Текст книги "Флэш без козырей"

Автор книги: Джордж Фрейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Так вот, после выступления мистера Биксби мы поплыли в Натчез, и здесь то легкое удовольствие, которое я начал было испытывать от нашего круиза, подошло к неожиданному концу. С этой минуты моя жизнь на Миссисипи превратилась в череду сплошных кошмаров, и я горько сожалел о том дне, когда мне пришлось впервые увидеть ее грязные воды.

Ничто не предвещало неприятностей, пока мы не отошли от берега и вновь не тронулись вверх по реке, а я спустился вниз проведать моих черномазых, которые как раз получали свою вечернюю пайку, и, конечно же, обсудить достоинства ее меню с самим черным красавчиком – Джорджем Рэндольфом.

Я уже придумывал шуточки, которыми мог бы разнообразить его трапезу, и размышлял над тем, будет ли разумно вновь дразнить его самолюбие, но вид моего чернокожего друга выбил все это у меня из головы. Он выглядел ужасно напряженным и как бы не слышал издевательских замечаний надсмотрщика, которыми тот встретил его появление у котелка с кашей. Рэндольф отошел со своей миской, взглянул на меня, и я последовал за ним к штабелям груза, за которыми мы могли бы побыть одни.

– Что случилось? – спросил я, так как было понятно, что его что-то неприятно поразило.

Негр огляделся по сторонам.

– Случилось нечто ужасное, – наконец, ответил он глухим голосом, – нечто непредвиденное. Боже мой, это может привести нас к гибели! Такая вероятность существовала на один шанс из тысячи, но Крикс решил пренебречь им! – Джордж стукнул кулаком по палубе. – Он должен был это предусмотреть, говорю я вам. Вот дурак! Глупый слепой растяпа! Обречь меня на такую опасность, на…

– Что, черт возьми, случилось? – воскликнул я в полном испуге. – Ради всего святого, скажите это, наконец!

– В Натчезе на борт поднялся человек. Я смотрел, как пассажиры шли по трапу, и, слава Богу, он меня не заметил. Но он знает меня! Это торговец из Джорджии, тот самый, кто продал меня моему первому хозяину! Когда я сбежал в первый раз, он был среди тех, кто меня поймал! Неужели вы не понимаете, глупец вы этакий: стоит ему только увидать меня – и нам всем конец! О, он знает о Джордже Рэндольфе абсолютно все и узнает меня с первого взгляда. Он донесет на меня и меня вернут в рабство – о, мой Бог! – Он закрыл лицо руками и зарыдал от ярости и страха.

Поверьте, это известие вышибло из колеи не только его. Его вернут обратно, Святой Георг! И я составлю ему компанию, если только останусь жив! Я остолбенел – вот и случилось то, чего я инстинктивно опасался с той самой минуты, когда Крикс предложил мне это безумное дело. Он ведь был так уверен, что будет всего лишь приятное безопасное плавание, что, несмотря на всю свою трусость, я дал себя в этом убедить. Я готов был волосы на голове рвать от собственной глупости, но теперь уже было поздно. Все, что могло, уже случилось, и мне оставалось только думать и пытаться найти выход, а для начала убедить этого болтливого клоуна не впадать в панику для него же лучше будет.

– Ну кто мог подумать, что такое случится? – между тем причитал Рэндольф. – Ни одна живая душа на Миссисипи, да и во всей Луизиане не знает меня, ни одна, а тут этот дьявол из Джорджии вновь перешел мне дорогу! Что он здесь вообще делает? Почему Крикс не предвидел, что такое может случиться? Почему я позволил втравить себя в эту беду? – он поднял голову, пытаясь унять слезы. – Что вы теперь собираетесь делать?

– Заткнись! – рявкнул я. – Или говори потише! Он же тебя пока не видел, а? – Я пытался взвесить шансы, чтобы знать, что делать, если мы будем разоблачены. – Не заметил сейчас, так почему он должен это сделать позже? Он путешествует со всеми удобствами на верхней пассажирской палубе. Ему нет причин спускаться сюда, разве что вместе с ним едут и негры. Ты их видел?

– Нет, в Натчезе на борт не поднимались новые невольники. Но если он все же, если…

– Никаких «если». А даже если он и спустится сюда, как же он разглядит тебя, когда ты ляжешь где-нибудь в уголке, подальше от глаз? Не будет же он для собственного развлечения заглядывать в лицо каждому негру? Кстати, как его зовут?

– Омохундро… Питер Омохундро из Саванны. Говорю вам, это страшный человек…

– Слушай, тебе просто нужно сидеть смирно и не высовываться, – сказал я.

Это, конечно, была скверная новость, но здравый смысл подсказывал мне, что все не настолько плохо, как это вытекало из слов Джорджа. Если я испуган, то уже не нуждаюсь ни в каких дополнительных стимулах, но все же могу взвешивать шансы, это куда полезнее, чем хлопать глазами по сторонам и просто надеяться. Вероятность, что Омохундро и близко не подойдет к Рэндольфу, была весьма велика. А если даже и подойдет, – подумал я, – мастер Рэндольф может и сам о себе позаботится. Пока стоит воспользоваться случаем и сбить с него немного спеси.

– Скройся с глаз и сиди тихо, – посоветовал я, – это все, что мы можем сделать…

– И только-то? Вы не собираетесь ничего делать! Только сидеть и ждать, пока он меня увидит?

– Не увидит, если только твои завывания не привлекут его внимания, – отрезал я. – Не бойся, я прослежу за ним. При первых же признаках того, что он собирается спуститься вниз, я буду наготове. У тебя же припрятан ключ от твоих кандалов, не так ли? Так что спрячься за грузом и не зевай. У него нет и одного шанса на миллион увидеть тебя, если ты будешь осторожен.

Это его на время успокоило; полагаю, на самом деле он был больше раздражен, нежели испытывал страх, что само по себе стало для меня облегчением.

Рэндольф еще некоторое время проклинал Крикса, бросил несколько уничижительных замечаний насчет моих умственных способностей, а затем я покинул его, пообещав вернуться позднее и рассказать, как будут разворачиваться события. Не стану отрицать, я был напуган, но раньше мне приходилось попадать еще и не в такие переделки, так что, приняв во внимание размеры парохода, который весь был забит народом – белыми и неграми, – я сказал себе, что все обойдется.

Первым делом следовало взглянуть на Омохундро, что не составило особого труда. После осторожных расспросов негр-официант указал мне на него: огромный, симпатичный ублюдок с покрытым шрамами лицом и густыми бакенбардами – один из тех джентльменов, которые внимательно вглядываются в своего собеседника и очень громко говорят; их непросто вывести из себя, зато легко рассмешить. К тому же я узнал, что он едет только до местечка под названием Наполеон, которого мы должны были достичь уже к следующему вечеру. Так что все обстояло не так уж плохо, как я заметил Рэндольфу позже, и у его дружка оставалось не особенно много времени, чтобы рассматривать пассажиров. Но все же я скверно спал этой ночью – даже отдаленная угроза катастрофы заставляет меня чаще прибегать к услугам ватер-клозета и налегать на бренди.

Следующий день тянулся неимоверно медленно; мы потеряли много времени в Виксбурге, и я уже начал опасаться, что мы не доберемся до Наполеона и не избавимся от Омохундро до полуночи. Сам же он пока не сделал ничего такого, из-за чего стоило бы беспокоиться: он провел утро, прогуливаясь по палубе, а после ленча надолго засел, болтая в компании плантаторов из Арканзаса. Но он так и не спустился ниже машинной палубы, и я снова стал надеяться на лучшее. С наступлением же вечера и сумерек начинало казаться, что основная опасность нас уже миновала.

Я приглядывал за ним во время обеда и после, когда он уселся в салоне, чтобы весь вечер провести с другими плантаторами за разговором и курением сигар, и был рад представившемуся мне шансу наконец вздохнуть с облегчением. Через Пенни-Дженни я познакомился еще с двумя-тремя пассажирами, и один из них, краснолицый старик из Кентукки, которого звали полковник Поттер, пригласил меня на партию в покер. Он был из числа шумных и буйных любителей спорта, с грубоватым юмором и жизнерадостным смехом. Он хватал Пенни под столом за коленки, шлепал ее по заду, прожужжал мне все уши своими рассказами о битве при Новом Орлеане и непрестанно воздавал должное Бахусу. С ним еще были толстый плантатор по имени Брэдли, с богатым запасом соленых шуточек, и юный арканзасец по имени Харни Шефердсон, за которого все цеплялась какая-то желтая шлюшка. Вот эта компания была мне по душе, и к тому же я мог приглядывать за Омохундро.

Через некоторое время он покинул своих приятелей и в перерыве между партиями подошел к нашему столу. Поттер встретил его радушно, почти насильно усадил за стол, представил нас всех по очереди, заказал еще одну бутылку и поинтересовался, не присоединится ли Омохундро к игре.

– Нет, полковник, спасибо, – вежливо отказался тот, – вообще-то я взял на себя смелость присоединиться к вашей компании в надежде, что смогу немного переговорить с одним из ваших друзей, – тут он, к моему облегчению, указал на Брэдли, – по одному дельцу. Разумеется, если леди нас извинят. Дело в том, что я схожу в Наполеоне через часик-другой, так что, надеюсь, вы не будете против.

– Валяйте, сэ’! Весьма к вашим услугам! – хохотнул Поттер, и Омохундро повернулся к Брэдли.

– Понимаете, тут внизу есть несколько негров, – начал он и у меня все похолодело внутри, – и среди них, как мне сказали, парочка из племени манде, которые как раз принадлежат нашему другу. Знаете, хотя я сейчас и не занимаюсь закупками, но никак не могу пропустить манде. Если вы не против обсудить возможность продажи, то я мог бы на них взглянуть.

Я откинулся на стуле, надеясь, что никто не заметил, как пот обильно выступил у меня на лбу в ожидании ответа Брэдли.

– О бизнесе я готов говорить всегда, в любое время, – сказал он, – но должен вас предупредить, мистер, что мои негры стоят недешево, так что готовьтесь заплатить хорошую цену.

– Я заплачу любую, лишь бы скотинка того стоила, – проворчал Омохундро. – Я был бы глубоко обязан вам, сэр, если б позволили мне самому взглянуть на них. Буду вам очень признателен.

Брэдли сказал, что не возражает, и тяжело поднялся из-за стола, извиняясь перед компанией. Я быстро пораскинул мозгами. Нужно было попасть на нижнюю палубу раньше их и как-нибудь спрятать Рэндольфа подальше от глаз. Я уже готов был извиниться и вскочить, когда Поттер, этот дурак, который всюду совал свой нос, вдруг поинтересовался:

– А почему бы вам заодно не глянуть и на караван мистера Прескотта, раз уж вы все равно идете вниз, сэ’? У него также есть парочка любопытных экземпляров, не так ли мистер Прескотт? Отличные образчики черномазых, заверяю вас, сэр. Думаю, мистер Прескотт знает в этом толк, не так ли, дорогуша? – И он ущипнул Пенни, заставив ее взвизгнуть.

Бог знает, что заставило его влезть со своим предложением, – полагаю, моя судьба. Я заметил, что взгляд Омохундро обратился на меня.

– Серьезно, сэр? Ну, я купил бы и у вас, если только…

– Боюсь, что на продажу у меня ничего нет, – бросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее.

– Что ж, в таком случае – всегда к вашим услугам, леди, полковник, джентльмены.

И он вместе с Брэдли двинулся к трапу, оставляя меня терзаться сомнениями. Мне пора было убираться, так что я встал, говоря, что мне нужно что-то принести из каюты. Поттер закричал, что мы как раз должны продолжить игру, а Пенни пропищала, что без моей помощи ей ни за что не отличить трефы от других маленьких черненьких штучек на картах, но я уже сбегал по трапу, проклиная Поттера и чувствуя, как в груди у меня нарастает страх.

Я заметил, что Омохундро и Брэдли исчезли внизу прямо передо мной, так что я прошел в корму и проскользнул по винтовому трапу следом за ними. К тому времени, как я достиг нижней палубы, они уже стояли в дальнем углу у левого борта, где размещались негры из каравана Брэдли, и звали надсмотрщика, чтобы тот принес еще один фонарь. К счастью, на палубе было сумрачно, лишь несколько горящих ламп отбрасывали тени на кипы груза и оборудование; группы негров лежали между тюков, а мой собственный караван расположился ближе к носу, отдельно от остальных.

Я крался в темноте, размышляя, должен ли я, как настоящий джентльмен, пойти и предупредить Рэндольфа, если считаю, что ему грозит опасность, – и решил не делать этого. Гораздо лучшим представлялось красться в тени, не спуская глаз с Брэдли и Омохундро, в готовности вмешаться – один Бог знает как, – если они вдруг заинтересуются моими неграми. Дело было в том, что я не знал, как поступить, и в результате не предпринимал ничего.

Выглянув из-за ящика, я увидел, как Омохундро при свете фонаря, принесенного надсмотрщиком, осматривает парочку рабов Брэдли, расхаживая вокруг, ощупывая и толкая их. Мне не было слышно, что он говорил из-за рокота больших гребных колес и постоянного бормотания черномазых. Но спустя пять минут Омохундро покачал головой. Брэдли издал смешок, и вместе с надсмотрщиком они медленно двинулись к средней части корабля. Здесь Омохундро, наконец, остановился, чтобы раскурить сигару. Из моего укрытия среди тюков я смог расслышать обрывки их разговора:

– …ну, конечно, я вас не виню – цена действительно высока, – говорил Омохундро, – по нынешним временам ваши цифры почти нормальные, но они не оставляют мне никакой надежды на прибыль. Тем не менее я сожалею – у вас замечательные бычки, мистер, и отлично дрессированные.

– Ну-так! Уж я-то умею учить ниггеров! – хихикнул Брэдли. – Да, сэр, полагаю, что умею. Пороть их надо редко, но пороть хорошо – так, помнится, говаривал мой старик-отец. Представьте, за последние двенадцать месяцев мне не пришлось стегнуть плеткой ни одного моего негра – не за что было. Они меня уважают, так как знают, что если уж я возьмусь за дрессировку, то у меня любой станет как шелковый.

– Так с ними и нужно поступать, – поддакнул надсмотрщик, – иначе товар начинает портиться. У меня прямо сердце разрывается, когда вижу, как портят хороших негров своим слишком мягким обращением. Как, например, в том караване, что привел англичанин.

– Где они? – заинтересовался Брэдли. – Я слышал, что они – первый сорт.

– О, это только пока. Он и понятия не имеет, как с ними нужно обращаться, и скоро испортит их, вот что я думаю. Стыд-то какой! – проворчал надсмотрщик, а затем, вдруг, к моему ужасу, добавил: – Не хотите ли взглянуть на них, джентльмены?

Сердце замерло у меня в груди, а спустя мгновение Омохундро сказал:

– Наверное, нет, он сказал, что не продает их.

– Не продает? – засмеялся надсмотрщик. – Думаю, что через год или даже раньше он это сделает с радостью. По крайней мере с одним из них точно. Это самый бессовестный сукин сын, которого мне когда-либо приходилось видеть. Первосортный ниггер, между прочим, чистенький, стройный, сообразительный, а говорит, что твой профессор из колледжа, полагаю, вам знаком этот сорт черномазых. Все нос воротит – так привык к деликатесам.

– Угу, – промычал Брэдли, – дать им образование значит все испортить к чертовой матери. По-моему, из таких не будет проку.

– Зато за таких парней можно взять хорошую цену, особенно когда их покупают женщины, – заметил Омохундро. – Понаделают из них камердинеров, лакеев и все в таком духе. Леди в Авлине и Мобиле готовы заплатить за них кучу денег. – Он сделал паузу. – Думаю, англичанин знает, сколько стоит этот малый.

– Да откуда ему? – воскликнул Брэдли. – Он говорил, что до сих пор плавал только в Африку на работорговцах. Где ему знать, сколько стоит болтливый негр?

Заткнись же, заткнись, наконец, и ни слова об этих проклятых неграх, шептал я. Вспомни о своих собственных делах и топай вверх по трапу, как ты и собирался.

Они бы так и сделали, если бы снова не вмешался эта проклятая свинья надсмотрщик.

– Болтливый негр – это вы в самую точку сказали, сэр. Тут один у мистера Прескотта и вовсе не умеет держать язык на привязи. Этот черный бычок все норовит взбрыкнуть и смеет грубить джентльмену, да еще так нахально. И что вы думаете, джентльмены, сделал в ответ мистер Прескотт, а? Все только успокаивал его и похлопывал по плечу. Тьфу, смотреть тошно!

– Англичане слишком мягко обращаются с неграми, это всем известно, – заметил Брэдли. – Хотел бы я посмотреть, как этот черномазый так ответит мне. Хотел бы я только услышать это!

– О, сэр, вам придется пройти не более двадцати футов, чтобы взглянуть на них, – заорала эта чертова скотина. – Сюда, джентльмены, переступайте осторожнее, вижу, мистер Омохундро все же заинтересовался, да, сэр?

Знаю, что тут я должен был выйти вперед и сделать что-нибудь, все, что угодно, чтобы удержать их подальше от моего каравана. Можно было заговорить им зубы и увести с собой или затеять скандал из-за того, что они лезут к моим черномазым, или придумать какой-нибудь отвлекающий маневр. Но мой испуг уже достиг такой степени, что я совсем потерял голову, а пока я колебался, надсмотрщик выступил вперед, зарычав на моих негров, чтобы они поднялись, и джентльмены могли на них посмотреть. Я беспомощно ожидал следующего удара.

– Где здесь Джордж? – заорал надсмотрщик. – Эй, ты, Джордж, черный негодник, марш сюда, когда я тебя зову!

Это напоминало какой-то спектакль, виденный мною раньше, какую-то кровавую драму. Рэндольф, ничего не подозревая, стоял среди своих сотоварищей, моргая от яркого света.

– Этот? – спросил Брэдли. – Выглядит не так уж и плохо, а, Омохундро? Хороший чистенький теленочек, к тому же квартерон. Полагаю… но что с тобой, парень? Ты что, привидение увидал?

Рэндольф, зажав рукой рот, во все глаза смотрел на Омохундро, который также выпучился на него.

– Что это? А ну-ка, подождите, погодите минутку! Как тебя зовут, парень? Где-то я тебя, по-моему, уже видел. А, вспомнил, клянусь Богом! – его голос от возбуждения перешел на визг. – Да это же Джордж Рэнд…

В ту же секунду Рэндольф тигром бросился на него, повалил эту огромную тушу на палубу и свалился сам. Он тут же вскочил, путаясь в кандалах, и, гибкий, как кошка, успел впечатать свой кулак прямо в рожу Брэдли, прежде чем надсмотрщик, оторопев от неожиданности и дико ругаясь, сумел до него дотянуться. Они кубарем покатились прямо промеж тюков с грузом, а затем Рэндольф резко ударил обеими ногами, и надсмотрщик с визгом пополз по настилу, зажимая пах.

– Хватайте его! – ревел Омохундро. – Это беглый негр Рэндольф! Держите его, Брэдли!

Путаясь в своих железках – у него не было времени, чтобы достать спрятанный ключ, – Рэндольф неуклюжими скачками несся к поручням, а Брэдли повис, вцепившись ему в рубашку, пытаясь удержать брыкающегося черномазого. Омохундро тоже схватил было его, но споткнулся и упал, сыпя проклятиями. Пока остальные двое пытались ему помочь, Рэндольф вырвался и, прежде чем запутаться в цепях, успел преодолеть с полдюжины ярдов, которые отделяли его от большого ящика, за которым скорчился я. Он увидел меня уже в падении и заверещал:

– Помогите! Помогите мне, Прескотт! Бейте их!

Подобный призыв, адресованный Флэши, не остался без немедленного ответа. Я вновь нырнул в свое укрытие, как раз в тот миг, когда Омохундро с грохотом проломился через тюки груза, буквально наступая Рэндольфу на пятки. Квартерон лягнул его ногой, ухватился за поручень и как раз попытался перелезть через него, когда вдруг сообразил, что может угодить прямо под страшную громаду тридцатифутового гребного колеса; он взвыл и попятился от поручней. В эту минуту грянул пистолет надсмотрщика, и я увидел, как тело Рэндольфа дернулось, а лицо исказилось в агонии. Он рухнул за борт. Огромные лопатки гребного колеса прошлись прямо над ним, лишь только тело упало в воду.

Осмелюсь предположить, что, если бы у меня была хоть пара минут для того, чтобы спокойно обо всем поразмыслить, до меня бы дошло, что безопаснее всего было оставаться на месте, изображая невинного работорговца, страшно удивленного сообщением, что у него в караване оказался беглый негр и продолжать играть эту роль и дальше. Но у меня не было этой пары минут, да я и не уверен, что повел бы себя по-другому. Ошеломляющее чувство, которое я испытал, когда тело Рэндольфа плюхнулось в воду, а Омохундро и Брэдли заревели в один голос при виде этого убийства, подняв на ноги весь пароход, подтолкнуло меня к мысли, что здесь больше оставаться не следует. Я выскользнул из-за штабелей, когда еще не успело замереть эхо от выстрела, и крик Омохундро, которым он хотел остановить меня, только ускорил мой полет. Полдюжины великолепных прыжков – и я пересек палубу, а затем в изящном прыжке перемахнул поручни по правому борту, я знал, что в этом месте не было гребных колес, и когда я, наконец, уже на последнем дыхании вынырнул из теплой воды Миссисипи, «Султан» дымил уже в доброй сотне ярдов вверх по реке.