Текст книги "Король-колдун"

Автор книги: Джулия Дин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Атайя изучала документ, борясь с растекающейся по телу слабостью. Это были те самые слова, которые Мудрец прочел ей четыре месяца назад, – слова Дамерона из Крю, основавшего культ острова и предсказавшего приход Атайи почти два века назад.

– «Наше время придет, – шепотом читала она, – когда женщина, благословленная небом и землей, возглавит лорнгельдов и поведет их к славе. Ей суждено жить среди высших и среди низших и овладеть силой, невиданной со времен древности. В своих трудах получит она помощь, откуда не ждет, и войдет в золотой век великого короля-колдуна, и возродит наш народ во славе. С ее приходом придет час возвращения из изгнания».

Атайя подняла глаза, нахмурившись.

– Вы тоже считаете, что я и есть та самая женщина из предсказания?

– Уверен в этом, – отвечал Хедрик без промедления. – Кроме того, я и сам видел тени твоего будущего. По этой причине я и послал Джейрена искать тебя… Неужели прошло уже два года? А кажется, все было только вчера.

Или целую жизнь назад, – добавила про себя Атайя, сознавая, как мало осталось от той непослушной и озлобленной девчонки, которую нашел тогда Джейрен. Она криво ухмыльнулась. Джейрен жаловался, что сейчас она такая же неуправляемая, но, несмотря на это, он был женат на ней.

Принцесса еще раз перечитала предсказание.

– «Помощь, откуда не ждет…» Не совсем понятно. К чему это относится – к тем деньгам, что дал нам отец Джейрена, или к той помощи, что предложил Адам, или, быть может, к вашему приезду? – Затем она невесело рассмеялась. – Однако благодаря Мудрецу эта неизвестно откуда взявшаяся помощь будет действительно неожиданной.

Хедрик забрал пергамент и уложил в защитный кожаный чехол.

– Откуда бы ни пришла помощь, она приближает наступление золотого века.

– «Золотой век великого короля-колдуна», – задумчиво процитировала Атайя. – Тоже непонятно. Кто имеется в виду – Мудрец, Мэйлен, Николас? Есть ничтожный шанс, что это мог бы быть Дарэк, но вряд ли… Сейчас ему тридцать, а магические способности редко развиваются так поздно.

– А возможно, имеется в виду кто-то, еще не родившийся. Ваш с Джейреном сын, например, – добавил Хедрик с надеждой. – Мы точно знаем только одно: следующий колдун, который будет управлять Кайтом, будет мужчина. Что исключает тебя из числа претендентов.

– Ну и хорошо, – отвечала Атайя с чувством. – Никогда этого не хотела.

Принцесса сделала глоток и поморщилась, так как чай успел остыть.

– Пророчество не называет никого, – продолжила она, доливая кипяток из чайника, – но Мудрец убежден, что именно ему предназначено стать королем. Если это действительно так, то где же он? Я привезла Николаса сюда вместо того, чтобы отвезти его в Кайбурн, потому что мне казалось, Мудрец может прийти туда за ним. Однако прошло уже четыре месяца, а он даже не показывается в Кайте. – После столь решительного объявления о своих намерениях продолжавшееся отсутствие Мудреца выводило Атайю из себя. – Может, с ним что случилось? – предположила она, осознавая, впрочем, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Какой-нибудь колдун бросил Мудрецу вызов и занял его место?

– Скорее всего он просто выжидает удобного момента, чтобы начать наступление, – проговорил Джейрен. На лице его появилось неприязненное выражение, когда он вспомнил свою первую и единственную встречу с Мудрецом. Этот человек был так уверен в том, что Атайя станет его союзницей в борьбе против Дарэка, что, когда она отказала ему, был не на шутку потрясен и смущен. – На него это похоже.

Адам Грайлен выбрал момент, чтобы присоединиться к ним в нижней комнате.

– Как насчет ужина, друзья мои? – Он оставил на столе свою магическую книгу, использовав в качестве закладки красную шелковую ленту. – Сегодня вечером к столу герцога подают свежую форель.

Атайя покачала головой, поднимаясь на ноги.

– Мы с Джейреном не можем остаться. Вечером мы возвращаемся в Кайбурн.

Несмотря на великодушное отношение его светлости, позволившего Николасу остаться, Атайя знала, что герцог более чем напуган появлением в Белмарре ее и Джейрена.

– Сегодня? Так ведь через несколько часов стемнеет.

Атайя многозначительно улыбнулась.

– Не имеет значения. Мы вернемся домой не тем способом, которым прибыли сюда.

Из-за заполненного книгами и свитками багажа Хедрика они втроем вынуждены были добираться сюда верхом вместо того, чтобы использовать перемещение. А как бы Хедрику ни нравилось экспериментировать с возможностями, доступными его лучшей ученице, больше всего он беспокоился о том, что если во время перемещения они выронят какой-нибудь узел из его багажа, то его невозможно будет вызволить обратно из таинственного и смертельно опасного места между двумя мирами. Если весь багаж Хедрика оставался в Белмарре, Джейрен и Атайя могли вернуться домой, используя магию.

Адам понимающе подмигнул ей.

– Да, я и забыл совсем. А как же вы, Хедрик? Я молю Бога, чтобы вы заинтересовались тем, что подадут к столу герцога сегодня вечером.

Хедрик приложил костлявую руку к послушно заурчавшему животу.

– Ваши молитвы услышаны.

– Тогда пора отправляться. – Сегодня они сделали для Николаса все, что могли, и Атайя чувствовала, что устала не меньше Хедрика. Она наклонилась и чмокнула его в щеку. – Я вернусь через несколько недель.

– Не беспокойся о нас, – сказал Хедрик и, стремясь развеять ее страхи, погладил принцессу по плечу и ободряюще улыбнулся. – Ты должна продолжить свой крестовый поход.

– Продолжить, – повторила она, закатив глаза к небу. – Лучше скажите: спасти.

– Ну-ну, дела наши не так уж и плохи.

– В общем, да, – согласилась Атайя. – Однако мы никогда не сможем полностью оправиться после удара Мудреца. Колдуны еще приходят в наш лагерь, но не в таком количестве, как раньше. Множество людей разуверились во мне, а сколько таких, кто предпочитает сидеть на заборе и дожидаться, чем все закончится! Трибунал усиливает гонения. Я говорила вам, что в каждом графстве теперь на пять судей больше? Все это заставляет людей верить в то, что именно я заколдовала Николаса, внушив ему мысль убить Дарэка. – Плечи Атайи уныло поникли. – И ничего хорошего ожидать не приходится. Джон Люкин теперь не только верховный судья, но и архиепископ Делфархама. Вы слышали, что Вэнтан умер в апреле? По всей видимости, его расстройство желудка оказалось чем-то более серьезным. Дарэк выдвинул кандидатуру Люкина, и Курия поддержала его при первом же голосовании. Короче говоря, – со вздохом завершила Атайя свою речь, – с февраля Кайт находится в тупике, и мало что изменилось в ту или другую сторону.

Хедрик нахмурился.

– Ждать недолго, Атайя. В конце концов Мудрец выступит. И когда это произойдет, ты должна быть готова.

– Я только надеюсь, что это случится как можно скорее, – измученно проговорила она. – Ожидание сводит меня с ума.

Как только Адам и Хедрик удалились в Большой зал для ужина, Атайя крепко обняла Джейрена за талию, готовясь к путешествию домой. Но не только чувства заставляли Атайю крепче прижаться к нему – принцесса знала, что может произойти с человеком, выскользнувшим из ее объятий во время преодоления препятствий между мирами, и не хотела бы узреть подобный ужас вновь. Где бы ни располагалось это место, оно не предназначено для человеческой плоти. Тело того, кто сошел с магического пути, превращалось в прах, оставался лишь дух.

Атайя отбросила жуткие мысли и расслабилась, создавая в мозгу образ дома. Сначала она увидела город Кайбурн, затем бросила взгляд севернее, в лесные дебри, пока не обнаружила давно заброшенный монастырь, ныне ставший временным пристанищем школы колдовства. Сфокусировав взгляд, она разглядела каждую деталь уютной обветшалой комнаты – изорванные занавески, сшитые из ветхого плаща, стол, изготовленный из обработанной бочки из-под эля, и соломенную подстилку, служащую им с Джейреном постелью.

Как только образ в ее мозгу стал достаточно ярким, Атайя прошептала мощные слова заклинания транслокации:

– Hinc libera me!

Сразу же последовал толчок – ожидаемый, но всегда такой резкий, несмотря на весь опыт предыдущих перемещений, похожий на ощущение, возникающее при спуске с лестницы, когда нога вместо ожидаемой ступеньки внезапно ощущает пустоту. Затем на краткий миг пришло жуткое чувство оторванности от собственного тела, осознание себя разумом, парящим вне его. Принцесса ощущала присутствие Джейрена как некой твердой формы рядом с собой в головокружительном разнообразии разноцветных огней и хаотических звуков, перемещающихся Ц вокруг нее слишком быстро, чтобы их можно было различить.

Мгновением позже ее ноздри наполнились тяжелым запахом сосны, а ноги осторожно опустились на холодные каменные плиты пола. Как только принцесса попыталась открыть глаза, черное облако неясно замаячило перед ней, загораживая обзор. Атайя покачнулась, испытывая головокружение, словно от выпитого вина.

Джейрен успел поймать жену до того, как она упала, и осторожно положил на соломенную подстилку.

– Атайя, тебе плохо?

Принцесса на мгновение закрыла глаза, а открыла их только после того, как последние приступы головокружения отступили, и она поняла, что уже не так близка к обмороку.

– Это так странно, – выдохнула Атайя. – С тех пор как моя сила была запечатана, я не ощущала ничего подобного.

– Ты какое-то время не использовала заклинание, – предположил Джейрен, – может быть, сказывается отсутствие практики.

Однако в тоне Джейрена не хватало уверенности в том, что дело обстоит так просто, и Атайя затаила сомнение. Принцесса вспомнила, что сказал мастер Хедрик, когда она впервые рассказала ему, как печать увеличила ее магическую силу. Мастер сравнил запечатывающее заклинание с меканом и предположил, что, тесно связанное с ее магической силой, оно способно создавать такое же внутреннее давление.

Вспышки силы почти всегда угасают после мекана. Все это может тянуться долго, а может постепенно сойти на нет.

Задержав дыхание, Атайя сложила руки и попыталась вызвать светящуюся сферу. Сила плохо подчинялась принцессе, лишь спустя минуту на ладони появилась тусклая красная вспышка, словно тлеющий уголек умирающего костра.

– Хедрик предупреждал меня, что такое может случиться, – произнесла Атайя спокойно, стараясь не показать, как напугана. – Моя магическая сила возвращается к своему начальному уровню. Действие блокировки со временем проходит. – Атайя зажмурила глаза. Принцесса должна была ожидать этого, но она так привыкла к своей возросшей магической силе, что мысль о возможности утратить ее с каждым днем казалась все менее реальной. – Но почему сейчас? – вскричала она, стукнув по стене кулаком и тут же чертыхнувшись от боли. – Если Мудрец придет…

– Атайя, не мучь себя. Попытайся еще раз – может быть, это всего лишь несчастный случай. Но даже если нет, ты все еще адепт не менее сильный, чем Мудрец. – Он наклонился и поцеловал ее, чтобы ободрить. – Разве в сарском пророчестве не говорится о том, что ты владеешь «силой, невиданной со времен древности»? – напомнил Джейрен, расширив глаза в притворном изумлении.

Усилия Джейрена вызвали на лице принцессы хмурую улыбку.

– Хорошо, я все поняла. Видит Бог, мне есть о чем позаботиться и без того. – Атайя приподнялась на подушке и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Может быть, это счет, который Господь выставляет мне. Если мы оба с Мудрецом являемся адептами, то моя сила, возросшая под действием печати, может быть истолкована как жульничество. А так обе стороны равны.

– Равны-то равны, – повторил Джейрен спокойно, однако тень пробежала по его лицу. – Но равны перед чем?

Глава 3

– Но ведь это же невозможно! – восклицала Дриана, еле поспевая за слугой Мудреца по винтовой лестнице, ведущей в спальню его светлости.

Бледно-голубые газовые юбки развевались за нею. Дриана в спешке пыталась заправить под жемчужное украшение на голове непокорные пряди темно-рыжих волос. Она едва закончила утренний туалет, когда Тулис принес срочный вызов от его светлости.

– Говорю вам, миледи. Он встал на рассвете, приказал подать завтрак и бумаги на подпись, затем вызвал портного и казначея и вас, конечно, не говоря уже о дюжине других приказаний. Я никогда не видел его таким энергичным. Мы едва поспевали за ним.

Хотя слова его звучали обнадеживающе, некая принужденность в поведении Мудреца заставляла Тулиса усомниться в том, что с его хозяином все в порядке.

– Но ведь ты освободил его только прошлой ночью, – не унималась Дриана, на ее нежной нижней губе были видны следы зубов. – Он не мог выздороветь так быстро. Принцесса Атайя пошла на поправку только после того, как провела в бреду и почти при смерти около трех недель. – Дриана принялась покусывать ноготь большого пальца. – Мне это не нравится, Тулис. Совсем не нравится.

Тулис остановился на верхней ступеньке лестницы и рукой, покрытой сеткой синих вен, схватился за перекладину, стараясь успокоиться.

– Мне тоже, миледи.

Оставшаяся часть пути прошла в молчании, оба вспоминали тот судьбоносный день, когда доверенный слуга Мудреца наложил на него заклинание, запечатав внушающую благоговение силу в тесной клетке разума.

– Своего рода кастрация, – пошутил тогда Бранд, – но не окончательная.

Он старался не выдать свой страх, но Дриана знала, что страх этот затаился в глубине. Что ж, он хотел получить еще большую силу и добился своего единственно возможным способом. Мудрец не мог смириться с тем, что женщина вдвое моложе превосходит его силой, к тому же он понимал, что только Атайя Трелэйн стоит между ним и кайтским троном.

Дриана нахмурился густые брови. Она ничего не имела против ревности Мудреца, когда та была направлена на нее, но ее раздражало, что ради обретения большей магической силы Бранд готов рисковать жизнью. Вот и Тулис предостерегал его от подобной глупости, хотя хозяин и упрекал слугу за неверие. Неужели Бранд сомневается в том, что сможет завоевать Кайт без того, чтобы увеличить свою и без того значительную магическую силу? К тому же ему мало было запечатать силу на тот же срок, что и принцесса Атайя. Мудрец настоял на том, чтобы увеличить срок на целую неделю.

Тулис остановился, чтобы их не услышали охранники у дверей спальни. Присутствие стражи было пустой формальностью, да никто из колдунов и не осмелился бы напасть на него без предъявления формального вызова. В лучшем случае подобное сочли бы верхом наглости, в худшем – богохульством, пощечиной перед лицом Господа.

– Я должен предупредить вас, – проговорил слуга. Тревожный взгляд Дрианы заставил его в спешке продолжить: – Его светлость не болен, во всяком случае – не физически, – поправился Тулис, – но теперь это совсем другой человек – не тот, чью магическую силу я запечатал четыре месяца назад. Изменения не бросаются в глаза, но они очевидны.

Дриана еще раз прикусила губу, на сей раз до крови.

– Что-то прошло не так? Я хоть и не колдунья, но знаю, как все должно происходить.

Когда она шпионила для Мудреца в лагере принцессы, то старалась не упустить ни единой детали, касающейся испытания Атайи. Она старалась запомнить каждое слово и каждое движение, чтобы передать Бранду по возвращении на остров.

– Джейрен и мастер Тоня утверждали, что после испытания Атайя осталась собой. Ее магическая сила усилилась, и хотя что-то стерлось из памяти принцессы, внутренняя сущность ее нисколько не изменилась.

– Знаю. Но я же помню, вы говорили, что сила принцессы высвобождалась сразу, одним потоком, сдерживаемая двумя колдунами. В этом, вероятно, и состоит причина ее болезни. Я вместе с двумя другими колдунами следил, чтобы сила Мудреца высвобождалась постепенно. Мы старались контролировать процесс, но кто знает… – Тулис покачал головой, на глаза упала седая прядь. – Меня беспокоит, что поведение его светлости совершенно не похоже на поведение принцессы в подобных же обстоятельствах. То, что он совершенно не выглядит больным или хотя бы усталым, заставляет меня подозревать, что яд остался в нем. Он такой беспокойный, его мысли и поступки так стремительны. И кроме того, – Тулис остановился, словно подыскивая правильное слово, – он как будто бы пьян от собственного состояния. Возбужден, словно от слишком большого количества семян пастлы. Смерть бросила ему вызов и проиграла, – произнес он, мрачный тон не соответствовал торжественности слов, – но победа вскружила ему голову.

– Может быть, изменения со временем пройдут, – с надеждой предположила Дриана, стараясь запихнуть тревожащие слова Тулиса в самый дальний угол сознания, – и через несколько дней мы увидим его прежним.

– Хотелось бы в это верить, миледи. Магия требует умственной дисциплины, равно как и силы. Жертвуя одним ради другого, он не добьется ничего хорошего, а только лишь ухудшит свое состояние. Неосторожность может убить Мудреца так же верно, как и заклинание блокировки.

Дриана серьезно кивнула, проходя мимо своих прежних покоев к двери спальни. До недавнего времени она занимала просторные апартаменты, примыкавшие к спальне Мудреца, что было естественно, учитывая, как близки они друг другу. Но в последнее время под властью блокировки Брандегарт стал непредсказуем и опасен, хотя Тулис и наложил на своего господина связывающее заклинание, не позволявшее тому покинуть комнату. И тогда Тулис посоветовал Дриане пожить где-нибудь в другом крыле дворца, потому что беспрестанные крики, стоны и безумные ночные монологи Мудреца не могли не тревожить ее. Дриане тяжело было покидать эту часть дворца, но еще тяжелее было бы выслушивать страдальческие крики Бранда, вызванные болью, которую он причинял себе сам, и знать, что ничем не можешь помочь.

Сегодня утром, однако, из спальни Мудреца не доносилось ни звука. Шторм миновал – оставалось подсчитать потери, которые он принес.

– Ты присоединишься к нам? – спросила она Тулиса. – Я уверена, Бранд будет рад разделить с тобой завтрак и поблагодарить за то, с какой мягкостью ты снял с него запечатывающее заклинание.

– Нет, миледи. Его светлость приказал мне доставить к нему заключенного сразу после того, как я приведу вас.

Брови Дрианы в изумлении поднялись.

– Что? Не слишком ли рано для подобной встречи? Ранальф Осгут хоть и не адепт, но Бранд говорил, что он – способный колдун. У него было целых четыре месяца, чтобы пестовать свою ненависть, – что, если он попытается убить Бранда, как только окажется в этой комнате? – Она принялась в возбуждении ломать свои тонкие руки. – А если Бранд еще не совсем выздоровел…

– У нас достаточно стражников, чтобы защитить Мудреца, – мягко напомнил Тулис, – да и я буду здесь. Один, пусть и способный наемник не так уж и опасен во дворце, где полно колдунов.

Дриана улыбнулась, почти успокоенная.

– Да, конечно.

Она коротко кивнула слуге и впервые за несколько недель осторожно переступила порог спальни своего возлюбленного.

День выдался не по сезону жарким, но ветерок с моря продувал дворец Мудреца. В комнате чувствовался соленый морской запах и едва уловимый аромат корицы. Рассыпанные крошки и следы от масла на серебряном подносе – все, что осталось от дюжины овсяных лепешек, поданных на завтрак. Но мирный вид был обманчив – комната хранила следы испытания Мудреца. Дриана была уверена, что четыре месяца назад на буфете не было этих жутких царапин, как и рваных следов на парчовых занавесках у кровати Мудреца, сейчас плотно задвинутых, словно сжатые губы, умоляющие молчать об ужасных подробностях жестокого насилия.

Мудрец прогуливался взад и вперед перед открытым окном, ветер слегка шевелил его черные как смоль волосы и обдувал свежевыбритые щеки. Казалось, он погружен в решение некой головоломной задачи. Мудрец был в одних штанах и ботинках – пропитанная потом рубашка валялась в бесформенной куче тряпья на полу. На нем остались обычные украшения – металлический браслет на запястье, серьга в виде крестика и тяжелые браслеты, плотно сидящие на бицепсах. Он похудел за время своего испытания, кожа его отчасти утратила бронзовый загар, но никогда еще он не казался Дриане столь царственно прекрасным. Откровенно говоря, Мудрец уже выглядел как король, хотя и без короны и без королевства.

– Бранд?

Он взглянул на нее, не прерывая ритмических движений.

– Что задержало тебя?

– Я…

Дриана боролась с желанием накричать на него. Так встретить ее после всего? Пытаясь успокоиться, она припомнила, что говорил Тулис. Нет, это не сам Бранд так обращается к ней, в нем говорят остатки запечатывающего заклинания, упрямо вцепившиеся в мозг.

– Как ты себя чувствуешь?

Брандегарт остановился и воздел руки к небесам.

– Когда все в этом чертовом дворце перестанут спрашивать меня об этом? Я чувствую себя превосходно. Более чем хорошо. – Запрокинув голову, он рассмеялся низким утробным смехом. – Никогда еще в своей проклятой жизни я не чувствовал себя так замечательно!

Со смешанным чувством облегчения и опаски Дриана двинулась к нему, чтобы обнять, но Мудрец нервно оттолкнул ее.

– Сейчас не время для этого, Дриана. У нас есть чем заняться. Вот, возьми. – Не обращая внимания на ее обиженный взгляд, Мудрец схватил с письменного стола кусок пергамента и сунул Дриане в руки. – Садись и записывай все, что я скажу. Я попытался сам, но мысли мои сегодня бегут быстрее, чем пальцы. У меня получились одни кляксы.

Дриана застыла, глупо таращась на Брандегарта, потрясенная бездушным обращением.

– Ну, что же ты? – грубо прикрикнул Мудрец, словно она была новенькой прислугой, слишком медленно подававшей обед.

Его тон не оставлял желания спорить.

Дриана юркнула за письменный стол, глаза ее затуманились слезами, а Бранд начал излагать планы армии колдунов, которую Курик и другие его слуги собирали в западном Кайте. Имена людей, названия городов – большинство из которых она не смогла бы произнести, – числа, заклинания и множество другой бессвязной информации. К несчастью, среди талантов Дрианы талант писца не значился, а Мудрец никак не стремился облегчить ее труд. Его мысли путались, а фразы распадались на части, оставляя ее гадать, что же Бранд имел в виду.

Дриана жалобно вздохнула. Он помнит все эти чертовы имена и названия! Как же он мог забыть о ней?

Разрываясь между своим разбитым сердцем и необходимостью записывать то, что он диктовал, она не сразу поняла, что Брандегарт остановился. Дриана осторожно подняла глаза и увидела, что Мудрец пристально смотрит в окно, слушая шум моря, словно оно нашептывает одному ему понятные строки.

Затем Бранд обернулся к ней, взгляд пронзил ее душу.

– Я чувствую Бога, Дриана. – Голос его звучал приглушенно, словно он делился с ней неким величайшим секретом. – Он говорит со мной… через своих ангелов.

Перо выпало из рук Дрианы. Неужели это правда, или происходящее – всего лишь остатки его безумия, обратная сторона заклинания?

– И… о чем он говорит с тобой?

Возможно, это и не мания величия, но тон Мудреца определенно не допускал никаких шуток. Лицо Бранда помрачнело.

– Он не хочет, чтобы я открывал его тайны. – Затем, так же быстро, как и пришла, его мрачность улетучилась, как дымок на ветру, глаза радостно засияли. – Но, возможно, одну тайну он доверит открыть мне, не так ли, Дриана?

Бранд склонился к ней с лукавой и хитрой усмешкой.

– Ты думала, я забыл? – Он притворно погрозил ей пальцем. – Как я могу забыть? Ведь прежде всего именно желание овладеть этим умением заставило меня испытать силу запечатывающего заклинания.

Сердце Дрианы забилось как сумасшедшее, но, к своему удивлению, ей вдруг захотелось бежать от Бранда, куда глаза глядят. С тех пор как они стали любовниками – Дриана была тогда совсем юной шестнадцатилетней девочкой, – Бранд обещал ей, что, когда она станет колдуньей, они поженятся. Он считал, что, будучи Мудрецом, не может жениться на женщине, обделенной Божьей милостью. Они ждали, когда в ней проявится мекан, но ждали напрасно. В ее двадцать четыре все еще сохранялась возможность того, что в ней заложен магический потенциал, но Дриана понимала, что с каждым прожитым днем ее шансы становятся все более призрачными. И после восьми лет ожидания она осознала, что готова ждать еще восемь, лишь бы не услышать горькой правды.

– Ты собираешься сделать это сейчас? – спросила Дриана с видом решительным и одновременно испуганным.

Бранд рассмеялся.

– Давай не будем спешить. Сначала я хочу убедиться, что могу это сделать, затем я проверю тебя. – Он пальцем коснулся ее подбородка, приподнимая его. – Я не могу рисковать, когда дело касается тебя, любовь моя.

Затем Бранд обхватил ее лицо ладонями и страстно поцеловал. Четыре месяца ожидания стоили этого поцелуя. Дриана смутилась, покраснела, и дыхание ее сбилось.

С внезапной вспышкой энергии в три мощных прыжка он пересек комнату и распахнул дверь, так что она стукнулась о стену.

– Идем! – бросил Мудрец через плечо.

Бранд пустился бежать и одолел уже почти половину коридора, когда Дриана устремилась за ним.

Путаясь в юбках, она чуть не споткнулась на верхней ступеньке большой лестницы, ведущей во двор замка. Брандегарт пересекал двор в такой спешке, словно человек, получивший весть о рождении сына. Он миновал оружейную и пошивочную мастерские, кладовую и пивоварню, вспугнул две дюжины кур, двух молочниц и кота, юркнувшего у него из-под ног, и скрылся в конюшне дворца. В то время как Дриана пыталась определить, где он находится, Бранд выскочил из конюшни и повернул в другую сторону. Конюх в немом изумлении высунул голову и вытаращился ему вслед.

Дриана настигла Мудреца на кухне, через порог которой он влетел как жеребец, выскочивший из стойла на свободу. Поварихи и служанки усиленно пытались стереть с лиц муку и жир, стремясь выглядеть достойно в глазах своего господина. Совсем юная девушка поспешно бросила свою нелегкую работу по чистке лука. Все во дворце знали, что Мудрец только что освободился от заклинания блокировки, и скорее ожидали увидеть едва оправившуюся от родов женщину скачущей на коне вокруг острова, чем своего господина живым и здоровым, а не мечущимся по замку в приступе безумия.

– Где здесь самые молодые? – спросил Бранд, пристально вглядываясь в озадаченные лица вокруг. – Те, кому меньше девятнадцати. Не бойтесь – я не кусаюсь. Приведите их ко мне.

Одну за другой более взрослые женщины выталкивали девушек вперед, где те выстроились в беспорядочную линию, словно эскадрон солдат перед смотром. Девушки беспокойно ерзали, пытаясь стереть грязь со своих фартуков или в волнении наматывая локоны на пальцы. Одну за другой Мудрец исследовал их мозг. Положив руки им на виски и глубоко вдохнув, он пытался рассмотреть знак в их душах. Если в течение нескольких минут Бранд ничего не находил, то отпускал девушку.

После того как проверку прошли семь из двенадцати отобранных, а он так ничего и не обнаружил, Дриана почувствовала, что Бранд начинает злиться. Он так отчаянно хотел овладеть этим умением, что в случае неудачи может решиться запечатать свою силу и на более длительный срок, может и вовсе уничтожить себя в безумном стремлении заполучить как можно больше силы.

Наконец обхватив голову восьмой из них, желтушной оборванки, от которой несло луком, он нашел-таки, что искал. Глаза Мудреца открылись, а на лице появилось такое выражение, как будто он только что узрел ангела.

– Наконец-то! Благословенное дитя! – вскричал он, крепко целуя замарашку. – Ты отмечена Богом! Как тебя зовут? Сколько тебе лет?

– П-пег, ваша светлость, – заикаясь, проговорила она, пошатнувшись от неожиданного проявления его чувств. – Мне почти пятнадцать.

Открыв рот, Пег уставилась на своего господина со смешанным выражением удовольствия и ужаса на лице. Если девушка и считала его безумным, размышляла Дриана, то все равно никогда не призналась бы в этом.

Мудрец нежно обнял Пег, словно свою давно потерянную наследницу.

– Эти семена внутри тебя, Пег. Ты избрана Богом. Пройдут годы, ты овладеешь магической силой и возвысишься среди прочих.

Глаза Пег стали размером с луковицы, которые она чистила для жаркого.

– Откуда вы знаете?

Мудрец улыбнулся ей с благожелательностью святого.

– Бог открыл мне этот секрет в награду за мою преданность, – произнес он. – Если ты когда-нибудь будешь достойна этого, возможно, Он откроет его и тебе.

Бранд отпустил оставшихся четырех девушек. Те вернулись к своей работе, некоторые вполне довольные тем, что их будущее не будет определено сегодня, другие казались весьма разочарованными. Мудрец, и сам ошеломленный своим открытием, выходя из кухни, послал Пег благожелательный кивок. Дриана видела, как после его ухода девушки сгрудились вокруг Пег, словно она была невестой, и принялись поздравлять девушку с тем, что ждет ее в будущем.

– Я это сделал, – бормотал Мудрец, пересекая двор словно в бреду. – Я обрел эту способность. Как просто! Сияющие семена во мраке… нужно только иметь силу, чтобы увидеть, и тогда все так ясно… как жемчужина на черном бархате или фонарь во тьме. Отец мой, благодарю тебя! – произнес он, опускаясь на колени посреди дорожки из гравия. – Спасибо тебе, что дал мне разделить с тобой знание того, кто является избранным, а кто – нет.

Он поднялся на ноги, все еще не в силах осознать ту честь, которая была ему оказана.

– Атайя ответит за это… владеть силой только для себя… Когда народ Кайта узнает…

– Она считает, что нельзя использовать эту силу, – объяснила Дриана, чувствуя, что обязана высказать то, что волновало ее. – Атайя полагает, что поскольку она не может проверить каждого в королевстве, то оставить все как есть будет более справедливо. Особенно в Кайте, где признать кого-то колдуном – все равно что приговорить к смерти.

– Тем глупее она поступает. – Не вступая в спор по поводу взглядов Атайи Трелэйн на этичность использования магической силы, Мудрец приказал Дриане следовать за ним обратно в башню. – Идем. Тулис скоро приведет ко мне Ранальфа. А до этого я хотел бы увидеть, что ждет в будущем тебя.

– Бранд, ты уверен, что должен увидеть Ранальфа? – спросила Дриана, когда они достигли подножия большой лестницы. Во рту у нее пересохло – Мудрец терпеть не мог, когда она допрашивала его, особенно если дело касалось колдовства. Но поскольку Бранд еще не пришел в себя после магического испытания, Ранальф вполне мог иметь перед ним какое-то преимущество. Ранальф был одним из самых надежных приверженцев Атайи и знал, какие козни затевает против нее Мудрец. – Тебе следует отдохнуть, нельзя так переутомляться сразу после…

– Ба! Да во мне достаточно силы для чего бы то ни было! – Он поднял кулак над головой, мускулы на обнаженной руке заиграли, затем опустил ее. – С Божьей помощью я могу вызвать любого из ангелов и одержать над ним верх!