Текст книги "Кто убил? (ЛП)"

Автор книги: Джозеф Смит Флетчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА VII
БЕННИВЕЛЛЬ ЧТО-ТО ЗНАЕТ

После ухода леди Кардейн из конторы оба полицейских некоторое время сидели молча. Фиппс сидел за столом и машинально барабанил пальцами по бювару. Что же касается Крофта, то он стоял у окна и углубился в созерцание улицы. Он все еще продолжал стоять и смотреть в окно, когда, наконец, Фиппс обратился к нему:

– Что же вы думаете обо всем этом, Крофт? – спросил он.

Крофт пожал плечами и сделал гримасу, чтобы показать свое полнейшее равнодушие.

– Я ничего не думаю, – ответил он. – У меня есть свое собственное мнение: все, что она рассказала, полнейшая чепуха.

Он остановился и покачал головой в знак недоверия к ее рассказу. Затем, он приблизился к Фиппсу и сильно ударил кулаком по столу:

– Не находите ли вы, – воскликнул он, обращаясь к Фиппсу, – что женщина, которой нечего скрывать, тотчас же рассказала бы вам, где она провела тот вечер?

– Но она ведь не утверждала, что ничего не скрывает, – заметил Фиппс. – Вероятно, наоборот, она желает скрыть что-то, не имеющее никакого отношения к этому убийству. Я думаю, что вам придется переменить ваше мнение, Крофт.

– Пока я остаюсь при своем мнении, –  упрямо возразил Крофт. – Я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, где она провела этот вечер.

– Некоторые из людей, у которых вы наводили справки, оказались не совсем достойными доверия, – заметил Фиппс. – Ведь, она сказала, что они рассказали ей о вашем расследовании.

– Да, я это знаю, – проворчал Крофт. – И все-таки, она не скроет, в конце концов, от меня, где она была в тот вечер.

Фиппс не решался сказать своему подчиненному, что, после посещения леди Кардейн, он окончательно перестал верить его догадкам. Однако это было так: Фиппс чувствовал, что у леди Кардейн была тайна, но что эта тайна не имела никакого отношения к убийству Постлетуайта.

– Я думаю, что, если бы я был на вашем месте, – сказал, наконец, Фиппс, – я бы постарался напасть на след вещей, принадлежавших Постлетуайту лично, а также исчезнувших из его конторы. У вас есть, например, номера пропавших банкнот. Я бы, право, направил все усилия на эти поиски.

– Все уже сделано, – живо возразил Крофт. – Всюду посланы извещения с описанием украденных вещей и с номерами банкнот.

Он направился к двери и, открывая ее, еще раз взглянул на своего начальника и прибавил:

– Вот, что я еще думаю: если не она сама совершила это ужасное преступление, то она отлично знает преступника. Что же касается завещания, то я уверен, что ей известно, когда, где и, каким образом оно было уничтожено. Это мое глубокое убеждение!

– Не слишком ли вы доверяете своему чутью, с такой уверенностью идя по такому неверному следу, – пошутил Фиппс.

Крофт покинул контору и весь день провел в поисках той нити, которая привела бы его к раскрытию тайны леди Кардейн. Однако все поиски были безрезультатны, и к вечеру он совершенно разозлился. В таком настроении духа он отправился поздно вечером, после ужина, навестить своего старого приятеля, члена городского управления, Беннивелля, который жил в Палланте. Беннивелль был весьма уважаемой личностью в городе, как по своему прошлому (он служил раньше в армии), так и по настоящей его общественной деятельности. Кроме общественной деятельности он занимался торговлей марками.

Он был холостой и жил в старинном доме Палланта, расположенном почти напротив конторы Постлетуайта. Хозяйством его заведовала пожилая дальняя родственница Женни Стокер. В виду того, что она очень редко выходила из дому, в городе ее все настолько же мало знали, насколько хорошо знали Беннивелля.

Уже в течение нескольких лет у Крофта вошло в привычку проводить два или три вечера в неделю у этого старого друга. Беннивелль любил поболтать и даже  посплетничать и всегда угощал своего гостя отличным виски и чудесными сигарами. После убийства, так нашумевшего на весь город, Крофт, однако, ни разу еще не был у своего приятеля, ибо знал, что тот отсутствует по делам. Услышав теперь о возвращении своего друга, Крофт поспешил к нему и застал в гостиной давно знакомую картину: Беннивелль –  высокий и плотный мужчина – курил сигару, сидя по одну сторону камина. По другую сторону вязала свой вечный чулок Женни Стокер, а между ними стояло пустое кресло, в которое тотчас же, по старой привычке опустился Крофт.

– Давно ли вы вернулись домой? – спросил Крофт.

– Сегодня днем, – ответил хозяин.

Он тотчас же предложил гостю виски и сигару.

– Хорошенькие деньки вы пережили здесь за мое отсутствие, – прибавил хозяин. – Вероятно, вы и не запомните, когда у вас было столько дела?

Крофт налил себе виски и, сделав смесь с содой, закурил сигару. Затем, он окинул своего приятеля многозначительным взглядом.

– Да, вы много потеряли, – ответил он.

– Верно, верно, – подтвердил Беннивелль, – я много потерял. А в газетах так мало писали об этом происшествии. Да я и мало читал во время своего путешествия на север.

– Мы нарочно не давали сведений газетам, – заметил Крофт. – Мы решили, что лучше всего помещать только поверхностные сведения об этом деле.

– Совершенно правильно, – согласился хозяин. – Но вы сами, вероятно, знаете гораздо больше?

– Во всяком случае, я знаю много вещей, неизвестных широкой публике, – сказал Крофт и затем спросил: – Ведь вы уехали в самый день убийства?

– Да, я уехал по своим марочным делам с поездом, который уходит отсюда в 6 ч. 15 м. А ночью произошло это ужасное убийство. Однако я должен сказать, что не был особенно поражен убийством именно бедного Постлетуайта; я всегда удивлялся его неосторожности! Подумайте, по вечерам, когда он работал в мастерской за своим токарным станком, он всегда оставлял дверь открытой! А, кроме того, он был немного туг на ухо. Ведь, кто угодно мог войти к нему с улицы...

Крофт вполне был с этим согласен, и спросил, обращаясь к экономке:

– А вы ничего не заметили подозрительного в этот вечер, миссис Стокер? Ведь контора Постлетуайта так близко от вашего дома!

Миссис Стокер подняла глаза от своего вечного вязанья и сквозь очки посмотрела на Крофта.

– Нет, – ответила она. – Я ничего не заметила.

– И не слышали никакого подозрительного шума?

– Нет, ничего не слышала.

Беннивелль вмешался в разговор:

– Как только я вернулся, я спросил ее то же самое, – заметил он. – Вероятно, убийца вошел в дом незаметно и совершенно бесшумно. Но, даже из того, что я прочел об этом деле в газетах, я составил себе совершенно определенное мнение о нем.

– И каково же это мнение? – с любопытством спросил Крофт.

Беннивелль помахал в воздухе сигарой.

– Хотя наш городок небольшой и спокойный, все же, в нем, вероятно, водятся бродяги, – вымолвил он. – По-моему, один из этих бродяг, зная привычку покойного оставлять дверь незапертой, вошел, чтобы стащить все, что можно, и убил бедного Постлетуайта, когда тот помешал ему грабить. Здесь имел место грабеж, за которым последовало убийство. Но  возможно, что убийца не был из числа постоянных городских жителей, и, для репутации нашего городка, мне бы хотелось верить этой последней версии.

Крофт кивнул головой, но ничего не сказал, и поэтому Беннивелль продолжал:

– Но вы сами, вероятно, знаете гораздо больше и уже составили себе мнение на основании известных вам данных?

– Дело это довольно таинственное, – загадочно сказал Крофт. Некоторое время он курил молча и над чем-то размышлял. – Вероятно, живя так близко около конторы Постлетуайта, вы хорошо знали его привычки? – промолвил он, наконец, обращаясь к Беннивеллю. – Часто ли он приходил в контору по вечерам?

– Могу с уверенностью сказать, что он проводил за своим любимым занятием, по крайней мере, четыре вечера в неделю, – ответил Беннивелль. – Резьба по дереву была его страстью. У меня есть пара подсвечников его работы, которые он мне подарил. Должен сознаться, что это чудесная и очень изящная работа. Как часто я предостерегал его и советовал ему запирать входную дверь!

– И он не слушался ваших советов?

– Нет, он только смеялся над моей боязливостью. Да, теперь он дорогой ценой заплатил за свою неосторожность, – прибавил Беннивелль. Затем, после некоторого молчания, он спросил своего гостя: – Значить, вы себе совершено не представляете, кто убийца?

Крофт дал уклончивый ответь. Однако, немного позднее, когда пробило десять часов и экономка сложила свое вязанье и ушла из комнаты, он придвинул свое кресло к Беннивеллю и посмотрел на него значительными взглядом.

– Вы только что спрашивали меня, догадываюсь ли я, кто убил Постлетуайта, – сказал он. – Между нами говоря, у меня сильное и, мне кажется, обоснованное подозрение на одно лицо, и я буду весьма поражен, если моя догадка не оправдается.

– Вероятно, у вас очень веские данные, если вы подозреваете определенное лицо? – спросил Беннивелль.

– Посудите сами: вам, как должностному лицу, я могу сообщить свою догадку, под условием, конечно, что это останется между нами. Крофт еще ближе подвинул свой стул и понизил голос до шепота: – Я подозреваю леди Кардейн, – сказал он.

Беннивелль с нескрываемым изумлением уставился на своего приятеля.

– Что вы говорите, Крофт? – воскликнул он. – Леди Кардейн из Доун-Хэд-Парка? Но почему же вы ее подозреваете?...

– Я не стал бы никого подозревать, не имея на то самых серьезных данных, – торжественно объявил Крофт. – Не думаю, чтобы кто-нибудь другой, зная то, что мне известно, рассуждал бы иначе.

– Знает ли еще кто-нибудь о том, что известно вам? – спросил Беннивелль.

– Да, Фиппс все знает,  –  был ответ.

– А каково же его мнение по поводу этого дела?

– Фиппс – человек исключительной доброты и мягкости. Ему трудно себе представить, что такая хорошенькая женщина способна была на убийство бедного старичка. Я же рассуждаю иначе: у этой женщины были побудительные причины.

– Вам эти побудительным причины известны?

– Да, я кое-что знаю, – таинственно сказал Крофт, и, после того, как хозяин снова наполнил оба стакана, рассказал все, что знал по поводу пропавшего завещания.

Беннивелль некоторое время сидел в раздумье и, по-видимому, не решался что-то рассказать. Наконец, он обратился к своему гостю:

– Вы почтили меня своим доверием, рассказав так подробно все, что вам известно. Поэтому, мне хочется отплатить вам тем же и поделиться с вами некоторыми сведениями. Но, прежде всего, я хотел бы знать: слышали ли вы то, что говорят в городе по поводу леди Кардейн?

– Городские сплетни, по всей вероятности? – заметил Крофт. –  Нет, я чего не знаю. В чем же дело?

– Вы никогда не слышали, чтобы ее упоминали в связи с другим? – начал Беннивелль. – Нет?.. В таком случае  я расскажу вам: она влюблена в одного молодого человека

– Ого! – с любопытством вымолвил Крофт. – В кого же именно?

– В молодого Оклэ, – сына миссис Оклэ, который, как раз теперь в отпуску. Он постоянно живет и служит в Индии, – сказал Беннивелль. Вероятно, вы его знаете, это молодой офицер.

– Но, ведь, он гораздо моложе нее! Вы уверены в этом? – спросил Крофт.

– Я не говорил бы вам этого без достаточного основания, – возразил Беннивелль. – Вы знаете, что мне приходится часто разъезжать по марочным делам по  окрестностям. И летом, как раз, когда молодой человеке был в отпуску, я часто встречал их вместе в лесу.  Поверьте, у меня достаточно опытный глаз!

 Крофт был совершенно озадачен этой новостью. Ведь ему казалось, что он знал все сплетни, ходившие по городу.

– Значит, век живи, век учись, – в раздумье сказал он. – Думаете ли вы, что еще кто-нибудь в городе знает про этот роман?

– О, да, все те из моих приятелей, которые, подобно мне, часто бывают в разъездах, встречали их постоянно вместе, – ответил Беннивелль. – Она, кроме того, что хорошенькая, очень умная женщина.

Крофт ушел от своего приятеля в полном смущении от только что услышанной новости и решил обдумать, какое отношение этот слух мог иметь к делу Постлетуайта. Когда он уже лежал в кровати, ему в голову пришла ужасная мысль: что если леди Кардейн, чтобы избавиться от старого мужа, отравила его?...

На следующее утро он был еще поглощен этой мыслью и направился в контору Фиппса, чтобы поделиться ею со своим начальником. Когда он подходил к конторе, он увидел изящного молодого человека военной выправки, который быстро входил к Фиппсу. В этом молодом человеке Крофт тотчас же узнал молодого Оклэ, о котором он вчера говорил с Беннивеллем.

ГЛАВА VIII
А... ДРУГОЙ ЧАС?

Крофт заметил, что Оклэ был не один. С ним была изящно одетая дама, в которой он тотчас узнал миссис Сольсбюри – владелицу самого большого и дорогого магазина дамских мод в Сельчестере. Он заметил также, что миссис Сольсбюри была чем-то сильно взволнована и что она с жаром о чем-то беседовала со своим спутником.

Они вошли в контору раньше Крофта и направились к дежурному клерку. Крофт же, пользуясь своим служебным положением, прямо вошел к Фиппсу.

– Сейчас я заметил не совсем обычных посетителей, – быстро сказал Крофт. – Вас желают видеть молодой Оклэ и миссис Сольсбюри – наша знаменитая портниха. Мне бы хотелось присутствовать при вашем разговоре.

– Как вы думаете, почему они пришли сюда? – спросил несколько озадаченный Фиппс. – Я, конечно, знаком с Оклэ. Ведь он через несколько дней уезжает обратно в Индию, – его отпуск уже почти кончился.

Крофт с опаской посмотрел на дверь, хотя сам тщательно запер ее, когда вошел в кабинет. Затем он сообщил своему начальству все, что рассказал ему Беннивелль накануне вечером.

– Я не думал, чтобы это могло иметь какое бы то ни было отношение к делу Постлетуайта, – сказал он в заключении, – но мне вдруг в голову пришла странная мысль.

– В чем же дело? – спросил Фиппс.

– Сэр Джемс скончался совершенно неожиданно, – сказал Крофт.  – И, если она действительно влюблена в этого молодого человека...

– Полноте, полноте! – воскликнул Фиппс. – Ведь мы знаем заключение врачей!

– Доктора могут ошибаться или же могут быть подкуплены, – упрямо возразил Крофт. – Ведь накануне он был еще почти здоров, а на следующее утро скончался. При нем были только леди Кардейн и сиделка. Мне кажется....

Стук в дверь прервал Крофта.

– Капитан Оклэ желает вас видеть, сэр, сказал вошедший служащий Я сказал, что вы заняты, но....

– Попросите войти, – прервал его Фиппс. – Вы будете присутствовать при нашем разговоре, Крофт, – продолжал он, когда служащий вышел. – Мы тотчас же узнаем, в чем дело: я знаю Оклэ – он не будет даром терять времени.

Капитан Оклэ был высокий и красивый молодой человек, во внешности и в манерах которого сохранилось еще что-то мальчишеское. Ему было, видимо, не по себе, и он сильно волновался и нервничал.

Миссис Сольсбюри была также, по-видимому, сильно взволнована и в смущении оглядывала обоих полицейских чиновников. Капитан Оклэ тотчас же начал быстро говорить:

– Видите ли, господин Фиппс, мы пришли сюда, потому что до меня дошли странные слухи, распространяемые вашими служащими. Всю эту болтовню следует немедленно прекратить...

Он остановился, ибо увидел вдруг Крофта, и с нескрываемой злостью посмотрел на него.

– Вы полицейский надзиратель Крофт.... неправда ли? – заметил он. – Мне говорили, что это вы....

Фиппс прервал его.

– Присядьте, пожалуйста, миссис Сольсбюри, – сказал он. – И вы, также, Оклэ. И прежде, чем продолжать, запомните, что Крофт действовал по моим указаниям и что я несу ответственность за его поступки. А теперь расскажите, в чем дело.

Оклэ густо покраснел и продолжал смотреть на Крофта горящими глазами.

– До меня дошли слухи, – начал он, что в городе связывают имя леди Кардейн с убийством Постлетуайта. Все это началось из-за того, что она была в Сельчестере в тот вечер и не хотела сказать вам, где именно она провела вечер. Я попрошу вас немедленно же заставить прекратить эти толки. Вот, что я пришел вам сказать.

– Было бы гораздо лучше, если бы леди Кардейн сама прекратила эти толки, – сказал Фиппс,  – и откровенно рассказала бы нам, где она была в тот вечер. А теперь скажите мне: вас прислала сюда сама леди Кардейн?

– Нет, леди Кардейн не знает, что я пошел к вам, – сказал Оклэ с горечью. – Я пришел сюда по своему собственному побуждению, ибо считаю, что вы должны прекратить…

– Мы поступим так, как найдем это нужным, – прервал его Фиппс. – Но, будьте же благоразумны! Вероятно, вы пришли сюда, чтобы что-то рассказать?

Оклэ переводил взгляд с одного полицейского чиновника на другого, и ни на одном лице не видел сочувствия. Вдруг он решился и заговорил быстро и уверенным тоном.

– Хорошо, если вы хотите так разговаривать со мною, то я быстро докажу вам, что вы находитесь на ложном пути: леди Кардейн не могла быть в тот вечер в конторе старика.

– Почему же нет? – спокойно спросил Фиппс.

Оклэ прямо посмотрел в глаза своему собеседнику.

– Раз вам непременно нужно все досказывать до конца, то я скажу вам, что леди Кардейн была со мною, – ответил он. – Довольно с вас этого?

– А где же леди Кардейн была с вами? – спросил Фиппс.

– Если вам непременно и это нужно знать, то я отвечу вам: у миссис Сольсбюри, – сказал Оклэ. – Дело в том, – проговорил он быстро, – что я уезжаю обратно в Индию через день или два и нам нужно было переговорить по одному делу, и потому мы встретились с ней в тот вечер у миссис Сольсбюри. Я нарочно попросил миссис Сольсбюри прийти сюда со мною, дабы она могла сама подтвердить вам мои слова.

Миссис Сольсбюри слегка наклонила голову, как бы подтверждая его слова. Однако Фиппс не был удовлетворен этим объяснением.

– В котором же часу вы встретились с леди Кардейн у миссис Сольсбюри в тот вечер? – спросил он.

– В половине девятого, – тотчас же ответил Оклэ.

– И до которого часу она пробыла с вами?

– Ровно час.

– Куда же она направилась потом?

–  Куда – куда?... Конечно, домой, в Доун-Хэд-Парк!

– Она так и сказала вам, что едет прямо домой?

– Да, она сказала, что отправляется домой.

– Тотчас же?

– Да! Я, по крайней мере, так понял ее! Она сказала, что ее ждет автомобиль.

– А вы не проводили ее до автомобиля?

– Я? Нет… конечно, нет! Вообще, не нужно было, чтобы все знали о том, что мы встретились... Но, – мне кажется, – на этом можно прекратить обсуждение поступков леди Кардейн. Я рассказал вам все совершенно откровенно, дабы прекратились эти глупые толки и дабы доказать, что она не могла быть в тот вечер в Палланте.

– Потому что она была с вами? – прервал его Фиппс с добродушной улыбкой, – от половины девятого до половины десятого?  Отлично!... Но, к сожалению, Оклэ, этого совершенно недостаточно. Должен вам сказать, что леди Кардейн не поехала домой после того, как вы расстались, а оставалась в городе еще час и лишь после этого села на Кроссе в поджидавший ее автомобиль. А... другой час, т. е. от половины десятого до половины одиннадцатого, – где провела его леди Кардейн?

Краска бросилась в лицо молодому человеку. Он с нескрываемым озлоблением посмотрел на своего собеседника.

– Она не была в городе от половины десятого до половины одиннадцатого, – пробормотал он. Она...

– Простите меня... Леди Кардейн была в городе от половины десятого до половины одиннадцатого, – спокойно сказал Фиппс. – Мы это наверное знаем. У нас есть показания шофера: он высадил ее из автомобиля на Кроссе в половине девятого и получил приказание приехать за ней туда же в половине одиннадцатого. Где же была леди Кардейн и почему она не хочет нам об этом говорить?

Оклэ ничего не ответил: видимо, он был совершенно выбит из колеи. Он был озлоблен, смущен и сконфужен.

– Из слов леди Кардейн я понял, что она отправляется прямо домой, – пробормотал он. Затем он повернулся к миссис Сольсбюри – Не правда ли, вы так же ее поняли? – спросил он. – Ведь вы присутствовал при этом.

 – Да, я слышала, как леди Кардейн  сказала, что она едет домой, – подтвердила портниха. – Я не могу в точности припомнить ее слова, но помню, что она прибавила, что ее ожидает автомобиль.

– Вас ввели в заблуждение, – сказал Оклэ с вызывающим взглядом в сторону Фиппса. – Леди Кардейн не было в городе от половины десятого до половины одиннадцатого!

– Нет, вы ошибаетесь, наши сведения совершенно верны, – ответил Фиппс, –  и, если вы хотите действительно оказать услугу леди Кардейн, – посоветуйте рассказать нам, где она провела этот другой час.

– А если она не захочет рассказать этого? – вызывающе спросил Оклэ.

Фиппс протянул руку к звонку и нажал кнопку.

 – Это уже наше дело, мой юный друг, – сказал он. – Мне кажется, вам пора теперь идти. До свидания, миссис Солсбюри.

С видимым удовольствием портниха поднялась с места. Оклэ был, по-видимому, сильно раздражен.

Когда за ними закрылась дверь, Фиппс с улыбкой повернулся к Крофту.

– Вероятно, вы думаете, Крофт, что прибавили еще звено к той цепи, которой вы окутали леди Кардейн? – спросил он с саркастической улыбкой.

– А ваше мнение? – спросил Крофт.

– Я просто думаю, что леди Кардейн не желает посвящать нас в те дела, которыми она занята была в тот вечер. Однако мы не замедлим узнать о них.

Крофт не склонен был теряться в догадках и решил узнать все как можно скорее. Около полудня, когда жизнь в маленьком городке почти замерла, он направился в магазин миссис Сольсбюри и, по счастью, застал ее одну. Он тотчас же приступил к делу и спросил ее:

– Между нами говоря, миссис Сольсбюри, знали ли вы, что леди Кардейн и этот молодой человек должны были встретиться у вас?

Портниха удивленно подняла брови.

– О, нет, господин Крофт, – воскликнула она. – Они, правда, пришли вместе и, быть может, условились об этом заранее. Но меня они об этом не предупредили. Леди Кардейн прислала мне записку и предупредила меня, что зайдет около половины девятого. Она ведь моя клиентка. Когда она окончила примарку, они сидели в приемной комнате и разговаривали до половины десятого. Ведь не могла же я попросить их уйти! В сущности говоря, – она еще молодая женщина, а сэр Джемс был, кажется, на тридцать лет старше ее!

– Теперь скажите мне – продолжал свои расспросы Крофт, – как вы думаете, подозревал ли сэр Джемс об этом романе?

– Это, во всяком случае, было бы неудивительно, – ответила миссис Сольсбюри. – Дело в том, что леди Кардейн сама рассказала мне, что незадолго до смерти сэр Джемс получал анонимные письма касающаяся этого молодого человека и ее отношений к нему.

– Значит, она во всем доверялась вам? – быстро спросил Крофт.

– Да, до известной степени. Она даже показала мне одно из этих писем и указала на то, что оно было отправлено из Сельчестера и, следовательно, исходило от лица, которое видело их вместе.

 – А что же было написано в этом письме? – спросил Крофт.

– О, ничего особенного! Автор письма спрашивал только, известно ли сэру Джемсу, что его жена тайно и регулярно встречается с молодым человеком. Больше не было ничего, но, конечно, этого было достаточно, чтобы рассердить ревнивого человека.

– Рассказала ли вам леди Кардейн, какое впечатление это письмо произвело на ее мужа?

– Нет. Она просто показала мне письмо и заметила, что оно доказывает, что в городе есть очень недоброжелательные люди.

– Но почему она показала письмо именно вам, миссис Сольсбюри?

– Этого я право не знаю, господин Крофт.

 – Скажите мне еще вот что: отнеслась ли леди Кардейн к этому письму серьезно или шутя?

– Также не знаю, господин Крофт. Во всяком случае, она сказала мне, что это одно из многих писем, полученных ее мужем.

После этого разговора мысли Крофта продолжали вертеться вокруг вопроса: имели ли все эти факты какое-нибудь отношение к убийству в Палланте? Какое-то внутреннее чутье отвечало утвердительно на этот вопрос, и уверенность Крофта еще усилилась, когда, на следующий день, в то время, как он был у Фиппса, опять доложили о приходе леди Кардейн.