Текст книги "До нас (ЛП)"

Автор книги: Джуэл Э. Энн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 21

Лия Рю меня нанимает. Мы сходимся, как давно потерянные друзья. Как сестры. Как мы со Сьюзи.

– Я получила работу! – кричу я, звоня Заку из номера гостиницы на Манхэттене после встречи с Лией.

– Великолепная новость. Когда я, наконец, избавлюсь от тебя?

Я хихикаю.

– Скоро. Восьмого января. Я внесла запись в твой ежедневник на десятое просто как предположение. Но я не очень рассчитываю, что ты возьмешь ради меня отгул. Бог мой… мне надо уведомить всех моих клиентов. Это. Правда. Происходит!

– Перестань. Я хочу отвезти тебя в аэропорт.

– Чем занимаешься? – Я плюхаюсь обратно на кровать и смотрю в потолок.

– Только что покормил Гарри.

– Господи… ГАРРИ!

Я резко сажусь.

– Гарри Паутер. Дерьмо. Я даже не подумала о нем. Я не могу взять его с собой. Лия сказала, что за прошлый год она провела в своей квартире на Манхэттене меньше десяти дней. Я… мне нужно подыскать для него новый дом.

Кот, которого я даже не хотела, лишает меня дыхания. Глупый Брейди.

– Зачем? У него уже есть дом.

– Нет. Он не твой кот. Я не свалю эту ответственность на тебя. И ты тоже много отсутствуешь.

– Если бы сейчас ты могла видеть его у меня на коленях, то не назвала бы его не моим котом.

– Зак… – Я смаргиваю слезы.

– Все в порядке. Если у меня будет длительный рейс, я попрошу соседа покормить его.

– Не знаю…

– Что? Ты отдашь его незнакомцам? Что будет, когда твоя поезда завершится? Разве тебе не захочется увидеть своего кота?

– Почему ты так добр ко мне?

Он усмехается.

– Хороший вопрос.

Я ухмыляюсь и закатываю глаза.

– Мы увидимся утром? Я приеду домой рано.

– Не-а. У меня ночной рейс.

– Что ж, безопасного полета.

– Тебе тоже, Эм.

Я отключаюсь и вздрагиваю от противоречивых эмоций, разрывающих мое сердце. Я получила работу. Для меня это огромная возможность как в профессиональном, так и в личном плане. Не могу дождаться, чтобы отправиться путешествовать по миру с Лией. Но… я буду скучать по мужу. Очень сильно.

Не успеваем мы моргнуть, как наступает день икс.

Одно крохотное моргание, и начало нового года проходит в полетах Зака и моем выходе из зоны комфортного дивана Зака с Гарри Паутером рядом.

В упаковке скудного багажа.

В нескольких совместных ужинах под хорошее вино.

В большом количестве смеха. И нескольких слезоточивых моментах, когда в разговоре речь заходит о Сьюзи. Плачу я. Зак намного сильнее.

И вот… ранее утро и мне пора уезжать на Гавайи.

Я напоминаю Заку, что могу вызвать такси или «убер», но он уже взял отгул. По дороге в аэропорт Зак делает контрольный пробег по необходимым пунктам в моих путешествиях, например, помню ли я свои лекарства и много ли у меня денег?

Когда мы подходим к терминалу, он ставит мой чемодан на тротуар и, закрыв багажник, поворачивается ко мне.

Мои нервы на пределе. Из-за волнения и страха перед тем, что меня ждет, из-за перелета на Гавайи, но в основном из-за прощания, которое всего в нескольких секундах. Половинка рогалика, съеденная мной перед выходом из дома, теперь лежит в желудке кирпичом, усугубляя нервозную тошноту.

– Ты не представляешь, когда вернешься? – спрашивает Зак в сотый раз.

Я качаю головой и пожимаю плечами.

– Лия позволяет жизни вести себя. Мы можем вернуться через две недели или через два месяца… или через больший срок.

Десять дней. В прошлом году она провела дома десять дней из трехсот шестидесяти пяти. Это триста пятьдесят пять дней без Зака, если он еще окажется дома, когда я вернусь.

Дом. Его дом – это и мой дом? У меня действительно есть дом или только кот и мужчина, предоставивший мне медицинскую страховку и крышу над головой?

– Мой номер ведь забит у тебя в качестве экстренного контакта?

Я снова киваю в ответ, нервно поджимая губы. Со мной, вероятно, случится чертов припадок еще до того, как Зак успеет отъехать от бордюра.

Вот оно. Сейчас я разрыдаюсь, ничего не могу с собой поделать, чтобы остановить слезы.

Господи… началось.

– Эй… нет. Что такое? – Зак берет мое лицо в обе ладони и стирает слезы большими пальцами, как маленькими дворниками. Моя нижняя губа дрожит, и я отчаянно борюсь, чтобы не разрыдаться.

– Это от счастья. – Я снова пытаюсь проглотить образовавшийся в горле валун. – Это слезы счастья.

Я делаю все возможное, чтобы успокоить Зака, но тревога из его глаз не исчезает.

Его красивые карие глаза.

Его красивая улыбка.

Его острая линия подбородка, покрытая колючей щетиной идеальной длины – Зак самый красивый мужчина внутри и снаружи. И я буду безумно скучать по нему.

– Я… я беспокоюсь, что буду чувствовать себя неуверенно, работая с Лией. И… еще из-за тебя.

– Из-за меня? – Зак сужает глаза.

– Я знаю, что ты в порядке. Правда, знаю. Но что, если нет? Что, если у тебя начнется депрессия? С людьми такое случается. Даже через месяцы или годы после потери супруга. Мне просто нужно знать, что, если это произойдет, ты позвонишь мне, и мы поговорим. Или обратишься к семье.

Зак усмехается, все еще вытирая мои щеки большими пальцами.

– Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я в порядке. Все будет хорошо. Я буду держаться. Если ни ради кого-то, то ради Гарри Паутера.

– Я знаю. Прости. – Я отстраняюсь. – Это глупо. И я глупо себя веду. Может, это из-за перелета. Он очень долгий.

– Эм?

Я смотрю на него.

– Вчера вечером ты оставила молоко на столе, но я его убрал.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что он делает. То же самое я сделала для него возле садового сарая. Резко сменила тему для поднятия настроения. Чтобы заставить улыбнуться. Что я и делаю. Я улыбаюсь. Ничего не могу с собой поделать.

– Извини, – говорю я с легким смешком. – Такого больше не повторится.

Никакого молока вчера не было. Он просто… понимает меня.

Зак поджимает губы и кивает.

– Хорошо. Надеюсь, так и будет.

Это заставляет меня засмеяться.

– А теперь иди.

– Ага. – Когда я тянусь к ручке чемодана, Зак берет меня за другую руку, поворачивая к себе.

Мой взгляд падает на наши сцепленные руки, а затем на его глаза. Они задумчивы, заставляют меня чувствовать то, что, как я знаю, я чувствовать не должна. Не сейчас. А, может, и никогда.

– Сюзанна очень гордилась бы тобой. И она сказала бы тебе сесть в этот самолет и не оглядываться.

Я киваю, на глаза наворачивается еще больше слез. Я знаю. Знаю, что она гордилась бы мной.

– А ты? Что скажешь ты?

Он быстро выдыхает через нос и улыбается.

– Я бы посоветовал послушать Сюзанну. Веселись. Ты рождена для такой жизни. Но будь умнее.

Я снова киваю.

– Звони, если тебе что-нибудь понадобится. Если я буду в рейсе, то перезвоню тебе, как только приземлюсь. Хорошо?

Я снова киваю вместо того, чтобы произнести настоящие слова, от которых у меня перехватило бы дыхание. Если он не отпустит мою руку, я растаю в луже у его ног, и она будет намного больше положенных унций жидкости, которые разрешено проносить в самолет.

Я покидаю мужа, потому что мне двадцать четыре, и я должна найти свою жизнь.

Я покидаю мужа, потому что обязана следовать своим мечтам, пока их не достигну.

Я покидаю мужа, потому что… он ненастоящий.

Зак отпускает мою руку и обнимает меня.

На короткую секунду я напрягаюсь, но эти чувства в его объятиях кажутся слишком правильными, чтобы не расслабиться, не вдохнуть его запах, не скучать по нему.

– Я буду усердно трудиться, чтобы эта работа привела к чему-то постоянному. Страховке. Или мужу, чтобы ты навсегда избавился от меня.

Зак отпускает меня, на его лбу появляются морщины.

– Просто… следуй за своей мечтой. Сделай это своей работой, а остальное пусть идет, как идет. – Он не отвечает на замечание о муже. Серьезно, чего я от него жду?

Я люблю тебя, Эмерсин. И у тебя уже есть муж.

Эти слова не звучат, поэтому я снова берусь за ручку чемодана.

– Хорошо.

С улыбкой думаю о последних словах Сьюзи. Прощания – полный отстой. Я не прощалась с ней и не буду прощаться с Заком.

Улыбка едва затрагивает его губы, но она все равно заметна, когда он кивает, будто это и есть его прощание. Никаких слов, всего лишь крошечное признание.

Поддерживаемая этим признанием, тащусь с вещами к входу в терминал.

– Эмерсин?

От скорости моего внезапного разворота сердце врезается в грудную клетку. Затем на несколько секунд полностью перестает биться, чтобы услышать, что он хочет сказать.

– Да?

Жду, когда он скажет что-нибудь незабываемое, что-нибудь романтическое. Жду, когда он скажет «к черту» и бросится ко мне, схватит в объятия и страстно поцелует. Но мои сказочные мысли остаются всего лишь сказкой.

Я жду.

И жду.

Зак отводит взгляд в сторону, будто подыскивает слова. Морщинки на лбу углубляются, зубы терзают губы.

Это… убивает меня!

Когда его взгляд возвращается ко мне, он одаривает меня очередной порцией едва заметной улыбки.

– Мне нравится эта толстовка. Он подчеркнет синеву твоих глаз. А у тебя… красивые глаза.

Серьезно… мое сердце готово выскочить из груди, но я беру себя в руки и, склонив голову набок, изображаю эмоциональную стабильность.

– Мистер Хейс, вы пытаетесь придать мне немного уверенности?

Улыбка Зака усиливается, когда он пожимает одним плечом.

– Возможно.

– Мне нравится твой… – На секунду задумываюсь, затем медленно качаю головой и направляюсь к автоматическим дверям.

– Тебе нравится «мой» – что? – спрашивает он вдогонку.

– Перечислять слишком долго, – отзываюсь я, не оглядываясь. – Список чересчур длинный.

ГЛАВА 22

Лия уже провела на Оаху несколько дней, поэтому, когда я добираюсь до хостела, она уже обустроилась в комнате и ожидает меня в бикини.

– Привет, как перелет? – Она спрыгивает с верха двухъярусной кровати.

Я осматриваю комнату.

– Знаю. Небольшая, но зато по карману. Мы здесь не для того, чтобы сидеть в роскоши арендованной квартире или номере отеля. Главное – приключения и пейзажи.

Слегка пожав плечами, бросаю чемодан на нижнюю кровать.

– Хочешь начистоту?

Лия собирает прямые черные волосы в хвост. В последний раз, когда я видела ее, у нее были кудри. Из ее аккаунтов в социальных сетях я знаю, что она никогда не выглядит одинаково два дня подряд. Из-за этого я могу показаться ей немного скучной.

– Несколько поздновато для откровений. Я уже наняла тебя, но уверена… и чем же ты хочешь поделиться?

– Я не раз жила в своей машине, поэтому в хостеле буду чувствовать себя как на пятизвездочном курорте.

– И они дешевые, – подмигивает Лия, засовывая руки в розово-оранжевое кимоно с цветочным принтом. – Двадцать пять долларов за ночь. А теперь вылезай из этих скучных джинсов, надевай свое милейшее бикини и встречай меня у входа. Нас ждет машина и полный рабочий день. Ты больше никогда не будешь бездомной, детка.

Работа.

Я улыбаюсь и киваю. Работа ли это, на самом деле?

На острове Оаху самые живописные джунгли и горы, кратер вулкана с глубокими конусами по бокам, которые выглядят как следы когтей, завихрения скальных образований на Ланай-Лукаут, о которых мечтает любой фотограф, и самая чистая бирюзово-голубая вода во всем Тихом океане.

Как такое стало моей жизнью? Меньше чем за год я успела побыть бездомной, застрять в ужасных отношениях, погрязнуть в долгах, поработать на семейную пару, которая навсегда изменила мою жизнь, потерять дорогого друга, выйти замуж, а теперь путешествовать по миру… по гребаному миру… фотографировать с женщиной, которая является моим тотемным животным.

– Ты так и не сказала мне… – Лия просматривает фотографии на своей камере, пока нас после заката везут обратно в хостел, – …кого ты оставила? Во время нашей встречи в Нью-Йорке ты, конечно, небрежно сказала «никого», и тогда я не стала допытываться. Но все кого-то оставляют, когда переезжают, путешествуют по миру… – она смотрит на меня, наморщив носик, через одну ноздрю которого продето маленькое золотое колечко, – …или умирают.

На раздавшийся тихий смешок я несколько раз киваю.

– Ты права. Полагаю. Я уехала от кота по кличке Гарри Паутер и… – И от чего? Или от кого? От Зака. Моего мужа. Могу ли я сказать ей это?

– И?

Я качаю головой и смотрю в окно на исчезающую в сумраке береговую линию.

– У меня есть мама, которую я не видела много лет. Больше никаких известных мне родственников.

– Кто присматривает за Гарри Паутером?

– Друг. Э-э… сосед по комнате, полагаю.

– Воу-воу-воу… – Лия опускает камеру на колени и меняет положение, уделяя мне все свое внимание. – Друг? Сосед по комнате, как ты полагаешь? Эту историю я хочу знать. Выкладывай. Да, подробнее. Я заслуживаю самых мельчайших деталей. Следующий год мы проведем вместе. Никаких секретов. Ты будешь знать о моих интрижках. О моем месячном цикле. Никаких личных границ. Прости.

Пристально смотрю на нее несколько секунд, но понимаю, что она права. Год – это большой срок для любых отношений.

– Я остановилась у пары, которая наняла меня для уборки их дома. Они выяснили, что я живу в своей машине, и настояли, чтобы я осталась с ними. Сьюзи, жена, умерла от рака в конце лета и… – я кусаю губы, переводя дыхание, – …теперь я живу с Заком, ее мужем. Бывшим мужем. Ну, не важно. В мое отсутствие он присматривает за Гарри Паутером.

В задумчивости, губы Лии на секунду кривятся в сторону.

– Пара пожилая?

– Старше меня.

– Тебе двадцать четыре, так что технически двадцатипятилетний человек – вроде меня – старше тебя.

– Им за тридцать. Ну, было, то есть… ей было. Она умерла. Он, очевидно, жив и присматривает за моим котом.

Медленно моргнув несколько раз, Лия склоняет голову набок.

– Ты живешь с мужчиной за тридцать? Его жена умерла, а ты все еще остаешься в их доме? – Когда это произносит она, звучит странно.

Ничего странного. Ладно, ну, может самую малость.

– Временно. Я подружилась с его женой. Она хотела, чтобы я присматривала за ним.

Медленно приподняв брови, она несколько раз наигранно моргает.

– Она нашла себе замену перед смертью.

– Что? – Я мотаю головой. – Нет. Дело совсем не в этом.

– У них были дети?

Я качаю головой.

– Эм… очнись! Сьюзи выбрала тебя себе на замену, чтобы дать ее мужу новую жизнь и много детей. Ты здоровая, молодая избранница, способная нарожать целый выводок.

Мое лицо обдает жаром, и я отвожу взгляд к зеркалу заднего вида, задаваясь вопросом, обращает ли водитель внимание на наш разговор.

– Нет, – говорю я тихо. – Ты зря стараешься.

– Зак сексуальный?

От прозвучавшего вопроса водитель бросает на меня быстрый взгляд в зеркало.

Я тут же смотрю на Лию.

– Он… нормальный. Наверное. Он был мужем моей подруги. Я не оцениваю его в таком плане.

– Лгунья, – она ухмыляется.

Я знаю… в глубине души я знаю, что в конечном итоге расскажу ей о свадьбе, но не сейчас. Не в первый день нашего долгого приключения.

ГЛАВА 23

Гавайи.

Фиджи.

Новая Зеландия.

Тасмания.

Австралия.

Пять островов за двенадцать недель. Двенадцать недель без Зака и Гарри Паутера… но, по большей части, без Зака.

Он мой поклонник номер один в Инстаграм, всегда лайкает мои посты и оставляет комментарии типа, «хороший загар», или рекомендации ресторана, потому что он путешествовал по многим местам, где я тоже теперь отметилась.

В тех редких случаях, когда позволяет наше расписание, например, как сегодня вечером, мы разговариваем по телефону. Пока здесь, в Австралии, для меня поздний вечер, для Зака – раннее утро. Каждый раз во время нашей беседы я прикусываю язык, потому что первыми словами, рвущимися слететь с моих губ, всегда были: «Я так по тебе скучаю!».

– В твоем паспорте штампы из нескольких мест, где я не был. Не буду врать… я тебе немного завидую, – говорит он, как только я отвечаю на его звонок.

– Ты не был в Австралии? С трудом верится, – говорю я вместо своего отчаянного: «Я так по тебе скучаю!».

– В Австралии я бывал. Но не на Фиджи или в Тасмании.

Меня будоражит мысль, что я посетила места, которых Зак никогда не видел. Странным образом это заставляет меня чувствовать себя старше, чем я есть – опытной и зрелой.

– Это просто сон какой-то. Я все жду, что меня разбудят и скажут, что мне нельзя спать на стоянке супермаркета.

Зак молчит. Слишком рано для шуток про бездомных? Я должна смеяться над своей жизнью, чтобы по-настоящему ценить то, где нахожусь в данный момент.

– В прошлые выходные вы фотографировали свадьбу, – говорит он.

– Да! О, боже… это было не запланировано, как и вся та поездка. Но обстоятельства вокруг свадебного представления слишком безумны, чтобы быть правдой… но это правда. Абсолютная удача с их стороны. Мы занимались своими делами, потягивали напитки на пляже, наблюдая за свадьбой, может, ярдах в пятидесяти от нас, и без шуток… фотограф просто рухнул, когда невеста шла к жениху. Оказалось, у него диабет, но нас уверили, что с ним все будет в порядке, и все же из-за этого пару некому было фотографировать. И представь себе, Лия в бикини подходит к паре, – в одной руке у нее стакан с напитком, на бедре болтается камера, – и говорит: «Если хотите, мы с подругой можем вас поснимать». Так мы и сделали… в бикини! Пара настаивала, чтобы нам заплатить, но Лия сказала, что никаких денег не надо, если они подпишут фоторелиз и позволят нам разместить фотографии на ее веб-сайте и в социальных сетях.

– Удачное время, – говорит Зак. От звучания его голоса моя тоска по нему лишь усиливается. – Как ты себя чувствуешь? Принимаешь лекарства? Высыпаешься? Ограждаешь себя от обезвоживания?

Я закатываю глаза.

– Да, папочка.

– С кем ты разговариваешь? – спрашивает Лия, открывая дверь в нашу крошечную комнату после посещения общей ванной комнаты в хостеле Сиднея.

Я посылаю ей взгляд «разве не очевидно», потому что она знает, что, в отличие от нее, мне может звонить только один человек. У Лии огромная семья, разбросанная по всем Соединенным Штатам, плюс ее неофициальная семья, они же друзья, которыми она обзавелась по всему миру за время путешествий. Думаю, у нее любовники как минимум в дюжине стран. Я редко видела ее на Фиджи из-за сексуального мужчины по имени Нете, которого она звала Нед.

Когда я закатываю глаза, чтобы дать понять, с кем разговариваю, Лия делает несколько преувеличенных движений бедрами, как обычно, ведя себя несносно.

Я ее люблю.

– Лия только что вошла в комнату, – сообщаю я Заку.

– Но я могу уйти, если вы хотите заняться сексом по телефону, – кричит она.

Тишина на линии. Оглушающая. Как в могиле. За ужином она выпила слишком много вина.

– О, боже… – Я бросаю на нее суровый взгляд, слетая с односпальной кровати и выскакивая из комнаты. – Она пьяна, – в отчаянии кричу я, находя уединенную нишу в саду позади хостела.

Зак усмехается, но это звучит натянуто. Неловко.

– Как твоя семья? Ты носил цветы Сьюзи? – Я редко упоминаю Сьюзи, но после комментария Лии о сексе по телефону я ищу буквально любую причину сменить тему.

– С ними все в порядке. Аарон недавно обручился.

– Что? Ты серьезно?

– Ага. Думаю, когда ты знаешь, ты знаешь.

Я киваю, и между нами возникает еще одна многозначительная пауза. Он ничего не уточняет и не говорит о том, носил ли цветы Сьюзи.

– Передай ему мои поздравления, и что я не могу дождаться встречи с его невестой.

– Передам.

– Итак… завтра твой день рождения, старичок.

Зак смеется.

– Да.

– Что будешь делать на свой день рождения?

– Работать.

Я хмурюсь.

– Ясно. А твой экипаж устроит тебе вечеринку?

– Вообще-то, вечером мы выбрались немного расслабиться, так как наш вылет лишь завтра ночью, и утром мы можем отоспаться.

– Хорошо. – Я хихикаю. – Ты пьян. У тебя утро. То есть, вы гуляли прошлой ночью, не сегодняшней. Или ты говоришь о будущем?

– Нет. Мы гуляли сегодня. Я немного навеселе, но не пьян. Время… – на секунду он делает паузу, – близится к одиннадцати вечера.

Я смотрю на часы. Сейчас десять пятьдесят пять вечера.

– Я же сказал тебе, что работаю. Я пилот. Летаю по миру. Не всегда предполагается, что я в Атланте.

– Ты… ты в моем часовом поясе.

– Ага, – говорит он так хладнокровно, так прозаично. – Обожаю Сидней в апреле.

– Закари Хейс! О, боже-боже-БОЖЕ! Ты в Сиднее? Ты шутишь, что ли? Это не смешно.

Он еще немного посмеивается, пока я расхаживаю взад-вперед по трем футам пространства, по крайней мере, дюжину раз.

– Никаких шуток. Я собирался узнать, свободна ли ты завтра для бранча.

– Да! Конечно. Где? Во сколько?

– В моем отеле хороший шведский стол. Я напишу тебе адрес и номер моей комнаты. Десять тебе подходит?

– Абсолютно. Не могу дождаться. Я…

…так по тебе скучала…

– М-м-м… – Я запинаюсь, когда слова цепляются за кавардак своих эмоций. Я в полном беспорядке.

И взволнована.

И рада.

И мне так тревожно, что не передать словами.

Мне ни за что не уснуть.

– Я, э-э… я с нетерпением жду встречи с тобой.

– Эмерсин?

Эм-ер-син.

– Да? – Пытаюсь держать под контролем свое прерывистое дыхание и выматывающий стук сердца, бьющегося о грудную клетку.

– Я тоже по тебе скучал.

Не знаю, почему эти пять слов вызывают у меня слезы, но они наворачиваются на глаза. Это все доброта и дружеская привязанность. Дружеская… мы друзья. Женатые друзья, но все равно друзья. А друзья могут скучать друг по другу. В последнее время единственное, что у меня получается лучше, чем фотографировать, – это скучать по Заку. Если бы тоска по нему оплачивалась и сопровождалась медицинской страховкой, я была бы обеспечена на всю жизнь.

– Я… э-э… увидимся утром.

– Спокойной ночи, – прощается он.

Как только я возвращаюсь в комнату, Лия резко садится в постели.

– Мне нужны детали. Обо всем. И не скромничай, будто тебе нечем поделиться, потому что ты вышла из комнаты. Ты никогда не выходила из комнаты, разговаривая с ним.

– Ты прокричала «секс по телефону». Что мне прикажешь делать?

Лия откидывает с лица растрепанные черные кудри.

– Ты из-за него ни с кем не встречаешься. Не так ли?

Я беру зубную щетку и пасту и направляюсь в ванную, игнорируя ее вопрос. Когда возвращаюсь, она все еще смотрит на меня, поэтому я не гляжу в ее сторону.

– Когда в последний раз тебе перепадало? – спрашивает Лия.

– Что перепадало?

Она глубоко выдыхает.

– Член. Когда в последний раз в тебе был член?

Я снимаю джинсы и лифчик и надеваю майку.

– Перед отъездом на Гавайи.

– Зак?

– Что? – Я бросаю быстрый взгляд в ее сторону.

– Если прямо перед отъездом на Гавайи, то это был Зак или случайная связь?

– Это… э-э… – я качаю головой и забираюсь в кровать, как можно быстрее выключая свет, – …не Зак. Мы просто друзья. И я не сказала, что переспала прямо перед отъездом. Это было с моим бывшим парнем.

– Парнем из спортзала?

– Ага.

– Эмерсин! Это было прошлым летом. Хочешь сказать, ты не занималась сексом с прошлого лета?

– Подумаешь, велика важность. Я была занята, помогая заботиться о Сьюзи. Потом наступили праздники… потом ты наняла меня. Просто в жизни столько всего происходило.

– Я не куплюсь на твое оправдание, но как скажешь. Так что нового у Зака?

Мое сердце не останавливало своего невероятно быстрого бега с тех пор, как Зак сообщил мне о своем местонахождении. Странно, что Лия не слышит, как шумно я дышу.

– Зак здесь.

– Здесь?

– В Сиднее. Улетает завтра ночью. И завтра у него день рождения. Так что, если ты не против, я отправлюсь с ним на бранч в его отель.

Свет включается. Лия с широко распахнутыми глазами и спутанными волосами стоит у изножья моей кровати, уперев руки в бока.

– Он в Сиднее? Ты, черт возьми, прикалываешься?

Зажав губы между зубами, пытаюсь сохранять спокойствие и вести себя невозмутимо, несколько раз кивнув.

– Почему ты здесь? – спрашивает она.

– Бранч только в десять.

– Почему ты здесь? – Она склоняет голову набок.

– Уже близится полночь.

– Почему ты здесь?

Сев, я медленно мотаю головой из стороны в сторону.

Лия ухмыляется.

– Ты влюбилась в мужа своей подруги.

Я продолжаю мотать головой.

– Я несколько месяцев слушала, как ты говорила о Заке. Я не тупая. Тебе не убедить меня, что ты не испытываешь к нему ничего, кроме дружбы. Тебе не убедить меня, что ты не умираешь от желания прямо сейчас рвануть к нему в отель и броситься в его объятия.

Продолжая мотать головой и затаив дыхание, я слушаю, как Лея озвучивает все мои эмоции.

– Держу пари, он тоже по тебе скучает, – она ухмыляется.

– Он не скучает по мне в том смысле, как скучаю я, – шепчу я, осторожно открывая ей свои чувства.

– А он знает, как именно ты по нему скучаешь?

– Нет.

– Тогда откуда ты можешь знать, как он скучает по тебе?

– Потому что он потерял жену, и я не думаю, что его сердце способно хотя бы на дюйм приблизиться к тому, чтобы испытывать чувства к другой женщине или скучать по кому-то таким образом.

– Тогда, как ты узнаешь, если сейчас же не встанешь с этой кровати и не поедешь к нему?

Нервно смеясь, я провожу пальцами по волосам.

– А он откроет дверь своего номера и спросит: почему я здесь? Что мне ответить?

– Ответь, что не могла дождаться завтрашнего дня, чтобы увидеться с ним.

– Когда я туда доберусь, будет полночь. И… что тогда? Я увижу его, а он посмотрит на меня усталыми глазами, от чего мне станет скверно, потому что впереди его ждет работа, требующая ответственности за сотни жизней, и ему нужно выспаться. Так что, я поздороваюсь, развернусь и поеду сюда только для того, чтобы снова увидеть его утром?

– Или ты переспишь с ним в его гостиничном номере.

Я качаю головой.

– Это безумно и странно.

Лия становится на колени на край кровати и берет меня за руки.

– Чего ты боишься?

– Ничего.

Она сжимает мои руки.

– Что ты почувствовала, когда он сказал, что находится в Сиднее?

– Я не почувствовала…

– Остановись. Просто остановись. – Она дергает меня за руки, пока я не перевожу взгляд на нее. – Позволь мне увидеть это.

– Увидеть – что?

– Твое сердце. Твои страхи. То, что ты и не мечтаешь произнести вслух. Тебе нужно выговориться. Я вижу это в твоих глазах, и это тебя убивает.

Моргнув несколько раз, отвожу взгляд.

– Я люблю его, – шепчу я. – Но это сложно.

– В смерти его жены нет ничего сложного. Это жизнь.

– Здесь… нечто большее.

– Хорошо. – Она устраивается поудобнее, усаживаясь на кровать лицом ко мне, и скрещивает ноги. – Слушаю.

Я смотрю на будильник.

– Только если тебе никуда не нужно.

– Это один из самых глупых поступков, которые я когда-либо совершала… – Я откидываю одеяло и вылезаю из постели. – А я наделала много глупостей, – добавляю я, натягивая футболку и джинсы.

– Завтра в два у нас экскурсия. Возвращайся к часу.

Надевая коричневые кожаные ботильоны, я смотрю на нее.

– Возможно, я вернусь менее чем через два часа, когда он выпроводит меня из своего номера, чтобы завалиться спать.

– Сомневаюсь, – говорит она, как только я открываю дверь.

Ощущая тонный комок нервов и беспокойства, тащусь к выходу из хостела, где заказываю такси по адресу отеля, который мне прислал Зак.

Всю дорогу до отеля в моей голове эхом разносится смех над моей безумной идеей. И вот я стою у его номера с трясущимся кулаком в дюйме от двери.

Я так напугана, что в данный момент испытываю недостаток кислорода.

Тук. Тук.

Я опускаю голову, зная, что, прежде чем открыть дверь, он посмотрит в глазок и увидит меня. Выглядеть испуганной до полусмерти – некрасиво, поэтому я прячу лицо, пока дверь не открывается.

Зак трет усталые глаза, а я сосредотачиваюсь на его голой груди и черных беговых шортах.

– Эмерсин… – В его голосе столько же усталости, как и во всем теле.

Я приняла ужасное решение, даже если мое сердце готово разорваться, потому что я слишком давно не видела Зака.

– Я… я не могла заснуть, и из-за огромной разницы во времени подумала, что, возможно, ты тоже не можешь, но ты явно можешь. Так что я просто вернусь сюда завтра в десять.

Я начинаю поворачиваться.

– Эмерсин.

Я замираю, стоя к нему спиной, и до боли задерживаю дыхание.

– Я… охренеть… как рад тебя видеть, – произносит он с таким облегчением.

И это облегчение вырывает из меня самые потаенные эмоции, я мгновенно разворачиваюсь и обнимаю его, плача. Снова.

– Лучше бы это были слезы счастья.

Уткнувшись лицом ему в шею, я киваю и всхлипываю.

– Ты похудела. Не думаю, что тебе нужно было сбрасывать вес.

Он отпускает меня, и я быстро вытираю лицо. Я знаю, что его беспокойство искреннее. Он наблюдал, как худела Сьюзи до ее последнего вздоха.

– Кругосветное путешествие, пеший туризм, плавание, катание на байдарках… это немного больше физических нагрузок, чем уборка дома и посещение тренажерного зала по часу несколько раз в неделю, – объясняю я.

Он закрывает за нами дверь, а я пробираюсь в его номер, в котором только кровать, письменный стол и одинокое кресло у окна.

– За бранчем я съем еды на несколько дней, если тебе от этого полегчает, но… – я подхожу к окну, поворачиваюсь и засовываю руки в передние карманы джинсов, пока Зак натягивает футболку, – …физически я никогда не чувствовала себя лучше. Много витамина D.

Легкая улыбка касается его губ.

– Ты очень загорела. От этого твои волосы кажутся белыми.

Я хмурюсь.

– Они выгорели на солнце.

– Тебе очень идет. Ты хорошо выглядишь.

Знакомый румянец заливает мои щеки.

– Спасибо. Как и ты. Тридцать четыре тебе к лицу. Кстати, с днем рождения.

Зак смотрит на часы на тумбочке и кивает.

– Какой отличный подарок на день рождения. – Он возвращает свое внимание ко мне.

– Я говорила Лии, что приходить сюда посреди ночи – глупая идея.

Я пожимаю плечами, потому что не знаю, что сказать или сделать дальше. Мы в гостиничном номере после полуночи, и ситуация быстро становится неловкой.

– Хочешь, посмотрим телевизор? – Он указывает на экран.

– Конечно.

Зак плюхается на кровать, прислоняется к изголовью и включает телевизор.

Я опускаюсь в кресло.

Он усмехается.

– Оттуда не видно телевизора. Садись рядом со мной.

– Все в порядке. Я просто немного его подвину. – Пытаюсь сдвинуть кресло, но оно плохо скользит по ковру.

– Я не кусаюсь.

Я обращаю взгляд на него и стреляю в него улыбкой, которая соответствует моему беспокойству.

– Я знаю. – Бросив сражаться с креслом, сажусь с другой стороны кровати и скидываю ботинки, прежде чем вытянуть ноги и прислониться к изголовью кровати рядом с ним.

– Хочу услышать все о твоих путешествиях. – Он включает круглосуточный новостной канал.

– Я рассказала тебе все в наших телефонных разговорах и в сообщениях, – смеюсь я.

– Ты говорила, что у Лии новый парень в каждой стране, но ты никогда не рассказываешь о своей… общественной жизни. – Он переключает каналы, не сводя глаз с телевизора.

– Боюсь, я взялась не за ту работу для поисков мужа… э-э… настоящего… или… ну, ты понимаешь, о чем я. Трудно найти что-то большее, чем случайные связи, когда не задерживаешься надолго в одном месте.

Несколько секунд он молчит, затем медленно выдыхает.

– Ты молода. Мне кажется, суть твоего возраста – путешествовать по миру и заводить случайные связи. Я так и делал.

Я даю его… совету? Признанию? Что бы это ни было, я даю ему минуту, чтобы сформулировать ответ.