Текст книги "Люди Домино"

Автор книги: Джонатан Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Проснувшись на следующее утро, наследник трона увидел стоящего перед ним Сильвермана – тот держал в руках поднос с завтраком, большой чайник, письма и свежий номер «Таймс», все это он удерживал с жонглерской ловкостью, которая дается только десятилетиями тренировок.

– Ваше королевское высочество. Доброе утро, сэр.

Артур приподнялся в кровати.

– Взбейте, пожалуйста, для меня подушку, Сильверман.

Придворный покорно взбил подушку и поправил ее.

– Я спал в очках, – сказал принц.

Сильверман с неописуемой нежностью выковырял из уголков глаз принца скопившиеся там гранулы выделений, потом подошел к шкафу и извлек оттуда утренние одеяния хозяина – отутюженный серый костюм, крахмальную белую сорочку, трусы с гербом принца и полдюжины галстуков на выбор – все в разнообразно мрачных оттенках красновато-коричневого цвета.

Когда придворный закончил с этим, принц спросил:

– Что пишут газеты? Не сочтите за труд, старина, прочтите только заголовки.

Сильверман просмотрел первую страницу.

– Премьер-министр прилетает домой из Африки, – сказал он, и при одном лишь упоминании этого человека принц в раздражении закатил глаза. – Назначен новый министр здравоохранения. За оплеуху полицейскому арестован рок-музыкант.

– Что еще, Сильверман? О чем вы умалчиваете?

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, сэр.

– Чепуха. Я вас насквозь вижу, приятель.

Придворный осторожно откашлялся.

– Тут есть одна небольшая статья о вашей матери, сэр.

– О моей матери?

– Совершенно безосновательные спекуляции о состоянии ее здоровья.

– И что они пишут, Сильверман?

После нескольких секунд замешательства:

– Заголовок, судя по всему, сэр, такой: «На пороге смерти?»

– Откуда им это известно? Ее ведь несколько месяцев никто не видел.

– Это всего лишь газета, сэр. А преувеличения – товар газетчиков.

– Я сам все время недоумеваю – когда она снова покажется. Вы, конечно же, знаете, что меня она никогда особенно не любила.

– Я уверен, что вы ошибаетесь, сэр.

– И Лаэтицию никогда не любила, если откровенно. Поэтому мама больше и не хочет меня видеть. Она считает меня тряпкой. Чистоплюем. И я подозреваю, что общество придерживается того же мнения. Это очень несправедливо.

Сильверман откашлялся.

– Я вам еще нужен, сэр?

Артур отхлебнул чаю и обвел взглядом содержимое подноса с завтраком.

– Спасибо, Сильверман. Можете идти.

Придворный направился к двери.

– Да, есть еще один вопрос.

– Да, сэр?

– Что вы думаете об этом типе – Стритере? Он что-то вызывает у меня подозрения.

– Он не из тех людей, каким я бы стал доверяться без оглядки, сэр.

– Вот как? Ну а я в его защиту могу сказать, что он готовит превосходный чай.

– В самом деле, сэр?

– По правде говоря, я встречаюсь с ним сегодня чуть позже. Он рассказывает мне весьма необычную историю. Кое-что о моей прапрапрабабушке. И о контракте.

– Боже мой, сэр.

– Вот уж воистину боже мой. Все это, конечно, полное безумие.

– Воистину, сэр.

– Вы, видимо, ни о чем таком не слышали? Какие-нибудь слухи на эту тему?

– Какие-нибудь слухи всегда есть, сэр. – Сильверман наклонил голову. – Если я вам больше не нужен…

Артур Виндзор махнул рукой, отпуская Сильвермана, и некоторое время просидел молча, наедине с вареным яйцом, подозрениями, черными мыслями.

Час или около того спустя он вышел из своей комнаты, отмел предложения помощи от многочисленных слуг, быстро прошел в старый бальный зал, даже не задумываясь, почему он так спешит встретиться с человеком, чье общество в обычной ситуации счел бы в высшей мере неприятным.

Артур прибыл в назначенное время и обнаружил, что его визави уже ждет его, попивая чай и самодовольно ухмыляясь.

Стритер даже не удосужился встать, когда появился принц, – так, проворчал что-то и шумно отхлебнул чая из чашки.

– Мистер Стритер?

Стритер еще раз громко хлюпнул и только потом поднял свое точеное лицо.

– Сейчас, шеф, я буду с тобой. Допью только свое варево.

– Дело в том, что мне хочется пить.

– Пить?

Артур Виндзор стал до неузнаваемости кроток. Он словно съежился, ушел в себя – королевская улитка убралась в свою величественную раковину.

– Мне бы очень хотелось выпить чайку.

– Не повезло тебе, шеф. – В голосе Стритера не слышалось ни малейшей извинительной нотки. – Я, кажись, сейчас все допил. – Он звучно рыгнул.

У принца сделался совершенно больной вид.

– Сожалею, шеф.

– Вы абсолютно уверены? – сказал Артур дрожащим от разочарования голосом. – Может быть, хоть капелька осталась?

Стритер пожал плечами.

– Вряд ли. Но я проверю. – Он поднял крышку чайника, заглянул внутрь, наморщил нос и сказал: – Тебе повезло, шеф. Пара глотков наберется.

– Пары глотков будет достаточно, – с облегчением произнес Артур.

Стритер налил полчашки и протянул принцу.

– Ну, доволен?

Артур выпил содержимое чашки залпом.

– Да, вполне, мистер Стритер, благодарю.

Светловолосый сверкнул своей акульей улыбкой.

– Тебе нужно поторопиться с твоим образованием. Твоя матушка не хочет, чтобы мы тут канителились. – Как шталмейстер, собирающийся объявить о выходе лучших зверей, он хлопнул в ладоши, и зал мгновенно погрузился в полутьму. – Хватит про чай, шеф. Пришло время смотреть и узнавать.

К этому времени прошлое уже стало почти предсказуемым – мерцая и проявляясь, оно материализовывалось и становилось реальностью перед глазами принца. Он увидел свою прапрапрабабку – она сидела за письменным столом. Увидел мистера Дедлока, основателя того, что (по словам Стритера) должно было стать непримиримым врагом его, принца, семьи. А через дверь, словно авангард какой-то бюрократической армии, шагали англичанин, ирландец и шотландец – триумвират, составлявший фирму Холворма, Квилинана и Килбрета. Вместе с ними шел некто, кого принц видел в первый раз, – угловатый подросток, с лицом, испещренным угрями, с безнадежно всклокоченными волосами. Рот его искривляла бессмысленная ухмылка.

Давно умершая королева обнажила рот в приветственной гримасе.

– Это и есть тот ребенок?

Первым заговорил англичанин, мистер Холворм.

– Да, мадам.

Вперед вышел ирландец.

– Мы нашли его именно в том месте, о котором говорил Левиафан.

Удивительное дело, но мальчишка, казалось, не испытывал страха, хотя и предстал перед очами монархини. Его застывшее лицо не выражало ни малейшего любопытства.

Дедлок, который до этого момента стоял по правую руку королевы, вышел на свет.

– Почему мальчик так спокоен? Почему он не кричит и не хнычет?

– С самого рождения он воспитывался так, чтобы быть сосудом для Левиафана, – сказал англичанин.

Королева нетерпеливо отмахнулась от этого объяснения.

– Подведите его ко мне.

Мальчика подвели к ней.

– Джентльмены, – промурлыкала прапрапрабабка Артура, – я полагаю, мальчик должен преклонить колени перед королевой.

Ирландец положил ладонь на голову мальчика и, надавив на него, опустил на колени.

– Прекрасно, – сказала королева. – А теперь покажите мне его запястья.

Квилинан кивнул. Чуть ли не с нежностью он взял руки мальчика и повернул их ладонями к монархине.

– Джентльмены, то, что я собираюсь сделать, возможно, покажется вам огорчительным, но я хочу, чтобы вы знали: какими бы мои действия ни представлялись вам, они осуществляются к вящей славе империи и для продолжения спокойствия на наших берегах. Возьмите себя в руки, наберитесь решимости, укрепите сердца. Левиафан предупредил меня, что среди вас могут оказаться такие, у кого слабые нервы, кому не хватает духу принять необходимое. Я лишь надеюсь, что всем нам хватит мужества, чтобы не упасть в обморок при виде крови. – С этими словами королева извлекла маленький ножик из клапана в левом рукаве. Сделала она это движением руки, оставшимся незамеченным всеми присутствующими, и поэтому то, что случилось потом, застало их всех врасплох.

Двумя быстрыми хирургическими движениями глава Британской империи полоснула по рукам мальчика. Брызнула кровь.

– Подойди ко мне, мальчик, – сказала королева, бросая нож, хватая мальчика за запястья и с силой сжимая их. – Ну, теки же, – прошипела она. – Теки!

Уже потом, собрав всю свою логику и здравый смысл, которые покинули его перед лицом ужаса, происходившего в бальном зале, Артур понял, что такое интенсивное сжатие запястий мальчика должно было привести к остановке кровотечения. Не усилить его, а напротив – прекратить. Оно явно не должно было вызвать те фонтаны, что он видел, эти ужасные гейзеры сверкающего алого цвета.

К королеве подбежал Дедлок.

– Это чудовищно, ваше величество! – Он попытался вырвать ребенка из ее рук, но против всякой логики хватка женщины оказалась достаточно крепкой.

Холворм, Квилинан и Килбрет молча взирали на происходящее, изредка обмениваясь взволнованными взглядами. В данном случае они ограничились ролью наблюдателей.

– Молчать! – прокричала королева. – Вы все сегодня стали сообщниками.

Лицо Дедлока покраснело от бешенства.

– Я не допущу этого зверства.

Мальчик рухнул на пол, вокруг него образовалась алая лужица.

– Что вы сделали? – сказал Дедлок. – Во что превратились?

Королева, казалось, никак не прореагировала на его слова – она была возбуждена, вся пылала страстью.

– Тихо, – сказала она, и голос ее задрожал от нетерпения. – Он здесь.

Мальчик сел прямо в растекающейся луже крови, словно чертик из коробки в человеческом обличье. Шевельнувшись, он издал звук. Они все слышали его – тяжелый, телесный, трескучий звук вроде того, что слышишь, когда отрывают голову креветке.

Он улыбнулся.

– Доброе утро, – сказал он, хотя его голос ничуть не был похож на голос ребенка. – Приветствую всех вас.

Левая рука королевы повисла около ее губ – движение девичьего изумления.

– Левиафан?

Губы мальчика судорожно открылись.

– Я здесь, ваше величество.

– Значит, все это было правдой?

– Все правда. Абсолютная правда.

Дедлок подошел к мальчику.

– Левиафан?

– Вы, видимо, мистер Дедлок, – сказал мальчик. – Сомневающийся. Циник. Дедлок – это не настоящее ваше имя. Почему бы вам не назвать нам имя, с которым вы родились, сэр? Ведь в этом нет ничего постыдного?

– Что вы такое? – спросил Дедлок.

– Существо более высокого порядка, сэр. Я тот, кто ходит среди ангелов. Тот, кто слышит музыку сфер.

– Вы не принадлежите роду человеческому?

– Я существо из воздуха и звездного света, Дедлок. Я состою из облаков и лунных лучей.

– Чего вы хотите? Зачем вам нужен Лондон?

Мальчик повернулся к королеве.

– Сказать ему, ваше величество?

Она хихикнула.

– Превосходная фирма Холворма, Квилинана и Килбрета составила наш контракт.

Вперед выступил шотландец.

– Все честно и открыто, – пророкотал он, голос его был исполнен шотландской гордости за хорошо проработанный юридический документ.

– Мадам? – В голосе Дедлока слышалась почти нескрываемая ярость. – Неужели вы готовы отдать город на откуп этому чудовищу?

Мальчик рассмеялся, кровь и слизь у него в горле приглушали этот звук, словно он доносился из цистерны. Поднявшись на ноги, мальчик зашагал, стуча каблуками, к монархине.

У Дедлока был такой вид, будто его вот-вот вырвет.

– Величество!

Мальчик подошел к столу и положил руку на столешницу. Кровь образовала лужицу вокруг чернильницы, добралась до пресс-папье, алые капли потекли на ореховое дерево.

– Моя дорогая госпожа. Пожалуйста, подпишите контракт. Можете использовать мою кровь.

Королева достала ручку и обмакнула ее в лужицу крови перед ним.

– Вы так добры.

– Нет! – Дедлок находился так близко к королеве, что на какое-то мгновение показалось – вот сейчас он ударит ее.

– Левиафан хочет одного – направлять нас, – сказала королева. – Это просто его взнос.

Мальчик заерзал возле стола.

– Подписывайте, ваше величество.

– Мадам, – сказал Дедлок, – умоляю вас не подписывать этот документ. И я еще раз говорю вам: это существо совсем не то, за что себя выдает. Какому богу нужны подписи и контракты?

– Время уходит, – просительным голосом сказал мальчик. – Подпишите документ.

– Мадам!

Ребенок улыбнулся.

– Без моей помощи страна будет захвачена к концу века. Повсюду иностранцы! Дикари у ворот. Улицы залиты кровью невинных! Подписывайте, ваше величество! Подписывайте!

Дедлок готов был упасть на колени.

– Ваше величество, прошу вас. Зачем этому существу Лондон? Что оно будет делать с городом?

– Я уже приняла решение, мистер Дедлок, – сказала она.

Королева ко всему красному вокруг добавила свою кровавую подпись.

– Мадам! – Дедлок был в отчаянии. – Я не могу… я не стану… терпеть это.

Королевский гневный взгляд.

– У вас нет выбора.

– Напротив. Все свои силы я направлю на то, чтобы остановить вас. Я посвящу всю свою жизнь тому, чтобы воздать этому Левиафану должное. Все ресурсы моей организации я направлю против вашего Дома зла.

– Вы хотите объявить гражданскую войну? Войну между короной и государством?

– Я с прискорбием говорю это, мадам, но вы не оставили мне выбора.

Когда мистер Дедлок тяжелой поступью вышел из комнаты, обуянный праведным гневом и уверенный в своей правоте, мальчик ничком упал на залитый кровью липкий пол и последние признаки жизни покинули его.

Все закончилось. Стритер хлопнул в ладоши, в комнате стало светло, а очертания духов снова исчезли – растворилась в пылинках и солнечных лучах.

Артур – глаза у него заболели от света – наклонил голову и посмотрел на посланника матери. На лице у него застыло выражение жалостливого смятения.

– Это – правда? – спросил он.

Стритер усмехнулся.

– Все-все правда, шеф. Но вот что на самом деле интереснее всего: а что же дальше?

14

Когда на следующее утро я предстал перед мистером Дедлоком, он был совершенно не похож на себя – задумчивый, меланхоличный, погруженный в мрачную тоску.

– Я сам выбрал это место, – начал он. – Вы это знали?

День был яркий, жестокое зимнее солнце светило вовсю, а когда наша кабинка приблизилась к верхней точке, нам открылся вид на здания Парламента в их самом привлекательном виде.

– Директорат мог расположиться где угодно. Но я выбрал «Глаз». Почему? Да потому, что я хотел видеть то, за что мы сражаемся. Вы понимаете? Я люблю демократию.

Я слушал, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Сплю я плохо. Теперь, по крайней мере. Но здесь, вблизи Парламента, мои сны хотя бы не так черны. – Он с задумчивым видом издал булькающий звук. – Догадайтесь, о чем я собираюсь попросить вас.

– Думаю, вы хотите, чтобы я снова встретился со Старостами.

Дедлок смерил меня сквозь стекло мрачным взглядом.

Я подбирал слова как можно тщательнее.

– Не думаю, что они захотят нам помочь. И когда я их вижу…

– Да?

– Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

– Мне понятны ваши чувства, мистер Ламб. Один раз я встречался с ними – давно и в другие времена. – Он вздохнул. – Именно они сделали это со мной. Вы знали? Они наградили меня этим. – Он осторожно погладил свои бока, скользя пальцами по странным складкам кожи, которые я принял за жабры. – Вы удивлены? Разумеется, я не родился таким. Это они изменили меня. Вот такое у них чувство юмора.

– Я и представить себе не мог…

– Я лучше всех знаю, на что они способны. Но нам необходимо найти Эстеллу, а вы – единственный, с кем они готовы говорить.

– Они наговорили мне всяких ужасов…

Дедлок подплыл к стенке аквариума.

– Я все объясню. Обещаю. Но пока – возвращайтесь к Старостам. Найдите Эстеллу.

– Я сделаю все возможное, – сказал я, хотя при одной только мысли о возвращении в подземные казематы Даунинг-стрит у меня начинали дрожать коленки.

– Вы сделаете даже больше, Генри Ламб. Вы не сможете отказаться. Война теперь в ваших руках.

Днем Даунинг-стрит казалась совсем другим местом – почти дружественным, населенным тучами правительственных шишек и закулисных деятелей, политтехнологами, предпринимателями и занудными аналитиками, но иллюзия эта растворилась, когда я спустился под землю и миновал посаженных в склянки сумасшедших, которые при виде меня начинали глупо улыбаться, хмурить брови и рыдать.

Охранник перед камерой Старост узнал меня и, кивнув, пропустил внутрь. Телевизор из камеры исчез, но меловой круг был заполнен огромным количеством еды – бисквитные пирожные с кремом, лакричные конфеты, сосиски на палочках, эклеры, зеленое желе, брикеты мороженого, булочки с изюмом, печенье в форме диких животных, банки тайзера [44]44
  Тайзер – легкий алкогольный напиток, популярный в Англии.


[Закрыть]и шербетные леденцы.

Мои мучители помахали мне.

– Ого-го, мистер Л.!

– Хэлло, сэр!

– Хокер, – стоически пробормотал я. – Бун.

Рыжеволосый нетвердой рукой запихнул ложку бисквита себе в рот. Немного крема и как минимум одна вишенка выпали на его рубашку и галстук.

– У нас тут отборная еда, сэр!

– Чертовски вкусно!

– Классная жрачка!

– А по какому поводу? – не без опаски спросил я.

– Неужели не догадываетесь? – фыркнул Хокер.

Было кое-что, о чем я должен был у них спросить.

Кое-что, о чем я даже Дедлоку не говорил.

– В прошлый раз, когда я был здесь, вы опять говорили о моем отце. Вы сказали, что присутствовали при его смерти.

Бун достал коробку с миндальным печеньем и теперь машинально засовывал их в рот с безрадостной конвейерной повторяемостью – в движениях его была какая-то фанатичная восточная настырность участника конкурса по обжорству. Он проглатывал печенье и тут же доставал новое.

– Как вы могли там быть? – спросил я. – Как вы могли оказаться там на шоссе, если уже не первый десяток лет сидите здесь?

Мой вопрос, казалось, напугал Буна. Он поперхнулся, крошево полупережеванного печенья вылетело из его рта в воздух, как зеленоватый туман.

– Вы что же, и в самом деле думаете, что мы здесь против нашей собственной воли? – Он отер крошки с уголка рта. – Вы думаете, что какая-то дурацкая меловая линия может остановить ребят вроде нас? Что мы не можем, когда захотим, отправиться туда, куда влечет нас наша фантазия?

Хокер умял аппетитный сэндвич с ветчиной, у которой была срезана корочка.

– Мы здесь только потому, что хотим здесь быть, – сказал он и кивнул.

– А почему вы едите все это? – раздраженно спросил я.

– Да потому что сегодня наш последний день здесь, сэр! – сказал Бун, отхлебнув из бутылки имбирного лимонада. – Вот мы и решили отпраздновать это событие.

– Вы ведь знаете, что говорят о последней трапезе приговоренного к смертной казни?

– Что происходит? – спросил я.

– Ну и ну, – сказал Бун с издевательским сочувствием в голосе. – Вы что – еще не сообразили?

Хокер выгнул брови, глядя на меня.

– Доходит, как до жирафа, мистер Л.? Сегодня у нас черепашьи мозги, моя глупая ягнячья котлетка?

Бун повернулся к своему сообщнику.

– Ягнячья котлетка! Я бы сказал, это очень неплохо. – Он ухмыльнулся, глядя, как Хокер заправил в рот ложку желе. – Как это нам раньше такое не пришло в голову?

Я повысил голос – совсем немного, только чтобы привлечь их внимание.

– Это ваш последний день здесь?

– Именно так, сэр!

– Абсо-шнапсо-лютно!

Я сверлил их взглядом.

– Это почему?

– Потому что сегодня – ваш счастливый день, мистер Л.

– Я пришел сюда не для того, чтобы слушать ваше вранье, – сказал я. – Скажите мне, где Эстелла.

– Но мы никак не можем вам это сказать, сэр.

– Нет-нет. Вы совершенно не способны ориентироваться.

– Мы сами вас туда отведем, сэр. Представим вас лицом к лицу.

– Чего же вы, скоты, хотите? – спросил я.

Хокер возмущенно посмотрел на меня.

– Какая наглость!

Бун шумно заверещал:

– Гадкая ягнячья котлетка. Где это вы научились такому языку?

– Чего вы хотите? – повторил я, стараясь оставаться спокойным.

– Одну маленькую штучку.

– Совсем малюсенькую, – сказал Бун. Он угостился еще ложечкой желе, которое теперь стекало по его подбородку. – Но мы хотим попросить об одной крохотной услуге…

Покинув Даунинг-стрит, я сразу же достал мобильник и позвонил мистеру Дедлоку. Как именно эта связь действовала, я не знаю, потому что никакого подобия телефона в кабине «Глаза» я не видел (я уж не говорю о подводной разновидности телефона).

– Генри? – раздался хриплый голос старика. – Ну, вы их видели?

– Они согласились отвести нас к Эстелле. Одному богу известно, почему они передумали.

– Отличная новость.

– Но они поставили условие.

– Какое условие, мой мальчик?

– Они хотят, чтобы вы умерли. И они хотят сами выбрать способ вашего ухода в мир иной. Они явно… В общем, у них что-то на уме.

Последовала мучительно долгая пауза, и когда Дедлок заговорил снова, я уловил перемену в его голосе – нотку печали, даже облегчения.

– Я дам вам ответ через час, – сказал он.

Как только он отсоединился, я набрал другой номер.

Сердце мое радостно забилось, когда она заговорила. Я и не понял, как быстро научился находить утешение в ее голосе.

– Алло, – сказала она. – Кто это?

– Это Генри, мисс Морнинг. Мне нужно опять встретиться с вами. – Я пытался скрыть дрожь в голосе. – Пора мне узнать правду.