Текст книги "Руины Камелота (СИ)"

Автор книги: Джордж Норман Липперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 2

Как оказалось, свадебная церемония должна была состояться в замке.

Габриэлла проснулась на рассвете и обнаружила, что совершенно не в состоянии заснуть. Она перевернулась и медленно моргнула, остановившись взглядом на льняных занавесках, окружавших ее кровать, светящихся розовым от первых утренних лучей.

«Это моя последняя ночь в комнате, в которой я выросла», – подумала она. Это казалось смешным и нелепым, и все же она знала, что это правда. Она представила себе, как Дэррик лежит без сна в доме своих родителей на другой стороне деревни, как он думает о ней, и ее охватило нервное волнение.

Габриэлла была разумной девушкой. Она знала, что брак вовсе не означает, что вы будете жить долго и счастливо, как говорится в книжках со сказками. Вокруг нее было достаточно людей, состоящих в браке, чтобы понимать, что даже самые лучшие отношения были часто полны проблем, разногласий, и самой ядовитой для супружеских отношений является скука. В отличие от Констанции, выросшей довольно тщеславной и глупой, и считавшей, что брак является лекарством от всех недугов, она, Габриэлла, осознавала, что после того, как пройдет волнение медового месяца, брачная жизнь может иногда быть трудной.

Но еще она знала, что, по причинам, которым она не могла в полной мере понять, ей была предоставлена ​​роскошь, не позволяемая большинству принцесс: ей разрешили вступить в брак по любви, а не по политическим причинам. Ведь Дэррик был всего лишь сыном простого кузнеца, ведущего свой род от длинной линии горшечников. В крови ее жениха вообще не было ничего королевского. По этой причине Габриэлла в течение нескольких лет отказывалась признавать то, что все остальные знали сразу: они предназначены друг для друга. В детстве она просто видела грязного крестьянского мальчика, которому разрешили поступить в Королевскую Академию, только потому что его родители уплатили изрядную десятину для его образования. Несмотря на жертвенный жест своих родителей мальчик рос наглым и дерзким и не произвел благоприятного впечатления на Ее Королевское Высочество принцессу Габриэллу. Он буквально приводил ее в бешенство, что, конечно же, сначала привело к длительному соперничеству, которое перегорело (с ее стороны) к тому времени, как им исполнилось шестнадцать лет.

Все изменилось в тот день, когда Дэррик победил Габриэллу на практическом занятии в дуэльном зале. От ярости она просто потеряла дар речи, так как никто из мальчиков до сих пор не мог обойти ее в искусстве боя. Она выскочила на улицу с лицом цвета красного кирпича, испытывая смущенное негодование, и закинула свой деревянный меч в траву. Когда Констанция попыталась успокоить ее, Габриэлла чуть было не столкнула девушку вниз с холма. И, наконец, не в состоянии контролировать себя, она загнала Дэррика между колокольней и стеной замка и потребовала, чтобы он оказывал ей должное уважение.

– Я принцесса Камелота! – хрипло прошипела она, нависая над ним. – Кланяйся мне! Покажи мне уважение, которое я заслуживаю!

Она знала даже тогда, что это был жалкий, глупый поступок с ее стороны. Настоящая принцесса никогда бы не приказала своим подданным поклониться ей. Дэррик не поклонился, однако и дразнить тоже не стал.

– Ты хотела, чтобы я, как другие парни всякий раз поддавался тебе на поединках только потому, что ты принцесса? – серьезно спросил он, прищурившись. – На твоем месте я бы желал иного уважения, чем это. Чтобы меня почитали за то, кто я есть, а не только из-за принадлежности к высокому роду.

– Как ты смеешь?! – вспылила Габриэлла. – Ты всего лишь сын кузнеца!

– Я сын лучшего кузнеца в Камелоте, – ответил Дэррик, гордо подняв подбородок. – А это не малая заслуга. Мне есть чем гордиться, чтобы ты знала. Если бы мой отец не старался так отправить меня в Королевскую Академию, я бы с радостью стал кузнецом, как он, и заслужил ту же честь за свое умение. А ты, принцесса? Ты хочешь, чтобы я тебя уважал, как все остальные, преклоняясь перед тобой в классе, но смеялся бы над тобой за твоей спиной? Или ты хочешь, чтобы я уважал тебя за то, кем ты являешься на самом деле: как девушку и будущую женщину?

Габриэлла не знала, что сказать на это. Ей никогда даже не приходило в голову, что другие позволяли ей выигрывать поединки только потому, что она была принцессой, или что их уважение к ней не было подлинным. Ей хотелось поспорить с Дэрриком, но внезапно к своему ужасу она увидела, что он был прав. У нее не было ничего кроме титула. Габриэлла уставилась на него сначала в гневном замешательстве, постепенно сменившимся на шок. И, наконец, застыдившись, она повернулась и пошла прочь от него.

Но прежде, чем она достигла угла колокольни, Дэррик снова говорил.

– Я люблю тебя, Габриэлла, – сказал он, его голос был холодный и вдумчивый. – Не потому, что ты принцесса, а потому, что ты… особенная. В тебе есть что-то, что я не могу забыть. Что-то, что не видят другие.

Габриэлла остановилась на эти слова.

– Ты не должен говорить такие вещи, – сказала она, не оборачиваясь.

– Бьюсь об заклад, ты чувствуешь то же самое, – заметил он едва слышно.

Габриэлла быстро повернулась и посмотрела на него. Она ожидала, что он будет смеяться, издеваться над ней, но нет. Дэррик смотрел на нее со спокойным видом, а затем продолжил дальше:

– Если бы ты не чувствовала то же самое ко мне, тебя бы это так не волновало. Ты бы просто не замечала меня. Знаешь, что я думаю, Габриэлла? Думаю, мы созданы друг для друга. Возможно, такое бывает только в сказках, но я думаю по-другому. Мы словно два магнита из лаборатории профессора Тофа. Мы либо притягиваемся с щелчком друг к другу, как два куска горячего железа, только что вынутые из кузнечного горна, либо противостоим друг другу, как Бог и дьявол. Вопрос лишь в том, в каком направлении ты смотришь. Ты так долго и яростно сопротивлялась правде, что осмелюсь сказать, едва ли замечала ее.

Странное чувство охватило Габриэллу. Как будто он заглянул сквозь ее броню и одежду, и даже сквозь кожу, прямо в самую глубину ее души. Неожиданно, впервые за многие годы она вспомнила его поцелуй еще когда они оба были детьми, поссорившимися из-за украденного мешочка волшебного порошка.

– Ты не должен говорить такие вещи, – снова сказала она почти шепотом.

– Возможно, – ответил Дэррик, слегка пожав плечами. – Но это никогда не останавливало меня раньше.

Лежа в постели, Габриэлла улыбнулась, вспоминая тот эпизод. Она ушла от него в тот день, чувствуя самую странную смесь эмоций: стыд и смущение, да, но и неожиданное, головокружительное волнение. Она так привыкла впечатлять людей тем, что она принцесса, что ей никогда даже не приходило в голову, что она могла бы произвести впечатление на кого-либо просто как Габриэлла. Внезапно, то, что она больше всего терпеть не могла в Дэррике – он никогда не обращался к ней по ее титулу, а только по имени – стало самым интригующим. Был ли он прав? Действительно ли они были как магниты, которым суждено либо отталкиваться, либо притягиваться? Даже если бы это было правдой, как это могло быть? В конце концов, она была дочерью короля, а дочери королей просто так не вступают в брак с сыновьями кузнецов. Конечно, даже тогда, какая-то частица ее знала, что такие вещи на самом деле не имеют значения. Габриэлла была разумной, но все же она была девушкой. Даже для нее никакая имперская политика не могла сразиться с возможностью истинной любви.

Нет, она не влюбилась в Дэррика в тот день. Но она начала меняться, а значит, больше не бросала вызов и не противостояла ему при каждом удобном случае. И точно так же, как у магнитов в лаборатории профессора Тофа, которые повернешь другой стороной – и все изменится, достаточно скоро отталкивание обернулось непреодолимым притяжением. Как только она уступила ему, сила его была настолько мощная, настолько всеобъемлющая, что даже немного пугала. Это чувство практически оттеснило ее саму в сторону, вся ее чувствительность и благоразумие потеряли свой цвет, как бумажные замки на детском подоконнике. Она до сих пор пыталась понукать Дэрриком иногда, чтобы внушить уважение или заставить его подчиняться, но это никогда не срабатывало, и в глубине души она была рада. Он любил ее, потому что она была Габриэлла и не потому, что она была принцессой. За последние три года этот факт поражал ее, как нечто невероятное с одной стороны, и нечто возвышенное с другой.

Даже теперь, на утро их свадьбы, она не переставала удивляться.

Дверь в спальню распахнулась, так что занавески, которые окружали ее кровать, заколыхались, и послышался легкий топот босых ног на деревянном полу. Через мгновение занавески были отдернуты в сторону, и чья-то фигура заскочила на кровать.

– Солнце встало, Бри! Где наша скромная королевская невеста? – конечно, это была Рисс, которая провела ночь в соседней спальне. Сидя на коленях, она подскочила от волнения. – Потому что, если ты передумаешь, я буду счастлива занять твое место. Зачем еще нужны друзья, а?

Габриэлла улыбнулась.

– У тебя уже был шанс. Ты покончила с ним, помнишь?

Рисс томно пожала плечами.

– Тогда я была ребенком, но рано или поздно это заканчивается со всеми из них. Я рождена быть разрушительницей сердец. Это мой удел в жизни. Давай, прокрадемся на кухню, прежде чем Сигрид узнает, что мы не спим. Это наш последний шанс позавтракать с поварами, как в старые добрые времена!

Габриэлла ласково посмотрела на свою подругу, осознавая, что это действительно был последний шанс, когда они вместе могли побыть просто девчонками.

– Давай наперегонки, – сказала она, скинув одеяло и толкая Рисс на спину. Обе девушки соскочили с кровати. Смеясь и шикая друг на друга, они открыли дверь и поспешили по коридору.

– Нельзя видеть невесту до свадьбы – это плохая примета, – отругала Габриэлла Дэррика, когда они встретились в приемной короля четыре часа спустя.

– Меня вызвали, как и тебя, – улыбнулся он и потянулся к ней, когда она присоединилась к нему у единственного окна комнаты. Окно было высокое, украшенное витражом, изображающим суровый лик короля Артура в доспехах, его меч, сверкающий голубым цветом, и его бороду, царственно возлежащую на его груди. Позади короля виднелся ряд прекрасных рыцарей блистательных в своей броне, с щитами их ордена с изображенным красным драконом и святым крестом.

Габриэлла переплела свои пальцы с пальцами Дэррика и встала перед ним. Они коротко поцеловались, и девушка сказала:

– Отец не говорил мне, что ты будешь здесь. Я надеюсь, что все хорошо.

– Все хорошо, – кивнул Дэррик, уткнувшись в ее лоб своим. – Я уже говорил с королем сегодня утром.

Габриэлла нахмурилась и недоуменно поглядела на него снизу вверх.

– Ты говорил с королем?

Он снова кивнул.

– Мы даже еще не женаты, а я уже опередил принцессу в совете с королем, – улыбнулся он, поддразнивая ее. – По правде говоря, он искал меня. Его посланник прибыл сразу после завтрака, принеся известие от короля.

– Тогда расскажи мне, – со вздохом сказала Габриэлла, опускаясь на скамью под окном. – Я не люблю сюрпризов. Особенно в такой день, как сегодня.

– Твой отец сам сообщит тебе новости, – ответил Дэррик. – Я не буду забегать вперед, упомяну только, что дело касается какой-то истории и таинственной шкатулки.

Габриэлла взглянула на него из-под бровей.

– Судя по твоему взгляду, здесь кроется намного больше. Что вы обсуждали?

Дэррик засмеялся и опустился на скамью рядом с ней. Он обнял ее за плечи и сжал ее.

– Если тебе хочется знать, мы обсуждали мое положение в Королевстве.

Габриэлла выпрямилась при этих словах. Она покосилась на него серьезным взглядом.

– Твое положение? Но мы уже уладили это. Когда ты просил моей руки…

Дэррик кивнул.

– Конечно, ничего не изменилось. Я хочу быть королем не больше, чем ты хочешь быть селедкой. Когда ты станешь королевой, я буду принц-консорт, вице-король Камелота. Я буду помогать тебе и представлять тебя в тех немногих случаях, когда борода имеет больший вес, чем юбка, но ты будешь верховная королева, правительница королевства.

Габриэлла изучала его лицо мгновение, а потом покачала головой и опустила плечи.

– Я бы предпочла быть селедкой, чем Королевой. Жаль, что ты не можешь стать правителем, а лишь только вице-королем. Но если эта договоренность до сих пор в силе, то что же вы обсуждали?

Дэррик молчал довольно долго. Габриэлла снова взглянула на него. Он встретил ее взгляд, поджал губы, а потом отвернулся в полумрак комнаты.

Габриэлла сузила глаза.

– Уж не собираются ли тебя посвятить в рыцари? – спросила она.

– Более того, – ответил он, возвращая свой взор к ней. – Меня назначили командующим имперской армии.

– Командующим! – выдохнула Габриэлла, вскакивая на ноги и набрасываясь на него. – Ты едва ли закончил академию!

– Я получил лучшие оценки в нашем классе по стратегии и боевым навыкам, если ты помнишь, – заметил Дэррик. – К тому же, я ведь не буду верховным главнокомандующим или кем-то в этом роде. Этот пост по-прежнему занимает сэр Ульрик. Я буду его фельдмаршалом. Этот пост предоставит мне бесценный опыт до того времени, пока ты не станешь королевой, а я твоим наместником.

– Это слова моего отца, а не твои, – насмешливо вставила Габриэлла. – Для чего тебе требуется такой опыт? Как вице-король, ты будешь иметь своих собственных людей, которые будут консультировать тебя по военным вопросам.

– Сейчас королевству не нужен еще один правитель, Бри, – сказал Дэррик тихим голосом. – Твой отец выполняет эту роль достаточно хорошо. Но люди боятся. Каждый день новости из форпостов становится все тревожнее. Ходят слухи о бандах злодеев, которые совершают набеги на города, вербуют новых членов, угрожая мечом. Хуже того, люди говорят о бессмысленных массовых убийствах, о целых деревнях, подвергнувшихся уничтожению.

– Но, ведь, если бы эти рассказы были правдой, отец получал бы донесения…

Дэррик медленно покачал головой.

– Нет, если гонцы были убиты прежде, чем они могли бы доставить их, – заметил он многозначительно. – О пяти из четырнадцати провинций не было слышно почти полгода. Их налоговые обязательства не были уплачены. Наибольшее беспокойство вызывает тот факт, что есть доказательства того, что сведения о налогах из двух провинций были подделаны.

– Подделаны? – повторила Габриэлла, понижая свой голос. – Но как это возможно? Управляющие все преданны моему отцу. Они бы не стали обманывать его.

Взгляд Дэррика стал серьезным.

– Они бы не стали, если бы не были вынуждены.

– Вынуждены… но кем? И почему?

– Вопрос почему – самый простой. Советники твоего отца считают, что вражеская армия на подходе. Скрытые налоги используются для ее поддержки и оплаты расходов. Подати Королевства в настоящее время используются для подготовки сопротивления.

Габриэлла была в шоке. Почему отец не сказал ей об этом? Или он считал, что таким образом защищает ее? Как можно ожидать, что она станет королевой однажды, если ее даже не приглашают в совет короля для решения таких вопросов? Впервые она задалась вопросом, верит ли ее собственный отец в то, что она готова к своему предназначению. Возможно, он сам усомнился в ее способности только потому, что она была женщиной? Ее лицо покраснело от этой мысли.

– Это отвратительно, что я вынуждена узнавать такие вещи от тебя, любимый, – сказала она более натянуто, чем намеревалась. – Но кого мой отец считает ответственным за эту измену?

Дэррик покачал головой.

– Никто не знает наверняка, но ходят слухи, как ты хорошо знаешь.

– Меродах, – выдохнула Габриэлла, медленно возвращаясь на свое место. – Гете сказал мне. На боевой арене. Я подумала, что он просто пытается напугать меня.

– Опять же, любовь моя, никто не знает точно. Имя не имеет значения. Дело в том, что люди обеспокоены. Как я уже говорил, королевство не нуждается в еще одном правителе.

– Чего же они хотят? – спросила она, не глядя на своего возлюбленного.

Дэррик бросил взгляд через плечо, вверх на витражное окно позади него.

– Им нужны герои, – ответил он.

Габриэлла повернулась и проследила за его взглядом. Позади них стеклянные рыцари пристально взирали вниз, лица их были серьезные и красивые, мечи и щиты наготове.

– Меня учили, что это даже хорошо, что больше нет нужды в совете Круглого стола, – тихо сказала она. – Отец говорил мне, это означает, что мы живем в мирное время. Нет необходимости в военной коалиции, когда нет войны, чтобы сражаться.

Дэррик кивнул. Габриэлла продолжала хмуро разглядывать изображение на витраже.

– У меня всегда это вызывало печаль, – размышляла она. – Когда я была девочкой, мне ужасно хотелось увидеть те дни, когда бравые мужчины огромным войском отправятся против мерзавцев и злодеев, мародеров и непобедимых врагов.

– Каждый мальчик, которого я знал, хотел быть храбрым как сэр Ланселот, – добавил Дэррик, мечтательно улыбаясь. – Я был одним из них.

– Но ты не он! – прошипела внезапно Габриэлла, снова повернувшись к нему. – Ты Дэррик. Ты должен быть моим мужем, а не каким-то военным офицером, едущим в самый жар битвы. Ты принадлежишь мне, а не Королевству.

– Мы все принадлежим Королевству… – начал Дэррик, но она прервала его.

– Я не хочу этого! Пусть люди имеют своих героев, если они нуждаются в них, но только не ты. Ты нужен мне больше, чем им.

– Бри, – сказал Дэррик, схватив ее за руку в попытке убедить ее, – я могу быть и тем, и другим. Это желание твоего отца. Это мой долг. Я не могу противиться этому. Чего ты боишься? Конечно же, не какого-то сброда недовольных, которые скрываются в северных холмах? Я жажду разгромить их и положить конец их бесчинствам. Почему ты так яростно настроена против этого?

Габриэлла встретилась с ним взглядом, ее лоб все еще был нахмурен в напряженной задумчивости. Она поджала губы и покачала головой.

– Когда ты просил отца моей руки, – тихо сказала она, – я была готова к тому, что он скажет нет. Когда такое было, чтобы принцессе разрешалось выходить замуж за человека некоролевской семьи?

– Даже сейчас, – напомнил ей Дэррик, – решение короля является политическим. Его вынуждали сформировать альянс с Маршем, подкрепив союз твоим браком с этим несносным старым Пригом, принцем Турнстоном. Твой выбор выйти за меня замуж дал ясный ответ не только королевской семье Маршей, но и народу Камелота.

– Я все это знаю, – нетерпеливо сказала Габриэлла. – Но все как-то слишком легко…

Дэррик поднял бровь.

– Ты хотела бы, чтобы твой отец отказал?

– Конечно нет. Просто, мне кажется, в этом есть что-то неправильное. – Она сделала паузу и снова подняла голову на суровых рыцарей в стеклянной раме. – Как будто… мой отец даже не пытается сделать что-нибудь…

Позади Дэррика распахнулись двери внутренних покоев короля. Габриэлла испустила подавленный вздох и закрыла глаза. Дэррик подержал ее руку еще мгновение, а затем встал.

– Ваше Величество, – сказал он.

– Сэр Дэррик, – ответил Король, и Габриэлла съежилась. Она открыла глаза и тоже встала. Отец смотрел на нее задумчиво. – Моя дочь, любовь моей жизни, – вздохнул он, – я вижу по твоему лицу, что ты уже узнала новость, ради которой я вызвал тебя сюда.

– Я сожалею, Ваше Величество, – сказал Дэррик, скосив взгляд на Габриэллу. – Я не мог скрыть это от нее. Она спросила меня напрямую.

Король кивнул:

– Я рад, что муж моей дочери ценит честность. Тем не менее, входите в мои покои. Есть и другие не менее важные вопросы, которые необходимо решить.

Габриэлла не была расположена к дружеской беседе.

– В чем дело, отец? – спросила она, не двигаясь.

Король начал поворачиваться, но остановился и посмотрел на нее. Его глаза были черными и непроницаемыми, но он улыбнулся. В этой улыбке, она увидела, что он полностью понял ее реакцию и не сердился на нее.

– Серьезные дни настали, дочь, – сказал он. – У нас будет достаточно времени для совещаний и обсуждений, и ты тоже будешь там присутствовать. Ты, действительно, выросла, так что я полагаю, мне не удастся удержать тебя вдали от них, как бы я не хотел. Тебе больше не захочется подслушивать из гардероба за дверью, не так ли?

Габриэлла улыбнулась при этом воспоминании. Она покачала головой, а затем сделала шаг к дверям комнаты навстречу ему.

– Добро пожаловать в мой совет, – сказал король, обнимая свою дочь. – Но я буду скучать по маленькой девочке в шкафу. Я надеюсь, что ты не будешь злиться на меня за это.

– Разве я могу? – ответила она, позволяя ему обнять себя. Когда она отошла от него снова, она была несколько удивлена ​​увидеть Магистра Магии, профессора Тофа, стоящего в покоях короля и странно улыбающегося.

– Так что ты хотел обсудить, отец? – спросила Габриэлла, взяв за руку Дэррика и следуя за королем в его комнаты.

– Ты же не думаешь, – ответил король, оглядываясь со странной улыбкой, – что я позволил бы моему единственному ребенку выйти замуж, не подарив ей и ее избраннику королевский подарок?

С этими словами король повел их в глубину своих покоев, за ним спокойно следовал профессор Тоф, который улыбнулся и загадочно кивнул головой, когда Габриэлла взглянула на него. Ей всегда казалось, что Магистр Магии был гораздо застенчивее по своей природе, чем позволял ему его публичный статус. Его золотая, украшенная кистями мантия, гофрированный воротник, и белая остроконечная шляпа показалась бы впечатляюще таинственной на ком-либо другом. На нем эта одежда, казалось, сидела как на добром, старом дядюшке-холостяке по пути на костюмированный бал.

Покои короля были загромождены как обычно всякой всячиной. Книги, перья и свитки пергамента занимали почти каждую поверхность. Белый ковер из медвежьей шкуры, лежащий между коллекцией низких, богато обитых стульев – все расставлено случайным порядком перед огромным камином. Чайный сервиз, теперь остывший, стоял на углу ковра, ожидая слугу. Шторы были закрыты, создавая впечатление холодного мрака пещеры несмотря на середину утра.

У Габриэллы остались смутные воспоминания о том, какими были эти комныты, когда ее мать еще была жива. Определенно, тогда было меньше беспорядка. Со столов регулярно убирали, вытирали пыль, уставляли свежими цветами в огромных, красочных вазах. Шторы всегда были отдернуты, чтобы пустить солнечный свет. Габриэлла хранила как сокровище слабый образ матери, сидящей на одном из этих стульев у огня, пишущей письма или читающей переписку, пока частички пыли танцевали как светлячки в лучах солнца вокруг нее. Это были чудесные воспоминания, хотя и немного грустные.

К счастью король повел их мимо этой заваленной разным хламом комнаты в солнечную теплоту собственного балкона. Там был установлен стол с тремя стульями, расположенными вокруг него. В центре стола находилась маленькая, деревянная шкатулка, ее полированная крышка мягко отражала солнечный свет.

– Давайте присядем, – сказал король, опускаясь на самый большой стул. – Профессор Тоф поведает нам историю, прежде чем мы откроем эту очень любопытную вещицу.

Габриэлла была заинтригована, хотя не подавала вида. Она уселась на одном из стульев и оправила платье на коленях. Дэррик сел рядом с ней, так что принцесса оказалась между ним и ее отцом.

– Первая часть этой истории на самом деле принадлежит не мне, Ваше Величество, – сказал Тоф, медленно двигаясь вокруг стола и положив свои тонкие руки на деревянную шкатулку.

– Это правда, – ответил король, – но ты расскажешь ее намного лучше, чем я. Продолжай. Мы тебя внимательно слушаем.

Тоф кивнул и закрыл глаза на мгновение. Когда профессор открыл их снова, он смотрел на Габриэллу.

– Простите меня, принцесса. Некоторое из того, что я расскажу, вызовет неприятные воспоминания. Отнеситесь с пониманием, ибо это закончится хорошо.

Габриэлла кивнула, улыбаясь и слегка нахмурившись одновременно. Тоф начал говорить:

– Много лет назад, как вы, конечно, помните, в одну зимнюю ночь произошло нападение на этот самый замок хорошо организованной группы наемных убийц. Варвары с севера просочились в город по одному-два человека с целью убийства ваших родителей и захвата Камелота во имя императора Ауренция. Если бы не быстрые действия дворцовой стражи, эти люди могли бы претворить свой план в жизнь. Сэр Персиваль разбудил Вашего отца, который тут же распорядился, чтобы вы и ваша бабушка были вывезены из замка под защитой трех королевских охранников. Эти люди помогли вам бежать через вход для слуг, но были подкараулены у городских ворот. Там, ваши охранники отдали свои жизни, отбиваясь от убийц, пока вы с бабушкой бежали, укрывшись в крестьянской телеге с сеном. К вечеру следующего дня мародеры были, наконец, взяты в плен и казнены. К сожалению, как вам хорошо известно, злодеям частично удалось выполнить свой ужасный замысел. Ваша мать, королева, была убита в этих самых залах, оставшись одна, загнанная в угол хитроумным варваром, который сумел проскользнуть мимо охранников.

Тоф остановился на мгновение. Габриэлла почувствовала на себе взгляд Дэррика. Она взглянула на него и слегка улыбнулась. «Это грустно, – казалось, говорила ее улыбка, – но это было очень давно, и сейчас я в порядке». Дэррика это не убедило.

– Когда все было закончено, – продолжил Тоф, – ваш отец, король, был поражен горем, и все же его беды еще не закончились. Он послал людей, чтобы привезти вас из тайного места, из крепости на южной границе, но они нашли башню пустой, без признаков вашего присутствия. Кроме того, он узнал, что охранники, которые были назначены, чтобы защитить вас, были убиты. Он опасался худшего, но не отказался от надежды. Начались поиски, перерыли буквально весь снег в Королевстве с целью вашего местонахождения.

Наконец, спустя двенадцать дней ваш отец вспомнил о небольшом охотничьем домике у озера в восточных горах, куда его собственный отец, король Вильгельм Ксавьер Второй, иногда брал еще ребенком. Домик был отдаленный, практически забытый всеми, кроме его самого и его матери. Ваш отец предположил, что возможно там она укрылась вместе с вами. Отчаявшись, но не теряя надежду, он сам возглавил поисковую группу, перейдя снежную пустыню и, наконец, достиг озера и небольшого домика, который стоял на берегу. Король признал старое здание по сломанному флюгеру на крыше, и, конечно же, к удивлению и радости всех, он нашел вас обеих внутри, в целости и сохранности.

– Я помню, как будто это происходило вчера, – спокойно сказал король, протягивая руку, чтобы взять руку Габриэллы. – Моя мать ослабла от голода и утомительного путешествия, но она рассказала мне, как ты заботилась о ней, хотя тебе едва исполнилось семь лет. Она рассказала, как ты выходила каждый вечер, одетая в свой красный плащ с капюшоном в поисках зимних ягод и дров, как ты таяла снег, чтобы сделать питьевую воду, нагревая его на плите. Ты заботилась о ней, несмотря на то, что именно она должна была защитить тебя.

– И она поведала кое-что еще, – серьезно добавил Тоф, – то, что было тайной многие годы, известной только ей, мне и вашему отцу.

Он снова сделал паузу, его брови опустились в задумчивости. Габриэлла ждала, что отец прикажет профессору продолжать, но он этого не сделал. Наконец, девушка заговорила сама:

– Хороший секрет, если вы не намерены делиться им даже сейчас.

Тоф моргнул, а затем слегка улыбнулся. Габриэлла заметила, что, в настоящий момент профессор не казался ни застенчивым, ни глупым. Его одежда и кисточки сверкали в солнечном свете. Наконец, он опустил глаза, засунул руку в свой внутренний карман и достал свою палочку из черного ореха.

– Думаю, вы знаете правду, что я не настоящий волшебник, – сказал он, поднимая палочку вверх и вращая ее медленно между пальцами. – Конечно, я могу творить немного магии с помощью этой палочки, но эта магия не моя собственная. Власть принадлежит исключительно этой палочке как символу моего положения. Ее магия доступна любому, у кого хватило бы терпения и сноровки, чтобы научиться пользоваться ею. Она принадлежала Магистру Магии Гонту до меня и Леофрику до него. На самом деле, происхождение этой палочки относится к временам самого короля Артура, к великому Мерлину Амброзиусу, который создал ее. Именно он наделил эту палочку магией, и вы знаете, почему?

Тоф переводил взгляд с одного лица на другое, и Габриэлла понимала, что он не ждал ответа. Он глубоко вздохнул и ответил на свой вопрос:

– Потому что Мерлин был не просто человек, как я и другие до меня. Мерлин был настоящим магическим существом – колдуном. В те времена существовала живая магия, практикуемая обществом ведьм и волшебников, которые обитали среди нас и рядом с нами. У них был свой король, благородный волшебник по имени Кригл, а также свои собственные советы, суды и школы. Мир людей обращался к обществу волшебников в случае необходимости. Цари просили их мудрых советов и магической помощи. Это привело, конечно же, к созданию официального поста Королевского Магистра Магии, а сам Мерлин, который ходил среди этих стен, первый и последний истинный волшебник, который имел этот титул.

Но зависть возникла между царствами людей и их собратьями-волшебниками. Магию стали использовать не по назначению, даже о великом Мерлине ходили слухи, что он предлагал свои услуги любому королевству, имеющему достаточное количество денег, чтобы заплатить за них. И, наконец, произошел разрыв. Волшебный мир разорвал связи с миром людей. Королевство волшебников укрылось от нас для нашего же блага, а также для них самих. Их города были спрятаны от наших глаз, так что мы не могли видеть их или даже вспомнить, где они находились.

– Но они не скрылись полностью, – вставил Дэррик, когда Тоф сделал паузу. – Все мы знаем о дальних уголках королевства, где ведьмы и волшебники смешались среди нас. Они продают нам магические инструменты, заговоренные порошки и зелья, хотя осторожно и в очень маленьких количествах. У нас есть запас таких вещей в академии и даже в этом самом замке, вы не можете отрицать этого, профессор.

– Ты говоришь правду, – кивнул Тоф, улыбаясь. – Волшебные предметы существуют среди нас, хотя их немного. Большинство из них спрятаны и забыты, а волшебники ведут свои дела в тайне. Даже сегодня ходят разговоры о том, что общество волшебников обосновалось в заброшенном замке лорда Хайдена, на краю Зловещего Леса. По слухам, в лесу видели призрака лорда после его скоропостижной смерти, так что никто не осмелился претендовать на замок. Как бы то ни было, волшебники не боятся привидений. Таким образом, это место теперь принадлежит им. Я даже слышал, что маленькая, крестьянская община неволшебников живет в пределах видимости замка, работая вокруг и даже внутри него, хотя им запрещено наблюдать за любыми таинственными действиями, происходящими в его стенах.