Текст книги "Кто убил? (ЛП)"

Автор книги: Джозеф Смит Флетчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА XXIV
ГОЛЛИНДЖ ПРИПОМИНАЕТ

На зов этот вошел высокий человек военной выправки и встал молча, ожидая дальнейших приказаний.

– Ватсон здесь? – спросил Крофт. – Скажите ему, чтобы он переоделся в штатское платье, приготовил бы автомобиль и был бы здесь через полчаса. Пусть он сделает большой запас бензина: быть может нам придется проехать большое расстояние. И вы, Веббер, должны будете также поехать с нами.

После того, как Веббер ушел, сам Крофт переоделся в штатское платье, которое всегда висело у него в конторе наготове. В то время, как он переодевался, он не переставал думать. Письмо сэра Джемса, адресованное м-с Сандерсон,  внушило ему новую догадку: по всей вероятности, под словом «документы» в записной книжке сэра Джемса значились не только векселя, переданные Постлетуайту, но и этот пакет. Быть может, даже, запись эта совсем и не касалась векселей, а только пакета,  обозначенного словом «документы». Крофт не сомневался в том, что сэр Джемс» передал этот» пакет Постлетуайту и что убийца старика украл этот пакет. Но ему нужно было получить дальнейшие сведения, и единственным источником для получения таких сведений он считал Брассета – дворецкого из Доун-Хэд-Парка. Брассет уже многое рассказал ему из того, что произошло в день убийства и, быть может, в состоянии был бы припомнить дальнейшие подробности.

Ему непременно нужно было тотчас же увидеть Брассета, а единственная возможность узнать его адрес – это была поездка в Доун-Хэд-Парк, где он мог добыть его у оставшейся прислуги.

Через полчаса Крофт уже выехал в большом казенном автомобиле, всегда находившемся наготове для служебных разъездов. Еще через двадцать минут он уже подъезжал к воротам парка.

Когда они въехали в парк, он обратился к шоферу:

– Остановитесь за главным домом, у домика главного садовника, – сказал он.

Ватсон проехал через фруктовый сад, между кустами смородины и остановился у хорошенького маленького домика. Крофт вышел из автомобиля.

– Подождите меня здесь. Вероятно, я пробуду недолго, но, быть может, вам придется прождать довольно продолжительное время. Во всяком случае, потушите огни: я не желаю, чтобы кто-либо знал о моем посещении.

Он приблизился к домику и постучал в дверь. В соседнем окне ставни были открыты? и он увидел, что главный садовник с семьей пил чай. Услышав стук в дверь, он встал, открыл дверь и в изумлении вскрикнул, увидев посетителя.

– Я желал бы только сказать вам несколько слов, г. Марч, – сказал Крофт. – Вы разрешите мне войти?

– Войдите, прошу вас, сэр.

Он повел своего посетителя в комнату, расположенную по левую сторону передней и зажег свет.

– Здесь немного холодно, сэр, – сказал садовник, как бы извиняясь, – но я вас понял, что вы желаете побеседовать с глазу на глаз, не так ли?

– Да, совершенно верно, – ответил полицейский агент. – Я только хотел получить от вас некоторые сведения. Насколько я знаю, Брассет покинул Доун-Хэд-Парк?

– Да, сэр. Он уехал сегодня утром.

– Чтобы поступить на другое место?

– Насколько я знаю, он хочет поселиться на покое. Несколько дней тому назад он сказал мне, что много работал в своей жизни, и хотел бы теперь отдохнуть. Ведь он всегда был таким бережливым человеком, сэр!

– А знаете ли вы, куда он уехал? – продолжал спрашивать Крофт.

– Насколько я понял, – в Лондон.  Но в точности не могу вам сказать. По всей вероятности, Голлиндж это знает.

– Не можете ли вы пойти в дом и сказать Голлинджу, что я хотел бы поговорить с ним, – спросил Крофт. – Если он не занят, конечно: ведь, кажется, леди обычно в это время обедает?

– Леди в Лондоне, – был ответ. – Она уехала сегодня днем на день или на два. Голлиндж, конечно, свободен, и я его приведу сюда.

– Благодарю вас, Марч. Простите, что я вас беспокою, но я не желал бы, чтобы прислуга знала, что я разговаривал с Голлинджем.

Когда садовник ушел, Крофт продолжал размышлять над событиями сегодняшнего дня.

Через десять минуть садовник вернулся с Голлинджем и, введя его в комнату, оставил его одного с Крофтом и закрыл дверь. Крофт предложил Голлинджу сесть и сам сел против него.

– Я хотел бы узнать от вас некоторые подробности о последнем дне жизни сэра Джемса, – сказал Крофт. – Мне очень нужно было видеть Брассета, но он уехал.

– Да, он уехал совсем, чтобы поселиться на отдых, сэр.

– Кажется, он уехал в Лондон?

– Да, сэр. Я знаю его адрес. Во всяком случае, я видел его на ярлыке, который он наклеил на свой большой чемодан.

– Отлично, – сказал Крофт. – Можете вы мне его сообщить?

– Веллингтон Отель, Стрэнд, сэр, – тотчас же ответил Голлиндж. – Не думаю, однако, чтобы он пробыл там долго, ибо он просил пересылать ему все письма в почтовое отделение на Спринг-стрит.

Крофт записал оба эти адреса.

– Благодарю вас, Голлиндж, – сказал он. – Теперь мне хотелось бы предложить вам несколько вопросов относительно последнего дня жизни сэра Джемса. Вы, ведь, помните, вероятно, как вы и Брассет подписались под завещанием?

– О да, сэр, в качестве свидетелей. Я отлично это помню.

– У вас хорошая память?

– Исключительно хорошая, сэр.

– Отлично! В таком случае, припомните день накануне составления этого завещания. Приезжал ли в этот день кто-нибудь в Доун-Хэд-Парк?

– Нет, сэр. Никого, кроме доктора. Я это отлично помню, ибо дежурил весь день из-за отсутствия Брассета.

– Куда же ездил Брассет?

– Сэр Джемс посылал его в Лондон, в свой банк.

Крофт должен был удержаться, чтобы не вскрикнуть от удивления. Слова Голлииджа напомнили ему письмо сэра Джемса к миссис Сандерсон: «Вчера я получил из своего банка 50 банкнот по тысяче фунтов». Тем не менее, Крофт продолжал совершенно спокойно расспрашивать.

– Брассет сам рассказал вам о том, что сэр Джемс послал его в банк?

– Да, сэр. Он сказал мне утром, что сэр Джемс посылает его в Лондон, в банк, и что большую часть дня я должен буду исполнять его работу.

– В этом не было ничего необычного, не правда ли? – спросил Крофт.

– О нет, сэр. Это случалось время от времени.

– А часто посылал сэр Джемс Брассета в банк?

– Нет, сэр. Но ведь сэр Джемс лежал больной в тот день.

– Помните ли вы, когда Брассет уехал в этот день из Доун-Хэд-Парка и когда он возвратился?

– О, да, сэр. Он уехал из Сельчестера с поездом в 11 ч. 5 м. и вернулся с поездом, который отходит из Лондона в 3 ч. 20 м. Еще не было шести часов, когда он вернулся в Доун-Хэд-Парк.

– Значит, он недолго пробыл в Лондоне, – заметил Крофт.

– Я думаю, что он только успел побывать в банке.

– Между прочим, какой это банк?

– Британский Имперский банк, сэр.

– Вы знаете этот банк?

– Бывал там много раз, сэр, когда мы жили в Лондоне. Отсюда же сэр Джемс всегда посылал Брассета.

Крофт некоторое время размышлял молча.

– Вы не должны удивляться, Голлиндж, что я предлагаю вам такие вопросы, – сказал Крофт, наконец. – У меня есть важные на то причины. Между прочим, не помните ли вы, видел ли Брассет сэра Джемса, когда вечером вернулся из Лондона?

– О да, сэр! Брассет прямо прошел в комнату сэра Джемса.

– Отлично! Теперь постарайтесь припомнить события следующего дня. Вы хорошо помните приезд Постлетуайта и все обстоятельства, при которых вы подписались под завещанием в качестве свидетеля? Теперь постарайтесь припомнить все, что произошло после отъезда Постлетуайта.

Голлиндж, в свою очередь, немного помолчал, как бы размышляя.

– Я припоминаю одну вещь, сэр, – сказал он, наконец. – Приблизительно через полчаса после отъезда г. Постлетуайта сэр Джемс позвонил. Я вошел на его звонок, и он велел мне позвать Брассета. Брассет пошел к нему наверх и оставался с ним, вероятно, около часу.

– Наедине?

– Насколько я знаю, да, сэр.

Не припомните ли вы еще что-нибудь? – спросил Крофт.

– Ничего особенного, сэр, за исключением того, что, когда Брассет спустился вниз, он сказал мне, что выйдет вечером, и что поэтому я должен буду отзываться на звонки сэра Джемса.

– Брассет вышел из дому вечером? – с любопытством спросил Крофт.

– Да, сэр. Он имел право выходить вечером раз в неделю. Обычно он ходил в один из сельчестерских клубов, членом которого он состоял. Не сумею вам сказать в точности, какого именно, я сам никогда там не был.

– А в котором же часу Брассет вышел из дому в тот вечер? – продолжал свои расспросы Крофт.

– Кажется, приблизительно, около половины девятого, сэр. Он никогда не выходил раньше этого часа.

– Как же он добрался до Сельчестера? Ведь, не шел же он пешком так поздно вечером?

– Нет, сэр. У него был велосипед.

– А не знаете ли вы, в котором часу он вернулся домой?

Голлиндж покачал головой.

– Нет, сэр. Я не имею ни малейшего представления об этом. Ведь, у него был свой ключ от двери, находившейся около его комнаты.

– Отлично! – сказал Крофт.

Некоторое время Крофт сидел молча и тщательно обдумывал только что полученные сведения. Затем он снова обратился к Голлинджу

– Не можете ли вы припомнить еще каких-нибудь событий в тот вечер? – спросил он.

– Произошло еще нечто, сэр, над чем я с тех пор часто думал, хотя и никому об этом не рассказывал, – ответил Голлиндж, подумав некоторое время над предложенным ему вопросом. – Около девяти часов вечера сиделка сэра Джемса сошла вниз и сказала мне, что сэр Джемс желает меня видеть. Я поднялся наверх. Сэр Джемс вынул из-под подушки письмо. – «Голлиндж, – сказал он, – возьмите это письмо и опустите его сами в почтовый ящик за воротами. Ни в коем случае не опускайте его в почтовый ящик, находящейся в доме, а сделайте так, как я вам приказываю, и вернитесь сюда, чтобы сказать мне, что вы это исполнили. Это весьма важно», – прибавил он. Я, конечно, пошел и исполнил его приказание.

–  Вас это приказание немного удивило, не правда ли?

– Да, сэр. Обычно все письма опускались в ящик, находившийся в самом доме. Это же письмо мне было приказано опустить в ящик, находившийся у ворот парка.

– А не заметили ли вы случайно, кому было адресовано это письмо?

– Да, сэр. Я полюбопытствовал и взглянул на адрес. Оно было адресовано госпоже Сандерсон в Лондон.

– Скажите еще вот что: не было ли во внешнем виде письма чего-нибудь необычного?

– Нет, сэр, ничего, кроме того, разве, что оно было запечатано большой красной восковой печатью, в то время, как сэр Джемс обычно не запечатывал своих писем.

– И вы говорите, что никогда никому этого не рассказывали? – продолжал Крофт. – Вы никогда не говорили об этом Брассету?

– О, нет, сэр! Я сразу понял по тону сэра Джемса, что он желает, чтобы об этом не болтали.

Крофт встал и, поблагодарив Голлинджа, вышел из домика садовника, размышляя о только что слышанном.

– Ватсон, – сказал он. – Надеюсь, что у вас большой запас бензина. Поезжайте тотчас же в Лондон и выберите лучшую дорогу, ибо уже очень темно.

ГЛАВА XXV
ФЕЛКИН ДЕЙСТВУЕТ

Веббер был одним из самых деятельных и смышленых служащих Крофта, на которого он вполне полагался и мнением которого он всегда очень дорожил. Однако на этот раз Крофт не сказал своему служащему ни слова, а сам все время обдумывал, сопоставлял факты и выводил из них соответствующие заключения. Он не заметил, как проехал таким образом несколько миль и отвлекся от размышлений только тогда, когда заметил огни большего города, расположенного в долине.

Он нагнулся к Ватсону и спросил его:

– Вероятно, это город? Остановитесь.

Минуту спустя он был у телефона и говорил с одним из главных своих помощников в Сельчестере.

– Это вы, Джонсон? С вами говорить Крофт. Я направляюсь в Лондон по делу об убийстве Постлетуайта. Прошу вас тщательным образом следить за Беннивеллем и установить также наблюдение за его домом. Наилучшим местом для наблюдений за этим домом я считаю контору Постлетуайта, находящуюся как раз напротив. Марк Бренсон даст вам ключ, вы можете сказать ему, зачем он вам нужен. Пусть следят день и ночь за всеми действиями Беннивелля. Завтра же утром первым делом под каким-нибудь предлогом зайдите сами к Беннивеллю, чтобы узнать, дома ли он. Если застанете его дома, позаботьтесь о том, чтобы не терять его из вида. В девять часов утра я позвоню вам из Лондона. Поняли? Действуйте очень осторожно!

После этого Крофт снова сел в автомобиль и, в то время, как они приближались к Лондону, он начал посвящать Веббера в только что услышанный им рассказ Голлинджа и в связь этого рассказа с посещением миссис Сандерсон. Крофт высказал предположение, что вряд ли можно сомневаться в том, что пакет с банкнотами украден был убийцей Постлетуайта. По его мнению, спорным вопросом был только следующей: был ли пакет с его содержимым мотивом убийства? Или же убийца, совершив преступление по другим мотивам, уже потом нашел пакет и присвоил его?

– Так! – проворчал Веббер, который вообще не любил много говорить.–  На основании того, что вам теперь известно, в первом случай убийца Брассет, а во втором – Беннивелль. Который же из двух?

– Вероятно, Брассет знал, что он принес из банка, – сказал Крофт. – Особенно, принимая во внимание доверие, которое к нему питал его хозяин, можно с уверенностью утверждать, что он знал это. Во всяком случае, я могу разузнать в банке, передали ли ему открыто пятьдесят тысяч фунтов или же в запечатанном пакете. Теперь я недоумеваю вот относительно чего: знал ли Брассет, что его хозяин передал эти банкеты Постлетуайту?

– Согласно показанию Голлинджа, Брассет оставался около часу наедине с сэром Джемсом после того, как Постлетуайт уехал из Доун-Хэд-Парка, – сказал Веббер. – Быть может, сэр Джемс рассказал ему об этом?

– Весьма возможно, – согласился Крофт.

– Ведь Брассет знал о родстве миссис Сандерсон с сэром Джемсом, – сказал Веббер. – Быть может, сэр, он передал пакет с банкнотами Постлетуайту.

– Сказал ли он ему также, что написал письмо миссис Сандерсон, чтобы известить ее об этом?

– Думаю, что нет, – ответил Веббер. – Из слов Голлинджа можно заключить, что письмо миссис Сандерсон было написано позднее. Иначе незачем было бы посылать с этим письмом Голлинджа и поручать ему опустить письмо в ящик за воротами и держать это в тайне. Я думаю, что письмо было написано после ухода Брассета.

– В таком случае, – сказал Крофт, – в тот вечерь, когда Брассет отправился в Сельчестер, он был совершенно уверен, что никто, кроме него не знает о том, что деньги находятся у Постлетуайта. Я думаю, что нам легко будет узнать, был ли действительно Брассет в клубе в тот вечер. Жаль только, что прошло уже столько времени с тех пор!

–  Жаль во многих отношениях, – заметил Веббер. – Ведь не так легко разменять тысячу фунтов. Я сам никогда даже не видел такой крупной бумажки. Это, ведь, не то, что разменять пять или десять фунтов! Теперь же прошло уже столько времени, что вор, по всей вероятности, преспокойно успел от них отделаться или же, во всяком случай, разменял часть их.

– Несомненно, – согласился Крофт. – Ведь государственный банк обязан разменять такую бумажку, она, ведь, на предъявителя!

– Да, хитрецы эти два субъекта, – заметил Веббер.

– Два? – спросил Крофт.

– Веббер рассмеялся.

– А как же: Брассет и Беннивелль. Пока мы разговаривали с вами, я все время недоумевал…

– Что же вы думали? – спросил с любопытством Крофт.

– Не сообщники ли они, – сказал Веббер с усмешкой. – Кто же тот мужчина, которого видели с Беннивеллем в ночь убийства и который вошел с ним в контору Постлетуайта?

Крофт ничего не ответил. Он размышлял над различными предположениями, которые возникали у него после услышанного рассказа.

Вдруг он снова заговорил.

– Я думаю, что экономка Беннивелля многое могла бы рассказать, – воскликнул Крофт. – Как только мы вернемся, я расспрошу ее. Умная женщина, не правда ли, Веббер?

– Я думаю, что она умеет держать язык за зубами, – заметил Веббер.

Автомобиль несся, оставляя за собой деревни и городки, и наконец, достиг южных предместий Лондона.  Веббер велел шоферу доехать до Вестминстер-Бриджа и повернуть к театру, где он приказал ему остановиться.

Крофт вышел из автомобиля и смешался с толпой, выходившей из театра; было как раз время театрального разъезда. Он отыскал улицу, на которой находился указанный Голлннджем отель. Отель оказался лучшего вида, чем он думал, и у входа стоял представительный швейцар.

Крофт проник в отель вместе с несколькими клиентами, возвращавшимися из театра, и постарался отвести в сторону швейцара и поговорить с ним с глазу на глаз.

– Здесь остановился господин Брассет? – спросил он. – Дома ли он сейчас?

Швейцар бросил на него подозрительный взгляд и не сразу ответил. Тогда Крофт вынул свою карточку и протянул ему.

– Вы видите, кто я, – сказал он. – Мне нужно видеть господина Брассета по очень важному частному делу. Где помещается его комната?

Швейцар тотчас же понизил голос и ответил:

– Собственно говоря, он и здесь, и нет. Он приехал сегодня днем, ведь он старый наш клиент, и привез свой багаж. Однако он уехал и сказал, что будет ночевать у друзей в деревне и что комната ему на эту ночь не нужна. Но он заказал комнату на завтра и сказал, что проведет ночь здесь и что придет сюда в отель утром.

– В определенное время?

– Он сказал, что в двенадцать часов.

Крофт опытным глазом осмотрел швейцара и решил, что ему можно довериться.

– Видите ли, – начал он, – весьма важно, чтобы Брассет не знал, что я его спрашивал и что я приду завтра в двенадцать. Поэтому прошу вас ничего не говорить ему о моем сегодняшнем посещении,  а также о том, что я приду завтра. Вы потом узнаете, почему это нужно.

– Понимаю, – сказал швейцар, еще раз бросив взгляд на карточку Крофта. – Никому ни слова!.. Завтра в двенадцать часов!

Крофт вернулся к своим спутникам. Конечно, они решили переночевать в городе. Нужно было, прежде всего, поместить автомобиль в гараж и, затем, самим задержать комнаты в отеле.

В двенадцать часов ночи Крофт был уже в постели и раздумывал над всем происшедшим. Он долго не мог уснуть, но, однако, на следующий день в девять часов он уже выпил утренний кофе и направился к телефонной будке с целью позвонить в Сельчестер.

– Имеете что-нибудь сообщить? – спросил он тотчас же своего служащего.

– Да: Беннивелль уехал! – был быстрый ответ.

– Как? Что вы хотите этим сказать?..

– Я под благовидным предлогом зашел к нему сегодня утром в восемь часов после того, как тщательно следил за домом в течение всей ночи. Оказывается, он уехал вчера вечером, довольно рано и неизвестно куда, – по делам.

– Но нет никаких доказательств, что он действительно уехал, не правда ли?

– Я и сам так думал и потому произвел расследование на железнодорожной станции. Мне сказали, что он действительно уехал в Кингспорт с поездом,  отходящим в шесть сорок.

Крофт мысленно выругался. Однако ничего было делать.

– Во всяком случае, продолжайте следить за домом, – сказал он. – В особенности ночью. Он может ведь возвратиться. Следите также за экономкой. Если она выйдет из дому, пусть за ней следят. Мне нужно будет ее видеть после моего возвращения.

Крофт повесил трубку и хотел уже уходить из телефонной будки, когда  вдруг его осенила мысль. Он спросил номер телефона Фелкина и через минуту уже говорил с ним и спросил его, предпринял ли он что-нибудь по поводу их вчерашнего разговора. Крофту показалось, что ответ последовал не сразу и что Фелкин подумал, прежде, чем ответить. Но наконец, все же он сказал:

– Да, я уже кое-что сделал.

– Что же именно?

– Очень трудно объяснить вам это по телефону. Я предпочел бы рассказать вам все, когда вы вернетесь.

– Нет, мне нужно непременно знать это тотчас же! Это очень, очень важно!..

– Отлично! В таком случае расскажу вам: после нашего разговора я долго думал над этим делом и решил, что лучше всего прямо переговорить обо всем с Б. Я отправился к нему тотчас же.

– Но вы, надеюсь, не сообщили ему того, что мы вам рассказали?

– Нет, я не назвал вас. Я сказал, что мне известно, что по городу ходят слухи о финансовых делах Строительного Общества и что ему придется считаться с этими слухами. Затем я прямо попросил его, в качестве одного из директоров, предъявить мне все документы сегодня в двенадцать часов.

– А что же он вам на это ответил?

– Он рассмеялся и высмеял самую идею такой проверки. Однако я возразил ему, что со мной шутки плохи и что в случае отказа ему придется считаться с последствиями своего поступка.

– Ну, и что же?

– Думаю, что все будет в порядке. Конечно, возможны маленькие упущения, но, думаю, что он исполнит то, о чем я его просил.

– Это вы так думаете! Но знаете ли вы, что он уехал?

– Как уехал? Куда же? И когда?

– Я бы сам желал знать, куда и когда! Он исчез вчера вечером, вскоре после того, как вы с ним виделись. Вы сами все испортили, господин Фелкин! Нужно было действовать не прямо, а кружным путем. Теперь же он испугался и сбежал.

– Но ведь не мог же он далеко уехать со вчерашнего вечера? Что вы намерены по этому поводу делать?

– Об этом не заботьтесь, а подумайте о том, что вы можете сделать в Сельчестере. Повидайте директоров! Я же здесь очень занят. Постарайтесь все разузнать и расскажите Фиппсу обо всем происшедшем.

И не ожидая ответа Фелкина, он повесил трубку и вышел из телефонной будки. Мысленно он страшно ругал Фелкина за его поспешность. Ведь Беннивелль выехал уже много часов тому назад, и в это время он уже, быть может, находился по пути во Францию. Быть может, он уже даже был во Франции. Ведь он выехал из Сельчестера вечером и мог свободно попасть на ночной пароход.

По мнению же Крофта, бегство Беннивелля означало признание в его виновности.

– Следующим происшествием будет, несомненно, исчезновение экономки, – проворчал он. – Однако я надеюсь, что мы сможем помешать этому!

Сообщив Вебберу обо всем происшедшем и условившись встретиться позднее с ним и с Ватсоном, Крофт направился в Британский Имперский Банк и попросил, чтобы его принял управляющей банком. До встречи с Брассетом, в двенадцать часов, ему нужно было еще узнать кое-какие факты.

Крофту пришлось немного подождать, прежде, чем его попросили войти в кабинет управляющего. Когда же он вошел, он увидел что управляющей с интересом рассматривает его карточку. Крофт не стал терять времени и сразу приступил к делу.

– Я попросил свидания с вами по поводу одной сделки, с покойным сэром Джемсом Кардейном, которая имела место в вашем банке, – сказал он. – Из этой сделки произошло дело, над выяснением которого я сейчас работаю.

– В самом деле? – спросил управляющий, все время весьма внимательно слушавший. – Это дело профессионального характера?

– Да, и дело это очень серьезное. Вот в чем оно заключается: в ноябре месяце сэр Джемс прислал сюда в банк своего дворецкого Брассета с чеком на пятьдесят тысяч фунтов и просьбой дать пятьдесят банкнот по тысяче фунтов каждую. Вероятно, вам это известно?

– Лично, нет! – ответил управляющий. – Однако, кассир, конечно, знает. Я сейчас позову его сюда.

– Подождите минуту, – попросил Крофт. – Я только хотел спросить вас, не было ли в том, что я вам рассказал чего-нибудь необычного?

–  Нет, –  ответил управляющей. – Сэр Джемс был весьма состоятельный человек, миллионер, и всегда имел дело с крупными суммами. Мы знаем Брассета, ибо он часто приходил сюда по поручению своего хозяина. Кажется, он принадлежал к разряду слуг, которым всецело доверяют. Однако до того, как я пошлю за кассиром, не скажете ли вы мне, в чем дело?

– Дело в том, ответил Крофт, что в ту же ночь, т. е. 5-го ноября, банкноты эти были украдены и что мы узнали, об этом только вчера и совершенно случайно.

Управляющий казался очень удивленным.

– Украдены? Но у кого же и откуда?

Крофт дал ему необходимые объяснения.