Текст книги "Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера"

Автор книги: Джонатан Линн

Соавторы: Энтони Джей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 43 страниц)

Все пришло в движение сразу после обеда, когда этот несносный Люк принес мне папку с самыми свежими телеграммами МИДа.

Бернарда рядом не было – он оставил мне записку, что ушел на встречу с сэром Хамфри.

Я прочитал первую телеграмму. В ней сообщалось о передвижениях войск в Восточном Йемене. Я вопросительно посмотрел на Люка. Он ответил, что не видит в этом ничего серьезного.

– Да, но американский посол говорил что-то о Восточном Йемене еще на прошлой неделе!

– На самом деле? – со своей отвратительной улыбочкой превосходства спросил Люк. – Удивительно, что он об этом слышал.

Я попросил Люка объяснить мне, чем могут быть вызваны перемещения войск в Восточном Йемене. По его мнению, они могут готовиться к проведению одного из их постоянных рейдов на Западный Йемен.

– Имеются ли какие-либо основания для нашего беспокойства?

– Абсолютно никаких, господин премьер-министр, – заверил он меня.

Я откинулся на спинку стула. Помолчал, подумал. Затем сказал:

– Кстати, американский посол упоминал также и об острове Святого Георгия.

– На самом деле? – снова переспросил Люк. – Да, для американца он определенно образованный человек.

– Там что, какие-нибудь проблемы?

– Ровным счетом никаких, господин премьер-министр. Обычные местные склоки, не более того.

Что-то он от меня точно скрывал, но я, к сожалению, не знал что. Хотя главное было не в том, чтобы найти правильный ответ, а, скорее, в том, чтобы найти правильный вопрос. А я не знал, какой именно вопрос мне следует задать, чтобы вынудить Люка сказать мне, что МИД так упорно от меня старается скрыть. Значит, надо пытаться.

– По-моему, американский посол был весьма обеспокоен возможностью коммунистического переворота, – как бы мимоходом заметил я.

– Знаете, господин премьер-министр, им всегда что-то кажется, – с улыбкой ответил Люк.

На этом вопрос, похоже, был закрыт, и мне не оставалось ничего иного, кроме как взять следующую телеграмму, но… то, что в ней содержалось, мне явно не понравилось: вчера вечером мы проголосовали против Израиля! Я протянул телеграмму Люку. У него она не вызвала никаких эмоций.

– Послушайте, Люк, я ведь, кажется, дал предельно четкие инструкции воздержаться, разве нет?

– По-моему, нет, господин премьер-министр, – ответил он. Со своей обычной улыбочкой.

– Нет, да! – раздраженно возразил я. – Если мне не изменяет память, я недвусмысленно высказал нашему министру иностранных дел свои категорические пожелания при голосовании по антиизраильской резолюции не принимать ничью сторону!

– Совершенно верно, – неожиданно легко согласился Люк. – Наш министр иностранных дел полностью принял во внимание ваши категорические пожелания, господин премьер-министр.

Я рассерженно вскочил на ноги.

– Тогда почему же он ничего не сделал?

– При всем уважении к вам, господин премьер-министр, – со значением произнес он тоном, в котором не слышалось никакого уважения, – кое-что он все-таки сделал. Спросил у нашего посланника в ООН, имеет ли нам смысл воздержаться при голосовании.

– Что ему тот ответил?

– Сказал, что не имеет.

Чудовищно! Невероятно! Неужели наш МИД считает, что может вот так просто игнорировать пожелания премьер-министра?!

Люк тут же поспешил возразить, что все совсем не так. Он твердо убежден: при принятии любого решения МИД полностью принимает во внимание все, абсолютно все мои пожелания. Но события, увы, иногда развиваются слишком стремительно. – Вчера поздно ночью в наших взаимоотношениях с арабами неожиданно появились некоторые важные обстоятельства, о которых вы еще не знали, когда высказывали свои пожелания. А вовремя известить вас о них, к сожалению, было невозможно. Чушь какая-то!

– Как это невозможно? У меня ведь есть телефон!

– Они не сочли это достаточно важным, чтобы будить вас в три часа ночи.

– Это было более чем важным! – заорал я на этого высокомерного сноба. – Белому дому это очень, очень не понравится!

Мой взрыв возмущения, казалось, не вызвал у Люка никаких эмоций.

– Мы, конечно, можем устроить так, чтобы вам звонили перед каждым голосованием, господин премьер-министр, – совершенно равнодушным тоном произнес он. – Вся проблема в том, что таких бывает и два, и три, и даже четыре за ночь…

Он ровным счетом ничего не понял. Или понял все ровно наоборот. У меня нет никакой необходимости выражать свои личные пожелания в отношении всех решений ООН, но когда я их все-таки выражаю, то вполне естественно ожидаю, что они будут выполнены!

Впрочем, обсуждать допущенные ошибки сейчас уже не имеет особого смысла. Надо думать о будущем.

– Ну и что можно сделать, чтобы исправить эту чудовищную оплошность? – спросил я.

– Ничего, господин премьер-министр, – коротко ответил он. – Это вызвало бы крайне нежелательную реакцию. Государственную политику, как только о ней официально объявили, уже нельзя повернуть вспять.

Что ж, в этом он, скорее всего, прав. Но тем больше оснований не декларировать государственную политику, которая еще не была одобрена премьер-министром!

Тут мне в голову неожиданно пришла идея – прекрасная идея! Которая, как мне казалось, сможет изменить ход истории. Тогда я даже не осознавал, куда она может привести.

– Послушайте, Люк, – обратился я к нему. – Мне бы хотелось переговорить с израильским послом.

Он покачал головой.

– Думаю, не стоит, господин премьер-министр.

Не может быть!! Я не поверил своим ушам. Да за кого он себя принимает?! Не без труда придя в себя, я чуть ли не по слогам повторил, что желаю встретиться с израильским послом. Невероятно, но Люк стоял на своем. И тоже повторил, что, по его мнению, этого не стоит делать.

Я приложил палец к своим губам.

– Люк, вы что, не слышите мои слова? Или я говорю недостаточно отчетливо? Тогда следите за моими губами. Как можно внимательней. Я – ХОЧУ – ПЕРЕГОВОРИТЬ – С…

Вот теперь-то до него, похоже, все-таки дошло, что я совершенно не намерен шутить. И кому только пришло в голову утверждать, что все эти мидовские красавцы на редкость сообразительны? С элитным образованием – да! Но не более того.

Люк тут же и совсем иным тоном заявил, что раз мне так хочется, то, конечно же, само собой разумеется! В тот момент я почувствовал себя маленьким ребенком, которому вдруг вернули его самую любимую игрушку.

– Господин премьер-министр, я немедленно свяжусь с нашим министром и сэром Ричардом, а затем позвоню израильскому послу.

– Все это, конечно, хорошо, но мне не нужен ни тот ни другой, – решительно возразил я, наслаждаясь жалким видом этого мидовского хлыща. – Мне нужен только посол и никто другой.

Похоже, моя решимость заставила его нервничать.

– Господин премьер-министр, вы вынуждаете меня напомнить, что встречаться с ним наедине, без обязательного присутствия господина министра иностранных дел, было бы в высшей степени против правил.

– Интересно, почему? О чем, по-вашему, я собираюсь говорить с израильским послом?

Видимо, почуяв ловушку, он молча заморгал глазами. Затем все-таки решился.

– Ну… скорее всего, о том самом голосовании в ООН.

– На самом деле? Но ведь это было бы в высшей степени против правил!

– О… – Это было единственное, что он смог из себя выдавить, поняв, что все-таки угодил в ловушку.

Теперь настала моя очередь прочитать ему небольшую лекцию о том, что в рамках правил, а что против правил. Это было очень забавно.

– Нет-нет, Люк, вы все поняли не так. Речь пойдет совсем о другом. Просто моя дочь Люси хотела бы провести свои летние каникулы в израильском кибуце.[30]30
  Вид коллективного сельскохозяйственного предприятия в Израиле – (прим. пер.)


[Закрыть] Или, поскольку она студентка Эссекского университета и живет там в студенческом общежитии, в каком-нибудь другом кибуце.

– Ясно, господин премьер-министр, – мрачно протянул Люк.

Затем я не отказал себе в удовольствии объяснить ему, что поскольку мы с израильским послом вместе учились в Лондонской экономической школе, моя жена Энни предложила пригласить его к нам домой на ужин и заодно обсудить там вариант с кибуцем для Люси.

– Ясно, господин премьер-министр, – тупо повторил Люк.

Я улыбнулся. Без малейшего намека на юмор. Скорее, просто показал ему зубы, только и всего.

– Полагаю, в этом нет ничего плохого?

– М-м-м… пожалуй, нет, – неохотно согласился он.

А я, не знаю почему, решил подсыпать соли на рану.

– Кстати, чтобы помочь выбрать для моей Люси кибуц, кто нам нужен: министр иностранных дел или сэр Ричард?

– М-м-м… ни тот, ни другой, – уже совсем жалким голосом произнес он, фактически полностью признавая поражение.

Я дал ему указание договориться о встрече с послом в шесть часов вечера и отпустил.

Итак, первый раунд за мной. Теперь дело было за моим израильским другом Дэвидом Билу. Надеюсь, он поможет мне найти достойный способ заставить наш МИД изменить свой подход к решению арабо-израильских проблем.

Однако следующий раунд чисто выиграть мне не удалось, зато выяснилось нечто куда более важное.

Дэвид, как и договорились, пришел точно в шесть, и мы сразу же поднялись наверх в гостиную. Со свойственной ему невозмутимостью приняв мои извинения насчет голосования в ООН, он поспешил меня успокоить, сказав, что им, израильтянам, к этому не привыкать и что такое происходите ними с завидным постоянством.

Я заверил его, что дал своим людям четкие указания при голосовании не принимать ничью сторону, то есть воздержаться. Видимо, полностью мне поверив, он согласно кивнул головой.

– Ни для кого не секрет, что в британском МИДе четкие указания премьер-министра превращаются сначала в запрос министра иностранных дел, затем в рекомендацию госсекретаря, а затем в совет соответствующему послу. Если, конечно, до этого доходит дело…

Он говорил на таком безупречном английском, что я был просто поражен. И только потом вспомнил, что он, собственно, самый обычный англичанин, который в свое время эмигрировал в Палестину, как раз перед тем, как она стала Израилем.

Полный самой искренней благодарности за то, что мои извинения были приняты с такой учтивостью, я встал, чтобы подлить ему еще немного шотландского виски, а затем обсудить возможные пути решения этой проблемы. Но не успел. Потому что он совершенно неожиданно преподнес мне первый неприятный сюрприз своим вопросом.

– Послушайте, Джим, а что вы собираетесь делать с островом Святого Георгия?

Я медленно повернулся к нему.

– Вам что, тоже известно об этом?

Он недоуменно пожал плечами.

– Естественно.

Я поставил бутылку виски на кофейный столик и сел.

– Но ведь это не такая уж серьезная проблема, разве нет?

Дэвид был настолько потрясен, что его брови доползли чуть ли не до середины лба.

– Не такая уж серьезная? Значит, ваша информация куда лучше, чем моя.

– С чего бы это? – удивленно спросил я. – Моя получена от нашего МИДа.

Он сделал глоток из своего бокала.

– По данным израильской разведки, Восточный Йемен планирует вторжение на Святой Георгий в ближайшие несколько дней.

Вот, значит, оно как! И мне ничего не сказали?

По словам Дэвида, наш МИД договорился с Восточным Йеменом, что Британия активно выступит в поддержку Святого Георгия, но делать ничего не будет. Йеменцы же в свою очередь обещали после захвата острова сохранить британский контракт на строительство там нового аэропорта.

Но это оказалось только началом. Судя по всему, израильский посол в Вашингтоне сообщил Дэвиду о планах американцев оказать всемерную поддержку ныне действующему правительству Святого Георгия. Вооруженными силами! На самом острове! Они намерены послать туда воздушно-десантную дивизию, поддерживать которую будет… Седьмой флот!

Вооруженное вторжение американцев в страну Содружества с целью защиты свободы и демократии? Большего унижения для Британии трудно себе даже представить! Дворец объявит самый настоящий траур…

– Но почему американцы ничего мне об этом не сказали? – спросил я Дэвида. Мне казалось, он ничего не знал. Нет, оказалось, знал.

– Они тебе не доверяют, – сочувственно улыбнувшись, объяснил он. Вот это новость так новость. – Интересно, почему?

– Потому что ты доверяешь вашему МИДу.

Что ж, их вполне можно понять. Даже винить особенно не за что. Но зато Дэвид, очевидно, пытаясь хоть как-то смягчить гнетущее впечатление от его слов, тут же дал мне поистине бесценный совет.

– Послушай, Джим, у вас, кажется, имеется батальон ВДВ в Германии, который находится в полной боевой готовности, но в данный момент не планируется его участие в военных учениях НАТО.

– Откуда тебе это известно? – удивился я.

– Известно, – коротко ответил он. Причем весьма уверенно. – И если ты незамедлительно отправишь его на Святой Георгий, то практически наверняка отпугнешь восточных йеменцев. Они просто не осмелятся на вторжение. Хотя, конечно, не израильскому послу давать советы премьер-министру Британии. – И его глаза хитро сверкнули.

– Который, само собой разумеется, никогда не последует такому совету, – широко улыбнувшись, ответил я, торопливо направляясь к телефону, чтобы немедленно ему последовать.

Сняв трубку, я попросил девушку на коммутаторе соединить меня сначала с министром иностранных дел, а потом с министром обороны. Именно в таком порядке.

Ожидая, пока их найдут, я напряженно думал, пытаясь понять, почему же МИД в этом вопросе не подстраховался. Обычно они никогда не забывают это делать. Нет-нет, надо повнимательнее посмотреть корреспонденцию. Держа трубку у уха, я покопался в принесенном спецкейсе и на самом его дне действительно обнаружил одну очень толстую папку – «Северный район Индийского океана: ситуативный отчет», – которую явно не успел просмотреть. 128 страниц! Ничего себе… И тем не менее, с ней надо ознакомиться. Сегодня же!

В трубке наконец-то зазвучал голос Дункана. Я довел до его сведения свое настойчивое желание получить от президента Святого Георгия официальное обращение к Британии с просьбой направить на остров батальон ВДВ с визитом доброй воли. Пусть это будет считаться демонстрацией дружеских отношений.

У него не было никаких возражений. Естественно, не было – он ведь вряд ли понимает, что, собственно, происходит. Заметил только, что для визита доброй воли восемьсот вооруженных до зубов десантников – это многовато. Я ответил, что доброй воли много не бывает.

Его голос почти сразу же сменил в трубке голос Поля (Поль Сидгвик, министр обороны – Ред.). Поразительно! Просто поразительно, насколько быстро система умеет находить любого из нас. Лично меня, говоря откровенно, это не может не воодушевлять… Я сообщил ему, что, насколько мне известно, в Германии расквартирован наш батальон ВДВ. Он находится в полной боевой готовности, и я намерен срочно отправить его на Святой Георгий. Поль почему-то слегка замялся, а затем вдруг не без явного удивления поинтересовался, откуда мне известно, что «в боевой готовности». Наглец! Забыл, с кем разговаривает?

– Известно, и все тут! – коротко отрубил я.

Тогда, тяжело вздохнув, он спросил, а где, собственно, этот Святой Георгий. Поразительное невежество!

– Где-то между Африкой и Индией, – объяснил я и посоветовал ему на всякий случай свериться с картой. Хотя ему-то какое дело, где этот чертов остров? Не все ли равно?

Но на этом дело не закончилось. Поль также выразил сомнение в том, что это будет простым визитом доброй воли, однако я терпеливо заверил его в полнейшей искренности наших намерений и проинструктировал его незамедлительно отдать приказ поднять батальон в воздух не позднее чем через шесть часов.

Кроме того, я дал ему указание сообщить прессе, что это самый обычный, так сказать, рутинный визит вежливости. Правда, повторяя мое указание, Поль переделал его в «неожиданный рутинный визит», однако меня это нисколько не смутило. Неожиданный так неожиданный. Никакой разницы. Главное, что рутинный! Ему также почему-то очень хотелось знать, как все это объяснять журналистам и общественности. Я посоветовал сказать, что официальное приглашение было сделано еще неделю назад, но военные учения НАТО помешали нам вовремя его выполнить. Зато сейчас, когда наши десантники пока не нужны в Германии, их можно спокойно отправить на остров Святого Георгия. С визитом доброй воли…

Как ни странно, но Поль вдруг вздумал возражать (это премьер-министру-то!), что все совсем не так. Я раздраженно заметил, что никто кроме нас не знает, что все не так, и к тому же заявления в прессе не делаются «под присягой». Я еще раз напомнил ему, что батальон должен взлететь не позже полуночи, иначе… И бросил трубку на рычаг.

Сейчас, когда я начитываю минувшие события на диктофон, уже час ночи. Десантники действительно вылетели еще до полуночи – я не поленился проверить все лично. Чувствую себя полным энергии и сил, усталости нет и в помине, настроение по-настоящему боевое…

Я от всей души поблагодарил Дэвида Билу за его поистине бесценный совет. Мои немедленные и решительные действия произвели на него, как он сам выразился, «неизгладимое впечатление».

– Джим, теперь ты не только отпугнешь воинственных йеменцев, но и нагонишь страху на свой МИД, – с довольной улыбкой заметил он, выходя от меня через боковую дверь.

Он прав, тысячу раз прав! Я сам с огромным нетерпением жду, что будет дальше. Наше министерство иностранных дел – это самый настоящий рассадник трусости и нерешительности!

20 апреля

Победа! Полная и безоговорочная победа. Я был настолько возбужден, что, несмотря на усталость, долго не мог уснуть. Тем не менее, сегодня с раннего утра уже был у себя в офисе. Я просматривал последнюю почту, когда дверь неожиданно открылась и в кабинет вошел Хамфри.

Очевидно, МИДу не потребовалось много времени, чтобы сообщить секретарю Кабинета о происходящем, поскольку он сразу же отправился ко мне.

– Если не ошибаюсь, – произнес он голосом, в котором безошибочно угадывалась враждебность, – наш германский батальон ВДВ уже в воздухе.

– А где же еще ему быть? – с откровенной ухмылкой произнес я. И даже пожал плечами.

Секретарь Кабинета холодно посмотрел на меня.

– И кажется, взял курс на остров Святого Георгия?

– Совершенно верно, – охотно подтвердил я. – Должен там приземлиться где-то часа через два.

Моя простая и откровенная манера разговора, похоже, его нисколько не успокоила.

– Не слишком ли все это неожиданно, господин премьер-министр? – недовольно поморщившись, спросил он.

Я согласно кивнул.

– Да, неожиданно. Но не слишком. Просто мне вдруг захотелось проявить хоть немного доброй воли, Хамфри. Знаете, иногда так хочется сделать что-нибудь в этом духе.

– Чего никакие скажешь о нашем МИДе, господин премьер-министр. Во всяком случае, сегодня утром.

– На самом деле? – с невинным видом спросил я. – Интересно, почему?

– Визит «доброй воли» до зубов вооруженного батальона ВДВ в государство со столь нестабильной политической обстановкой может рассматриваться как в высшей степени провокационный. Подобного рода ситуация чревата взрывом.

Я же ухватился за его слово «взрыв».

– Но, Хамфри, вы же сами, причем совсем недавно, уверяли меня, что там нет никаких проблем, так ведь?

Обреченно вздохнув, он все-таки попытался выбраться из угла, в который сам себя загнал.

– Да. То есть нет. Никаких проблем. Но ситуация, тем не менее, взрывоопасна… Потенциально. Любое передвижение войск…

– Да будет вам, Хамфри. Мы чуть ли не каждую неделю передвигаем наши войска вокруг нашей Солсберийской равнины. По-вашему, это что, тоже потенциально взрывоопасно?

В наш разговор неожиданно вмешался Бернард. Думаю, искренне желая помочь секретарю Кабинета «спасти лицо».

– На Солсберийской равнине осталось много неразорвавшихся снарядов. Еще с войны, господин премьер-министр.

Я поблагодарил его за ценный вклад и вполне вежливо попросил Хамфри как можно точнее объяснить мне, что, собственно, могло так обеспокоить наш МИД. В тот момент меня больше всего интересовано, как он все это будет аргументировать.

– Видите ли, господин премьер-министр, это очень чувствительная часть земного шара, – осторожно начал он.

– Но меня неоднократно заверяли в ее абсолютной стабильности.

– Да-да, естественно, в стабильности. – Его глаза вдруг сузились до китайских щелок. Он понял, что снова загнал себя в угол. – Но, к сожалению, очень нестабильной стабильности. Поэтому…

Ему не дал договорить Люк, который в этот момент, постучав, вошел в кабинет со свежей корреспонденцией из МИДа. Его тонкие губы были настолько плотно сжаты, что создавалось впечатление, будто их практически не было. Я открыл кейс, заглянул внутрь, с наигранным удивлением произнес:

– Ого! Как много! – и выразительным взглядом попросил у Люка разъяснений.

– Да-да, конечно же, – неожиданно тонким голоском пропищал он.

– Э-э-э… дело в том, что этот довольно необычный визит на Святой Георгий, судя по всему, вызвал массу довольно необычных волнений… (На языке МИДа словосочетание «довольно необычный» означало «безответственный и дурацкий». – Ред.)

Новости в первой телеграмме можно было считать более чем хорошими: Восточный Йемен отводит свои войска назад, на базу.

– Значит, они все-таки решили не вторгаться на остров? – спросил я Люка. Он с мрачным видом кивнул. Я ведь знал, что он знает, а он знал, что я знаю, что он знает, что я знаю.

В следующей телеграмме Белый дом выражал искренний восторг по поводу нашего своевременного решения нанести этот визит доброй воли. Я показал ее секретарю Кабинета. И, ткнув пальцем в соответствующий параграф, добавил:

– Как видите, если нам вдруг понадобится подкрепление, у них наготове целая дивизия ВДВ.

– Подкрепление чего? – явно вызывающим тоном спросил он.

Меня его агрессивность совершенно не смутила.

– Подкрепление чего? Доброй воли, Хамфри, доброй, – с милой улыбкой пояснил я.

– Господин премьер-министр, могу я поинтересоваться, кто автор этой, с позволения сказать, авантюры? – видимо, не сдержавшись, дерзко спросил он.

– Конечно же, можете, – не повышая голоса, ответил я. – Ее автор… Люк.

Не зная, верить ли этому или нет, Хамфри повернулся к моему личному секретарю, лицо которого на глазах приобрело какой-то непонятный бледно-серый цвет.

– Кто, я? – с ужасом переспросил Люк.

Я достал толстенную папку, озаглавленную «Северный район Индийского океана: ситуативный отчет» на 128 страницах и не без удовольствия сунул ему под нос.

– Кажется, именно вы готовили этот превосходный отчет, который иначе как шедевром не назовешь, не так ли?

Люк полностью растерялся и сначала даже не знал, что сказать, но потом несколько пришел в себя и пролепетал что-то вроде:

– Да, в общем-то, я, но в нем содержалась конкретная рекомендация, что нам не следует ничего делать.

Я чуть ли не заговорщически ему улыбнулся, сказав, что меня не обманешь и что я не хуже других умею читать между строк.

– Например, из коротенького абзаца на странице 107 (который он, не сомневаюсь, вставил специально, чтобы вроде как незаметно себя подстраховать) вполне очевидно явствует, что остров Святого Георгия нуждается в срочной поддержке. Лично мне намек был полностью понятен, поэтому, как вы, очевидно, помните, я отдал вам должное, искренне поблагодарил и тут же попросил министра иностранных дел передать сэру Ричарду Уортону, что именно благодаря вашему своевременному предупреждению и завертелась вся эта военная карусель с батальоном ВДВ. Так что идея фактически была целиком и полностью ваша, Люк, за что мы вам все искренне признательны.

Мой личный секретарь был в таком отчаянии и настолько сильно хотел защитить себя, или хотя бы попытаться, что даже и не подумал возложить всю вину на израильского посла, которого больше чем кого-либо можно было подозревать в совете подобного рода.

– Нет-нет, это не я! – взмолился он. – И вы, господин премьер-министр, вы не отдавали мне должное!

– Ну будет вам, будет, – своим самым отеческим тоном произнес я. – Более того, вы безусловно заслуживаете награды. – Я сделал много значительную паузу, затем торжественно продолжил: – Вы направляетесь послом в одно очень важное посольство. Причем незамедлительно!

– Ка… какое именно? – прошептал Люк, ожидая худшего.

– Тель-Авивское, – не скрывая удовольствия, ответил я.

– Бог ты мой! – простонал мой личный секретарь. – Нет! Нет, господин премьер-министр, умоляю вас! Не отправляйте меня в Израиль! Это же конец всей моей карьеры…

– Ерунда, – небрежно отмахнулся я, впрочем, прекрасно понимая, что для него это назначение – конец всему. – Это же честь для вас. Повышение по службе…

Люк все-таки попытался хоть как-нибудь себя спасти.

– Да, но как же израильтяне? Вы их очень, очень огорчите. Они никогда не примут меня за своего! Ведь им прекрасно известно, что я на стороне арабов!

Я не произнес ни звука в ответ, позволив красноречивому молчанию говорить за себя. Мы все молча глядели на Люка, и в наступившей гробовой тишине я отчетливо услышал, как тикают дедушкины настенные часы.

– Нет, не то чтобы я имел в виду… – неуверенно начал было он, затем, даже не договорив фразы, замолчал.

И мой главный личный секретарь, и секретарь Кабинета оба стыдливо отвели глаза в сторону. Они никогда не любили присутствовать на похоронах карьеры одного из своих коллег.

Вместо них Люку ответил я сам.

– А мне казалось, вы должны быть на нашей стороне.

Люк не произнес ни слова.

– Да, и в любом случае, – улыбнувшись, подвел я итог, – нам в Тель-Авиве нужен именно такой человек, как вы, чтобы доходчиво разъяснить израильтянам, почему мы в ООН всегда голосуем против них. Разве нет, Хамфри?

Секретарь Кабинета бросил на меня понимающий взгляд. Он умел понимать, когда игра проиграна. И смиренно произнес:

– Да, господин премьер-министр.