Текст книги "До нас (ЛП)"

Автор книги: Джуэл Э. Энн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 40

Три стука в дверь моего крошечного домика. Это мама. Она всегда стучит трижды.

– Входи. – Я закрываю книгу и встаю с кресла.

– Привет, смотри, кто хотел тебя увидеть.

Я ухмыляюсь, глядя на Нилу, спящую в переноске в руке у мамы.

– Она не может видеть меня, пока спит, и мы оба знаем, что ты не позволишь мне ее подержать.

– Ты очень ошибаешься, мой дорогой мальчик. – Мама достает Нилу и передает ее мне. Нам удается произвести обмен, не разбудив малышку. – Мне нужно в туалет, прежде чем я описаюсь.

Я тихо посмеиваюсь, пока она бежит к ванной комнате.

Откинувшись на спинку кресла, утыкаюсь носом в головку Нилы. Зависимость от детского запаха реальна, за исключением какашек и срыгивания.

– Скажи, что ты все еще хочешь когда-нибудь завести семью, – говорит мама, выходя из ванной и садясь на кресло рядом со мной.

Прижав подбородок к груди, я смотрю на Нилу.

– Хочу… – шепчу я. – Но не уверен, что жизни есть дело до моих желаний. Она имеет надо мной почти абсолютную власть. Поэтому я беру от нее всё, что она мне предложит, и пытаюсь это принять.

– Знаешь… она не умерла.

Мой взгляд поднимается к ней, и я прищуриваюсь.

– Эмерсин. Она не умерла. Ты отпустил ее добровольно.

Я качаю головой.

– Добровольно – не то слово.

– Не то? – Мама наклоняет голову в сторону. – Тогда какое слово подходит?

– Я отошел в сторону.

Она хмурится.

– Охотно.

Я снова качаю головой.

– Да, Закари. Это ты дал ей уйти; не она оставила тебя.

– Это одно и то же.

– Нет.

Я хмыкаю.

– Что я должен был делать? Попросить ее отказаться от своих мечтаний и убирать дома и рожать мне детей?

– Закари Кендрик Хейс. – Хмурое выражение мамы усиливается. – Немедленно прекрати.

– Прекрати – что? – спрашиваю я, чувствуя себя немного раздраженным этим разговором.

– Прекрати оправдываться. Прекрати притворяться, что ты ушел. Прекрати притворяться мучеником, заботящимся только обо всех вокруг. Я на это не куплюсь. И я бы спустила это на тормозах, если бы не наблюдала, как ты занимаешься этим изо дня в день. Работаешь. Ешь. Спишь. С тоской любуешься тем, что есть у твоего брата. Стираешь, поласкаешь. А затем все повторяется по кругу.

– У нас разные дороги. Мы находимся в разных местах нашей жизни. Это было просто… неудачное время. И я принял это. Прости, если не прыгнул в другие отношения. Мне посчастливилось встретить в своей жизни двух великолепных женщин, которых я полюбил, возможно, для меня это предел.

Позади нас открывается дверь.

Мама оглядывается через плечо на папу.

– О, замечательно. Мне нужно, чтобы ты отнес Нилу в дом. Если она проснется, поменяй ей подгузник. – Она отрывает Нилу от моей груди, разбудив ее при этом, и передает папе.

Он берет ее, глядя на меня большими глазами.

– Иди, – распоряжается мама. – Мне нужно несколько минут с Заком, и разговор может пойти на повышенных тонах, поэтому я не хочу пугать Нилу.

На повышенных тонах?

Папа бросает на меня взгляд «ах, ты, бедный ублюдок», прежде чем закрыть за собой и Нилой дверь.

– Ты ее любишь? – Мама упирает сжатые кулаки в бедра.

Мне требуется секунда. Я снова чувствую себя десятилетним, меня вот-вот отправят в мою комнату или отберут Nintendo на неделю.

– Конечно. Но…

– Никаких «но»! Пакуй сумку и лети к ней. Опустись перед ней на одно колено и скажи все, что боялся сказать с того дня, как впервые понял, что любишь ее. Спойлер: она скажет «да». Эта молодая женщина любит тебя. А ты… – Она тычет в меня пальцем. – Ты, мой драгоценный мальчик, заслуживаешь этого. Заслуживаешь любви. Заслуживаешь любой мечты. Заслуживаешь счастья. Эмерсин ушла, потому что ты не дал ей того, в чем она нуждалась. Ты оттолкнул ее.

– Я не хотел ее тормозить. Ты меня не слушаешь! – Я встаю, вышагивая по несколько футов в каждом направлении, сцепив пальцы на затылке.

– Зак?

Я продолжаю шагать. Жизнь хороша, пока я могу держать свои эмоции под контролем разума и всегда на расстоянии десяти футов от своего сердца.

– Зак?

Я перестаю метаться взад-вперед, заметив, что мамин голос потерял свою резкость.

– Она была вынуждена уехать? – спрашивает она.

Я киваю несколько раз.

Мама улыбается мне своей грустной улыбкой, говорящей «мой глупый-глупый мальчик».

– Хорошо, но тебе нет нужды оставаться.

Я хочу что-то сказать, но не могу. Ее слова повисли тяжелым грузом, давя на грудь своей истиной.

– Я знаю, ты думаешь, что Эмерсин нуждалась в твоей страховке, в том, чтобы расплатиться с долгами, нуждалась в крыше над головой… но я в это не верю. Я думаю, она нуждалась в тебе. А ты просто этого не видел. Возможно, потому, что ваши отношения жили в тени Сюзанны – воспоминаний о ней, ее длительном присутствии здесь. А Эмерсин слишком боялась мечтать по-крупному. Слишком боялась мечтать о том, чтобы иметь всё. Уверена, молодая женщина, у которой так долго ничего не было, должно быть, почувствовала себя жадиной, чтобы попросить всё.

– Она заслуживает этого, Зак. Вы оба заслуживаете. Садись в самолет и лети к ней. Любовь не имеет границ. Ты можешь работать пилотом где угодно. Черт возьми, ты можешь позволить себе уйти на пенсию пораньше и… в свободное время покупать продукты, если хочешь. Или ты можешь просто провести остаток жизни, наблюдая за всеми удивительными вещами, которыми, как ты знаешь, она собирается заниматься. Семья… ты мог бы создать семью, дорогой. Тебе не нужно ее тормозить; ты можешь идти рядом с ней. Это любовь, мой дорогой. И ты ее… заслуживаешь.

ГЛАВА 41

Я переезжаю в Лондон.

Обживаюсь в новой квартире.

Устраиваюсь на новую работу.

Затем Зак присылает мне копию свидетельства о разводе. Мы официально разведены.

Я сворачиваю его в миллион маленьких кусочков – жалкая попытка сложить оригами – и запихиваю в ящик стола.

С тех пор, как я уехала из Атланты, Зак стал больше постить в Instagram. Мне нравится думать, что это из-за меня, а не из-за Меган. Это уже не просто фотографии #ЖизньПилота. Он делится снимками своей семьи, особенно очаровательной племянницы. Фотографиями своего крошечного дома, который сам по себе восхитителен. На прошлой неделе он летал во Францию и выложил фотографию Амьенского… готического собора.

За неделю до этого опубликовал свое фото с Хэллоуина в костюме Железного Человека. Когда он не публикует о своей жизни, то лайкает и комментирует мою. В каком-то смысле сейчас я чувствую себя к нему ближе, чем когда мы жили вместе – когда мы были женаты. Но я знаю… знаю, однажды я увижу, как он опубликует селфи с женщиной, которая не является его мамой, невесткой или племянницей, и это снова разобьет мне сердце. Я думаю, что сердце – единственное, что в этой жизни работает лучше разбитым. Сквозь образующиеся трещины и дыры внутрь него проникает любовь. Любовь текуча, она заполняет все пространство, перемещается во времени, растворяет все другие эмоции. Пока сердце не разбито, я не уверена, что мы действительно испытываем настоящую любовь.

За неделю до Дня Благодарения Зак пишет мне, что завтра будет в Лондоне, но только на один день.

Эм: Не думаю, что закончу до четырех. Хотя хотела бы тебя увидеть.

Зак: Давай устроим ранний ужин.

Эм: Хорошо. Дам тебе знать, когда закончу.

Он отвечает смайликом с поднятым вверх большим пальцем.

День мы с Лией проводим в Оксфорде на фотосессии для журнала.

К тому времени, когда возвращаемся в Лондон, уже чуть больше половины пятого.

– Ужин с Заком не вызовет у тебя рецидива? – спрашивает Лия, останавливаясь перед моим домом.

– Он мой друг, а не наркотик, – смеюсь я, открывая дверцу.

Она закатывает глаза.

– Ну, здорово. Ты уже лжешь себе.

– Это обычный ужин. Я никогда не была в лучшем месте в моей жизни. И думаю, он сказал бы то же самое. Гордись мной. До скорого, детка.

Я посылаю ей воздушный поцелуй и захлопываю дверцу, быстро набирая сообщение Заку, пока поднимаюсь по лестнице в свою квартиру.

Через час я прихожу в выбранный им ресторан. Быстро оглядевшись, сажусь за барную стойку и заказываю выпить. Бармен наливает мне вино, пока я пишу Заку.

Эм: Ты уже здесь?

Зак: Здесь. Просто наблюдаю за тобой.

Я поворачиваюсь на барном стуле, не в силах скрыть ухмылку, и снова осматриваю ресторан. В зале многолюдно, и я не могу его увидеть.

Эм: Перестань. Lol. Где ты?

Зак: Я скучал по тебе.

Смеюсь про себя, потому что выгляжу глупо, рыская глазами по сторонам.

Эм: Тогда прекрати прятаться.

Зак: Перед смертью Сюзанна сказала: «Эм – добрая душа. Выжившая. Дарительница. Заботливая. Любой парень был бы счастлив быть с ней».

Он пьян. Это единственное объяснение. Я звоню ему.

– Сегодня ты выглядишь потрясающе, – говорит он.

Зажав в одной руке телефон, а в другой – бокал с вином, я начинаю бродить по ресторану.

– Сколько ты выпил?

– Только жаль, что у тебя блузка задом наперед.

Я опускаю глаза вниз. Не уверена, почему это делаю, потому что блузку на пуговицах трудно застегнуть задом наперед.

– Ха-ха. Что ты делаешь? Серьезно, сколько ты выпил?

– А ты знаешь, что на самом деле не обязательно быть британцем, чтобы работать на британском авиалайнере?

Я морщу нос.

– О чем ты?

– Поскольку семьи у тебя нет, то за благословением я сходил на могилу Сюзанны.

– Вы так пьяны, капитан Хейс. Так пьяны, что несете несусветную чушь. Где ты?

Я продолжаю передвигаться по ресторану, притягивая взгляды посетителей. Уверена, они задаются вопросом: что же я делаю. Пока… все не останавливаются.

Перестают есть.

Перестают разговаривать.

Словно кто-то поставил жизнь на паузу.

Воцаряется тишина.

Что-то не так, поэтому я тоже останавливаюсь.

– Зак, – шепчу я, испытывая неловкость. – Где ты?

– Я здесь, – говорит он, но его голос исходит не из моего телефона, а из-за моей спины. Я быстро оборачиваюсь, невероятно взволнованная тем, что происходит вокруг меня.

– На одном колене? – спрашивает он.

Я не могу дышать, когда вижу его, а в десяти футах от меня Лию с фотоаппаратом у лица, едва скрывающим широкую ухмылку и слезы на щеках.

– Если не ошибаюсь, твое следующее предложение руки и сердца должно быть сделано на одном колене. Правильно? – Он опускается на одно колено и достает кольцо из кармана своего лучшего костюма… с клюквенным галстуком. – Эмерсин…

Эм-ер-син.

– Ты должна заказать сегодня ягненка. Я слышал, он феноменальный, – говорит он так, словно это поможет мне сдержать слезы.

Нервный смех сотрясает мою грудь, глаза горят от неописуемого волнения. Сглотнув ком в горле, я киваю и пытаюсь сдержать неизбежные потоки слез.

– Твоя мама должна была сказать тебе подстричься перед приездом сюда.

Его улыбка становится шире, и он кивает.

– Я постригусь.

– Я закажу ягненка, – шепчу я.

– Но главный вопрос… ты выйдешь за меня замуж? Потому что только об этом я и думаю… целый день… каждый день. Мечтаю о долгой помолвке. О пошиве идеального смокинга с галстуком розового оттенка. Я мечтаю о готических соборах и частных островах. Стараюсь не представлять тебя в белом свадебном платье, потому что от одной этой мысли у меня перехватывает дыхание, но не так сильно, как от той, где ты рожаешь мне детей. – Он кладет свободную руку на сердце. – Можешь ли ты представить? Можешь ли ты представить, как мы вместе будем путешествовать по миру? Заниматься любовью на вершинах травянистых холмов? Выбирать ёлки? Прятать шоколадные яйца для наших детей?

Он позволяет фантазиям витать в воздухе вокруг нас, пока я слезами излагаю свой ответ.

– Я люблю тебя, – говорит он. – Люблю так сильно, как только один человек может любить другого. Я никогда никого не любил больше, чем тебя. Так что просто… выходи за меня, Эмерсин.

– Зак, – я оглядываю ресторан. Он все спланировал. Не знаю, как ему удалось, но он превзошел мои мечты в миллион раз. – Мы недавно… – я понижаю голос, – …развелись.

– Это «да» или «нет»?

– Закари… – я качаю головой, вытирая щеки. Это безумие.

Он встает и обхватывает мое лицо ладонями, сцеловывая мои слезы и шепча мне в щеку так, чтобы только я могла услышать:

– Будь моей женой, Эм…

С дрожащей нижней губой и несколькими легкими кивками я шепчу в ответ:

– Да. Я буду твоей женой… снова.

Он улыбается и целует меня.

И тут ресторан разражается аплодисментами и свистом.

Как раз в тот момент, когда Лия делает несколько снимков, запечатлевая момент, в котором я отдаю ему остатки своего сердца.

В этот момент я очень ясно слышу Сьюзи. «Ты смелая. Ты нашла свою вторую половинку. Люди – взаимозаменяемые детали головоломки. Мы вписываемся более чем в одно пространство. Ты подходишь Заку. Я всегда это знала. Будь счастлива, моя дорогая подруга».

ЭПИЛОГ

Некоторые люди не рождены для традиционной жизни. Как бы я ни думала, что мечтала о простых традициях, этого не оказалось заложено в моих генах.

– Можете поцеловать невесту.

Когда Зак наклоняется ко мне для поцелуя, я говорю:

– Думаю, это просто разрешение. Не требование. Вроде, можете поцеловать невесту. Это не значит, что мы должны целоваться.

Он ухмыляется и пожимает плечами.

– Будь по-твоему.

От удивления моя челюсть падает до земли, а он берет меня за руку и ведет обратно по проходу – узкой песчаной дорожке, разделяющей компанию семьи и близких друзей. Лия все снимает на фотоаппарат, а ее новая ассистентка – на видео.

– Закари Кендрик Хейс. – Я дергаю его за руку, чтобы остановить.

Он оборачивается с победоносной улыбкой.

– Эмерсин Джейн Хейс.

– Поцелуй мамочку! – кричит Клара Сюзанна Хейс.

Да, возможно, мы зачали ее в ту же ночь, когда он сделал мне предложение. Я не следовала за мечтами, которые, как, мне казалось, я упустила в жизни. Оказывается… я ничего не упустила. Мы создали свои собственные традиции. Собственные правила. Проложили собственный путь. Неожиданное оказалось реальным. Непредсказуемость придавала большее значение каждому дню. Каждый день с Заком – это жизнь, о которой я и не смела мечтать.

Нам потребовалось три года, чтобы втиснуть свадьбу в нашу занятую жизнь. Когда я обрела его любовь, его объятия, его заявление миру о том, что он меня любит, и его ребенка… важность брака отошла на второй план.

Нашим выбором было – понежиться по утрам в постели только втроем.

Поездки в Италию и перелеты через Атлантику, чтобы навестить семью Зака.

Мы выбрали Лондон своей «домашней базой», а мир стал игровой площадкой, холстом, который мы расписывали самыми прекрасными приключениями нашей жизни.

Я ухмыляюсь Кларе в ее светло-розовом платье цветочницы, прежде чем снова обратить внимание на Зака.

– Вы с нашей дочерью закончили командовать мной? – спрашивает он.

Гости смеются.

Я киваю, кусая нижнюю губу, когда он скользит ладонью по моей шее и притягивает к себе для лучшего поцелуя из всех, в то время как его другая ладонь лежит на боку моего шестимесячного беременного живота. Босая и беременная нашим вторым ребенком в день нашей свадьбы. Ничего традиционного в нас нет.

– Я люблю тебя, моя прекрасная жена.

Я считала его подходящим мужчиной, встретившимся мне в неподходящее время в моей жизни. Я ошибалась. Зак научил меня терпению. Терпению к жизни, к нему и к себе.

Редко бывает день, когда я не думаю о Сюзанне. Она – причина того, что у меня есть Зак и наша бесценная семья. Я знаю, что она наблюдает за нами и улыбается. Она знает, что Зак не любит меня больше нее, просто любит по-другому.

По-другому. Я считаю, что каждая часть жизни подвижна и постоянно меняется. Этому меня научила Сьюзи. Любовь всеобъемлюща и люди делятся ею разными способами. Она нас не определяет, а уточняет… делает нас лучше, подталкивая рискнуть. В различные периоды жизни мы – разные люди. Сегодня я наслаждаюсь вот этим приятным периодом – как фотограф, друг, мать и жена.