Текст книги "Убийственная красавица"

Автор книги: Джой Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Мне нужен этот адрес.

Ян Кросби моментально нацарапал на какой-то бумажке адрес и передал его через стол.

– Надеюсь, вы не станете об этом распространяться.

– По-моему, это не имеет ничего общего с врачебной тайной, – ответил Джон, засовывая листок вместе с блокнотом в карман и возвращая на место авторучку.

– Послушайте, я просто прошу вас не болтать, – сказал Ян. – Другим вовсе не обязательно об этом знать, вы не согласны?

– Приятно было побеседовать с вами, Ян, – попрощался Джон, поднимаясь с кресла. – Буду держать с вами связь. – И он вышел из кабинета, мило распрощавшись с Бекки и с людьми в приемной, зная, что скоро уже весь город будет шептаться о том, что он приходил без записи к Яну Кросби и что это явно неспроста. Садясь в машину, он думал о том, что непременно свяжется с этой Марси Гренн из Боки, хотя был совершенно уверен, что Ян не врет. А рассказывать об этом Кэрри бессмысленно, решил он, отъехав от обочины и направляясь к шоссе. Она попросту обвинит его в ревности и мстительности и скажет, что он действовал не столько из добрых побуждений, сколько из-за уязвленного самолюбия. И в конце концов поверит в то, во что ей захочется верить. Люди всегда так поступают.

– Мистер Питерсон, – обратился Джон к лысоватому физику, садясь за столиком напротив него. – Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

– Шериф, – поздоровался тот в ответ, глядя поверх головы Джона в сторону туалета. Был вечер понедельника, но «Честерс» был забит до отказа. Эйвери Питерсон потягивал джин-тоник. Посреди лакированного деревянного столика стояла нетронутая кока-кола, и с краешка высокого стакана свешивался ломтик лимона, грозя вот-вот плюхнуться в стакан. – Вообще-то я не один. Просто она вышла «попудрить носик».

– Ничего, я не задержусь. Мне лишь нужно задать вам несколько вопросов, если не возражаете.

Эйвери Питерсон пожал плечами:

– По-моему, я еще на прошлой неделе ответил на все ваши вопросы.

– Я хочу задать вам другие вопросы, мистер Питерсон…

– Эйвери, – перебил его учитель физики.

Джон кивнул. У него не было ни малейшего желания переходить на более дружеский тон с этим престарелым Ромео. А «ее» он уже видел. Эту девушку звали Элли Фрайсингер, два года назад она окончила школу и работала теперь в магазине, торгующем одеждой по сниженным ценам. Что нашла в этом невзрачном лысеющем ловеласе молодая и красивая женщина, было выше понимания Джона. Однако, по слухам, после скандального развода, состоявшегося пять лет назад, у него были романы не с одной жадной до его внимания девицей.

– Я слышала, что он у него здоровенный, как у коня, – поведала ему на днях Полин за ужином.

– Очень полезная информация, – раздраженно ответил Джон, швырнув на тарелку нетронутую куриную ножку. Неужели женщины и впрямь озабочены такими вещами? Он всегда считал, что они не столь поверхностны, как мужчины, но в последнее время начинал в этом разубеждаться. Принадлежность к прекрасному полу еще не означает, что ты лучше, потому что уязвимость и чуткость далеко не всегда одно и то же.

И теперь Джон не мог смотреть на учителя физики – учителя его дочери, черт бы его побрал! – без мысли о «коне». Меньше всего ему хотелось бы думать об этом сейчас, после утомительной поездки в Боку и обратно, хотя Марси Гренн оказалась приятной дамой и с легкостью согласилась сотрудничать. Она подтвердила слова Яна и даже показала шерифу письма, которыми влюбленные голубки обменивались после того, как несколько недель назад познакомились на сайте знакомств. Она призналась, что ее муж вечно занят, поэтому она не прочь время от времени вносить разнообразие в свою личную жизнь. И с кривой улыбкой попросила его не потерять ее электронный адрес. Джон, хотя и готов был поддаться искушению, все же поехал домой, решив, что хватит им с доктором Кросби и одной женщины на двоих.

На шоссе произошла авария, и он больше часа проторчал в пробке; потом он вдрызг поругался с Полин из-за какого-то пустяка, после чего отправился в «Честерс», чтобы заново допросить Кэла Гамильтона. В конце концов, его спонтанный визит к Яну Кросби открыл перед ним целый кладезь информации, правда, оказавшейся в конечном счете бесполезной в плане расследования убийства Лианы Мартин. Но, может, он все-таки сумеет развязать язык Кэлу Гамильтону?..

Правда, когда он пришел, выяснилось, что Кэл Гамильтон уже ушел. Бармен сказал, что где-то с час назад он, не сказав никому ни слова, умчался из «Честерса» прочь и так до сих пор и не вернулся. Джон сидел за столиком, стоявшим по другую сторону стойки, цедил пиво и дожидался, когда он придет. Было почти девять часов. Полин звонила уже дважды и визгливым голосом интересовалась, когда он собирается домой, и он уже собрался уходить, когда вдруг увидел Эйвери Питерсона, который вошел вместе с Элли Фрайсингер.

– Нам известно, что в ночь поминок по Лиане Мартин вы были в Пирсон-парке, – начал шериф.

Эйвери Питерсон даже не моргнул.

– Ну да, был.

– Может, расскажете, что вы там делали?

Физик пожал плечами:

– Мне было интересно.

– Интересно?

– Ну, кто там что будет петь или читать, что они там вообще собираются делать.

– А вы что, не знали, что взрослых туда не приглашали?

– Я просто следил за своими учениками. Чтобы никто там ничего не натворил.

– А вас что, просили?

– Это было наше с Ленни решение.

– Вы имеете ввиду Леонарда Фромма?

– Да, нашего уважаемого школьного директора. Я имел в виду именно его.

– А он подтвердит ваши слова, если прямо сейчас я позвоню и спрошу?

Эйвери Питерсон достал из кармана куртки сотовый телефон и протянул шерифу.

– Пожалуйста.

– Несколько человек видели, как вы прятались в кустах, – сказал Джон, не обращая внимания на телефон.

Эйвери Питерсон положил телефон в карман и как-то странно улыбнулся.

– А я-то так старался, чтобы меня не заметили.

– Каковы были ваши взаимоотношения с Лианой Мартин? – веско спросил Джон.

– Прошу прощения?

– Пожалуйста, Эйвери, ответьте на вопрос.

– Она была моей ученицей.

– И все?

– То есть?

– Ни для кого не секрет, что вы большой ценитель молоденьких девушек…

– А это что, преступление?

– Нет, зато убийство – это преступление.

Эйвери Питерсон нервно рассмеялся:

– Мне, наверное, послышалось?

И тут раздался приглушенный звук полицейской сирены. Джон пожал плечами.

– Извините, это мой сотовый, – сказал он, вынимая его из заднего кармана брюк. – Насчет сирены дочь придумала. – Он нажал на нужную кнопку и поднес телефон к уху.

– Джон, – прокричал женский голос прежде, чем он успел сказать «слушаю». – Ты должен немедленно приехать! – Потом послышался стук и крики.

– Кэрри?

Но, прежде чем она успела что-либо ответить, связь прервалась и на линии послышались короткие гудки.

21

– Что ты надумала, черт бы тебя подрал?! – злобно прорычал Кэл Гамильтон, яростно вышибая телефон из руки Кэрри.

Кэрри ощутила мгновенную острую боль в пальцах, а телефон, пролетев по комнате, плюхнулся на пол, причем у него отвалилась пластиковая задвижка, и из трубки выскочили батарейки. Они покатились по розовому ковровому покрытию и закатились под белую гофрированную оборку покрывала, свисающую с ее широченной двуспальной кровати.

– Я позвонила шерифу Веберу, – ответила она, прикрывая лицо на случай, если ему надоест замахиваться на неодушевленные предметы и он решит сорвать злость на ней. Она вложила в свое лицо слишком много времени и денег, чтобы его вот так запросто изуродовал какой-то придурок, который взбесился из-за того, что не может найти своей жены. – Он уже едет.

Гамильтон усмехнулся:

– Я видел, как работает шериф. Поверь, он не торопится.

«Для тебя, мерзавец, он, может, и не станет торопиться», – подумала Кэрри, но вслух сказала только:

– По-моему, тебе лучше уйти.

– Я уйду только после того, как заберу то, за чем пришел. – И он сложил на груди свои мускулистые руки и расставил ноги на ширину плеч.

«Чистюля патлатый», – подумала Кэрри, хотя его белая футболка была заляпана грязью и даже на расстоянии нескольких футов от него разило спиртным.

– Я же сказала, что ее здесь нет.

– Тогда где она?

– Откуда мне знать, черт возьми? – раздраженно спросила Кэрри. – Я с ней ни разу в жизни и парой слов не перемолвилась.

– Зато твоя дочь перемолвилась!

– Она уже сказала тебе, что понятия не имеет, где твоя жена.

– Эта маленькая хрюшка врет, и ты тоже. – Кэл отшвырнул ногой стул, преграждавший ему путь, и подступил ближе.

Кэрри невольно попятилась, обозленная на самое себя за то, что позволяет этому пьяному громиле угрожать ей в ее же собственном доме. То же самое пытались делать все ее трое мужей. И всех троих она выгнала из дома. И зачем только Далила открыла дверь! У Кэрри до сих пор стоял в ушах детский голосок дочери, открывшей дверь и опасливо возвестившей о приходе мистера Гамильтона. А потом начался кошмар.

Кэл Гамильтон, всегда казавшийся Кэрри красивым какой-то бандитской красотой, и Далила, казавшаяся особенно толстой в своих джинсах с заниженной талией, стали с жаром в чем-то обвинять друг друга и пробудили, в конце концов, спящую мегеру, ее мать. Роуз стала орать из своей спальни наверху, требуя, чтобы все там немедленно заткнулись, черт подери. И Кэрри подумала не без оттенка уважения, что не родился еще такой мужчина, который сумел бы запугать ее мать.

Далила с Кэрри умчались наверх, а Кэл бушевал в нижних комнатах, без малейших усилий расшвыривая тяжелую мебель, потом разбросал все на кухне, пошвырял вещи из стоявшего в прихожей шкафа, примчался наверх и ворвался в комнату Кэрри. Она едва успела прокричать шерифу несколько слов, как Кэл с бешенством вышиб телефон из ее рук. Но слава богу, Джон уже едет. И, если повезет, будет здесь до того, как Кэл совершит что-нибудь действительно непоправимое.

Дочь заперлась в комнате Роуз, но Кэлу достаточно пару раз пнуть дверь ногой в черном кожаном ботинке, и она разлетелась бы в щепки. Если только Далила не догадается и не сумеет передвинуть тяжелый комод ее матери, стоявший у стены напротив постели Роуз, и забаррикадировать им дверь. Что вполне ей по плечу. Девочку никак нельзя назвать хрупкой фиалкой. В конце концов, должна же быть хоть какая-то польза от ее лишнего веса. Кэрри тут же почувствовала себя виноватой. Нельзя так плохо думать о собственной плоти и крови. Хотя ничего удивительного: она – дочь своей матери.

– В последний раз, Кэрри, спрашиваю, – прорычал Кэл. – Где она, мать твою?

– В последний раз отвечаю, придурок, – решительно заявила Кэрри. – Не знаю я ни хрена!

Вот тут-то он ее и ударил. От сильнейшей затрещины Кэрри упала навзничь, распластавшись на своем пышном белом покрывале. Она лежала не шевелясь и думала о том, что должна была это предвидеть. Она уже оказывалась в подобных ситуациях с пьяными мужланами, которые опускались до того, что отстаивали свою правоту кулаками. Первый муж так сильно избил ее, когда она была беременна Далилой, что она угодила в больницу с двумя сломанными ребрами и трещиной в запястье. Через шесть месяцев после рождения их дочери он снова избил Кэрри, на этот раз сломав ей нос.

Это была первая пластическая операция, вспомнила она теперь, притронувшись к носу, чтобы удостовериться, что Кэл ничего не испортил. Почему Джон так долго? И почему Далила не идет к ней на помощь? Она что, не понимает, что здесь происходит? Должна же она догадаться, что ее мать могут убить с минуты на минуту.

И тут Кэрри услышала высокий детский голосок своей дочери, приказывающий Кэлу отойти, и он волшебным образом подчинился.

– Эй, девочка потише, – услышала она. – Только не делай глупостей. – И когда она повернула голову и посмотрела на порог, то увидела, что там стоит Далила, вытянув вперед руки и держа в своих дрожащих пальцах пистолет.

– Подними руки вверх, – приказала Далила, и Кэл снова сделал то, что ему велели. – С тобой все в порядке? – обратилась Далила к матери.

Кэрри кивнула:

– Шериф Вебер уже едет. – Откуда у Далилы пистолет, черт возьми?

– Слушайте, я просто хочу узнать, где моя жена, и после этого перестану вам докучать. – Кэл говорил так, будто его вторжение было не более чем докучливым соседским визитом.

– Сколько раз тебе говорить, что мы не имеем ни малейшего представления, где она? – сказала Кэрри.

– Она знает, – упрямо повторил Кэл, уставившись на пистолет в руках Далилы. – Она была там сегодня, ее видела соседка.

– Что ты несешь? – И Кэрри снова перевела взгляд на дочь.

– Да, я там была, – подтвердила Далила. – И вчера была, как мы и договаривались. Я стучала и звонила, но мне никто не открыл.

– Ты лживая сука!

– Что ты с ней сделал? – спросила Далила так тихо, что едва можно было разобрать слова.

– Что я с ней сделал? – недоуменно повторил Кэл, переминаясь с ноги на ногу. – Ничего я ей не сделал, глупая корова. Во всяком случае, пока.

– Не двигайся, – предупредила Далила. – Сделаешь еще шаг, и я тебя пристрелю. – И у нее по щеке покатились слезы.

«Неужели Далила и вправду это сделает?» – думала Кэрри. Неужели ее дочь и вправду выстрелит в человека?

Ответом ей послужил отрывистый смех Кэла.

– Кого ты дурачишь, дура толстозадая? Никого ты не пристрелишь. – И, оттолкнув Далилу, он побежал по лестнице вниз, раньше чем дрожащая от нервного возбуждения девушка сумела догадаться, как снять пистолет с предохранителя. Внизу хлопнула входная дверь.

– О господи! – запричитала Кэрри, услышав, как его автомобиль с визгом выехал со двора. – Дай его мне, пока ты кого-нибудь не убила. – Она выхватила пистолет из трясущихся рук дочери. – Где ты его взяла?

– Это мой пистолет, – объявила внезапно появившаяся на пороге Роуз, комкая на груди складки своего зеленого синелевого халата. – Дай сюда!

У ее матери есть пистолет? Что здесь такое творится?

– С каких это пор у тебя завелось оружие?

– Он принадлежал твоему отцу.

– А на него есть лицензия?

– Откуда мне знать? – раздраженно ответила Роуз.

Кэрри вложила пистолет в протянутую ладонь матери. Ну и ночка! Сначала Ян без всяких объяснений отменяет свидание, потом заявляется Кэл Гамильтон и устраивает здесь погром, потом ее дочь превращается в Джона Диллинджера, а теперь еще и мать ведет себя как Ма Баркер.

– Спрячь его, пока шериф не увидел.

– Какая разница? – презрительно ответила Роуз. – Он все равно не заряжен.

– Не заряжен? – спросила Далила.

– Разумеется, нет. Не будь идиоткой.

– Все равно убери его куда-нибудь подальше, к чертям собачьим.

Роуз зашаркала обратно к себе. Просто поразительно, что по прошествии стольких лет мать не утратила способности изумлять ее.

– Ты цела? – спросила Далила. – Он тебя не покалечил?

– Нет, он далеко не такой зверь, каким был твой папаша. – Кэрри протянула руки, и Далила бросилась в ее объятия, едва не сбив ее с ног. – Спасибо, детка. Ты очень храбрая. – И она поцеловала дочь в лоб, почувствовав, как от волнения он покрылся испариной. Далила без устали обнимала ее, с каждым вздохом сжимая все крепче. Кэрри постаралась поскорее высвободиться из неистовых объятий дочери и стала приглаживать свои крашеные волосы, перепутавшиеся во время потасовки.

– Он убил ее, – зашептала Далила. – Я знаю.

– Но это же бессмысленно, – возразила Кэрри. – Зачем тогда ему было врываться и искать ее, если он ее убил?

– Чтобы сбить нас с толку. Чтобы всех сбить с толку…

– Господи боже, ну и фантазия у тебя. Может, и Лиану он убил? – пошутила Кэрри. Но смех замер у нее на губах, когда она увидела лицо дочери. – По-моему, ты телевизор пересмотрела. Ты и вправду считаешь, что Кэл Гамильтон – серийный убийца?

– Возможно. А может, он убил Лиану, чтобы это выглядело как серийное убийство.

Тут раздался звонок в дверь.

– Прибыл твой рыцарь в сияющих доспехах, – крикнула из коридора Роуз.

– Ты спрятала пистолет? – спросила Кэрри, проходя в гостиную.

– Какой еще пистолет? – спросила Роуз из своей постели.

– По-моему, мне нужно выпить, – пробормотала Кэрри.

– А может, ты мне что-то недоговариваешь? – спросил Джон, когда сорок минут спустя Кэрри провожала его к машине. За эти сорок минут они несколько раз перебрали события минувшего вечера, и он допросил ее мать с дочерью. Про пистолет никто и словом не обмолвился. Может, он это имеет в виду?

– По-моему, мы рассказали все.

Он кивнул, хотя по его лицу было видно, что он не вполне ей верит.

– С тобой точно все в порядке?

– Все отлично. – Даже в темноте Кэрри чувствовала взгляд шерифа на своей фигуре, и поэтому сильнее обыкновенного виляла бедрами. Она знала, что испытывает к ней Джон Вебер, знала, что он хотел ее еще с шестого класса, тогда, когда у нее и в помине не было бедер. «И уж во всяком случае, до того, как у меня появилась грудь», – подумала она, распрямив плечи и выставив вперед свой увеличенный вдвое бюст.

Она уже не помнила, как выглядела ее грудь изначально. Помнила только обидные до слез комментарии матери по поводу ее несовершенства. «Плоская, как блин, – без устали талдычила она. – Так что поищи себе парня, который любит блины». Она ее постоянно оскорбляла и сравнивала с сестрами, что не могло не поспособствовать их дальнейшему отчуждению: «У Рути такая красивая грудь, – часто говорила мать. – Это от меня. А вы с Лоррейн, к несчастью, пошли по отцовской линии, но у Лоррейн хотя бы ноги красивые».

Кэрри провела ладонями по своим когда-то толстым ляжкам. Усиленная гимнастика и немного липосакции довольно сильно уравняли правила игры, хотя главные игроки к тому времени уже покинули поле. Обеим сестрам Кэрри удалось улизнуть от матери: Рути десять лет назад переехала в Калифорнию и звонила, только если ей нужны были деньги на очередное прохождение курса лечения в реабилитационном центре. Лоррейн избрала более легкий путь и сбежала в мир иной.

Оглянувшись на дом, Кэрри увидела свою мать, которая наблюдала за ними из окна своей спальни. Только и ждет, чтобы мы все поскорее умерли, чтобы она могла спокойно уйти вслед за нами, подумала Кэрри недобро.

– Я могу поставить здесь охрану для твоего спокойствия, Кэрри, – предложил Джон, когда они подошли к полицейскому автомобилю. – А потом уже произведу задержание Кэла.

– Как мило. – Кэрри слушала, как Джон разговаривает по телефону с помощником. «Он всегда так заботился обо мне», – подумала она, когда он положил свой сотовый обратно в карман брюк. Она действительно нравилась ему во всех своих многочисленных воплощениях: плоской и грудастой, с тонкими и полными губами, с крутыми и рельефными бедрами. И он был хорошим и на удивление деликатным и изобретательным любовником. Как жаль, что они столько упустили: она трижды была замужем за неудачниками, двоих из которых звали Дэнни, а он женился на этой ведьме Полин. И если она, рано или поздно, вышвыривала всех своих мужей, то у Джона Вебера, несмотря на всю его показную браваду, так и не хватило мужества бросить жену.

Почему она вообще об этом думает? Прошло уже немало времени, как закончился их роман. Она даже и не думала о нем как о потенциальном любовнике с той самой ночи, как, зарегистрировавшись на сайте знакомств, увлеклась остроумной перепиской с успешным, хотя и слегка разочарованным врачом из северного района Нью-Йорка. Довольно скоро они обменялись фотографиями и телефонами, а потом даже встретились в Майами – это было одно из первых их свиданий. Уже во время второго свидания он признался ей в том, о чем ее мать давно подозревала: он женат. Но, вместо того чтобы пилить ее за бесплодный и заранее обреченный на провал роман с очередным женатым мужчиной, мать вдруг стала советовать, как ей покрепче вцепиться своими накладными ногтями в податливого доктора. «Сделай ему минет его мечты», – заявила она в совершенно неподобающих для матери выражениях. И по окончании очередного страстного свидания добрый доктор объявил о своем намерении переехать жить в Торранс. Через пять месяцев после того, как он открыл здесь практику, Роуз посоветовала дочери на время заморозить их отношения. «Еще один минет – и тебя нет», – сказала она стихами, с холодной улыбкой Джонни Кокрана,[41]41
  Знаменитый американский адвокат.


[Закрыть] выступающую перед присяжными на процессе О. Дж. Симпсона. «Если перчатка не налезает…»[42]42
  О.Дж. Симпсона обвиняли в убийстве бывшей жены и ее приятеля в 1994 году. Когда найденная на месте преступления окровавленная (и от этого съежившаяся) кожаная перчатка не налезла на Симпсона, то Кокран тут же сказал, что «if the glove doesn't fit, you must acquit», что в переводе означает «если перчатка не налезает, то его надо оправдать».


[Закрыть] Распухшие губы Кэрри совершили еще одно чудо, а потом она скрепя сердце и со слезами отправила мужчину мечты своей матери восвояси. И стала ждать. Через шесть недель Ян Кросби бросил семью, и Роуз заверила ее, что теперь предложение руки и сердца с его стороны – лишь вопрос времени.

– Ты сегодня не встречаешься с доктором Кросби? – спросил Джон, как будто прочитав часть ее мыслей.

– Сегодня – нет, – ответила Кэрри, которой померещился какой-то подвох в усталом взгляде Джона, как будто он знал что-то, чего не знала она. – Мы же не сиамские близнецы. – А действительно, где тогда Ян проводит этот вечер? Он даже не объяснил толком, почему отменяет свидание, сказал только, что у него был тяжелый день и он хочет пораньше лечь. Кэрри подумывала сделать ему сюрприз и нанести неожиданный визит, но она сама терпеть не могла сюрпризов. Они обладают безобразным свойством обращаться против тебя же самого. – Что дальше? – спросила она, изо всех сил приписывая свою возрастающую тревогу инциденту с Кэлом.

– Навешу Кэла Гамильтона.

– А ты думаешь, он поехал домой?

– Где бы он ни был, я найду его, – сказал Джон с уверенностью.

– Как ты думаешь, что случилось с его женой?

– Пока еще слишком рано строить предположения.

– Ты думаешь, она сбежала?

– Возможно.

Кэрри покачала головой, чувствуя, как возрастает ее отчаяние. С каких это пор Джон Вебер стал таким осторожным? Ей всегда нравилась его простота и прямота.

– Как ты считаешь, Далила была права насчет него? – рискнула она задать еще вопрос, не желая его отпускать.

– Ты хочешь спросить, считаю ли я Кэла серийным убийцей?

– А ты считаешь?

– Это я еще должен выяснить. – Он открыл дверь машины, влез на переднее сиденье и включил зажигание.

– Джон…

Он опустил окно нажатием кнопки.

– Офицер будет здесь с минуты на минуту, Кэрри. Ты точно не хочешь, чтобы я отвез тебя в больницу?

– Да нет, все нормально. Я знаю одного очень хорошего врача.

Джон включил передачу.

– Иди в дом и запри дверь, – проинструктировал он. – И никому не отпирай, пока я не позвоню.

– А если ты его не найдешь?

– Иди в дом, – повторил Джон, показав на окна спальни на втором этаже. – А то у твоей матери случится сердечный приступ.

Кэрри издала вздох, явно говоривший: «Даже и не надейся», и Джон улыбнулся, отчего Кэрри тут же захотелось нагнуться и поцеловать его. Но она этого не сделала. Роуз наверняка следит за каждым их жестом, а Кэрри сейчас меньше всего на свете хотелось бы испытать на себе всю силу материнского яда. Роуз стала критиковать ее гораздо меньше с тех пор, как она стала встречаться с Яном. Правда, теперь она вымещала свой яд на Далиле, но Далила умудрялась отвечать на ее злобные замечания так, как ей самой не удавалось никогда. И потом, может, язвительные комментарии матери – как раз то, что ей нужно, чтобы как-то подстегнуть ее, заставить задуматься о собственном теле, о прическе, обо всем, думала Кэрри, возвращаясь в дом. Неужели девочке ни разу не хотелось пойти на свидание? Завести бойфренда? Заняться сексом? Кэрри тут же содрогнулась. Не хватало еще думать сейчас о том, как ее дочь будет заниматься сексом.

– Что сказал шериф? – спросила Далила, как только Кэрри переступила через порог.

– Он поставит во дворе охрану, а сам пока отыщет Кэла. – Кэрри закрыла дверь и заперла ее на замок. – Принеси, пожалуйста, стул из кухни, – велела она дочери, которая не замедлила выполнить приказание. Кэрри подперла дверную ручку спинкой стула. – Просто на всякий случай, – объяснила она, хотя сильно сомневалась, что подобная жалкая предосторожность помешает разъяренному Кэлу Гамильтону снова ворваться в дом, если он того пожелает.

– Мне нравится шериф Вебер, а тебе? – спросила Далила.

– Конечно, нравится.

– Но дочь у него такая противная.

– Вся в мать. – Кэрри прошла в гостиную и стала подбирать салфетки, которые Кэл побросал на пол.

– Я все уберу, ты садись. – Далила быстро собрала оставшиеся салфетки и стала раскладывать их по местам. – Ты не позвонишь доктору Кросби?

Кэрри опустилась на диван и взглянула на часы.

– Уже поздно, мне не хотелось бы его будить.

– Не так уж поздно, и потом, он бы наверняка хотел знать, что здесь случилось.

– Ну, я не знаю… Он сказал, что рано ляжет спать.

– Мама, ради бога. Он же любит тебя! Или нет?

«Любит или нет?» – думала Кэрри.

– Я думаю, ты должна позвонить и сказать, что здесь произошло. – И Далила всунула матери в руку свой сотовый.

Кэрри замешкалась. Чего она, собственно, боится?

– Ты что, будешь стоять здесь и слушать?

– А… Нет-нет, конечно. – И Далила торопливо ушла на кухню. Кэрри глубоко вздохнула и набрала номер Яна. Конечно, ей следует поделиться с ним тем, что с ней произошло. Он наверняка испугается, немедленно сядет за руль и сразу же приедет, убеждала она себя, когда послышался сначала один гудок, потом второй, третий, а потом сняли трубку.

«С вами говорит Ян Кросби, – услышала она знакомое записанное сообщение. – Сейчас я не могу подойти к телефону, но, если вы соблаговолите оставить мне свое имя, телефон и короткое сообщение, то я постараюсь как можно скорее с вами связаться».

Кэрри нажала на кнопку до того, как послышался звуковой сигнал, и положила телефон на диванную подушку, убеждая себя, что, если Ян не подходит к телефону, это вовсе не означает, что его нет дома. Просто он рано лег спать, как и говорил. Тогда почему она так волнуется? Откуда эта неуверенность?

– Кэрри, – послышался сверху голос матери. – Кэрри, что происходит?

Кэрри откинула прядь крашеных платинового цвета волос со своего безукоризненно гладкого лба, прикрыла веки, вздохнула вдвое увеличенной против нормы грудью и выдохнула сквозь свои полные полуоткрытые губы.

– Представления не имею.