Текст книги "Скандальный дневник"
Автор книги: Джулия Лэндон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Джулия Лэндон
Скандальный дневник
Глава 1
Аббатство Истчерч
Глостершир, Англия, 1806 год
Развалины аббатства Истчерч располагались на одном из пологих зеленых холмов Котсуолдса в английском графстве Глостершир. Судя по ширине фундамента, это было довольно крупное сооружение, но от него остались всего несколько стен, лестничный колодец, ведущий в никуда, и груды булыжника. Сейчас аббатство населяли только овцы и крупный рогатый скот, но при достаточной доле воображения можно было представить, как выглядело это место, когда холмы были усеяны работавшими на полях монахами в белых одеяниях.
Аббатство опустело вместе с десятками других в XVI веке, когда Генрих VIII был отлучен от католической церкви, а земли арендовал друг короля, лорд Линдсей, всего за несколько шиллингов в год, на то время, пока живы наследники Линдсея. Само же аббатство было разрушено.
Однако жителей и гостей графства привлекали вовсе не эти руины, а дом у подножия холма – большой особняк в долине, позади которого располагались река и холмы, а по бокам – поля и леса. Дом был построен новым графом шестьдесят лет назад.
Интерес людей был обращен не на архитектуру в стиле неоклассицизма – излюбленный стиль достопочтенного Джона Соуна – и не на парковые окрестности особняка, спроектированные не менее достопочтенным Капабилити Брауном.
Людей интересовало то, что происходит внутри дома.
В последние годы до Грейсона Кристофера доходили кое-какие сплетни о местных порядках. Он услышал их вновь в трактире, когда зашел туда промочить горло по дороге из Лондона в аббатство после утомительной ночи в седле.
– Вы не найдете там людей своего круга, – сказал хозяин трактира, выставляя перед ним кружку с элем. – В аббатстве не осталось ни одного благородного джентльмена, такого, как вы, сэр. Только женщины и выпивка.
Грейсон усмехнулся:
– Всем известно, что я обожаю и то и другое.
– Да, милорд, но, готов поспорить, не таких женщин… и не такую выпивку. Распутник Линдсей – человек весьма приятный, это да, однако какие безобразия творятся в его аббатстве! – Мужчина покачал головой. – Уж вы меня простите, но графу непозволительно так себя вести.
Грейсон знал, что у его старого друга Натана Грея, графа Линдсея, не все благополучно. Заверив хозяина таверны в том, что принимает к сведению его замечания, он оплатил счет и продолжил свой путь в аббатство.
Несмотря на дождь, дорога была на удивление чистой. Он проехал поля, на которых щипали травку быки и коровы, миновал заросли высоченных сосен и буков, развалины аббатства и небольшое озерцо, где Натан разводил карпов, церквушку, посещаемую местными прихожанами, и маленькое кладбище при ней.
Въехав в массивные ворота, он проскакал по лужайке и оказался на подъездной аллее. Немедленно подоспевший конюх поприветствовал гостя и забрал его лошадь. Грейсон постучал в дверь дома, и она почти тут же открылась.
На пороге стоял Бентон, давний дворецкий Линдсея, – худой нервный мужчина с широким круглым лицом и модной прической.
– Милорд Дарлингтон. – Он отвесил низкий поклон. – Входите, пожалуйста.
Грейсон шагнул за порог, поспешно скидывая с себя насквозь промокший плащ. В холле пахло табачным дымом.
– Сожалею, что приехал без предупреждения, Бентон, – сказал он, протягивая дворецкому плащ и шляпу, – но мне надо поговорить с Линдсеем.
– Конечно, милорд. Прошу сюда.
Грейсон пошел за дворецким по коридору. Он заметил, что в холлах стало как-то пустовато: исчезли некогда украшавшие их вазы с тепличными цветами.
Бентон подошел к двери и слегка ее приоткрыл. В нос Грейсону тут же ударил едкий запах табака. Он шагнул в комнату вслед за дворецким. Под потолком висело густое облако дыма. Мебель стояла, как придется, если не считать карточного стола в центре комнаты, одно кресло за которым было опрокинуто.
Линдсей сидел за карточным столом спиной к двери. Напротив него расположился лорд Доннелли, которого Грейсон тоже знал. Кроме них, в комнате были три женщины – явно проститутки, судя по их нескромным нарядам и той откровенной улыбке, которой одна из них одарила вошедшего.
– Милорд! – позвал дворецкий.
– Ну что? – рявкнул Линдсей, сгребая к себе монеты. Он обернулся к Бентону и вздрогнул, увидев Грейсона.
– Привет, Линдсей.
Линдсей столкнул девушку с колен и встал.
– Кристи, ты? Глазам своим не верю! – воскликнул он. Доннелли удивленно взглянул на гостя.
– Дарлингтон! – обрадовался он. – А ну-ка иди сюда, выпей стаканчик хорошего ирландского виски…
– Ни в коем случае! – засмеялся Натан. – Это смертельный яд, Деклан. Человек пьянеет после первого же глотка, а у герцога Дарлингтона должна быть ясная голова.
Он с ухмылкой смотрел на Грейсона и слегка покачивался. Вид у него был ужасающий: мятая рубашка без галстука, темно-каштановые волосы спутаны пальцами проститутки.
– Который час, Бентон? – спросил Линдсей.
– Половина одиннадцатого, милорд. Линдсей растерянно заморгал.
– Утра, – добавил Бентон.
Линдсей метнул на дворецкого сердитый взгляд. Он посмотрел на Грейсона и опять улыбнулся:
– О Господи, Кристи, что же это я? Проходи, пожалуйста! Ты приехал из Лондона, чтобы отдохнуть от светской суеты?
– Если бы я искал спасения от лондонского общества, милорд, я бы выбрал место более спокойное, чем гнездо разврата, которое распутник Линдсей свил в аббатстве Истчерч.
Доннелли одобрительно усмехнулся.
– Это гнездо свили Уилкс, Доннелли и негодяй шотландец Ламборн, – весело сказал Натан. – Не будь их, я бы каждый вечер тихо грелся у камина, почитывая Библию, правда, Бентон?
– Вне всякого сомнения, милорд.
Доннелли фыркнул. Женщина, которую Линдсей спихнул с колен, захихикала.
– Эти трое живут в Истчерче уже два месяца… – Линдсей замолчал и задумался. – Или три?
– Не помню, черт побери! – радостно отозвался Доннелли.
– Что тебя привело в нашу глушь, Кристи? Началась война? Я потерял все свои деньги? Меня лишили титула? – Линдсей засмеялся над собственной шуткой.
Но Грейсон остался серьезным. Он был из тех людей, которые слишком ответственно относятся к собственному титулу и положению в обществе. Линдсей когда-то тоже дорожил такими вещами, однако в последние годы, похоже, забыл о них. Что касается ирландца Доннелли, то его куда больше интересовали лошади, чем аристократическое звание. Особенно он увлекался бегами и ставками.
Бентон шагнул вперед.
– Пойду, распоряжусь, чтобы немедленно приготовили ванну, милорд, – объявил он.
Натан удивленно вскинул брови, но потом махнул рукой в сторону быстро удалявшегося слуги.
– Проклятый дворецкий! – ухмыльнулся он. – Если он не научится себя вести, разжалую его в подметалы. Пойдем в кабинет, Кристи. – Он указал на дверь. – Там мы сможем откровенно поговорить, пока набирают мою ванну, – сказал он, пародируя Бентона.
– Как, вы уходите? – лениво спросил Доннелли. Его внимание было занято проституткой, которая поглаживала его щеку.
В кабинете Грейсон взялся за графин.
– Будь с этим поосторожнее, приятель, – предупредил Линдсей, указывая на графин, и сел на диванчик. – Проклятое ирландское виски! Уверен, его делает сам дьявол. Ну, Дарлингтон, выкладывай. Зачем ты приехал в Истчерч? Я сгораю от нетерпения. Должна быть очень веская причина для того, чтобы всю ночь скакать под проливным дождем из Лондона.
– Отрицать не буду, это вопрос крайней степени важности, – согласился Грейсон, налив себе стаканчик виски и быстро выпив его. – До меня дошли весьма неприятные слухи, и я решил как можно скорее поделиться ими с тобой. Ты знаешь про так называемое «деликатное расследование» в отношении принцессы Уэльской?
Линдсей пожал плечами:
– Ну, так, кое-что слышал. И что? Ты-то здесь при чем?
– Я-то ни при чем, – бесстрастно ответил Грейсон. – Дай объяснить. Возможно, тебе известно, что Каролина, принцесса Уэльская, несколько лет назад усыновила мальчика. И даже сказала кое-кому из своего окружения, что забеременела после пары ночей, проведенных в Карлтон-Хаусе, таким образом, намекнув, что этот ребенок – законный отпрыск Георга, принца Уэльского.
Линдсей расхохотался. Ни для кого не являлось секретом, что принц и принцесса Уэльские почти сразу после свадьбы, состоявшейся в 1795 году, стали жить отдельно. Их взаимная неприязнь была настолько сильна, что оставалось лишь удивляться, как им удалось произвести на свет принцессу Шарлотту – плод их короткого, но катастрофического единения на брачном ложе. С тех пор у обоих, по слухам, было бессчетное число связей на стороне. Принц стал отцом не одного незаконнорожденного ребенка.
– Разумеется, эти утверждения вызвали большой переполох, – продолжал Грейсон. – Похоже, Каролина вознамерилась посадить на трон приблудыша в обход принцессы Шарлотты.
– Ты шутишь? – спросил Линдсей.
– Нисколько. Королю ничего не оставалось, как только созвать комиссию из представителей палаты лордов для рассмотрения этого вопроса. Если их обвинения подтвердятся, это будет означать государственную измену.
Линдсей кивнул.
– Лорды – члены комиссии, – продолжал Грейсон, – не обнаружили доказательств того, что мальчик – вовсе не сирота, усыновленный Каролиной, однако у них в руках оказалось множество фактов, подтверждающих распутный образ жизни принцессы, – ее романы с мужчинами… и, возможно, даже с женщинами.
– О Боже! – пробормотал Линдсей. – И все же сомневаюсь, что ты проделал столь долгий путь только для того, чтобы рассказать мне о скандалах при дворе.
– Конечно, нет, – ответил Грейсон. – Слушай дальше. Поведение Каролины было таким недостойным, что она впала в немилость короля, и принц Уэльский думал, что теперь ему, наконец, удастся добиться расторжения брака через парламент. Об этом он, как ты знаешь, давно мечтал. Король же еще не решил, стоит ли давать согласие на развод принца и принцессы. Однако Каролина – хитрая бестия. По слухам, она пригрозила, что, если король не вступится за нее и не вернет ей свое покровительство, она опубликует собственную переписку с королем во время расследования, чтобы доказать свою невиновность. В этой публикации, которую уже окрестили «Скандальной книгой», она разоблачит некоторые наиболее вопиющие поступки принца.
– Скорее всего, ее обвинения будут правдивыми, – сказал Линдсей с кривой усмешкой. – Во всяком случае, когда мы входили в круг приближенных принца, он вел себя отнюдь не идеально.
– Пожалуй, – согласился Грейсон.
Это было десять лет назад, во времена их молодости. Уже тогда принц не знал меры ни в еде, ни в выпивке, ни в женщинах. Грейсон считал это настоящей трагедией, поскольку принц был очень хорошо образован и имел много талантов, но растрачивал себя по пустякам. Общество не одобряло его распутства, и сейчас многие в парламенте опасались, что пикантные подробности жизни принца всколыхнут волну негодования и даже спровоцируют призывы к свержению монархии.
– Принцесса намекнула, что в ее книге будут сенсационные разоблачения и других членов королевской семьи, – добавил Грейсон.
Линдсей улыбнулся:
– У принца четырнадцать братьев и сестер, так что, думаю, книга получится довольно увесистой. Какого рода скандалы она обещает?
– Внебрачные дети, убийства, предательства, – перечислил Грейсон, безразлично пожав плечами. – Но суть в другом, Натан. Если Каролина опубликует эти письма, разразится такая буря, которую Лондон еще не видывал.
Линдсей хохотнул:
– Послушай, друг мой, в этой книге некоторые представители высшего света будут фигурировать либо в качестве свидетелей, либо – участников скандалов и преступлений.
Натан засмеялся:
– Ты на меня намекаешь, Кристи? Неужели деревенские увеселения в Истчерче вдруг вызвали переполох в Лондоне?
– Нет, Натан… – Как же сказать? – Я имею в виду не тебя, а твою жену.
Улыбка тут же сошла с лица Линдсея.
– Что?!
Грейсон вздохнул и провел рукой по волосам.
– Могу я говорить откровенно?
– Не только можешь, но и должен, – произнес Линдсей спокойным тоном, серьезно глядя на друга.
– Видишь ли… есть подозрения… что леди Линдсей встречается с лордом Данхиллом…
– С кем?
– С Данхиллом. Этот молодой человек недавно приехал в Лондон, но он близко знаком с принцем и его свитой.
Лицо Линдсея потемнело.
Грейсон напрягся. Ему не хотелось бередить старые раны друга: все знали о разладе четы Грей. Он уставился на свои руки.
– Понимаешь, Натан… некоторые советники Каролины полагают, что благодаря своему… роману леди Линдсей хорошо осведомлена и о сомнительном поведении принца. Она была вместе с ним в Карлтон-Хаусе, на бегах, в Букингеме и, возможно, в Сент-Джеймсе. Ее могут вызвать в суд в качестве свидетеля, и тогда, разумеется, подробности ее внебрачной связи также станут достоянием общественности.
– Ну что ж, – сказал Линдсей, скрестив руки на груди, – думаю, мне не стоит разыгрывать удивление. Однако я уверен, что Эвелин сумеет за себя постоять.
– Но твоя репутация будет погублена. Кроме того, если твоя жена будет замешана в скандале, связанном с королевской семьей, то тебя могут лишить титула, а твоих родных – всех привилегий, дарованных королем. Будет лучше для тебя, если ты отзовешь ее из Лондона. Пусть со стороны выглядит так, будто граф и графиня Линдсей помирились, тогда король, даже узнав что-то скандальное, отнесется к вам более благосклонно.
Линдсей встал и подошел к ряду окон, выходивших в парк.
– Это правда? – спросил он. – Ей действительно что-то известно?
– Лично я не имею понятия, – ответил Грейсон и не покривил душой. Но, судя по слухам, Эвелин могла что-то знать. Она частенько гостила в личных апартаментах принца в Карлтон-Хаусе, а там, опять же по слухам, устраивались непристойные празднества, даже оргии. Трудно сказать, что именно она видела и слышала. – Но светское общество бурлит от сплетен. Всем хочется разузнать побольше горяченького.
– Тогда я отправлю ее к ее родителям…
– Люди подумают, что ты поверил слухам. Надо, чтобы король поверил, будто ты считаешь свою жену невиновной, иначе…
– Иначе что? Грейсон нахмурился:
– Ты владеешь аббатством Истчерч на правах аренды, не так ли?
Линдсей кивнул.
– Подумай об этом, Натан. Если окажется, что твоя жена замешана в преступлении против принцессы Уэльской или каким-то образом связана с государственными изменниками, у тебя почти наверняка отберут эти земли. Ради собственного благополучия ты должен сделать вид, что доверяешь своей жене, и поскорее увезти ее из Лондона.
Линдсей опустил голову и потер переносицу.
– Черт возьми, – наконец выдавил он. – Похоже, мне придется вернуть эту ведьму в Истчерч. – Он взглянул на Грейсона и горько усмехнулся: – Ты оказал мне большую услугу, дружище.
Грейсон пожал плечами. Линдсей сделал бы для, него то же самое.
– Здесь не обойтись без нескольких стаканчиков ирландского яда, – объявил Линдсей, поднимая графин с виски.
Натану не верилось, что скоро он поедет в Лондон и заберет Эвелин обратно в Истчерч.
Они расстались три года назад. Сейчас он понимал, что, наверное, был плохим мужем, но это не уменьшало глубины пропасти, пролегшей между ними. За три года они ни разу не виделись друг с другом, лишь изредка переписывались. Его память сохранила образ сердитой женщины, находившей недостатки во всем, что он делал.
И вот теперь он ждал, когда загрузят вещи в карету, чтобы ехать за женой.
Он решил извлечь из поездки хоть какую-то пользу. У него были в Лондоне кое-какие дела, к тому же он обещал показать город юному Френсису Брейди, сыну своего егеря.
Натан познакомился с Френсисом в прошлом году, когда тот без спросу забрался в сарай садовника и устроил там игры. Мальчику было восемь лет. После того как Натан хорошенько его отчитал, Френсис начал неотступно, как собачонка, ходить за ним по поместью. Натану сразу понравился этот паренек с ежиком каштановых волос и живыми карими глазами. Отец Френсиса был вдовцом, и за мальчиком ухаживала бабушка, но в основном он рос без присмотра. С разрешения его отца Натан взял на себя роль наставника этого непоседливого, полного жажды жизни ребенка.
Втайне Натан мечтал о таком сыне, как Френсис Брейди, однако эти мечты были напрасны: какие могут быть дети, если они с женой в ссоре? А для Френсиса он был своего рода крестным отцом.
В Лондоне он купит ему приличную одежду.
Бентон подошел вместе с ним к карете и протянул кучеру кожаный саквояж, чтобы тот поставил его вместе с другим багажом.
– Пока меня не будет, смотри за порядком, Бентон, иначе отправлю тебя в поля сеять озимые, – предупредил Натан, застегивая плащ на шее.
– Слушаюсь, милорд, – невозмутимо отозвался Бентон.
Глава 2
Пробыв в Лондоне всего несколько дней, Натан почувствовал подспудное действие скандала – в городе бурлили разные слухи. Утренние газеты – от самых авторитетных изданий до желтых листков – пестрели намеками и предположениями. Сколько эля может выпить за ночь принцесса Каролина, а сколько виски способен влить в себя принц Георг? Казалось, все принимали участие в споре между принцем и принцессой Уэльскими. Кроме того, вовсю обсуждалось, как этот скандал отразится на слабом здоровье короля – приступ безумия, случившийся с ним несколько лет назад, больше не повторялся, но многие полагали, что он на грани и нынешний скандал вполне способен свести его с ума. Некоторые язвительно заявляли, что король уже свихнулся, ибо – и это всем было хорошо известно – он благоволил Каролине больше, чем Георгу.
Но самым пугающим было не это. Как узнал Натан, влиятельные люди из обеих партий – и либералы, и консерваторы – не сомневались в том, что принц скоро взойдет на трон. В результате каждый всеми правдами и неправдами стремился завоевать выгодное местечко и расположение будущего венценосца, обратив скандал себе на пользу.
Из-за слухов и намеков, которые роились вокруг него, Натан не стал заезжать к Эвелин в Букингемский дворец, где она служила фрейлиной королевы и ее дочерей. Он решил, как следует изучить ситуацию, прежде чем заговорить со своей женой – впервые за три года.
Сейчас, войдя в Карлтон-Хаус, где давали бал, Натан отметил, что скандал не отбил у принца Уэльского охоты до светских увеселений. В бальном зале особняка толпилось, по меньшей мере, шестьсот человек. Под дюжиной люстр, освещавших помещение, висели золоченые клетки – символ несчастной доли принца, который чувствовал себя запертым в клетку супружества.
Гуляли на широкую ногу, не считаясь с расходами. Из фонтанов лилось шампанское, на пьедесталах стояли шоколадные скульптуры женщин в греческих платьях, рядом с ними лежали кривые ножи. Как и следовало ожидать, груди у скульптур были отрезаны и предположительно съедены.
Но Натану казалось, что каждый из присутствующих тревожно озирается через плечо. Он пробирался сквозь толпу, улыбаясь и приветствуя знакомых.
В поле его зрения попала леди Фиона Хейнз, младшая сестра Джека Хейнза, графа Ламборна. Она стояла с двумя девушками, все три о чем-то оживленно перешептывались. Едва завидев Натана, Фиона мило улыбнулась.
– Милорд Линдсей! – воскликнула она, присев в элегантном реверансе. – А я и не знала, что вы в Лондоне.
– Я приехал всего на несколько дней, а потому не стал афишировать свое присутствие.
Фиона представила его двум девушкам. Это были мисс Кларк и леди Марта Хиггинботем. Они внимательно его разглядывали, застенчиво улыбаясь поверх вееров.
– Будьте осторожны, дамы, – предупредила леди Фиона. – У милорда Линдсея репутация опасного соблазнителя.
– Что вы такое говорите, миледи? – игриво спросил Натан, беря Фиону за руку. – Это всего лишь домыслы и сплетни. На самом деле я мечтаю только о вас. – И он галантно склонился к ее руке.
Одна из девушек хихикнула, но Фиона неспешно убрала руку.
– Вы женаты, милорд, – заявила она. Он улыбнулся:
– Это только для отвода глаз, уверяю вас.
Теперь обе юные дамы захихикали, восторженно глядя на Натана.
– Вы хуже моего братца, – засмеялась Фиона. – Кстати, как у него дела? Я не видела его уже две недели.
– У него все в порядке.
– Рада это слышать. А теперь скажите нам, сэр, на чьей вы стороне?
– Простите, не понял.
Фиона переглянулась со своими подружками, подалась вперед и прошептала:
– На чьей вы стороне, Линдсей? Кого вы поддерживаете – принца или принцессу?
– Ах, вот оно что! – Натан расхохотался. – Я на стороне того, кто больше меня устраивает, – прошептал он в ответ.
– Да? – Фиона слегка отстранилась. – И кто же это, позвольте узнать?
– Не имею ни малейшего понятия. Все три девушки засмеялись.
Он еще немного поболтал с ними и пошел дальше. Народу становилось все больше. В толпе Натан столкнулся с лордом Фосеттом. Тот удивился, увидев его.
– Зачем ты приехал сюда? Я слышал, Истчерч битком набит женщинами и лошадьми.
– Какая глупость, – ответил Натан. – Там их ровно столько, сколько под силу содержать одному смертному.
– А сколько под силу содержать одному смертному, милорд? – со смехом переспросил Фосетт.
– Лошадей у меня не больше, чем вмещают мои конюшни, а женщина всего одна – разумеется, я их меняю, но никогда не стремлюсь увеличить число: мне не хватит ни сил, ни денег обхаживать сразу нескольких.
Фосетт от души расхохотался.
– Рад тебя видеть, Линдсей. Надеюсь, тебя не задела эта ужасная шумиха вокруг Георга и Каролины?
– Нисколько, – солгал он, хоть и чувствовал, что все присутствующие в бальном зале, так или иначе, втянуты в эту скандальную историю.
Надо как можно скорее закончить здесь все дела и уехать, но, к сожалению, найти жену оказалось почти так же сложно, как отыскать иголку в стоге сена.
Поэтому, когда четверть часа спустя он увидел Эвелин под мерцающим светом тысячи восковых свечей, это было похоже на чудо. Она шла сквозь толпу, на ходу беседуя и улыбаясь. Знакомое покачивание бедер, блеск золотистых волос, легкое порхание рук при разговоре, ангельская улыбка и все такое же прекрасное лицо… целых три года он берег и лелеял ее образ в памяти.
Он всегда считал ее красавицей, но сегодня она была особенно хороша.
Натан устремился за ней, петляя между людьми. Она остановилась рядом с каким-то джентльменом и засмеялась в ответ на его реплику. У Натана екнуло сердце. Он шел машинально, повинуясь почти природному инстинкту: его влекло к ней, как влечет любого мужчину к своей жене.
Однако, пробираясь сквозь толпу, он заметил, как она доверительно нагнулась к своему собеседнику, и до него постепенно дошло, что эти двое слишком близко знакомы друг с другом.
Его накрыло холодной темной волной. Когда он, наконец, к ней подошел, в его душе не было ничего, кроме леденящего отчуждения.
Он видел перед собой ее гибкую талию, восхитительно плавным изгибом переходившую в бедра.
– Эвелин, – позвал Натан.
Голос получился хриплым. Спустя мгновение она обернулась и взглянула ему в глаза. Он почувствовал, как напряглось ее тело.
– Милорд? – неуверенно спросила она.
Его взгляд прошелся по ее густым светлым локонам, которые он привык сравнивать с медом. Невероятно выразительным глазам, пухлым губам и двинулся ниже, к глубокому декольте.
Кожа Эвелин покрылась мурашками.
– Прошу прощения, сэр, но леди занята разговором, – холодно сказал джентльмен.
Натан даже бровью не повел, не в силах отвести глаз от своей жены. Она тоже смотрела на него, не отрываясь, и в ее удивленно округлившихся глазах читался страх.
– Леди Линдсей, что с вами? – забеспокоился джентльмен и взял ее под руку.
Натан посмотрел на его руку и представил, как ломает эти пальцы – медленно, один за другим.
– Вы нас не познакомите? – спросил он.
– Я… а, нуда, конечно. Я совсем забыла про хорошие манеры, – спохватилась Эвелин и нервно сглотнула. Не сводя глаз с Натана, она сказала: – Милорд Данхилл, позвольте представить вам… позвольте представить вам м-моего…
Она не могла произнести это слово.
– Мужа, – закончил за нее Натан и взглянул на ее любовника. – Я ее муж, граф Линдсей. Будьте так любезны, отпустите руку моей жены. Мне надо с ней поговорить.
Данхилл смотрел на Натана так, будто не совсем понимал, что происходит и как ему себя вести.
– Сэр, – сказал Натан, вновь завладев вниманием мужчины, – позвольте, я буду говорить прямо. Убирайтесь отсюда немедленно, иначе я обойдусь без формальностей и не стану просить вас выйти, а с большим удовольствием сломаю вам шею – прямо здесь и сейчас.
Эвелин испуганно охнула:
– Милорд!
Надо отдать должное Данхиллу, он все понял с первого раза. Поджав губы и переглянувшись с Эвелин, он коротко кивнул Натану, резко развернулся и зашагал прочь.
Эвелин смотрела ему вслед, и на лице ее был написан откровенный ужас. Потом она перевела взгляд на Натана. Он помнил, что эти глаза – зеленовато-карие, с золотистыми крапинками – всегда искрились, но сейчас в них не было обычных веселых огоньков. Симпатичный прямой носик, соблазнительно влажные темно-розовые губы…
Она смущенно переминалась с ноги на ногу.
Натан опомнился.
– Потанцуем? – предложил он, протягивая руку. Она посмотрела на него как на сумасшедшего:
– Ты хочешь танцевать?
– Да, а что здесь такого? – спросил Натан, глядя на ее губы. – Муж с женой всегда танцуют на балу, а в данный момент на нас глазеют десятки любопытных, так что советую тебе взять мою руку и притвориться, что все хорошо.
Эвелин украдкой огляделась и слегка нахмурилась.
– О Боже! – пробормотала она, но положила руку в перчатке на его рукав.
Натан накрыл ее руку своей, ощутив под ладонью, маленькие, тонкие и хрупкие пальцы. На него нахлынули воспоминания: в последний раз он держал руку жены, когда они шли за гробом.
– Постарайся не делать такое лицо, как будто ты идешь на виселицу, – тихо проговорил он, ведя ее сквозь толпу.
Эвелин тут же вскинула голову и вымученно улыбнулась, двоим джентльменам, мимо которых они проходили.
– По правде говоря, я сама не знаю, что делаю, – призналась она. – Я немного растеряна и… удивлена. – Она обратила к нему свою фальшивую улыбку. – Неужели ты не мог письменно известить меня о своем приезде?
– Тебя надо было заранее предупредить?
Эвелин улыбнулась еще шире под взглядом его красивых и острых, как кинжалы, глаз.
– Что случилось, Натан? Почему ты вдруг приехал в Лондон? Это так на тебя не похоже, – сладко пропела она. – Может, ты хочешь попросить у банкира ссуду, чтобы было на что играть?
Он улыбнулся:
– Мне думается, мэм, что банковская ссуда мне понадобится только для того, чтобы оплачивать ваши модные наряды и шляпки.
Улыбаясь, она нагнула голову, показывая глазами на свое платье – темно-зеленое, расшитое красными и белыми розами. Натан не мог не признать, что она восхитительно хороша.
– Если не карты, значит, любовница, – продолжила Эвелин, когда они вышли на танцевальную площадку. – Бедняжке, видимо, захотелось посмотреть столицу.
– Будь у меня любовница, она жила бы там, где я сказал, и довольствовалась этим… в отличие от моей жены.
– М-м-м… – произнесла она, оставив без внимания слова Натана и разглядывая его лицо. – Тогда, значит, ты не захотел разлучаться со своими дружками. Наверное, им надоели развлечения Истчерча и они приехали сюда в поисках новых.
– Опять мимо, – весело сказал Натан.
Эвелин присела в изящном реверансе. Натан крепко взял ее за руку и закружил в вальсе, как в давние времена. Они двигались вместе, и казалось, будто не было разлуки, будто они танцевали так тысячу раз.
На самом деле они танцевали вместе всего раз десять, не больше. Но однажды, в холодный зимний день, Эвелин заявила, что он должен научиться вальсировать.
– Ты оттоптал мне все ноги на вечере у Фармингемов, – сказала она, игриво ткнув его пальцем в живот. – Разве в школе тебя совсем не учили танцам?
Он хохотнул:
– Нас, мальчишек, интересовали совсем другие танцы.
Хищно осклабившись, он схватил ее в объятия, поднял на руки и закружил по комнате. Она со смехом взмолилась о пощаде. Потом они опустились на пол перед камином…
– Мне гадать дальше, или ты все-таки скажешь мне, что привело тебя в Лондон после столь долгого перерыва?
Его рука скользнула по ее спине и нашла знакомое место на талии – чуть ниже начинались округлости ягодиц. Эвелин пристально смотрела на него. Он заметил, что в ней появилось что-то новое – она как будто повзрослела, а ее красота обрела новые краски, «устоялась». Натана поразило внезапное открытие: Эвелин созрела. Рядом с ним была двадцативосьмилетняя женщина, более уверенная в себе и изысканная, чем та девушка, на которой он женился.
Интересно, каким он сам ей показался?
– Хорошо, буду продолжать. Наверное, виски, которое, по слухам, ты ведрами пьешь в аббатстве, подорвало твое здоровье, и ты приехал лечиться к лондонским докторам.
Он улыбнулся:
– Я пью виски ведрами? Эвелин, ты же меня знаешь! Я могу пить в таком количестве эль, но не виски.
Она криво усмехнулась.
– Ну что ж, как видно, мне не угадать, – весело заявила она. – Говори же сам.
Да, она изменилась, и очень сильно. Из робкой, застенчивой девушки превратилась в уверенную, даже дерзкую женщину.
– Думаю, это очевидно. – Он повернул ее направо, потом налево. – Я приехал за тобой.
Она встревожилась.
– За мной? Но почему? Я писала тебе каждый месяц, как мы и договаривались, – сказала она, как будто это обстоятельство должно было его удовлетворить и навсегда удержать от поездки в Лондон.
– Я получил все твои письма. – Он наклонил голову. – Если когда-нибудь настанут смутные времена и меня попросят назвать количество гренок, которые съедает его высочество принцесса Мэри за утренним чаем, я ни за что не выдам фрейлину, которая добросовестно докладывала мне об этом.
Эвелин засмеялась, глаза ее потеплели.
– Думаю, Англия может спать спокойно, зная, что такая ценная информация находится в твоих руках, – сказала она.
Сердце Натана оттаяло. Он притянул ее ближе, с наслаждением вспомнив забытые ощущения. Как давно он не держал ее в своих объятиях – такую милую, желанную! Только сейчас он понял, как ему ее не хватало. Его взгляд невольно заскользил по ее телу. Угловатый девичий стан превратился в округлую женственную фигуру, роскошную и чертовски соблазнительную. Подняв глаза, он увидел по ее лицу, что ей прекрасно известно, какое действие она оказывает на мужчин.
– Отлично выглядите, мэм, – мягко проговорил Натан. – Даже лучше, чем раньше.
Эвелин кокетливо улыбнулась в ответ на комплимент, и Натан представил себе, сколько мужчин пали жертвой этой улыбки.
– Спасибо, – сказала она, – ты тоже смотришься неплохо. Похоже, Бентон хорошо о тебе заботится.
– Бентон! – Натан закатил глаза. – Этот человек мнит себя моим тюремщиком. Он не выпускает меня из-под своего бдительного ока ни днем, ни ночью.
Эвелин расхохоталась, и ее смех неожиданно вызвал в Натане волну желания.
– Он давно пытается избавиться от распутника Линдсея, не так ли?
