Текст книги "Романы катастроф"

Автор книги: Джордж Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Она снова заговорила и снова не спрашивая и не приказывая. – Я сделаю что-нибудь поесть.

Вскоре они уже сидели друг против друга. Они немного поели, впрочем, чисто символически. Хлеб был совершенно свежим. – Я делаю его сама, – сказала она. – Правда, дрожжей теперь не найти. – Масла не было, но зато был мед и варенье, а также бутылка красного вина.

И он, как ребенок, начал говорить. Сейчас не было ничего похожего на то, как он чувствовал себя с Милтом и Энн. Тогда барьеры оставались в нем. И теперь, впервые за много дней, он говорил. Иш показал ей шрам от клыков змеи, шрам от надреза, который сделал сам, чтобы отсосать отравленную кровь. Рассказал ей о своих страхах перед Большим Одиночеством, о своем бегстве от него, так как он не осмеливался взглянуть ему в лицо. Он говорил, а она слушала и изредка отвечала: «Да, я знаю. Я помню. Расскажи мне еще».

Что касается ее, то она была свидетельницей катастрофы. Она видела гораздо больше, чем он и, тем не менее, прошла через это лучше, чем он. Она мало рассказывала, но зато поощряла его рассказывать все.

Она была женщиной. Шло время, и он начинал понимать это все с большей и большей ясностью. Иш снова начал дрожать. Для двух мужчин достаточно было одного символа – совместной еды, разделенного стола. Но между мужчиной и женщиной должно быть больше: простого хлеба и соли между ними было недостаточно.

Они оба вдруг осознали, что не знают имен друг друга, хотя имя собаки уже оба знали.

– Ишервуд, – сказал он. – Так меня назвала мать. Очень неудачное имя, правда? Все называли меня Иш.

– А я Эм, – сказала она. – Конечно, Эмма. Иш и Эм. О таких именах можно даже писать стихи! – и она рассмеялась. А потом они рассмеялись вместе.

Смех – общий смех! Это тоже символ. Символ единения. Но не последний символ. Ему нужно было расположить Эм к себе, сблизиться с ней. Он видел много раз, как это делается. Но он, Иш, был не тот человек. Все те его качества, которые позволили ему пережить страшные дни одиночества, теперь были против него. К тому же он инстинктивно чувствовал, что те методы, которыми люди пользовались раньше, теперь не годятся. Ведь теперь перед ним не девушка в коктейль-баре, искательница приключений. Теперь вокруг огромный пустой город и огромный пустой мир, а девушка эта прошла через катастрофу, через страх, через одиночество. Но в глазах ее осталось мужество, участие, улыбка.

У него мелькнула идиотская мысль о том, что они могли бы пожениться. Квакеры ведь могут жениться без участия церкви, почему не могут другие? Они могут встать рядом, лицом к востоку, где восходит солнце. Но он чувствовал, что любые слова будут более бесчестны, чем мимолетное прикосновение коленей под столом. Иш вдруг понял, что молчит целую минуту, если не больше. Она смотрела на него спокойными глазами, и он видел, что она читает его мысли.

Он резко поднялся, опрокинув стул. Стол, который был между ними и служил первым символом единения, теперь разделял их. Иш обошел стол, подошел к девушке. Она встала тоже. И вот уже он всем телом ощутил упоительную мягкость ее тела.

Эм ушла в другую комнату. Он сидел весь в напряжении и ждал. Сердце его колотилось. Теперь он ощущал только страх. В мире, где не было врачей и даже других женщин, рисковать безрассудно. Но она ушла. Иш понял, что она тоже знает все это и примет меры, позаботится о том, чтобы не случилось непоправимого.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Он лежал возле уснувшей девушки, и мысли его бешено вращались в голове, не давая ему спать. Он никак не мог успокоить их. Эм сказала ему вечером, что несмотря на то, что изменился мир, человек не изменился, он остался прежним. Конечно, это верно. Так много произошло вокруг, и это, несомненно, подействовало на него, но он остался прежним, остался только наблюдателем, человеком, сидящим на обочине и наблюдающим, что происходит вокруг. Странно! В прежнем мире ничего подобного не случилось с ним. Из всеобщего разрушения к нему вдруг пришла любовь!

Иш уснул.

Когда он проснулся, был уже день, и девушки не было рядом. Иш со страхом осмотрел комнату, встал, оделся и вдруг почувствовал запах кофе. Кофе! Это тоже символ его новой жизни.

Эм уже накрыла на стол, как хорошая жена и хозяйка. Иш посмотрел на нее почти со страхом. И снова увидел, только более ясно при дневном свете, широко расставленные черные глаза на темном лице, полные губы, мягкие округлости грудей под светло-зеленым халатом.

Он не поцеловал ее, но она, казалось, и не ждала этого. Они улыбнулись друг другу. – Где Принцесса? – спросил он.

– Я отпустила ее побегать.

– Хорошо. День, кажется, будет хорошим.

– Да, утро ясное. К сожалению, у меня нет яиц.

– Чепуха. Что это? Бекон?

– Да.

Все это были ничего не значащие слова, но они оба испытывали огромную радость, произнося их. Более огромную, чем, если бы они говорили что-нибудь возвышенное и патетическое. Довольство овладело им. Это не имело ничего общего с грязной комнаткой в дешевом отеле. Здесь было его счастье. Он смотрел в ее спокойные глаза и ощущал покой, ощущал, что в нем поднимается волна нежности к ней. Это было трудно вынести!

Позже они поехали в его дом, на Сан-Лупо. Ему казалось, что он хочет иметь свои книги и вещи. А переехать к книгам было проще, чем перевезти книги.

Она никогда не говорила о себе. Он несколько раз спрашивал ее о прошлом, думая, что ей хочется облегчить душу, но она отвечала односложными репликами, и Иш понял, что она уже все решила для себя. Она набросила на прошлое вуаль и теперь смотрела только вперед.

Но она ничего не скрывала. Из случайных реплик он понял, что она была замужем и у нее было двое детей. В колледже она не училась, и в речи ее проскальзывали ошибки. Мягкий акцент говорил о том, что она из Кентукки или из Тенесси. Но она никогда не говорила, что жила где-нибудь в другом месте, кроме Калифорнии.

По социальному положению она была ниже его, но сейчас было просто смешно думать об этом.

Однажды утром, обнаружив, что пора запастись едой, Иш вышел, чтобы завести машину. Он нажал кнопку стартера. Послышался щелчок и больше ничего.

Он попробовал снова. И снова ничего.

Он вышел из кабины, поднял капот и беспомощно посмотрел на сплетение проводов и каких-то загадочных устройств. Для него все это было слишком много. Он с чувством полной беспомощности захлопнул капот и вошел в дом.

– Машина не заводится, – сказал он. – Наверное, сели батареи. – Он знал, что на лице его было выражено крайнее удручение, гораздо большее, чем выражал его голос. Поэтому он едва мог поверить, когда она весело рассмеялась. – Это не повод, чтобы предаваться такой глубокой скорби. По твоему виду можно предложить, что весь мир развалился на куски. Тогда он тоже рассмеялся.

Они провели целое утро в поисках нового автомобиля. Многие машины были без ключей, а заводить машину замыканием проводов было бы крайне неудобно. Если попадался автомобиль с ключами, то у него аккумуляторы уже совершенно сели. Наконец, они нашли машину с ключами, которая стояла на небольшом склоне. Батареи тоже сели, но все же свет немного горел, и Иш решил, что энергии в аккумуляторах хватит, чтобы завести мотор.

Они пустили автомобиль вниз по склону и попытались завести его. Вскоре мотор начал чихать и, наконец, заработал и загудел ровным гулом. Они оба рассмеялись и поехали по пустому бульвару со скоростью шестьдесят миль в час. Эм наклонилась к нему и нежно поцеловала. Внезапно Иш понял, что никогда в жизни он не был так счастлив, как сейчас.

Теперь, когда автомобиль работал, Иш понял, что сегодняшний день поставил его перед двумя проблемами. Во-первых, каким образом он сможет поддерживать жизнь в автомобиле, а, во-вторых, все же должен наступить момент, когда автомобилей больше не останется, а ему придется жить без них, и жить счастливо и без страха.

На следующий день новая батарея в его машине снова оказалась разряженной. То ли она оказалась дефективной, то ли он неправильно залил ее кислотой. Но сейчас он был спокоен. Более того, он даже не предпринимал ничего целых два дня, и только на третий они повторили то, что делали до этого. На сей раз им повезло больше, и аккумулятор работал и на следующий день и дальше.

Ее голова лежала на его руке, и он смотрел в ее влажные черные глаза. Они лежали на диване в гостиной. Лицо ее в полумраке казалось еще более темным.

Он знал, что между ними оставался еще один вопрос, и теперь она захотела решить его.

– Это будет прекрасно, – сказала она.

– Я не знаю.

– Я знаю.

– Мне не нравится это.

– Тебе не нравится потому, что это я?

– Да. Это опасно. Ведь в мире нет никого, кроме меня, а я в этом вопросе совершенный профан.

– Но ты можешь научиться по книгам.

– Книги! – он рассмеялся. – «Практика акушерки»? Или «Патология родов»? – Я думаю, что мне не справиться с этим.

– Но ведь ты можешь узнать все из книг. К тому же мне помощь, может быть, и не понадобится. – Она помолчала и добавила. – Ты же знаешь, что я прошла через это дважды. Это было не так уж трудно.

– Может быть. Но сейчас совсем другое дело. Без врачей, без больниц. И почему ты все время думаешь об этом?

– Может, это биология? Мне кажется, что это вполне естественно.

– Ты полагаешь, что жизнь должна продолжаться, что у нас есть обязательства перед будущим?

Она помолчала. Видимо, задумалась.

– О, я не знаю, – сказала она. – Я не думаю о жизни. Наверное, я очень эгоистична. Я хочу ребенка для себя. О, я не умею хорошо говорить. Поцелуй меня. – Он с удовольствием подчинился ее желанию.

– Мне очень хочется объяснить тебе, сказать, что я чувствую, – сказала она.

Затем она протянула руку и достала спичку из коробки. Она курила, и Иш ожидал, что она и сейчас возьмет сигарету, но она не взяла. Она просто молча вертела спичку в руках, затем чиркнула ее о коробок.

Спичка вспыхнула. Сгорела головка, и теперь виднелось ровное пламя горящего дерева. Она дунула на желтый огонек.

Иш понял, что она пыталась объяснить ему, но не могла подобрать слов, поэтому она, может, бессознательно, объясняла все не словами, а действиями. Ему показалось, что он понял. Спичка ожила не потому, что она лежала в коробке, а потому, что загорелась. И она не могла жить вечно. Вот также и с людьми.

Иш почувствовал, как ее тело шевельнулось в его объятиях.

– Ол райт, – сказал он. – Может быть ты права. Я почитаю книги.

– О, – сказала она. – Мне понадобится твоя помощь не только в этом.

Ее теплое тело прижималось к нему. Но он все еще старался отстраниться, охваченный страхом перед пустотой и одиночеством. Кто он такой, что берет на себя миссию снова вернуть человечество на дорогу к будущему? Но эти сомнения быстро растаяли. ее мужество и силы проникли в его душу. Пусть, – подумал он. – Пусть она станет матерью народа. Без мужества не будет ничего.

И он внезапно ощутил острую волну желания погрузиться в это тело, оставить себя в нем и возродиться вновь из него.

Однажды утром Эм выглянула в окно и сказала: – Смотри, крысы.

Он посмотрел. Действительно, две крысы бродили возле дома, то ли охотясь, то ли вынюхивая что-то. Эм показала Принцессе крыс через окно и выпустила ее. Но глупая собака бросилась на них с лаем, и крысы моментально исчезли, прежде чем она сумела настигнуть их.

В этот день они еще не раз видели крыс в самых разных местах: у дома, на улице, в саду.

А на следующее утро волна крыс поглотила их. Эти противные создания были везде.

Единственное, что им оставалось делать – это расследовать, насколько велико это нашествие, каковы его цели. Если врага знаешь, то он уже не так опасен.

Они разъезжали в машине по городу, изредка давя крыс, попадающих под колеса. Сначала они содрогались, слыша мягкий толчок под колесами, но вскоре это стало вполне обычным явлением, и они обращали на это внимание не больше, чем на ухабы. Они установили, что крысы захватили весь город и даже его предместья.

Причины этого нашествия были более или менее понятны Иш вспомнил статистические данные, утверждающие, что число крыс в городе приблизительно равно числу жителей в нем.

– Ну вот, – объяснил он Эм. – Если начать с этой цифры, то можно предположить, что в городе миллион крыс и половина из них самок. Сейчас в городе для них неограниченные запасы пищи.

– Так сколько же их теперь?

– Я сразу не могу сказать. Сначала нужно подсчитать.

И в этот вечер он занялся подсчетами. Из энциклопедии он выяснил, что крысы дают приплод примерно раз в месяц. Среднее количество детенышей – десять. Значит, за один месяц количество крыс может возрасти до десяти миллионов. Молодые крысы начинают давать потомство через два месяца после рождения. Конечно, могут быть и отклонения, но их трудно учесть и определить количество крыс невозможно. Здесь чистая математика бессильна.

Даже если число крыс будет увеличиваться ежемесячно всего вдвое, а эта оценка явно занижена, значит, в городе сейчас пять миллионов крыс. А если увеличение будет в три раза, то, значит, число крыс достигло миллиарда.

Иш размышлял над этим и пришел к выводу, что запасы пищи для них не ограничены и нет причин, которые помешали бы им увеличиваться вчетверо. В Старые Времена единственным врагом крыс был человек, и ему приходилось вести постоянную войну с крысами, чтобы держать их численность под контролем. Человек ушел, и теперь единственными врагами остались собаки некоторых пород да кошки. Однако число кошек тоже уменьшилось, так как собаки охотились и на них. И это было на руку крысам. Правда, теперь на улицах не было видно и собак. Неужели крысы расправились с ними? Вряд ли. Скорее всего, собаки просто отступили перед такой армией, они были вытеснены за пределы города.

Через некоторое время внешний вид и поведение крыс несколько изменилось. Очевидно, запасы пищи все же были настолько неограниченными, чтобы постоянно поддерживать все время увеличивающуюся численность крыс. Теперь они стали более тощими и с большим остервенением искали себе пищу. Они даже начали копаться в земле, выкапывали луковицы тюльпанов и съедали их с видимым удовольствием. Они рыскали между корнями деревьев, очевидно, пожирая и насекомых, или остатки фруктов. И даже начали объедать молодые побеги, как кролики.

Иш проходил в свою машину, одев высокие сапоги. Впрочем, крысы не делали попытки напасть на него.

Проезжая по улицам, Иш уже без содрогания слышал мягкие удары под колесами. Он даже решил, что вымостил все улицы города раздавленными крысами. В одном углу, образованном двумя стенами, Иш увидел какой-то белый предмет. Он остановил машину и рассмотрел его внимательно – это оказался череп собаки. По длинным зубам он понял, что это череп терьера. Очевидно, крысы загнали его здесь в угол. Их было слишком много для одной собаки. Поблизости валялось несколько больших костей. Остальные, видимо, были растащены. Иш увидел также черепа нескольких крыс. Видимо, терьер сражался отчаянно. Иш представил себе жуткую сцену. Серые тела облепили собаку, которая не могла обороняться от напавших сзади. Крысы перекусили сухожилия задних ног, как это делают волки с бизонами. Терьер мог убить несколько десятков крыс, но это было ничто с общим количеством напавших на него. В конце концов он потерял силы, и все было кончено в одно мгновение. Иш в задумчивости поехал прочь и решил, что нужно повнимательнее следить за Принцессой.

Он вспомнил, как неожиданно и полностью пропали муравьи, и с надеждой подумал, что с крысами может произойти то же, хотя никаких признаков их исчезновения еще не было.

– Неужели крысы завладели всем миром? – спросила Эм. – Они будут править им после человека?

– Я не знаю, – сказал Иш, – но вряд ли. Они просто сейчас имели много пищи и быстро размножались. Это дало им преимущество на старте. Как только они выйдут из города, чтобы самим добывать пищу, то у них появится множество врагов: лисы, змеи, совы. Они сделают то, чем занимался человек.

– Я никогда не думала об этом. Значит, крысы были домашними животными, и человек снабжал их пищей и уничтожал их врагов?

– Они были скорее паразитами при человеке. – Он задумался, и вдруг новая мысль пришла ему в голову. – Крысы тоже имеют паразитов, как и муравьи. Когда их становится много, то может возникнуть эпидемия. – Иш закашлялся, чтобы скрыть свою неуверенность, и продолжал:

– Да, эпидемия, которая уничтожит большинство крыс.

Эм с облегчением заметила: – Значит нам нужно просто сидеть и молиться за этих паразитов.

Однако у самого Иша вдруг возникло беспокойство. Он вспомнил, что распространенной болезнью среди крыс является бубонная чума, которая страшна и для человека. Он не сказал об этом Эм, но сама мысль о том, что небольшое количество людей, оставшееся на земле, погибнет от чумы, была невыносима.

Он начал посыпать весь дом ДДТ, и не только дом, но и одежду. Эм заметила это, и Ишу пришлось рассказать ей о своих подозрениях. К его удивлению. она восприняла это спокойно. Видимо, после катастрофы она уже относилась к жизни, как фаталистка.

Самое простое для них было сейчас – это уехать из города куда-нибудь в пустыню, где не было крыс.

Дни шли, а он не замечал, что крысы слабели. Напротив, они становились все более активными.

Однажды Эм подозвала его к окну: – Посмотри, они дерутся! – Иш подошел, хотя без особого интереса. Он полагал, что это любовная игра. Но это было не так.

Большая крыса решительно нападала на маленькую. Та отчаянно оборонялась и старалась скрыться в дыре, в которую не смогла бы пролезть большая крыса. Затем внезапно появилась третья крыса, огромных размеров. Она бросилась на самую маленькую, фонтаном брызнула кровь из перекушенного горла, и большая крыса поволокла свою жертву куда-то. Та, что нападала первой, поспешила вслед за ней.

В высоких сапогах, в перчатках, с палкой в руке Иш выходил в ближайшие магазины, чтобы запастись продуктами. К своему удивлению он увидел мало крыс в магазинах, но затем понял, что там им делать абсолютно нечего. Все, что можно было съесть, было съедено. Повсюду валялись обрывки бумаги и крысиный помет. Даже этикетки на бутылках и банках были обглоданы, так что было неясно, что же там находится. Ишу становилось ясно, что среди крыс начался голод и если они исчезнут, то виной этому будет истощение, а не болезни. С этой вестью он вернулся домой.

На следующее утро они выпустили Принцессу на улицу побегать Однако через несколько минут услышали жалобный вой и несчастная собака примчалась домой. Несколько крыс гнались за ней, и даже на спине уже сидели крысы. Открыв дверь для собаки, Иш впустил в дом некоторое количество крыс, поэтому дальше пришлось заняться охотой на них. Принцесса сидела под диваном, насмерть перепуганная и жалобно выла. Иш и Эм с полчаса провели гоняясь за крысами и убивая их. Принцесса, немного оправившаяся от шока, помогала им. Когда они решили, что со всеми пришельцами покончено, они сделали Принцессе укол против бешенства.

Теперь они уже были уверены, что крысы охотятся друг на друга. Иногда они видели, как большая крыса гонится за маленькой, иногда же несколько крыс, объединившись в стаю, нападали на одну. Число их заметно уменьшилось, хотя, возможно, теперь они просто прятались, так как условия жизни их изменились.

– Погибнут первыми старые, больные и слабые крысы. – сказал он. – А затем уже не такие старые, больные и слабые, и так далее.

– Постепенно, – продолжила его мысль Эм. – дойдет до того, что во всем городе останутся только две самые большие и сильные крысы, которые будут драться друг с другом.

Иш предположил, что до этого не дойдет. Наверняка крысы обнаружат еще какой-нибудь источник пищи.

Он долго раздумывал над этим и постепенно пришел к выводу, что крысы пожирают друг друга не для того, чтобы не умереть с голоду, а для того, чтобы спасти вид. Если бы крысы были сентиментальны и решили бы голодать вместе, а не есть друг друга, они неминуемо бы вымерли. Но крысы по своей натуре оказались реалистами, поэтому о их будущем можно было не беспокоиться. Уж они-то всегда будут на земле.

День за днем число крыс уменьшалось, и вот однажды Иш решил, что они совсем пропали. Правда, он был уверен, что в городе их еще много, но число их стало обычным. Их было не видно, потому что они, как всегда, прятались по подвалам и темным норам. Они появились на свету только тогда, когда их стало чересчур много и они не могли спрятаться все вместе.

Конечно, большую роль в исчезновении крыс сыграли и болезни, но он не был уверен в этом. В каннибализме крыс были и достоинства: на улицах не было трупов крыс. Они погибли, чтобы сохранить жизнь следующим поколениям.

После нашествия крыс Иш задумался, почему же не было нашествия мышей. Сначала пришли муравьи, затем крысы. А между ними должны были бы быть мыши, ведь условия были для них самыми благоприятными, тем более способности размножения у них были даже лучше, чем у крыс. Однако Иш так и не нашел ответа на этот вопрос. Видимо, в природе существовал какой-то неизвестный ему механизм контроля численности мышей.

И Иш, и Эм постепенно оправились от шока, вызванного нашествием серых тел. Немного погодя, они убедились, что Принцесса не заболела, и жизнь их стала нормальной. Они постепенно забыли о недавних страшных событиях.

Снова голова ее лежала на его руке, и он смотрел в ее влажные темные глаза. Она заговорила: – Я думаю, тебе пора начать читать книги. По-моему, это случилось.

И прежде, чем он успел что-либо сказать, она вдруг задрожала и стала плакать. Он впервые увидел ее страх! И тут же ощутил, что сам слабеет от ужаса. Что – если она умрет?

– О, дорогая! – воскликнул он. – Может нам сделать что-нибудь? Ведь есть же способы! Может тебе не стоит проходить через это?

– О, нет, нет! – плакала она. Все ее тело била дрожь. – Нет, только не это.

Он смотрел на нее, сжимал в объятиях, как маленького ребенка. Ему были дороги эти темные влажные глаза, полные губы, белые зубы, грудной голос…

Постепенно они успокоились. Сначала улыбнулась она слабой улыбкой. Он ответил ей ободряюще. И вот они уже смеялись вместе, сжимая друг друга в объятиях.

– О, дорогая, – сказал он. – Все погибло. Нью-Йорк лежит пустынный, в Вашингтоне нет правительства. Сенаторы, судьи, губернаторы все гниют в земле и еврейские и негритянские проповедники с ними. Остались только мы, двое несчастных людей, живущих на обломках цивилизации и не знающих, кто придет на смену людям: муравьи, крысы или еще кто-нибудь… Может быть, через тысячу лет человек снова станет господином на земле. Но я сомневаюсь в этом. А сейчас нас только двое. Может быть, будет трое.

Он поцеловал ее, все еще всхлипывающую. И он теперь знал, он видел, что сегодня он был сильнее ее.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На следующий день, после того как она сказала ему, он поехал в Университет и остановился возле библиотеки. Он ни разу не был тут после Великой Катастрофы, хотя посещал городские библиотеки. Огромное здание совершенно не изменилось. Окружающие его деревья и кусты за эти несколько месяцев заметно не подросли. Дренажные трубы работали хорошо, и здесь не было грязи на гранитных плитах. Хотя все равно оставалось общее впечатление запущенности, отсутствия ухода и заботы.

Ему не хотелось ломать окно, чтобы в здание не могли проникнуть животные и дождь. Однако другого варианта он не нашел. Поэтому Иш осторожно вынул стекло, влез в окно и открыл его, дав себе слово снова заделать его после ухода.

Он бывал здесь сотни раз за время обучения в университете. Но сейчас им овладел благоговейный трепет. Здесь хранилась вся мудрость человечества, запасенная им за долгие столетия, необходимая будущему человечеству. Теперь, когда он собирался стать отцом, он вдруг начал думать о будущем. Ребенок не должен вырасти просто потребителем, паразитом. Здесь он сможет почерпнуть все необходимые знания.

Он приехал домой почти в трансе. Книги! Знания! Но одни книги ничего не стоят. Нужны люди, чтобы читать, изучать их. Кроме того, нужно запасти и многое другое. Например, семена. Нужно, чтобы выведенные людьми растения не исчезли с земли.

Цивилизация ведь коснулась не только людей, но и животных, растений и многого другого. Они шли рядом с людьми, как братья, друзья, товарищи. Святой Франциск восклицал: «О, Брат Зерно! О, Сестра Кукуруза!» Теперь он мог бы продолжить: «О, Дедушка Колесо! О, Кузен Компас! О, Сестрица Теорема!» Знания в науках, философии плечом к плечу стояли рядом с человеком.

Он с мальчишеским энтузиазмом изложил все это Эм. Она старалась обучить Принцессу отзываться на зов. Эм выслушала его совсем равнодушно. – Цивилизация? – сказала она. – О, ты имеешь в виду самолеты, которые летают все выше и быстрее? Это?

– Да. Но и искусство, музыка, литература, культура…

– О, да. Книги о шпионах, негритянский джаз, от которого у меня болят уши.

Он был разочарован, хотя понимал, что она совсем не смеется над ним.

– Кстати, о цивилизации, – сказала она. – Нужно выяснить, какое сейчас число, а то через пару лет мы не будем знать, когда праздновать день рождения.

Так вот в чем разница между мужчиной и женщиной! Она мыслит только категориями ближайшего будущего. И вся грядущая цивилизация для нее ничто, по сравнению с проблемой, как установить точную дату рождения – ребенка. Снова он почувствовал превосходство над нею.

– Я сегодня не успел почитать книги о родах. Но ведь это не к спеху, верно?

– Конечно. Может быть, они и не понадобятся. Разве ты не помнишь, что раньше, бывало, так, когда женщины рожали в такси, в коридорах больниц, где угодно. Когда роды начинаются, их не остановишь.

Позже, однако, он должен был признать, что она права относительно восстановления календаря. Время – история, история – это традиции, традиции – это цивилизация. Если потерять течение времени, его уже не восстановить. Может быть, он уже потерял его, если кто-либо из выживших не позаботился сохранить. Взять хотя бы семидневную педелю. Даже для людей далеких от религии дорога традиция дня отдыха после шести дней работы. Она сохраняется уж по меньшей мере пять тысяч лет, с дней Вавилона. Неужели теперь она погибнет? Неужели ему теперь не суждено узнать, какой же из бесконечных дней воскресенье?

Впрочем, он имел достаточные знания в астрономии, чтобы по положению солнца определить день недели.

– Ты права, – сказал Иш. – Мы знаем, какой сейчас год, а когда мы решим, что наступил Новый Год, а его мы вычислим по положению солнца, мы будем делать зарубки на камне. И так каждый день, каждый год. По этим зарубкам мы всегда будем знать, какое сегодня число.

– Глупо, – сказала Эм, – начинать исчисление с четырехзначного числа. – Она помолчала, посмотрела на пустынный город, четко вырисовывающийся в морозном воздухе. – Я полагаю, что прошедший год нужно назвать Годом Первым.

Этим вечером дождя не было. Облака висели над городом, но воздух был чистым. Если бы были огни в Сан-Франциско, то их было бы видно.

Он стоял на крыльце и смотрел на запад, вдыхая холодный воздух. Он все еще был страшно возбужден.

– Теперь мы покончили с прошлым, – думал Иш. – Мы оставим позади эти несколько месяцев. Начнем с Момента Ноль, который разделяет две эпохи. Начинается новая жизнь. Начинается Год Первый.

Перед ним теперь лежала драма земли без людей. Впереди его ожидали годы создания нового общества, реконструирования самого себя. Теперь он уже не будет одиноким наблюдателем. Он будет читать, будет учиться, будет вооружаться знаниями, накопленными человечеством. Он будет изучать технику, психологию, политические науки, все, что потребуется.

Он найдет других и соединится с ними, с хорошими людьми, которые будут вместе с ним строить новое общество. Нужно сегодня же начать поиски. Однако нужно быть осторожным и производить тщательный отбор. Нельзя брать людей слабых телом и духом.

Где-то внутри у него гнездился страх, что Эм может умереть во время родов. Ведь тогда погибнут все его надежды на будущее. Однако ее мужество подбадривало его. Она была сама жизнь, и ее нельзя было связывать со смертью. Она была источник будущего.

Странно, что одна мысль о ребенке так изменила все его мировоззрение. Но он только приветствовал это. Он познал отчаяние, но теперь у него была надежда. Он с уверенностью смотрел в будущее и видел тот момент, когда они трое выйдут к камню, чтобы вырубить на нем знак окончания Года Первого. Но время не кончится на этом. Оно будет продолжаться.

– О, мир без конца! – подумал он, глядя на пустынный город, вдыхая холодный сырой воздух, и слова звучали в его мозгу, как псалмы.

– О, мир без конца! О, бесконечный мир!

Здесь кончается Часть Первая.

За ней следует промежуточная глава

под названием «Быстрые Годы»,

описывающая события, произошедшие

через один год.

БЫСТРЫЕ ГОДЫ

Недалеко от дома на Сан-Лупо был когда-то небольшой парк. Огромные камни возвышаются среди разросшихся кустов и деревьев. А в одном месте два камня наклонились друг к другу, образуя как бы вход в пещеру. Рядом с ними находилась большая плоская плита, лежащая на пологом склоне холма. В далекие древние времена, которые были древними даже в Старые времена, когда был расцвет человеческой цивилизации, здесь была стоянка первых людей. Еще и сейчас на поверхности плиты можно было видеть следы их пребывания.

И вот однажды, когда прошла первая смена времен года, и солнце уже второй раз начало опускаться за горизонт к югу от Золотых Ворот, Иш и Эм пошли вверх по склону к камням. День был безветренный, солнечный и удивительно теплый для середины зимы. Эм несла ребенка, закутанного в теплое одеяло. Она уже была снова беременна, но до родов было еще далеко. Иш нес свой молоток и острое зубило. Принцесса увязалась с ними, хотя то и дело ее привлекали следы кроликов, и она с лаем уносилась прочь.

Когда они добрались до камней, Эм села на солнце и стала убаюкивать ребенка, а Иш с помощью молотка и зубила начал вырубать на камне первую цифру. Камень был очень твердый, но молоток был тяжелым, а зубило острым, и вскоре первая прямая линия уже была на поверхности камня. Однако Ишу показалось это недостаточным. Следовало как-то украсить первую цифру, знаменующую завершение первого витка земли по орбите. Иш вырубил черточку у основания цифры и небольшой крючок на ее вершине. Получилась печатная цифра «1».

Завершив работу, он сел рядом с Эм. Ребенок уже уснул. Иш нежно взглянул на него.

– Вот и все! – сказал Иш, – закончен Год Первый.

– Да, – ответила Эм. – Но я всегда буду помнить этот год, как Год Ребенка. Названия легче запоминаются чем номера.

И так впервые они решили не отмечать года просто цифрами, а называть их по какому-то выдающемуся событию этого года.