Текст книги "Кто убил? (ЛП)"

Автор книги: Джозеф Смит Флетчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА XVI
ХОЗЯИН ПОСТОЯЛОГО ДВОРА

Стэнсби, конечно, отлично знал, за что. Однако, как только он вышел из конторы, он развернул лист бумаги, который дал ему Бренсон, и внимательно прочел то, что там было написано.

Там было лишь несколько слов, вероятно, продиктованных самим полковником. В ясной и сжатой форме обещалась награда в тысячу фунтов тому, кто даст сведения, долженствующие изобличить преступника и привести к его задержанию. Сведения нужно было направлять в Сельчестерскую полицию.

– Тысяча фунтов! – подумал Стэнсби. – Кругленькая сумма, с которой можно было бы начать какое-нибудь серьезное дело!

Он, не переставая, думал об этом, пока шел по направлению к типографии.

– Во всяком случае, я знаю что-то, чего не знал еще час тому назад, – размышлял он. – Беннивелль! Кто бы мог подумать!.. И именно, благодаря тому, что, кроме них никто об этом не знает и не подозревает, для меня открываются большие возможности!.. А интересно, – приведет ли обещанная награда к раскрытию тайны этого преступления? Ведь в городе много людей, которые продали бы родного отца за десятую долю этой суммы!.. Кто-нибудь ведь должен же знать настоящего преступника!..

Как он желал, чтобы обещанная награда касалась бы только его одного: чтобы полковник Постлетуайт пришел к нему и сказал бы ему с глазу на глаз: «Я вижу, что вы смышленый малый и потому поручаю вам это дело. Найдите убийцу моего несчастного дяди, и я обещаю вам награду в тысячу фунтов». Но, увы, этого не случилось, и объявление должно было быть опубликованным.

Бедный Стэнсби представлял себе, как все жители города увидят это объявление с большими буквами на заголовке и как все бросятся на поиски в надежде получить эту крупную награду. Он решил, что лучше всего, тотчас же, не теряя ни минуты, самому приступить к поискам.

Как только он отдал объявление в типографию и дал соответствующие инструкции относительно пробного отпечатка, он поспешил домой к обеду. Мать и сестра его нашли, что он был в этот день настолько же молчалив и сосредоточен, насколько всегда бывал болтлив.

В течение следующих сорока восьми часов Стэнсби все время мучила мысль, что вот-вот откроется дверь и войдет Крофт с известием что нашелся преступник. Однако не произошло ровно ничего, и Стэнсби был совершенно озадачен: неужели действительно никто во всем Сельчестере ничего не знал – кто убийца? Неужели, тайна так и останется неразгаданной и никто не получит обещанной награды в тысячу фунтов?

Крофт был не менее удивлен и озадачен, чем Стэнсби. Из своей многолетней практики в Сельчестере он убедился, что в этом городке люди, которые знали что-нибудь по поводу такого таинственного дела, как это убийство, будут молчать до тех пор, пока им не будет обещано крупного вознаграждения.

Конечно, Паллант, в котором произошло убийство, была очень пустынной частью города, и многие старые дома ее были даже необитаемы. Большая же часть домов была занята конторами, в которых, конечно, никого не оставалось после пяти или шести часов вечера.

Обдумывая теперь все это, Крофт пришел к тому заключению, что Беннивелль и его старая экономка были почти единственными обитателями этого Палланта.

Крофт, наконец, пришел к убеждению, что Паллант была именно та единственная часть города, где могло произойти такое таинственное и неразгаданное убийство. По всей вероятности, никто, кроме самого преступника, не знал этой тайны, и все преступление так и должно было остаться нераскрытым.

Однако, как только Крофт убедился в том, что объявление с обещанием награды останется без всякого последствия, произошло нечто, заставившее его снова задуматься и теряться в догадках. Это было на четвертый день после того, как в Сельчестере стало известным об обещанной за обнаружение преступника на граде.

В его контору вошел человек, которого он несколько раз встречал в бедных кварталах Сельчестера: довольно неприятная личность с бегающими глазами и лицом мошенника.

– Кто вы такой? – строго официальным тоном спросил Крофт, – и зачем вы пришли сюда?

Человек вертел в руках шапку и загадочно улыбался.

– Вероятно, вы знаете меня, и часто меня видели, г. Крофт, – сказал он.

– Где же? – спросил Крофт.

– Вы часто проходили мимо нашего дома, я хозяин постоялого двора около Фрейерс Лэн.

– Как же вас зовут? – спросил Крофт, который начинал догадываться, зачем явился к нему этот посетитель.

– Меня зовут Куксон, сэр. Я заведую этой гостиницей уже семь лет, и репутация моя безупречна.

– Присядьте, пожалуйста, Куксон, – сказал Крофт, – и расскажите, зачем  вы пришли ко мне.

Куксон сел на кончик стула и, положив на пол свою шляпу, пошарил в карманах и вытащил скомканное объявление о награде за указание преступника. Он показал его Крофту.

– Вот, по какому поводу я пришел,  сэр. Вначале я не обратил особенного внимания на это объявление, но затем, когда я перечел его, мне бросилось в глаза число.

– Какое число? – спросил Крофт.

– Здесь говорится о вечере 5-го ноября. Я очень хорошо помню этот вечер, ибо в городе была ярмарка.

– Отлично! И что же дальше?

Куксон, по-видимому, еще не решался говорить. Он тщательно сложил объявление и положил его обратно в карман. Затем он бросил испытующий взгляд на Крофта.

– Я надеюсь, что это правда – то, что сказано в объявлении относительно награды в тысячу фунтов тому, кто даст сведения...

– Совершенно верно. Можете ли вы дать эти сведения? – спросил Крофт.

Куксон уставился в потолок и некоторое время молчал.

– Да, в моем доме в эту ночь произошло событие, которое, быть может, имеет отношение к этому убийству, – промолвил он наконец.

– Расскажите же, в чем дело?

– Около семи часов вечера, – начал рассказ хозяин постоялого двора, – я  стоял у дверей, когда ко мне подошел человек и спросил, могу ли я дать ему комнату на ночь. Это не был простой бродяга, и у него были деньги, – в этом я мог удостовериться, когда он заплатил мне ночлег. Он вынул что-то около четырех или пяти шиллингов и немного меди, когда платил мне за кровать.

– Сколько же он заплатил? – полюбопытствовал Крофт.

– Девять пенсов, – был ответ. – Это наивысшая цена. Я сдаю кровати по четыре, по шесть и по девять пенсов. Он купил кое-что на ужин, копченую рыбу, насколько я могу припомнить, и выпил чаю с хлебом и с маслом. Когда он кончил ужинать, было приблизительно восемь часов. После этого, он вышел. Это уже мне показалось странным, ибо большая часть моих постояльцев рано укладывается спать. Этот же человек все не возвращался. Мне это было безразлично: я сам редко ложусь спать раньше двенадцати. Часы били как раз двенадцать, когда он вернулся.

– Трезвым? – спросил Крофт.

– О, да, трезвым, – последовал ответ. Во всяком случае, я не заметил, чтобы он был навеселе. Он стал мне что-то рассказывать о том, что прошелся посмотреть на фейерверк, и затем пошел спать. Ему была отведена комната с двумя кроватями, и вторую кровать занимал очень солидный постоялец. Однако, утром, когда я проснулся, он уже ушел.

– Который же из двух ушел? – переспросил Крофт.

– Тот, про которого я рассказываю и который вернулся поздно, в двенадцать часов.

– А в котором часу вы сами встали?

– В шесть часов. Я всегда встаю ровно в шесть часов.

– А как же вы узнали, что он уже ушел?

– Когда я сошел вниз, я тотчас же увидел, что входная дверь была открыта. Как только я это обнаружил, я увидел другого моего постояльца, ночевавшего с ним в одной комнате. Он сошел вниз, и я спросил его, не знает ли он, когда ушел его сосед. Он ответил мне, что тот ушел в пять часов утра.

– В пять утра! – воскликнул Крофт. – Каким же образом, человек, спавший с ним в одной комнате, заметил это?

– У нас часы, которые бьют очень громко. Вероятно, он слышал их бой. Во всяком случае, он рассказал мне, что его сосед, вставая, разбудил его и, на вопрос, почему он встает так рано, ответил, что он должен отправиться в Кингспорт, как можно раньше. И, таким образом, я этого постояльца большие не видел.

Крофт, молча раздумывал над этим рассказом. Затем, он взял лист бумаги и спросил своего собеседника:

– Не можете ли вы подробно описать мне этого своего постояльца? Будьте очень внимательны: постарайтесь припомнить, как он выглядел, как он был одет, сколько на вид ему можно было дать лет и т. д.

Однако, воспоминания Куксона на этот счет были далеко не точны: вероятно, он от природы был не очень наблюдательным. Все же он припомнил, что человеку этому на вид было тридцать или тридцать пять лет, что у него были темные усы, и что он был гладко выбрит. Одет он был вполне прилично и совершенно не имел вида обычного бродяги. И он слегка косил левым глазом.

После ухода Куксона, которому Крофт внушил держать язык за зубами и обещал, что он получит награду в том случае, если рассказ его поможет обнаружить преступника, Крофт начал оценивать только что выслушанный рассказ.

Конечно, было странным, что человек, описанный Куксоном, отсутствовал до двенадцати часов ночи, не будучи по виду бродягой и обладая достаточными деньгами, чтобы заплатить девять пенсов за ночлег.

Его рассказ о том, что он любовался на фейерверк, не выдерживал никакой критики: Крофт отлично знал, что в тот вечер последняя ракета пущена была около десяти часов. Где же в таком случае пропадал таинственный постоялец, и почему он так рано исчез на следующее утро? Быть может, действительно Куксон направил на верный след и предположения Беннивелля, разделяемые большинством жителей города, а именно, что Постлетуайт был убит и ограблен случайно проходившим бродягой, были совершенно правильны. А, если так, то не был ли убийцей этот таинственный постоялец?

Крофту вдруг показалось, что он недостаточно знал жизнь и привычки покойного Постлетуайта и что ему нужно было бы знать все до мельчайших подробностей, чтобы добиться успеха в деле раскрытия этого преступления. Согласно всему, что он до сих пор знал о покойном из рассказов Кэт и обоих Бренсонов, Постлетуайт несомненно был еще в своей мастерской в десять часов вечера.

Но оставался ли он там и позднее и, вообще, имел ли он обыкновение оставаться там позднее? Дабы выяснить в точности этот вопросу он отправился к дому, в котором жил Постлетуайт. Дом этот находился в лучшей части города, и Постлетуайт снимал квартиру у очень почтенной пожилой дамы, которая с полной готовностью ответила на все вопросы Крофта.

– Конечно, я очень хорошо знала все привычки покойного, – сказала бывшая квартирная хозяйка покойного Постлетуайта. – Он никогда не обедал и не завтракал дома, а пил здесь только свой утренний кофе. Завтракал же и обедал он всегда в гостинице «Митры». Раз или два в неделю он приходил после обеда домой и читал. Четыре или пять раз в неделю он шел после обеда в контору и там, в своей мастерской, предавался своему любимому занятию – резьбе по дереву, и нужно сказать, он был большой мастер своего дела: у меня есть несколько подарков – собственных его изделий, исполненных очень тонко и художественно.

– А не знаете ли вы, сударыня, оставался ли он иногда в своей мастерской поздно... очень поздно? – спросил Крофт.

– О, да. Часто до одиннадцати и даже до двенадцати. Он обычно возвращался домой очень поздно. И в ту несчастную ночь мы даже не знали, что он не вернулся: ведь его комнаты расположены внизу и, конечно, у него был свой ключ от входной двери.

После этого разговора Крофту казалось, что можно с достоверностью утверждать, что Постлетуайт был еще жив, когда Людвиг Бренсон ушел от него около десяти часов. Но, кто пробрался после этого в дом?

Был ли это тот таинственный постоялец, которого только что описал ему Куксон? И если да, то как можно было напасть на его след? Что, в конце концов, было о нем известно Крофту? Только то, что у него были темные усы и что он слегка косил левым глазом!

ГЛАВА XVII
РАСПИСАНИЕ ПОЕЗДОВ

 Крофт прилагал все старания к тому, чтобы обнаружить человека, который в ночь убийства, якобы, любовался фейерверком. Однако он сам сомневался, что старания его могут увенчаться успехом. Как это было ни странно, но никто не являлся и не давал показаний после того, как появилось объявление, обещавшее награду. Все предположения Крофта обнаружили полную свою несостоятельность: обвинение леди Кардейн отпало само собой; точно так же нельзя было, не греша против здравого смысла, обвинить Кэт. Крофт не знал никого, кто бы питал враждебные чувства по отношению к убитому старику или кому смерть его могла бы принести какие бы то ни было выгоды. Если, действительно, что-нибудь было неладно в денежных делах Строительного Общества, то это могло быть лишь обнаружено директорами, а все они, по уверению Людвига Бренсона, находились под влиянием Беннивелля и одобряли все его действия.

Кроме того, Крофт отвергал всякую мысль о том, что Беннивелль мог побывать у старика в тот вечер: ведь он твердо знал, что Беннивелль выехал с вечерним поездом в шесть пятнадцать и что он в то время, как было совершено убийство, находился уже в Лондоне, а до Лондона ведь было шестьдесят миль. Что же касается векселей то, несомненно, грабитель или вор унес их с остальной добычей.

Быть может, сам Постлетуайт, после того, как в присутствии Людвига Бренсона бросил векселя в одну из жестяных коробок, вынул их оттуда, дабы сразу предъявить их Беннивеллю, когда тот появится после получения записки? Конечно, было странным, что все жестяные коробки на столе оказались взломанными, но, несомненно, грабитель взломал их в поисках ценных вещей, которые он мог похитить.

Все возвращаясь к мысли о Беннивелле, Крофт думал, что вряд ли можно было представить себе более бесспорное алиби: Беннивелль во время убийства был или в вагоне, или уже в Лондоне: как же можно было предъявить против него обвинение.

Таков был ход мыслей Крофта. Голова его уже шла кругом от этого таинственного дела. Когда он уже окончательно пал духом, случилось нечто, что заставило его вновь перебрать в уме все обстоятельства этого запутанного дела.

Однажды вечером, когда он сидел  один после ужина, к нему пришел Стэнсби и попросил разрешения поговорить с ним с глазу на глаз.

Усевшись и получив стакан виски, Стэнсби вынул из кармана и положил перед собой на стол книжку в зеленом бумажном переплете. Стэнсби уставился на эту книжку так, как будто бы в ней заключались магические свойства.

– Что это за книга? – спросил Крофт.

– Расписание поездов, – ответить Стэнсби с усмешкой.

– Зачем же вы носите его с собой? Разве вы имеете намерение отправиться в путешествие? – спросил озадаченный полицейский.

– Эта маленькая книжка оказала мне весьма ценную услугу в связи с тем, что я намерен сейчас вам рассказать.

– Отлично! Я слушаю, – сказал Крофт. – Рассказывайте!

Перед тем как говорить, Стэнсби убедился в том, что дверь была заперта и что все окна также были закрыты. Затем он глотнул из своего стакана и подвинул стул ближе к Крофту.

– Прежде всего, должен попросить вас, чтобы разговор этот остался между нами и чтобы вы не говорили о нем ни слова, пока даже Фиппсу. Согласны?

– Отлично, мой друг, – ответил Крофт. – Что же вы имеете мне сообщить?

Стэнсби улыбнулся. Когда он улыбался, он напоминал Крофту какое-то животное: лисицу или хорька.

– Я что-то знаю и о чем-то догадываюсь, – начал он. – И, поведав вам все это, я дам вам лишнее доказательство того, как я вам доверяю. Вы помните тот день, когда вы, майор Фиппс и оба брата Бренсоны совещались у нас в конторе?

– Да, и что же дальше? – прервал его Крофт.

– Это совещание не было тайным, ибо я на нем присутствовал! – заявил Стэнсби.

– Вы?.. – воскликнул Крофт. – Не говорите глупостей!

– Это не глупости! Я действительно, слышал каждое ваше слово до того как вы пошли на станцию, и затем после того, как вы вернулись, до самого прихода полковника Постлетуайта. Я мог бы повторить вам все, о чем вы говорили. Но все это должно быть между нами.

– Где же вы, в таком случае, были? – спросил изумленный Крофт.

Стэнсби объяснил ему. Рассказ Стэнсби внушил Крофту некоторое уважение к нему: он любил изобретательность и умение найтись при всех обстоятельствах.

– Умно придумано, мой друг, – сказал, наконец, Крофт. – Итак, вы слышали то, что поведали нам братья Бренсоны?

– Да, и слышал также ваш ответ. Бренсоны высказали предположение, что Беннивелль был у Постлетуайта в тот вечер, что они поспорили, что затем спор перешел в драку и что Беннивелль убил, наконец, старика. Вы возразили, что это совершенно невозможно, ибо Беннивелля в тот вечер не было в городе.

– Да, его не было в городе. Это вполне установленный факт, – произнес Крофт.

Стэнсби взял свой стакан, внимательно его осмотрел и выпил глоток. Затем он снова поставил стакан на стол и бросил острый взгляд на своего собеседника.

– Вы совершенно в этом уверены? – спросил он.

Крофт широко раскрыл глаза от удивления.

– Конечно, совершенно уверен, – ответил он. – Если бы вы внимательно слушали, то услышали бы мой рассказ о том, что начальник станции видел его уезжающим из города.

Стэнсби как бы сбросил с себя маску и откровенно усмехнулся.

– Ба!.. – промолвил он. – До какой же станции он доехал?

Крофт, намеревавшийся взять свой стакан, вдруг остановился, как подстреленный. Рука его упала неподвижно, и рот широко раскрылся от изумления. Он уставился на своего посетителя, как будто Стэнсби только что произнес истину, долженствующую перевернуть весь мир.

– Что вы этим хотите сказать? – с трудом выговорил он.

Стэнсби рассмеялся. По-видимому, он искренно веселился.

– Почему же вы смеетесь? – проворчал Крофт. – Я не вижу ничего смешного.

– Я не могу не смеяться, ибо знаю больше, чем Марк и Людвиг Бренсоны.

– Мне кажется, что вы вообще знаете гораздо больше, чем рассказали... мне, по крайней мере, – прервал его Крофт.

– Но я ведь никому еще не говорил того что знаю, и хочу только вам одному поведать – возразил Стэнсби. – Вы помните, вероятно, что Людвиг Бренсон рассказал вам о записке, которую Постлетуайт написал Беннивеллю и которую просил его снести к нему на квартиру. Записка эта требовала немедленного прихода Беннивелля. Однако это была не первая записка, которую Постлетуайт посылал Беннивеллю в тот день.

– Каким же образом? – воскликнул Крофт.

– А вот, послушайте: когда Постлетуайт вернулся в тот несчастный день из Доун-Хэд-Парка, Бренсон находился в одной из комнат наверху в поисках какого-то старого дела. Он оставался там еще довольно долго. Постлетуайт же, тотчас по возвращении, сел к столу и поспешно написал записку. Я видел это, ибо дверь, соединяющая наши комнаты, была открыта. В противоположность всем своим правилам, он не велел мне скопировать это письмо. Как только он кончил писать, он сунул записку в конверт, наскоро запечатал его и вышел ко мне со словами: «Стэнсби, пойдите к Беннивеллю тотчас же и передайте ему эту записку. Если же его нет дома, то пойдите в его марочную контору и поищете его там. Во всяком случае, отдайте записку в его собственные руки и попросите ответа». Я тотчас же поспешил к Беннивеллю и позвонил у входной двери. Он сам открыл мне дверь, и я передал ему записку. Он немного отвернулся, прочел ее и... я тотчас же заметил, что она взволновала его...

– Как, – вы заметили это? – перебил его Крофт.

– Да, я заметил это, – сказал Стэнсби. – Я заметил, что то, что он прочел, произвело на него неприятное и сильное впечатление. Он даже дважды перечел записку. Затем он повернулся ко мне и сказал: «Передайте г-ну Постлетуайту, что я готов тотчас же исполнить его просьбу». Я вернулся обратно в контору и передал Постлетуайту этот ответ. Очень скоро после этого все мы – Бренсон, мальчик и я – ушли из конторы как обычно и оставили г. Постлетуайта одного. Итак...

– Подождите немного, – сказал Крофт. Не можете ли вы сказать точнее: в котором часу вы снесли Беннивеллю это письмо?

– Приблизительно в половине шестого, может быть, немного раньше. Постлетуайт вернулся из Доун-Хэд-Парка тотчас же после четырех. Затем он писал письмо.

– А письмо было длинное?

– Он писал его от трех до пяти минуть. Насколько я мог разглядеть, когда Беннивелль читал его, оно было написано из трех страницах нашей обычной бумаги для писем.

– Отлично. В котором же часу вы и остальные служащие покинули контору? Однако я припоминаю: Бренсон сказал на следующее утро, что вы все ушли в половине шестого.

–  Нет, по всей вероятности, было уже без четверти шесть. Я это ясно помню, ибо у меня было назначено деловое свидание без десяти шесть, и я должен был отправиться бегом, чтобы поспеть вовремя.

– И, конечно, вы не знаете, пошел ли Беннивелль в контору после того, как вы ушли?..

– Нет, конечно, я этого не знаю... Я только хотел сказать вам, Постлетуайт уже писал ему в тот день, когда поздно вечером Бренсон отнес ему еще записку. А затем вы знаете из рассказа Бренсона, что тот также не видел его в конторе.

– Однако, – сказал Крофт, – не подлежит никакому сомнению, что он уехал с поездом в шесть пятнадцать вечера. Что же вы хотите сказать тем, что не знаете, до какой станции он доехал?

Стэнсби еще раз рассмеялся. Он взял в руки расписание поездов в зеленой обложке и сказал:

– Я хочу этим сказать, что он вернулся обратно. Должен вам сказать, что я много поработал над этим вопросом с помощью вот этой книжки, которая оказалась мне очень полезной. Следите внимательно за моим рассказом: нет никакого сомнения в том, что Беннивелль взял в тот же вечер билет первого класса от Сельчестера до Лондона и что он выехал с поездом, отходящим в шесть пятнадцать вечера. Мы имеем на этот счет вполне достоверное показание начальника станции. Но до какого места он действительно доехал?.. – вот, в чем вопрос! А я знаю, что у Беннивелля есть постоянный билет первого класса на известном секторе этой линии, позволяющий ему сойти на любой станции. Теперь я расскажу вам, как, по моему мнению, он поступил: на виду у всех, он уехал в Лондон в шесть пятнадцать. Этот поезд останавливается на Бэнхем Дженкшион, и Беннивелль вышел на этой станции. Так как было уже совершенно темно, то он не рисковал быть узнанным. Он пробыл там около часа и затем сел в обратный поезд, шедший в Сельчестер. Но он не доехал до Сельчестера, а вылез на остановке до Сельчестера в Брайтоне. Оттуда до Сельчестера всего две мили и, как вы, вероятно, знаете,  между этими городами есть совершенно пустынная дорога, идущая по полю. Беннивелль легко мог пройти эти две мили в три четверти часа и, будучи уроженцем Сельчестера и хорошо зная город, легко мог добраться до Палланта. А вы знаете, что Паллант – самое пустынное место в городе, и что, благодаря этому, он дошел до конторы никем не замеченный. Я бьюсь об заклад, что Беннивелль, действительно выехавший из города в шесть пятнадцать, вернулся обратно около половины десятого.

– А когда же он снова выехал? – спросил Крофт.

– Ба!.. – сказал Стэнсби с усмешкой, – он больше и не уезжал. Он скрывался в своем собственном доме, пока не нашел нужным снова появиться.