Текст книги "Художница проклятий"

Автор книги: Джордан Ривет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Интересно. Арчер мог использовать это для своего преимущества.

– Минуточку, господа, – сказал Донован прежде, чем Ларк и Арчер успели войти в широкую дверь. – На ворота крепости наложены два проклятия. Первое убивает мгновенно, если мы не пригласим посетителей внутрь по их полным именам. Второе гарантирует, что никто не сможет покинуть крепость без нашего разрешения, – он посмотрел на Арчера. – Если только они не желают умереть мучительной смертью.

– Это очень предусмотрительно с вашей стороны, – сказал Арчер. «Получается, Мэй не может выйти через эту дверь». Туннель Брайер мог оказаться единственным выходом для них всех.

Он поклонился, взмахнув руками, словно приглашая мужчину войти.

– Прошу, не соизволите ли вы пригласить меня в мои фамильные чертоги?

Донован склонил голову набок.

– Твое полное имя, будь добр.

– Айван Арчибальд Ларк. Лорд Айван Арчибальд Ларк.

Художники проклятий вошли в крепость, не обращая внимания на суровый взгляд старого капитана. Он наблюдал за ними, как старый сторожевой пес, сидящий на цепи и не способный помешать незваному гостю пересечь его двор.

Художники проклятий тихо переговаривались друг с другом, расставляя по полу банки с краской и кисти. По всему периметру двери был нанесен замысловатый узор из звезд и лун, в том числе на пороге и над притолокой. Создавалось впечатление, что если переступить через порог, то можно оказаться в ночном царстве дьявола. Сколько фиолетовой краски потребовалось бы, чтобы разрушить это проклятие?

– Где вы нашли таких дружелюбных художников проклятий? – спросил Арчер отца, пока они ждали, чтобы Драйдены начали творить свою магию.

– Не шути с ними, – процедил Ларк сквозь стиснутые зубы. Он был явно раздражен тем, что ему, как и любому другому входящему, пришлось ждать за дверью, пока художники проклятий добавляли его имя к рисунку замысловатыми закрученными буквами. – Они чрезвычайно могущественны. Я пошел на большие личные расходы, чтобы обеспечить их услуги.

– Зачем же?

– Валяй дурака, если хочешь, – сказал Ларк. – Ты знаешь о моей гостье, или бы тебя здесь не было. Ее отец попытается вернуть ее, если поймет, где она.

– И проигнорирует приказы короля по поводу вашего веселого соперничества? Нет, это только вы достаточно смелы, чтобы пойти против указов короля.

Ларк выглядел так, словно хотел ударить Арчера. Это был бы не первый раз. Арчер напрягся, ожидая сжатого кулака или поднятой руки. Он чувствовал себя маленьким, как будто минувшие годы и бравада исчезли, хотя он по-прежнему оставался таким же высоким и сильным, как и его отец.

Но Ларк не пытался ударить его. Вместо этого его широкие плечи сгорбились.

– Я не мог позволить, чтобы ребенок попал в руки Бардена. У меня не было выбора.

Арчер вскинул бровь.

– А когда вы позволили паре нелегальных магов взять контроль над Нэрроумаром, у вас тоже не было выбора?

– Они здесь недолго пробудут, – сказал Ларк не совсем уверенно. – Они мне нужны лишь до тех пор, пока…

– Все готово, – объявил Донован Драйден. – Все, кроме последнего штриха.

Он окунул кисточку, крошечную, как пучок ресниц, в банку с чистой черной краской. Размеренная точность его движений была невероятно похожа на движения Брайер. Один за другим Донован выкрикивал имена лорда Ларка и его оставшихся в живых подчиненных, добавляя маленькие черные символы на дверном проеме по мере того, как он приглашал кажлого человека через порог. Арчер был последним.

– Будет больно, если ты назовешь чужое имя, – сказал он. – Эффект будет еще более мощным, если кто-то пересечет этот барьер без разрешения, – его голос стал оживленным, как будто он обсуждал интересный феномен, не имеющий ничего общего с реальными людьми и настоящей болью. – Если ты выдаешь себя за другого, то сейчас самое время сказать об этом.

– Это единственное имя, которое у меня когда-либо было, – сказал Арчер.

Ларк вздохнул.

– Он правда мой сын.

– Хорошо, – Донован уставился на Арчера немигающим взглядом, отчего по спине у него пробежал холодок. – Я разрешаю тебе войти в Нэрроумар, Айван Арчибальд Ларк.

Арчер взглянул на небо. Темнело, и звезды начали оживать, отражая проклятие на двери. Если он войдет в Нэрроумар, то, возможно, никогда больше не увидит этих звезд, но остальные рассчитывали на него, в том числе Брайер, Мэй и ребенок, которого она носила под сердцем. Он переступил порог.

Глава 26

Леди Мэй провела Брайер в свою тюремную комнату, оставив стражу лежать на полу в коридоре, и закрыла за ними дверь. Брайер окинула аскетически обставленную комнату взглядом: маленький стол, один стул, узкая койка.

– Эта дверь не была заперта? – спросила Брайер.

– Обычно так и бывает. Я услышала щелчок, как будто они собирались войти. Когда дверь не открылась, я вышла посмотреть, – зрачки Мэй расширились от волнения и страха. Теперь, когда она больше не размахивала кувшином с водой против своих тюремщиков, девушка выглядела моложе. – Тебя послал мой отец? Сколько с тобой пришло человек?

– Я одна, – сказал Брайер. – Я оказалась отрезана от своих друзей. Ты хорошо себя чувствуешь, чтобы сбежать отсюда сегодня?

– Сегодня? – Мэй опустилась на стул. Ее щеки были такими же бледными, как и ее розовое платье, а живот все еще казался большим. Похоже, она действительно недавно родила. – В смысле сейчас?

– Да, – подтвердила Брайер. – А где же…

Прежде чем она успела закончить вопрос, послышался тихий звук, похожий на чихание котенка. Затем комнату наполнил отчетливый, пронзительный вопль новорожденного.

– О, боже, должно быть, ее разбудил шум. – Мэй снова встала и поспешила к ящику, стоявшему рядом с койкой. Вдоль грубых деревянных стенок ящика лежали одеяла. Мэй сунула в них руки и вытащила крошечного плачущего младенца.

– Это все, что у них было, – сказала Мэй, кивая на ящик. – Но мы справляемся, да, моя милая?

Девушка ворковала с ребенком, который почувствовал себя комфортно в покачивающихся, успокаивающих руках матери. Однако когда Мэй посмотрела на Брайер, ее глаза выглядели слегка безумными.

– Она родилась рано, – сказала девушка с каким-то испуганным благоговением. – Я думала, что мне осталось еще три недели, но вот она здесь, и ей уже три дня.

– Три дня? – Брайер пожалела, что у нее нет подготовки целителя или силы мага голоса. Она понятия не имела, безопасно ли вообще выносить ребенка на улицу, когда ему всего три дня.

– Ты можешь нам помочь? – спросила Мэй. Выражение ее лица потемнело, ее страх мгновенно сменился яростью. – Лорд Ларк хочет забрать ее у меня.

– Я намереваюсь вытащить вас отсюда, – быстро сказала Брайер. – Мы проделали туннель в крепости. Часть его рухнула, но я думаю, что смогу прорваться в другой точке. На это потребуется время. Ты можешь сделать так, чтобы она вела себя спокойно, пока мы не окажемся в безопасности?

Мэй неуверенно рассмеялась, и Брайер забеспокоилась, увидев слезы, выступившие у нее на глазах.

– Иногда у меня получается уложить ее спать, но иногда ничего не выходит. Я знаю, что женщины делают это испокон веков, но я не думала, что это так трудно!

– Э-э, да ничего, – сказала Брайер. – Не плачь. Хм, наверное, я смогу сделать кое-что, что поможет ей уснуть, но мне нужно, чтобы ты доверилась мне.

Брайер никогда бы не рискнула использовать сонный камень на трехдневном ребенке, однако она могла бы нарисовать более слабое и мягкое проклятие на детских одеялах.

– Я… я не думаю, что это причинит ей вред.

– Я тебя даже не знаю! – Мэй прижала малышку к груди, свернувшись вокруг нее, как будто хотела вернуть ребенка обратно в свое тело ради безопасности. Девушка, казалось, очень быстро переключалась со страха на инстинктивный, защитный гнев.

– Меня послал Арчер, – сказала Брайер.

– Я не знаю никаких Арчеров.

– Сын лорда Ларка. Младший. Хороший.

– Айван? – спросила Мэй. – Айван здесь?

– Он снаружи, занят отвлекающим маневром, – сказала Брайер. – Я прибыла сюда с ним и женщиной по имени Джемма, его… наставницей.

– Я помню, что он всегда с теплотой отзывался о Джемме, – Мэй все еще не была убеждена в правдивости слов Брайер. – Откуда мне знать, что это действительно он?

– У него светлые волосы, темные брови и самые пронзительные синие глаза, которые ты когда-либо видела, – нетерпеливо выпалила Брайер. – Он храбрый и добрый, ужасно танцует и отлично стреляет из лука.

Глаза Мэй недоверчиво сузились.

– Наверное, я лучше подожду его здесь.

– Он умный, высокий и готов на все ради своих друзей, – тон Брайер стал более жестким. – Он готов на все ради тебя, Мэй, и у нас правда нет времени на болтовню.

Мэй закусила губу.

– Я не знаю, насколько далеко смогу уйти.

– Нам нужно лишь выбраться наружу, – Брайер не ожидала, что ей придется уговаривать Мэй на побег. Разве она не должна была быть ей благодарной, а не подозревать в чем-то? – Нас ждут лошади. Шериф – пес Арчера – сторожит их для нас.

– Шериф с вами? – внезапная улыбка осветила лицо Мэй. – Почему же ты сразу не сказала? Пошли!

Брайер удивленно моргнула, когда Мэй начала действовать. Сначала она укутала ребенка, потом себя, используя не испачканные кровью мундиры стражников, спящих за дверью камеры. Мэй была похожа на ртуть: такая изменчивая и непредсказуемая, но решительная, как только видела перед собой конкретную цель. Брайер помогла ей снимать с солдат мундиры, делая так, чтобы сонные камни оставались на местах. Скоро кто-то должен был прийти сюда, чтобы узнать, почему стражники не вернулись с ребенком.

– Нам нужно найти большой банкетный зал в восточном крыле, – сказала Брайер, когда они закончили укутывать ребенка. Джемма описала это место, которое прилегало к внешней стороне горы. Брайер надеялась использовать его, чтобы проложить оттуда ход и соединить его с начальной частью туннеля в надежде сэкономить немного времени. Она бы начала пробивать проход прямо из комнаты Мэй, если бы не была уверена, что у нее не закончатся краски на полпути. – Ты понимаешь, о чем я говорю? Восточное крыло?

– Мне не то чтобы разрешили изучить это место, – Мэй натянула поверх бледно-розового платья бордовый мундир охранника и спрятала под него свои золотистые кудри. – Они держали меня здесь взаперти с тех пор, как прибыли художники проклятий.

Брайер застыла.

– Художники проклятий?

– Это два очень страшных мага искусства, которые взяли на себя охрану крепости, оставив капитана без дела, – пояснила Мэй. – Раньше он позволял мне гулять, где мне заблагорассудится, при условии, что меня сопровождал стражник, но сейчас они положили этому конец.

Брайер сжала кисть в кулаке. Значит, ее родители все еще здесь. Она надеялась, что они уехали после наложения защитных магических чар. Почему же они остались? Охрана хода в отдаленную крепость была далеко не такой интересной, как работа, которую они предпочитали выполнять. Чем же их так привлекал Нэрроумар?

Брайер тряхнула головой. Об этом она побеспокоится позже.

– Будем надеяться, что художники проклятий еще какое-то время будут заняты, – она открыла баночку с голубой смальтой, чтобы уложить ребенка спать, но потом заколебалась, вздрогнув при мысли о том, что ей придется использовать свою опасную магию против такого крошечного, невинного существа. Однако у них было не так много вариантов. – Помнишь, я сказала, что могу помочь ей уснуть?

Мэй крепче прижала к себе ребенка, и ее подозрительность вернулась в мгновение ока.

– Да.

– И что Ар… Айван послал меня тебе на выручку и что он доверяет мне?

Мэй еще крепче обняла ребенка.

– Да…

Брайер подняла банку с краской и свою самую маленькую и тонкую кисть.

– Ты готова проверить, насколько оправданно это доверие?

Глава 27

Арчер, насколько это было возможно, задерживал отца и художников проклятий в главном коридоре крепости. Коридор, сделанный из природной горной расщелины, имел потрескавшиеся каменные стены, уходящие вверх к потолку, который оказался так высок, что его даже не было видно в свете факелов. Здесь пахло плесенью и кремом для чистки сапог, как Арчер и помнил.

В крепости было больше людей, чем Арчер когда-либо видел. Солдаты гарнизона Нэрроумара взволнованно галдели, ожидая нападения Эстебана, и их голоса эхом разносились по широкому коридору.

– Я слышал, он запел двадцать человек до смерти.

– А до меня дошли слухи об огненных стрелах.

– Вранье.

– Готов поклясться на своем левом колене, это чистая правда.

За последние сто лет стены Нэрроумара не видели такого оживления. Многие из мужчин, проходивших по коридорам, были новобранцами. Их униформа была почти такой же свежей, как и их лица.

– Как думаете, там еще есть колдуны, которые сидят в засаде? – спросил особенно молодой солдат, когда Арчер и остальные проходили мимо.

Пожилой мужчина рядом с ним хмыкнул.

– Я повидал много разных магов за свою жизнь. И вот что касается этих, которые…

– Тс-с! – поспешно замахал рукой молодой солдат. – Они здесь.

Художники проклятий не обращали внимания на подобную болтовню. Арчер, наоборот, прислушивался ко всему, надеясь выяснить, что случилось с его командой и был ли обнаружен проложенный Брайер туннель.

К несчастью, солдаты, как правило, замолкали, когда понимали, что чета художников проклятий находится рядом. Что же такого сделали Драйдены, чтобы так быстро заставить людей бояться и уважать себя?

Арчер не был уверен, что ему хочется знать ответ на этот вопрос.

Художники проклятий вообще не обращали внимания на солдат, и они едва слушали лорда Ларка, который пытался вовлечь их в светскую беседу. Донован и Сирша двигались в тандеме, гармонично дополняя друг друга. К тому же, они были весьма схожи внешне. Это сходство явно проявлялось в том, как они держали себя и как двигали руками, не говоря уже об одинаковом яростном пламени, которое пылало в их взглядах.

Арчер не мог себе представить, каково было Брайер расти с этими двумя. Их надменность и величественность испугала бы любого, тем более их собственного ребенка. Богатые и знатные люди обычно боялись потерять свою власть, однако художники проклятий были абсолютно уверены в том, что им это не грозит. Ничто не могло лишить их способности внушать страх другим, и они это знали.

Полдюжины солдат, маршировавших по коридору, расступились, освобождая им путь. Арчер поискал среди них знакомые лица и не нашел ни одного. Зачем отцу было набирать столько военных? Оборона Нэрроумара не требовала такого большого количества солдат. Неужели Ларк задумал что-то еще, кроме похищения ребенка Мэй?

– Как долго вы собираетесь здесь пробыть? – спросил Арчер у отца.

– Тебя это не касается, – отрезал лорд Ларк.

– Разве? Я начинаю думать, что вы готовитесь к осаде.

Губы Ларка сжались, и Арчер подумал, не попал ли он в яблочко своим предположением.

– Вы же не думаете, что Барден сможет добраться до ущелья без вашего…

– Позже, – Ларк остановился у двери, ведущей в его покои, и пробормотал: – Мне нужно выпить.

Арчер нахмурился, и по его спине пробежал холодок. Если дело было не только в Бардене и Мэй, то чего же еще опасался его отец? Бунта? Конечно, нет. И все же эта мысль вызывала у Арчера беспокойство. Человеку многое могло сойти с рук в приграничных графствах, если он имел необходимые ресурсы. Его отец был целеустремленным и дальновидным, к тому же в настоящее время у него на службе в данный момент была могущественная пара магов.

Прежде чем Ларк успел открыть дверь в гостиную, на его пути внезапно возникли Драйдены.

– Прошу прощения, милорд, – сказал Донован. – В ваше отсутствие мы использовали вашу комнату для приемов как студию, и она завалена холстами и другими инструментами нашего ремесла.

Лорд Ларк сжал зубы.

– Неужели?

– Увы, так вышло. Возможно, это сейчас не лучшее место для того, чтобы вести там разговоры.

– Мы распорядились, чтобы в зале в восточном крыле навели порядок, – сказала Сирша. – Полагаю, нам лучше поговорить там.

– О, несомненно, – сказал Донован. – В этом зале находится несколько превосходных образцов древнего искусства резьбы по камню. Очень жаль, что этим помещением не часто пользуются. Давайте пройдем туда.

Арчер почувствовал прилив паники. Он предложил поговорить в гостиной отца, потому что она находилась недалеко от входа в крепость. Ему нужно было еще какое-то время держать отца и его новых друзей подальше от Мэй. Однако Донован и Сирша, не дожидаясь ответа, уже шли дальше по коридору.

Лицо Ларка пошло красными пятнами, как будто бы он стал жертвой ядовитого плюща. Он был недоволен тем, что его комнатами воспользовались без его ведома и что нанятые маги диктовали свои условия. Тем не менее, ему удалось сохранить вежливый тон в голосе, когда он догнал художников и сказал:

– Вы имеете в виду помещение в конце восточного коридора? Что ж, хорошо. Насколько я помню, там весьма красивый камин.

Донован склонил голову.

– Я никогда не видел ничего прекраснее.

– Подождите! – крикнул Арчер.

– Да, лорд Айван? – Сирша снова посмотрела на него, и Арчер попытался найти объяснению своему нежеланию идти дальше. – Разве… разве не приятнее поболтать в более личной и спокойной обстановке?

Если он правильно помнил, зал в восточном крыле находился слишком близко к тому месту, где они планировали сделать вход в свой туннель. Главный коридор в конце разделялся надвое, ведя на восток и на запад. Мэй, скорее всего, удерживали в восточном крыле.

– Может быть, лучше выбрать комнату в западной части…

– Ерунда, – голос Ларка был похож на щелчок хлыста. – Мы идем в восточный зал.

Арчеру ничего не оставалось, как последовать за ним. После того, как им только что пришлось следовать указке художников проклятий, его отец ни за что не смирился бы с тем, что Арчер тоже не проявляет к нему должного уважения. Почему же Ларк терпел этих двоих? Дело было не только в гарантии безопасности наследника Ларка и Бардена. Джасперу Ларку нужно было что-то от Драйденов. Арчер напряженно думал о том, как бы ему использовать данную информацию таким образом, чтобы держать своего отца и художников подальше от туннеля.

Сирша взглянула на Арчера со слабой улыбкой. Он ухмыльнулся ей в ответ, молясь, чтобы Брайер и остальные уже успели выбраться из крепости. Если повезет, они встретятся с Эстебаном и Лью в лесу. По крайней мере, Арчер надеялся, что в восточном зале никого из его людей не будет.

Они приблизились к развилке в конце главного коридора, на страже между двумя проходами стояла каменная горгулья. Из ее пасти лилась вода в широкую каменную чашу. В недрах горы бил пресноводный источник, и это была одна из причин, по которой Нэрроумар смогла выдержать все осады за свою многовековую историю.

– Я слышал, что это место было создано магами вроде вас, – сказал Арчер, замедляя шаг, чтобы рассмотреть горгулью и чашу с водой под ней. – Это правда, госпожа Драйден?

– Не совсем. Художники проклятий не принимали в этом участия, – сказала Сирша. – Это были мастера резьбы по камню, более известные как заклинатели камней. Они чрезвычайно редки. За последние десять лет нам не удалось найти ни одного из них.

– А что вы сделаете, если найдете такого мага? – спросил Арчер.

Она проигнорировала вопрос, проводя испачканными краской пальцами по чаше с водой.

– Нэрроумар – лучший образец каменного ремесла в Люре и во всех окрестных землях. Мы пока еще не видели ему равных.

– Так вот почему вы здесь? – спросил Арчер.

– Нас наняли для защиты этого места, – ответил Донован. – Ты должен быть рад тому, что мы охраняем твое наследие.

– Он рад, – вставил отец Арчера. – Хотя Айван и не унаследует Нэрроумар. Крепость достанется моему старшему сыну Томасу, а после него – его сыну.

Сирша оторвала взгляд от воды, и ее глаза странно заблестели.

– Его сыну.

Арчер не понимал, почему она вдруг так обрадовалась. Но это не имело значения. Мэй и наследник, которого она носила под сердцем, скоро окажутся вне досягаемости как Драйденов, так и Ларков. Он представил, как Мэй выходит из горного туннеля, держась за живот, в сопровождении Джеммы, Ната и Брайер, как они бегут через лес, находят лошадей и остальных членов шайки, после чего выезжают на открытую дорогу. Они все будут свободны, если Арчеру удастся задержать этих троих хотя бы еще на некоторое время. Он ухмыльнулся каменной горгулье, которой так восхищались Драйдены, чувствуя некоторое облегчение.

Затем они свернули в восточный коридор и внезапно оказались лицом к лицу с Брайер и Мэй, которые только что вошли в него с другого конца. Брайер была покрыта серой пылью и излучала твердую решительность. Мэй, бледная, с широко раскрытыми глазами, прижимала руками к груди сверток бордовой ткани.

От Арчера и остальных их отделяло всего несколько десятков шагов.

Обе девушки уставились на художников проклятий и лорда Ларка с выражением одинакового шока, который был ничем в сравнении с потрясением, написанном на лицах Донована и Сирши Драйден.