Текст книги "На отмелях"

Автор книги: Джозеф Конрад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Да, я знаю. А вы разве не знаете? – невинно проговорил Картер.

Шо с минуту помолчал.

– Где шкипер? – спросил он наконец.

– Я оставил его внизу. Он как будто задремал. Где моя шлюпка?

– Ваша шлюпка за кормой. И позвольте вам сказать, что вы так же невежливы, как вы оказались недобросовестны. Совершенно так же.

Картер, спотыкаясь, тронулся к гакаборту, но при первом же шаге наткнулся на чье-то быстро ускользнувшее тело. Ему пришло в голову, что в такие ночи люди становятся беспомощными. Любой человек, способный поднять кол, мог бы сейчас безнаказанно раздробить ему череп. Картер чувствовал странное раздражение. И, обращаясь к Шо, который, как он предполагал, стоял где-то близко, он громко сказал:

– А мне кажется, что вы и ваш шкипер кончите плохо, прежде чем…

– Я думал, что вы в вашей шлюпке. Вы переменили ваше решение? – раздался низкий голос Лингарда совсем близко от Картера.

Картер, продвигаясь ощупью вдоль поручня, нащупал наконец трос, который, казалось, по своей собственной воле тянулся в темное пространство за бортом. Он окликнул свою шлюпку И вскоре услышал плеск воды у самого брига. Лодку подтянули к кормовому подзору. Бесформенной массой Картер повис на поручне и через миг исчез, словно провалившись за пределы вселенной. До Лингарда донеслись слова: I. – Держи меня за ногу, Джон!

В шлюпке послышался глухой звук, и чей-то голос буркнул:

– Есть!

– Держитесь дальше от подзора, – спокойно предупреждал Лингард, говоря прямо перед собой во тьму ночи. – Бриг может дать задний ход, если этот шквал не подхватит его как следует.

– Хорошо, хорошо, – раздался вежливый ответ с воды.

Лингард перешел к левому боргу и стал пристально глядеть на темную массу приближающихся облаков. Через минуту он отрывисто произнес:

– Подбрасопьте для левого галса, мистер Шо!

И замолчал, стоя лицом к морю.

Тоскливый и пугающий звук, похожий на вздох какого-то огромного животного, несущегося в беззвездном пространстве, пронесся над высокими вертикальными мачтами застывшего брига. Он усилился, затем через минуту смолк, и слышно было, как корабельные снасти, вибрируя, откликаются певучей нотой на грозное рокотание бури. Водная поверхность стала подниматься длинными и медленными волнами, и казалось, что это море дышит глубоко и тревожно. Прошла еще минута, и что-то бурное и безмерное прыгнуло из тьмы на море, зажигая его синевато-бледным светом пены. На бриг налетел первый порыв шквала и, как бичом, хлестнул его брызгами и дождем. Как бы оглушенный внезапностью и свирепостью нападения, корабль с секунду оставался на месте, весь сотрясаясь от киля до кормы. Высоко над головой, затерянные в ночной тьме, бешено хлопали паруса.

Затем, с громким двойным ударом, похожим на пушечный выстрел, оба марселя сразу надулись и бриг быстро перекачнулся на бок.

Шо с силой швырнуло о подъемное окно, и Лингард, обхвативший рукой поручень, почувствовал, что судно ровно ринулось вперед и палуба несколько выпрямилась; бриг стал развивать скорость и облегчил напор ветра на надутые поверхности парусов. Только пропорциональность линий маленького судна и его совершенная форма дали ему возможность с такой молниеносной быстротой развить ход; это спасло паруса, а может быть, даже и мачты. Лингард глубоко вздохнул и торжествующе закричал Шо, с трудом пробиравшемуся к нему сквозь дождь и ветер:

– Он выдержит. Держитесь за все, что подвернется!

Шо попытался говорить и сейчас же наглотался тепловатой воды, которую ветер забил ему в горло. Бриг мчался среди ши роких волн, шумно проносившихся между мачт и пробегавши› по палубе с грохотом и яростью водопада. С каждой мачты,› каждого каната хлестали в подветренную сторону неровные по токи воды. Этот поток, казалось, продолжавшийся целую веч ность, стал невыносимым и сразу прекратился. Через какие-ни будь две минуты ливень прошел и теперь, похожий на прямую серую стену, убегал дальше в непроглядную ночь под замолкав ший шум рассеивающихся облаков. Ветер стал стихать. На севере, у темной линии горизонта, появились три звезды, то под прыгивая над гребнями волн, то опускаясь вниз, словно головы пловцов. Отступающий край облака, вытянувшийся прямой ли нией с востока на запад, скользил по небесному своду, похожий на огромную полукруглую заслонку, передвигаемую вниз каким то огромным механизмом. Вместе с трепетным звездным светом с величественного неба полилась бодрящая свежесть. Небо тс перь было торжественное, чистое и до странности необычное, точно в быстрое мгновение бури была создана новая вселенная Это было возвращение к жизни, возвращение к пространству, земля выходила из-под савана и снова занимала свое место в обновленной, сверкающей безграничности мира.

Бриг, слегка нагнувшись, ровно бежал вперед под марселями, кливером и контр-бизанью, презрительно расталкивая беспорядочную толпу шумных и взбудораженных волн. Позади него по беспокойной поверхности моря крутилась широкая лента кипящей пены, пронизанная поблескивающими, завивающимися темными кругами, отбрасываемыми рулем. Далеко за кормой, на конце троса, казавшегося не толще нитки и то и дело погружавшегося в клубы пены, виднелся какой-то маленький предмет, длинный и темный, несшийся по белому следу корабля.

Лингард прошел на корму и, опершись обеими руками о гакаборт, стал искать глазами шлюпку Картера. С первого же взгляда он убедился, что шлюпка плыла на конце длинного троса, и, отвернувшись, пристально посмотрел наверх, в подветренную сторону. Было половина первого ночи, и Шо, смененный Васубом, спустился вниз. Уходя, он сказал Лингарду:

– Я уйду, сэр, если вы не собираетесь наддать ходу.

– Я еще подожду, – озабоченно отвечал Лингард. Шо удалился, негодуя, что таким хорошим ветром не пользуются.

На верхней палубе темнокожие матросы, вымокшая одежда которых так плотно прилегала к их дрожавшему телу, точно их выкупали в море, только что окончили уборку и подвязку снастей. Кассаб, подвесив фор-марса-фал на стропку, важно прошел на шкафут к кучке людей, стоявших без дела у спасательной шлюпки. Он внимательно посмотрел на их туповатые лица. Ему сейчас же освободили место.

– Это был большой дождь и могучий ветер, матросы, – наставительно произнес он, – но этому кораблю не страшен никакой ветер. Я это знал, когда я смотрел за парусом, который мне поручен.

Послышался тихий и равнодушный шепот голосов.

Высокая волна, перескочив через борт, хлестнула собравшимся в глаза тяжелыми и колющими, как град, брызгами. Раздались негодующие стоны. Кто-то вздохнул. Кто-то рассмеялся, стуча зубами. Но никто не тронулся с места. Маленький кассаб отер лицо и, под аккомпанемент шипящих волн, продолжал своим скрипучим голосом:

– Слышали вы, как он кричит на ветер? Кричит громче самого ветра. Я сам слышал, когда стоял на носу. Да еще и раньше, за все те долгие годы, которые я прослужил этому белому человеку, я часто слыхал, как он выкрикивает волшебные слова. Эти слова спасают от всякой опасности. Я-ва! Это истинная правда. Спросите Васуба, который такой же хажди, как и я.

– А я не раз видел, как корабли белых людей вместе с их мачтами ломались так же, как и наши прау, [4]4
  Прау – парусная лодка. (Примеч. пер.)


[Закрыть]– печально заметил худой, поджарый малый, который дрожал, сидя рядом с кассабом, повесив голову и пытаясь охватить свои лопатки.

– Верно, – согласился кассаб. – Все они дети сатаны, но некоторым посылается небом милость. Хорошо повиноваться таким людям на море или в бою. Я видел, как хозяин этого брига сражался с дикими людьми, которые съедают своих врагов, – они живут далеко на востоке, – и я стоял рядом с ним и без страха наносил удары направо и налево. Ибо чары, которыми он обладает, защищают и его слуг. Я истинно верующий… и сатана не может коснуться моей головы. Но вознаграждение за победу идет от неверных. Шесть лет плавал я с этим белым человеком. Сначала я был за рулевого, ибо я вырос на море, родился на прау и искусен в этой работе. А теперь, так как я хорошо знаю его желания, я заведую всем на этом корабле.

Несколько голосов пробормотало: «Верно, верно». Под порывами ветра, то и дело обдаваемые брызгами, матросы стояли апатично и терпеливо. Балансируя на колеблющейся палубе корабля, они все сбились в одну кучу и прижались к большой спасательной шлюпке. И ветер, жужжа между наклоненных мачт, обволакивал своим непрерывным звучанием их темные и молчаливые фигуры.

Нос брига был повернут так, чтобы пройти мимо маленьких островов Кариматской группы. До сих пор их не видно было во тьме, но теперь оба вахтенных одновременно крикнули, что впереди показалась земля. Лингард, стоя с подветренной стороны рулевого колеса, наблюдал первый показавшийся островок.

Когда бриг очутился как раз против него, Лингард скомандовал, и Васуб поспешил на верхнюю палубу. Руль положили под не тер, реи грот-мачты медленно выправились, и мокрая парусим. i грот-марселя, тяжело хлопнув, прилипла к мачте. Блестящий след корабля исчез. Бриг потерял направление и начал окунать ся своими концами в быстро набегавшие волны. При каждом погружении ветер выл в качавшемся рангоуте жалобно и дико.

Когда приготовили лодку к спуску, яхтовая шлюпка, подтяги ваемая тросом, появилась с подветренной стороны, подбрасываемая вверх и вниз и обдаваемая пеной. Картер стоял у кормы, лов ко балансируя на своем беспорядочно качающемся суденышке Он дважды окликнул бриг, спрашивая, в чем дело, ибо он не moi различить в темноте, что делали люди, столпившиеся на корме брига. Он не получил ответа, хотя на бриге стоял лицом к нему какой-то человек и, по-видимому, наблюдал за ним. Он собирался было крикнуть в третий раз, как вдруг послышалось громыхание талей, затем тяжелый звук упавшего в воду предмета, громкие го лоса, глухой скрип, и отделившаяся от корабля темная масса про неслась мимо него на гребне волны. С секунду он мог видеть на фоне звездного неба очертания лодки, головы людей, лопасти торопливо поднимаемых и опускаемых весел. Затем все исчезло из вида, еще раз появилось вдали в смутных, едва различимых контурах и, наконец, совсем скрылось.

– Они спустили лодку! – воскликнул Картер. Он вспомнил, что всего несколько часов тому назад он видел, как среди этих островов шныряли туземные прау. Ему пришло в голову, что надо бы отвязать шлюпку и поехать вслед за лодкой, чтобы выяснить… Но что выяснять? Он сразу отказался от своей идеи. Что мог он сделать?

Мысль, что яхта и ее пассажиры подвергаются какой-то неопределенной, но реальной опасности, овладела им с новой силой, и хотя он был уверен, что хозяин брига идет яхте на помощь, все же это нисколько не успокаивало его. Это только усложняло его тревогу ощущением тайны.

Белый человек, говоривший таким тоном, точно это море принадлежало ему и точно люди, осмелившиеся сесть здесь на мель, тем самым вмешивались в его личные дела, представлялся ему не очень желанным помощником. Лодку спустили для того, чтобы что-то передать на те самые прау, которые он видел и старательно избегал. Это не подлежало никакому сомнению. Мысль эта осенила его сразу. Все это было подозрительно и, однако, все-таки наилучшим образом действий было следовать за бригом и добраться обратно до яхты, чтобы предупредить их… Но предупредить против кого? Не против же капитана «Молнии», который был с ним совершенно откровенен. Предупредить против чего? Картеру пришло в голову, что именно им грозило или что могло грозить. Весть об опасности приносил сам их странный освободитель. Опасность грозила, конечно, со стороны туземцев. Это было очевидно. С другой стороны, эта спущенная ночью лодка… Картер выругался. Его замешательство становилось настоящей физической болью, пока он сидел тут у руля, промокший, усталый и бездеятельный, подбрасываемый волнами вверх и вниз. Прямо перед его глазами опускался и подымался высокий и черный корпус брига, то и дело с шумом окуная свою корму в пенящуюся воду. С брига до Картера не доносилось ни звука. Бриг казался покинутым, и только фигура внимательно сторожившего человека виднелась у гакаборта.

Картер приказал подплыть ближе к бригу и крикнул:

– Алло! Что-нибудь случилось?

Картер дожидался, прислушиваясь. Темная фигура стояла молча. Через некоторое время раздалось короткое «нет».

– Вы еще долю собираетесь тут простоять? – крикнул Картер.

– Не знаю. Вероятно, недолго. Держитесь дальше от брига. Вам придется плохо, если вы не отъедете.

– Трави, Джон, – сказал Картер покорным тоном пожилому матросу, сидевшему на носу. – Трави. Отъедем подальше. Они что-то не очень разговорчивы там, на бриге.

Не успел он кончить, как веревка вытянулась, и правильные колебания проносившихся волн отогнали шлюпку от брига. Картер повернулся немного и взглянул на землю. Земля возвышалась с подветренной стороны высоким и неправильным конусом в расстоянии какой-нибудь мили или полторы. Несмотря на ветер, слышен был шум прибоя, с мерным грохотом разбивавшегося о скалы. Мало-помалу многодневная усталость возобладала в Картере над тревогой, и он потерял всякое представление о времени, хотя и не вполне забыл окружающее.

По временам, пробуждаясь от этого не столько сна, сколько странного оцепенения, он замечал, что шум прибоя переходит в беспрерывный гул, возрастая порой до громкого воя; что высокий островок кажется теперь больше и что у его основания виднеется белая кайма пены. На бриге по-прежнему не было заметно никакого движения. Он видел, что ветер стихает и море вместе с ним, и снова впадал в дремоту.

Когда он открыл глаза, он вдруг с изумлением заметил, что из-за линии берега поднялась к небу какая-то новая яркая звезда, заняла место в блестящем созвездии и сразу исчезла. За ней последовали две других и, достигши той же высоты, одновременно погасли.

– Это ракеты, сэр? – тихо спросил один из матросов.

– Да, ракеты, – буркнул Картер. – Что же за этим последует? – грустно пробормотал он про себя.

Как бы в ответ ему, с сердитым шипеньем, над темным осто вом брига стрельнула вверх тонкая полоса огня и, поднявшись, рассыпалась красным каскадом падающих искр. Только одна, белая и сверкающая, одиноко повисла в вышине и, ярко проси яв секунду, взорвалась со слабым треском. Сейчас же вслед за этим бриг повернулся по ветру, грот-марсель надулся, и Картер ясно услышал плеск волн, разрезаемых носом судна. Трос натя нулся, и шлюпка, вздрогнув, понеслась за бригом. Нагнувшись вперед, чуткий и внимательный, Картер правил. Матросы сидс ли на банках друг за другом, подняв плечи и сгорбившись; не смотря на неудобства положения, они молча терпели и дремали. Править лодкой в волнистом и беспокойном следу, оставляемом кораблем, была нелегкая задача, и Картеру некогда было много раздумывать насчет тревожного будущего и насчет необычности своего собственного положения.

Больше всего он думал теперь о том, чтобы снова увидеть яхту, и с чувством немалого удовлетворения он заметил, что бриг идет на всех парусах. Во всю остальную часть ночи он сидел, крепко держа руль и не отрывая глаз от призрачной и высокой парусной пирамиды, ровно скользившей впереди и легко покачивавшейся из стороны в сторону.

IV

Было уже за полдень, когда бриг Лингарда, пробираясь по глубоким проливам между коралловых рифов, обогнул на расстоянии пистолетного выстрела низкий песчаный холм, стоявший на самом конце длинной полосы подводных камней, которые высовывали там и сям свои черные головы из-под шипящей пены желтого моря. Лишь только бриг миновал холм, над полосой прибоя и песка, среди утесов, обрисовались черные очертания яхты, перекачнувшейся на бок и неподвижно высившейся на фоне широкого сверкающего мелководья. Ее длинные обнаженные мачты были слегка наклонены, словно она неслась под сильным ветром. Людям, находившимся на бриге, вид ее внушал нечто вроде печали и разочарования, – так силен был контраст между ее мертвой неподвижностью и ее позой, невольно вызывавшей в уме моряка мысль о быстром движении.

– Вот и она, – сказал Шо, одетый в белоснежную пару и только что подошедший с носовой части брига, где он был занят якорями.

– Здорово она застряла, сэр, а? По-моему, она села на ил.

– Да, это ил, – медленно проговорил Лингард, приставляя к глазам подзорную трубку. – Грот долой, мистер Шо, – продолжал он, пристально глядя на яхту. – Нам придется здесь пробираться полегоньку.

Лингард положил трубку и отошел от поручня. В течение целого часа маневрировал он своим маленьким судном в извилистом и узком проходе, маневрировал с небрежной уверенностью, как будто от взора его не укрывался ни один камень, ни одна песчинка предательского дна. Несмотря на неровный и капризный ветер, он действовал с такой смелостью, что у Шо, стоявшего на носу, захватывало дух от волнения. Когда бриг направлялся на мель, поворот делали лишь после того, как матрос с лотом кричал, что воды под килем не больше трех футов. А когда он приближался к крутым скатам скалы, где лот был бесполезен, руль перекладывали не раньше, чем водорез касался пены прибоя. Лингард любил свой бриг так, как любят мужчины: его чувство удовлетворялось лишь тогда, когда сила и качества брига подвергались наибольшему испытанию и выносливость этого последнего достигала крайнего предела. Каждый плеск парусов, натянутых на крепкие тросы, наполнял его сердце острым наслаждением; а нежное ворчание воды вдоль борта, показывавшее, что его несравненный бриг при всех поворотах ни на минуту не терял направления, было для Лингарда более драгоценно, более вдохновляюще, чем были бы для иного мужчины ласковые слова любимой женщины. Именно в такие минуты он и жил напряженной жизнью. Его так переполняла нежность, что ему хотелось прижать к груди свое маленькое судно. Оно было для него целым миром, полным радости, внушавшим безграничную веру.

Люди на яхте, напряженно следившие за этим первым парусным судном, которое они видели со времени своего крушения на безлюдном побережье, скоро заметили с некоторым разочарованием, что это всего только небольшой торговый бриг. Судя по тому, что он осторожно пробирался к ним между рифов, он, вероятно, хотел установить с ними сношения и оказать помощь. По общему мнению моряков, от такого судна нельзя было многого ожидать. Только капитан яхты заметил боцману (который приходился ему двоюродным братом):

– Этот человек хорошо знает здешние места. Это видно по тому, как он маневрирует. Я, признаться, не прочь, чтобы кто – нибудь нам помог. Но когда мы выберемся из этой грязи, Джордж?

Бриг достиг южной окраины той отмели, где застряла яхта. На самом ее краю бриг повернул в последний раз. Как только он лег на другой галс, быстро убавили парусов, и «Молния» начала пробираться к месту своей будущей стоянки, под марселями, нижними стакселями и кливером. Между бригом и яхтой было меньше четверти мили расстояния; но яхта уткнулась в отмель носом к востоку, а бриг двигался в северо-западном направлении и таким образом огибал всю яхту. Лингард видел весь экипаж и всех пассажиров яхты, наблюдавших за его приближением в таком же полном молчании, какое господствовало и на его собственном судне.

Низенький человечек с красным лицом и седыми бакенбар дами, стоявший у поручня на шкафуте яхты, махнул ему фураж кой с золотым галуном. Лингард в ответ махнул рукой. Дальше на палубе, под белым навесом, виднелись фигуры двух мужчин и одной женщины. Один из мужчин и дама были в синем. Дру гой мужчина, казавшийся очень высоким и стоявший, охватии рукой подпорку навеса, был одет в белое. Лингард различал их совершенно ясно. Они смотрели на бриг в бинокли, поворачи вались друг к другу, по-видимому, что-то говорили, казались изумленными. Большая собака положила передние лапы на борт, затем, подняв свою крупную черную голову, три раза громко и жалобно пролаяла и скрылась. Когда на яхте заметили, что лодка, шедшая за бригом на буксире, была их собственная шлюпка, всеми овладело волнение. Поднялись руки, стали указывать пальцами, кто-то выкрикнул длинную фразу, ни одного слова из которой нельзя было разобрать. В эту минуту бриг, достигнув западной стороны отмели, начал по диагонали двигаться прочь, удаляясь от яхты и минуя ее корму. Лингард заметил, что люди на яхте покинули свои места и перешли на корму, чтобы дольше не терять ею из виду.

Когда бриг отошел от отмели почти на милю и оказался на одной линии с кормою яхты, марсели его затрепетали, реи медленно опустились, передний и задний парус свисли вниз, и некоторое время «Молния» со сложенными крыльями спокойно плыла по прозрачной скатерти воды под немым блистающим небом. Затем, с рокочущим шумом, похожим на раскаты отдаленного грома, опустился якорь. С минуту нос еще двигался; под последними дуновениями северного ветра флаг, вывешенный на верхушке мачты, затрепыхал, тихо опал, развернулся опять и наконец повис неподвижно и прямо, словно к нему привесили свинец.

– Мертвый штиль, сэр, – сказал Шо Лингарду. – Опять мертвый штиль. Мы как раз вовремя добрались в эти странные места.

Некоторое время они стояли рядом, глядя на море и на берег. Бриг стоял в самой середине залива. К северу, на слегка покатом берегу, белыми и черными линиями высились гряды скал. В двух милях от брига виднелся небольшой остров, выдававшийся из воды словно четырехугольная башня огромного потонувшего здания. На востоке берег был низкий, поросший темно-зелеными лесами, на опушке которых были разбросаны манговые деревья. В темной линии его зарослей блестело резко очерченное отверстие, как будто вырезанное ножом. Вода в нем сверкала, подобно полированному серебру. Лингард показал на него Шо.

– Это – вход в то место, куда мы направляемся, – сказал он.

Шо смотрел на него, широко раскрыв глаза.

– Я думал, вы шли сюда из-за этой яхты, – пробормотал он в изумлении.

– Ах, яхта, – задумчиво произнес Лингард, не отрывая взгляда от берегового пролома. – Яхта…

Он вдруг топнул ногой.

– Я отдал бы все мое достояние, да еще вдобавок несколько дней жизни, если бы только мне удалось убрать ее отсюда до вечера.

Он успокоился и продолжал смотреть на землю. Из-за стены лесов, неподалеку от залива, невидимый костер изрыгал черные и тяжелые спирали густого дыма, выделявшиеся на ясной синеве неба словно скрученная, зыблющаяся колонна.

– Мы должны прекратить эту забаву, мистер Шо, – отрывисто проговорил Лингард.

– Слушаю, сэр. Какую забаву? – переспросил Шо, изумленно глядя вокруг себя.

– Да этот дым, – нетерпеливо сказал. Лингард. – Это сигнал.

– Конечно, сэр, хотя я, признаться, не знаю, как это сделать. Костер, по-видимому, горит далеко на берегу. Сигнал к чему, сэр?

– Сигнал не касается нас, – сказал Лингард неожиданно свирепым тоном. – Велите матросам положить в пушку холостой снаряд. Да пусть забьют пыж и смажут жерло. Надо, чтобы было погромче. Если старик Иоргенсон услышит выстрел, костер погаснет прежде, чем вы успеете обернуться… Сейчас, мистер Картер!

Как только бриг остановился, шлюпка подъехала к борту, и Картер ожидал Лингарда, чтобы отвезти его на яхту. Лингард и его помощник подошли к трапу. Шо ожидал приказаний.

– Спустите на воду все лодки, мистер Шо, – говорил Лингард, перекинув одну ногу за поручень и приготовляясь к спуску, – и поставьте четырехфунтовый фальконет на носу большой шлюпки. Снимите с орудий чехлы, но еще не выкатывайте их. Держите марсели и кливер наготове, может быть, скоро придется трогаться. Теперь, мистер Картер, я к вашим услугам.

– Отваливай, ребята, – сказал Картер, как только Лингард уселся. – Приналягте в последний раз, а потом будете долго отдыхать.

Матросы, ворча, налегли на весла. Их лица осунулись, посерели и были покрыты засохшей солью от водяных брызг. Их измученный вид свидетельствовал о том, какому испытанию подверглось их долготерпение. Картер, с опухшими и тяжелыми веками, сидел у руля и правил к яхте.

– У бортов вашей яхты довольно воды? – спросил ею Лин гард.

– Достаточно. От восьми до двенадцати футов, – хрипло от вечал Картер, – Но послушайте, капитан. Где же ваши голово резы? Ведь тут на море так же пусто, как в церкви в будничный день.

Грохочущий выстрел из восемнадцатифунтового орудия, прозвучавший почти над его головой, прервал его слова. Круглое облачко дыма лениво развернулось и повисло в воздухе непода леку от фока-рея. Лингард, полуобернувшись, смотрел на дым, вившийся над берегом. Картер молчал, сонно глядя на яхту, к которой они приближались. Лингард смотрел на дым с таким напряжением, что почти забыл, где он находится, пока голое Картера, крикнувший над его ухом: «суши весла», не вернул его к действительности.

Они уже были в тени яхты и подплывали к ее трапу. Взгля нув вверх, владелец брига увидел лицо джентльмена с длинными бакенбардами и выбритым подбородком, пристально глядевшего на него в монокль, перегнувшись через борт. Становясь ногой на нижнюю ступеньку, Лингард все еще видел, как над берегом подымается густой клуб дыма, но уже через какую-нибудь секунду нижняя часть колонны оторвалась от земли и поднялась над неровной линией деревьев. Затем колонна расползлась в бесформенную массу, понеслась к морю и одиноким, зловещим облаком поплыла в далекую синеву неба.