Текст книги "Скандальный дневник"

Автор книги: Джулия Лэндон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– О чем ты? Ты хочешь сказать, что мой отказ вернуться в Истчерч означает, что я потеряла разум? – Она горько рассмеялась: – Какой же ты все-таки собственник, Натан!

– Ты подумала над моими словами? – спокойно спросил он.

– Разумеется, – ответила она с напускной бодростью, не скрывавшей ее гнева. – И считаю, что наше нынешнее положение ничем не отличается от того, в котором мы оказались три года назад. Мы по-прежнему чужие люди и всегда будем чужими.

– Что это значит?

– Это значит, что ты предал меня, Натан.

– Ради Бога, – он со вздохом закатил глаза, – не начинай все сначала!

– Нет уж, дай мне сказать. Признайся, что ты бросил меня ради миссис Дюполь.

– Бред! Мне это и в голову не приходило.

– Я все видела, Натан, или ты забыл? Я видела тебя с ней! В самый тяжелый момент моей жизни ты оказался в объятиях другой женщины!

– Ты ничего не видела, Эвелин. В самый тяжелый момент моейжизни ты была холодной и отчужденной.

Услышав это обвинение, Эвелин резко выпрямилась.

– Стоит ли ворошить прошлое? – резко спросил он. – Минуло уже три года. Оказалось, что мы с тобой разные люди. Однако позвольте вам напомнить, миссис Грей, что мы по-прежнему муж и жена!

– Только формально.

Взгляд Натана потемнел. Он вдруг схватил ее за руку и притянул к себе – так близко, что ей пришлось откинуть голову назад, чтобы его увидеть. Он внимательно изучал ее лицо.

– Мы с тобой женаты, и от этого никуда не деться. Ты носишь мое имя, и любой скандал, который касается тебя, затрагивает и меня тоже. Твои поступки неизбежно связывают со мной, и я не смогу спасти нас от позора, если ты будешь якшаться в Лондоне, бог знает с кем! Это понятно?

Вероятно, он рассчитывал, что его властные речи сделают ее покорной. Но Эвелин гордо вскинула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза:

– Я не порочила твоего имени. Меня не пугают пустые обвинения принцессы Уэльской. Ей никто не верит.

– Не верит? Эвелин, ты что, совсем ничего не понимаешь? Принцесса Уэльская имеет широкую общественную поддержку! Простой народ считает виновным не ее, а принца. Многие уже начали сомневаться в необходимости самой монархии!

– Как можно? Ведь это ее, а не его обвинили в рождении внебрачного ребенка! – воскликнула она.

– Не будь такой наивной, – отрезал Натан. – Весь город наводнен его внебрачными детьми. К тому же члены палаты лордов не нашли доказательств того, что ребенок Каролины незаконнорожденный. Зато они установили множество фактов, свидетельствующих о «неправильном» поведении и супружеской неверности принцессы Уэльской, а это по-прежнему считается преступлением, независимо от наличия детей!

Эвелин отвернулась, пытаясь осмыслить услышанное.

Но Натан крепче ухватил ее за руку и повернул к себе лицом.

– Этот скандал уничтожит всех приближенных ко двору, понимаешь? Его отголоски разнесутся по всей стране, и твоя репутация будет погублена навсегда. Есть подозрение, что ты, моя дорогая, была свидетельницей распутства принца или слышала о нем, когда встречалась со своим любовником! Ты думаешь, после этого принцесса Мэри захочет, чтобы ты ей прислуживала?

– Это неправда, – сказала она, пытаясь вырвать руку из его цепких пальцев.

– Судя по всему, Каролина думает, что ты что-то знаешь. Что тебе известно, Эвелин?

– Ничего! Клянусь честью, я ничего не знаю! Он прищурился.

– Даю слово! – повторила она.

Он вдруг отпустил ее, отвернулся и прочесал волосы руками, потом оглянулся через плечо и посмотрел на жену:

– Значит, ничего нельзя сделать.

– То есть?

Натан резко повернулся и обхватил ее лицо своими большими ладонями, касаясь пальцами волос и ушей. Он стоял так близко, что она чувствовала пряный аромат его одеколона и видела в его глазах мелкие серые крапинки. Но ее внимание привлек его рот. Его губы…

– Неприятности семьи Грей не идут ни в какое сравнение с неприятностями членов королевской семьи, однако у нас есть только один выход. Ты должна вернуться домой.

Эвелин с ужасом ощутила, как по щекам ее катятся слезы.

– Нет, – проговорила она и сомкнула пальцы на его запястье. – Я не вынесу такой жизни – охота, азартные игры и бог знает что еще!

– А здесь, в Лондоне, ты, моя пташка, – он обнял ее одной рукой за плечи и притянул к себе, – будешь порхать по модным гостиным, в надежде погубить мою репутацию. – Он нагнул голову. – Похоже, нам с тобой никак нельзя расставаться, – пробормотал он и поцеловал ее.

Эвелин чуть не задохнулась от ярости.

– Убирайся вон, – произнесла она ровным тоном. Натан размашисто пошел к выходу, но остановился на пороге и нацелил на нее палец.

– На этой неделе, мэм. – С этими словами он широко распахнул дверь и вышел из комнаты.

Глава 5

«Я ее не знаю?»

Натан удивленно пожал плечами. Что за чушь в голове у его жены? Или этому она научилась в Лондоне? Разумеется, он знает собственную супругу: она пьет чай со сливками, любит подолгу гулять летними вечерами и старательно разбирает собственную корреспонденцию.

Он резко встал из-за письменного стола в гостиничном номере и подошел к окну.

– Здесь замешана женщина, я угадал? – внезапно спросил Оливер Уилкс, его старый приятель.

– Понятия не имею, о чем ты, – раздраженно бросил Натан.

Он не настроился на праздную болтовню, так как в данный момент перебирал в памяти все, что знал о своей жене.

Например, ее любимый цвет – голубой. Он был почти уверен в этом.

– Я не видел тебя в таком скверном расположении духа с той ночи, когда ты проиграл четыре тысячи фунтов тому господину из Лондона.

– Его звали Рандберг, – пробормотал Натан. – Я до сих пор должен ему две тысячи фунтов.

– Можно было бы предположить, что ты расстроился из-за карточного проигрыша, но я искал тебя в игорных залах «Уайтса» и не нашел. Поэтому сделал вывод, что в твоем плохом настроении виновата женщина.

– Не просто женщина, а моя жена.

– Леди Линдсей? – удивленно спросил Уилкс. Натан сердито стрельнул в него глазами.

Уилкс тут же вскинул руку, пытаясь успокоить Натана:

– Прости меня великодушно, но ты не упоминал ее имени на протяжении многих месяцев.

Возможно, он и не упоминал ее имени, но это еще не значит, что он о ней не думал. Или не знал, что на внутренней стороне ее левого бедра есть маленькая родинка. Он прекрасно знает свою жену, черт побери!

– Мы встретились, – коротко сообщил он. – Я намерен увезти ее обратно в аббатство, но она не желает ехать.

– Ну и что? Если ты этого хочешь, забери ее, – произнес Уилкс так легко, как будто предлагал Натану прогуляться.

Натан удивленно взглянул на него:

– Забрать?

Уилкс кивнул и, подойдя к буфету, налил виски в два стакана. Один он протянул Натану.

– Ты имеешь на это полное право. Ты ее муж, и она должна слушаться тебя… а не какого-то зеленого юнца, только-только выросшего из коротких штанишек.

Значит, Уилкс тоже слышал о ее романе.

– Если надо, поговори с королем или Георгом, – продолжил он, имея в виду принца Уэльского. – Но обязательно забери ее. Надо положить этому конец. Чем дольше это тянется, тем глупее ты выглядишь в глазах света.

Честно говоря, мнение света волновало Натана не так сильно, как решительный отказ Эвелин.

– Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас любой скандал, связанный с очередной супружеской изменой, может стать роковым для всех его участников, – добавил Уилкс. – Чем раньше вы приедете в Истчерч, тем скорее утихнут сплетни вокруг ее имени.

Натан внимательно посмотрел на друга. Уилкс слегка повел плечом, но Натан понял: все лондонское общество уже в курсе, что он рогоносец.

Приятель прав. Если понадобится, он силой увезет жену из Лондона, пока она окончательно не погубила их обоих.

Должно быть, Уилкс догадался, о чем думает Натан. Он поднял свой стакан и провозгласил тост:

– За леди Линдсей!

Натан нехотя чокнулся с другом.

– За мою упрямую жену, – невесело сказал он.

В записке, которая пришла от Пирса в ответ на мольбу Эвелин о встрече, было всего одно слово: «Да».

На следующий день, в половине первого, Эвелин приложила к волосам красную и золотую ленты.

– Что бы ты выбрала? – спросила она у Клер.

– Мужа или любовника? – лениво уточнила Клер. Эвелин покосилась на Харриет, которая копалась в ее шкатулке с ювелирными украшениями.

– Я говорю про ленту, – сказала Эвелин и протянула золотую ленту Кэтлин, своей любимой горничной. Вновь взглянув на Харриет, она улыбнулась. – К тому же он мне не любовник, – добавила она, подмигнув девочке.

Клер лежала на диване и листала модный журнал. Оставив без внимания слова Эвелин, она спросила:

– Интересно, где сегодня принцесса Мэри? Она не любит, когда тебя нет рядом.

«Не любит, когда меня нет рядом, и в то же время отказывается мне помочь», – подумала Эвелин. Мэри попыталась поговорить насчет нее с королем, но тот не стал ее слушать.

– Он озабочен другими делами, к тому же у него болит колено, – объяснила она Эвелин.

Имелось в виду, что принц Уэльский продолжает гнуть свою линию. Вся семья мучилась неизвестностью, гадая, что Каролина расскажет обо всех участниках его похождений.

Эвелин попросила ее обратиться к королеве, но Мэри энергично покачала головой:

– Королева никогда не разрешит тебе остаться. Она считает, что женщина должна находиться рядом со своим мужем.

Эвелин бросила на Клер быстрый взгляд через зеркало. Ей не хотелось обсуждать свою личную жизнь в присутствии Харриет, но Клер никогда не обращала внимания на собственную дочь.

– Жизнь в Лондоне подходит тебе гораздо больше, – добавила она.

Оказавшись здесь, Эвелин долгое время втайне надеялась, что Натан приедет за ней и попросит прощения. Но он не приехал и даже не написал… и тогда она, как в омут с головой, бросилась в суету великосветского лондонского общества, произведя там сенсацию, по крайней мере, в глазах Клер – та постоянно сообщала Эвелин, кто ее заметил, и кто о ней спрашивал.

– А когда вы вернетесь, леди Линдсей? – спросила Харриет.

– А тебе какое дело, Харриет? – рявкнула Клер. – Перестань надоедать леди Линдсей!

– У нее хотя бы есть время для меня, – пробормотала девочка.

– Что?

– Она мне нисколько не надоедает, – быстро сказала Эвелин. – Я с удовольствием с ней общаюсь. У нас даже есть свои маленькие секреты, – добавила она, и Харриет улыбнулась.

Только сегодня утром они тайком пробрались в бальный зал и, сдерживая смех, вальсировали по всей его длине и обратно. Харриет остановилась в центре и принялась медленно кружиться, откинув голову назад и глядя на хрустальную люстру.

– Когда-нибудь я стану важной дамой, и маме придется меня уважать, – мечтательно сказала она. – А еще я буду красивой, и мой муж будет меня любить.

– Конечно, – заверила ее Эвелин, и они убежали, пока лакей или младший дворецкий не обнаружили их и не доложили королеве.

– Я приду через час-два, не позже, Харриет, – ответила Эвелин на вопрос девочки.

– Правда? – засмеялась Клер, – А если твой друг захочет увезти тебя в какое-нибудь экзотическое место, спасая от Линдсея?

– Очень остроумно, леди Бальфур! – укорила ее Эвелин. – Уверяю вас, я вернусь сегодня днем.

Клер пожала плечами, рассматривая свое кольцо.

– Я бы на твоем месте предложила ему это. Может, мне самой с ним поговорить? Пусть увезет тебя, скажем, во Францию.

– Мне нравится моя работа, и я хочу остаться здесь, – сказала Эвелин и увидела в зеркале, как Клер закатила глаза.

Кэтлин закончила укладывать волосы. Эвелин с удовольствием оглядела свое отражение. На ней было бледно-желтое платье с красной отделкой и красной нижней юбкой, которая яркими всполохами выглядывала при ходьбе. Это было ее лучшее прогулочное платье, и она надеялась, что оно понравится Пирсу. Эвелин покрутилась перед зеркалом. Выглядит она неплохо, но на душе неспокойно. Она всегда волновалась перед встречей с Пирсом, но на этот раз ее тревожило другое: ей казалось, что она что-то делает не так, неправильно.

– Милая, не надо хмуриться! – посоветовала Клер. – У тебя такой мрачный вид!

– Как тут не хмуриться? – тихо произнесла Эвелин, чтобы не услышала Кэтлин, которая явно не одобряла ее заигрывания с Данхиллом. – Я попала в весьма затруднительное положение.

– Не более затруднительное, чем у половины придворных, – заметила Клер, когда Кэтлин и Харриет исчезли в соседней гостиной.

Эвелин оставила ее слова без внимания и разгладила руками юбку.

– Который час? – спросила она.

– Четверть второго, – ответила Клер,зевая.

– Уже? Я опаздываю! – вскричала Эвелин и бросилась к двери, на ходу схватив со своей кровати ридикюль.

Она выбежала в гостиную, пообещала Кэтлин не задерживаться, поцеловала Харриет в щечку и ушла.

В четверть третьего Эвелин быстро шагала в направлении Дьюк-стрит. В голове у нее был полный сумбур, сердце взволнованно колотилось. Она никак не могла придумать, что сказать Пирсу. «Простите, приехал мой муж, и я не могу продолжать с вами отношения»? Или послушать совета Клер и просто попросить: «Увезите меня отсюда»?

Эвелин дошла до угла Джордж-стрит, которая вела прямо в парк, и остановилась, пропуская кареты. Когда дорога освободилась, она двинулась вперед, но не успела сделать и пары шагов, как кто-то схватил ее за руку, заставив испуганно отпрянуть.

– Простите… – начала Эвелин, но осеклась, увидев Натана, смотревшего на нее сверху вниз. – Ч-что ты здесь делаешь? – запинаясь, спросила она.

Он указал на большую богато украшенную карету с гербом Линдсеев, которую Эвелин заметила только сейчас, и обнял жену за талию:

– Мы едем домой, Эвелин. – После этих слов, сказанных непререкаемым тоном, он начал подталкивать ее к карете.

Когда Эвелин поняла его намерения, ее охватила паника. Она инстинктивно дернулась в сторону.

– Ты не можешь силой заставить меня ехать!

– Еще как могу, любовь моя!

– Оставь меня! – крикнула она и отвернулась. Натан опять схватил ее за руку, дернул на себя и легко заключил в стальные объятия. Они оказались так близко, что она увидела упрямый блеск его голубых глаз и мелкие лучики-морщинки, проступившие в уголках, когда он с прищуром посмотрел на нее:

– Даже не пытайся со мной драться, Эвелин. Я настроен решительно, и ты ничего не добьешься, только устанешь.

Она со всей силой вонзила каблук в мысок его ботинка.

Натан застонал от боли и слегка разжал пальцы – этого было достаточно, чтобы Эвелин выдернула руку. Но путь к спасению ей преградили двое незнакомых мужчин. Она размахнулась и ударила одного из них ридикюлем по носу. Мужчина вскрикнул и закрыл нос рукой.

Второй испуганно вытаращил глаза.

– Я буду кричать, – пригрозила она. – Я буду кричать во все горло, и люди прибегут на помощь!

– Если хочешь, можешь устроить сцену, – спокойно произнес Линдсей. – Это меня не пугает. Неужели ты не понимаешь? Никто не будет тебя спасать, потому что ты моя жена.

Наконец осознав его правоту, Эвелин попыталась вырваться, но он без труда ее удержал. Она была бессильна против него.

– Открой дверцу, – приказал он одному из мужчин.

– Подожди, подожди! – закричала Эвелин, желая выиграть время для размышлений. – Давай… договоримся по-хорошему.

– Я ничего не хочу слушать…

– Натан, Натан! Выслушай меня! – взмолилась она. – Я согласна покинуть королевский дворец и… и вернуться к моим родителям.

– Нет. Это будет истолковано как продолжение нашей ссоры. Все будут думать, будто я поверил в те сплетни, которые про тебя распространяют.

– Тогда я уеду в Шотландию и буду жить в папином охотничьем домике, а ты отправишься к Ламборну – где он сейчас живет? И никто ничего не узнает!

– Ламборн живет в Истчерче. Живо садись в карету! – Нет!

Схватив жену одной рукой за талию, Натан оторвал ее от земли и втащил в экипаж. Она быстро вскочила на ноги и метнулась к двери, но он стиснул ее плечи и рванул назад с такой силой, что она ударилась о его грудь. Его щетинистый подбородок щекотал ей висок, а лицо овевало теплое дыхание. Эвелин едва могла дышать в крепком кольце его рук.

– Натан, не делай этого, пожалуйста! Прошу тебя, Натан!

– Я бы тебя послушал, если бы не видел в своих действиях жесткой необходимости, – проговорил он, слегка задыхаясь, и вновь притянул ее к себе, одновременно придерживая засов. – Меня отнюдь не прельщает мысль о том, что ты опять будешь слоняться по аббатству.

– Клянусь всеми святыми, я никогда тебя не прощу! – прокричала Эвелин, тщетно пытаясь вырваться.

– Я это уже слышал, и не один раз.

– А как же мои вещи? Как же Кэтлин? И Харриет?

– Хар… – начал Натан, но тут Эвелин пнула его ногой – удар пришелся по голени. – Черт возьми! – прошипел он. – Прекрати сейчас же!

Он повалил ее на сиденье и лег сверху. В этот момент она почувствовала, что карета накренилась вперед под тяжестью людей, севших на козлы.

– Нет! – закричала Эвелин, пытаясь освободить руки. По щекам ее потекли слезы. – Как ты можешь так со мной обращаться? Король узнает об этом, и ты ответишь за свой произвол!

– О Господи, Эвелин! Король знает! И принц тоже! Я лично сказал им о своем решении! Когда ты, наконец, поймешь, что я твой муж и имею право в любое время забрать тебя домой?

Ее сердце наполнилось гневом и мучительной досадой. Она вдруг перестала вырываться и осталась лежать на подушках, отвернувшись от Натана.

– Эвелин!

Он сел и ослабил хватку: карета уже катила по лондонским улицам.

Все, дело сделано – птичка попалась в клетку!

Эвелин медленно приподнялась… и заметила мальчика, сидевшего напротив нее. Подтянув колени к подбородку, и крепко обхватив их руками, он смотрел на нее выпученными глазами, как будто только что видел дракона, мечущегося по салону кареты.

Эвелин быстро взглянула на Натана.

– Ах да, – сказал он в ответ на ее немой вопрос. – Позволь представить тебе мастера Френсиса Брейди, сына егеря.

Глава 6

В предместье Лондона, на дороге в Глостершир, Натан вышел из кареты и сел впереди. Поездка занимала целый день – они приедут в аббатство далеко за полночь.

Эвелин была очень сердита на Натана, к тому же ее утомила тряска в карете. Мысль о том, что неприятная сцена произошла на глазах у маленького мальчика – на вид ему было не больше восьми-девяти лет, – не добавляла ей радости. Кто такой этот Френсис Брейди и что он делает в карете? Она могла бы спросить об этом, но ей не давали покоя куда более насущные проблемы.

Кэтлин будет в панике. И потом, Эвелин обещала Харриет, что завтра они начнут разучивать менуэт. Бедная девочка подумает, что Эвелин ее бросила, как частенько делала ее мама. Это сильно огорчало Эвелин.

А Пирс? Ведь он ждет ее, а она не явится на свидание. Он наверняка решит, что ее задержала Мэри. Но сколько пройдет времени, прежде чем он начнет ее искать? И что он решит, когда выяснится, что ее увез муж? Эвелин не сомневалась, что он об этом узнает: в ближайшие часы весть об ее скоропалительном отъезде разнесется по всему Лондону со скоростью бубонной чумы.

Надо ему написать! В письме она все объяснит и скажет, что вернется в Лондон, как только ей удастся сбежать от ненавистного мужа. Эвелин смотрела на деревенский пейзаж за окном и старалась не слушать свой внутренний голос, шептавший о том, что возвращение в Лондон теперь вряд ли возможно.

Она вздохнула и посмотрела на мальчика, который настороженно наблюдал за ней из угла кареты.

– Тебя зовут Френсис Брейди? – с улыбкой спросила Эвелин.

Он неуверенно кивнул. Она улыбнулась шире:

– Иногда взрослые ссорятся.

– Я никогда не видел, чтобы его сиятельство ругался с другими дамами, – сказал паренек.

Улыбка Эвелин померкла.

– Вот как? Ну что ж, – она вновь попыталась улыбнуться, – возможно, они знают его сиятельство не так хорошо, как я.

Неужели даже этому мальчику известно про пристрастие Натана к женскому полу?

Она взяла свой ридикюль, надеясь найти там носовой платок, но, развязав тесемки, обнаружила в сумочке кое-что другое.

Письмо от Пирса.

Увидев знакомый почерк, она растерялась, но потом вспомнила, что взяла это письмо с собой, чтобы оно не попало в чужие руки.

«Ода Эвелин Грей, – прочитала она. – Букингемской красавице, английскому ангелу, усладе души моей. Я все время думаю о вас, мечтаю о вас и с нетерпением жду, когда мне посчастливится увидеть вас – хотя бы украдкой…»

Она опустила письмо и посмотрела в окно. Пирс умел вселить в нее веру в ее женскую привлекательность. Общаясь с ним, она чувствовала себя желанной и только сейчас поняла, как это важно.

Испугавшись, что Натан увидит письмо – или Френсис расскажет ему о нем, – Эвелин свернула листок, опять убрала его в ридикюль и затянула тесемки.

Интересно, который час? Мысль о том, что они с Пирсом, скорее всего больше никогда не увидятся, огорчала ее. К тому же она страшно устала, но не могла уснуть в этой жуткой колымаге. Однако Френсиса, похоже, ничуть не беспокоила постоянная тряска: через какое-то время Эвелин заметила, что мальчик спит, откинувшись на подушки в углу кареты и слегка приоткрыв рот.

Наконец и сама она задремала, но была разбужена сильным толчком и ударилась головой о стенку кареты.

– Ой! – вскрикнула Эвелин, выпрямляясь и прижимая руку к голове.

Карета резко остановилась. Эвелин нагнулась к окну, но не увидела ничего, кроме голых деревьев и сгустившихся туч. Ногам было холодно. В печке под сиденьем прогорели все угли. Она обхватила себя руками, пытаясь согреться, и взглянула на Френсиса.

Тот спал, свернувшись калачиком и плотно запахнувшись в свое пальтишко. Эвелин осторожно потянулась к стоявшей под ним коробке, достала оттуда плед и тщательно укрыла мальчика, потом как можно крепче обняла себя и опять выглянула в окно.

Внезапно дверца распахнулась, и в салон хлынул холодный серый свет. Карета накренилась на бок под тяжестью Натана, который забрался внутрь и уселся напротив Эвелин, рядом со спящим мальчиком, касаясь ее ног своими длинными ногами. Он стянул с головы шляпу и швырнул ее на скамью к Эвелин. Она покосилась на шляпу, потом на Натана.

– Ты поедешь с нами? – возмутилась она громким шепотом. В этот момент карета качнулась и внезапно покатила вперед. – О Боже! – пробормотала она, откидываясь на подушки. – Зачем ты пришел?

– Я не видел тебя три года, Эви…

Это прозвище – ласкательное имя, которым он ее когда-то называл, – оказало на нее противоречивое действие.

– Не называй меня так, – попросила она.

Натан пожал плечами и уперся ногой в скамью рядом с ней.

– Как скажете, миледи Линдсей. Ваше желание для меня закон.

– Если мое желание было бы для тебя законом, я бы сейчас была в Лондоне, а не катила по проселочной дороге, черт знает куда.

Он тихо засмеялся.

Она дернула свой плащ, высвобождая его из-под сапога Натана, и придвинулась ближе к окну.

Взгляд Натана переместился вверх. Он склонил голову набок и с любопытством уставился на нее.

– Что такое? – смущенно спросила она и приложила руку к голове.

Ах, вот в чем дело: шляпка съехала набекрень! Эвелин сорвала ее с головы и бросила на его шляпу, потом снова обхватила себя руками и уставилась в окно. Она забыла, как сильно может отличаться погода в Лондоне от погоды в пригороде. В карете было жутко холодно.

– Ты замерзла, – уже утвердительно повторил Натан.

– Нисколько.

– Я вижу, как ты дрожишь.

– Да, дрожу, но от злости, а не от холода, – заявила она, не отрываясь от окна.

Натан протянул руку, переложил шляпы со скамьи и одним изящным движением уселся рядом с Эвелин.

– Нет! – громко прошептала она, отодвигаясь подальше. – Иди обратно! – Эвелин указала на пустое место рядом с Френсисом.

– Ш-ш-ш… – Натан обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Прекрати! – Она шлепнула его по руке и ноге, но это не возымело никакого действия: он даже не шелохнулся.

– Успокойся и наслаждайся поездкой, – сказал он и набросил на жену свой плащ, прижав ее к своему крепкому телу. – Я никуда не уйду.

Под его плотным плащом было гораздо теплее, но это ее не радовало: она была слишком сердита на него. Эвелин вспомнила их первое совместное Рождество. Они проехали четыре мили, чтобы пообедать у ближайших соседей, нетитулованных мелкопоместных дворян – мистера и миссис Дюполь – той самой Александры Дюполь, которую Эвелин считала своей подругой и которая позже предала ее. Ночью, когда они возвращались домой, пошел снег, и Натан снял свой плащ, укутал их обоих и обнял Эвелин. Они смеялись над паром, вылетавшим у них изо рта.

Да, было одно место, где они с Натаном забывали все свои разногласия, – кровать. Его большая мягкая кровать…

Вспомнив об этом, Эвелин задрожала еще сильнее, но уже не от холода. Натан обнял ее покрепче.

– Зачем ты все усложняешь? – печально спросила она.

– Ты так отчаянно сопротивляешься, как будто я везу тебя в ад. Но это же не так, Эвелин. Ты едешь домой.

– Я еду туда, где когда-то был мой дом, – раздраженно поправила она. – Я не жила там целых три года. Сейчас это место для меня – всего лишь обитель ужасных воспоминаний.

– Если все они и впрямь таковы, то нам нужно постараться и исправить положение, – сказал он, подмигнув.

– Пожалуйста, не надо, – пробормотала она, опуская глаза. – В этом доме нет ничего, что пробуждало бы добрую память.

Он мгновение помолчал, а потом проговорил тихим ласковым голосом:

– Ты не одна печалишься по нему, Эви. Мне тоже его не хватает.

Он имел в виду их сына – чудесного малыша, умершего, когда ему было всего год с небольшим. Это был болезненный ребенок, и последняя лихорадка забрала его так быстро, что они фактически потеряли его еще до прихода врача.

Эвелин сглотнула неожиданный комок в горле. Не проходило дня, чтобы она не думала о Робби. Но острая боль, которая раньше когтями впивалась в горло и не давала дышать, со временем притупилась. Теперь она таилась на дне ее сердца и время от времени давала о себе знать.

Эвелин боялась, что в аббатстве Истчерч эта мучительная боль вернется. Смерть сына повлекла за собой распад их хрупкого брака. Союз, основанный на совместимости состояний и привилегий, укрепился после рождения Робби. Но когда он умер, между супругами возникла холодная отчужденность, которая только углублялась со временем, и, в конце концов, обиды и страхи накрепко закрыли сердце Эвелин.

– Ты не можешь всю жизнь избегать Истчерч, – резко сказал ее муж.

– Я вижу, ты не понимаешь, Натан. Дело не только в том, что мне не хватает Робби, – горько проговорила она, – дело еще и в тебе: ты распутник. Для тебя существуют только охота и… женщины. Мы никогда не подходили друг другу.

Она почувствовала, как он напрягся.

– А у тебя на уме только ругань и мелочные придирки, так?

Нет, он опять понял ее превратно! Впрочем, неумение ясно объяснять свои чувства всегда подводило ее в отношениях с Натаном. Раздосадованная, она отвернулась и закусила губу, пытаясь отогнать обжигавшие глаза слезы.

– Возможно, многое прояснится, если ты объяснишь мне, почему оказалась втянута в скандал вокруг принца.

– Я уже говорила тебе, что не имею к этому отношения.

– Когда ты в последний раз виделась с принцем? – наседал Натан.

– У нас было несколько встреч, – раздраженно ответила Эвелин. – Но какое это имеет значение? Ты прекрасно знаешь, что принц окружает себя не одним десятком людей. В последний раз мы виделись, когда в его покоях играли спектакль, – призналась она. – Это была ужасная постановка, в которой одна толстуха занималась любовью с различными мужчинами, а потом… – Эвелин нахмурилась, вспомнив этот вульгарный сюжет.

– И что же потом?

– А потом у нее… у этой женщины родилась кукла. Выглядело отвратительно, но принц смеялся.

Вдруг с дороги донеслись какие-то крики. Карета, загромыхав, неуклюже остановилась.

– Что случилось? – испуганно спросила Эвелин. Натан нагнулся к окну.

– Разбойники, милорд! – крикнул кучер.

– Проклятие! – пробормотал Натан. – Нас хотят ограбить.

Эвелин, дрожа от испуга, разбудила Френсиса. Внезапно карета начала раскачиваться. Совсем рядом громко кричали. Потом качка прекратилась.

– Выходите все! – крикнул кто-то.

Эвелин сразу подумала о Френсисе, который с любопытством выглянул в окно.

– Сиди здесь, Френсис, – приказал Натан, задрал брючину и достал из сапога пистолет.

– Натан! – воскликнула Эвелин, пересела к Френсису и обхватила его руками. – Что ты собираешься делать?

Он молча прицелился в дверь, потом отклонился назад, распахнул дверь ногой и почти одновременно выстрелил, а в следующее мгновение выскочил из кареты.

Повинуясь инстинкту самосохранения, Эвелин схватила Френсиса и бросилась на пол кареты, накрыв мальчика своим телом. Снаружи доносились крики мужчин и выстрелы – судя по звукам, стреляли из разного оружия. Френсис вывернулся из-под нее и заглянул в открытую дверь, но Эвелин оттащила его назад.

Вскоре все закончилось. Грабители ускакали в лес, один из них был ранен в бок и держался за луку седла, как доложил взволнованный Френсис.

Один кучер крикнул:

– Можете выходить!

Услышав это, мальчик вырвался из рук Эвелин и выпрыгнул из кареты. Эвелин нехотя последовала за ним.

Натан и его слуги были целы и невредимы. Они топтались возле кареты и хлопали друг друга по плечам. Френсис сидел на корточках и разглядывал землю, на которой темнели капли крови.

– Милорд! Вы попали в одного из них! – испуганно сказал он.

– Похоже на то, – согласился Натан и оттащил мальчика подальше от крови. – Дженкс! – позвал он кучера.

Эвелин посмотрела на Дженкса и заметила, что его рука висит плетью – значит, он тоже ранен.

– Сильно задело? – спросил Натан и слегка наклонился, чтобы осмотреть рану.

– Ничего страшного, милорд, – несколько неуверенно ответил Дженкс.

Эвелин огляделась по сторонам, соображая, чем можно перевязать руку, и тут вспомнила, что в ее ридикюле есть чистый носовой платок, вышитый и подаренный принцессой Мэри. Она вернулась к карете, взяла платок и решительно направилась туда, где сидел Дженкс: ей хотелось быть полезной.

– Странно, я совсем не чувствую боли, – сказал Дженкс, но в его словах не было убедительности. К тому же он бледнел прямо на глазах.

Эвелин потянулась к его руке:

– Я наложу повязку, чтобы остановить кровотечение.

– Не надо, мэм. – Кучер покачал головой.

– Не спорь с ней, Дженкс, – отрезал Натан и помог ему снять пальто.

Эвелин туго обмотала его руку носовым платком и завязала концы. Больше они ничем не могли помочь раненому.

– Фред, ты будешь править передней лошадью, понял? – обратился Натан ко второму кучеру и помог Дженксу встать. – А ты сядешь на скамью. Когда приедем в аббатство, займемся твоей рукой, – пообещал он. – Ну что, парни, поехали дальше? Не будем терять времени: Дженкса надо как можно быстрее показать врачу.

Он дал знак Френсису возвращаться в карету.

– Можно мне сесть с Дженксом, милорд? – попросил Френсис. – Я о нем позабочусь.

– Я не откажусь от помощи, милорд, – сказал Дженкс, перехватив взгляд Натана.

Натан кивнул, и Френсис вскарабкался на козлы. Натан взял Эвелин за локоть и повел ее в карету. Сев рядом с ней на скамью, он опять укрыл их обоих своим плащом, а потом постучал по потолку, чтобы кучер трогал.