Текст книги "Руины Камелота (СИ)"

Автор книги: Джордж Норман Липперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Она стала приближаться к нему, но он отступал назад, подняв перед собой руки в защитном жесте.

– Я? – удивился он, слегка усмехнувшись. – Уверяю тебя, у меня нет никакого интереса сидеть на троне. Что в этом веселого? Ты плохого обо мне мнения, милая.

Габриэлла с подозрением уставилась на него.

– Как ты можешь говорить такое? Твоя единственная цель была в том, чтобы напасть на королевство, чтобы свергнуть короля и захватить его трон.

Меродах быстро кивнул, а затем покачал головой.

– Свержение короля входит в мои намерения, да, но я делаю это не для себя. На самом деле, сама мысль о правлении доводит меня буквально до слез. Я человек дела, а не политики.

– Для кого же тогда? – потребовала ответа Габриэлла, стараясь обойти его со стороны, так как он по-прежнему пятился к камину. – Кого ты поддерживаешь? Варварского императора с севера? Ты расчищаешь путь для его вторжения?

Меродах захихикал:

– Ты даже не представляешь размах подобных вещей, милая. Варварская империя тоже падет. Мой благодетель хочет быть не просто королем Камелота. Его цель – править всем. Вскоре он получит власть над всей землей, от берега до берега. А со временем, даже эти естественные границы не удержат его. Его власть распространится по всей земле. Время расплаты пришло, дорогая. Новый порядок истинной власти уже близко.

Габриэлла покачала головой в хмуром удивлении.

– Но зачем тебе подчиняться приказам такого человека? Зачем ты делаешь за него всю грязную работу?

Меродах слегка пожал плечами, сделав еще шаг к камину.

– Так случилось, что мне нравится делать грязную работу. Я признаю это. И к тому же, мой благодетель не просто человек. Он нашел меня, когда я был еще очень молодым. Меня арестовали за мои преступления и приговорили к смерти. Он спас меня и расправился с моими врагами с помощью силы, которой я никогда раньше не видел. Почему? Потому что он оценил мои умения. Он нуждается в помощнике, сказал он мне. В ком-то, кто заменит его, пока он не сможет подняться к власти сам. С помощью его силы и власти я достиг того, что у меня есть, но это моя изобретательность и ум сделали все это возможным. Мы мыслим одинаково. Сегодня он примет на себя командование в полном объеме, и я стану его рукой правосудия, сея наказание тем, кто бросит ему вызов.

Тут Меродах глубоко вздохнул с тоской.

– Именно для этого я и был создан, в конце концов.

Он поднял ногу и опустил ее на один из декоративных завитков, обрамлявший огромный камин. Улыбаясь ей, он оттолкнул его ногой, как будто это был гигантский рычаг.

Габриэлла мгновенно поняла, что злодей приготовил ей ловушку. Она прыгнула в сторону, не зная, что должно было произойти, но догадываясь, что это зависит от определенного места. Послышался громкий резкий звук, скрежет металла, и протяжный нарастающий шум. Через секунду огромная люстра оглушительно рухнула на пол, едва не задев ее ноги, когда Габриэлла бросилась прочь. Свечи разлетелись во всех направлениях, разбрызгивая воск и оставляя за собой черный дым.

Габриэлла свалилась на пол и уронила меч.

– Черт возьми, а ты шустрая! – громко и весело провозгласил Меродах. – Но ничего, потому что я тоже не промах!

Габриэлла услышала звон металла и поняла, что злодей схватил один из декоративных мечей, которые висели над камином. Она едва ли заметила их, пока не стало слишком поздно. Она поднялась на колени, чтобы добраться до собственного меча и подняла его как раз в тот момент, когда мужчина набросился на нее. Металл звякнул по металлу, когда их мечи встретились, и Габриэлла чуть снова не оказалась распластанной на полу от свирепости его удара.

– Тебе действительно нужно научиться быть менее любопытной, милая, – произнес он сквозь жестокую ухмылку. – Это говорит о недостатке решимости.

Он описал мечом круг, целясь ей в шею, но Габриэлла отбила удар как раз вовремя, скользнув своим лезвием по его мечу. Сталь взвизгнула. Она вскочила на ноги и сделала ответный выпад. Смутно она почувствовала, как боль в ее предплечье снова запульсировала. Она не сможет сражаться долго, но она не позволит ему узнать это. Она яростно наносила удары, вынуждая его отступать. Он проворно обогнул упавшую люстру. Позади него зачарованные музыкальные инструменты заиграли героический боевой марш.

– Это бессмысленно, моя дорогая! – усмехнулся Меродах, когда их мечи встретились. – Ты не сможешь победить, как бы ты не пыталась. И даже если бы ты сумела, твоего мертвого мужа это не вернет. Беги, и, возможно, я позволю тебе жить. В конце концов, в мире полно других мужей для тебя.

– Будь ты проклят! – выкрикнула Габриэлла. Удары так и сыпались по его мечу. – Но ты еще не знаешь, кто я! Мой отец король Камелота! Мой муж был его фельдмаршалом! Ты пытал его, чтобы узнать, где собирается укрыться мой народ, а затем ты убил его! Ты убил его, и когда он умер, у тебя хватило наглости обокрасть его бедный труп! Ради этого и ради тех, кто еще жив, ты умрешь!

Меродах отбивался бешено, почти с радостью. Он рассмеялся с пониманием:

– Ах да! Значит, ты принцесса Габриэлла! В таком случае, я вспоминаю твоего мужа. Он позабавил меня. И да, я сознаюсь, что взял у него безделушку. Безвкусно, по-моему, но ты должна признать: ему она больше не была нужна.

– Я убью тебя! – поклялась неистово Габриэлла, заставляя его пятиться дальше, используя каждую унцию своей силы.

– Если ты убьешь меня, – объявил Меродах, яростно парируя ее удары и выпады, – ты никогда не найдешь вещицу своего мужа!

– К счастью, – вскипела она, рассекая мечом воздух, – меня это заботит меньше, чем твоя голова.

– Но какой в этом смысл! – выдохнул Меродах, обрушивая на нее нешуточные удары. – С твоим королевством покончено! Я видел это лично в волшебном отражении того самого зеркала позади тебя! Я могу увидеть в нем любое место, используя магическую книгу моего благодетеля! В этот самый момент, твой замок в огне! Тайная крепость разрушена, и все, кто был в ней, мертвы! Иди и взгляни сама, если не веришь мне! Уже поздно! Слишком поздно! – он самодовольно рассмеялся между ударами.

Габриэлла замерла – его слова поразили ее. Противник почувствовал это и накинулся на нее со всей свирепостью. Мечи сверкнули в свете камина, и звон их лезвий смешался с веселым темпом музыки. Габриэлла упала, поскольку боль в ее запястье усилилась, ослабляя ее захват меча. Затем с искусным взмахом Меродах вырвал меч из ее рук. Он отлетел в сторону, с грохотом падая куда-то в тень. Он мрачно усмехнулся и сделал движение, чтобы проткнуть ее.

Девушка пригнулась, уворачиваясь от меча, и откатилась под стол. Лезвие Меродаха с грохотом опустилось на него, в то время как Габриэлла выскочила с другой стороны. Она ринулась к двери, опрокидывая железные канделябры на своем пути. Меродах рванул вслед за ней, но споткнулся о сваленные канделябры. К удивлению Габриэллы, он все еще хохотал.

Габриэлла поскользнулась на сгнившем ковре коридора. В спешке выпрямившись, она ринулась в сторону лестницы.

– Не уходи, принцесса, – прохихикал Меродах, выбегая вслед за ней в коридор. – Ночь еще впереди! Нас ждет много веселья!

Габриэлла во весь дух помчалась по лестнице, перепрыгивая через две ступени за раз. Когда она добралась по извивающимся ступенькам до второй площадки, впереди была полная темнота. Здесь, вдоль коридора тянулись проемы, каждый из которых освещался узкой полосой лунного света, идущего из щели бойниц. У самого дальнего проема стоял еще один железный канделябр, только без свеч. Шаги Меродаха раздавались позади нее, быстро приближаясь. Габриэлла бросилась по коридору и нырнула в самый дальний уголок, едва не перевернув канделябр. Она прижалась к стене из мелкого камня и отдышалась.

Позади нее невидимые шаги Меродаха прогремели на лестничную площадку, где он, похоже, остановился.

– Хорошая разминка, принцесса, – сказал он, запыхавшись, и слегка хихикнул. – Но я боюсь, что для тебя это закончится плохо. Выходи и сдавайся. Это лучшее, на что ты можешь надеяться.

Он стал медленно продвигаться вперед. Она слышала его, знала, что он поднял свой меч, готовый сразить ее в тот момент, когда обнаружит. Она прижалась спиной к стене бойницы, стараясь не дышать.

– Ты знаешь? – задумчиво размышлял злодей, пока он приближался. – Мне только что пришло в голову. Со смертью твоего отца, ты уже не просто принцесса. Ты чувствуешь разницу, моя дорогая? Официально ты последняя королева Камелота. Поздравляю, – сказал он с издевкой, – Ваше Величество.

С безнадежностью Габриэлла поняла, что Меродах был прав. Если Херренгард действительно был разрушен, и она в этом не сомневалась, тогда ее отец был мертв. Она была последней из этого рода. Что бы ни осталось от Королевства, оно принадлежит ей. Осознание этого не воодушевило ее.

– Может, поэтому ты все еще сражаешься, – задумчиво произнес Меродах, подкрадываясь ближе и ближе. – Может, ты сражаешься как королева, чтобы защитить остатки своего королевства. Но нет! – внезапно воскликнул он, перебивая себя. – Не за Королевство! Теперь я вижу это! Ты сражаешься не за свое королевство, а за своего ребенка! Но ведь, королева, ты знаешь, что даже это – безнадежное дело. Ты же не настолько глупа.

Габриэлла оставалась на месте, прижавшись к стене, но заговорила.

– Дэррик солгал тебе, – твердо объявила она, ее слова эхом отозвались в бойницах позади нее. – Я знала, что он никогда не предаст нас, но мой отец не послушал меня. Ты, возможно, убил короля и всех тех, кто был с ним в Херренгарде, но мой сын не был среди них. Я послала его в другое место. Он в безопасности от тебя.

– Как мудро с твоей стороны, королева, – ответил Меродах невозмутимо. – Ты случайно… не отправила его в Амарант?

Кровь застыла в ее жилах, когда вопрос повис в воздухе. Она не ответила.

– Ты думаешь, я полный дурак, ваше величество? – спросил Меродах, и все веселье внезапно покинуло его голос. – Ты действительно думала, что я поверю слову твоего мужа? Мне уже были известны оба восточных пути отступления короля: Амарант и Херренгард. Я просто не знал, каким будет его первый выбор. Но я знал это. Я знал, что твой муж умрет, прежде чем раскроет мне правду.

Глаза Габриэллы расширились при этих словах безумца. Чувство безысходности стало заполнять ее, как свинец. Она боялась того, что Меродах собирался сказать дальше, и все же она знала, что должна услышать это, должна знать наверняка, что он сделал.

Теперь он был гораздо ближе, медленно крадясь вдоль ряда бойниц.

– Твой муж был очень смелый, – он заверил ее холодно. – Он сообщил мне, что король выберет для отступления Херренгард. Он солгал мне, как ты и предполагала. И таким образом, я понял, что настоящей целью был Амарант. Для верности я послал войска в оба места. Но в Амарант я отправил мой самый отъявленный полк. Мои солдаты оказались там в считанные дни. И их приказ был очень прост: ждать столько времени, сколько потребуется, а затем, когда придет время… убить всех.

У Габриэллы подкосились ноги. Она беспомощно опустила руки.

– Твой ребенок мертв, – выдохнул Меродах, смакуя слова. – Те, кто должны были защитить его, убиты. Все, за что ты борешься, королева, все это… лежит в руинах. Зачем продолжать сопротивляться? Для тебя не осталось ничего. Выходи. Ты последний правитель Камелота, и как таковой, ты должна умереть. Но я могу сделать это быстро. Вскоре ты сможешь присоединиться к тем, кого ты потеряла. Выходи и встреться со мной лицом к лицу. Умри как королева, и я не отдам твое тело на растерзание моим людям. Это единственный выход. Признай это. Ты желаешь этого…

Глаза Габриэллы потускнели в полумраке. Сейчас ее противник был почти возле нее. Она кивнула про себя. Медленно, но решительно, она шагнула вперед, повернув мимо железного канделябра, навстречу своей судьбе.

– Умница, – сказал он и улыбнулся одобрительно. – Так гораздо лучше, не правда ли?

Он поднял меч, направил острие чуть выше ее доспехов, в нескольких дюймах от горла, и приготовился нанести удар.

Рука Габриэллы взлетела вверх и вперед, сжимая резной железный канделябр. Тяжелый металл звякнул о сталь меча Меродаха, отбрасывая его к стене, где он рассыпался. Меродах вскрикнул от боли и схватился рукой за грудь, все еще сжимая рукоять меча. Однако, Габриэлла, не закончила. Канделябр засвистел в воздухе, невидимый в темноте, и ударил ее врага прямо в висок. Он отпрянул в сторону, едва держась на ногах.

– Постой, – произнес он с трудом. Кровь начала сочиться из виска, окрашивая его черные волосы. – Подожди. Будь по-твоему, королева. Это не должно закончиться так…

Габриэлла следовала за ним, пока он пятился назад, цепляясь за узкие стены бойниц для поддержки. Она взвесила в руке тяжелый канделябр и замахнулась еще раз. С низким свистом он описал дугу, обрушиваясь на левое плечо злодея. Он покачнулся, все еще ухитряясь не свалиться полностью. Опираясь на одно колено, он по-прежнему полз назад, махая сломанным мечом перед собой. Шесть дюймов лезвия еще торчали из его кулака, заканчиваясь острым, поблескивающим краем.

– Постой, – попросил он и бессильно, отчаянно рассмеялся. – Ты не можешь! Это невозможно!

Габриэлла даже не моргнула. Ее тень упала на него. Резким движением она схватила канделябр обеими руками, занесла над правым плечом и всадила в него сверху вниз, как копье.

Меродах вскрикнул, когда пустые подсвечники прокололи его живот, врезаясь глубоко в его плоть и застревая там. Кровь тут же хлынула из ран. Однако, прижатый к каменному полу, он полз и полз от нее.

– Ты не сможешь остановить то, что началось! – бормотал он, его голос срывался от ужаса. Слишком поздно! Ты проиграла! Ты умрешь, как и все остальные!

С этими словами его лицо застыло. Он собрал всю свою силу, со стоном вырвал канделябр из своих кишок и рванулся вверх, целясь остатком меча в живот Габриэллы. Но она перехватила его запястье на полпути, используя свою здоровую руку. Спустя мгновение она вырвала сломанный меч из его руки, развернула его в кулаке и опустилась на Меродаха, прижав его коленом.

– Кто ты? – бросил он ей, ужас и ярость смешались на его окровавленном лице, искажая черты. Взгляд ужасного подозрения появился в глазах. – Ты ведьма?

– Нет, – процедила Габриэлла сквозь стиснутые зубы, поднимая сломанный меч. – Я просто очень решительный человек.

И она вонзила поломанное лезвие в его грудь, оставив его там.

Меродах под ней дернулся в конвульсиях, только один раз, но сильно. Он откашлялся кровью, откинулся назад и встретился с ней взглядом. На секунду ярость еще была там, лучась из его глаз, как жар от печи. А затем, без каких-либо заметных изменений его взгляд потух.

Меродах был мертв.

Глава 12

Когда все закончилось, она не могла больше находиться рядом с телом злодея. Осознание того, что она совершила, ошеломило ее. Она с трудом поднялась на ноги, удаляясь прочь от тела, а затем неуклюже побежала, устремившись к лестнице.

Этого просто не могло быть. Ее сын не мог умереть. Все остальное меркло по сравнению с этой внезапной, непереносимой истиной. Ее больше не волновало, что ее родной замок был предан огню, или что Камелот, ее королевство, находилось в осаде и фактически было уничтожено. Ей даже было все равно, что Меродах, творец всего этого, погиб от ее собственной руки. В тот момент, когда жизнь исчезла из его глаз, он перестал иметь значение.

Все, что имело теперь значение, была судьба ее ребенка.

Она отказывалась верить в то, что его, возможно, больше нет. Трагедия была слишком огромной для ее понимания. Ее чудесный малыш, ее единственная оставшаяся надежда…

Она направилась в коридор этажом ниже, ко входу в большой зал цитадели. Рядом с лестницей стояла потухшая свеча Дэррика. Габриэлла внезапно остановилась и в изумлении уставилась на нее.

«Ты должна вернуться к нему, – сказал голос ее покойного мужа. – Сделай из него человека, которым ему предназначено быть. Только ты можешь сделать это сейчас…»

Разве он мог не знать? Было ли это вообще возможно? Потом она вспомнила что-то еще, что он сказал ей, что-то определенно дразнящее, но с частичкой правды: «Никто никогда не говорил, что верить легко. Но это всегда лучше, чем не верить….»

Возможно, Меродах ошибался. Или даже лгал. Возможно, был шанс…

Крошечный огонек надежды зажегся в ее груди. Он был небольшим, но этого было достаточно, чтобы заставить ее двигаться, чтобы не дать ей просто упасть на сгнивший, красный ковер, опустошенной и лишенной надежды. Она шагнула в полоску света, которая вела в большой зал и заглянула внутрь.

Зачарованные музыкальные инструменты перестали играть. Скрипка и флейта лежали на маленькой сцене, как будто внезапно упали. Огонь все еще ревел в очаге, освещая остатки гигантской люстры. Кроме того, чудовищная, темная скульптура все еще возвышалась в центре комнаты: восемь скелетообразных пальцев сжимали свою проклятую добычу. Призрачные тени кружили вокруг черной свечи, защищая и укрывая ее. Пламя горело как глаз полуночи.

Она должна была потушить его. Но как? Если другие умерли, просто попав в его черное свечение, превратившись в прах, то как она сумеет?

– Ни один человек не может прикоснуться к нему, – размышляла она вслух, нахмурившись. – Только те, у кого волшебная кровь, могут приблизиться к нему и остаться в живых…

Волшебная кровь. Это означает волшебников. Таких, как Елена и Гудрик…

Габриэлла открыла рот в изумлении. Как она могла забыть? Она поспешно метнулась к лестнице, туда, где по-прежнему стояла свеча Дэррика на полу возле ступенек. Ее мешок лежал там же, плоский и пустой. И все же, она внезапно вспомнила, что он был не совсем пуст. Она подобрала его, засунула руку внутрь и нашла длинный узкий предмет на самом дне. Ее сердце подпрыгнуло. Медленно она вытащила предмет и стала разглядывать его. Он выглядел так же, как в первый раз, когда она увидела его. Это была всего лишь длинная деревянная палочка, немного сужающаяся на конце.

Гудрик не знал, каким образом Габриэлла сможет использовать ее, но он сказал, что, возможно, она окажется полезной когда-нибудь. Он предположил, что она поможет сфокусировать магию ее сигилы-сокола, сделать ее более мощной и полезной, если в этом возникнет необходимость.

Необходимость (в этом Габриэлла была совершенно уверена), в конце концов, возникла.

Она уронила мешок и медленно встала, перебирая в руках палочку. Вероятно, это была безумная идея. Скорее всего, она погибнет при попытке. Но она должна была попробовать. Она решительно повернулась ко входу в большой зал и вошла в его мерцающий свет.

Гигантская рука ждала ее, тени метались и кружились. Внутри этого, горела черная свеча.

Когда Габриэлла приблизилась, она почувствовала холод. Он холодил металл ее доспехов, даже слегка сдувал ее волосы назад. Она остановилась рядом с металлическими пальцами, изучая их. Затем, присев и положив свою палочку на каменный пол, она начала расстегивать застежки доспехов. Она больше в них не нуждалась, и их холод доставлял неудобство. Нагрудная пластина звякнула, когда она отложила ее в сторону, затем последовали запястники, плечевые пластины и наколенники. Ее когда-то сияющие доспехи, как она заметила, были теперь тусклыми от царапин, вмятин, даже потеков запекшейся крови. Они выполнили свою задачу.

Наконец, одетая только в штаны и тунику, она снова взяла палочку. Она надеялась, что она почувствует ее силу каким-то образом, как гарантию того, что ее план сработает, но дерево наощупь было совершенно обычным. Сигила на шее была теплой, впрочем, так же, как и всегда. Ощутив ее там, Габриэлла вздохнула. Все еще стоя на одном колене, она подняла глаза.

Епископ учил ее закрывать глаза, когда молишься, но она еще была не совсем готова к этому шагу. Вместо этого, она поглядела вверх. Летучие мыши по-прежнему кружили под потолком, издавая едва слышный писк.

– Ну, – прошептала она и слегка качнула головой, с трудом находя слова, – вот я здесь. Мои руки в крови, и мое сердце наполнено сомнениями. Я сама осуществила возмездие, вместо того, чтобы оставить это Тебе, как учит Писание. И я даже не могу сказать, что я раскаиваюсь в своих действиях. Может быть, это произойдет позже, если я удостоюсь этого. Пока, я не жалею того, что сделала. Но теперь…

Она остановилась и сделала глубокий вдох. Она чувствовала себя глупо, не потому, что она сомневалась, что Бог был там, а потому что боялась, что он не соблаговолит ее услышать. В любом случае она решила продолжить.

– Теперь… Я приступаю к задаче, которую, я не верю, что смогу осуществить самостоятельно. Мне нужна Твоя помощь и Твое благословение. Не потому, что я заслуживаю этого, но потому, что зло должно быть остановлено. Я готова умереть, попытавшись. Только, пожалуйста… если так и должно быть, не позволяй, чтобы моя смерть оказалась напрасной.

Она сжала палочку в обеих руках и опустила глаза.

– Аминь, – закончила она, нахмурившись.

Она ничего не почувствовала. Возможно, никто никогда и не чувствовал. Возможно, молитва не придавала мужества, а просто несла уверенность – уверенность в том, что все, что должно быть сделано, будет сделано. Она поднялась на ноги, крепко держа палочку в правой руке, и вытянула ее вперед.

Очень медленно, она начала приближаться к тени гигантской руки.

Она не знала ни одного заклинания, даже не могла припомнить слова, чтобы нарисовать фигуры из дыма, которые она практиковала на уроках профессора Тофа. Она могла только надеяться, что силы палочки, вобравшей в себя мощь ее сигилы, будет достаточно, чтобы защитить ее, и в конечном итоге погасить это страшное, черное пламя.

Когда она оказалась между двух скелетообразных пальцев, ощущение холода увеличилось до почти физического присутствия, почти барьера. Она почувствовала, как его граница охватывает ее протянутую руку и распростроняется дальше вверх до плеча. Однако, палочка в кулаке начала слабо светиться. Тусклый голубой свет заструился от нее, словно дымка, обволакивая кисть, затем руку и образовывая своего рода ореол, охватывающий ее всю, чтобы защитить от роя теней. На сердце у Габриэллы полегчало. Она продвигалась вперед, медленно, но настойчиво, полностью входя внутрь чудовищной кисти.

Свеча перед ней стала даже еще темнее и тверже. Ее черное пламя было высокое и прямое, словно обелиск, но совершенно фальшивое. Его глубина, казалось, всасывала ее по мере приближения, и внезапно, девушка поняла, что произошло с несчастными скелетами у нее под ногами. Это единственная свеча была порочным двойником всех магических свечей, которые она знала на протяжении своей жизни. Но вместо того, чтобы подражать жизни, отражать ее, это черное пламя питалось ею. Оно поглощало жизненную силу и превращало ее в омерзительную энергию. Именно эта отвратительная сила поддерживала армии нежити и давала им жизнь. Хуже всего, Габриэлла почувствовала, что силе свечи не было предела. Она будет просто продолжать пожирать, высасывать энергию жизни у тех, кого убили армии и тем самым порождать все больше и больше адских солдат.

Жизненная сила ее отца была внутри этого пламени. Не его душа, но то, что связывало его с этим миром и давало его телу дыхание. И жизненная сила Дэррика тоже. И, возможно, что было ужаснее всего, даже Маленького принца.

Габриэлла приблизилась, вытянув вперед палочку. Давление ледяного, темного щита сопротивлялось ей, пытаясь помешать, но она не дрогнула. Ее кулак дрожал, поднося кончик палочки все ближе и ближе к черному пламени. Голубое сияние обрушилось на нее, будто взорвалось беззвучной, магической вспышкой. Ее волосы откинуло назад, и даже ее одежда слегка заколыхалась под влиянием безмолвной силы.

Тени закружились быстрее, облепляя свечу, словно для ее защиты. Давление стало почти невозможно преодолеть, и все же она продолжала, ее рука вибрировала, двигаясь против силы, неумолимо толкая палочку к пламени свечи. Кончик палочки ярко вспыхнул, и Габриэлла почувствовала, что сигила на ее шее отозвалась в ответ, становясь невыносимо горячей вместно теплой.

Черное пламя замерцало, отступая от надвигающегося сияния палочки. Началась война между светом и тьмой. Ни один не мог вынести другого; один должен стать победителем, а другой должен быть уничтожен. Свеча задрожала, ее пламя стало неровным, грозило вот-вот потухнуть.

Из кружащихся теней что-то стремглав вылетело. Габриэлла едва заметила его, прежде чем оно набросилось, обрушиваясь на ее протянутый кулак шквалом кожистых крыльев. Это была летучая мышь, ее крошечные зубы заскрежетали, ее когти впились в плоть руки, оставив глубокие раны. Габриэлла закричала от шока и боли. Ее рука невольно разжалась, и палочка выскочила из ее пальцев, рассыпая голубые искры. Защитный ореол вокруг нее исчез, и она почувствовала, как ее отбросило от черной свечи, швырнуло словно тряпичную куклу во время бури.

Она упала на каменный пол и покатилась, оставляя за собой кровавые следы от израненной руки. Сломанное предплечье взорвалось ослепительной болью, когда она приземлилась на него. В попытке встать на колени, ошеломленная Габриэлла оглянулась назад на кружащуюся тьму.

Черная свеча все еще горела внутри. И тут среди двигающихся теней появилась летучая мышь, выпорхнула из сплетения пальцев и ринулась к ней. Однако, подлетая ближе, она стала меняться. Она разбухла и искривилась в воздухе, принимая безобразную форму, затем приземлилась перед ней, расширяясь и увеличиваясь, безошибочно принимая вид мускулистой человеческой фигуры. Одно мгновение черты лица еще напоминали летучую мышь, а затем, в конце концов, они исчезли. Перед ней стоял мужчина в черной мантии. Его голова была лысой, а черты лица были резкими, полными мрачности и холодной уверенности. Он смотрел на нее, как она стояла на коленях, а с ее рук стекали ручейки крови.

– Прошу прощения, Королева, – холодно произнес человек, – но ничто не вызывает у меня большего отвращения, чем вид палочки в ​​руке простого человека. И женщины при этом.

Габриэлла была слишком изумлена, чтобы говорить. Она прижала свою кисть к груди, придерживая ее левой сломанной рукой.

– До сих пор мне приносило удовольствие наблюдать за твоими действиями, – заметил он, отворачиваясь от нее и подходя к огню, – но боюсь, я не мог позволить тебе угрожать моему величайшему триумфу. Я слишком долго и упорно работал над ним, используя средства, которые тебе не дано постичь. Это стоило мне многого, как времени, так и усилий, но все, что ты сумела придумать, это уничтожить его. Это лишь одна из причин, почему я так сильно ненавижу твой род.

Габриэлла отодвинулась назад, когда он прошел мимо нее.

– Я собиралась уничтожить его, – бросила она, – потому что это зло. Как и вы, в этом я совершенно уверена.

– Слово «зло» – удобное слово, которое используют заблуждающиеся существа, чтобы осудить то, чего они не понимают, – сказал он, останавливаясь перед очагом и поворачиваясь спиной к нему, словно для того, чтобы согреться. Ленивым движением он достал из своей мантии черную палочку, направил перед собой и взмахнул.

Габриэлла ахнула от изумления, когда разрушенная люстра позади нее подпрыгнула в воздух, с шумом волоча свои цепи и увлекая за собой свечи. Она снова расположилась высоко под потолком, а ее свечи сами уселись на свои места, а затем с серией шипящих хлопков снова зажглись.

– Видишь? – сказал мужчина таким тоном, словно она была его учеником, и он ее учителем. – Я пришел не для того, чтобы уничтожать, как делаешь ты, но восстанавливать… создавать…

– Можете сколько угодно себя обманывать, – сказала Габриэлла, поднимаясь на ноги. – Но я испытала ваши методы на личном опыте. Ваши солдаты – порождение смерти. Вы ничего не создаете. Все, что вы умеете, это извращать.

Человек холодно улыбнулся, по-прежнему не выпуская палочки из рук.

– Я взял то, что было мертво, то, что было отвержено, не годилось ни для чего, кроме как средство существования червей, и вернул его обратно к жизни. Я признаю, в настоящее время, они возможно несколько грубоваты, королева, но для совершенствования необходимо время.

Он глубоко вздохнул и продолжил дальше.

– На протяжении многих лет я трудился над своими творениями, используя и проверяя, готовя их к этому дню. Сейчас они представляют собой лишь тени, но вскоре они достигнут совершенства. Когда это произойдет, им не потребуются горы мертвой плоти, только лишь кровь, которая, в умеренных количествах, даже не потребует смерти хозяина. Я даже, – добавил он, наклонив заговорщицки голову, – придал некоторым из них способность превращаться в летучих мышей. В честь меня, их создателя.

Наконец, его улыбка исчезла, и он поднял подбородок.

– Ты можешь называть это извращением. Я называю это высшее выражение творения. После всех этих лет, я наконец-то… наконец-то, нашел применение мертвым людям.

От утонченной ненависти этого человека несло холодом. Она отступила немного в сторону от него.

– Кто-то остановит вас, – прошептала она. – Если не я, то кто-то из вашего собственного рода. Поскольку я знаю, кто вы есть. Вы волшебник. И не все волшебники похожи на вас. Некоторые из них добрые. Они выступят против вас.

– О, в этом я сомневаюсь, – ответил он и сделал шаг к ней, все еще держа палочку. – Видишь ли, я самый могущественный из всех волшебников. Я добился преданности волшебников со схожими взглядами, волшебников, которые образуют непрерывную цепь силы. Мой Круг Девяти, как я их называю. Даже сейчас они продвигаются через отдаленные уголки земли, ведя свои собственные темные армии по моему приказу, завоевывая все на своем пути. Ничто не устоит против меня, ни человек, ни мой собственный магический род, даже если они по глупости решат противостоять мне. Королевства людей, наконец, будут стерты с лица земли. Волшебники займут свое законное место в качестве повелителей всего. И я отчасти благодарен тебе за это, королева.

Габриэлла сузила глаза, глядя на него, когда он стал медленно подходить к ней.

– Что вы имеете в виду? – выдохнула она, гнев поднялся в ней даже сквозь страх.

– Ты до сих пор не знаешь, кто я на самом деле, не так ли? – тихо спросил он, и небольшая усмешка тронула его губы. – Я несколько удивлен. Я было решил, что ты довольно умна для человека.

Габриэлла покачала головой.

– Если бы я встретила чудовище вроде вас, я бы запомнила.

– Увы, – прошипел мужчина, приблизившись с ней, – мы не встречались. Но наши пути действительно пересекались, и очень значимо. Ну, я осмелюсь сказать, если бы не я, королева… тебя не было бы в живых, и ты не стояла бы здесь со мной в эту ночь.

Глаза Габриэллы медленно распахнулись. Она подняла свою окровавленную руку, коснувшись пальцами подвески на своем горле.