Текст книги "Свинья, которая хотела, чтоб ее съели"

Автор книги: Джулиан Баджини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

5. Свинья, которая хочет, чтобы ее съели

После сорока лет вегетарианства Макс Бергер собрался побаловать себя свиными сосисками, хрустящим беконом и жареной куриной грудкой. Максу всегда не хватало вкуса мяса, но его принципы были сильнее его кулинарных предпочтений. Но сегодня он мог есть мясо с чистой совестью.

Сосиски и бекон были сделаны из свиньи по кличке Присцилла, с которой он познакомился за неделю до этого. В генах этой свиньи было запрограммировано умение разговаривать и, самое главное, желание быть съеденной. Жизненная цель Присциллы состояла в том, чтобы попасть на стол человеку, и в день своего забоя она проснулась, отчетливо предвкушая это событие. Перед тем как отправиться в комфортабельную и гуманно устроенную скотобойню, она рассказала о своих ощущениях Максу. Услышав ее рассказ, Макс посчитал, что не съесть ее – значит проявить к ней неуважение.

Курица, которую он собирался употребить в пищу, была представительницей генетически модифицированной породы птиц, которых лишили «разума». Иначе говоря, она жила жизнью растения, не осознавая ни себя, ни окружающего мира, ни боли, ни удовольствия. Поэтому ее убийство было не более жестоким, чем вырывание морковки из земли.

И тем не менее, когда перед Максом поставили тарелку с едой, он почувствовал приступ тошноты. Было ли это лишь рефлекторной реакцией, вызванной годами вегетарианства? Или это был физический признак вполне оправданных душевных страданий? Придя в себя, он взял в руки нож и вилку…

Источник: книга Дугласа Адамса «Ресторан на краю Вселенной» (Пан Букс, 1980).

Благополучие животных заботит не только небольшой процент населения, являющихся вегетарианцами. Этому не стоит удивляться, поскольку если бы речь шла о простом убийстве, то вегетарианцы не прихлопывали бы мух и не изводили бы крыс, как довольно успешно делают многие из них, но, разумеется, не все.

Есть две основные причины утверждать, что нельзя выращивать и убивать определенных животных. Во-первых, это вопрос условий, в которых содержатся животные. Проблема не в смерти животных, а в предполагаемом бедственном положении этих животных при их жизни. И во-вторых, это сам акт убийства, который прерывает жизнь существа, которое, останься оно в живых, имело бы достойное будущее.

Первый вопрос можно решить, просто обеспечив животному хорошие условия содержания. Многие люди, беспокоящиеся о благополучии животных, тем не менее едят мясо цыплят и молодых барашков, которых выращивают очень непродолжительное время.

Однако это по-прежнему оставляет действующей вторую причину вегетарианства: прогест против акта умерщвления животных. А что, если мы создадим животных, не заинтересованных в собственном выживании, просто потому, что у них будет такое же сознание, как у морковки? Почему нельзя лишать их существования, о котором они и не подозревают? Или, допустим, животное само хочет, чтобы его съели, как хрюшка, придуманная Дугласом Адамсом в книге «Ресторан на краю Вселенной»?

Главный герой этого романа Артур Дент с ужасом отверг такую возможность, описав ее как «самое отвратительное, о чем я когда-либо слышал». Многие разделяют это отвращение. Но другой персонаж вышеупомянутой книги Зафод Библброкс возразил Денту, спросив его: «А разве это лучше, чем есть животных, которые не хотят, чтобы их ели?» Ответ Дента, похоже, является не чем иным, как вариантом «фактора юкка» – своего рода инстинктивного отвращения, испытываемого людьми, столкнувшимися с чем-то неестественным, хотя и не противоречащим морали. Пересадка органов и переливание крови поначалу тоже казались странными явлениями, но, когда мы привыкли к ним, представление о том, что они морально не приемлемы, улетучилось и осталось разве что у некоторых религиозных сект.

Люди могут говорить о чувстве собственного достоинства у животных или об уважении к естественному порядку вещей, но можем ли мы всерьез предполагать, что чувство собственного достоинства курицы будег подорвано после создания ее растительного варианта? Является ли смерть Присциллы такой уж величественной? И не нарушают ли естественный порядок вещей фермеры-земледельцы, которые отбирают и выращивают животных в массовых количествах? Короче говоря, существует ли веская причина, по которой сегодняшний вегетарианец не должен разделить трапезу с Максом, когда его меню станет реальностью?

Смотрите также

26. Остатки боли

57. Съесть Крохотульку

72. Освободите Перси

91. Никто не пострадает

6. Колесо фортуны

Не будучи математиком, Мардж вдруг поняла, что изобрела надежную систему обогащения при игре в рулетку.

В течение нескольких дней, приходя в казино, она наблюдала за вращением барабана. Ей удалось заметить, что на удивление часто шарик выпадал либо только на черное, либо только на красное. Однако пять раз подряд на один цвет он выпадал редко, а шесть раз подряд лишь пару раз в день.

На этом и должна была основываться ее система. Шансы на то, что шарик выпадет шесть раз подряд на поле одного цвета, были мизерными. Поэтому Мардж решила, что она будет наблюдать за игрой и, как только шарик выпадет пять раз подряд на красное, она сможет с уверенностью поставить на черное. Она должна будет выигрывать чаще, чем проигрывать, потому что шесть раз подряд на поле одного цвета шарик выпадал крайне редко. Она настолько уверилась в этом, что уже начала подумывать о том, как ей потратить выигранные деньги.

Ошибка Мардж представляет собой предупреждение против всяких ограничений в мысленных экспериментах. Если ее система кажегся надежной, то это происходит потому, что она уже испытала ее и система сработала. Сработала в ее голове. Если игрока можно так легко увести в сторону представлением о том, что случится в гипотетической ситуации, то так же легко можно увести в сторону и философа.

Однако ее ошибка связана с мышлением и не вызвана каким-то сбоем в реальном мире, подстраиваемом под интеллект. Эта ошибка заключается в том, что она перепугала вероятность того, что шарик выпадет шесть раз подряд на один и тот же цвет, и вероятность того, что шарик выпадет на поле того же цвета, после того как он выпал на него уже пять раз подряд.

Представьте себе, к примеру, любую азартную игру, в которой люди соревнуются друг с другом, подбрасывая монетку. В первом раунде участвуют шестьдесят четыре человека, во втором – тридцать два, в третьем – шестнадцать и так далее, до тех пор пока в финале не останется всего двое. В начале состязаний шансы на выигрыш у любого участника составляют 64: 1. Но к моменту финала каждый из оставшихся участников имеет шансы на выигрыш из расчета 50–50. Однако, по логике Мардж, такие ставки имеются уже в первом раунде. И поэтому в финале, несмотря на то что там остается всего два человека, Мардж посчитала бы, что каждый из них имеет шанс на выигрыш из расчета 64:1. И это, конечно, означает, что каждый участник может выиграть в 1 из 32 двух случаев!

Возвращаясь к рулетке, можно сказать, что и в самом деле маловероятно, чтобы шарик выпал шесть раз подряд на поле одинакового цвета, так же, как маловероятно (64: 1), что любой участник может выиграть соревнования по подбрасыванию монетки. Но, как только шарик выпадет пять раз на поле одного цвета, первоначальная невероятность выпадения шарика в шестой раз уже не важна: при следующем вращении рулетки шансы на то, что шарик выпадет либо на красное, либо на черное поле, составляют немногим меньше, чем 50–50 (а ведь на рулетке (барабане) есть еще два зеленых поля).

Смысл этой истории заключается в том, что невозможность того, что случилось в прошлом, не влияет на вероятность того, что еще должно случиться. Мардж должна была видеть это. Если бы она обратила внимание на то, как часто серия из пяти попаданий шарика на поле одного цвета превращается в серию из шести попаданий, она бы увидела, что в действительности, шансы на это составляли немногим меньше, чем 50–50. Таким образом, ее ошибка заключалась не в ошибочных рассуждениях, а в том, что она посчитала реальным то, что не было подтверждено ее наблюдениями. Она является плохим экспериментатором как в своих мыслях, так и наяву.

Смотрите также

3. Индианка и лед

16. Наперегонки с черепахой

42. Бери деньги и беги

94. Налог Соритеса

7. Когда никто не выигрывает

Рядовой Сакс собирался совершить ужасный поступок. Ему приказали сначала изнасиловать, а затем убить пленную, которая, как он знал, являлась всего лишь невиновной представительницей гражданского населения, принадлежавшей к враждебной этнической группе. В душе он понимал, что это будет вопиющая несправедливость – фактически военное преступление.

Однако, быстро обдумав этот приказ, он понял, что ему не остается ничего другого, как выполнить его. Если он повинуется приказу, то сможет сделать пытку как можно более приемлемой для жертвы, проследив за тем, чтобы она не страдала больше чем нужно. Если он не повинуется приказу, то его самого расстреляют, а пленницу все равно изнасилуют и убьют, и возможно, даже более жестоко. Для всех будет лучше, если он выполнит приказ.

Его рассуждения были достаточно ясными, но, разумеется, они не доставляли ему душевного спокойствия. Как могло произойти, что он собирался сделать самое лучшее в данных обстоятельствах и при этом самое ужасное зло?

«Если этого не сделаю я, то сделает кто-то другой» – такая фраза, вообще говоря, является слабым оправданием дурных поступков. Вы в ответе за то зло, которое вы совершаете, независимо от того, совершат или не совершат его другие. Если вы видите спортивный автомобиль с открытым верхом и ключами, оставленными в зажигании, прыгаете в него и уезжаете, ваш поступок не перестает называться кражей просто потому, что вы посчитали, что рано или поздно это все равно сделал бы кто-то другой.

В случае с Саксом оправдание зла несколько отличается, и это очень важно понять. Ибо он говорит; «Если я не сделаю этого, это сделает кто-то другой, и последствия будут гораздо более страшными».

Сакс не только примиряется с неизбежным злом; он пытается сделать так, чтобы события развивались по наилучшему или наименее худшему варианту.

Зачастую нам кажется, что делать все, что в наших силах, для предотвращения большого зла, абсолютно нормально с моральной точки зрения. Лучшее, что может сделать Сакс, это сохранить собственную жизнь и сделать смерть пленницы наименее мучительной. Однако такая логика приводит его к тому, что он будет участвовать в изнасиловании и убийстве, а это, безусловно, никак не может быть правильным с моральной точки зрения.

Соблазну вообразить третий вариант – возможное убийство пленницы и самого себя – трудно противостоять. Но мы должны отказаться от него, поскольку в ходе мысленного эксперимента мы управляем переменными величинами, и сейчас мы задаемся вопросом, что ему следует делать, если у него есть всего два варианта: выполнить приказ или отказаться от его выполнения. Таким образом, цель в решении этой дилеммы состоит в том, чтобы заставить самих себя противостоять моральной проблеме в открытую, а не размышлять о ней впустую.

Некоторые люди могут возразить, сказав, что бывают ситуации, когда поступить правильно невозможно. Как бы вы ни поступили, вас все равно проклянут, и поэтому безнравственность просто неизбежна. В таких обстоятельствах мы должны выбирать наименее худший вариант. Это позволяет нам сказать, что Сакс делает все, от него зависящее, и при этом совершает зло. Но такое решение лишь создает другую проблему. Если Сакс сделал все, от него зависящее, то как мы можем обвинять или наказывать его за то, что он сделал? А если он не заслуживает порицания или наказания, значит, он безусловно не совершал никакого зла?

Возможно, в этом случае ответ будет заключаться в том, что сам поступок был злым, но человек, совершивший его, невиновен. То, что он сделал, было неправильным, но он не был не прав, совершая это. Логика сохраняется. Но отражает ли она сложность мира, или это софистическое искажение реальности, для того чтобы оправдать то, что не имеет оправданий?

В противном случае можно сказать, что цель не оправдывает средств. Сакс должен был отказаться от выполнения приказа. Он бы погиб, а пленница испытала бы большие страдания, но это единственный моральный выбор, который у него был.

Такой выбор может сохранить порядочность Сакса, но разве это не более благородная цель, чем спасение жизни и облегчение страданий?

Смотрите также

44. Пока смерть не разлучит нас

55. Устойчивое развитие

82. Дармоедка

91. Никто не пострадает

8. Добрый Бог

И сказал Бог философу: «Я Господь, Бог твой, есмь источник всего доброго, что существует. Почему твоя мирская этика игнорирует Меня?»

И ответил философ Богу: «Чтобы ответить на этот вопрос, я должен сначала спросить у Тебя кое о чем. Ты призываешь нас совершать добро. Но является ли это добром, потому что Ты призываешь нас совершать его или Ты призываешь нас совершать его, потому что это добро?»

«Ээ, – сказал Бог, – является ли это добром, потому что я призываю совершать его?»

«Ответ, конечно же, неверный, Ваше Всемогущество! Если добро является добром только потому, что Ты говоришь об этом (называешь его добром), то Ты мог бы, если бы пожелал, сделать так, чтобы пытки младенцев были добрым делом. Но это было бы абсурдом, не так ли?»

«Разумеется! – ответствовал Господь. – Я испытывал тебя, и ты угодил мне. Какой был второй вариант?»

«Ты выбираешь то, что является добром, потому что оно является добром. Но это довольно ясно показывает, что добро совершенно не зависит от Тебя. Поэтому нам не нужно изучать Бога, чтобы совершать добро».

«И несмотря на это, – промолвил Бог, – ты должен признать, что я написал несколько неплохих книг на эту тему…»

Источник:«Евтифрон» Платона (380 г. до н. э.).

В Школьные годы мы обычно распевали гимн, в котором Бог был наделен всеми возможными позитивными качествами. Мы пели о том, что Бог есть любовь, Бог есть добро, Бог есть красота. Неудивительно, что наш хор всегда заканчивал гимн словами: «Хвала Ему!»

Однако представление о том, что Бог является добрым, неоднозначно. Оно может означать, что Бог добр так же, как добр торт или как добр Джо. В этих случаях слово «является» призвано приписать качество или свойство чему-то, наподобие доброты или синевы. Однако в равной степени фраза «Бог добр» может сравниться с предложением вроде «Формулой воды является ШО» или «Платон является автором «Республики». Здесь слово «является» показывает тождественность двух терминов: одна вещь идентична другой.

В вышеупомянутом гимне слово «является», похоже, относится к тождественности, а не к приписыванию каких-либо качеств чему-либо. Бог не является любящим, он является любовью; не является красивым, он является красотой. Бог не просто имеет эти чудесные качества, он является ими. Следовательно, фраза «Бог добр» подразумевает, что понятия Бог и добро тесно взаимосвязаны и что сутью добра является Бог.

Если это так, тогда неудивительно, что так много людей полагают, что не может быть морали без Бога. Если добро и Доброта Божия неразделимы, тогда мирская мораль является путаницей (расхождением) в терминах.

Однако наш воображаемый разговор с Богом, похоже, очень ясно и просто показывает, что это не так Если Бог добр, то это потому, что Бог является добрым и делает то, что уже есть добро. Бог не делает что-либо добрым, выбирая его; Он выбирает это, потому что оно уже является добрым.

Некоторые могут возразить, сказав, что этот довод срабатывает только потому, что он разделяет то, что невозможно разделить. Если Бог действительно является добрым, то нет смысла ставить дилемму, в которой разделяются добро и Бог. Но, поскольку вполне разумно спросить о том, является ли добро добром, потому что так призывает воспринимать его Бог или Бог приказывает воспринимать что-либо как добро, потому что это и в самом деле добро, то это возражение просто уводит нас от предмета спора.

Даже если бы Бог и добро были одним целым, тогда все равно разумно было бы спросить о том, а что же делает верным эту тождественность? Ответ, естественно, будет состоять в том, что мы знаем, что такое добро, и именно это знание действительно позволяет нам сказать, что Бог является добром.

Если бы Бог защищал бессмысленные пытки, мы бы знали, что он не является добрым. Это говорит о том, что мы понимаем природу добра независимо от Бога. А это значит, что мораль без Бога не является оксюмороном.

Смотрите также

17. Пытать или нет?

57. Съесть Крохотульку

58. Божественное повеление

95. Проблема зла

9. Большой Брат

Для семьдесят третьего сезона шоу «Большой Брат» продюсеры представили совершенно новую игрушку: «Пьера». Психолог-кон-сультант этого шоу объяснил механизм его работы.

«Как вам известно, мозг является орудием мысли и действия, и он абсолютно материален. Наше понимание законов физики таково, что мы можем точно предсказать реакцию человеческого мозга, а следовательно, мысленную реакцию людей в ответ на события, происходящие вокруг них.

«При входе на космическую станцию «Большой Брат» мозговой сканер сканирует состояние мозга всех участников. Наш суперкомпьютер, «Пьер», отслеживающий различные раздражители, которым подвергаются участники, в состоянии предсказать, каким будет их поведение в будущем.

«Разумеется, все это настолько архисложно, что существуют строгие ограничения. Именно поэтому эта технология работает лучше всего в управляемой, закрытой среде, наподобие космической станции «Большой Брат», и именно поэтому предсказания могут быть сделаны лишь на несколько мгновений вперед, поскольку небольшие ошибки в предсказаниях вскоре могут перерасти в большие. Но зрителям понравится то, как компьютер предсказывает будущую реакцию участников. И в этом смысле мы будем знать их разум даже лучше, чем они сами».

Источник: Детерминистский тезис французского математика Пьер-Симона Лапласа (1749–1827).

Французский ученый Пьер Лаплас полагал, что, если бы мы знали законы физики и расположение каждой частицы во Вселенной, мы бы смогли предсказать все, что произойдет в будущем.

Квантовая теория опровергла это, поскольку не все причинно-следственные процессы строго определены предшествующими условиями. Во Вселенной существует больше неопределенности, чем предполагал Лаплас.

Тем не менее квантовые эффекты имеют место только на самом низком уровне, и большинство объектов в мире ведут себя так, как будто они строго определены предшествующими причинами, так, как и считал Лаплас. Следовательно, вполне можно принять нечто менее абсолютное, чем позицию всевидящего наблюдателя Лапласа, и делать более скромные предсказания. Короче говоря, космическая станция «Большой Брат» по-прежнему возможна лишь теоретически.

Будет очень некомфортно смотреть шоу, зная предсказания «Пьера». Мы будем видеть людей, которые раз за разом ведут себя в точности так, как предсказал компьютер, знающий только физическое состояние их мозга и их окружение. Участники будут принимать решения, которые, согласно выкладкам компьютера, они были обязаны принять. Одним словом, они будут казаться не людьми со свободной волей, принимающими независимые решения, а роботами.

Как нам следует реагировать на подобную перспективу? Один из способов – это отрицать такую возможность. Люди действительно обладают свободой воли, а это означает, что ни один компьютер никогда не сможет сделать то, на что, в нашем воображении, способен «Пьер». Однако этот способ кажется примером простого отказа поверить в то, что нам не нравится. Мы должны знать, почему «Пьер» невозможен, а не просто услышать то, что он невозможен.

Обращение к квантовой неопределенности здесь не подойдет. Даже если верно то, что квантовая теория привносит еще больше непредсказуемости, чем наш мысленный эксперимент, она лишь заменит абсолютно предсказуемый причинно-следственный процесс процессом, который содержит непредсказуемые, случайные элементы. Но наши поступки являются не менее свободными тогда, когда они представляют собой результат случайных причинно-следственных процессов, чем тогда, когда они есть результат строго детерминированных процессов.

Свободная воля, похоже, требует, чтобы мы вовсе избавились от физической причинно-следственной цепочки. А это, наверное, нам не по силам.

Второй вариант состоит в том, чтобы признать существование Пьера, но доказать, что свободной воле, в каком-то важном смысле, он угрожать не будет. Одним из возможных решений является разграничение понятий «предсказуемость» и «свобода». Нам, например, часто удается угадать (предсказать), какую еду или напитки закажут наши друзья, но это не значит, что из-за этого их выбор не является свободным. Если это верно, тогда почему мы должны думать, что способность предсказывать все поступки человека говорит о том, что эти поступки не являются свободными?

Но сохраняется ли при этом свободная воля? Что есть свобода, если не способность делать то, что вы желаете, независимо от того, что произошло до того, как появилось это желание?

Смотрите также

36. Упреждающее правосудие

39. Китайская комната

64. Пресечение в корне

92. Автономное правительство