Текст книги "Ральф де Брикассар"
Автор книги: Джуди Кэролайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
42
Доктор Стинер взглянул на женщину и начал рыться в своей памяти.
– Э-э-э… мисс… мисс…
– Миссис Данмор, – тихо сказала Вирджиния. – Я была мисс Вирджиния Джексон, когда приходила к вам в прошлом мае, почти год назад. Я хотела проконсультироваться насчет своего сердца.
Лицо доктора Стинера просияло.
– Да, конечно. Я вспомнил. Но меня нельзя обвинять за то, что я не смог узнать вас. Вы переменились невообразимо. И вышли замуж. Это пошло вам на пользу. Вы больше не выглядите таким инвалидом, как тогда, не так ли? Я помню тот день. Я был сильно расстроен. Весть о несчастье с сыном сразила меня. Но с ним теперь все в порядке, и с вами, я вижу, тоже. Я говорил вам, вы же знаете, что не о чем беспокоиться.
Вирджиния взглянула на него.
– Да, вы сообщили мне обо всем в письме, – медленно произнесла она со странным ощущением, что кто-то другой говорит ее голосом. – Что у меня ангина пекторис, в последней стадии, осложненная расширением артерий. Вы писали, что я могу умереть в любую минуту, что я не проживу больше года. – Доктор Стинер изумленно уставился на нее.
– Невероятно! – решительно заявил он. – Я не мог сказать вам этого.
Вирджиния достала из сумочки письмо и протянула его доктору.
– Мисс Вирджиния Джексон, – начал читать доктор Стинер. – Да, да. Конечно, я писал это… в том поезде… той ночью. Но я же сказал вам, что нет ничего серьезного.
– Прочтите ваше письмо, – настаивала Вирджиния.
Доктор Стинер развернул письмо, взглянул в него. На его лице появилось встревоженное выражение, он вскочил на ноги и нервно зашагал по комнате.
– Боже мой! Это письмо я адресовывал старой мисс Джейн Джаксон. Из Порт-Роуза. Она приходила ко мне в тот же день. Я послал ей не то письмо. Что за непростительная халатность! Но я был не в себе в ту ночь. Боже мой! И вы поверили мне… Вы поверили мне… нет, вы, вероятно, обратились к другому врачу…
Вирджиния встала, повернулась, странно взглянула на доктора и села снова.
– Я поверила вам, – обреченно сказала она. – Я не ходила ни к какому другому доктору. Я… я… но это слишком долго объяснять. Но я поверила, что скоро умру.
Доктор Стинер остановился перед Вирджинией.
– Я никогда не смогу простить себе. Я представляю, какой год вам пришлось пережить. Но выглядите вы так, что я не могу этому поверить.
– А это и не важно, – устало сказала Вирджиния. – Так, значит, с моим сердцем все в порядке?
– Ничего серьезного. У вас была так называемая псевдоангина. Она совсем не смертельна, полностью излечивается надлежащим лечением. А иногда приступом радости. Болезнь не очень беспокоила вас?
– Совсем не беспокоит с марта, – ответила Вирджиния. Она вспомнила удивительное чувство, охватившее ее, когда она заметила Ральфа, возвращающегося домой целым и невредимым после бури. Может быть, это и был «приступ радости», излечивший ее?
– Тогда вы практически здоровы. Я писал в письме, предназначавшемся вам, какие лекарства нужно принимать. И, конечно, я предполагал, что вам следует обратиться к другому доктору. Милая, почему вы не сделали этого?
– Я не хотела, чтобы об этом кто-то еще знал.
– Идиот, – откровенно признался доктор Стинер. – Не могу простить себе такой промашки. А бедная мисс Джаксон? Вероятно, она получила письмо, предназначенное для вас, в котором сказано, что с ее здоровьем ничего серьезного. Хотя какая разница? Ее случай безнадежен. Нет разницы в том, стала бы она предпринимать что-то или нет, это не принесло бы ей никакой пользы. Я был даже удивлен, что она прожила так долго: два месяца. Она приходила ко мне в тот день незадолго до вас. Мне не хотелось говорить той женщине правду. Вы думаете, что я – тупой бессердечный человек и мои письма достаточно безжалостны. Я не могу приукрашивать вещи. Но я становлюсь абсолютным трусом, когда нужно сказать в лицо женщине, что она скоро умрет. Я сказал ей, что мне нужно уточнить кое-какие симптомы, в которых я не до конца уверен, и обещал сообщить обо всем на следующий день. Но ее письмо попало к вам, взгляните: уважаемая мисс Джаксон.
– Да, я заметила это, но подумала, что это ошибка. Я не знала, что в Порт-Роузе живут еще и Джаксоны.
– Она одна-единственная. Одинокая престарелая душа. Жила одна с единственной горничной. Она умерла через два месяца после визита ко мне, умерла во сне. Моя ошибка ничего не изменила. Но вы! Не могу простить себе, что обрек вас на этот несчастный год. Пришла пора уходить на пенсию, если я делаю вещи, подобные этому, несмотря даже на то, что мой сын был тяжело изувечен. Сможете ли вы когда-нибудь простить мне?
Несчастный год! Вирджиния улыбнулась вымученной улыбкой при воспоминании о своем счастье. Ошибка доктора Стинера подкупила ее. Но сейчас она была вынуждена расплачиваться за нее. И Вирджиния расплачивалась. Если жить означает чувствовать, что она жила полнокровной жизнью.
Вирджиния позволила доктору Стинеру осмотреть себя, ответила на все его вопросы. Когда он сказал женщине, что она абсолютно здорова и проживет, вероятно, до ста лет, Вирджиния поднялась и молча вышла из кабинета. Женщина знала, что сейчас ей придется обдумать множество ужасных вещей. Доктор Стинер решил, что она очень странная. Каждый на его месте подумал бы так, глядя на ее безнадежные глаза, омраченное лицо, как будто ей объявили смертный приговор, а не пообещали долгие годы жизни. Данмор? Данмор? За кого она, интересно, вышла замуж? Доктор не знал ни одного Данмора в Хайворте. А Вирджиния была раньше такой невзрачной, увядшей старой девой. Боже! Какие перемены произошли с ней после замужества, кем бы этот Данмор ни был! Данмор? Доктор Стинер припомнил. Уж не тот ли бродяга из-за холмов? Неужели Вирджиния Джексон вышла замуж за него? И ее семейство позволило ей сделать это? А может быть, в этом и кроется разгадка. Вирджиния поспешила выйти замуж, рассталась с роскошью, получила радость от познания жизни, вот и все. Вышла замуж! Бог знает за кого! Или иначе: за мошенника? Фальшивомонетчика? Скрывающегося от правосудия? Было бы очень плохо, если она смотрит на смерть как на средство освобождения от этого человека, бедная девочка. Ну, почему все женщины так глупы? Доктор Стинер забыл о Вирджинии очень быстро, хотя помнил со стыдом до самой своей смерти, что вложил письмо не в тот конверт.
43
Вирджиния быстро прошла задними улицами, миновала Лужайку Свиданий. Ей не хотелось встречаться ни с кем из знакомых. Ей также не хотелось видеть и незнакомых. Она не хотела, чтобы ее вообще видели. В ее сознании была такая сумятица, такая путаница, неразбериха. Женщине казалось, что и внешне она выглядит так же. Вирджиния с облегчением вздохнула, когда вышла из Хайворта и оказалась на дороге к озеру. Здесь было меньше шансов встретить кого-нибудь из знакомых. Машины, проносившиеся мимо Вирджинии, были переполнены незнакомыми людьми. В одной из них ехала толпа молодых людей, хрипло распевавших:
У моей жены – жар! Эх!
У моей жены – жар! Ух!
Эх, жар, не остынь,
Ведь я вновь хочу стать холостым!
Вирджиния вздрогнула, как будто кто-то из этой компании выскочил из машины и ударил ее по лицу хлыстом.
Она заключила сделку со смертью, а смерть обманула ее. Сейчас же над ней посмеивается жизнь. Она впутала в это Ральфа, его женитьбой на ней. Оформить развод здесь слишком трудно. Очень дорого. А Ральф ведь совсем не богат.
Вместе с жизнью в душу снова вошел страх. Испепеляющий страх. Страх за то, что подумает обо всем этом Ральф. Или скажет. Страх перед будущим, которое дальше будет проходить без него. Страх перед своим безумным кланом.
Вирджиния сделала свой глоток на пире жизни, и сейчас он горчил на губах. Потому что ее больше не ждала смерть, к мысли о которой она уже привыкла. Нужно продолжать жить и страстно этого желать. Все испорчено, спутано, конечно. Даже этот год в Голубом Замке. Даже ее любовь к Ральфу, которой Вирджиния не стыдилась. Эта любовь была дивной, потому что впереди ждала смерть. А сейчас она казалась низкой, потому что призрак смерти исчез. Как можно переносить непереносимые вещи?
Нужно возвращаться домой и все рассказать ему. Заставить Ральфа поверить, что не хотела обманывать его, она должна убедить мужа в этом. Нужно сказать «прощай!» Голубому Замку и вернуться в свой кирпичный дом на Элм-стрит. Вернуться ко всему, что осталось позади.
Старые связи – старые страхи. Но это неважно. Главное состояло в том, чтобы убедить Ральфа, что она не сознательно совершила с ним этот трюк.
Когда Вирджиния достигла сосен у озера, она остановилась в изумлении, не решаясь идти дальше. Рядом с их старой машиной стояла еще одна: изумительный автомобиль пурпурного цвета. Не темного, королевского цвета, а кричаще красного, бросающегося в глаза. Машина сверкала, как зеркало, а внутреннее убранство ее напоминало интерьер замка. На водительском сиденье сидел представительного вида шофер в ливрее. В салоне сидели еще двое мужчин, и один из них сразу же вышел из машины, как только увидел Вирджинию. Он стоял под соснами, ожидая, когда она подойдет поближе, и у Вирджинии появилась возможность хорошенько рассмотреть его. Высокий стройный человек с выразительным красивым лицом, чисто выбрит, но Вирджиния оставшимся дееспособным уголком ее пришедшего в смятение сознания подумала: «Этому лицу не хватает усов и бороды». Модные, в роговой оправе, очки на умных глазах. Поджатые губы, прямой аристократический нос. «Где… где… где? – вспоминала Вирджиния. – Где я видела это лицо раньше?» Лицо казалось ей знакомым, как свое собственное.
На незнакомце была серая шляпа, серое же пальто поверх добротного костюма и черный галстук на белоснежной рубашке. На сухой крепкой руке, протянутой Вирджинии, блеснул бриллиант. У мужчины была приятная отеческая улыбка, а его грудной чистый голос звучал очень доброжелательно, когда он заговорил:
– Не можете ли вы сказать мне, мисс, ведь раньше этот дом принадлежал мистеру Данмору? Если это так, то как попасть туда?
Брикассар!!! Сознание Вирджинии молнией пронзила догадка. Она узнала этого человека. Это его изображение украшало многочисленные коробочки и упаковки с лекарствами, выставленные в аптеках, да и в доме матери они занимали все ящики и полки. Но как он попал сюда?
– Нет, – рассеянно ответила Вирджиния, – этот дом принадлежит мистеру Данмору.
Мужчина кивнул:
– Да, я знаю. Ральф называет себя Данмором, но это имя принадлежит его бедной матери. Ральф Данмор де Брикассар – вот его полное имя. А сейчас, мисс, вы не могли бы помочь нам с его отцом переправиться на остров? Там, кажется, никого нет. Я уже кричал и махал руками, что еще остается делать старому дядьке. Хотя все без пользы, поднял только стаю ворон. Я полагаю, Ральфа нет дома.
– Он ушел еще утром, когда я была дома, – сказала Вирджиния, – думаю, он еще не вернулся. – Вирджиния говорила спокойно и без эмоций. Этот шок лишил женщину последних сил, еще оставшихся у нее после разговора с доктором Стинером. Она не могла больше даже размышлять. Что от этого толку?
Мужчина уставился на Вирджинию, как парализованный.
– Как вы сказали? Когда вы были дома…? Вы что, живете там?
Приезжий махнул рукой в сторону Голубого Замка.
– Конечно, – глупо ответила Вирджиния. – Я его жена.
Мужчина достал желтый шелковый платок, сдвинул шляпу и вытер лоб. Он был совершенно ошеломлен, но Вирджиния, казалось, не замечала его состояния. Она и сама была не в лучшем виде.
– Извините меня, – сказал мужчина, – у меня небольшой шок.
– Шоки сегодня как будто с утра витают в воздухе, – рассеянно проговорила Вирджиния.
– Я не знал, что Ральф был… женат. Я не думал, что он сможет жениться, не сообщив об этом своим родственникам.
Глаза мужчины стали печальными. Сама охваченная душевной болью, страхом, несчастьем, Вирджиния неожиданно испытала жалость к этому человеку.
– Не судите его, – торопливо сказала женщина. – Это была не его вина. Я сделала все сама.
– Но ведь не вы же просили его жениться на вас, я полагаю, – предположил мужчина. – Он мог бы дать знать своему отцу или мне. Мы могли бы познакомиться со своей невесткой и раньше, если бы он поставил нас в известность. Но рад встретиться с вами сейчас, моя дорогая, очень рад. Вы кажетесь мне очень разумной молодой женщиной. Я все боялся, что Ральф может выбрать себе кого-нибудь в жены, только глядя на смазливую мордашку. Девицы таскались за ним постоянно. Хотели его денег? Наверно. Они не любили его ум и характер, его способности, хотели только долларов. Хотели запустить свои изящные пальчики в миллионы его старого отца.
– Миллионы? – рассеянно произнесла Вирджиния. Ей хотелось присесть где-нибудь, хотелось подумать обо всем, ей хотелось, чтобы она вместе с этим Голубым Замком погрузилась на дно озера навечно, подальше от людских глаз.
– Миллионы! – самодовольно подтвердил мужчина. – А Ральф отказался от них ради… вот этого, – он снова блеснул бриллиантом в сторону Голубого Замка. – Как вы думаете, обретет ли он когда-нибудь снова здравый смысл? И все из-за какой-то девчонки. Но раз уж он женился, значит, преодолел свое чувство. Вы должны убедить его вернуться к цивилизации. Глупо так тратить жизнь. Привезете вы нас или нет в его дом, мисс? Вы ведь, наверное, знаете, как это делается?
– Конечно, – кивнула Вирджиния и оглянулась в сторону другого мужчины, который все еще сидел в машине. Дядя Ральфа заметил это движение и всполошился:
– О, простите меня. Я так разволновался, что не представился вам. Я дядя вашего мужа, Рональд де Брикассар, а там, в машине, его отец. Он очень сердит на сына, и я взял на себя миссию миротворца, уговорил его приехать сюда примириться с сыном. Пойдемте, милая, я вас познакомлю с этим старым упрямцем.
Мужчина взял Вирджинию за руку, и она безропотно пошла с ним к машине. При их приближении сидевший в машине мужчина поднял голову и с интересом взглянул на Вирджинию. Она сразу же узнала в его лице знакомые черты мужа. Они были очень похожи друг на друга: Ральф, то есть, и его отец. Такие же выразительные синие глаза, высокий лоб и прямой нос, как будто вылепленный искусным скульптором. И твердые, упрямо сжатые губы, какие бывают у Ральфа, когда он сердится или думает о чем-то своем, потаенном.
Мистер де Брикассар вышел из машины и поклонился Вирджинии.
– Генри, я хочу представить тебе твою невестку. Знакомься, это жена Ральфа.
Губы отца дрогнули, а в глазах появились боль и недоумение, но минуту спустя он сумел справиться с собой и сдержанно сказал:
– Вот как? Сын не удостоил меня чести сообщить о своей женитьбе. – Его голос обиженно дрогнул.
– Простите нас, – мягко сказала Вирджиния. – Ральф не хотел обидеть вас… Так получилось…
– Да, всегда так получается, – неопределенно проговорил мистер де Брикассар. – Но я рад. Надеюсь, теперь мой сын вернется домой. Не собирается же он всю жизнь держать свою жену на необитаемом острове.
– Нам здесь нравится, – искренне ответила Вирджиния. Де Брикассар-отец снова с интересом глянул на нее. Очевидно, невестка произвела на него хорошее впечатление, потому что лицо его смягчилось и глаза потеплели.
– Ну-ну, – сказал он. – Покажите хотя бы свои владения.
– Ну, вот и прекрасно! – обрадовался его брат. Вирджиния рассеянно улыбнулась им и пошла к берегу, ее новые родственники направились следом за ней. Неожиданно дядя Ральфа удивленно воскликнул:
– А это еще чья развалюха?
– Вы имеете в виду машину? – поинтересовалась Вирджиния. – Это машина Ральфа.
– Боже мой! И Ральф де Брикассар ездит на такой колымаге! Она похожа на всех прародителей «Форда».
– Это не «Форд», это «Серый Бес», – упрямо ответила Вирджиния. По какой-то непонятной причине критическое замечание добродушного дяди Ральфа насчет их старенькой машины вернуло Вирджинию к жизни. К жизни, которая была полна боли, но все-таки это была жизнь. Это лучше, чем ужасное состояние полусмерти-полужизни, в котором она находилась минуту назад. Вирджиния пригласила мужчин в лодку и повезла их в Голубой Замок.
Ключ все еще лежал в дупле сосны. Дом был пуст и тих. Вирджиния провела гостей через гостиную на западную веранду. Солнце стояло еще высоко, но на западе поднималась грозовая туча. Дядя сел в кресло, а отец остался стоять, как и Вирджиния.
– Тепло, не правда ли? Боже, какой вид! – заговорил дядя. – Надеюсь, Генри, ты оценил владения своего сына?
– Вы обедали? – поинтересовалась Вирджиния.
– Да, моя милая, обедали прежде чем выехать из Порт-Роуза. Мы же не знали, в какую дыру нас занесет, – ответил дядя, и отец Ральфа тоже кивнул головой. – И потом мы не ожидали встретить здесь хорошенькую милую невесточку, – продолжал дядя, – готовую накормить нас. Кошки! Кис-кис. Видите, кошки любят меня. Ральф тоже всегда любил кошек. Это единственное, что он перенял от меня. Все остальное – от отца, хотя он отрицает это, считая себя не таким упрямым, как сын. – Вирджиния посмотрела на отца Ральфа, увидела, что он улыбается, и опять подумала, как они похожи с Ральфом. Дядя жестом пригласил ее сесть рядом.
– Садитесь, милая. Никогда не стойте, если есть возможность присесть. Я хочу хорошенько разглядеть жену Ральфа. Ну, ну, мне нравится ваше лицо.
Вирджиния присела, хотя находиться здесь и разговаривать было для нее верхом пытки. Каждый нерв ее существа, казалось, кричал от желания остаться в одиночестве, спрятаться. Но Вирджиния была вынуждена присесть и слушать дядю, которому доставляло удовольствие разговаривать со своей невесткой. Неожиданно она услышала голос отца Ральфа.
– Как вы думаете, когда Ральф вернется? – спросил он. Казалось, дяде только того и надо было, чтобы его брат наконец-то заговорил, и он, моментально отключившись от разговора, принялся разглядывать окрестности.
– Не знаю. Вероятно, ближе к ночи, – сказала Вирджиния.
– Куда он пошел?
– Не знаю и этого. Наверное, в лес, за холмы.
– Он не говорит вам, куда уходит и когда вернется? Ральф всегда был тихим, скрытным дьяволом. Я никогда не понимал его. Как и его бедная мать. Но я много думал о сыне. Меня убило, когда он исчез так, как он это сделал. Пять лет назад. Я не видел моего мальчика пять лет.
– Пять лет? – удивилась Вирджиния. – Но здесь он всего три года.
– Да, раньше он был на Клондайке, а потом путешествовал по всему миру. Он, бывало, писал мне по паре строк то оттуда, то отсюда, но никогда не сообщал точно, где находится, просто давал знать, что у него все хорошо. Я думаю, он рассказывал вам об этом.
– Нет. Я ничего не знаю о его прошлой жизни, – сказала Вирджиния с неожиданно загоревшимся интересом. Ей захотелось узнать, сейчас она должна знать, ведь это не играло никакой роли. Она никогда не услышит это от Ральфа. Она, может быть, и не увидит его больше. А если и увидит, то разговаривать они будут наверняка не о прошлом Ральфа.
– Что же случилось? Почему Ральф оставил дом? Расскажите мне, пожалуйста.
– Рассказывать нечего. Этот молодой дурак сошел с ума, потому что поссорился со своей девушкой. Ральф был сам упрямым дураком. Всегда упрям. Вам никогда не удастся заставить его делать то, чего он не хочет. С самого первого дня его рождения это было сделать невозможно. Хотя он всегда был тихим, нежным мальчиком в то же время и очень послушным. У Ральфа было все, что он хотел. Я посылал его учиться в лучшие частные школы. Я хотел сделать из него образованного человека, каким и должен быть потомок старинного рода де Брикассаров. Мы хотели, чтобы Ральф посвятил себя Богу. А он тяготел больше к писательству, журналистике и подобным профессиям. Просил меня купить для него газету или целое издательство, он бы сделал его достойным, богоугодным делом. Я бы, конечно, так и сделал, я всегда делал, что он меня просил. Разве он не был единственным, ради чего я жил? Я хотел, чтобы он был счастлив. А он не был счастлив никогда. Можете поверить мне? И дело даже не в том, говорил он об этом сам или нет. У меня было такое ощущение, что он несчастен. У него было все, что он хотел: деньги на собственные расходы, собственный счет в банке, путешествия по всему миру, но Ральф не был счастлив. До тех пор, пока он не влюбился в Мэй Уэйтерс. После этого он на некоторое время успокоился.
Туча закрыла солнце, и на озере легла большая прохладная пурпурная тень. Она коснулась и Голубого Замка, прокатилась по нему. Вирджинию зазнобило.
– А какая была эта девушка? – спросила она с неподдельным интересом, хотя каждое слово болью отзывалось у нее в душе.
– Самая красивая девушка, какую я когда-либо видел, – сказал мистер де Брикассар. – Редкая красавица. Золотоволосая, с большими, нежными карими глазами, кожа – молоко с розой. Ничего удивительного, что Ральф влюбился в нее. И с умом у нее было все в порядке. И родословная. Одна из лучших семей, хотя немного разорившаяся. Ральф был без ума от нее. Самый счастливый молодой глупец. А потом разрыв.
– Что же случилось? – Вирджиния сняла шляпу и начала рассеянно вынимать из нее булавки. Везучий терся о ноги. Банджо с подозрением рассматривал мужчин. Нип и Так лениво каркали в соснах. Озеро манило к себе. Все как и раньше. Но все изменилось. Со вчерашнего дня прошла как будто тысяча лет. Вчера в это время они с Ральфом с опозданием ужинали и веселились. Смеялись? Вирджинии показалось, что она распрощалась со смехом навечно. А заодно и со слезами. Больше она никогда не будет ни плакать, ни смеяться.
– Глупость, насколько я знаю. Какая-то глупая ссора. А Ральф взял и исчез. Он написал мне с Юкона, сообщил, что его помолвка расстроилась. Он просил не искать его, потому что он никогда не вернется домой. Я и не искал. Какая была от этого польза? Я слишком хорошо знал Ральфа. Я продолжал копить деньги, потому что больше было нечего делать. Но я был безумно одинок. Я жил ради тех маленьких посланий от сына, которые он посылал мне отовсюду: Клондайк, Англия, Южная Африка, Китай – отовсюду. Я думал, что в один прекрасный день он вернется к своему старому одинокому отцу. А три года назад даже письма перестали приходить. Я не слышал ни слова о нем или от него до прошлогоднего Рождества.
– Он написал?
– Нет. Он прислал чек на пятнадцать тысяч долларов на свой банковский счет. Банкир – мой друг, один из крупнейших держателей моих акций. Он обещал сообщить мне, если от Ральфа придет какой-нибудь счет. Но Ральф не прикасался к своему банковскому счету ни разу до прошлого Рождества, не брал ни цента. Счет был выдан в Нью-Йорке фирмой «Эйсли».
– Эйсли!? – Вирджиния вспомнила, где она видела это название. На ее туалетном столике стоит коробочка с торговым знаком «Эйсли».
– Да. Там большой ювелирный центр. Я решил, что пройдет немного времени, все успокоится и я решусь на риск. Я хотел обнаружить место жительства Ральфа. У меня была на то причина. Пришло время положить конец его глупому бродяжничеству и призвать его к здравому смыслу. Необходимость в этих пятнадцати тысячах подсказала мне, что что-то переменилось. Мой управляющий связался с «Эйсли» и выяснил, что Ральф де Брикассар купил ожерелье из жемчуга. Был указан его адрес: ящик 444, Порт-Роуз, Сансор, Хайворт. Сначала я хотел написать. Но брат уговорил меня подождать, когда откроется автомобильный сезон, и поехать самим. Так вот мы и приехали в Порт-Роуз. Спросили на почте. Там нам сказали, что не знают никакого Ральфа де Брикассара, но есть некий Ральф де Брикассар, у которого есть на почте ящик. Сказали, что живет он на острове, здесь. Вот так мы и попали сюда. Но где же Ральф?
Вирджиния перебирала свое жемчужное ожерелье. Оказывается, она носила на шее 15 тысяч долларов. А она волновалась, что Ральф заплатил за него 15 долларов, и это, вероятно, было для него дорого. Неожиданно Вирджиния рассмеялась прямо в лицо мистеру де Брикассару.
– Извините меня. Я так взволнована, – сказала бедная девушка.
– Правда? – сказал де Брикассар, усматривая в этом шутку, но не совсем искреннюю. – Вы кажетесь мне разумной молодой женщиной и, мне кажется, имеете влияние на Ральфа. Не могли бы вы убедить его вернуться к цивилизованной жизни и жить, как все нормальные люди? У меня есть дом. Большой, как замок. Обставленный, как дворец. Мне нужно там общение. Жена Ральфа. Его дети.
– Мэй Уэйтерс вышла замуж? – невпопад спросила Вирджиния.
– К счастью, да. Через два года после того, как исчез Ральф. Но сейчас она вдова. Хороша по-прежнему. Сказать по правде, в этом заключалась одна из причин, почему я хотел найти Ральфа. Я подумал, может быть, они снова смогут соединиться. Но сейчас, конечно, об этом нет и речи. Это больше неважно. Мне нравится жена, которую выбрал себе мой сын. Я хочу дождаться своего мальчика. Думаете, он скоро придет?
– Не знаю. Но не думаю, что он придет раньше ночи. Очень поздно. А может быть, не вернется и до завтра. Но я могу устроить вас со всеми удобствами. Завтра Ральф непременно придет.
Мистер де Брикассар покачал головой.
– Здесь для меня слишком сыро. Я не могу рисковать со своим ревматизмом.
Рональд де Брикассар оторвался от созерцания природы. По нему было видно, что он с удовольствием бы остался на острове, но решил не перечить брату и сказал:
– Пожалуй, мы поедем. Доберемся до гостиницы, пока не начался дождь. Но завтра приедем снова. Может быть, вы за это время уговорите Ральфа.
Гости пожали Вирджинии руку, дядя добродушно потрепал ее по плечу. Мистер де Брикассар-отец немного помедлил, прежде чем выйти, казалось, он хочет поцеловать невестку, но не решается этого сделать, и сама Вирджиния не помогла свекру решить эту проблему. Она, конечно, не имела ничего против, но ей было страшно. Хотя в другое время и при других обстоятельствах ей, вероятно, понравилось бы быть невесткой этого человека, даже если бы он не был миллионером, потому что Ральф был его сыном.
Вирджиния отвезла гостей в лодке на берег, подождала, пока ярко-красная машина отъехала и скрылась в лесу. Потом она направилась вновь к Голубому Замку. То, что женщина собиралась сделать, надо было делать быстро. Собирался дождь, и Ральф мог вернуться в любой момент. Вирджиния была рада, что силы вернулись к ней. Если постоянно ударять дубиной по голове, то, естественно, становишься менее чувствительным и более глупым.
Она стояла понурая, как цветок, увядший под ударом мороза, и смотрела в пепел камина, оставшийся от последнего огня, горевшего в Голубом Замке.
«По крайней мере, – подумала Вирджиния с облегчением, – Ральф не беден. Он сможет оформить развод. Совсем неплохо».
