Текст книги "Король-колдун"

Автор книги: Джулия Дин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

Довольное выражение промелькнуло в глазах брата.

– Что касается бюрократии, – произнес он, – если ты уже готова, то один из бюрократов находится в соседней комнате и жаждет увидеть себя. Если быть точным – даже несколько.

Несколько минут Атайя потратила на то, чтобы быстро привести в порядок волосы, и после того как Николас счел, что она выглядит вполне сносно, он проскользнул в соседнюю комнату, чтобы пригласить гостей. Спальня наполнилась веселыми голосами, принадлежащими Ранальфу, Мэйзону, мастеру Тоне и – к ее полной неожиданности – верховному лорду Бэзилу.

Тоня первой подошла к постели Атайи. На ней было воздушное одеяние из вышитого шелка – более роскошное, чем все, что Атайя когда-либо видела на Тоне.

– Как хорошо, что ты снова с нами, девочка моя. Джильда и Жерар хотели приехать, но кто-то же должен присматривать за всем в лагере, и на сей раз эта чертова обязанность досталась не мне.

Одетые в соответствии с дворцовой модой и почти неузнаваемые из-за этого Ранальф и Мэйзон приветствовали ее целомудренными поцелуями в щеку. Краткое заключение в подземелье почти не отразилось на них. Впрочем, Мэйзон заметил:

– Делить одну камеру с Ранальфом оказалось самым ужасным из всего, что я пережил. Никогда не думал, что можно так храпеть.

– Там было сыровато, вот я и подхватил простуду, – быстро отвечал Ранальф. – Я же не ною, когда вспоминаю некоторые твои привычки. Ты всю ночь скрежетал зубами, словно это и не зубы вовсе, а пара мельничных жерновов.

Смеясь над тем, как приятели добродушно подшучивают друг над другом, Атайя протянула руку верховному лорду, блиставшему в мантии цвета сапфира.

– Добро пожаловать, лорд Бэзил. – Выражение притворной озабоченности мелькнуло в глазах принцессы. – Сегодня меня уже не нужно спасать.

– На сей раз нет, – сказал Бэзил. Атайя разглядела за улыбкой глубоко спрятанную печаль. – Когда я увидел, что изображение Хедрика исчезло из регистра в палате Совета мастеров, я понял, что он ушел. В соответствии с его волей я прибыл в Делфархам, чтобы забрать тело в Рэйку. Однако я нахожусь здесь не только по этой причине.

В комнате повисло молчание. Повинуясь легкому движению Бэзила, все прочие отступили на шаг, на лицах застыло почтение. Даже Ранальф изобразил полное достоинства уважение, что еще больше усилило подозрения Атайи. Многозначительный блеск в глазах Николаса доказывал, однако, что ничего зловещего не предвидится.

Верховный лорд сложил руки в молитвенном жесте.

– Атайя Тэйя Чэндис Трелэйн, принцесса Кайта, – начал он, не обращая внимания на то, что она удивленно подняла брови, ошарашенная подобным официальным приветствием, – ты сослужила своему народу великую службу, ты показала себя достойной слугой того, кто наградил тебя волшебным даром. За все твои усилия, твои таланты и то почтение, с которым ты прошла свой путь, я имею честь сообщить, что имя твое внесено в список Совета мастеров, где оно займет место, оставшееся свободным после ухода мастера Хедрика, да упокоится его душа с миром!

Произнеси эти слова кто-нибудь другой, Атайя сочла бы, что стала жертвой некоего розыгрыша. Однако гордость в глазах ее семьи и друзей казалась абсолютно искренней. Потрясенная принцесса изумленно переводила взгляд с одного на другого, не в силах поверить в то, что слышала собственными ушами.

– Кто… я?

Несмотря на торжественность повода, Бэзил хихикнул – Атайя впервые видела, чтобы верховный лорд выглядел таким довольным.

– Он уверял меня, что именно это ты и скажешь. Несколько месяцев назад мы с Хедриком говорили о тебе. – Свет в глазах Бэзила немного померк. – Когда прошлой весной он покидал Ат Луан, я знал, что он не собирается возвращаться.

Бэзил вытащил из складок мантии простое серебряное кольцо и протянул принцессе, ожидая ответа.

– Советую тебе принять предложение, – сказала Тоня с притворной серьезностью. – Никто еще не отказывался от подобного, а Совет выдвигал кандидатуры мастеров при восьмидесяти девяти верховных лордах!

– Мне слишком хорошо известны все они, – отвечала Атайя, последовательность Верховных лордов Совета навеки отпечаталась в ее мозгу. Кредони, лорд Первого Совета, двадцать шесть лет, Сидра, лорд Второго…

Она посмотрела на лорда Бэзила, собрав все свое достоинство и сознавая одновременно, что лежит в постели, одетая только в полотняный халат.

– Это большая честь для меня, милорд. Я постараюсь быть достойной преемницей мастера Хедрика.

Как только Бэзил удовлетворенно кивнул, Джейрен бросился к Атайе и поцеловал ее в губы.

– Просто оставайся такой, как ты есть, – нежно прошептал он, – и ты всегда будешь лучше всех.

Завершая формальности, Бэзил надел кольцо на палец Атайи. После этого принцесса откинулась на подушки и расхохоталась.

– Родри умер бы еще раз, если бы узнал об этом, – заметила она Джейрену, восхищенно любуясь игрой света на простом серебряном обруче, опоясывающем ее палец. – Стать членом Совета было пределом его мечтаний. – Затем принцесса искоса посмотрела на Бэзила. – Не могу представить себе, что бы вы сделали, если бы во время нашей первой встречи кто-нибудь сказал вам, что когда-нибудь я стану членом Совета.

– Вероятно, мне пришлось бы от возмущения уйти в отставку, – признал Бэзил. – Однако сегодня я не могу представить себе никого, кто более вас достоин занять место Хедрика.

– Цени это, моя дорогая, – бросила Тоня. – Больше ты не дождешься комплиментов от этого старого упрямого мула.

Пока Николас предлагал всем вино, Мэйзон выступил вперед и высказал Атайе свои пожелания на будущее.

– Я полагаю, мы еще прочтем ваши труды в будущей «Книге мудрости», – произнес он с оттенком доброй зависти. – Я позабочусь о том, чтобы все студенты моей школы тщательно изучили это сочинение.

– Мои… – Атайя закашлялась. – Полагаю, со временем я напишу что-нибудь… потом.

Несмотря на пространное описание Обряда Вызова, сделанное Джейреном, дневник, лежащий рядом с постелью, выглядел ничтожно тонким. Он словно замер в ожидании ее мудрых мыслей – если принцессе доведется обрести мудрость, – чтобы когда-нибудь она украсила ими пустые страницы.

– Мастер Атайя, – произнес Николас, пробуя на вкус, словно вино, ее новое имя. – Звучит несколько напыщенно.

– Тогда тебе остается только надеяться, чтобы когда-нибудь это имя не сменилось титулом верховного лорда, – заметил Ранальф. – Вот это действительно звучит напыщенно. Прощу прощения, – добавил он, обращаясь к Бэзилу.

Верховный лорд поджал губы, размышляя, стоит ли возразить или нет, но затем решил ради праздника забыть об обидах.

– Позднее мы обсудим все детали, – сказал он Атайе. – Твое формальное вступление и прочее. Церемония будет проведена в палате Совета до завершения года, хотя не думаю, что для колдуньи, столь искушенной в транслокации, будет сложно попасть туда в любое время.

– Полагаю, это означает, что вы расскажете мне обо всех оставшихся заклинаниях Совета, – весело сказала Атайя.

Бэзил с видом мученика кивнул.

Охмелев от выпитого вина и все еще чувствуя слабость после болезни, Атайя вскоре начала зевать. Джейрен мягко предложил всем выйти, чтобы принцесса могла отдохнуть.

– Ну что же, пойду издам пару эдиктов или покомандую кем-нибудь, – проговорил Николас, отставив в сторону стакан и направившись к двери. – А то люди скажут, что я не выполняю мою работу.

– Мэйлен будет готов стать королем только через… десять лет? – вслух размышляла Атайя, пытаясь подавить зевок. – Не уверена, что Кайт выдержит десятилетнее регентство принца Николаса.

Принц через плечо послал ей ухмылку.

– По крайней мере нас ждет множество веселых вечеринок. – Затем, посерьезнев, Николас добавил: – Совет требует, чтобы похороны Дарэка были проведены как можно скорее. Их беспокоит задержка – словно сарцы собираются восстать из мертвых и устроить беспорядки. Тем не менее, я думаю, они правы. Мы должны достойно завершить все это – правление Дарэка… в общем, все. Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, я назначу похороны на конец недели.

– Я приду на похороны, Николас. – Принцесса присутствовала бы на похоронах, даже если бы ее пришлось нести на руках, словно беспомощного инвалида. – Это мой долг.

* * *

Похороны короля Дарэка состоялись утром в день осеннего равноденствия, отмечающего переход от лета к осени. Несмотря на то что на похороны собрался чуть ли не весь Делфархам, в соборе царила жуткая тишина, так непохожая на ликующую атмосферу прерванной коронации Мудреца. Аромат роз, лившийся по галереям, заглушался сильным запахом дыма – последствием пожаров, полыхавших весь последний месяц. Даже сияние тонких белых свечей на алтаре казалось приглушенным в этот скорбный день.

Атайя чувствовала себя странно отделенной от окружающего мира, словно глядела вокруг сквозь туманную дымку визуальной сферы. Точно незнакомая ей женщина проследовала, опираясь на руку мужа, по проходу к алтарю, будто не ее, Атайю, почтили глубоким поклоном собравшиеся граждане Кайта, многие из которых еще год назад требовали ее смерти. Приятная перемена, подумала Атайя, словно со стороны наблюдая, как сама наклоняет голову, отвечая на поклоны. Впрочем, в глубине души Атайя понимала, что бунтующей части ее натуры будет не хватать опасностей, связанных с положением отверженной ренегатки.

Другой приятной переменой – и уж ее-то принцесса приняла безо всяких оговорок – стало то, что носивший более двух столетий имя Святого Адриэля собор сменил свое имя. Пока она спала, Николас повелел переименовать собор. Собор Безвинно Пострадавших. Да, название гораздо более подходящее, подумала принцесса, скользя взглядом вверх по массивным известняковым стенам к огромной розе восточного окна. Достойный памятник тысячам и тысячам лорнгельдов, избравшим смерть из страха, который внушал им собственный магический дар.

Служба началась скорбным песнопением, содержащим мольбу о быстром и милосердном Божьем Суде. Атайя удобно устроилась в королевской ложе между Джейреном и Николасом. Справа от Джейрена сидели лорд Бэзил, мастер Тоня, Мэйзон, а также Ранальф и Дриана – последние, как заметила про себя Атайя, держались за руки, поддерживая друг друга в этот скорбный час. Слева от Николаса сидели Дагара и Мозель, Фельджин из Рэйки, Сесил и двое младших Трелэйнов. Принцесса Лилиан, которой было чуть более года, проспала почти всю печальную церемонию. Четырехлетний принц Мэйлен, уже способный понять, что сегодня он в последний раз видит своего отца, жалобно хныкал, несмотря на нежное бормотание Сесил, убеждающей сына, что теперь он – король и должен держаться мужественно перед своими подданными.

Атайя не знала епископа, произносившего хвалу Дарэку, – он был неизвестен почти никому в Делфархаме. Николас и Курия так и не смогли прийти к согласию о том, кто же станет преемником Люкина, поэтому чести проводить похоронный обряд Дарэка удостоили никому не известного священнослужителя из отдаленного восточного графства. Епископ также удостоился чести отменить отлучение Атайи от церкви, возвращая принцессе привилегию, от отсутствия которой она не так уж и страдала, но тем не менее обрадовалась ее возврату.

Возможно сейчас все мы, присутствующие здесь, – подумала принцесса, – как раз и являемся представителями истинной Божьей церкви, а не церкви тех, кто вообразил, что является Его глашатаями.

Когда служба завершилась и граждане Кайта с торжественными лицами потянулись к выходу из собора, королевская семья приблизилась к катафалку, чтобы проститься с умершим. Когда пришел черед Атайи, она заметила, что все прочие отвернулись, возможно, чувствуя, что принцессе захочется сказать брату нечто такое, о чем другим знать не следует. Кольцо Совета сверкнуло в свете свечей, когда Атайя положила руки на драгоценную ткань, которой обтянули гроб брата.

– Жаль, что нам с тобой не хватило времени, – просто сказала она. Атайя никогда бы не подумала, что будет оплакивать уход Дарэка, но сейчас она закрыла лицо белым платком, чтобы остановить слезы. Принцесса оплакивала не только уход брата, но и потерю всего того, что могло родиться и вырасти из их отношений. – Как бы странно это ни прозвучало когда-то, я думаю, мы могли бы стать друзьями.

Отстав от остальных, Атайя направилась к южному крылу собора.

– Я скоро вернусь. Я должна кое-что сделать перед уходом.

Джейрен двинулся было за ней, но принцесса мягко остановила его.

В одиночку она проследовала по узкому коридору позади алтаря мимо статуй святых и могил давно умерших королей, пока не оказалась в уединенной часовне в самом восточном углу собора. Принцесса впервые находилась у могилы Кельвина – она надеялась, что здесь ей рады.

Сияющую бронзовую доску недавно установили на камне прямо перед порогом часовни. На доске было вырезано единственное слово – Грайлен. Николас позаботился об этом, благослови его Боже, – теперь доска станет постоянным напоминанием о верной службе капитана своему господину. Загадочно улыбаясь, Атайя приложила пальцы к губам, затем, преклонив колени, погладила прохладную бронзу. Пусть тело Тайлера и не лежит под этой плитой, дух его незримо присутствует здесь. Как и при жизни, капитан охраняет своего короля.

Атайя медленно вошла в часовню и приблизилась к мраморному саркофагу. Принцесса прислонилась к полированной медной решетке, окружавшей могилу, и спокойно изучала лицо отца. Как похож, подумала она, скользя взглядом по широким плечам и жесткой линии подбородка, навеки запечатленным в камне с серыми прожилками. Руки короля были сложены на груди. В левой руке – меч, а правая пуста, слегка приподнята, ладонь сложена так, словно король принимает некий дар. Солнечный свет лился сквозь арку витражного окна справа от принцессы, пятная пол красными, золотыми и зелеными бликами и делая его похожим на усеянный полевыми цветами луг. Почему-то Атайя почувствовала, что ее траурное одеяние из черного шелка не очень соответствует атмосфере этого места.

– Прости, что не пришла раньше, – сказала принцесса. – Но меня бы тут же схватили, если бы я попыталась.

Запах ладана, доносившийся сюда из церкви, сопровождался тихими звуками органа.

– Сейчас все это позади. Ты, конечно, обо всем уже знаешь, но мне захотелось самой прийти к тебе и рассказать все.

Затем принцесса поведала Кельвину и о Мудреце, и об Обряде Вызова, о тайной силе, скрытой в короне Фалтила, и о героическом поступке брата.

– Ты так гордился бы им, отец. Ради спасения Кайта он сделал все, что должен был сделать, даже помирился со мной. Это чувство долга он унаследовал от тебя. Чтобы постараться понять лорнгельдов, ты принял магическую силу, даже не боясь потерять свою душу.

Атайя остановилась, словно ожидала услышать ответ, затем улыбнулась своей детской фантазии.

– Николас рассказал мне, что скоро с Рэйкой будет заключен формальный союз, – продолжила принцесса, – именно так, как ты всегда хотел. Фельджин выступает послом своего отца, так что скоро Рэйка и Кайт снова станут дружественными государствами. Впрочем, я не удивлюсь, если этот союз укрепится свадьбой – пусть и не той, о которой ты мечтал, – добавила Атайя, коротко рассказав отцу о дружбе Фельджина и Сесил. – Надеюсь, ты не осуждаешь меня за то, что я говорю об этом в день похорон Дарэка, но так хочется думать, что когда-нибудь из их отношений сложится что-то хорошее.

Принцесса потерла подбородок, размышляя, что еще может заинтересовать отца.

– Джейрен стал членом Совета, так что, надеюсь, это благородное собрание наконец-то займется чем-нибудь существенным. Мозель Джессингер согласился стать лорд-маршалом Саре – полагаю, по крайней мере там ему будет довольно спокойно, а тишина и спокойствие – именно то, в чем Мозель в его годы так нуждается. Вместе с Тулисом они справятся… у них обоих нежные души.

Не тревожься о Николасе, – прибавила принцесса, словно отвечая на высказанное королем сомнение. – Несколько лет назад я до смерти испугалась бы при мысли, что он станет править Кайтом, но сегодня вижу – из него выйдет превосходный регент. Да, он слишком много шутит, но когда потребуется, Николас сумеет стиснуть зубы. Боюсь, всем твоим детям свойственно упрямство, – устало заметила принцесса. – А учитывая близкую дружбу Николаса с верховным лордом Совета, упрямство даже не повредит. Теперь, когда обучение магии снова стало законным, влияние Совета мастеров должно возрасти, и ни королевский Совет, ни Курия не захотят столкнуться с семью разгневанными могущественными колдунами. Да, теперь я тоже член Совета мастеров, разве я еще не говорила тебе? Если я не хочу навлечь на Николаса гнев прочих членов Совета, мне придется потрудиться, основывая школы колдовства. Мэйзон уже вынашивает планы превращения нашей маленькой овчарни в школу колдунов, как в Рэйке.

Помолчав еще немного, Атайя поднялась на ноги и расправила складки на юбке. Время пустой болтовни прошло, настал момент сказать то, ради чего принцесса пришла сюда.

– Мне бы так хотелось, чтобы мы лучше понимали друг друга, – произнесла Атайя, сжав медную решетку. – Знаю, я никогда не была такой, какой ты хотел видеть меня… но я просто не смогла бы быть такой. Никто не смог бы занять в твоем сердце место Чэндис. Я просто родилась другой – не такой нежной и спокойной, как она, не способной отдавать всю себя мужу и детям. Я слишком беспокойная… слишком неуемная. По правде говоря, я больше похожа на тебя, – заметила принцесса, голос ее слегка задрожал, – хотя никто из нас не замечал этого раньше. Мне необходима цель – какой для тебя стало завершение гражданских войн и восстановление единства Кайта. Моя магия дала мне эту цель, и сейчас мне есть над чем трудиться. Никто из нас не совершенен, – заключила принцесса, пристально глядя на холодное скульптурное подобие отца. – Жаль, что раньше мы этого не понимали.

Затем во взгляде принцессы появилось что-то молящее, и она еще крепче сжала прутья решетки.

– Ты должен знать, я никогда не хотела причинить тебе вред. Тот день до сих пор преследует меня в кошмарных снах. Мой разум знает, что это был несчастный случай, но сердце не хочет согласиться с ним. По крайней мере подобной трагедии не суждено повториться – теперь никто не должен прятать свой магический дар. Любой колдун может найти учителя и обучиться необходимым навыкам, чтобы не позволить своему мекану принести вред кому-нибудь. И в этом есть твоя заслуга. Я всегда старалась делать то, что, как мне казалось, хотел бы сделать ты сам – или вместе со мной, если бы у нас было время. Я просто надеюсь, – прошептала Атайя, – что, где бы ты ни был, теперь ты доволен мною.

Звуки органа умолкли. В часовне воцарилось молчание.

– Скоро я уйду. Джейрен и остальные ждут меня. Ах, хочешь ли первым узнать о моем секрете? Я даже Джейрену еще не сказала… Я не совсем уверена, но… – Принцесса положила руку на живот. – Думаю, следующей весной у тебя будет еще один внук. – Атайя улыбнулась, представив удовлетворенное выражение в глазах Кельвина. – Иногда я гадаю, будет ли ребенок обладать магической силой… но на самом деле это не имеет значения. Лишь бы он стал тем, кем ему суждено родиться.

Атайя услышала позади скрип башмаков – Джейрен неохотно вошел в часовню.

– Атайя? – Он не сделал попытки приблизиться, не желая разбивать священную гармонию между отцом и дочерью. – Карета ждет.

Атайя кивнула через плечо.

– Я сейчас буду.

Когда Джейрен ушел, принцесса бросила последний взгляд на каменное изваяние отца.

– Я должна идти. Но я еще вернусь, обещаю. Я просто… – Атайя с трудом сглотнула – даже наедине с ним ей было тяжело произнести эти слова. – Я просто надеюсь, что теперь между нами все в порядке.

Ответом Атайе стало мертвое молчание, прерываемое лишь звуком ее собственного дыхания и шорохом шелка, когда принцесса повернулась, чтобы уйти. С улыбкой она выбранила себя.

Ну же, Атайя, неужели ты действительно думаешь, что он может ответить тебе?

Принцесса помедлила на пороге, с улыбкой глядя на бронзовую плиту на полу. Внезапно на плиту упал отблеск оранжевого цвета, словно от расположенного поблизости факела. Удивившись, принцесса обернулась… и увидела слабый отблеск ведьминого огня в правой руке Кельвина, тусклый, словно свет фонаря на берегу затянутого туманом озера. Ведьмин огонь выглядел мутным, словно светил издалека – маяк, пробивающийся сквозь туман и бросающий сияющий отблеск на мраморное лицо отца.

Сердце Атайя застучало в груди как бешеное, в то время как разум предлагал ей более рациональные объяснения.

– Джейрен? – выкликнула принцесса, заподозрив, что это он в попытке утешить ее сотворил маленькое чудо.

Однако коридор был пуст – Джейрен уже покинул его. В часовне не было никого, кроме них с Кельвином.

Когда она повернулась к могиле, слабый огонек, откуда бы он ни исходил, уже погас. А не обман ли все это, вздохнула принцесса, возможно, то было лишь отражение от окна, случайный солнечный блик, обманувший ее глаза и заставивший Атайю поверить, что она получила долгожданный ответ?

Однако в самой глубине души принцесса знала: это не так. Атайя покидала часовню, обретя долгожданное душевное спокойствие. Она верила твердо: наконец-то все ее грехи прошены.