Текст книги "Несомненно ты (ЛП)"
Автор книги: Джуэл Э. Энн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Чувство непринуждённости разговора испаряется. Мой предстоящий скорый отъезд – постоянная проблема. Слова «ты бросаешь меня» также немного колят.
Я ставлю свою наполовину пустую коробку с едой на кофейный столик и делаю глоток пива.
– Да, не имеет значения. Я... прости. Не знаю, почему я это спросила, – я встаю и осматриваюсь вокруг. – Где здесь ванная? Я быстро приму душ, не возражаешь?
– Сид...
Я качаю головой и выставляю руки перед собой.
– Нет, не нужно. Всё нормально. Правда. Я просто пойду в душ.
Его нахмуренные брови и ссутулившаяся поза заставляют меня злиться на саму себя. Я напрасно ставлю его в неловкое положение. А всё из-за меня и моих тупых вопросов. Я беру чемодан, что поменьше, стоящий у двери, и качу его с собой.
– Первая дверь направо. Чистые полотенца на полке под раковиной, – кричит он мне вслед.
– Спасибо, – благодарю я, закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. – Какого чёрта ты делаешь, Сидни? Боже, пять долбаных дней до отлёта, и теперь ты внезапно решаешь спросить о его прошлых отношениях?
Я поднимаю взгляд и вижу сумасшедшую девушку в отражении, которая разговаривает сама с собой. На голове гнездо, ноль макияжа и совершенно потерянный вид. Рассмотрев ванную комнату, я не могу сдержать улыбку. Всё чистое хоть он и не знал, что сегодня в итоге я буду ночевать у него.
– Кому-нибудь другому будешь рассказывать, что не помешан на чистоте.
Я включаю душ и раздеваюсь. Слыша стук в дверь, я лихорадочно укутываюсь в полотенце, а затем отвечаю:
– Эм... да?
Дверь открывается.
– Всё в порядке? – осторожно спрашивает он.
Я ожидаю, когда же уже будет вывешен белый флаг. Киваю, чувствуя себя глупо за то, что ушла из комнаты. Лотнер ухмыляется и входит в ванную, закрывая за собой дверь.
– Подумал, что мы можем сэкономить воду, – он тянет меня за полотенце, отбрасывая его в сторону. – Что это? Сегодня ты скромница?
Я закатываю глаза.
– Не все такие же уверенные в себе, как главарь «спортивного» клуба.
– Президент, а не главарь, – парирует он, нахально ухмыляясь, а затем снимает с себя футболку.
– И как бы твой клуб оценил меня?
Он выступает из шорт и боксеров, а затем, убрав мои волосы за спину, поджимает губы и складывает руки на груди.
– Ну, я бы сказал...
– Подожди! Ты должен меня представить без этого, – говорю я и показываю на свою грудь. – Тогда у меня её не было. А также у меня были короткие волосы, и не забывай о том, что я ела жуков и прочее дерьмо.
Он упирает руки в бока и качает головой.
– Без сисек, с причёской Питера Пена, да ещё и с лапками сверчков, застрявших у тебя между зубов? Ты бы не подошла моим запросам.
У меня отвисает челюсть.
– Ну ты и свинья! – хмуро смотрю я на него и забираюсь в душ.
Его голое тело прижимается к моей спине даже прежде, чем первые капли успевают долететь до моих ног.
– Свинья? Ты думаешь, что я свинья?
Я пытаюсь выбраться из его железной хватки, но то, что я хихикаю при этом, отнимает все мои силы.
– Ты хочешь меня только из-за моего тела, а это действительно неприятно.
Громкий смех Лотнера заполняет комнату. Он поворачивает меня лицом к себе. Схватив мои запястья, он прижимает их к своей груди и спрашивает:
– А ты из-за чего хочешь меня?
Выгнутая бровь как бы намекает: «сама хороша».
Он – оргазм моих глаз, моё эротическое произведение искусства. Я хочу фотографировать его, рисовать его, делать с него скульптуры. Он моя муза.
– Если бы я могла забрать частичку тебя с собой, то это были бы эти грёбаные глаза Медузы.
– Грёбаные глаза Медузы? – он тихонько смеётся. – Это просто глаза.
– Не для меня.
Я скольжу руками по его груди, оборачивая их вокруг его шеи и притягивая к себе. Вода каскадом льётся на нас сверху, окутывая наши тела интимностью и чувственностью.
Его руки скользят по моим изгибам: груди, бёдрам, спине. Я медленно двигаю рукой по его эрекции, и мне нравится тот стон, который вырывается у него в мой рот, пока наши языки заняты затейливым танцем. Мне нравится то, что я это делаю с ним. Нравится то, с какой нежной признательностью он боготворит моё тело.
Мне нравится всё в этом мужчине.
– Сидни... – он откидывает голову назад, когда я опускаюсь на колени и беру его в рот. – Боже... – у него перехватывает дыхание, а мышцы пресса напрягаются. Я не могу уместить всего его у себя во рту, но кажется, это не имеет значения. Его губы приоткрыты, а руки опираются о стену душа. Мой взгляд прикован к его лицу, и когда его тяжелые веки раскрываются, я улыбаюсь и несколько раз прохожу языком вокруг его головки.
– Хватит... Сидни...
Я беру его настолько глубоко, насколько могу, а затем вытаскиваю и быстро повторяю то же самое, посасывая и дразня языком каждый сантиметр его возбуждения. Выпустив его, я облизываю губы.
– Уверен, что хочешь, чтобы я остановилась?
Я знаю, что Лотнер теряет контроль из-за меня, и я никогда не чувствовала себя настолько сексуальной. Его полуприкрытые глаза прожигают меня насквозь. Он сжимает в кулаке мои волосы, и я думаю, что он хочет, чтобы мой рот вернулся обратно к его пульсирующей эрекции, но он нежно тянет меня вверх, и я встаю.
Контроль Лотнера подходит к критической точке. Я едва успеваю обхватить его талию ногами, как он уже оказывается во мне. Я выкрикиваю его имя, когда он полностью заполняет и растягивает меня. Мне нужна минутка, чтобы привыкнуть, но сейчас он не в том настроении, чтобы быть терпеливым. Моя спина прижата к стене, и он входит в меня снова и снова. Я обвиваю руками его шею и просто поддаюсь его движениям. Он ускоряет темп, его плечи напрягаются и, наконец, тёплая жидкость заполняет меня. Он останавливается, всё ещё находясь глубоко во мне.
– Сидни! – его лоб падает на моё плечо, и я прижимаюсь бёдрами к нему.
– Пожалуйста... не останавливайся! Я так близко, но мне нужно ещё немного.
Он возобновляет медленные глубокие толчки, посасывая мой сосок.
– Не останавливайся, да... вот так... – я отчаянно цепляюсь за него, когда он выталкивает меня за край.
– Охх... Боже! – вскрикиваю я, впиваясь ногтями в его спину. Я вижу звёзды, и ощущения, которые затопили меня, головокружительны. – Это было...
– Великолепно... – выдыхает он, оставляя на мне дорожку нежных поцелуев от уха до губ.
Я не чувствую ни ног, ни рук. Мышцы на ногах ноют от того, как я цеплялась за его талию, и я не уверена, что смогу устоять на них. Дюйм за дюймом он опускает меня на пол. Я всё ещё держусь руками за его шею для подстраховки.
– Ты в порядке? – спрашивает он с улыбкой на лице, захватывая меня в плен своими голубыми океанами бесконечности.
Я киваю, отпустив его шею, но тут же приваливаюсь к нему.
Он тихонько смеётся, но ничего не говорит. Его нежные руки намыливают моё тело и моют шампунем голову. Время от времени наши взгляды встречаются, и мы улыбаемся друг другу от чувства полного обожания.
Это красиво, это приносит боль. Это рай, это ад.
Это любовь. Это мука.
13 глава
28 июня 2010 г.
– Просыпайся, красавица.
Я открываю только один глаз и понимаю, что на улице всё ещё темно. Должно быть, это мне снится. У меня нет никаких причин, чтобы просыпаться до того, как взойдёт солнце.
– Божественные сексуальные волосы...
Я снова слышу его шёпот.
– Идеальная кожа...
Губы, едва касаясь, двигаются вдоль моей поясницы.
– Сколько время? – канючу я сонным голосом.
– Полшестого, – шепчет он у моей кожи, которая уже покрывается мурашками. – Время завтрака.
– Я не голодна, – бормочу я, накрыв голову подушкой.
– Поехали на завтрак со мной. Ты сможешь проспать весь день, когда я уеду.
Он скользит руками под моё тело и прижимает к себе.
– Я очень жадный. Хочу каждую минуту провести с тобой. Тебе повезло, что я вообще позволяю тебе спать.
Он сажает меня у подножия кровати, включает свет в гардеробной и начинает копаться в моих чемоданах.
– Если мне не изменяет память, то ты как раз-таки и не дал поспать. Думаю, меня просто вырубило. Ты что на «Виагре» или на чём-то таком?
Лотнер встаёт на колени передо мной и надевает на меня трусики и шорты. Затем он поднимает меня на ноги и натягивает всё это на нужное место. Я неохотно застегиваю шорты.
– Ты моя «Виагра», – шепчет он мне на ухо, покусывая мочку.
Я поднимаю руки, и он надевает на меня рубашку.
– А мне не нужен лифчик? – вопросительно выгибаю бровь я.
Он делает шаг назад и смотрит на мою грудь, затем сжимает её, проведя большими пальцами по соскам, заставляя их смущающе встать по стойке смирно.
– Вот так. Идеально, – улыбается он, слишком довольный собой.
Я закатываю глаза.
– Извращенец.
Проходя мимо него, вытаскиваю резинку для волос из своей сумочки и завязываю свои спутанные локоны в хвост. Он шлёпает меня по заднице и выходит из ванной комнаты.
– Я не был таким, пока не встретил тебя.
Я выхожу вслед за ним в коридор.
– Меня?
Лотнер берёт сумку и ключи. Открывает для меня дверь, закусывая нижнюю губу, и кивает.
– Ммхм... вещи, которые я хочу сделать с тобой...
Я спешу спуститься по лестнице к выходу, потому что после сегодняшнего ночного сексмарафона, его комментария и этого хищного взгляда, чувствую себя словно добыча сталкера. За последние двадцать четыре часа физическое притяжение между нами переходит все границы этого мира. Мы не можем насытиться друг другом. Прошлой ночью казалось, что он хочет впитать в себя всю меня.
Лотнер, всегда джентльмен, быстрее идёт к машине, чтобы открыть мне дверь.
– Рыцарь... настоящий рыцарь, – подмигиваю я ему и сажусь в машину.
Он наклоняется и целует меня. Поцелуй нежный, медленный, спокойный и наполненный тем, что я не хочу признавать.
Прервав поцелуй, он смотрит на меня. По-настоящему смотрит. Грёбаные голубые ирисы проникают мне в самую глубину души.
– Я люблю тебя.
Ай!
Почему эти три слова так глубоко ранят?
Я проглатываю комок в горле от нахлынувших чувств. Неважно, как громко эти слова кричат у меня в голове... и в сердце. Я не могу произнести их. Часто моргая, я пытаюсь сдержать все эти сантименты. Это всё, что я могу сделать.
Грустная гримаса на его лице только усиливает боль. Его взгляд застывает, а улыбка сходит с губ. Он закрывает дверь с моей стороны, и до самого кафе мы едем молча. Мы делаем наш стандартный заказ: всё ещё тёплые вишнёво-миндальные галеты, кофе для него и чай для меня. Прекрасный восход украшает собой вид из окна, у которого мы садимся.
– Всё ещё доволен тем, что выбрал педиатрию? – прерываю я неловкое молчание.
Он делает глоток горячего кофе.
– Полностью доволен. Лечащие врачи, с которыми я работаю, замечательные люди. Ты слышишь все эти ужасы насчёт первого года в аспирантуре, но я уже чувствую, будто являюсь частью команды. Конечно, многому нужно научиться, но мне нравится это. Там не плачут дети целыми днями или что-то подобное. У меня могло быть и по десять тяжелых пациентов, но тот, с кем я могу установить связь, чьё доверие я могу заслужить... всё другое исчезает по сравнению с этим.
Конечно же, я люблю Лотнера. Если бы он уже не украл моё сердце, замкнул его, а ключ выкинул, то эти слова сделали бы своё дело. Я либо ужасно амбициозна, либо абсолютно тупая, что ухожу от него.
Я улыбаюсь.
– Я могу слушать, как ты говоришь подобные вещи, весь день.
Он смотрит на свои часы.
– Я бы не хотел ничего больше, чем провести весь день с тобой, но...
Я доедаю последний кусочек выпечки, беру сумочку и чай.
– Но тебе нужно позаботиться о детях, которые нуждаются в тебе.
Поднявшись со своего места, он прижимает меня к себе, мы выходим из кафе и направляемся к «ФоРаннеру».
После того, как Лотнер отвозит меня обратно к себе в квартиру и даёт мне ключи, он целует меня напоследок так, что я чувствую его весь остаток дня на своих губах.
Я звоню Элизабет. После полученного от них сообщения прошлой ночью, я знаю, что они доехали домой, и она умирает от любопытства и хочет поговорить. Чуть позже, в час дня, она заезжает за мной, и мы едем на ланч. Она старше моего отца на десять лет, но очень классный человек с широким кругозором. На пути в ресторан мы быстренько обсуждаем то, как обстояли дела дома и как вёл себя Сворли, пока хозяев не было. Но, когда мы садимся и берём в руки меню, у Элизабет только одна тема, на которую она хочет говорить.
– Выкладывай всё, юная леди.
Я улыбаюсь и невозмутимо пожимаю плечами, притворяясь, что читаю меню.
– Выкладывать что?
Она хватает меню и отбрасывает его в сторону.
– Этот «друг», у которого ты остановилась, это парень, я предполагаю?
– Да, парень занимающийся бассейнами.
Она наклоняет голову вбок и прищуривается. Я больше не могу всё держать в себе. История действительно замечательная, только вот концовка всё ещё не дописана, но я уже знаю, какой она будет. Я рассказываю ей всё. Ну, почти всё. К тому времени, как я заканчиваю свой рассказ, Элизабет сидит в шоке.
– Сидни Энн Монтгомери, пожалуйста, скажи, что ты собираешься выйти замуж за этого парня.
Я больше не могу смотреть ей в глаза и начинаю нервно теребить пряди волос.
– Я уезжаю в Париж через несколько дней.
– Даже так. Но не выглядит так, что ты переезжаешь туда.
– Да, я собираюсь заниматься хаусситтингом ещё год, из-за чего мне придётся путешествовать где-то каждый месяц, а затем я пойду в магистратуру следующей осенью. Лотнер просто...
Элизабет отставляет тарелку в сторону и кладёт руки на стол, наклоняясь ко мне.
– Просто что?
Качая головой, я вожу пальцем по узору на скатерти.
– Нужный парень, подвернувшийся в неправильное время.
– Поэтому ты просто собираешься уехать. Сбегаешь, просто потому, что не наступило идеальное время?
Я резко поднимаю на неё глаза.
– Идеальное? Оно даже и близко не идеальное. Мне двадцать три года, и я вероятно не закончу учёбу и не получу свою настоящую первую работу, пока мне не стукнет почти тридцать. Аспирантура Лотнера закончится через три года, и он будет готов для женитьбы, детей... для настоящей жизни, а не для отношений на расстоянии со студенткой. Скорее всего, он станет практикующим врачом, и когда я окончу учёбу, к чему это меня приведёт? Буду искать работу здесь? Ты знаешь, как сложно будет найти работу своей мечты, если я готова податься куда угодно, но мне придётся ограничить себя пятьюдесятью милями? Так никогда ничего не выйдет. В конце концов, кто-то из нас начнёт злиться. Это просто не... так не выйдет.
– Действительно ли эта работа, из-за которой ты собираешься вернуться на учёбу, является твоей настоящей мечтой? – тон Элизабет мягкий, нерешительный, даже сочувствующий.
– Мне нравится искусство. И стать куратором в крупном музее или галерее, будет отличной возможностью... работой мечты.
– Твоей работой мечты?
– Конечно же, моей. Зачем бы я проходила через всё это, собирала бы деньги на магистратуру, а затем шла бы на эту изнурительную учёбу и долгие часы в университете?
Она стучит пальцем по подбородку.
– Я не уверена. Но ты моя племянница, и я люблю тебя, как дочь, поэтому твоё счастье важно для меня. Иногда мы находим его в самых неожиданных местах. Но я просто смотреть не могу на то, как ты проходишь мимо такого. Работа позволяет нам оплатить счета и чувствовать завершённость в жизни, но работа не приносит тебе любви и комфорта. Работа не отвезёт тебя на пляж, не подарит цветы и выпечку. Она не будет обнимать тебя ночью и заставлять чувствовать себя красивой.
Я не знаю, что ответить на это. Возможно, её слова отчасти и верны, но сейчас они не утешают меня.
Она оставляет деньги на столе и встаёт.
– Но ты права, Сидни. Ты молода и после знакомства с парнем, которого ты знаешь месяц, принимать решения, которые изменят твою жизнь, это вероятно сумасшедший поступок.
Я поднимаюсь и улыбаюсь. Я знаю, что она, на самом деле, имеет в виду, но решаю всё спустить на тормозах. Оправдывая это стремлением уехать и не чувствовать себя так глупо.
Она привозит меня обратно к Лотнеру и крепко обнимает.
– Люблю тебя, дорогая. Что бы ты не решила, это будет правильным выбором. Никаких сожалений, хорошо?
Чувствуя себя так надёжно в её объятиях, я позволяю нескольким слезинкам скатиться по щекам. Целый поток слёз ожидает, чтобы вырваться наружу, но я их откладываю до долгого перелёта в Париж через четыре дня.
Весь остаток дня я провожу, копаясь в фотографиях на своём компьютере. Затем я отвечаю на сообщение подруги из колледжа, что стану фотографом на её свадьбе, которая будет осенью. Выходит так, что у меня будет свободная неделя между хаусситингами, поэтому я соглашаюсь. Это лёгкие деньги, а мне нужно накопить столько, сколько возможно.
К семи часам вечера я снова проголодалась, но не уверена, пойти ли поесть или подождать Лотнера. Я познаю вкус того, как это быть с доктором и как это хреново. Но с другой стороны он занятый аспирант, а я сейчас безработная. Покопавшись по его шкафчикам на кухне, я нахожу батончики гранолы и съедаю один, чтобы пережить время, пока он не придёт домой.
Моя скука превращается в любопытство, и я понимаю, что нахожусь в его спальне, засовывая нос куда не надо. Я заглядываю в тумбочку, стоящую у кровати, и нахожу там несколько книг с триллерами, монеты и коробку с презервативами. Открытую коробку с презервативами. Я знаю, что он не использовал ни одного из них со мной, поэтому мне становится интересно, как долго у него эта коробка и с кем же он её использовал. Прежде чем позволяю своему мозгу мыслить рационально, я считаю оставшиеся презервативы. Осталось четыре, а всего должно быть десять. Срок годности ещё хороший, так что презервативы не могли лежать здесь давно.
– Рыскаешь, где не нужно?
Знакомый голос пугает меня.
– Клэр.
Она стоит в дверях, пялясь на мои колени. Я смотрю на презервативы и кладу их обратно в коробку.
– Как ты сюда попала? – трясущимися руками засовываю коробку обратно в тумбочку.
Она поднимает вверх связку ключей. Какого чёрта у доктора Браун есть ключи?
– А Лотнер знает, что ты тут вынюхиваешь? – её губы превращаются в жесткую прямую линию. В голосе смешивается самодовольство с оттенком предупреждения. Это заставляет почувствовать себя ребёнком, который нарушил какие-то правила.
Я поднимаюсь и иду к ней. С каждым моим шагом она отступает назад, пока мы обе не оказываемся в гостиной.
– Чего тебе надо? – я беру в руки телефон, чтобы казаться невозмутимой и показать, что меня не задевает её вторжение.
– Лотнер сказал, что я могу одолжить несколько книг для исследования.
– Ну, я не знаю, где они могут быть, может...
И тут она снова резво двигается в спальню.
– Они здесь на книжной полке. Уверена, что знаю его спальню получше тебя.
Я не готова к этому разговору. У неё с собой ключи, и она входит без стука, а теперь ещё и делает тонкие намёки, что между ними что-то большее.
Доктор Браун выходит из комнаты с важным видом, держа в руках несколько книг.
– Лежали там же, где я и помню, они лежали.
Я качаю головой и морщу нос.
– Я что-то где-то пропустила?
Клэр смеётся.
– Уверена, что ты многое пропустила, поэтому тебе придётся быть большей собственницей.
– Кончай всё это дерьмо. Ты умираешь, как хочешь сказать что-то, что так тебя злит. Это всё потому, что Лотнер со мной, а не с тобой?
Она злобно смотрит на меня, и теперь я точно понимаю, что попала в яблочко, но она быстро приходит в себя и ухмылка появляется на её лице.
– Не льсти себе. Ты не получишь ничего, чего не получила я в своё время. Только вот разница в том, что ты уезжаешь, а я остаюсь.
О чём она говорит? Живот скручивает, а к кому в горле присоединяется тяжесть в области груди. Я не знаю, как ей ответить. Я расстроена из-за её колкостей или из-за Лотнера, который не рассказывает мне все о ней? Я вообще знаю, что она имеет в виду или пришла к неправильному выводу?
Боже, меня подташнивает.
– О чём ты говоришь? – сжимаю я губы, избегая её взгляда.
– О боже. Он не сказал тебе, да? Нуу, как же мне стыдно за то, что я рассказала эту тайну.
Я рискую посмотреть ей в глаза. Она снисходительно взмахивает руками.
– Я бы хотела остаться здесь и поведать тебе обо всех деталях, но у меня есть дела поважнее, – и, задирая голову, она подходит к двери, ухмыляясь мне напоследок. – Было приятно с тобой познакомиться.
Я пялюсь на свой телефон. Желание позвонить Эйвери переполняет меня. Почему я чувствую себя так, будто только что зашла в комнату, где Лотнер трахается с другой девушкой? От образа его и Клэр вместе меня тошнит. Он не изменяет мне. Это, должно быть, случилось ещё до меня, но всё равно ранит. Почему я чувствую себя, как незваный гость, когда она входит сюда без стука? Почему же это имеет значение, если я уезжаю через четыре дня?
Я так и не звоню Эйвери. Это то, с чем я могу справиться сама. Теоретически, он никогда не врал мне. Нет никакой надобности упоминать о визите доктора Браун. Лотнеру двадцать семь, конечно же, у него есть за плечами истории. У меня тоже есть. Всё будет в порядке. Нет никакой причины, почему я не могу пережить эти три дня и не упоминать о сегодняшнем случае.
Вспомнив, что презервативы лежат в ванной, я перекладываю их обратно в тумбочку. Шесть презервативов, и что? Может, они предназначены не для одного человека. Боже! Нет, мне не нравится думать о Лотнере, как о парне, который спит со всеми подряд. Лучше думать, что он использовал их с одной и той же девушкой. Чёрт! Так тоже не пойдёт. Это выглядит так, будто у них были отношения. Любил ли он её тоже? А может он любил её даже больше.
– Сидни! Просто оставь это. Да, так лучше. Разговаривать с самой собой, как какая-то долбаная сумасшедшая женщина.
Нет ничего хорошего в том, что я застряю в квартире Лотнера одна. Я замечаю пластиковый контейнер на полу в углу гардеробной, так что решаю вытащить его и открыть крышку. Там оказываются фотографии, трофеи и свёрнутые футболки для игры в футбол со старшей школы и колледжа. Я надеваю стэнфордскую футболку и тону в ней. Приложив ткань к лицу, я вдыхаю её запах.
– Пот, кровь и грязь.
Я подскакиваю, и моё сердце едва не останавливается. Лотнер стоит в проёме. Я чувствую себя ужасно от того, что сую нос туда, куда не нужно. Он ловит меня, когда я копаюсь в его личных вещах, переступив все возможные границы разумного.
– Чёрт ты напугал меня. Я... я просто... Боже, прости меня. Мне стало скучно, а потом стало любопытно и...
Он качает головой и подходит ко мне. Я неуклюже стягиваю с себя его футболку. Одной рукой он забирает её, а вторую – протягивает мне. Я смотрю на неё в течение секунды, а затем берусь за неё, и он тянет меня на себя, поставив на ноги.
– Снимай свою одежду, – требует он.
Я хмурюсь.
– Что?
– Ты слышишь меня, – его голос низкий, но он не кажется злым.
Тот клубок эмоций, который ворочается у меня в голове, не даёт мне возможности подумать. Я снимаю с себя одежду, оставшись в одних трусиках.
Он качает головой.
– Продолжай.
Я вздыхаю, закатываю глаза и снимаю их. Лотнер снова надевает на меня свою футболку, которая достаёт мне почти до колен.
Его натянутые спереди шорты не остаются без моего внимания.
– Да, я так рад тебя видеть, – улыбается он и наклоняется, чтобы завладеть моим ртом.
Я стону от удовольствия, когда его язык изучает уже знакомую ему территорию. Он берёт моё лицо в ладони и отстраняется, оставив меня задыхающуюся и потрясённую.
– Эта футболка заработала много очков, но сегодня ночью она побьёт ещё несколько рекордов. Пойдём есть.
Он шлёпает меня по заднице ещё раз, когда мы идём на кухню. Меня подташнивает от нахлынувших чувств смятения, желания, восторга и какого-то осадка от смущения за то, что меня поймали за горячим. Однако ревность, кажется, занимает лидирующее место в этом списке. Я представляю Клэр в его футболке, распластавшуюся на его кровати, проверяющую его знания по тесту, пока его руки и рот трогают её так же, как и меня.
Закрывая глаза, я пытаюсь избавиться от этих картинок в своей голове. Заходя на кухню, я ощущаю запах пиццы. Лотнер вытаскивает пиво из холодильника, а я открываю коробку с пиццей.
– Боже! Ты. Просто. Лучший! Я люблю такую пиццу.
Он ставит пиво на стол и прижимает меня к своей груди.
– А я люблю тебя в моей футболке... только в моей футболке.
Его холодные от пива руки скользят под его футболку и требовательно сжимают мою задницу.
Конечно, приятель. Были у тебя такие же моменты и с Клэр?
– Доктор Салливан, а ты тот ещё извращенец.
Его руки перемещаются с моей задницы ко мне между ног. Он без труда поднимает меня, и вот я уже обнимаю ногами его талию. Моя голая промежность трётся о бугор в его шортах.
– Ты сводишь меня с ума. Рядом с тобой мне сложно контролировать себя, – он сжимает мою нижнюю губу и с низким рыком тянет её зубами. Ставя меня обратно на пол, он опускает взгляд вниз, и его губы превращаются в эту знаменитую сексуальную и, ох какую, самоуверенную ухмылку.
Я краснею от стыда с головы до пят, когда вижу, на что же он смотрит. На его шортах остаётся влажное пятно от меня.
– Я, наверное, больше никогда не буду стирать эти шорты.
Я резко поднимаю на него глаза, скрещиваю ноги и перебираю свои волосы.
– Ты очень хорошо знаешь, как смутить меня.
Он передаёт мне пиво и берёт со стола коробку с пиццей, вилки и ножи.
– Ты не должна смущаться. Ты чертовски сексуальна, Сид, и...
И внезапно раздаётся стук в дверь. Лотнер ставит всё на кофейный столик, стоящий у дивана. Я быстро сажусь на него, надеясь, что меня не будет видно с порога. Футболка закрывает всё, но абсолютно понятно, что под ней на мне не ничего нет.
– Привет, Салли. Клэр вызвали в больницу, а я только открыла бутылочку вина. Не хочешь немного позависать у меня?
– На самом деле я...
– Ммм... я слышу запах пиццы?
Я поворачиваюсь на голос, который раздаётся у меня за спиной. У дивана стоит блондинка с волнистыми волосами, огромной грудью, в коротеньких шортах и таком же коротком топе без бретелек, который выставляет напоказ её татуировку в виде розы у пупка. Я поднимаюсь и встречаюсь с её огромными карими глазами, которые рассматривают меня с ног до головы.
– Оу... а я и не подумала, что у тебя уже есть компания.
Лотнер всё ещё стоит у открытой двери.
– Да, у меня уже есть компания, – его голос раздражённый, но вежливая улыбка не показывает этого.
Она складывает руки на груди так, что та почти достаёт ей до подбородка.
– А ты нас не познакомишь?
Я пришпиливаю Лотнера взглядом к двери. Он поднимает глаза к потолку и раздраженно вздыхает.
– Роуз, Сидни. Сидни, Роуз.
– Оу, так это ТЫ Сидни, – говорит она, в открытую пялясь на меня. – Интересно, – ухмыляется она.
Ну, теперь я понимаю, почему она и доктор Браун дружат. Она что, была с Лотнером тоже?
– Так ты Роуз? Я так много слышала о тебе, – говорю я, фальшиво улыбаясь и чрезмерно хлопая ресницами.
– Слышала? – спрашивает она с большим энтузиазмом в голосе. Подбородок задран, плечи расправлены, грудь вперёд.
– Да, Лотнер сказал, что он надеется, что Клэр и Роуз будут сидеть у себя дома, пока он будет трахать меня на диване, на кухонном островке, у стены в коридоре и, конечно же, привязанную к его кровати.
Роуз громко ахает, прикрыв рот рукой, пока её глаза бегают между мной и Лотнером. Мышцы на его лице напрягаются, а губы дрожат от сдерживаемого смеха. Она разворачивается и цокает на своих шпильках из квартиры.
– Роуз, подожди... – зовёт её Лотнер, но она выставляет перед собой руки и обиженно шагает по ступенькам прочь.
Лотнер закрывает дверь и облокачивается на неё, сложив руки на груди. Я делаю глоток пива и поворачиваюсь к нему спиной.
– Ты же понимаешь, что после того, как ты уедешь, мне придётся иметь дело с двумя очень разозлёнными соседками сверху.
Я пожимаю плечами.
– Уверена, ты найдёшь способ «успокоить» их.
Он садится рядом со мной и проводит рукой по моей голой ноге.
– А тебе тоже лучше уяснить, что я человек слова. И если я сказал, что «трахну тебя на диване, на кухонном островке, у стены в коридоре, и моё любимое... привязанную к своей кровати...» – он смотрит на свои часы. – То мне лучше начать уже сейчас.
Всё то спокойствие и уравновешенность, которые я пытаюсь сохранить после того, как ушла Клэр, начинает расшатываться, как только Лотнер возвращается домой. А теперь всё это уходит в небытие. «Двоечка» Клэр-Роуз сбивает меня с ног, но я поднимаюсь и теперь злая, как чёрт.
– Не будет ничего. Я собираюсь на пробежку, – встаю и иду в ванную.
– Подожди... – он встаёт прямо у меня за спиной. – Ты расстроена?
Разбрасывая одежду повсюду, я нахожу шорты и спортивный лиф.
– Я просто собираюсь на пробежку, – я, отбрасывая его футболку в сторону и залезая в свою одежду, ни разу не смотрю в его сторону.
– Сейчас? Ты собираешься на пробежку... сейчас?
Найдя подходящие носки, я залезаю в кроссовки и завязываю шнурки.
– Нет, утром собираюсь. Просто подумала, почему бы мне не поспать в этом. Да! Я собираюсь СЕЙЧАС! Боже, доктор Салливан, я думала ты намного умнее.
Он перегораживает мне выход, но я пытаюсь протиснуться между ним и дверью. Но прежде чем я могу сбежать, он толкает меня к стене, хватая меня за руки.
– Какого хрена с тобой происходит? Ты ударяешь меня исподтишка таким поведением, а я не имею понятия, что сделал не так.
Я толкаю его в грудь, но он даже не качнулся.
– Исподтишка? Вау, кто бы говорил!
Я снова пытаюсь выбраться из его захвата, но попытки оказываются тщетными.
– О чём ты вообще? – складки на его лбу продолжают углубляться.
Я распахиваю глаза и наклоняю голову к нему.
– Доктор Сука, а теперь и Роуз оказались шлюхами-соседками?
Он качает головой и отпускает мои руки.
– Боже, Сидни, я слишком устал, чтобы играть в эти глупые шарады с тобой, просто скажи мне, почему ты так чертовски разозлилась?
Глубоко вздыхая, он проводит руками по волосам и опирается о стену на противоположной стороне коридора.
Я складываю руки на груди.
– Почему ты не рассказал мне о том, что вы с Клэр были вместе?
Он закусывает верхнюю губу и закатывает глаза к потолку.
– Мы не были «вместе». Это была всего одна чёртова ночь год назад после вечеринки у друзей. Мы оба были слишком пьяны и... Это была просто глупая ошибка. Вот и всё.
Он смотрит на меня.
– Как ты вообще узнала об этом?
Я наклоняю голову вбок и ухмыляюсь.
– Клэр рассказала мне об этом, когда приходила сегодня. Открыв. Дверь. Своим. Ключом!
Лотнер прислоняется головой к стене. Глаза закрыты, руки сцеплены за шеей.
– Это просто... глупо. Почему мы...
Я шагаю в сторону двери.
– Ты прав, это глупо. То, что я нахожусь здесь, вот что глупо.
– Сид, подожди!
Громко хлопнув дверью, я выбегаю из здания. Я понятия не имею, что делаю, я просто бегу. Бегу не как на лёгкой пробежке, а быстро, отравляющие эмоции подпитывают меня изнутри. Может, если я продолжу двигаться, то смогу оставить всё позади. Всё. Эту боль, злость, ревность. Я не хочу чувствовать ничего из этого. Когда я прибегаю в какой-то заброшенный парк, мои лёгкие горят, а ноги устают. Замедляясь, я хватаюсь руками за голову и пытаюсь отдышаться. Я чувствую на губах солёный привкус слёз, смешанных с потом.
