Текст книги "Возвращение в летний домик"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Часть 2
Глава 12
Зои последовала за Эми в дом, но Фэйт не пошла за нею. Она не знала, перенесло ли её только что в прошлое, или же она попала на передачу Би-би-си [14]14
Би-би-си (от англ. BBC, British Broadcasting Corporation – Британская вещательная корпорация) – комплекс радио– и телевещания Великобритании.
[Закрыть], но её это и не волновало. Что она хотела сделать, так это всё здесь осмотреть и причём сделать это самостоятельно, без чьего-либо вмешательства.
Фэйт поняла, что находится позади огромного дома. На вид дому всего несколько лет, и построен он в её любимом стиле: грегорианском. Всё здесь подчинялось симметрии. Окна были огромными, и она знала, что комнаты в доме тоже большие и с хорошими пропорциями.
Гравийное покрытие устилало огромное пространство позади дома. Сбоку стояла старая повозка. Здесь находились двое мужчин, одетых так же, как человек в конюшне, и одна женщина в длинном коричневом платье и в чепце. Они украдкой бросали любопытные взгляды на Фэйт, но никто из них ничего не сказал.
Она кивнула им, а затем сцепила руки за спиной, и, повернувшись лицом к солнцу, сдержанным шагом отправилась в обход. В те годы, что Фэйт оставалась дома с умирающим Эдди, она провела много времени за чтением. Книги о восемнадцатом веке всегда были её любимыми. Если и существует вероятность того, что она действительно оказалась в прошлом, Фэйт знала, чтó хотела бы увидеть.
Она свернула налево и пошла вниз по хорошо утрамбованной гравийной дорожке, и вот он, образец совершенства трудолюбия и прилежания – огород. Пройдя через широкие ворота в высокой кирпичной стене, она начала с изумлением озираться. Здесь было, по крайней мере, четыре акра земли, каждый дюйм которой использовался для того, чтобы обеспечить едой жителей главного дома и многочисленных работников. Через центр огорода пролегала дорожка, достаточно широкая, чтобы по ней могла пройти запряжённая лошадь. Фэйт прогуливалась не спеша, осматривая всё вокруг.
Она читала, что в двадцатом веке многие из старых сортов растений были утеряны. Никто не хотел выращивать то, что нельзя было бы отправить в грузовиках. Слишком мягкие, слишком нежные фрукты и овощи быстро гнили и забраковывались как негодные. Аромат не учитывался при выборе для продажи в современном магазине. Но во времена, когда люди питались тем, что выращивали, огромное разнообразие сортов поощрялось, а аромат имел решающее значение.
Улыбаясь, Фэйт продолжала идти дальше. Она насчитала с десяток мужчин, работающих в саду, и ещё больше в семи оранжереях и шести сараях, в которых занимались пересадкой растений. Она остановилась, чтобы повнимательней взглянуть на сооружение, представляющее собой великолепную компостную кучу. Это было настоящее произведение искусства. Ряды бытовых отходов, скошенной травы, листвы и навоза были сложены в кучу, и за нею ухаживали, будто это была кладка из золота – чем она почти и являлась.
Фэйт подняла глаза на кирпичную стену и увидела, что поверху вдоль всей стены проложен жёлоб. Проследив взглядом за тем, как водосток изгибается сверху вниз, она увидела, что каждая капля дождя, попавшая в него, направляется в закрытые бочки.
Растения, подумала она. Двадцать первый век наделал много шума, поднятый «зелёными», но то, что предстало здесь, по масштабу и интенсивности было таково, что её современникам и не снилось.
Она продолжила прогулку. Здесь была разбита огромная цветочная клумба, и Фэйт подумала, что с этой клумбы срезáли цветы для дома. Она измерила её длину шагами и определила, что цветник протянулся примерно на двести шагов. Ей пришло в голову, что такого количества цветов хватило бы и для дворца. Их божественный аромат почти сводил её с ума.
За цветами располагались ягодники. Глядя на цветущую малину, чёрную и белую смородину, крыжовник и клубнику, она и представить себе не могла, что может быть такое разнообразие ягод. По краям некоторых клумб были посажены растения, которые она знала как лесную землянику. Растения не давали побегов, и крошечные ягоды просто таяли во рту.
В конце сада она в изумлении остановилась. Перед ней расстилался травяной сад, и он был просто великолепен. Он был разделён на три секции, одну из которых окружал забор в шесть футов высотой и с воротами, закрытыми на замок. Она догадывалась, чтó там посажено.
Когда ей пришлось стать сиделкой Эдди, Фэйт начала интересоваться травами. Она прочитала множество книг и даже уговорила свекровь разрешить ей завести травяной сад.
– Если уберёшь отвратительные вещи, – ответила та, когда Фэйт попросила её посадить табак перед домом.
Травяной сад стал самым большим удовольствием в её замужней жизни, потому что они с Эдди сделали его вместе. Поначалу в этом деле присутствовал только её интерес, но Эдди, к тому времени лежавший в постели и умирающий от скуки, захотел работать с ней. Они заказали множество книг, затем, после прочтения, обговорили и наметили дизайн сада. Фэйт обладала кое-какими элементарными познаниями в проектировании и использовала их, когда чертила то, что они с Эдди придумали. Сад должен был получиться не только красивым, но и полезным.
В конце концов они объединили два проекта садов из Франции и один из Англии. После завершения работ, они справили это искрящимся яблочным соком в хрустальных бокалах в Уотерфорде.
С наступлением тепла Фэйт помогала Эдди устроиться в шезлонге, почти утопив в одеялах, а Эдди указывал, как правильно установить канат и гвозди, чтобы сад открывался взору и они могли любоваться его видом.
Эдди находился рядом, когда она спорила с каменщиком.
– Вы хотите засадить тропинки тем, что продается в банках в продуктовом магазине? – спросил он.
– Да, – в унисон ответили они оба. Мужчина пожал плечами.
– За это вам и платят.
Потребовалось две недели, чтобы как следует выровнять четверть акра земли и проложить пешеходные дорожки. Рабочие выложили кирпичами замысловатый орнамент, который придумали Фэйт и Эдди вместе. Спустя несколько месяцев после завершения работ Фэйт случайно услышала, как каменщик хвастался садом, который он построил, намекая, что сам спроектировал его. Она побежала домой рассказать эту историю Эдди. Они смеялись так сильно, что у него начались спазмы, и пришлось вызывать доктора.
Помимо работы над проектом всю зиму она с Эдди просматривала каталоги трав и интернет сайты, прикидывая, что посадить.
Все было идеально рассчитано. Огромные коробки с покрытыми мхом растениями прибыли через несколько дней после того, как кирпичная кладка была завершена. Эдди устроился в своём лежаке, держа на коленях план. Он давал Фэйт указания, куда что устанавливать.
Сад расцветал, и они шесть лет вместе наслаждались им – до самой смерти Эдди. Они добавляли и изымали растения каждую весну, а зимой читали об использовании трав. Когда же ему стало тяжело подниматься и спускаться вниз, несмотря на протесты матери, Эдди поддержал Фэйт в её желании переделать ванную комнату на втором этаже в некое подобие лаборатории. Он читал вслух рецепты, в то время как она готовила настои и отвары. Они начали с ароматических смесей из цветочных лепестков – сухих духов, но мать Эдди не выносила их запахи, и потому они переключились на изготовление снадобий, призванных успокаивать нервы и усмирять нервные желудочные спазмы. Они вместе подсмеивались над ужасным вкусом, который получали, и ликовали, когда им удавалось сотворить нечто восхитительное. Они изготовили несколько великолепных шампуней и любимые соли для ванн для Фэйт.
Во всех этих разработках, посадках, опытах и дегустациях свекровь Фэйт отказалась принимать какое-либо участие. Даже попытки Эдди втянуть её потерпели крах. Когда Фэйт находилась снаружи, она часто замечала, как свекровь наблюдает из окна второго этажа. Фэйт махала ей рукой, но та всегда отворачивалась.
На следующий день после похорон мать Эдди с помощью экскаватора уничтожила их сад.
И теперь Фэйт, глядя на большой травяной сад, почувствовала себя как дома. Даже не проверяя, она знала, что находится в трёх садах [15]15
По назначению сады делились на аптекарские, кухонные и плодовые огороды. Эти сады имели небольшие размеры и простую планировку. Огороженные стенами, они размещались во внутренних дворах.
[Закрыть]. В одном росли травы для кухни, второй участок был отведён для медицины. Когда состояние Эдди ухудшилось, Фэйт тщательно изучала, что могут сделать травы. Она испробовала на нём старинное средство от болезни. Хоть оно и не излечило его, но зато помогло от боли и облегчило ему последние дни.
Фэйт знала, что третий участок предназначался для ядовитых растений. Она прошла через два сада и посмотрела через закрытые ворота, заметив полынь, наперстянку, чёрную белену и «Бэд Генри». Большинство ядовитых растений ей были незнакомы, поскольку она никогда не выращивала и не использовала их. Она знала их только по книгам.
Оказавшись в конце огромного окружённого стеной сада, она оглянулась, чтобы посмотреть на большой временно огороженный участок обработанной земли, внутри которого находились гуси. Она знала, что их держали внутри ограждения бóльшую часть дня ради своего рода прополки. Гуси превращали сорняки в удобрение. Эти птицы также обеспечивали мясом и яйцами; их использовали для очищения садов, и никто не был сторожем лучшим, нежели гуси. Если незнакомец ступал на землю, они поднимали такой гвалт, который оказывался громче любой сигнализации. В этом месте, в это время всё работало, каждая вещь имела назначение.
Неохотно покинув огороженный чудесный кухонный садик, она продолжила прогулку и увидела хлев с молочным скотом. Две женщины несли в дом вёдра со свежим молоком.
Здесь находилась новая каменная конюшня. А вымощенный камнем внутренний двор содержался в таком же хорошем состоянии, как и все постройки. Работники касались своих шляп в знак приветствия, но никто не задавал вопросов.
Фэйт ступила под своды того, что как ей было известно, представляло собой парк джентльмена, то есть выглядело как обширные и удивительно красивые лесные угодья. Но Фэйт знала, что всё это, смотревшееся таким естественным от природы, на самом деле было кем-то спроектировано, превосходно распланировано, а посадки продуманы. Тут были огромные камни, которые, она готова была держать пари, дотащили сюда упряжкой тяжеловозов. Она представила себе двадцатку клейдесдальских лошадей [16]16
Клейдесдальские лошади – порода лошадей тяжёлого упряжного типа, выведенная в XVIII веке в Шотландии в долине реки Клейд путем скрещивания местных кобыл с жеребцами фламандской, голландской и шайрской пород для удовлетворения потребностей промышленности, транспорта, армии. Лошади этой породы скороспелы, очень работоспособны, но требуют хороших условий содержания и обильного кормления. Для поощрения развития породы в 1877 году организовано общество, а в 1878 году начато издание Племенной книги. В 1890–1940 гг. клейдесдальские тяжеловозы были широко распространены в Шотландии, Англии, во многих странах Европы.
[Закрыть], запряжённых вместе, и мужчину, выкрикивающего команды, в то время как огромные тяжеловозы волокут валун туда, где, по мнению некоего человека, он будет выглядеть лучше всего.
Она задумалась, глубоко погрузившись в свои мысли, полной грудью вдыхая воздух без выхлопных газов и глядя в небо, в котором никогда не летали самолеты, когда её чуть не сбила лошадь.
– О! – вскрикнула Фэйт, хватаясь за лицо и отскакивая.
К удивлению Фэйт, лошадь, казалось, поворачивалась крупом в одну сторону, в то время как голова её смотрела в другую, а передние копыта оторвались от земли. Всадник натянул поводья, чтобы управиться с лошадью.
Фэйт, всё ещё закрывая лицо руками, отбежала подальше и укрылась за одним из тех валунов, которыми так восхищалась.
Наконец-то лошадь опустила копыта на землю, и в следующую секунду всадник, соскользнув с лошади, подбежал к Фэйт.
– С вами всё в порядке? – раздался юный голос.
Она убрала руку, чтобы взглянуть на прелестную девушку, не старше шестнадцати лет, одетую в амазонку настолько облегающую, что казалась, будто та на ней нарисована. На голове у девушки сидела небольшая смешная шляпка, которая почти закрывала правый глаз.
– Я в порядке, – ответила с улыбкой Фэйт, поднимаясь. – Я больше испугалась, чем ушиблась, – поднявшись, она заметила, что девушка была ниже неё, около пяти футов ростом. Маленькая и изысканно красивая.
– Вы, должно быть, одна из американок Эми. Ваш акцент… Я никогда не слышала, чтобы так говорили, за исключением Эми. У вас тоже имеются в запасе удивительные истории о вашей стране?
Фэйт улыбнулась. Добродушие девочки сразу к ней располагало.
– Конечно. Откуда вы знаете так хорошо Эми?
– Она живет здесь примерно год. Вы не знали об этом?
– Нет, – ответила Фэйт осторожно. – Вы?.. – она не знала, как зовут графиню. – Его сестра?
– О, да, – ответила Бет. – Я сестра Тристана, но он всегда говорит, что я настолько маленькая, что могла быть его дочерью. О, господи! – воскликнула она, заметив как лошадь, стоявшая до сих пор рядом, галопом умчалась сквозь деревья. – Кто-то, видимо, заполнил его кормушку.
Фэйт рассмеялась.
– Я восхищалась вашим парком.
– О, он прекрасен, не правда ли? Теперь, когда Царица Савская, это моя кобыла, убежала домой, боюсь, что нам придётся возвращаться пешком. Вы не возражаете?
– Нет, я люблю прогулки, – они зашагали обратно к дому. Фэйт чувствовала себя намного выше и крупнее этой миниатюрной девушки. – Всё выглядит так ново.
– Да. Эми не рассказывала вам о нас?
– Не много, – ответила Фэйт. За исключением того, что её брат будет скоро убит во сне, подумала она. – Мне бы хотелось всё услышать.
– Эми нам о себе тоже не очень много рассказывает, – Бет посмотрела на Фэйт, словно надеясь, что она что-нибудь скажет. Но, не дождавшись в ответ ни слова, Бет продолжила: – Мой брат построил это для своей жены Джейн.
– Я не знала, что он был женат.
Бет потребовалось несколько мгновений, прежде чем ответить:
– Она умерла меньше, чем через год после их свадьбы.
– Извините, – произнесла Фэйт.
– Они с моим братом очень любили друг друга. Они вместе с детских лет.
– Как Эми, – выдохнула Фэйт.
– Да, – подтвердила с энтузиазмом Бет. – Это мы знаем. Она рассказывала нам о муже и детях.
– А она не рассказывала, что с ними случилось? – спросила Фэйт, с любопытством желая узнать, какую ложь придумала Эми.
– Он ждёт её в Америке, но она не может поехать туда из – за войны, которая там идёт.
– Думаю, это 1797 год. Это не американская война за независимость [17]17
Видно, Фэйт не очень хорошо знает историю. Война за независимость США продолжалась с 1775 по 1783 годы.
[Закрыть]?
Бет странно посмотрела на Фэйт.
– Да, но существует ещё гнев англичан, – ответила она. – Вам следует спросить у Эми, что ей написал её друг Томас Джефферсон [18]18
Джефферсон Томас (1743–1826), американский просветитель, идеолог демократического направления в период Войны за независимость в Сев. Америке 1775−83; автор проекта Декларации независимости США, 3-й президент США (1801−09), государственный секретарь (1790−93), вице-президент (1797–1801).
[Закрыть].
Фэйт кашлянула, чтобы обрести голос, который потеряла, услышав эту ложь.
– Расскажите мне ещё о вашем брате.
– Когда наш отец умер, Тристану был всего лишь двадцать один год. Больше всего на свете ему хотелось жениться на Джейн. Но он не хотел просить её жить в доме, в котором наши предки жили с … Ну, мой брат говорит, что мы живём здесь с незапамятных времен. Но, думаю, это преувеличение. Он потратил четыре года на строительство этого поместья.
С незапамятных времен, подумала Фэйт. Это означает, что дом, по крайней мере, средневековый.
– Где этот дом? – спросила она, стараясь скрыть волнение в голосе.
– В конце той дороги, – сказала Бет поворачиваясь в сторону конюшен. – Я могу взять вас с собой туда, если вы хотите. Но предупреждаю, что это ужасно. Сейчас Тристан держит там коров.
Фэйт необходимо было сделать несколько глубоких вдохов. Старинный дом использовался как коровник! Ужас!
– Он проделал великолепную работу, – сказала Фэйт, приходя в себя. – Кто спроектировал парк?
– Мистер Браун. Я не помню его имя, хотя он никогда не пользовался им.
– Он был известен под именем «Капабилити» – «Возможность»? – спросила осторожно Фэйт.
– Да! Вы его знаете?
– Я слышала о нём, – почти прошептала Фэйт. Она гуляла по новому саду, спроектированному мастером Капабилити Брауном. Протянув руку, она в благоговении прикоснулась к коре вяза.
Бет смотрела на неё с таким любопытством, что Фэйт перестала гладить дерево и постаралась придать лицу невозмутимый вид.
– Ваша невестка жила здесь?
– Только год после свадьбы, – ответила Бет. – Она умерла в родах вместе с ребёнком.
– Как давно это случилось? – спросила Фэйт.
– Почти пять лет назад. Мой брат… – она какое-то время смотрела вдаль, прежде чем снова повернулась к Фэйт. – После смерти Джейн он изменился. Они все планы строили вместе. Они думали, что проживут друг с другом долгую жизнь, и у них появятся дети, и… – Бет вздохнула. – Этого не случилось. Мы все думали, что Тристан умрёт вслед за Джейн. Брат нашего отца приехал присматривать за нами, но сейчас он слишком болен, чтобы что-то сделать.
Фэйт вспомнила рассказ Эми о больном седовласом старике, который очень сильно плакал по погибшему Тристану.
– Но Эми вдохнула жизнь в моего брата.
– Ах, – произнесла Фэйт и подумала, что мораль двадцать первого века встретилась с раненым героем. Салют!
– Нет, – Бет остановилась и хмуро уставилась на Фэйт. – Это не то, что вы подумали.
– Извините, я ничего не имела в виду, – смутилась Фэйт, пристыженная тем, что её мысли так ясно отразились на лице.
– Всё в порядке, – сказала Бет, продолжая идти дальше. – Все, кто здесь не живёт и слышал об Эми и Тристане, думают, что она и мой брат… Ну, вы знаете, что я имею в виду. Мне не полагается такое знать, но ведь я выросла на ферме. Так как же мне не знать об этом?
– Действительно, как? – улыбнулась Фэйт. – Итак, Эми и ваш брат не?..
– Они друзья. Вы знаете, что она делает с ним?
– Представить себе не могу.
– Она заставляет его злиться. Бушевать. Она умеет взбесить его до такой степени, что он начинает через всю комнату швыряться вещами. Он кричит, он ворчит, он говорит, что выгонит её, но, конечно же, никогда так не поступит.
– Что же она вытворяет, что приводит его в такую ярость?
Бет улыбнулась.
– Эми говорит брату, как надо всё делать. Начиная с еды, заканчивая мытьём, лошадьми и садами. И даже книгами, которые читает мой брат. Эми говорит ему, что есть способ сделать это лучше.
– Почему он не уволит её?
– Мне нравиться думать, что дело в правоте Эми, но подозреваю, истинная причина в том, что она заставляет бурлить его кровь. С тех пор, как она здесь появилась, он вновь начал чем-то заниматься. Он пригласил несколько человек на обед и даже дважды побывал в Лондоне всего лишь потому, что Эми отказалась готовить, если он не принесёт то, что ей нужно. Самое приятное – это то, что жизнь возвращается в эти места. Поместье было таким красивым, когда его построили. Но за те годы, что Тристан забросил его, оно почти превратилось в руины.
– Вот! – Бет показала на большой дом, построенный её братом для обречённой невесты. – Видите его через деревья? Правда, красивый?
– Не думаю, что видела дом прекраснее. Сказать честно, думаю, что даже в двадцать первом веке люди всё ещё будут считать его великолепным.
Бет рассмеялась.
– Двадцать первый век! Какой абсурд. Раньше придёт конец света. В Лондоне ходят слухи, что конец света наступит через три года после смены тысячелетия. Но даже если этого не случится, конец наступит, прежде чем пройдут две тысячи лет.
Рассмеявшись, она побежала к дому.
Фэйт оглянулась, чтобы посмотреть на парк. Сквозь деревья она видела стены кухонного садика. Его тоже спроектировал Капабилити Браун? Она должна спросить у «него», печального молодого человека, которого Эми спасла, заставляя злиться.
– Плавали – знаем, – произнесла Фэйт вслух. Несколько раз Эми приводила её в ярость. Но оглядываясь на поступки Эми, она была довольна тем, что решимость подруги победила в этом времени. Фэйт подумала, что была бы довольна, если бы осталась здесь навсегда.
Глава 13
Следуя за Эми, Зои спускалась по каменным ступеням. Внезапно Эми словно растворилась в воздухе. Зои едва не обезумела, пока разыскивала её, блуждая из одной каменной комнаты в другую, и встречая по пути множество странно одетых мужчин и женщин.
После получасовых поисков она набрела на кухню, которая была настолько забита людьми, что выглядела, будто пищевая фабрика – древняя, не электрифицированная, но способная производить невероятное количество еды. Полдюжины женщин в длинных платьях и белых чепцах, скрывавших волосы, суетились на кухне, в центре которой стоял огромный старый, покрытый рубцами стол, заваленный корзинами с овощами и фруктами, а также столовой посудой с готовыми яствами.
В центре всей этой суматохи стояла Эми, давая указания спокойным, но решительным голосом и отвечая на множество вопросов.
Зои подошла к ней.
– Что ты делаешь?
– Управляю эти заведением, – объяснила Эми. – Это как круглосуточный ресторан. Разрыхлитель, – велела она женщине, месившей тесто на мраморной плите. – Оно должно быть ещё воздушнее. Оставишь его таким плотным, и кто-нибудь сломает зубы.
Когда Эми двинулась в другую часть помещения, Зои последовала за ней.
– Откуда ты всё это знаешь? Ты появилась здесь вместе с нами. Значит, ты была здесь сколько? Десять минут?
– Я понимаю не больше тебя, – ответила Эми. – Но мне кажется, что я здесь с тех пор, как он купил меня у отца.
Зои тупо уставилась на неё, и та пояснила:
– В моём сне. Помнишь?
– Но разве это было не пару дней назад?
– В нашем времени – да, но думаю, что я здесь больше года. Положи сюда, – крикнула она молодому мужчине, с овечьей тушей на плече. – Упаси бог, Джимми, если ты измажешь кровью пол, я заставлю тебя его вымыть.
Эми обернулась к Зои.
– Я действительно не могу это объяснить, но это место мне знакомо так же хорошо, как и мой собственный дом.
– Как насчёт хозяина? – поинтересовалась Зои, приподнимая брови.
Взгляд Эми стёр с лица Зои улыбку.
– Где бы я ни жила, я замужем за Стивеном и не собираюсь нарушать обеты. Почему бы тебе не найти какое-нибудь дело? Я устрою тебя и Фэйт в жёлтой спальне на эту ночь, и мы сможем поговорить за ужином. До тех пор, пожалуйста, найди, чем себя занять. У меня масса дел, – сказав это, она побежала к девушке, вошедшей на кухню с полной корзиной яиц.
Зои уставилась на спину Эми и перебирала колкости, которыми сможет её уязвить. Если Эми не хотела, чтобы они с Фэйт беспокоили её во время работы, какого чёрта она взяла их собой? Бессмыслица.
– Извините, мисс, – сказал молодой парень с ещё одной окровавленной тушей на плече.
– Тьфу ты, мерзость! – Зои дала ему пройти. Она двинулась к женщине, суетившейся в другой части кухни. Где может быть Фэйт, спрашивается? Она, должно быть, убежала, как только они вышли из сарая.
И опять Зои уступила кому-то дорогу. Неужели только она одна считает странной, даже невозможной, эту ситуацию с перемещением во времени. Эми, несомненно, не находит ничего необычного в том, чтобы в один момент пребывать в мире компьютеров и автомобилей, а в следующий – орать на людей, таскающих на плечах мёртвых животных. Когда Зои пришлось отодвинуться ещё раз, она очутилась у лестницы и зашагала наверх. Выше обнаружилось небольшое помещение с несколькими встроенными шкафами. Она оглянулась и, никого не заметив, открыла дверцу шкафа. Внутри оказалось полно предметов сервировки, подносов, больших плоских тарелок и прочей посуды.
Услышав шум, она быстро закрыла дверцу и обернулась. Голоса слышались в отдалении. Она боялась, что если её заметят, то выгонят отсюда. Если Эми всего лишь домоправительница, то какими правами она обладает? Может ли она добиться у хозяина разрешения оставить её подруг в доме?
Зои тихо проскользнула в ближайшую дверь. Она очутилась в необъятной столовой, в центре которой располагался громадный стол из вишневого дерева. В двадцать первом веке этот стол был бы антиквариатом, но здесь он выглядел абсолютно новым. Все восемнадцать стульев также были новыми, с неизношенной обивкой.
Глазом художника она оценила истинную красоту комнаты. Вдоль одной стены огромные окна пропускали потоки солнечного света. Потолок, отделанный медальонами по-настоящему великолепной лепнины. Отделка стен новая и явно выполненная тем же мастером, который изготовил стол и стулья. И два серванта с изукрашенным фарфором.
Разумеется, она не историк и мало что знает об антиквариате, но сейчас в Зои зрела уверенность в том, что она любуется самым прекрасным, что только можно было приобрести за деньги в 18 веке.
– Вам нравится? – раздался мужской голос. Она обернулась и увидела в дверях высокого мужчину, одетого во всё чёрное за исключением белой рубашки. Она узнала мужчину, поскольку не раз рисовала его. Он был похож на портрет Натаниеля Хоуторна, который Фэйт нашла в одной из книг Дженни. Другими словами, он был божественно красив.
Что ещё важнее, судя по манерам, он был хозяином дома. Даже в лохмотьях этот мужчина выглядел бы господином.
Зои вдруг обнаружила, что всего лишь посмотрев на него, она полностью утратила дар речи, но не только из-за его потрясающей внешности. Зои не знала чего ожидать, учитывая тот факт, что она была незнакомкой, рыскающей по его дому. Когда перестали приговаривать к вытягиванию и четвертованию?
Он пересёк комнату и остановился рядом.
– Обстановка современная. Некоторым людям, в отличие от меня, такая не нравится.
Не дождавшись от Зои ни слова, он продолжил:
– Моя мать всегда говорила, что истинные аристократы сидят на золоте, но мне никогда не нравилась позолоченная мебель. А вам?
– Никакого золота, – выдавила она, затем взяла себя в руки. – Я не хотела нарушать владение, но…
– Я привык к бродяжкам Эми, – заверил он, улыбаясь и оттого ещё больше похорошев. – Она собирается разорить меня. – Сказанные кем-либо другим, его слова были бы оскорбительными. Но из его уст они почему-то успокоили её.
– Эми сказала, что живет здесь около года, – продолжила беседу Зои.
– Четырнадцать месяцев, – уточнил он. Её осенило, что он мог бы назвать даже точное количество дней. Он влюблен в неё! Он безоговорочно и бесповоротно влюблён в неё.
Она отвернулась, боясь, что он прочитает её мысли. Если он влюблён в Эми, что он почувствует, когда через три недели Эми исчезнет? С другой стороны, кто-то похожий на Эми провёл тут около года, так, может, этот же человек останется здесь.
Зои чувствовала, что он смотрит на неё, наверное, ждёт, что она скажет. Она подыскивала слова, когда заметила на буфете миниатюрный портрет в белой салфетке. Он был не более четырех дюймов в высоту, написанный масляными красками, на слоновой кости. Зои взяла его.
– Как хороша.
Когда он промолчал, она оглянулась на него. Внезапно лицо его скривилось, словно он собирался заплакать.
– Извините, – смутилась она и вернула портрет обратно. – Я не хотела быть невежливой. – Она отошла от него.
– Это мне следует просить прощения, – успокоил он, поднял портрет и пристально вгляделся в него. – Обычно он хранится в моей комнате, но рамка треснула и нуждается в починке.
– Я могла бы сделать это, – обрадовалась Зои.
– Вы? Вы умеете?
– Я уже несколько лет работаю с рамками, – ответила она. Зои смотрела на него и гадала, кем была женщина на картине. К несчастью, Зои уже встречала подобные взгляды. Многие её клиенты вот так же смотрели на фотографии умерших возлюбленных.
– Кем она была? – прошептала Зои, показывая словом «была», что она всё поняла.
– Моей женой, – признался он, всё ещё не отрывая взгляд от портрета.
– Я могу сделать портрет больше, чем этот, – предложила она. – Я могу сделать копию для вас.
Он посмотрел на неё, мигнул, затем улыбнулся.
– Вы художник?
– Да, – заверила она и выпрямила спину. Если у неё появится здесь работа, то она не будет чувствовать себя нарушительницей права владения.
Он положил портрет обратно на салфетку.
– Здесь уже живёт художник, – сказал он, – он и починит рамочку. И сделает копию для меня. Сейчас он рисует мою сестру. Спросите у него разрешения, если хотите работать на него.
С лёгким поклоном он покинул комнату.
Минуту она стояла, глядя ему вслед. Он отклонил её предложение, наверняка из-за того, что она женщина. Он сказал, что она должна работать на мужчину. Неужто он считает, что женщина не может рисовать так же хорошо, как мужчина?
Хотя она не ходила в художественную школу и ни разу в жизни не брала уроков, Зои, конечно же, прочитала много книг. Она знала, как рисовали кочующие из дома в дом художники в восемнадцатом веке. Несомненно, это была эпоха Стюартов, а тогда писали картины главным образом на досках в чопорном, на взгляд Зои, уродливом стиле.
Она спустилась вниз на кухню, где Эми месила тесто.
– Я встретила твоего большого, красивого босса, – сообщила она. Присутствующие на кухне не оставили свои дела, но стали шуметь потише и прекратили разговоры.
– Что же он сделал? – заинтересовалась Эми, не прекращая месить.
– Я предложила нарисовать портрет его жены, но он сказал, что у него уже есть художник. Если мне не нужно рисовать, тогда зачем я здесь? Чем мне заняться в течение трёх недель? Играть на фортепьяно?
– Он говорил с тобой о жене? – удивилась Эми. В помещении стало ещё тише.
– Не совсем, – уточнила Зои. – Но вспомни, я жила в разных семьях не один год и знаю, что означает, когда вглядываются в портрет с такой тоской.
Эми прекратила месить и вытерла руки влажной холстиной. Посмотрев на людей, уставившихся на них, она взяла Зои за руку и увлекла верх по лестнице.
– В этих местах сплетен больше, чем в таблоидах, – объяснила она, поднявшись наверх. – Зои, знаю, что втянула тебя во всё это и постараюсь всё уладить, но в доме сейчас действительно живёт художник. Если бы я знала это, то не попросила бы тебя поехать со мной. Извини. Но не могла бы ты просто порадоваться тому, что видишь здесь? Я уговорю его купить тебе бумагу и карандаши. Ты сможешь рисовать всё, что привлечёт внимание. Это ведь было бы здóрово?
– Почему ты всегда зовешь его «он»? У него нет имени?
– Конечно, есть, – заверила Эми. – Его зовут Тристан. Но это восемнадцатый век. Я не могу звать его по имени, я ведь всего лишь домоправительница. И будь я проклята, если стану звать его «милордом», – она умоляюще посмотрела на Зои. – У меня действительно много работы. Каждый день кормить людей, живущих в доме, – трудная задача. Если что-нибудь заканчивается, я не могу заехать в супермаркет. И брани не избежать.
– Итак, ты предлагаешь мне развлечься самой и не путаться у тебя под ногами.
– Примерно так, – подтвердила Эми. – Почему бы тебе не найти художника и не поговорить с ним насчёт работы? Может, вы вместе могли бы… – Эми посмотрела на Зои так, словно впервые видит.
– Могли бы что? – спросила Зои. – Рисовать дуэтом? Может, мне организовать школу и попробовать научить нескольких бродячих художников новейшей технике?
– Конечно, это прекрасная идея, – воодушевилась Эми, всё ещё глядя на Зои с удивлением.
– Почему ты так на меня смотришь?
– Я просто кое о чём подумала. Знаешь, говорят, что совпадений не бывает. Может быть, ты попала в прошлое вместе со мной ради какой-то цели.
– А цель состоит в том?..
Эми лучезарно улыбнулась.
– Чтобы ты давала уроки этим никудышным скитающимся художникам, которые пишут отвратительные картины. Наверное, тебе следует поговорить с Расселом.
– Рассел – это художник?
– Да.
– Раз ты называешь его по имени, значит он не из высших классов.
– Конечно же, нет.
– Как же мне найти его?
– В это время он обычно бывает на конюшне. Бет, младшая сестра Тристана, которую он сейчас рисует, отправилась кататься верхом, значит, Рассел околачивается возле конюшни.
– Ожидая её? – удивилась Зои. – Эми, к чему ты клонишь? Он влюблён в эту девушку? В сестру хозяина?
