сменить курс. А мы поедем рядом и проследим, чтобы они не съехали на обочину.

Эвелин в досаде взглянула на двуколку, в которой сидели дети. Френсис говорил Харриет, как зовут лошадей.

Когда мальчик-конюх привел оседланных лошадей, Натан улыбнулся жене и похлопал седло на спине у Седрика. Смирившись, Эвелин медленно подошла к мужу.

Натан положил руки ей на талию, нагнул голову и прошептал:

– Жаль, что в этом платье ты не можешь ехать, расставив ноги. Сейчас, когда мои руки свободны, я мог бы кое-что тебе показать.

Не дожидаясь ответа, он поднял ее и усадил в седло. Эвелин схватилась за луку и устроилась поудобнее, потом взглянула на Натана сверху, лукаво улыбнувшись.

– Ты, в самом деле, думаешь, что меня можно соблазнить подобными разговорами?

Натан усмехнулся, привязал жеребца к своему коню и запрыгнул в седло позади Эвелин. Он обнял ее за талию и крепко прижал к своей груди.

Улыбка не сходила с его лица все сорок пять минут, пока они ехали в одном седле, прижавшись друг к другу.

Он чувствовал каждый изгиб ее тела, каждое движение мышц, каждое покачивание ягодиц. Когда они свернули на подъездную аллею в Истчерч, Натан как никогда укрепился в стремлении вновь завоевать собственную жену.

Глава 17

На подъездной аллее Истчерча Френсис чуть не столкнулся с какой-то каретой. Запряженные в двуколку клячи понеслись сломя голову, почуяв близость овса. По счастью, конюх сразу поспешил на помощь и остановил лошадей.

Натан помог Эвелин спуститься с коня. Оба посмотрели на карету, украшенную гербом герцога Кентского, брата принца Уэльского. Супруги настороженно переглянулись. Эвелин понятия не имела, о чем думает Натан. Рядом крутилась радостная Харриет, поэтому она не стала ни о чем его спрашивать, однако подозревала, что, вряд ли их ждут приятные новости.

Она отправила девочку к Кэтлин. Лакей попросил Эвелин и Натана пройти в зеленую гостиную, куда Бентон проводил посетителя.

Как оказалось, в карете герцога прибыла леди Бальфур, которая теперь с нетерпением ожидала их в зеленой гостиной.

– А вот, наконец, и вы! – воскликнула она, присев в реверансе, когда Эвелин с Натаном вошли.

Эвелин быстро представила друг другу Натана и леди Бальфур. Клер окинула Натана таким взглядом, как будто он был сладкой конфеткой. Натан же, напротив, посмотрел на Клер как на злейшего врага. И Эвелин его понимала: нагловатые манеры Клер вызывали раздражение. Натан завел вежливый натянутый разговор, но вскоре в гостиную явился Бентон с почтой.

– Прошу прощения, милорд, но эта записка требует вашего безотлагательного внимания.

Натан взял из стопки писем листок бумаги и пробежал его глазами. Нахмурившись, он взглянул на Эвелин, потом на Клер.

– Извините, леди Бальфур, между жителями моего поместья возник спор, и мне надо срочно вмешаться.

– Да-да, конечно, – промурлыкала Клер. – Не буду вас задерживать. Я и сама сейчас уеду, вот только заберу свою дочь.

– Так скоро? – спросила Эвелин после того, как Натан ушел.

– Не хочу вам мешать, и потом, если честно, я тороплюсь: к концу дня мне надо быть в охотничьем домике во Фригейте.

– И ты едешь туда в карете герцога? – с подозрением спросила Эвелин.

Клер загадочно улыбнулась.

– Очень щедро с его стороны, не так ли?

– Клер, ты собираешься на свидание с герцогом и берешь с собой Харриет? – не удержалась от вопроса Эвелин.

– Не смотри на меня с таким осуждением! – засмеялась Клер. – Харриет гораздо лучше знает жизнь, чем ты думаешь. Она прекрасно все понимает, к тому же мы найдем, чем ее отвлечь. Например, она любит лошадей, а во Фригейте их должно быть много. Как-никак это охотничий домик.

Эвелин осуждающе покачала головой: ведь Харриет совсем ребенок.

– Ох, мне не терпится поделиться новостью! – вдруг прошептала Клер. – К тебе заходил Данхилл. – Она оглянулась через плечо на Бентона и поспешно схватила Эвелин за руку. – Знаешь, он вполне благосклонно воспринял мой совет и обещал купить два билета до Франции! Если бы только тебе удалось вернуться в Лондон…

– Так вот откуда пошла эта жуткая сплетня! – раздраженно бросила Эвелин. – Что ты ему сказала?

– Ничего! Ведь я понятия не имела, где ты! – Она сделала невинные глазки. – Я только предупредила его, что, если ты ему действительно дорога, он должен помочь тебе выбраться из трудной ситуации.

– А потом ты раструбила всем и каждому о его намерении?

– Я никому ничего не говорила! – упиралась Клер. – Всего одной-двум самым близким подругам. – Клер притворилась обиженной. – Я не хотела, чтобы о тебе беспокоились! А почему ты недовольна? Ты помирилась с мужем? Что ж, я тебя понимаю: он такой… красивый мужчина!

– Клер!

– Я была знакома с его другом, – беспечно продолжила Клер, – лордом Ламборном. Ох, Эвелин, милая, многие дамы мечтают жить в таком окружении, как ты.

– О Боже, Клер, прекрати, пожалуйста! Ламборн… – Эвелин не знала, как объяснить свое отношение к этому человеку, но он никогда не был ей симпатичен. – Он мне как брат, – неубедительно сказала она и быстро сменила тему. – Послушай, как тебя угораздило сблизиться с герцогом Кентским?

Клер пожала плечами:

– А что, он тебе не нравится?

– У него было почти столько же любовниц, сколько у Георга, – напомнила ей Эвелин.

– Правда? Ой, Эвелин, посмотри на часы! Мне надо срочно забрать Харриет и ехать дальше. Я не хочу, чтобы герцог меня ждал.

Эвелин провожала Харриет с тяжелым сердцем. Уже смеркалось, когда девочка вслед за своей мамой села в герцогскую карету; вид у нее был несчастный. Эвелин изо всех сил уговаривала Клер оставить Харриет в Истчерче, но та не захотела даже слушать.

– Ее отцу не понравится, если я не возьму ее с собой, – сердито отрезала она.

Эвелин сказала девочке, что она может приезжать в Истчерч, когда захочет – ей всегда будут рады. Это не слишком успокоило Харриет, и когда карета тронулась, девочка прижалась лицом к окну и махала Эвелин до тех пор, пока Клер не оттащила ее в глубь салона.

Эвелин стояла на подъездной аллее и провожала карету взглядом, пока та не скрылась из виду. Как же несправедлива, бывает порой жизнь!

Медленно повернувшись, она побрела к дому.

На холме, спрятавшись в вечерней тени, стоял мужчина и наблюдал, как герцогская карета с грохотом отъезжает от дома, а графиня возвращается в дом.

– Терпение, – сказал он себе.

Хоть Харриет пробыла у нее в гостях совсем недолго, Эвелин скучала по девочке. Без ее необычных советов и неугомонной болтовни переустройство аббатства казалось уже не таким интересным и веселым делом. Тем не менее, Эвелин надо было чем-то себя занять, чтобы не печалиться и не думать о прошлом, поэтому она энергично взялась за ремонт.

Первое, что она сделала утром после отъезда Харриет, – встретилась в оранжерее с мистером Гиббсом, главным смотрителем поместья. Толстый коротышка снял шляпу и мял ее в руках, пока Эвелин объясняла, чего она хочет.

– Самое главное, надо навести здесь порядок – вымыть все сверху донизу; – закончила она.

Мистер Гиббс кивнул.

– Попросить Бентона, чтобы он прислал вам кого-нибудь в помощь?

– Не надо, мэм. Мне помогут два моих сына. Оставив его в оранжерее, Эвелин вернулась в зеленую гостиную, где и провела остаток утра, наблюдая за тем, как слуги меняют шторы. Она не имела понятия, где Натан и чем он сейчас занимается, но, когда двое слуг снимали со стены библиотеки оленью голову, он вдруг неожиданно появился.

Эвелин сразу заподозрила, что это Бентон сообщил ему о ее затее.

– Подождите! – в ужасе закричал Натан двум мужчинам, возившимся с огромной головой. – Что вы делаете? Оставьте ее на месте! – строго приказал он.

Слуги переглянулись и начали с трудом вешать голову обратно на стену.

– Остановитесь, – спокойно сказала Эвелин, вставая между ними и мужем.

Слуги растерянно замерли, держа громадный охотничий трофей на весу.

– Вы не имеете права, мэм… – начал Натан.

– Мы превратим одну из надворных построек в ваш охотничий домик, милорд, но библиотека – не место для подобных вещей.

Однако вид у Натана был весьма недовольный.

– Ты понятия не имеешь, чего мне стоило убить этого оленя! Я преследовал его несколько недель. Хитрое животное не подпускало меня к себе, и только благодаря моей смекалке и большому охотничьему опыту я все-таки его поймал.

Эвелин покачала головой.

– Послушай, Эви, – сказал он, на этот раз с мольбой в голосе, – это была эпохальная битва человека со зверем!

– Я же не выбрасываю твою добычу, Натан, а просто переношу ее в другое место.

Очевидно, признав свое поражение, он взглянул на оленью голову с таким выражением, как будто едва удерживался от рыданий.

Вскоре после ленча явился мистер Гиббс и сообщил Эвелин, что уборка оранжереи закончена. Однако, сказал он, на полу осталось одно пятно, которое ему не удалось оттереть. Мистер Гиббс не рискнул применить более эффективные средства, так как боялся испортить шиферную плитку. Он хотел, чтобы Эвелин сначала сама взглянула на пятно.

Она пошла вместе с ним в оранжерею. Там было пусто и чисто, если не считать круглого пятна рядом с северными окнами. Поеживаясь от холода, Эвелин заметила, что камин не горит, а жаровни, похоже, нет вообще.

– Вы не замерзли, мистер Гиббс? – спросила она.

– Нет, мэм. В западные окна светило солнце, оно нас согревало, – ответил он, однако Эвелин показалось, что здесь довольно темно.

Мистеру Гиббсу даже пришлось зажечь свечу, когда он показывал ей пятно.

Эвелин села на корточки, чтобы как следует его рассмотреть.

– Это, наверное, ржавчина, – предположила она.

– Да, мэм. Если я ее удалю, плитка обесцветится, а впрочем…

– Что?

– У меня есть один растворитель. Думаю, он поможет, – сказал мистер Гиббс. – Вы подождете меня здесь, мэм? Я сейчас вернусь.

– Конечно, – отозвалась она и взяла протянутую им свечу.

Мистер Гиббс направился к восточной двери, но на полпути остановился и смущенно сказал:

– Там заперто.

Повернувшись, он поспешно пересек помещение по диагонали и вышел в открытую западную дверь, через которую они входили.

Эвелин подняла свечу и оглядела, пустую оранжерею. Она возродит тот райский уголок, который был здесь раньше, и как раз успеет к зиме. Правда, неизвестно, сколько еще времени она пробудет в поместье, – сейчас ей не хотелось об этом думать.

Внезапно Эвелин услышала, как закрывается дверь, и, вздрогнув, оглянулась через плечо посмотреть, кто вошел. Никого, но дверь оказалась плотно закрыта. Эвелин пошла туда и вдруг уловила за спиной какое-то движение. Остановившись, она слегка развернулась назад.

– Я совершенно уверен, что дверь была заперта, – пожал плечами мистер Гиббс, входя в оранжерею с маленькой баночкой.

Эвелин опять растерянно взглянула на западную дверь. Она почувствовала взрыв раньше, чем его услышала. Сила была такой, что Эвелин не удержалась на ногах и выпустила из рук свечу. Падая, она ударилась головой о шиферную плитку. Перед глазами все поплыло. Она кое-как приподнялась с пола и увидела, как пламя быстро охватывает южный конец оранжереи.

Закричав от ужаса, Эвелин встала на колени. Помещение постепенно наполнялось дымом.

– Мистер Гиббс! – громко позвала она, задрала подол платья и, закрыв им лицо, поползла к управляющему. Она чувствовала жар спиной и понимала, что огонь стремительно распространяется. – Мистер Гиббс!

Он на коленях полз к ней. Эвелин сменила направление и ринулась к двери. Добравшись до цели, она встала и схватилась за ручку, но дверь не открылась. Тогда она отпустила платье и стала дергать обеими руками – бесполезно!

– Не-ет! – закричала Эвелин.

Они с мистером Гиббсом погибнут в этом адском пекле! Она что есть силы, рванула ручку.

Когда прогремел взрыв, Натан и Френсис убирали листья на могиле Роберта. Натан резко выпрямился и повернулся в ту сторону, откуда донесся хлопок. Он увидел валивший к небу дым и на секунду задумался, пытаясь определить, где горит. Явно не в доме – дальше к востоку, и не в конюшне – ближе к ним. Значит, в оранжерее.

Оранжерея… Эвелин!

Когда он подбежал к оранжерее, она почти вся была охвачена огнем. Эвелин находилась снаружи – бешено колотила по оконному стеклу; платье запачкано пеплом, прическа растрепана. Натан быстро скинул сюртук.

– Эвелин! – крикнул он, подлетел к ней и попытался оттащить ее от окна, но она стала сопротивляться.

– Там мистер Гиббс!

Натан буквально швырнул ее в руки Ламборна, который бросился им на помощь, обмотал сюртуком руку и с размаху ударил по оконному стеклу. Посыпались осколки, поранив Натана; его лицо обдало горячим воздухом и дымом. Используя руку в качестве пробивного орудия, он вышиб стекло и через окно забрался в оранжерею.

Из-за густого черного дыма почти ничего не было видно. Жадные языки пламени лизали стены и потолок. Но Натан каким-то чудом разглядел мистера Гиббса, скрюченного у двери, упал на колени и повернул мужчину на спину. Нос и рот Гиббса были черными от копоти, глаза закрыты.

Натаном завладел ужас.

– Гиббс! – заорал он и хлопнул смотрителя по лицу. Тот закашлялся. Слава Богу, жив! С помощью сюртука Натан нащупал дверную ручку и одним мощным рывком распахнул дверь.

– Проклятие! – послышался крик Ламборна, а потом чьи-то руки схватили Натана и Гиббса и вытащили их из пылающей оранжереи.

Сбежавшиеся слуги выстроились в линию и по цепочке передавали ведра с водой, повинуясь указаниям расторопного Бентона. Те, кто был свободен, тушили горящие угли, летевшие в траву из пылающего здания, или копали огнезащитную траншею между оранжереей и другими надворными постройками. Когда мужчины увезли в тележке мистера Гиббса, Натан увидел Эвелин, сидевшую на пригорке, схватил одно из брошенных ему одеял и поспешно укутал ее плечи.

Она выглядела ошеломленной.

– Боже мой, Эви, как ты себя чувствуешь? – испуганно спросил он, ощупывая ее тело в поисках ран. – Тебе больно?