Текст книги "Ральф де Брикассар"
Автор книги: Джуди Кэролайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)
57
Как говорят, мир тесен, и Вирджиния неоднократно встречала Кроуза после той памятной сцены – на вечеринках, в ресторанах, в театре. Правда, «узнавать» его она отныне не собиралась. И он безропотно согласился с таким положением. Но однажды – это было на теннисном корте – она все-таки подошла к нему, и Кроуз сделал вид, что не удивлен.
– Вы еще не начали игру? – негромко спросила Вирджиния.
– Нет, – ответил он, – и не начну, пока у вас не пропадет желание говорить со мной.
Сказано было так, что Вирджиния почувствовала его удовольствие от этой встречи. Они разговорились. Странная почтительность Кроуза, которую он теперь выказывал, поначалу сковывала Вирджинию. Однако вскоре она привыкла к его новой, без тени цинизма и двусмысленности, манере выражать мысли.
– Мы с Рэйчел часто вспоминаем вас, – произнесла Вирджиния и подумала при этом с безразличием и ясностью: «Он видит, что я лгу». – Как-то она рассказала мне одну новость, которая должна вас заинтересовать. Речь о ее приятельнице, которая посещает один из этих странных домов…
– Синтия? Да? Я знаю… знаю… – он не смотрел на Вирджинию и, казалось, выжидал, прежде чем продолжить. – Банальный случай. Дело, увы, в деньгах. Так что ничего для вас интересного… – В голосе Кроуза вновь стали проскальзывать сладкие интонации, так хорошо известные Вирджинии. – Пред вами женщина, имеющая, обычно, право на почитание или по меньшей мере на уважение… и от этой женщины можно потребовать удовлетворения всех желаний… желаний, как говорят, самых постыдных. Да! Обыкновенно фантазии мужчин ограниченны, но обращаться так с женщиной – это хуже, чем насилие…
Вирджиния заинтересованно вслушивалась, слегка наклонив голову и выпрямив грудь. Кроуз продолжал теперь уже безразлично и холодно:
– Я больше не хожу туда. Их странность, как вы точно заметили, мне надоела. Слишком много я их видел. И слишком многих из них любил. За тот неистребимый запах порока, которым они пропитаны… Да, миссис, не в пример лучше видно, зачем создано человеческое тело. Но главное – смиренная покорность в сладострастье. И тех, кто существует в этих домах, и тех, кто платит. Знаки внимания? Они должны быть неотличимы от профессиональных обязанностей погонщика быков… Я говорю, конечно, о скромных домах, потому что и здесь богатство портит все. О таких, как, скажем, дом 42 на Пятнадцатой стрит или 9 на Десятой… Я бы мог долго их перечислять. Но я больше не заглядываю туда. Однако, что поделаешь, люблю проходить мимо. Скромный фасад где-нибудь недалеко от Бродвея, а за ним… а за ним неизвестные обнаженные и не очень мужчины двадцать четыре часа в сутки, даже в дневное время, имеют как хотят, без всякого контроля со стороны мэрии, своих опытных наложниц. Это, знаете ли, возбуждает…
Вирджиния оставила рассуждающего Кроуза, не говоря ни слова. Они даже не обменялись взглядами.
58
С этого дня тысячи неясных, бесформенных движений и чувств, терзавших душу Вирджинии, оформились в одержимость. Кстати, она поняла это не сразу. Однако еще до того, как ее действия приобрели осмысленный характер, внутри нее уже рухнула преграда, отделявшая ее целомудренное, соответствующее нормам приличий «я» от «я» инстинктивного, потаенного, силу которого она пока что не знала и знать не могла. А иначе и быть не могло. Спровоцированные рассказом Кроуза, обе натуры Вирджинии быстро нашли общий язык, и уже через два дня она знала, что делать.
Да, всего пара дней понадобилась Вирджинии, чтобы четко осознать, чего требовал от нее этот двойник. Внешне ничего не изменилось: она ездила к портнихе, встречалась с Рэйчел, гуляла, целовала утром и вечером мужа, говорила привычные слова и улыбалась, улыбалась, улыбалась… Она вдруг стала очень улыбчивой. Но с каждым словом и жестом прежней Вирджинии в пылающее лоно Вирджинии новой словно вонзались отравленные занозы.
А еще в течение этих бесконечно длинных двух дней в голове постоянно возникала некая картина. Одна из тех, что доставляли ей блаженство во время болезни и выздоровления. Мужчина, чья отвратная рожа (иного слова Вирджиния подобрать не могла) не выражала ничего, кроме тупой и свирепой похоти, преследовал ее в каком-то грязном и вонючем квартале. Она пыталась убегать, но делала это как бы нехотя, так, чтобы самец не потерял ее из виду. Наконец она оказывалась в тупике, выбраться из которого нет никакой возможности. Прислонившись лицом к липкой от слизи стене, она, чтобы ускорить неизбежное, задирает платье и стаскивает с себя трусики. За спиной слышны приближающийся слоновий топот и явно нездоровое учащенное дыхание. Животный ужас и одновременно щемящий сладкий спазм будущего наслаждения овладевают ею. Но… ничего не происходит. Несостоявшийся насильник исчезает. Вирджиния с мучительным отчаянием бегает по безлюдным улицам, ища это грубое животное, унесшее вместе с собой самую сокровенную тайну.
Воображение прокручивало и иные – гораздо более смутные и низменные – видения, но именно эта сцена несостоявшейся плотской утехи была основной. Вокруг нее выстраивались все остальные.
Две тягучих ночи Вирджиния звала этого ублюдка, который преследовал ее, а в последний момент лишал удовольствия. Утром третьего дня, когда Ральф, как обычно, отправился по своим делам, она оделась как можно скромнее, спустилась на улицу и остановила такси.
– На Пятнадцатую улицу, пожалуйста, – сказала она водителю, – мы поедем вдоль нее очень медленно. Я, к сожалению, не помню номер дома, но надеюсь его узнать.
Машина проехала по многолюдным площадям, и, миновав парк, они оказались на небольшом перекрестке, от которого веером расходилось несколько улиц. У нее перехватило дыхание, сердце билось, казалось, в горле: они приближались.
– 15-я улица, миссис, – крикнул шофер, притормаживая.
Вирджиния повернулась к нечетным домам. Фасад, другой… а вот и этот, о котором она мечтает… Она узнала его задолго до того, как машина поравнялась с номером 9. Дом как дом, ничем не отличающийся от других. Но какой-то мужчина, оглядевшись по сторонам, проскользнул в один из его подъездов, и Вирджиния, несмотря на то, что видела только его спину, поняла: это он, тот, из видений. Крупный, в потрепанном засаленном пиджаке, этот мощный вульгарный загривок… Он пошел к ним, все позволяющим самкам… Он не мог пойти в другое место… Вирджиния готова была поклясться, что это именно так. Смутная интуиция, к которой она стала вдруг склонна, заставила ее испытать вместе с ним страх быть узнанным, с которым он юркнул в дверь, непроизвольную неловкость мельтешащих рук, нажимающих на звонок, и, конечно, сладострастие, которое тянуло его сюда.
Такси приближалось к концу короткой улочки, и шофер предупредил об этом Вирджинию. В ответ она попросила отвезти ее домой.
Навязчивая идея, грызшая ее последние несколько суток, вспыхнула с новой силой. Мужчина с 15-й улицы и тот, который жил в ее воображении, совместились. С упоением, которое заставляло трепетать сердце, она вспоминала этот слоновий силуэт, исчезнувший за дверью постыдного дома. Она представляла его низкий, заросший грязными волосами лоб, мясистые рыхлые руки, грубую одежду. Вот он, кряхтя и икая, поднимается по лестнице… звонит… Выходят женщины… Сразу несколько… На этом все обрывалось, воображение давало сбой, потому что дальше начинался исступленный бред, горячка, в которой мерещились потные голые тела, учащенное дыхание и стоны…
Некоторое время Вирджиния контролировала себя. Ей хватало этих картин и образов, но вскоре они довели ее до окончательного изнеможения. И Вирджиния твердо решила вновь увидеть этот дом, куда, быстро собравшись, отправилась пешком.
Она так и не смогла поднять глаза, чтобы прочесть вывеску, прикрепленную у входа. Зато с глубокой тревогой и смущением провела в подъезде по старым шершавым стенам, как будто хотела впитать ту грубую чувственность, которая жила в этом доме.
«Миссис Эллен – антресоль слева», «Миссис Эллен…» Прочитав табличку три раза подряд, она зажмурилась и переступила порог.
Вирджиния не помнила, как поднялась по лестнице и оказалась перед открытой дверью. В прихожей этой квартиры стояла крупная молодая блондинка. Казалось, она ждала Вирджинию:
– Что желаете, мисс?
У женщины появилось непреодолимое желание убежать отсюда, но ноги отказывались повиноваться. Услышав обращение, она глухо ответила:
– Это вы… занимаетесь…
– Я миссис Эллен.
– Тогда… я хотела бы…
Затравленным зверьком Вирджиния посмотрела на блондинку и застыла в ожидании.
– Заходите, поговорим спокойно, – пригласила та.
Она провела молодую женщину в комнату, оклеенную темными обоями, с огромной кроватью под красным покрывалом.
– Ну так что? – заговорила она приветливо. – Вы, конечно, хотели бы немного подзаработать? Я готова вам помочь. Вы очень симпатичная и привлекательная. Такие здесь нравятся. Договоримся так: половина вам, половина мне. У меня большие расходы.
Вирджиния кивнула, не в силах произнести ни слова. Эллен обняла ее.
– Я вижу, вы немножко смущены. В первый раз, правда? Не беда, вы скоро поймете, что это совсем не страшно. Сейчас еще рано, и ваши подружки еще не пришли. А то бы они вам все рассказали. Когда вы хотите начать?
– Я не знаю… может быть… – Вирджиния вдруг подумала, что больше никогда не сможет выбраться отсюда, поэтому оставшуюся часть ответа произносила, как бы моля о пощаде: – Я обязательно должна уйти в пять часов… понимаете, в пять… так нужно… Хорошо?
Когда Вирджиния шла сюда, она даже не думала, что надо обязательно указывать время прихода. Но в этот момент у нее само собой вырвалось, что она может быть здесь только до пяти, то есть в те часы, когда Ральфа обычно не бывало дома. У миссис Эллен это время не вызвало возражений, наоборот даже, она радостно воскликнула:
– Как скажете, моя малышка. С двух до пяти – это замечательное время. Только не опаздывать, иначе мы рассоримся. В пять будете свободны, обещаю… Вас ждет молодой человек, не правда ли? Или муженек?..
Часть 4
Таинственная незнакомка
59
Вирджиния, как в тумане, вышла от миссис Эллен. «Муженек… муженек… или муженек…», – бесконечно повторяла она эти слова. «Как все просто… Вы хотите подзаработать? Пожалуйста… До пяти?.. Прекрасно… Или муженек… муженек…» В голове мелькали обрывки разговора, они изматывали ее. Вирджиния не стала брать машину и шла по улицам, не осознавая, где она находится. Неожиданно ее внимание привлекло величественное здание с колоннами. Вирджиния еще плохо знала Нью-Йорк, и ей было незнакомо это здание, но простота и совершенство архитектуры на мгновение отвлекли ее внимание. Но лишь на мгновение. Она тут же вспомнила, откуда идет, и отвернулась: у нее не было права на созерцание этого благородства.
Дорога вывела ее к парку, и она узнала его: они с Ральфом иногда приезжали сюда погулять. Ральф… самый благородный человек из всех, кого она только знала в своей жизни. И она, его жена, – проститутка… Почти оглушенная непривычным шумом огромного города, ошеломленная тем, что с ней сегодня произошло, Вирджиния вошла в парк. Весеннее солнце уже растопило снег, и на всех аллеях копошились рабочие: обрезали деревья, оформляли лужайки, разбивали клумбы. Вирджиния прошла дальше и оказалась на берегу пруда с лодочной станцией. Лодки еще не были спущены на воду, их только еще подновляли и красили. Вирджиния спустилась к самой воде, вода была еще мутная, грязная, и она не раздумывая сунула в пруд обе руки. Вода, так зачаровавшая ее своей мутной неподвижностью, оказалась ледяной, и Вирджиния с криком отпрянула от берега, ужаснувшись своей внезапной прихоти. И тут же без всякой связи ей в голову пришла мысль: «А что, если рассказать Ральфу о том, где я сегодня была, и вообще обо всех этих наваждениях…» Интересно, поймет ли он ее? А может быть, отвернется с презрением или даже с брезгливостью. «Но разве наказывают за приступ безумия? А то, что я сделала, – это форменное помешательство. Когда-то мои родственники сочли меня безумной за элементарное желание жить свободно и говорить то, что думаешь, а не то, что положено. Что бы сейчас сказал дядя Роберт, узнай он о моем визите в это заведение? Впрочем, какая мне разница, что сказал бы дядя Роберт или даже мать, – что сделает Ральф? Нет, все-таки клин вышибают клином. Я заболела, я сошла с ума и пошла лечиться в сумасшедший дом. И этого похода мне вполне хватило. Я выздоровела…»
Сейчас Вирджиния твердо верила, что все в прошлом. Сама мысль о возвращении к миссис Эллен ужасала ее. Впрочем, череда оправдательных и, как казалось Вирджинии, спасительных мыслей вскоре закончилась. Она снова ощутила абсолютную пустоту, полную неспособность соображать. Вирджинии вдруг показалось, что все ее существо, и душа, и тело втягиваются в огромную похотливую пасть неведомого чудовища. Она подняла безумные глаза… Совсем рядом, так близко, что можно было дотянуться рукой, стоял огромный мужчина. Как, откуда он появился? Мощные голые шея, руки, торс… Скорее всего, рабочий… Наверное, отсюда, с лодочной станции. Его штаны были заляпаны зеленой и желтой краской, от него и несло краской, да еще табачным перегаром. Вся его жилистая фигура говорила о недюжинной физической силе.
Мужчина остановил свой тяжелый взгляд на Вирджинии, не подозревая, что творится в душе этой холеной женщины, какую бурю чувств он у нее вызвал.
В его глазах появилась искорка интереса. Скоро его опять позовут красить эти чертовы лодки, а пока есть возможность разогнуться, размять кости. Почему бы не перекинуться парой ласковых с этой симпатичной и явно не бедной сучкой? А вдруг – ищет приключений на свою задницу?.. Нет, слишком хорошо одета и лицо не такое, видно, не из тех. А жаль…
В последний год Вирджиния часто ловила на себе внимательные и даже призывные взгляды незнакомых мужчин, но они только раздражали ее. Однако такого бесстыдного, такого откровенного взгляда, выражающего почти скотское желание, она еще никогда не видела. Если, конечно, не считать того, кто преследовал ее в снах…
«Я жду… Ну же, не бойся, дотронься до меня… Я живая… очень живая… я женщина… Коснись, только коснись, умоляю… Нет… не может решиться. Наверное, отец большого семейства… Ах, если бы все это происходило на 15-й улице у миссис Эллен… За тридцать долларов!..»
Вирджиния почти уже теряла сознание от безумного желания и готова была сама вцепиться в этого звероподобного мужчину. Она мутным взглядом обвела все пространство парка с копошащимися фигурами рабочих. Многие из них сбросили рубашки, и их жилистые тела блестели от пота под теплыми лучами весеннего солнца. Эти рабочие и мужчина с низким звериным лбом и неподвижным лицом, который не спускал с нее глаз, – все они скоро будут иметь ее у миссис Эллен за тридцать долларов.
Из домика на берегу пруда, где располагалась лодочная станция, позвали какого-то Джона, и мужчина повернулся на зов: – Иду! – Вирджинию пронзил невыносимый страх, она опять потеряла чувство реальности, думая только о том, что вот сейчас этот мужчина исчезнет, как и тот, в темном тупике из ее кошмарного видения.
Вирджиния поняла, что больше не вынесет этого, нельзя допустить, чтобы и этот мужчина ушел тоже.
– Подождите! Подождите! – простонала Вирджиния.
Ее горящие глаза вновь сошлись с тупым вожделенным взглядом мужчины.
– В три часа, – торопливо заговорила Вирджиния, – на 15-й улице, номер 9, у миссис Эллен…
Он тупо качнул головой, и его длинные сальные волосы разлетелись по плечам. Вирджиния так и не поняла, понял он ее или нет, а может быть, понял, но у него нет денег. Не спуская взгляда с мужчины, она засунула руку в сумочку и протянула ему сто долларов. Он взял их, ухмыльнулся, а когда поднял голову, Вирджиния была уже далеко. Мужчина пожал плечами, бережно свернул купюру и побежал к лодочной станции, откуда грубые мужские голоса ругали его на чем свет стоит за то, что он слишком долго цацкался с этой дамочкой. «Чего она хотела, Джон?!» – не столько услышала, сколько догадалась Вирджиния, о чем его спросили товарищи, потому что минуту спустя после того, как он к ним подошел, раздался громкий хохот.
Неожиданно Вирджинии страстно захотелось увидеть мужа. Кто знает, может быть, в его внимательных глазах, в его ровном спокойном голосе она надеялась найти спасение. Маятник, достигнув крайней точки, качнулся в другую сторону: Вирджиния устремилась к своему Ральфу с таким же желанием, с каким только что думала о другом мужчине. Она почти побежала по аллее и уже на выходе из парка поняла, что муж не остановит ее, не спасет и уже ничего не сможет делать. Она приняла решение, и этим все сказано. В ней уже жила страшная уверенность в том, что никто и ничто не помешает ей быть в назначенное время на 15-й улице. Ей незачем искать оправдания тому, что произошло, и от своего наваждения она никуда не денется: на каждом перекрестке города она встретит десятки простых, неотесанных мужланов, с которыми ей захочется переспать. Поэтому 15-я улица – это то, что ей сейчас нужно. Однако пока жертвоприношение не свершилось, она бежала в Ральфу. Пусть он в последний раз увидит ее такой, какой знал раньше.
Времени было 12 часов дня, и Вирджиния знала, что в это время Ральфа никогда не бывало дома, но нетерпение подстегивало ее, и она решила поехать к дяде Ральфа, Рональду де Брикассару, надеясь застать мужа у него.
– Мистер Ральф де Брикассар здесь? – спросила она горничную, едва та открыла дверь.
– Да, мистер Ральф в гостиной вместе со своим отцом, – ответила горничная, удивленная несвойственной миссис де Брикассар горячностью. – Я пойду скажу им, что вы пришли.
– Нет, нет, спасибо, не надо, – заговорила Вирджиния, остановившись в замешательстве посреди прихожей. Она не знала, что отец Ральфа был в Нью-Йорке, и ей стало страшно от мысли, что он посмотрит на нее и все поймет.
«Может быть, уйти, но ведь горничная скажет, что я приходила сюда. Нет, надо собраться с духом и войти».
Горничная еще с минуту постояла рядом и, не дождавшись, пока Вирджиния снимет пальто, ушла все с тем же недоуменным выражением на лице. Оставшись одна, Вирджиния прижала ладони к пылающим щекам и заставила себя успокоиться. Дотом, раздевшись, открыла дверь в гостиную.
Увидев жену, Ральф порывисто поднялся из чресла и, тревожно взглядываясь в ее разгоряченное лицо, пошел ей навстречу. Мистер де Брикассар тоже поднялся и остался на месте, опершись рукой о спинку кресла. Он с улыбкой смотрел на Вирджинию, и было видно, что он рад ее неожиданному приходу. Не дожидаясь вопроса Ральфа, Вирджиния сказала:
– Прости, если я не вовремя. Просто я проезжала мимо и решила заехать. – Потом повернулась к отцу Ральфа и оживленно воскликнула: – Я так рада видеть Вас, мистер де Брикассар. Это для меня такая неожиданность. Ральф мне ничего не сказал, что Вы должны были приехать. У вас все в порядке? А где дядя Рональд, что-то я его не вижу? – Вирджиния боялась остановиться, ей казалось, что чем больше она говорит, тем лучше. Во всяком случае, никто не обратит внимания на ее возбуждение, подумают, что оно вызвано неожиданной встречей с отцом Ральфа. Может быть, так бы оно и вышло. Мистер де Брикассар мало знал жену сына, видел ее всего раза два-три. Правда, ему казалось, что она более сдержанна в проявлениях своих чувств, но кто может сказать, что хорошо знает женщин: их настроение меняется несколько раз на дню. Единственное, что его насторожило, это вопрос о Рональде. Неужели она не знает о его болезни? Может быть, Ральф ничего ей не сказал, потому что она и сама недавно переболела, и он решил лишний раз не волновать ее. Мистер де Брикассар увидел устремленный на него умоляющий взгляд сына и спокойно ответил Вирджинии:
– Рональд приболел немного. Знаете ли, весенние простуды… Но ничего серьезного. А я здесь по делам, причем совершенно неожиданно, поэтому и сообщить никому не успел.
Вирджиния заметила взгляд, которым обменялись отец с сыном, но решила не придавать ему значения, ей вполне хватило объяснения мистера де Брикассара о его неожиданном приезде и простуде дяди Рональда.
– Я надеюсь, вы пообедаете с нами? – спросил мистер де Брикассар, усаживая Вирджинию в кресло.
– Нет, нет, – испуганно заговорила Вирджиния. Ей уже хотелось побыстрее убежать отсюда, чтобы не видеть этих участливых глаз, не слышать спокойных доброжелательных, ничем не омраченных голосов мужа и его отца. – Мне еще надо заехать… – у нее едва не сорвалось с языка «к Рэйчел», но она тут же подумала, что Ральф случайно может встретиться с Рэйчел и узнать, что они не виделись… – в магазин. Я и заехала-то сюда, потому что была поблизости, делала покупки. Пожалуй, я пойду. Надеюсь, что мы еще увидимся, – улыбнулась Вирджиния мистеру де Брикассару и встала. Ральф вышел вместе с ней в прихожую.
– Хочешь, я поеду с тобой по магазинам? – спросил он, помогая ей одеться. – Может быть, отвезти тебя домой?
– Нет, не надо, оставайся с отцом, вы ведь так редко видитесь. Я зашла просто, чтобы повидать тебя, милый. – Она уже подошла к двери, но внезапно вернулась и с какой-то конвульсивной горячностью поцеловала в губы.
– Возвращайся к отцу, дорогой, он ждет тебя.
Очутившись на улице, Вирджиния вздохнула с облегчением и решила немного пройтись по улице, чтобы успокоиться. В сквере уже вовсю зеленели деревья, между скамеек бегали бледные после зимы дети. Время от времени сквозь серенькие облака пробивались солнечные лучи и, отражаясь от блестящих водосточных труб близко стоящих домов, слепили глаза. Вирджиния прошла вдоль центральной аллеи и, добравшись до ближайшей скамейки, на которой о чем-то перешептывались две немолодые уже женщины, буквально рухнула на нее. Она не думала сейчас ни о миссис Эллен, ни о муже, лишь прислушивалась к тому, что творится у нее внутри. А там опять щемящей волной поднялось дикое желание, сводившее ее с ума. А может быть, все это не так уж и страшно. Может быть, стоит ей только раз попробовать, и наваждение исчезнет. Так она сидела с час, если не больше. Потом решительно поднялась и отправилась на 15-ю улицу, отправилась туда, куда властно указывал внутренний голос.
Миссис Эллен, казалось, была счастлива, завидев такую гостью.
– Я уже не рассчитывала на вас, малышка, – весело сказала она. – Вы так внезапно ушли, что я подумала, будто вы испугались. Правильно: нечего бояться.
Ласково посмеиваясь, она проводила Вирджинию в небольшую комнатку, окно которой выходило в мрачный двор.
– Вещи положите сюда, – указала Эллен, открывая шкаф, в котором Вирджиния заметила два пальто и две шляпки.
Она безмолвно повиновалась. «Нужно предупредить… Этот мужчина, который придет ко мне… только он…» – думала Вирджиния, но рот, будто сведенный судорогой, не открывался. Оставалось только слушать хозяйку, голос которой почти убаюкивал и одновременно наводил ужас.
– Вы видите, милочка, я бываю здесь, когда не нужна клиентам и девочкам. Тут не очень светло, но у окна я вполне могу заниматься своими делами. Бухгалтерия, рукоделье и прочее. Ваши подружки мне помогают. Если, конечно, не заняты. Дэзи и Эдна. Обе исключительно симпатичные. Работают с огоньком и безо всяких историй. Не то что Югетт, третья, которую я выпроводила пять дней тому назад. Между прочим, очень красивая девушка, но доставляла массу неприятностей. А вот вы, вы чем-то от них отличаетесь, малышка… Правда, пока не пойму чем… Но как вас зовут?
– Я… я не хочу этого говорить.
– Глупенькая, никто у вас свидетельство о рождении и не спрашивает. Выберите себе имя сами. Пусть оно будет красивым и немного кокетливым. Чтобы клиентам нравилось… Не спешите. Это придет само. Подумаем и мы: ваши подружки и я. Имя должно подходить вам, как перчатка.
В конце коридора засмеялись, и Эллен пояснила: – Это они: Дэзи и Эдна. Они сейчас с мистером Гарри, одним из наших лучших клиентов. Коммивояжер, много зарабатывает… Правда, немного с приветом. Нет, не бойтесь, почти все, кто сюда приходит, люди хорошие. «Приветы» у них по другой части. Вам понравится у меня, я уверена. Пока будем их ждать, давайте выпьем. За вас. Что вы предпочитаете? В моей коллекции есть все ликеры. Посмотрите!
Эллен покопалась в шкафу и извлекла на свет несколько бутылок. Вирджиния наугад показала на одну из них. Ликер оказался анисовым. Хозяйка заведения цедила его мелкими глоточками, принюхиваясь к букету и томно вздыхая. Вирджиния, которая проглотила уже несколько рюмок, вкуса напитка так и не почувствовала.
– Пока назовем вас Таинственная Незнакомка, – прервала молчание миссис Эллен. – Это вам подойдет? Да? Хорошо. Вы прекрасно сложены. Немножко застенчивы, но это естественно, это пройдет. Да! Постараемся, чтобы вы уходили ровно в пять. Так? Все будет хорошо… Вы его любите?
Вирджиния гневно посмотрела на хозяйку.
– О! Какие глаза! Я не настаиваю, и признаний не требую. Скоро вы сами все расскажете. Запомните: я для вас не хозяйка, а подружка, причем настоящая. И в жизни разбираюсь получше многих… Конечно, мое положение мне нравится гораздо больше, чем ваше, но что поделаешь… не вы и не я придумали это общество. Поцелуйте меня, моя маленькая Таинственная Незнакомка…
В голосе миссис Эллен не было ничего, кроме дружеского участия, но Вирджиния резко отшатнулась. Нахмурив брови, с напряженным и бледным лицом, она повернулась туда, откуда недавно раздавался смех. Тишина квартиры прерывалась теперь лишь приглушенными неясными шумами и звуками, которые, как казалось Вирджинии, совпадали с ритмом ее сердца. Устав ждать, она посмотрела на миссис Эллен одним из тех откровенных взглядов, о которых потом сожалеют, потому что он выдает слишком глубоко упрятанное, то, что хотят скрыть. Это не прошло мимо внимательной хозяйки. Она поднялась и, поправляя волосы, повторила:
– Запомните: ни я, ни вы не виноваты, что общество таково… Нам же остается либо страдать, либо наслаждаться. Последнее предпочтительней.
Кто-то прервал ее немного охрипшим, но веселым голосом:
– Мадам, мадам, вы нам нужны!
– Дэзи мучает жажда, – смеясь, пояснила Эллен и вышла из комнаты.
Едва захлопнулась за хозяйкой дверь, Вирджиния подумала, что надо бежать. Ей казалось, что она не может оставаться здесь ни секунды, ибо связать свое присутствие в этом месте с чем-то реальным из ее прежней жизни не удавалось. Она не помнила уже ни рабочего из парка, ни героя ее сексуальных фантазий, ни Ральфа, даже миссис Эллен и та будто испарилась вместе со своим уходом. Вирджиния больше не осознавала, какая последовательность фактов привела ее сюда, и эта загадка, тайна заставила ее ужаснуться и вспомнить о свободе. Но дальше мыслей дело не тронулось. Она словно впечаталась в кресло. Из забвения ее вывел громкий мужской голос, отчитывающий кого-то:
– У вас новенькая, и вы ее до сих пор не привели?! Не-хо-ро-шо!..
Тут же на пороге возникла миссис Эллен, которая взяла Вирджинию за руку и увлекла за собой.
– А вот и Таинственная Незнакомка!
Хозяйка представила ее всем, кто находился в той самой комнате, в которой Вирджиния была утром. Но она не узнавала ее, потому что ей мнился вертеп, а им и не пахло: смятая постель, пиджак на спинке стула, аккуратно поставленные туфли. Обычное мещанское жилье. Прямо против нее, в кресле, с пышной брюнеткой на толстых коленях сидел и громко хохотал мужчина. При этом он как бы по обязанности небрежно ласкал мощную грудь женщины. Или щекотал, потому что та время от времени заливалась смехом и кричала что-то вроде «не надо, пусти!» Широкие подтяжки на голом теле, выпирающий живот, жирная короткая шея и маленькая лысоватая голова с простодушным и одновременно самодовольным лицом. Обладатель всего этого вдруг засучил маленькими ножками в ярких носках и заорал, как будто все были глухими:
– Привет, красотка! Сейчас ты выпьешь шампанского! С нами и с моей старой подружкой Эллен! Конечно, после завтрака я бы лучше пропустил коньячку, но Эдна, – он сбавил тон и показал пальцем на довольно тщедушную женщину, которая сидела на постели и надевала платье, – хочет шампанского. Сегодня она хорошо поработала, и я не буду упрямиться.
Гарри, а это был он, посмотрел вслед Эллен, ушедшей за вином, и вздохнул.
– Ты ее хочешь? – спросила Дэзи, продолжая ласкать клиента.
– Ну тебя! Вы с подружкой здорово меня сегодня уездили, для нее я должен отдохнуть.
– Даже и не думай об этом, это не хорошо, – съязвила Эдна. – Миссис Эллен – очень приличная женщина, которая со всяким не будет… Займись-ка лучше новенькой. Посмотри на нее, даже сесть боится.
– Таинственная Незнакомка, дорогая, – сказала Эллен, входя с бутылкой и бокалами, – помоги мне, пожалуйста.
– Она действительно похожа на молодую и непорочную девушку, – заметила Дэзи, – только на англичанку… в этом костюме… не правда ли?
Она подошла к Вирджинии и сказала ей шепотом, почти на ухо:
– Нужно надевать платье, которое снимается быстро, как рубашка. В этом ты потеряешь много времени.
Непостижимым образом услышав последнюю фразу, Гарри воскликнул:
– Ничего подобного! Малышка права! Этот костюм ей здорово идет. Покажись-ка… подойди сюда… ближе…
Он привлек ни живую ни мертвую Вирджинию и пробормотал, уткнувшись ей в шею:
– Это, должно быть, очень приятно… раздевать тебя?
Миссис Эллен, испугавшись того, что было написано на лице Вирджинии, поспешила ей на помощь:
– Шампанское согреется, мои детки! За здоровье мистера Гарри!
– Я тоже так думаю!
Шампанское было слишком сладким и в самом деле теплым. Сделав глоток, Вирджиния вдруг представила молодую женщину – себя – в вечернем платье с обнаженными плечами, сидящую в ресторане рядом с красивым элегантным мужчиной – Ральфом, или себя же в лесу на острове, пьющую чистую, хрустально чистую родниковую воду. Но сейчас Вирджиния чувствовала себя приговоренной и сделала то, чего от нее ждали: выпила вместе со всеми до дна. Вскоре бутылка опустела, потом пришла очередь другой. Захмелевшая Дэзи надолго впилась в губы Эдны. Миссис Эллен посмеивалась учтивым смехом, а Гарри пыжился выдать свои непристойные шутки за остроумные. Лишь напряженная и трезвая Вирджиния не участвовала в общем веселье. Неожиданно чьи-то сильные руки легли на ее бедра и подняли в воздух. Оказавшись на коленях Гарри, она увидела его влажные глаза и толстые губы, которые нашептывали:
– Ну что, Таинственная Незнакомка, теперь твоя очередь. Нам будет хорошо… очень хорошо…
И снова она не смогла сдержать себя – состроила мину, годившуюся скорее для психолечебницы, чем для дома на 15-й улице. И снова Эллен предпочла вмешаться:
– Погоди, Гарри, я на секундочку уведу нашу новенькую. Не торопи ее, она ведь здесь впервые.
– У тебя?
