Текст книги "На отмелях"

Автор книги: Джозеф Конрад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Резкий звук колокола прервал рассуждения Шо. Где-то высоко застонал сухой блок, и звук этот, короткий и жалобный, прозвучал криком боли.

Он глубоко пронзил ночную тишину и словно разрушил ее обаяние, сковывавшее голоса собеседников. Теперь они заговорили громко.

– Прикройте компас, – распорядился Лингард деловым тоном. – А то он светит, как полный месяц. Когда мы стоим ночью близко от берега, да еще при полном штиле, мы должны держать как можно меньше огней. Если сам не можешь видеть, так надо, чтобы и тебя не видели. Не так ли? Запомните это, мистер Шо. Может быть, тут шныряют какие-нибудь бродяги…

– Я думал, все это уже давным-давно кончилось, – сказал Шо, возясь у компаса, – Ведь сэр Томас Кокрэн со своей эскадрой несколько лет тому назад очистил все побережье Борнео. Он ведь не мало-таки подрался, а? Мы слышали об этом от экипажа «Дианы», которая чинилась в Калькутте в то время, как я был там на «Варвик Касле». Эскадра Кокрэна даже взяла какую-то столицу вверх по реке, неподалеку от этих мест. Матросы только об этом и говорили.

– Сэр Томас сделал хорошее дело, – сказал Лингард, – но пройдет еще немало времени, прежде чем эти моря будут так же безопасны, как Па-де-Кале в мирное время. Я сказал насчет света главным образом для того, чтобы обратить ваше внимание на те мелочи, за которыми здесь нужно внимательно следить Вы заметили, как мало туземных судов мы видели до сих пор в этих местах?

– По правде, сэр, я не придал значения этому обстоятельству.

– Это значит, что что-то готовится. Стоит только донестись сюда какому-нибудь слуху, и он переносится с острова на ост ров, сам собой.

– Я всю жизнь провел на океане, в рейсах между портами, – медленно проговорил Шо, – а потому не могу претендовать на знание особенностей этих малоизвестных мест. Но, вообще, я умею смотреть в оба и заметил, что последние дни судов было мало. А между тем мы все время держались в виду берега.

– Вы узнаете эти особенности, как вы их называете, если проплаваете со мной подольше, – небрежно заметил Лингард.

– Надеюсь, вы будете мной довольны, сколько бы времени я с вами ни пробыл, – сказал Шо, подчеркивая значительность своих слов особой отчетливостью произношения. – Человек, проведший тридцать два года своей жизни на воде, не может сказать большего. Если, прослужив пятнадцать лет офицером на английских судах, я и не понимаю обычаев этих диких язычников, то во всем, что касается плавания и исполнения моих обязанностей, вы всегда найдете меня начеку, капитан Лингард.

– Кроме разве тех случаев, когда придется драться, судя по тому, что вы только что сказали, – проговорил Лингард с коротким смехом.

– Драться! Я не думаю, чтобы кто-нибудь захотел со мной драться. Я – мирный человек, капитан Лингард, но если дело дойдет до серьезного, то я смогу драться не хуже этих тупоносых ребят, которыми мы должны пробавляться вместо настоящих христианских матросов. Драться! – продолжал он с неожиданной воинственностью. – Если кто-нибудь вздумает со мной драться, он найдет меня начеку, даю вам слово.

– Хорошо, хорошо! – сказал Лингард, вытягивая руки над головой и поводя плечами. – Черт возьми! Мне бы очень хотелось, чтобы поднялся ветер и унес нас отсюда. Я несколько тороплюсь, Шо!

– Еще бы, сэр! Я еще ни разу не встречал настоящего моряка, который бы не торопился, когда проклятый штиль держит его за пятки. Когда подует ветер… Прислушайтесь, сэр, что это?

– Я слышу… – отвечал Лингард. – Это волна, Шо!

– Мне тоже так думается. Но что за странный у нее звук. Я редко слышал такой…

Далеко в море появилась полоса кипящей пены, похожая на узкую белую ленту, которую как будто быстро тянули по ровной поверхности моря за оба ее конца, терявшиеся во тьме. Полоса достигла брига, пронеслась под ним, растянувшись по обе сто– |к)ны; и по обе стороны вода зашумела и забилась маленькими полнами, точно охваченная неистовым волнением. Однако, несмотря на этот внезапный и шумный набег, судно оставалось с голь же недвижимым, как если бы оно стояло в надежном доке между двумя каменными стенами. Через несколько мгновений пиния пены и зыби быстро пронеслась к северу, исчезла из вида и перестала быть слышной, не оставив на водной глади никакого следа.

– Это очень занятно… – начал было Шо.

Лингард подал знак молчания.

Он, казалось, прислушивался, словно шум волны мог откликнуться эхом, которого он ждал. И раздавшийся впереди мужской голос звучал безлично, как голоса, отраженные от твердых и высоких скал на пустынном морском просторе. Этот голос заговорил по-малайски, тихо.

– В чем дело? – окликнул Шо.

Лингард, останавливая своего помощника, положил ему руку на плечо и быстро двинулся вперед. Шо, ничего не понимая, пошел вслед за ним. Быстро произносимые и непонятные фра-)ы, которыми перебрасывались в призрачной тьме палубы капитан и сторожевой матрос, заставляли его чувствовать себя посторонним и лишним здесь.

Лингард резко спросил:

– Что ты видишь?

– Я слышу, туан, – последовал быстрый ответ. – Я слышу весла.

– Где?

– Кругом ночь. Но слышно, что близко.

– Слева или справа?

На этот раз ответ замедлился. На шканцах, под кормой, зашуршали босые ноги. Кто-то кашлянул. Наконец, голос неуверенно сказал:

– Канан.

– Позовите серанга, мистер Шо, – спокойно сказал Лингард, – и велите разбудить матросов. Они все лежат на палубе. Теперь не зевайте. К нам кто-то едет. Неприятно, когда вас застигают врасплох, – прибавил он раздосадованным тоном.

Он перешел к правому борту и стал прислушиваться, держась за бакштаг и повернув ухо к морю; но ничего не было слышно.

Шканцы наполнились тихими шумами. Вдруг прозвучал долгий и резкий свисток, отдался громким эхом среди плоских поверхностей неподвижных парусов и постепенно замер, как бы вырвавшись на свободу и убежав в море. Хаджи Васуб был на палубе, готовый выполнять приказания белого человека. Бриг снова погрузился в молчание. Шо спокойно сказал:

– Я пойду на нос, сэр, вместе с тиндалем. Мы будем все на местах.

– Хорошо, мистер Шо. Смотрите, как бы они не прицепи лись к борту. Впрочем, ничего еще не слышно. Ни звука. Вряд ли что-нибудь серьезное.

– Малайцу, должно быть, пригрезилось. У меня тоже хороший слух, но… – Шо прошел вперед, и конец его фразы донес ся как неясное ворчание.

Лингард внимательно слушал. На корме появились один за другим трое матросов и занялись чем-то у большого ящика, стоящего у входа в капитанскую каюту. Слышались стук и бря цание складываемого на палубу стального оружия, но люди да же не перешептывались.

Лингард пристально вглядывался в темноту и покачал голо вой.

– Серанг! – окликнул он негромко.

Поджарый старик взбежал по лестнице так легко, что его ко стлявые ноги, казалось, не касались ступенек. Он остановился перед капитаном, заложив руки за спину, – неясный в темноте, но прямой как стрела.

– Кто стоял на вахте? – спросил Лингард.

– Бадрун, – отрезал Васуб своим отрывистым голосом.

– Я ничего не слышу. Бадруну, должно бьггь, показалось.

– Ночь скрывает лодку.

– Ты сам видел лодку?

– Да, туан. Маленькая лодка. Видел еще до заката. Недалеко от земли. Теперь едет сюда, уже близко. Бадрун слышал ее.

– Почему же ты об этом не доложил? – резко спросил Лингард.

– Малим сказал: «Ничего нет», а я видел. Как мог я знать, что у него было на уме или у тебя, туан?

– А теперь ты слышишь что-нибудь?

– Нет, теперь они остановились. Может быть, потеряли из виду корабль – кто знает? Может быть, боятся.

– Гм, – пробормотал Лингард, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, – Ты, должно быть, лжешь. А что это за лодка?

– Лодка белых людей. По-моему, с четырьмя гребцами. Маленькая. Туан, я слышу ее сейчас. Вон там.

Он вьггянул руку, указывая в сторону борта. Затем рука его медленно упала.

– Едут сюда, – прибавил он с уверенностью.

С носа послышался встревоженный голос Шо:

– Что-то плывет, сэр. Прямо перед нами.

– Хорошо, – крикнул ему Лингард.

Он увидел кусок еще более черной тьмы. Из него понеслись над водой английские слова – внятные, произносимые с расстановкой; каждое из них, казалось, с трудом пробивало себе путь сквозь глубокую тишину.

– Какой это корабль?

I; – Английский бриг, – отвечал Лингард после некоторого колебания.

– Бриг! Я думал, кое-что побольше, – продолжал голос спокойным и несколько разочарованным тоном. – Я подъеду к борту, если вы позволите.

– Нет, не подъезжайте, – резко бросил Лингард. Протяжный и спокойный голос невидимого собеседника казался ему оскорбительным и вызывал враждебное чувство. – Не подъезжайте, если вы дорожите своей лодкой. Откуда вы? Кто вы? Сколько нас в этой лодке?

После этих настойчивых вопросов на минуту наступило молчание. Тем временем очертания лодки стали несколько более отчетливыми. Она, вероятно, немного продвинулась вперед, ибо теперь она казалась больше и виднелась как раз против того места, где стоял Лингард. Потом опять раздался спокойный голос: / – Я вам все это покажу.

После короткой паузы голос произнес, менее громко, но совершенно ясно:

– Чиркни спичкой о борт. Чиркни сильнее, Джон!

Сверкнул синий огонек, освещая мертвенным светом небольшой кусок окружающей тьмы. В дымном, вспыхивающем пламени очертилась белая четырехвесельная шлюпка с пятью людьми. Их лица, в этом ярком и зловещем свете как бы покрытые мертвенным налетом и похожие на лица трупов, были повернуты к бригу и выражали большое любопытство. Затем рулевой бросил в воду огонь, который он держал над головой, и тьма, снова кинувшаяся на шлюпку, с сердитым шипением поглотила его.

– Нас пятеро, – сказал спокойный голос из тьмы, которая казалась теперь еще чернее, – Четыре матроса и я. Мы с яхты – с британской яхты…

– Взойдите на борт! – закричал Лингард, – Что вы это сразу не сказали? Я думал было, что вы – переодетые голландцы с какой-нибудь разведочной канонерки.

– Разве я говорю, как чертов голландец? Приналягте на весла, ребята. Правь к борту, Джон!

Шлюпка подъехала, тихо ударилась о бриг, и какой-то человек, тяжелый, но ловкий, стал взбираться на борт. На поручне он на минуту остановился и крикнул в лодку:

– Отпихнитесь немного, ребята!

Затем он тяжело спрыгнул на палубу и сказал подошедшему Шо:

– Добрый вечер! Вы капитан, сэр?

– Нет. Капитан на корме, – проворчал Шо.

– Идите сюда! Сюда, – крикнул нетерпеливо Лингард.

Малайцы оставили свои посты и молчаливой группой столпились около грот-мачты. Пока незнакомец шел к ожидавшему его капитану, на палубе брига не раздалось ни одного слова. К Лингарду подошел приземистый подвижный человек, притро нулся к шляпе и спокойным, тягучим тоном повторил свое при ветствие.

– Добрый вечер! Вы капитан, сэр?

– Да, я хозяин брига. В чем дело? Вы отбились от своего ко рабля? Или что?

– Нет, не отбились. Мы оставили его четыре дня тому назад и все время шли на этой шлюпке на веслах. Люди мои выбились из сил, вода вся вышла. К счастью, мы заметили вас.

– Заметили меня? – воскликнул Лингард. – Когда? В какое время?

– Уж, конечно, не ночью. Мы путались южнее между каких – то островов, гребли, надрываясь, то одним проливом, то другим, стараясь выбраться. Огибая какой-то островок, – совсем голый, похожий на сахарную голову, – я увидел вдали судно. Я наспех определил его положение, и мы приналегли как следует, но нас, должно быть, задерживало какое-то течение, и мы не скоро миновали островок. Пришлось править по звездам, и, клянусь лордом Гарри, я уж начал думать, что упустил вас, – потому что судно, которое я видел, было, очевидно, ваш бриг.

– Да, наверное. Мы весь день ничего не видели, – подтвердил Лингард. – А где же ваш корабль? – спросил он нетерпеливо.

– Застрял на илистой отмели милях в шестидесяти отсюда. Наша шлюпка уже вторая, которую посылают за помощью. С первой мы распростились во вторник. Сегодня она, должно быть, прошла к северу от вас. На ней старший офицер, которому приказано идти в Сингапур. Я младший; меня послали к проливам в надежде, что я, может быть, встречусь с каким-нибудь кораблем. У меня есть письмо от владельца яхты. Нашим господам надоело сидеть на мели, и они хотят помощи.

– На какую же помощь вы здесь рассчитываете?

– Об этом скажет письмо. Нельзя ли, капитан, попросить у вас воды для моих ребят? Я тоже был бы вам благодарен, если бы вы мне дали чего-нибудь выпить. С полудня мы не выпили ни глотка. Наш бочонок почему-то дал течь.

– Позаботьтесь об этом, мистер Шо, – сказал Лингард. – Пожалуйте в каюту, мистер…

– Меня зовут Картером.

– Пожалуйте вниз, мистер Картер, – продолжал Лингард, спускаясь по лестнице.

Слуга зажег висячую лампу и поставил на стол графин и бутылки. Салон, весь выкрашенный в белую краску и с позолоченными карнизами вдоль панелей, имел уютный и веселый вид. Против занавешенных задних окон стоял шкафчик с мраморной крышкой, над которой висело зеркало в позолоченной раме. На полукруглом диване, в глубине, лежали подушки из малинового плюша. Стол был накрыт черной, ярко расшитой индийской скатертью. К бимсам были подвешены мушкеты, дула которых поблескивали при свете. Мушкетов было двадцать четыре. Столько же штыков устарелого образца обрамляли двойным поясом меди и стали полированную тиковую обшивку рулевого отделения. Все двери каюты были сняты с петель, и на их месте висели только занавеси. Они были, по-видимому, из желтого китайского шелка и зашевелились все разом, когда Лингард и его гость вошли.

Картер одним взглядом подметил все эти подробности, но больше всего его заинтересовал круглый щит, висевший посредине между штыками. На его красном поле был изображен в виде позолоченного рельефа сноп молний, врезывающихся между двух заглавных букв «Т. Л.». Лингард с любопытством оглядел своего гостя. Это был молодой человек, казавшийся еще моложе своих лет, с гладким, загорелым детским лицом, искрящимися голубыми глазами, светлыми волосами и небольшими усиками. Лингард заметил его внимательный взгляд, устремленный на щит.

– Ах, вас занимает эта штука… Это подарок строителя моего брига. Лучший из судостроителей. Это имя корабля с моими инициалами. Молния – понимаете? Корабль называется «Молния», а меня зовут Лингард.

– Красивая вещь. Очень украшает каюту, – вежливо пробормотал Картер.

Они выпили, кивнув головой друг другу, и уселись.

– Теперь попрошу письмо, – сказал Лингард.

Картер передал послание через стол и стал смотреть кругом, а Лингард вынул письмо из незаклеенного конверта, адресованного командиру любого английского судна в Яванском море. Бумага была плотная, с вытисненным заголовком: «Яхта «Отшельник». Судя по дате, письмо было написано четыре дня назад. Оно извещало, что в туманную ночь яхта застряла на отмели у берегов Борнео. Берега кругом были низменные. По мнению капитана, ее занесло туда во время прилива весенними течениями. Судя по всему, берег был совершенно пустынный. В течение четырех дней со времени катастрофы они видели издали только два туземных судна, которые не приближались. В заключение владелец яхты обращался с просьбой к капитану всякого отправляющегося в обратный путь судна дать знать о положении яхты в Анжер при проходе через Зондский пролив или сообщить об этом первому встречному английскому или голландскому военному судну. Письмо заканчивалось обычными благодарностями и обещаниями возместить все связанные с этим расходы.

Лингард медленно сложил письмо и сказал:

– Я не иду в Анжер и вообще не буду в тех местах.

– Любой порт подойдет, – сказал Картер.

– Но не тот, куда я иду, – отвечал Лингард, опять разверты вая письмо и беспокойно глядя на него. – Да и, кроме того, он не очень подробно описывает побережье, и широта обозначена не точно, – продолжал он. – Я неясно представляю себе, где именно вы сели на мель, а между тем я знаю каждый вершок земли в этих местах.

Картер откашлялся и своим медленным и тягучим тоном начал говорить.

Он скупо передавал факты и в кратких словах описывал приметы побережья, но каждое слово свидетельствовало о точности его наблюдений и указывало на ясное зрение истого моряка, способного быстро схватывать основные черты незнакомой земли и незнакомого моря.

Сжато и точно он описывал лабиринт рифов и песчаных отмелей, через который, каким-то чудом, яхта пробралась ночью прежде, чем села на мель.

– Погода на море как будто достаточно ясная, – заметил он в заключение и остановился, чтобы выпить большой глоток. Лингард, склонясь над столом, слушал его с нетерпеливым вниманием.

Картер продолжал, сжато и обдуманно:

– К югу, на берегу я заметил несколько высоких деревьев. Кто-то, очевидно имевший какие-то дела в этой бухте, выбелил два из них: крайнее и другое подальше. Должно быть, для приметы… В чем дело, капитан?

Лингард вскочил на ноги. Услышав восклицание Картера, он, однако, снова сел.

– Ничего, ничего… Скажите, сколько у вас на яхте людей?

– Двадцать три, кроме наших господ: владельца яхты, его жены и одного испанского джентльмена, которого они подобрали в Маниле.

– Значит, вы шли из Манилы?

– Да, из Манилы в Батавию. Владелец яхты хочет изучить голландскую колониальную систему, чтобы ее изобличить, как он говорит. Поневоле многое слышишь, стоя на вахте, сами знаете. Потом мы идем на Цейлон, где будем ждать парохода. Владелец вернется в Англию, как и прибыл, сушей, через Египет, а яхта, конечно, пойдет кругом, мимо мыса Доброй Надежды.

– Дама? – спросил Лингард. – Вы говорите, у вас есть дама на судне? Вы вооружены?

– Не очень-то, – небрежно отвечал Картер. – У нас есть несколько мушкетов и два охотничьих ружья – только и всего. По-моему, это слишком много или слишком мало, – прибавил он с легкой улыбкой.

Лингард пристально посмотрел на него.

– Вы шли на этой яхте из самой Англии? – спросил он.

: – Нет, я вообще не служил на яхтах. Я поступил на нее в Гонконге, где я лежал в госпитале. Я два года проплавал у китайского побережья.

Он остановился и затем шепотом пояснил: I – На шхунах, торгующих опиумом, – понимаете? К медным пуговицам я не привык. Мое судно оставило меня на берегу, и мне нужна была работа. Я взял это место, но ехать домой мне не очень хотелось; это скучная работа, в особенности со старым Робертсоном на его «Ляйимун». Так звался мой корабль. Вы слышали о нем, капитан?

– Да, да, – поспешно отвечал Лингард. – Слушайте, мистер Картер, каким путем направился в Сингапур ваш старший офицер? Через проливы Рио?

– Вероятно, – отвечал Картер несколько изумленным тоном – Почему вы спрашиваете?

– Да так, чтобы знать… Что вам, мистер Шо?

– На севере подымается черное облако, сэр. Сейчас начнется ветер.

Шо переминался в дверях, поглядывая на графин.

– Не хотите ли стаканчик? – пригласил его Лингард, подымаясь с места, – Я пойду наверх и посмотрю.

Он вышел на палубу. Шо подошел к столу и в глубоком молчании стал наливать себе вино, прикасаясь к бутылкам с преувеличенной осторожностью, как будто отливал из хрупкого сосуда дозу смертоносного яда. Картер, засунув руки в карман и откинувшись назад, рассматривал его с головы до ног холодным взглядом. Поднеся стакан к губам, Шо пристально поглядел на незнакомца и медленно выпил содержимое.

– Вы ловко умеете вынюхивать ночью корабли, мистер, – обратился он к Картеру, необыкновенно тихо ставя стакан на стол.

– Что же в этом особенного? Я заметил вас как раз после захода солнца.

– Вот, вот… Вы знали, в какую сторону смотреть, – продолжал Шо, не отрывая взгляда от Картера.

– Я смотрел на запад, где еще было светло. Так поступил бы на моем месте всякий рассудительный человек, – отвечал Картер с некоторым нетерпением. – Но что вам, собственно, надо узнать?

– И вы умеете нахвастать о себе с три короба, а?

– Никогда я не видал такого чудака, – объявил Картер, переходя к своему обычному, небрежному тону. – Вы, кажется, чем-то встревожены?

– Я не люблю, чтобы лодки подкрадывались, притом неведомо откуда, к кораблю, когда я стою на вахте. По части зоркости я не уступлю любому английскому моряку, но я не терплю, когда меня проводят при помощи обмотанных весел и тому подобных неблагородных приемов. Яхтовый офицер, еще 6i.il Здешние моря, поди, кишат такими яхтсменами. Позвольте вам заявить, что вы сыграли со мной низкую шутку. Я сказал свое му старику, что ничего не было видно на закате, – ничего и но было. Сколько бы вы там ни хвастали на счет закатов и ориен таций, а по-моему, вы набрели на нас случайно. Черта с два! Я знаю, вы на нас наткнулись вслепую, да еще с обмотанными веслами. По вашему, это прилично?

– Если я обмотал весла, так на это у меня были основания Я хотел проскользнуть мимо бухточки, где стояло какое-то ту земное судно. Это было необходимой предосторожностью в та кой маленькой лодке, да к тому же без оружия, – как я. Я вас отлично видел, но я не имел намерения кого бы то ни было пу гать. Даю вам слово.

– Я хотел бы, чтобы вы попали куда-нибудь в другое место, – проворчал Шо. – Я терпеть не могу, когда меня сажают впросак, благодаря случайностям и подвохам. Вот! Меня зовет старик…

Шо поспешно вышел из каюты, и вскоре после этого Лингард спустился вниз и уселся за столом против Картера. Его лицо было серьезно и решительно.

– Сейчас начнется ветер, – сказал он.

– В таком случае, – проговорил Картер, подымаясь, – отдайте мне обратно это письмо, и я опять пущусь в плавание, чтобы отыскать какой-нибудь другой корабль. Я надеюсь, что вы сообщите о нас там, куда вы идете.

– Я пойду к яхте и сохраню письмо, – решительно отвечал Лингард. – Я теперь точно знаю, где она находится, и отправлюсь на выручку Очень счастливо для вас, что вы наткнулись на меня, мистер Картер. Счастливо для них и для меня, – прибавил он тише.

– Д-да… – задумчиво протянул Картер, – Если вы снимете яхту с мели, вам порядочно перепадет, но я не думаю, чтобы вы могли много сделать. Мне лучше бы остаться здесь и разыскать какую-нибудь канонерку…

– Вы должны вернуться на яхту вместе со мной, – властно заявил Лингард. – Бросьте думать о канонерках.

– Этим я не выполнил бы данного мне поручения, – пояснил Картер, – Мне поручено обратиться к какому-нибудь обратному судну или военному кораблю – это ясно. Я не боюсь проболтаться несколько дней в открытой лодке, только велите наполнить свежей водой мой бочонок, капитан, и я удалюсь.

– Вздор, – резко произнес Лингард. – Вы отправитесь со мной показать мне место и… и помочь. Я возьму вашу лодку на буксир.

| Картера это, видимо, не убедило. Лингард положил тяжелую руку ему на плечо.

I – Послушайте, молодой человек. Я – Том Лингард, и на этих островах нет ни одного белого человека и почти нет туземцев, которые не слышали бы обо мне. Мое счастье занесло вас на мой корабль, и теперь я вас держу, вы должны остаться. Должны!

Это «должны» прозвучало громко и резко, как пистолетный выстрел. Картер отступил на шаг.

– Вы хотите сказать, что задержите меня силой? – спросил он встревоженно. j – Силой? Это зависит от вас. Я не могу позволить вам вступать в разговоры с каким бы то ни было кораблем. Ваша яхта застряла в самом неудобном для меня месте, а ваши шлюпки, разосланные по всем направлениям, притащили бы туда все чертовы канонерки. А между тем спокойнее этого уголка трудно найти. И вздумалось же вам сесть на мель именно в этом месте! Это было мое несчастье, а счастье мое в том, что вы набрели на меня. И за это счастье я буду держаться.

Он опустил на освещенную лампой черную скатерть свой огромный и жилистый кулак, от которого задребезжали стаканы; сильные пальцы плотно впились в крепкое мясо ладони. Так он держал его минуту, словно для того, чтобы показать Картеру, что не намерен выпускать своего счастья из рук. Затем он продолжал:

– Понимаете ли вы, в какое осиное гнездо попал ваш дурацкий экипаж? Сколько, думаете вы, стоит сейчас их жизнь? Ни одного фартинга, если штиль задержит меня здесь еще на сутки. Что вы так удивленно смотрите? Это истинная правда, и может быть, даже и теперь, пока мы тут с вами спорим, мы уже опоздали.

Лингард стукнул костяшками по столу, и стаканы, словно проснувшись, тихо и жалобно задребезжали. Картер стоял, прислонившись к шкафу.

Он был ошеломлен неожиданным оборотом разговора; челюсть его слегка опустилась, и глаза не отрываясь глядели на лицо Лингарда. Воцарившееся в каюте молчание длилось только несколько секунд, но напряженно ожидавшему Картеру оно показалось очень долгим. Он вдруг ясно различил в тишине тиканье часов, похожее на биение пульса; казалось, даже их маленькое металлическое сердце, скрытое за циферблатом, начало биться от волнения.

– Канонерка! – вскричал вдруг Лингард, как будто только сейчас, в свете внезапно осенившей его мысли, он понял всю трудность положения. – Если вы не вернетесь туда со мной, очень скоро вам уже не к чему будет возвращаться… Ваша канонерка не найдет там ни одной корабельной щепки, ни одного трупа. Ничего не найдет. Вам нужен не шкипер с канонерки Вам нужен я. Вы не понимаете своего счастья, а я понимаю свое, понимаю, и – послушайте-ка…

Лингард прикоснулся указательным пальцем к груди Картера и продолжал смягчившимся тоном:

– Я – белый внутри и снаружи и не дам погибнуть безоруж ным людям, да еще и женщине, если только я в силах им по мочь. А если я не помогу – никто не поможет. Понимаете никто. Слишком мало для этого времени. Но я – человек, как другие. Я не дам погибнуть начатому предприятию, когда этому можно помешать, а здесь как раз такой случай…

Его голос был убедителен, почти нежен. Он держал Картера за пуговицу жилета и слегка тянул его к себе, конфиденциально продолжая:

– Дело в том, мистер Картер, что я скорее застрелил бы вас на месте, чем позволил бы вам подымать тревогу на всем этом море из-за вашей проклятой яхты. Мне приходится принимать м соображение еще и другие жизни, интересы моих друзей, дан ные мною обещания, да и себя самого. Я задержу вас у себя, – резко добавил он.

Картер глубоко вздохнул. С палубы доносилось мягкое шлепанье ног, бормотанье, неясные слова поблизости от стеклянной крыши. Ворчливый голос Шо громко скомандовал:

– Крепи бомбрамсели, тиндаль.

– Вот так штука! – пробормотал Картер, смотря в пол. – Вы странный человек. Мне приходится верить тому, что вы говорите, если только вы и ваш толстый помощник – не сумасшедшие, сбежавшие из желтого дома и каким-то образом заполучившие этот бриг. Ваш помощник искал со мною ссоры из-за того, что я явился к вам на судно, а теперь вы грозитесь, что скорее застрелите меня, чем отпустите. Не то, чтобы это меня очень беспокоило; рано или поздно вас за это повесили бы, а вы не похожи на человека, которого ждет такой конец. Если даже половина из того, что вы говорите, – правда, то я должен вернуться на яхту как можно скорее. По-моему, ваш приезд принесет им мало пользы, а я, может быть, понадоблюсь. Но, во всяком случае, все это очень странно. Можно мне ехать в моей шлюпке?

– Как хотите, – отвечал Лингард. – Но дело в том, что надвигается шквал с дождем.

– Я командую шлюпкой и буду мокнуть вместе с моими ребятами. Дайте нам длинный крепкий трос, капитан.

– Уже сделано. Вы, кажется, моряк рассудительный и сами видите, что вам все равно не удастся улизнуть от меня.

– Вы уж очень уверены в себе, капитан, – протянул Картер, – Если я обрежу канат во время шквала, мы вряд ли увидимся.

I – Попробуйте, – сухо сказал Лингард. – Здесь на бриге у меня есть люди, которые смогут видеть вашу лодку в то время, как вы не будете видеть брига. Вы мне нравитесь, но если вы попытаетесь шутить со мной, я вас найду, а когда я вас найду, я вас потоплю. Это так же верно, как то, что я стою здесь.

Картер хлопнул себя по боку, и глаза его засверкали. I – Клянусь лордом Гарри! – воскликнул он. – Если бы не матросы, я попробовал бы, хотя бы спорта ради. Вы уверены, что все можете сделать, капитан. Вы можете взбесить святого!

Его добродушие вернулось. Но после короткого взрыва смеха Картер опять стал серьезен.

– Не бойтесь, – сказал Картер. – Я не сбегу. Если предстоит потасовка, как вы, по-видимому, намекаете, я не намерен оставаться в стороне, поверьте, и…

Он протянул руки вперед, посмотрел на них, слегка взмахнул ими.

– И эта пара рук об этом позаботится, – добавил он, снова беззаботно растягивая слова.

Но хозяин корабля, сидевший опершись обоими локтями о стол и закрыв лицо руками, неожиданно погрузился в задумчивость, столь глубокую и сосредоточенную, что, по-видимому, ничего не слышал, ничего не видел и даже не дышал. Вид этого человека, безраздельно поглощенного своими мыслями, поразил Картера больше, чем все происшествие этой ночи. Если бы его странный хозяин вдруг исчез у него на глазах, он вряд ли бы почувствовал себя более неприятно и одиноко, чем чувствовал себя сейчас в этой каюте, где часы упрямо выстукивали бесполезные минуты штиля, чтобы немного спустя выстукивать, с тем же спокойствием и постоянством, минуты бесцельно бушующего шторма.

III

Подождав немного, Картер вышел на палубу. Небо, море, самый бриг исчезли во тьме, непроницаемой, удушливой и как бы ощутимой. По небу неслась огромная туча, точно добираясь до маленького брига. Вот она достигла его и неподвижно повисла над ним. На юге виднелся синеватый трепетный полусвет, слабый и печальный, словно исчезающее воспоминание об угасшем свете звезд. На севере, как бы свидетельствуя о невозможном, невероятное, еще более черное пятно очерчивало на страшной тьме неба центр надвигающегося шквала. Фосфорические сверкания в воде прекратились, и невидимое море лежало немое и тихое, точно оно внезапно умерло от страха.

Картер не мог ничего различить. Он чувствовал, как вокруг него двигались люди, слышал, как они шептались в темноте, точно поверяя друг другу важные или постыдные тайны. Ночь. изгладила даже слова, и тайна ее завладела всем окружающим, не оставив ничего, кроме неожиданностей, таившихся вокруг и словно готовых вот-вот схватить людей беззвучной быстротой и страшной хваткой. Даже беззаботный характер молодого мори ка, служившего на занимавшихся опийной контрабандой кораб лях, не мог остаться равнодушным к этой зловещей обстановке Что представляло собой это судно? Кто такие были эти люди. Что случится завтра с яхтой и с ним самим? Он внезапно по чувствовал без каких-либо новых доводов, кроме темноты, что дело, во всяком случае, скверно, с какого конца ни посмотреть Эта ничем не объяснимая уверенность на секунду заставила его вздрогнуть. Он крепко сжал створку двери, к которой приело нился.

Голос Шо, раздавшийся над самым ухом Картера, несколько облегчил его неприятное настроение.

– А, это вы, мистер. Вышли, наконец, – медленно произна помощник капитана. – Нам, видно, придется взять вас на бук сир. Необыкновеннейший инцидент. Подкрадывается неизвест но откуда шлюпка и вдруг оказывается долгожданным другом Вы ведь и есть один из тех друзей, которых поджидал тут шки пер? Не так ли? Нечего скрывать, я знаю больше, чем вы, мо жет быть, думаете. Мы ведь теперь отправляемся в… Ну, не скрывайте же… Отправляемся, гм, гм… Ну, да ведь вы знаете куда?