Текст книги "Художница проклятий"

Автор книги: Джордан Ривет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– И вы хотите для Арчера большего, чем жизнь в качестве преступника.

– Он заслуживает лучшего, – сказала Джемма. – Я думаю, ты тоже это понимаешь.

Брайер ничего не ответила. Откровения Джеммы проносились в ее сознании, как снежная лавина. Она понимала, чего хотела Джемма для своего сына и почему Брайер не вписывалась в этот план, однако она не знала, разделяет ли ее стремления Арчер. Неужели он действительно собирался жениться на леди Мэй? Брайер показалось, что его поцелуй был искренним. С другой стороны, он ведь сдерживался тогда, когда у него были другие возможности поцеловать ее. Может быть, именно потому, что ему было уготовано совсем другое будущее?

С замиранием сердца Брайер посмотрела на Джемму, ища подтверждения, утешения, даже сочувствия. Непримиримая решимость отражалась на лице Джеммы, однако в ее взгляде плескалась боль. Эта женщина стольким пожертвовала ради ребенка, который даже не знал о том, что она его мать. Не зная, что сказать в ответ на эту боль, Брайер отвернулась к стене и открыла банку с карминовой краской.

– Я лучше пойду посмотрю, как там Нат, – сказала Джемма через минуту, и в ее надломившемся голосе прозвучал лишь призрачный намек на терзавшие ее чувства. – Я в любом случае должна проверить длину туннеля. Скоро нам нужно будет повернуть налево.

– Я продолжу здесь. Скажите Нату, что он герой.

Джемма ушла не сразу.

– С тобой все будет в порядке?

– У нас есть работа, которую нужно закончить. – Брайер не отрывала глаз от своего рисунка, тщательно прорабатывая форму проклятия. – Об остальном позаботимся позже.

Джемма по-прежнему не двигалась. Брайер знала, чего она ждет.

– Я сохраню ваш секрет. Обещаю.

– Я скоро вернусь.

Оставив фонарь на земле, Джемма поспешила обратно в туннель. Ее шаги звучали уверенно, когда она шла по коварной тропе. Брайер услышала Арчера в этом шаге, услышала правду истории Джеммы прежде, чем женщина скрылась в темноте.

Брайер вздохнула. Арчер и Джемма были заняты миссией задолго до того, как она встретила их, и они будут вместе после того, как все закончится и художнице придется уйти. Наверное, с ее стороны было глупо думать, что она может остаться в жизни Арчера. Нет, она просто закончит работу, для которой ее наняли, и тогда придет ее время двигаться дальше.

Девушка сделала последние штрихи проклятия немного большими по размеру, чем раньше, надеясь ускорить процесс. Ее пальцы онемели от магии, и она чувствовала, как у нее начинает болеть горло и сердце. Она хотела покончить с этим как можно скорее.

Послышался привычный треск и грохот, когда проклятие начало вгрызаться в гору, разбрасывая пыль и щебень у ног Брайер.

Внезапно раздался отдаленный взрыв, который она скорее почувствовала, чем услышала. Взрыв, гораздо более мощный, чем другие, сотряс гору. Брайер покачнулась, цепляясь за стену туннеля, когда земля начала ходить у нее под ногами. Пламя свечи задрожало.

Под пальцами художницы появилась тонкая трещинка. Она расширялась, расширялась, достигая потолка. Камни трещали по всему туннелю.

Брайер бросилась на проклятие, разъедающее камень перед ней, желая, чтобы оно сработало быстрее. Над ее головой раздался страшный грохот. Она надавила на проклятие, добавляя больше краски, чтобы продвинуть его чуть дальше.

Туннель начал рушиться вокруг нее, скрывая свет. Брайер застыла, держа руки на магическом рисунке, который больше не могла видеть, и ее пальцы заскользили по масляной краске, царапая камень.

Затем проклятая стена содрогнулась и рухнула перед ней. Брайер прорвалась сквозь камни на открытое место и в облаке пыли упала на землю.

Глава 23

Когда Арчер открыл глаза, Эстебан пел. Сначала он подумал, что драка, должно быть, все еще продолжается, но в песне не было того яростного тембра, который Арчер запомнил прямо перед тем, как потерять сознание. Эта песня была довольно приятной. К сожалению, в то же самое время, как Арчер это понял, он заметил, что ему очень больно. Источник боли определить было невозможно, как будто его тело было одной гигантской пульсирующей раной.

Он попытался поднять голову и простонал:

– Что случилось?

Эстебан прервал свою песню.

– Ты сломал спину, когда упал с дерева.

– Что?!

Эстебан положил руку на грудь Арчера, чтобы тот не двигался.

– Самое худшее я уже исправил. А теперь позволь мне закончить исцеление твоих ран или хочешь, чтобы их тебе зашивал Лью?

– Продолжай.

Эстебан мягко кашлянул и снова запел. Когда его голос зазвучал над Арчером, боль отступила, и на смену ей пришло тупое зудящее ощущение, когда его разорванная кожа начала срастаться. Вскоре даже это неприятное ощущение затихло вместе с мелодией Эстебана.

– Ты закончил? – спросил Арчер, когда маг замолчал.

Эстебан не ответил, и Арчер испугался, что он получил какую-то другую травму, о которой Эстебан не хотел ему рассказывать. Возможно, одна из его конечностей оторвалась, когда он упал с дерева, или половина его мозга вытекла из черепа. Но старик просто очень устал. Он провел скрюченной рукой по лицу и тяжело опустился рядом с Арчером.

– Жить будешь, – прохрипел он. – По крайней мере, достаточно долго, чтобы дождаться следующего нападения.

Арчер осторожно сел, пытаясь понять, где находится. Они с Эстебаном остались одни в неглубокой лощине. Она выглядела совсем не так, как то место, где он взобрался на вяз, чтобы устроить засаду для кареты отца. Их окружали поваленные деревья, повсюду валялись груды камней, от некоторых из которых шел пар, словно их выбросил в небо огненный вулкан. Земля была вспахана, из нее торчали выкорчеванные кусты, вокруг на сотни метров была разбросана рыхлая почва. Заходящее солнце еще больше изменило пейзаж.

– Что случилось? – спросил Арчер.

– Ты помнишь, как мы атаковали процессию?

– Я думал, мы победили, – Арчер потер затылок. Боль, может, и прошла, но предшествующие ей события все еще оставались туманными. – Я убил их мага голоса, но потом из Нэрроумаре вышли всадники, и впереди были…

Арчер вспомнил темные глаза на гордых лицах, и руки, с которых капала краска.

– Проклятые художники, – закончил он. Родители Брайер. Он смел надеяться, что они не задержались здесь после наказания Нового Честера. Удивительно, что его отец оставил их, ведь их услуги стоили очень дорого, как сказала Брайер. Джаспер Ларк был известен своей скупостью.

– Я слышал об этих двоих, – сказал Эстебан. – Донован и Сирша Драйден. Маги всего королевства, лицензированные или нет, говорят о них шепотом за закрытыми дверьми. Драйдены работают вне закона, считают себя выше его. Некоторые до сих пор желают воспользоваться их услугами, хотя их помощь стоит недешево. Я не ожидал встретить их здесь.

– Я ожидал, – сказал Арчер. – Брайер узнала их работу в Новом Честере.

Эстебан нахмурился.

– Значит, она как-то связана с ними?

– Можно и так сказать.

– Так мои первоначальные подозрения были верны. А я-то уже начал думать, что она… неважно, – Эстебан хрустнул костяшками пальцев, выглядя смирившимся и, возможно, даже немного обиженным. – Можем ли мы предполагать, что она уже покончила с Джеммой и Натом и сейчас следит за тем, чтобы леди Мэй оставалась в заключении до тех пор, пока не родится ее ребенок?

Арчер моргнул.

– О чем ты толкуешь?

– О Брайер. Ты сделал намек на то, что она в сговоре с этими темными магами. Я с самого начала понял, что у нее, скорее всего, были необычные учителя. Полагаю, ее внедрили в нашу группу, чтобы она предала нас.

– Нет, она сбежала от них, – сказал Арчер. – Она порвала с ними все связи. Она поможет нам сражаться с ними, если до этого дойдет.

Эстебан замолчал, и Арчер услышал в этой тишине весь скептицизм, который необходимо было услышать.

– Ты правда думаешь, что это простое совпадение? – наконец спросил Эстебан.

– Да, я уверен, – упрямо возразил Арчер, хотя и понимал всю настороженность Эстебана.

У них у всех были секреты, скрытые за другими секретами и лежащие рядом с еще боˊльшим количеством секретов. Было бы весьма правдоподобным, если бы Брайер присоединился к команде Арчера, чтобы саботировать их, но разве ее рассказ о работе с родителями и ее боль были ложью? Могла ли она врать о своем желании использовать свою темную магию во благо, воодушевляя тем самым Арчера?

– Надеюсь, твое доверие к ней оправдано, – хрипло произнес Эстебан, словно почувствовав, что Арчер говорит без тени сомнения. – До наступления утра у нас будет шанс убедиться в ее лояльности наверняка, – он взглянул на заходящее солнце. – Мы не можем оставаться здесь, но я не получал никаких вестей от Лью.

Арчер почувствовал, как в его груди что-то болезненно сжалось, и это не имело никакого отношения к падению с дерева.

– Думаешь, он прячется на другой стороне ущелья?

– Надеюсь, что так. Лью не готов встретиться лицом к лицу с этими проклятыми художниками, но у него должно хватить здравого смысла оставаться в укрытии, – Эстебан медленно поднялся на ноги, скрипя суставами. – Теперь Драйдены знают, что мы здесь, но, что еще важнее, они знают, что я здесь. О моей репутации тоже говорят шепотом за закрытыми дверьми.

Несмотря на свои смелые слова, Эстебан покачнулся. Битва и исцеляющая песня отняли у него слишком много сил. Лицо его было бледнее обычного, а руки дрожали. Арчер вскочил на ноги и предложил ему руку. Он был благодарен Эстебану за то, что остался цел, но все равно думал, что магу следовало бы поберечь свою силу, а не тратить ее на исцеление.

Он помог старику подойти к деревьям, которым удалось устоять во время взрыва, но с которых исчезла вся пожелтевшая листва, как будто бы ее сдуло яростным порывом ветра. Эстебан смог оттащить Арчера не так далеко от края ущелья после того, как их сбросило с деревьев.

– Что нужно сделать, чтобы победить Драйденов? – спросил Арчер, когда они достигли более защищенного места в лесу.

Эстебан поджал губы.

– Множество заклинаний, которые требуют больше времени, чем у нас есть, и больше сил, чем у меня осталось, по крайней мере, без отдыха.

– Можем мы их на какое-то время занять, чтобы Джемма и Брайер закончили свое дело?

– Если ты хочешь попробовать совершить невозможное, то, хорошо, – сухо ответил Эстебан. – Давай займем их.

– Они не знают, что Брайер здесь, – сказал Арчер. – Думаю, у нас есть преимущество.

Эстебан фыркнул, но спорить не стал. Он сел, прислонившись к стволу дерева. Он выглядел таким усталым, словно бежал три дня. Независимо от того, что он сказал по поводу их попыток совершить невозможное, Арчер не думал, что у Эстебана осталась хоть капля силы. Им придется закончить свою работу без магии, по крайней мере, без магии Эстебана.

Арчер отказывался думать о том, что Брайер все это время была заодно со своими родителями. Он должен был верить, что дети могут идти по иному пути, нежели их родители, по лучшему пути. Он должен был верить, что сын не всегда обречен повторять ошибки отца. Его собственный отец совершил много ошибок. Возможно, настало время поговорить о них. Арчер усмехнулся.

– Посиди и отдохни столько, сколько тебе нужно, Эстебан. У меня есть идея.

Глава 24

Брайер протерла глаза от пыли, кашляя до боли в плечах. Ее окружала темнота, давя своим грузом. Сначала девушка испугалась, что обломки обрушившегося туннеля ослепили ее, но она просто оказалась в очень темной комнате, а ее фонарь погас.

Она поднялась на ноги и ощупала груду камней и грязи позади себя. Огромные камни полностью заблокировали туннель. Она не могла добраться до него, не прокляв всю груду камней несколько раз, рискуя обрушить своды туннеля себе на голову. Оставалось надеяться, что Джемма успела выбраться к тому месту, где Нат стоял на страже, и проход не обрушился. Независимо от их судьбы, Брайер теперь была сама по себе внутри крепости Нэрроумар.

Художница проверила банки с краской в своей сумке и с облегчением обнаружила, что большинство из них целы. Только одна банка была разбита, хотя она не могла сказать, какой именно цвет сейчас просачивался через холщовую сумку.

Жуткая тишина заполняла темное помещение после грохота рушащегося туннеля. Брайер, должно быть, оказалась в одной из неиспользуемых комнат в дальней части крепости. Она не ожидала, что окажется здесь без Джеммы. У нее не было другого выбора, кроме как двигаться вперед.

Она поползла вдоль стены, нащупывая гладкий камень руками в поисках отверстие или угла, которые могли бы ей указать на то, где она находится. Когда ее глаза медленно привыкли к темноте, очертания пространства начали проступать, как грубый набросок углем. Помещение было большим и прямоугольным, возможно, это был бывший банкетный зал или тренировочная площадка. Брайер поморщилась. С таким же успехом это могла быть кладовая, или темница, или невероятно большая уборная. Она жалела, что у нее нет с собой свечи.

До Брайер донесся звук отдаленных шагов. Они были приглушенными, как будто раздавались из стены или из соседствующего коридора. И действительно, вскоре ее пальцы наткнулись на шершавую деревянную поверхность двери. Брайер отпрянула, надеясь, что внутрь никто не войдет.

Шаги приближались, сопровождаясь двумя мужскими голосами.

– …видишь, что они наделали? Сама гора подскочила и готова была броситься бежать.

– Так с ними, получается, маг голоса?

– Я был бы удивлен, если бы его не было.

Брайер поморщилась. Эти люди говорили об Эстебане? И были ли «они» теми, кого она боялась? Девушка медленно приблизилась к деревянной двери.

– Они все еще там?

– Да. Они с лордом Ларком. Он хочет, чтобы мы принесли ему ребенка.

– А что делать с матерью?

– Ему плевать.

– Бедная девочка. Она ненамного старше моей дочери, а у нее уже есть собственная дочь.

Брайер прикусила губу, сдерживая вздох. В этот самый момент двое мужчин проходили мимо двери, но не открыли ее. Художница оставалась неподвижной, пока их мужчины шли дальше по коридору за пределами ее укрытия.

– Надеюсь, это не дойдет до ушей его светлости, но его сын заслуживает кастрации за то, что так обошелся с этой молодой леди.

– Мда, и после всех его стараний ребенок оказался девочкой. У его светлости до сих пор нет наследника.

– Он все равно может завещать все маленькой внучке. Это бы хоть что-то изменило, да?

– Я бы лучше служил девчонке, чем лорду Томасу.

– Мда, только вот это не нашего ума дело.

Голоса затихали по мере того, как они удалялись от Брайер. Она подождала, пока они не оказались почти вне пределов слышимости, затем использовала серый проклятый камень, чтобы открыть замок на двери. Она поспешила за стражниками по тускло освещенному коридору, надеясь, что они приведут ее к Мэй.

Любые опасения Брайер относительно продолжения миссии в одиночку больше не имели значения. Ребенок уже родился. Время действовать скрытно прошло. Если Брайер не спасет Мэй, то молодая мать не переживет эту ночь, и ее ребенок, возможно, тоже.

Брайер следовала за двумя мужчинами по каменному коридору так тихо, как только могла, осторожно придерживая свою сумку с красками, чтобы банки не гремели. В стенах через равные промежутки появились альковы, некоторые со скульптурами, некоторые без. Дважды она подпрыгивала, когда на нее неожиданно смотрели статуи, которые были так искусно сделаны, что казались живыми. Пот струился по лицу девушки, смешиваясь с пылью.

К счастью, мужчины впереди нее никого не встретили, пока не свернули в более узкий, освещенный факелами коридор, где перед деревянной дверью в тупике стояли в карауле еще два стражника.

– Его светлость желает видеть ребенка.

– Да, сэр.

Один из стражников отдал честь и повернулся, чтобы отпереть дверь.

Сейчас или никогда. Брайер выхватила из сумки красный проклятый камень и бросила его в центр коридора. Раздался взрыв и яркая вспышка света. Четверо мужчин обернулись, одновременно хватаясь за оружие. Брайер уже бежала к ним, вытаскивая из кармана сонные камни.

– Что за чертовщина…

Брайер врезалась в первого мужчину, который лишь наполовину успел вытащить меч из ножен. Она обхватила его одной рукой за шею и сунула проклятый камень прямо ему в рот. Он упал, как тряпичная кукла, и Брайер тяжело приземлилась на него.

Остальные уставились на покрытую пылью девушку, которая повалила их товарища. Брайер дотронулась еще одним проклятым камнем до ближайшей руки, до которой смогла дотянуться, и второй мужчина упал на землю, громко храпя. Она засунула камень ему за ворот рубашки, молясь, чтобы камень не потерял контакта с кожей.

Другие стражники, наконец, оправились от шока, вызванного появлением незнакомого лица в их неприступной крепости. Один из них побежал мимо нее по коридору, зовя на помощь подкрепление. Не имея времени на раздумья, Брайер схватила черный проклятый камень и швырнула его так сильно, как только могла. Он ударил охранника в затылок. Мужчина выругался и зажал рукой рану, из которой уже хлестала кровь. Проклятие должно было резать глубоко и быстро. Он пошатнулся, отчаянно пытаясь удержать в себе жизненную силу, однако кровотечение было не остановить.

Брайер вздрогнула от его панических всхлипов, которые быстро перешли в бульканье. Она не хотела никого убивать, но уже через пять минут после того, как попала в крепость Нэрроумар, ее руки оказались в крови. Неужели она никогда не сможет остановиться?

Дрожа от стыда, она повернулась лицом к последнему стражнику. Он был молод и напуган. Его глаза были широко распахнуты, и всем своим видом он слишком походил на Ната. Брайер начала лихорадочно копаться в мешочке, полном камней, пытаясь найти еще одно сонное проклятие.

Все, что ей попадалось под руку оказывалось либо режущим камнем, либо взрывчаткой. Проклятия смерти, всегда проклятия смерти.

Молодой стражник справился с шоком от внезапного появления Брайер и двинулся вперед осторожными шагами опытного мечника. Он видел, как она в считаные секунды вывела из строя троих мужчин. Он должен был понимать, что она владеет опасной магией, но он твердо держал свой клинок, бросая ей вызов. Брайер трясла мешочек с камнями, пытаясь найти тот, который не нес с собой смерти. У нее всегда обычно было больше синих, чем сейчас. Ну где же они?

Стражник приближался. Ей придется использовать режущий камень. Ей придется обречь еще одного невинного юношу на смерть от кровопотери. Как бы она ни старалась, она все равно громоздила руины на руины. Всхлипнув, Брайер вытащила из сумки черный камень.

Затем дверь за спиной стражника открылась, и из комнаты в коридор тихо выскользнула девушка в розовом платье и с тяжелым глиняным кувшином в руках. Она была пухленькой, с золотистыми кудрями и бледным решительным лицом. Она двигалась крадучись, и стражник ее не замечал.

Девушка поймала взгляд Брайер и слегка кивнула. Брайер сделала резкое угрожающее движение, удерживая внимание стражника на себе. Он сделал глубокий вдох, готовясь нанести удар. Прежде чем он успел это сделать, юная особа решительно шагнула вперед и разбила кувшин о его голову. Стражник упал на землю без единого стона.

– Надеюсь, ты здесь, чтобы спасти нас, – сказала леди Мэй, глядя на Брайер поверх бесчувственных тел своих тюремщиков. – Эх, а ведь он был самым учтивым из всех.

Глава 25

Арчер притаился среди камней и расщепленного дерева на краю ущелья, наблюдая, как его отец разговаривает с родителями Брайер. Лорд Джаспер Ларк обладал широкими плечами и густыми каштановыми волосами, слегка поседевшими на висках, и был выше обоих Драйденов. Он всегда одевался с иголочки, и сегодня был облачен в бордовые цвета дома Ларков. Его взгляд был жестким, сосредоточенным. Он всегда получал то, чего хотел, независимо от того, как это влияло на окружающих.

Отвращение охватило Арчера при виде этого зрелища. Он старался не думать о лорде Ларке как о своем отце, насколько это было возможно. Большая часть его шайки не знала, кем он был на самом деле, и он не мог позволить себе проговориться. Он притворялся, что его детство в замке Ларк было кошмарным сном, а не реальностью, однако, пока он наблюдал за Ларком с края ущелья, он не мог не вспоминать о том, как много лет называл этого человека отцом.

Со стороны Джаспер Ларк казался уважаемым представителем знати, бароном, который контролировал одно из самых больших, хотя и наиболее отдаленных графств в королевстве Люр. В тех редких случаях, когда он посещал двор короля Коллама, к нему относились как к почетному гостю. Остальные представители дворянства не знали о его жестокости. Джаспер испытывал наслаждение, когда помыкал своими слугами и вассалами, не думая о справедливости и чести. И он твердо верил в превосходство своей семьи, которое получил при рождении.

Арчер впервые увидел истинное лицо Ларка в восемь лет, когда они с поваренком в шутку пустили свинью в банкетный зал замка Ларк. В разразившемся хаосе загорелся гобелен, и несколько ценных ваз были разбиты вдребезги. Арчер признался в своей шалости, настаивая, что все это было его идеей. Вместо того чтобы наказать Арчера, как он того заслуживал, его отец выместил свою ярость на мальчишке с кухни. Он избил мальчика так сильно, что у того треснул череп. После этого парнишка никогда больше не был прежним умным и добродушным человеком. Ларк откупился от его семьи горсткой серебряных монет и предупредил Арчера, чтобы он в будущем выбирал себе более достойных друзей.

Ларк относился ко всем, кроме своих сыновей, как к грязи. Он был жесток с Джеммой, вставляя унизительные замечания всякий раз, когда их пути пересекались, хотя Арчер знал, что она была умнее их всех. Ларк использовал в своих интересах простой люд, который обрабатывал его земли, взимая самые высокие налоги в королевстве и игнорируя их просьбы об отсрочке. Бароны графства должны были предлагать защиту в обмен на труд, грамотное и справедливое руководство в обмен на пот и кровь, однако Джаспер Ларк не выполнял свою часть соглашения. Арчер не видел даже намека на то, что его брат не будет таким же.

Томаса интересовали только сражения на мечах и погоня за юбками. Арчер пытался поговорить с ним о реформировании системы правления их отца, когда Томас станет лордом графства Ларк, но брат посмотрел на него так, словно у него выросло три головы, одна уродливее другой. Томас полностью принимал высокомерие отца и закрывал глаза на его жестокость.

Поведение Джаспера ухудшилось после смерти матери Арчера. В восемнадцать лет, сытый всем по горло и горящий желанием все изменить, Арчер бежал из отчего дома. У него были возвышенные планы на героическую жизнь, которая выделит его среди других членов семьи Ларк, и эти планы рухнули в течение недели. Разбойники с большой дороги отняли у него все золото, которое он скопил для своего побега. Он был вынужден скитаться по дикой местности, голодный и абсолютно не способный что-то предпринять. В конце концов, он обокрал семью честных фермеров. После этого он продолжал воровать.

Большой мир оказался более жестоким, чем ожидал Арчер, оставшийся без помощи отца, имени и денег. Он обратился к воровству, чтобы выжить, и, в конце концов, у него появился к этому талант. Что еще более важно, он почувствовал вкус свободы за пределами власти своего отца, и ему никогда больше не хотелось возвращаться домой.

По мере того как он становился все более успешным вором, он старался сосредоточить свое внимание лишь на самых богатых людях, которые не были бы чрезмерно обременены тем, что их ограбили. Арчер знал, что его поступки нельзя было назвать достойными, но он старался относиться к своим товарищам справедливо, и он никогда не проявлял жестокости. Да, он был далек от того благородства, которое когда-то мечтал демонстрировать, и, несмотря на все свои усилия, он снова был втянут в дела своего отца.

Джаспер Ларк, должно быть, танцевал целую неделю от радости, когда понял стратегическое преимущество, которое ему обеспечил Томас своей непредусмотрительностью. Ларк глубоко ненавидел лорда Бардена, а ребенок Мэй и Томаса был единственным наследником Бардена до тех пор, пока у Мэй не появятся еще дети.

Томас никогда не проявлял особых талантов к правлению, но в его ребенке будет течь кровь Ларка и Бардена. Неудивительно, что Ларк нанял наводящую ужас семейную пару Драйденов, чтобы держать ребенка под своим контролем.

Арчер оглядел ущелье, где на земле валялись поваленные деревья и павшие в бою люди. Он не мог победить художников проклятий, но он все еще был способен выиграть время для Брайер, Джеммы и Ната, чтобы они смогли вызволить Мэй из крепости. Арчер посчитал бы это победой, даже если это означало, что ему придется сдать себя отцу. Это было лучше, чем стрелять в его людей.

Ощущение погружения в непроглядную тьму не покидало Арчера. Было неправильно заставлять других расплачиваться за его ошибки и ошибки его семьи. Существовал другой способ. Вместо того чтобы продолжать отнимать жизни, Арчер мог пожертвовать своей. По крайней мере, той, которую он надеялся прожить.

Ларк и художники проклятий закончили давать указания слугам, которые ухаживали за ранеными. Они повернулись спиной к побоищу и направились к большой каменной двери Нэрроумара. Арчер не мог больше медлить. Попрощавшись в последний раз со своей свободой, он глубоко вздохнул, взобрался на большой валун и начал размахивать руками над головой.

– Эй, там! Ваш блудный сын вернулся! Неужели я пропустил все веселье?

Глаза отца расширились от шока, и краска сошла с его лица. Видеть это было довольно приятно.

Лорд Ларк быстро пришел в себя и поднял руку, чтобы успокоить проклятых художников, которые потянулись за кистями. Его стражники тоже держали оружие наготове, но никто из них не двинулся с места, чтобы атаковать младшего сына своего господина. Какое-то мгновение они все смотрели друг на друга поверх обломков.

– Мне спуститься к вам? – крикнул Арчер.

Ларк выглядел так, словно хотел сказать «нет», но, бросив быстрый взгляд на художников проклятий, приказал своим подчиненным отойти и нетерпеливым жестом поманил к себе Арчера.

Арчер закинул лук за спину и, широко улыбаясь, спустился по пологому склону ущелья.

– Я очень рад видеть вас, отец. Я охотился в лесу неподалеку, когда услышал шум.

Ларк мог бы переиграть статую в гляделках.

– Охотился.

– Совершенно верно. Когда я увидел, что здесь творится, я испугался, что вас могли ранить, но, похоже, ваши новые друзья хорошо контролируют ситуацию.

– Так и есть, – Ларк бросил напряженный взгляд на художников проклятий. Он выглядел сбитым с толку внезапным появлением сына, или же тем, что не предвидел этого. Лорд Ларк был наслышан о «подвигах» Арчера, ведь он предлагал вознаграждение за каждого члена шайки, кроме своего сына, однако он явно не ожидал, что Арчер заявится прямо на порог Нэрроумара.

– А где же твои… товарищи по охоте?

– Ушли, – ответил Арчер. – Кажется, они наткнулись в лесу на кого-то из ваших людей.

– Понятно, – Ларк поджал губы. Он не намеревался больше расспрашивать Арчера. Ему не хотелось, чтобы могущественные маги из Верхнего Люра узнали, что его второй любимый сын связался с разбойниками. Арчер сделал ставку на гордость своего отца, чтобы сохранить себе и своим друзьям жизнь хотя бы на некоторое время.

– Не думаю, что мы встречались раньше, – Арчер повернулся к проклятым художникам, готовясь тянуть время, и содрогнулся от их взглядов.

Он видел намеки на тьму внутри Брайер – отголоски ее разрушительных способностей среди всего остального, что делало ее тем, кем она является. Арчер ожидал найти в ее родителях намеки на человечность, ведь он слышал о том, как они радовались своей маленькой дочери и ее успехам. Однако за прошедшие годы Драйдены уничтожили в себе все, кроме тьмы.

Женщина-художница была очень красива и обладала копной растрепанных волос, как у Брайер, и горящими черным огнем глазами. В ней чувствовалась огромная сила, зажигательная и яростная. Ее муж выглядел почти как ученый, с аристократическими чертами лица и изящными руками, но его губы были сурово поджаты, а глаза наполнены такой же бесчеловечной жестокостью.

– Это Сирша и Донован Драйдены, – сказал отец Арчера, и на его челюсти напрягся каждый мускул. – Они здесь по важному делу от короля. Почему бы тебе не подождать в моих покоях до тех пор, пока я не найду время, чтобы послушать о твоих скитаниях?

– Нет никакой необходимости отсылать вашего сына, – сказала мать Брайер. – Возможно, он имеет некоторое представление о том, что произошло на краю ущелья.

– Вы руководствуетесь интуицией, госпожа Драйден? – спросил Арчер.

– Ты появился вскоре после того, как маг голоса прекратил свою песню, – тень улыбки скользнула по губам Сирши. – Практически сразу после этого. Может быть, ты что-то видел?

– Вы хотите сказать, что-то слышал?

Улыбка женщины исчезла.

Арчер сглотнул, стараясь удержать на губах ухмылку, как будто бы она была его единственным спасением.

– Я просто подумал, что раз он маг голоса, то логичнее было бы его услышать, а не…

– Пожалуйста, простите дерзость моего сына, – лорд Ларк крепко сжал плечо Арчера, и его глаза сверкали едва сдерживаемой яростью. – Он не всегда понимает, когда уместно открыть рот, а когда лучше промолчать.

– Не стоит извиняться, – сказала Сирша, – Напротив, я бы хотела услышать, что он скажет. Правда, дорогой?

Донован смотрел на Арчера так, словно тот был странным насекомым, которому он собирался оторвать лапку за лапкой.

– Я уверен, что это будет весьма содержательная беседа.

– Я помогу всем, что в моих силах, – сказал Арчер. – Может, проедем внутрь и выпьем? Я бы не отказался снять сапоги и просушить ноги перед камином в вашей гостиной, отец.

Ларк сурово посмотрел на Арчера, предупреждая, чтобы тот не дерзил художникам проклятий. Арчер вежливо улыбнулся в ответ. Ларк даже не подозревал, что от Драйденов тоже сбежал ребенок, у которого была совесть.

Возможно, они смогут посочувствовать друг другу, когда все будет сказано и сделано. Что еще важнее, отец никогда не пошлет за Мэй, пока Арчер находится с ним в одной комнате. Тогда бы ему не удалось скрыть раскол в своей семье.

Драйдены явно пугали Ларка, и между ними троими царило напряжение, которое Арчеру было непонятно. Чем дольше он с ними разговаривал, тем больше времени было бы у Брайер и остальных, чтобы закончить работу.

Наконец, Ларк вздохнул.

– Мне самому не помешало бы выпить чего-нибудь покрепче. Что ж, пойдемте?

Они подошли ко входу в крепость, и седо– власый старый капитан, командовавший гарнизоном Нэрроумара, встретил их у большой каменной двери. Его бордовый мундир был опрятным, но выцветшим, а спина скривилась от старости. Однако его глаза были такими же ясными и проницательными, как и всегда. Он смотрел на них с явным неодобрением. Арчер никогда не производил особого впечатления на этого человека, но именно художники проклятий были награждены его самыми суровыми и неодобрительными взглядами.