Текст книги "Свиток благоволения"

Автор книги: Джон Тренейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Глава 11

Из-за разницы в часовых поясах Лондона и Гонконга вышло так, что в тот самый момент, когда самолет Дианы взял курс на Кантон – пункт, знаменовавший первый этап на пути девушки в Чаян, Сэнгстер и Прошин прибыли на Гросвенор-гарденс. Они сидели на заднем сиденье неизвестно кому принадлежавшего «форда» коричневого цвета, зажав между собой, словно в тисках, Лэй Фуго. Троцкий был на переднем сиденье рядом с водителем. По уровню накала эмоциональная атмосфера в салоне машины, если можно так выразиться, была значительно ниже точки замерзания. Все это время единственное намерение американца и русского состояло в том, чтобы шантажировать и расколоть управляющего ГПСИ, а затем выкроить время на разработку плана проникновения в пресловутый компьютер. Все решила оценка, которую Сэнгстер дал душевному состоянию Лэя. Отношение американца к управляющему послужило к тому же поворотным пунктом в их взаимоотношениях с Прошиным. Русский без колебаний принял сторону Сэнгстера. Отклонив возражения Троцкого, он настоял на том, чтобы проникнуть в компьютер этой же ночью. Однако сегодня все оборачивалось против них. Яркая луна висела над Лондоном, с безоблачных небес освещая пустынные улицы, а резкий, пронизывающий ветер свистел над площадью Гросвенор и леденил кожу, превращая руки в совершенно бесполезные орудия, если на них не было перчаток.

– Плохо, – констатировал Сэнгстер, когда они проехали мимо намеченного здания. – Широкая улица, да еще эта площадь перед домом, отовсюду заметный главный вход…. Все равно что брать Форт-Нокс в полнолуние. А это что, полицейский?

Троцкий, повернувшись к нему вполоборота, произнес:

– В этом районе находятся всякие посольства. Некоторые из полицейских носят при себе оружие.

Они четырежды объехали объект, сделав два больших круга с захватом вокзала Виктория и два меньшего радиуса, держась в непосредственной близости от цели.

– Так какова дислокация? – поинтересовался Сэнгстер.

Они отыскали местечко, где разрешалось парковаться только проживавшим на этой улице, остановили машину и тихо сидели с выключенными фарами.

– Они недавно заняли несколько помещений Управления гражданской авиации. Их апартаменты на четвертом этаже. – Похоже, водитель хорошо подготовил домашнее задание. – Избегайте лифта, он ненадежен. Во входной двери с улицы три обычных замка: два снабжены автоматической «собачкой» и один – высокой степени надежности, имеет валик с шипами, замок системы «Медеко». Сигнализации нет. На входе в офис ГПСИ установлен замок с таймером. Лэй должен с ним справиться. На рабочем этаже четыре кабинета, по два с каждой стороны коридора. Еще есть ванная и маленькая кухня.

– Что насчет черного хода?

– Его нет.

– Как, нет даже пожарной лестницы или аварийного выхода?

– Офис Лэя располагается в торце здания. Там есть окно. За окном – балкон, общий с соседним зданием. В случае пожара инструкции предписывают выбираться через балкон.

– О Боже! А что наверху?

– А наверху – крыша.

Сэнгстер посмотрел на часы:

– А теперь слушайте меня, мистер Лэй!

Никакой реакции не последовало. Он схватил китайца за руку и встряхнул его.

– Мы трое сейчас выйдем прогуляться по улице. Пойдем спокойно, не спеша, но врозь. Сзади вас будет сопровождать наш человек. Вы идете первым. Я буду держаться чуть поодаль, идя за вами. Вы проведете нас через вход с улицы, понятно?

Лэй молча кивнул.

– Понятно?

– Понятно.

Сэнгстер взглянул на Прошина:

– Ты готов? – Он задал вопрос по-русски. Они договорились между собой в целях собственной защиты: в рабочей обстановке если кто-либо из них захочет высказаться, он должен говорить на родном языке собеседника. Обязанность донести смысл возлагалась таким образом на говорящего.

– Да, – подчиняясь уговору, ответил на английском Прошин.

Они выбрались из машины и немного постояли на тротуаре. Сэнгстер расслабленно потянулся – ни дать ни взять этакий прожигатель жизни, возвращающийся с ночной пирушки. Пробило три часа – улица была пустынной.

– Как поступим с машиной? – спросил американец.

– Я отошлю ее. Нашим людям слишком опасно находиться здесь: могут засветиться.

– Как скажешь. Однако это значит, что в случае неудачи у нас не будет никакого прикрытия и мы не сможем быстро убраться отсюда.

– В таком случае давай надеяться, что неудачи не будет.

– Но это же самодеятельность, дилетантство!

– Тогда давай все забудем и поедем по домам.

Сэнгстер посмотрел на Лэя. Китаец слегка покачивался из стороны в сторону, как будто перебрал. Он глядел куда-то вперед, словно видел перед собой что-то, ему одному известное.

– Тогда давай, вперед!

Прошин стал давать поспешные указания водителю, который что-то возражал. Русский замахал руками.

– Ради Бога! – выдохнул Сэнгстер, торопя напарника.

Русский стукнул кулаком по оконному стеклу и выдал водителю пару ласковых слов. Машина тронулась и вскоре исчезла из виду. Прошин двинулся вперед, взяв под левую руку Лэя. В конце улицы они остановились, оглянулись, а затем торопливо исчезли за углом, пропав из поля зрения Сэнгстера. Американец пошел за ними, но более медленным шагом. Впереди был светофор, как раз там, где боковая улица пересекалась с Гросвенор-гарденс. Ничего подозрительного американец не обнаружил. Было раннее утро, и Лондон пребывал в «самой нижней точке отлива»; Сэнгстер сказал бы еще и на космическом жаргоне – «в перигее». На углу Сэнгстер остановился, сунув руки в карманы, и простоял так достаточно долго, желая убедиться, что кроме них троих на улице никого нет. На противоположной стороне он увидел ограду Букингемского дворца, ярко освещенную рыжим светом уличных фонарей. По левую руку шла извилистая тропинка Гайд-парк-корнер. Полицейского нигде не было видно – наверное, патрулирует участок… Однако это означало, что коп может вернуться в любую минуту.

Тем временем Прошин достиг здания из красного кирпича, в котором размещались службы ГПСИ в Лондоне, и подтолкнул Лэя к двойным стеклянным дверям. Сэнгстер присоединился к ним буквально в тот момент, когда Лэй вставил в скважину первый ключ. Последний быстрый взгляд вправо-влево, вдоль все еще пустынной улицы, и они оказались внутри здания. Дверь бесшумно закрылась за ними.

Вход. Вот она цель!

Пошел отсчет времени.

Секунды… Когда они поднимались по лестнице, Сэнгстер какой-то частью сознания уже начал считать их. Наверху, дойдя до самого последнего марша лестницы Лэй достал ключ и пластиковую полоску величиной с кредитную карточку. Он вставил ее в щель над вмонтированной в стену клавиатурой и набрал несколько цифр. Послышался щелчок, и дверь распахнулась. Лэй шагнул внутрь, автоматически потянувшись рукой к выключателю. К счастью, Прошин предугадал его намерение.

– Не… делай этого! – Он придержал за собой дверь, впустил Сэнгстера и встал к нему поближе. В нескольких шагах от них серел размытый прямоугольник. Прошин коснулся руки Сэнгстера и указал на это бледное световое пятно:

– То окно. И торцевая стена.

– Надо проверить.

– Включить свет?

Сэнгстер колебался секунду, а затем сказал:

– Ладно.

Прошин нашарил рукой выключатель, который только что собирался использовать Лэй, и включил свет.

Кабинет выглядел не слишком шикарно. Ковер нуждался в починке; к тому же на него явно пролили кофе. Было очевидно, что когда-то большую комнату поделили на несколько клетушек.

– Где ваш офис, господин Лэй?

Китаец показал:

– Там, в конце справа.

Сэнгстер тут же двинулся в указанном направлении. Он и здесь включил свет, и перед ним открылся хорошо обставленный офис, не в пример тому помещению, что осталось за стеной. В одном углу, рядом с баром-холодильником стоял стол с компьютерным терминалом и монитором.

– Шифровальную карту! – отрывисто бросил Прошин.

Лэй подошел и протянул еще одну карточку из пластика, но Прошин отвел его руку в сторону.

– Вставь ее сам. И не пытайся перехитрить нас. Я слежу за тобой.

Лэй сел перед монитором и вставил свою карточку в щель сбоку терминала.

Прошин обернулся к Сэнгстеру и обратился к нему на русском:

– Полезная штука. Эта карточка представляет собой пластиковый блок с передатчиком, приемником и микропроцессором.

– Ты шутишь?!

– Можешь говорить по-английски, если хочешь, теперь уже не важно. Я вполне серьезен. Он только что вставил карту в опрашивающее устройство и зафиксировал свой личный пароль. Когда карточка идентифицирована, поступает радиосигнал с цифровым кодом. Карточка выполняет операцию с этим кодом и пересылает результат опрашивающему устройству вместе с инструкциями. Если результат корректен, устройство открывает базу данных на определенное время.

– А разве в КГБ не умеют подделывать такие штуки?

– Нет. Каждая карточка запрограммирована и классифицирована, так что ее владелец получает только ту информацию, которая предназначена для него. Нам остается надеяться, что Лэй занимает пост, достаточно высокий для наших целей. Ага! Он вошел!

По экрану прокручивался текст. Прошин подошел и встал за спиной Лэя.

– Сейчас я дам тебе дату и номер рейса. Прежде всего мне нужно истинное полетное время и содержание декларации груза. Потом я хотел бы точно знать, где самолет, который выполнял полет в интересующее нас время, находился в каждый следующий час в течение тридцати дней после этого. Понятно? Вот дата…

Триста девяносто секунд; и с каждой утекавшей секундой Сэнгстеру становилось все более не по себе. Он не мог охарактеризовать это чувство: «Покалывая кончики пальцев, в меня входит грех». Конец строфы, которую он цитировал по памяти, повис где-то за пределами сознания, словно смеясь над всеми попытками его мозга ухватить забытое. Он отвернулся от экрана, деловито просеивая всю скрытую информацию, и занялся изучением помещения, в котором они находились. Офис был очень небольших размеров. Вначале Сэнгстер осмотрел окно в глубине комнаты. За ним был балкон, о котором он слышал ранее. Сэнгстер приподнял окно на полдюйма, чтобы удостовериться, что оно не заперто. Оно не было заперто…

 
Покалывая кончики пальцев,
Вползает грех.
Отпирай…
 

На фасаде здания возле входа в офис было еще одно окно. Сэнгстер прошелся по коридору и, дойдя до конца, выглянул наружу. Он увидел деревья в городском саду напротив, машину, проезжавшую по улице, куда-то торопившихся двух молодых женщин. Где-то вдали настойчиво трубила сирена полицейской машины.

 
Отпирай…
 

Он заглянул в каждую из трех остальных комнат, затем в туалет и на кухню. Кухней ее можно было назвать с натяжкой: всего лишь раковина и розетка, а из вещей – чайник да буфет. Сэнгстер вернулся и застыл в дверном проеме офиса Лэя. Прошин что-то лихорадочно записывал, ежеминутно вскрикивая от радости. Он уже успел занять кресло Лэя. Тот стоял за столом, обхватив голову руками. Шум сирены то приближался, то удалялся.

– Великолепно! – выдохнул Прошин. Он выкроил секунду, чтобы оглянуться на Сэнгстера, возбуждение стояло в глубине его глаз, сверкавших как угольки. – Они поместили эту информацию в архив, как я и предполагал, но у Лэя есть приоритет. Чудесно!

 
Отпирай… кто бы ни постучал!
 

– Костя!

Русский с усилием оторвал взгляд от экрана:

– Что случилось? Ты не видишь, что я…

– Эта штука, то есть карточка, она не интерактивна? – Голос Сэнгстера вибрировал от напряжения. – Не сообщает ли она компьютеру, кто вошел в систему и о чем спрашивает?

Прошин уставился в пространство, и восторг на его лице сменился неуверенностью:

– Это возможно… Но технология настолько сложна, что… Кто бы ни вошел, кто бы ни открыл компьютер, машина обязана его идентифицировать! Даже если этот «кто-то» обладает шифровальной картой! Лэй, это так?

– Да. Этот компьютер связан с терминалом «Млечный Путь» в китайском посольстве.

– Что? – Прошин схватил китайца за плечи и начал трясти из стороны в сторону. – Почему ты не сказал нам об этом?

– А вы меня не спрашивали. – В глазах Лэя стояло странное выражение, граничащее с необъяснимым торжеством.

Сэнгстер ринулся в комнату. Когда Прошин обернулся к нему, Лэй воспользовался этой переменой в позициях, чтобы очутиться поближе к коридору.

– Ты слышал это? С какой стати гражданская авиакомпания станет подключать свой компьютер к главной базе данных китайской армии? Что за секреты они здесь оберегают?

– Да черт с ними! Если эту карточку ввели во внеурочное время, то есть ночью, не зазвенел ли звонок в каком-либо полицейском участке, а не только в посольстве?

– Да…

– Такое может случиться?

– Теоретически это…

– Может, может, может!

Внезапно отдаленный звук полицейской сирены перестал блуждать – он затих. Машина остановилась на Гросвенор-гарденс, и вращающаяся мигалка на ее крыше начала отбрасывать голубые всполохи на потолок в коридоре. Сэнгстер и Прошин выбежали из комнаты как раз в тот момент, как Лэй заметался, струсив. Они увидели его фигуру в этих всполохах: Лэй петлял, но бежал, закрыв лицо руками и набирая скорость. Вот он перешел на очень быстрый бег. Когда он врезался в стекло окна, его тело развернулось назад, а затем взметнулось вверх, как у водолаза, прыгающего с судна в воду.

– Стой!

Но предупреждение Сэнгстера запоздало. Прошин добежал до конца коридора и уже выглянул наружу.

Далеко внизу он различил что-то темное и бесформенное, распростершееся на тротуаре, а рядом – две фигуры в форме, которые переводили взгляды с тела вверх на торчавшего в окне Прошина и обратно…

– Бежим!

Они кинулись к окну в торце здания и через мгновение оказались на узком балконе. Туда же выходило и окно соседнего дома. Заперто, конечно, оно было заперто… Сэнгстер посмотрел вверх и вцепился в руку коллеги:

– За мной!

Сэнгстер уже встал на перила балкона и, подтянувшись, выбрался на крышу. Наклонился и подтянул Прошина к себе. Они стояли на узенькой полоске плоского пространства, а перед ними круто возвышалась крыша, крытая шифером.

– Туда, смотри!..

Костя проследил за его взглядом: если следовать вдоль кромки, не перебираясь через крышу, то в трех домах отсюда соединенных между собой… там виднелось что-то, какой-то участок пространства, не покрытого шифером. Они двинулись под открытым небом вдоль кромки крыши, переходя от одного дома к другому. То, что они увидели, было чердачным окном третьего дома. До него надо было добраться, ползя вверх по наклонному шиферу. Сэнгстеру это удалось, Прошин следовал за ним. Наконец руки Сэнгстера коснулись края окна. Ему удалось отвести щеколду. Рискуя сорваться назад к кромке крыши, он все же умудрился просунуть внутрь голову, потом плечи. Нижняя часть туловища оставалась снаружи. Усилием воли он втянулся в окно. Прошин, извиваясь, полз по шиферу. Сэнгстер протянул ему руку. Наконец Прошин приземлился на ничем не покрытый пол примерно в трех метрах ниже уровня окна, причем без единой царапины.

– Все нормально?

– Да. Скорее!

Сэнгстер и Прошин пробежали по чердаку и достигли выхода на лестничную клетку. Дверь была не заперта.

– Бежим!

Они скатились по лестнице с четвертого этажа, теперь уже не обращая внимания на производимый ими шум. На первом этаже выглянув из подъезда, они увидели в утреннем полумраке, как вращается перед входом в здание полицейская «мигалка», и бросились назад в глубь дома. Вот туалет. Окно здесь оказалось запертым. Прошин ударил по нему каким-то тяжелым предметом, который Сэнгстер не успел разглядеть. Они вылезли из окна, и американец всерьез забеспокоился о природе этого разбивающего стекла предмета.

Беглецы очутились в узком переулке на задах Гросвенор-гарденс. Слева оранжевым светом горели уличные фонари, справа тянулся забор. Они рванулись к щели в заборе. Когда до цели оставалось каких-то десять метров, дорогу им внезапно преградила взвизгнувшая тормозами белая машина. Сэнгстер бежал чуть впереди Прошина. Он обернулся и увидел, как Прошин вынимает откуда-то пистолет.

– Не надо! – Сэнгстер неожиданно лягнул партнера, но все же недостаточно быстро, чтобы упредить выстрел Прошина.

Пуля просвистела над машиной. Водитель, уже наполовину высунувшийся из салона, быстро отпрянул назад. Сэнгстер вскочил на капот и спрыгнул на дорогу с другой стороны. Прошин, менее ловкий, попытался обежать машину сзади, но наткнулся на офицера, преградившего ему путь. Сэнгстер рискнул оглянуться и вздрогнул, зажмурив глаза и закрыв уши в знак протеста против неминуемого выстрела и ненужной смерти. Очутившись на Гросвенор-гарденс, он услышал крики справа от себя. Первый отряд полицейских, прибывших на место происшествия, заметил его. Сэнгстер свернул влево и понесся к вокзалу Виктория, не чуя под собой ног. Тут какая-то машина, медленно ехавшая по улице, просигналила, и водитель с ужасным скрежетом переключил скорость, сделав резкий вираж. Сэнгстер оглянулся через плечо. Прошин бежал наперерез. Позади, как показалось Сэнгстеру, стоял, согнувшись пополам, полицейский, прижимавший обе руки к низу живота. Машина наскочила на бордюр не останавливаясь, задняя дверца распахнулась, и чьи-то руки втащили Сэнгстера внутрь. Он упал кому-то на колени. Секунду спустя на него сверху рухнул еще один человек, испустив тяжкий вздох. Машина рванула вперед.

– Я решил было, что ты отослал своих людей, – задыхаясь, выговорил Сэнгстер. Он едва высвободился из-под русского.

Прошин устроился рядом на сиденье и выдал длинную тираду в адрес Троцкого, рассмеявшегося при этом.

– У тебя есть жалобы? – спросил он. – Направь их, пожалуйста, послу. Нет, ну и дела: однако мы заранее знали, что вы облажаетесь, поэтому и кружили неподалеку. Можете не спешить с благодарностями.

Водитель, почти положив машину набок, обогнул Гайд-парк, и они помчались по Пикадилли. Вой сирен позади приближался.

– По-моему, ты обожаешь голых женщин. – Троцкий с улыбкой обратился к Сэнгстеру.

Тот, похоже, оживился; вполне возможно, что от перспективы побегать по Лондону от британских полицейских.

Шофер резко затормозил. Прошин вытолкал Сэнгстера из машины. Американца ослепили яркие многоцветные огни, вспышки света. Он увидел перед собой арочный вход, обрамленный розовыми лампочками. Прошин схватил его за руку и потянул за собой. Оба почти бежали по крутым ступенькам вниз. Там внизу оказалась дверь, которая распахнулась, обнажив за собой сгусток тьмы. Оттуда вдруг громыхнул оглушительный рок. Сэнгстер помедлил на пороге, оглянулся и рухнул в ближайшее кресло. Прошин дружески хлопнул его рукой по плечу.

– Что за черт?..

– Это мой клуб.

– Твой что?

– Мой клуб. Мы – в Сохо.

Где-то слева от Сэнгстера разбилась бутылка, затем последовал смачный удар кулака в чью-то кость.

– Тебе здесь понравится, – заверил его Прошин.

– А остальные?..

– В данный момент наши коллеги на пути в безопасное место и уже сменили номера на машине. Водитель очень опытный, не волнуйся. Его не поймают. Итак, давай-ка выпьем, расслабимся, а?

Сэнгстер уже отдышался. Ему хотелось сказать Прошину многое: например, как это русский осмелился привезти в Лондон пистолет, неужели он всегда работает в такой сумасшедшей манере, непродуманно… Как он собирается объяснить смерть Лэя своим хозяевам? Но усталость сковала его – из него словно выпустили воздух. Он расслабился так неожиданно и настолько полностью, что сказал только:

– А где же голые женщины?

До него донесся громкий радостный хохот Прошина, перекрывший шум драки, которая уже разгорелась в темноте где-то совсем рядом.

Глава 12

Диана, потрясенная, оглядывала прихожую перестроенного дома:

– Да она же огромная!

Кайхуэй улыбнулась, стряхивая воду с зонтика, и пригласила гостью:

– Проходи.

Она провела племянницу на кухню. Диана задержалась на пороге, убежденная, что стала жертвой собственной иллюзии. А может, все подстроено? Комната была больше примерно раза в четыре по сравнению с прежней. В ней горели лампы, стоял высокий синий холодильник, была электрическая плита, а рядом газовая горелка. Тут же огромный стол, а над раковиной краны. Под раковиной пристроилась маленькая стиральная машина. На тумбочке воцарился телевизор. Он работал! Конечно, качество цветного изображения оставляло желать лучшего, но это не так уж важно. Диана помнила эту кухню хуже, чем остальные помещения дома, хотя некоторые впечатления сохранились в памяти. В 1988 году здесь не было ни водопровода, ни электричества, ни телевидения. Она знала, что ее приезд в Чаян будет полон новых ощущений и воспоминаний. Но ничто не предвещало такого множества разительных перемен, которые произошли за прошедшие годы. Диана вдруг ощутила дрожь в коленях. Она подошла к столу и опустилась на стул. Силы оставили ее.

Дождь бушевал, начиная с того момента, когда автобус рано утром выехал из Чэнду, столицы провинции Сычуань. Она смотрела в окно, безуспешно пытаясь проникнуть взглядом за завесу дождя, лившего не переставая из серых низких туч.

Перед заходом солнца автобус въехал в деревню.

Она сразу же увидела, что в Чаяне произошли перемены. Саманные домишки, которые запомнились ей в прежний визит, почти исчезли, уступив место современным двух– и трехэтажным зданиям, крытым красной черепицей. Перед самым большим домом стояли несколько старых машин… Конечно, сюда уже проложили дорогу, и кругом возвышались опоры с электрическими и телефонными проводами. Когда она была здесь в последний раз, единственными опорами служили коромысла, на которых люди переносили тяжести. Но если деревня переменилась, то уж ее тетя и подавно. Кайхуэй запомнилась Диане пожилой, усталой крестьянкой с мозолистыми руками, вечно ходившей в одном и том же: мешковатые брюки и рваная куртка, давным-давно вылинявшие. Кто же эта стройная женщина со свежей химической завивкой, одетая в яркое цветастое платье? Раньше Кайхуэй была бедной, но гостеприимной, вымотанной, но деловитой. Теперь в ней появилось что-то новое, и Диана не могла определить, что же именно.

– Где Чжаоди? – спросила она, невольно выпрямляя спину. – Где она?

– Уехала на рынок вместе с Минчао. Они вернутся послезавтра.

Минчао – брат Кайхуэй и Джинни. Они с Чжаоди сыграли свадьбу как раз в то время, когда Диана вынуждена была жить в этой деревне. Она огорчилась, что родственников не оказалось дома.

– Простите, мисс. Меня зовут Линчу.

Удивленная Диана обернулась и увидела молодого человека, вышедшего из смежной комнаты. По его внешнему виду ему нельзя было дать больше восемнадцати, но лицо у него было суровое и какое-то взрослое. Белый бинт закрывал пол-лба и правый глаз; видимая часть черепа была выбрита до синевы, и создавалось впечатление, словно кто-то посыпал его голову пеплом.

– Боже мой! Что ты сделал со своей головой?

Молодой человек грустно улыбнулся:

– Я? Ничего. Это Народная вооруженная полиция.

Видя, что она не поняла, он продолжал:

– Я раньше жил в этой деревне. А мои родители все еще живут здесь. Я… Я был студентом в техническом училище номер три в Чунцине.

– Почему был?..

– Две недели назад несколько молодых учителей и некоторые студенты попытались вновь ввести декады политической борьбы. Полиция их разогнала. Многих арестовали. Я шел в училище, когда облава заканчивалась. В полиции посчитали, что я – один из вредных элементов, поэтому забрали и меня.

– А тебя избили?

Линчу кивнул.

– По крайней мере, меня хоть отпустили. Многие мои друзья все еще в тюрьме. Но я дал подписку о невыезде: я должен оставаться в своей деревне до тех пор, пока мне не разрешат ее покинуть. – Он кивком указал на Кайхуэй. – Тетушка попросила меня быть твоим переводчиком.

– Ты говоришь на хорошем английском.

– Да уж, неплохо. – В его реакции на оценку его заурядного перевода было нечто странное.

Кайхуэй прервала его, произнеся несколько слов на приглушенном китайском.

– Да, – ответил Линчу. – Сейчас мы сядем поесть. Вы, должно быть, очень устали, мисс…

– Диана. Меня зовут Диана.

Линчу не ответил. Он уже суетился, помогая Кайхуэй вынимать из электрической духовки двух огромных зажаренных кур. Диана с жадностью набросилась на еду. После ужина она помогла Кайхуэй убрать со стола посуду. К своему удивлению, она обнаружила, что в раковине полным-полно грязного белья.

– А почему вы не пользуетесь стиральной машиной? – спросила она.

Линчу подоспел ей на помощь.

– Воды нет.

– Но… – Дина беспомощно кивнула сторону кранов.

– Они никуда не подключены.

Диана обратилась к тете:

– У вас есть стиральная машина?

Линчу перевел вопрос, Кайхуэй гордо кивнула в ответ.

– Но нет водопровода?

Кайхуэй выслушала Линчу и снова кивнула.

– А также и в ванной наверху, – добавила она. – И в душе.

– Мне кажется, у меня шарики заходят за ролики.

Кайхуэй долго объясняла что-то. Линчу, улыбаясь, смотрел на Диану.

– Ваша тетя считает, что нам следует присесть и побеседовать поподробнее.

Они уселись за большой стол, Линчу расположился напротив Дианы. Кайхуэй принесла имбирного чая и, пока они потягивали пряный напиток, рассказывала. Она говорила долго, сопровождая свою речь все более оживленными жестами, и Линчу довольно часто комментировал тетушку звуками «м-м». Когда Кайхуэй наконец выдохлась, Линчу прочистил горло:

– Ваша тетя говорит, что она очень счастлива вас видеть, – начал он. – Но она огорчена смертью своей сестры. Она получила ваше письмо, так что ей известно, по какой причине вы оказались здесь. Она согласна с последним планом вашей матери. Она хочет, чтобы прах ее сестры был захоронен в деревенской усыпальнице.

По лицу Линчу трудно было судить, как он ко всему этому относится. Если даже он и презирал эти крестьянские предрассудки, то не подавал виду.

– М-м. Дальше: у Чжаоди и Минчао есть ребенок. Мальчик. Его зовут Юнцай. – Губы Линчу раздвинулись в не слишком характерной для него улыбке. – Сейчас он спит наверху. Но утром вы сможете его увидеть.

– Да, мы знаем. Пожалуйста, передайте Кайхуэй, что моя мать была очень рада этому.

Кайхуэй выслушала Линчу с отсутствующим взглядом и ничего не сказала.

– Это все хорошие новости.

– Правда? – Диана окинула кухню ироничным взглядом.

Однако Линчу либо не понял, либо не хотел понимать.

– Чаян изменился, – сказал он.

– У нас есть электричество, телефон, телевизоры. Производственная бригада работает очень хорошо. Земля здесь хорошая, плодородная. Каждый год мы можем выращивать по два урожая риса, а также кукурузу, дыни, разные фрукты, арахис, сладкий картофель.

– Когда я была здесь в последний раз, вы выращивали только рис.

– Да. Но сейчас у нас риса более чем достаточно, поэтому часть земли высвободилась. Здесь был… э-э-э… сяошоу. – Линчу поморщился и стукнул себя кулаком по лбу. – Ну, когда вы просите людей заявить, сколько они будут платить, ну все люди вместе…

– Аукцион?

– Ну да! Эта бригада приказала провести аукцион. Так как кое у кого в Чаяне есть много денег, – они накопили, – то эти люди купили самые большие участки.

Он хотел было продолжить рассказ, но Кайхуэй прервала его. Линчу любезно выслушал ее, а его незавязанный глаз непроизвольно моргал. Он вновь обратился к Диане:

– Она просит сказать вам, что у нее четырнадцать свиней.

– Ого!

– И еще она просит передать вам, что здесь опасно. Вы должны понять, что вам тут нельзя оставаться. – Он помолчал. – Вам может грозить здесь опасность.

– Опасность? Но… я же из этой семьи! То есть… разве не так?

– Да, и это богатая семья. А вы приехали из-за границы. Да и не похожи вы на китаянку. Эта деревня расколота. Тут существует две, нет, три… фрикции?

– Фракции.

– Ну да. Вы помните Вэйдуна?

– Того, что торговал самогоном, да? О-о… он еще держал бар.

– Да, это он. Сейчас он в тюрьме.

– За что?

– Вначале он и его семья жили очень зажиточно. Они скупали землю. Но он стал пить слишком много маотая. Потом он занялся носом.

– Чем, чем? – не поняла Диана. Она не догадалась, что Линчу спутал два английских слова «нос» и «бильярд».

– Простите… может, бильярдом, так? – Диана согнула руку в локте и изобразила удар кием.

– Вот именно! Правильно! Потом он слишком увлекся азартными играми, слишком. Он проигрывал. Он плохо играл в бильярд.

– Поэтому он стал продавать землю?

– Не сразу. Вначале он испробовал другой способ. Он покупал фильмы. Вы знаете… видеофильмы. И машину. Он показывает… показывал?., видео у себя дома за деньги, и многие люди платили… не только в Чаяне, но приходили и из других деревень. Потом он стал покупать плохие видео. Желтые видео.

Диана не слыхала такого термина, но догадалась о его смысле.

– Мы называем их голубыми фильмами.

– Возможно. – Он понизил голос и прикрыл рот ладонью так, чтобы только Диане были видны его губы. – Секс! – Он убрал руку. – Очень плохо! – громко сказал он. – Но люди все равно ходят и даже платят еще дороже.

– Тогда почему же он в тюрьме?

Линчу кивнул в сторону Кайхуэй, которая разразилась шквалом фраз на мандаринском диалекте. Линчу пришлось поднять вверх руки, чтобы заставить ее замолчать.

– Ваша тетя говорит, что у нее длинный язык. И… извините меня… это на самом деле так. Однажды она и Минчао были на рынке в Чунцине. Они встретились с друзьями. Они разговаривали… о Вэйдуне. Люди из общественной безопасности подслушали. Они приехали в Чаян.

Диана переводила взгляд с одного лица на другое – оба цвета желтого воска в этом резком неприятном «дневном» свете, – и вдруг до нее дошло, что переживает эта осажденная семья. Чаян был расколот пополам, а ее родичи внесли свой вклад в этот раскол и, может быть, даже послужили его причиной.

– Народная служба безопасности обнаружила многое в доме Вэйдуна. Не только видеофильмы. Еще и двести телефонов.

– Сколько-сколько?

– В то время в Чаяне не было телефонной связи – не то что сейчас. Вэйдун купил эти телефоны для того, чтобы, когда установится связь, продавать их односельчанам.

– Но разве это запрещено?

– Он купил их у одного чиновника, который расписался за них, и там была… э-э-э, я не знаю этого слова… да вы понимаете, ага, это была коррупция. Я правильно выразился?

– Ты хочешь сказать, этот чиновник брал взятки?

– Совершенно верно! Поэтому они арестовали этого чиновника. А потом взяли и Вэйдуна. Сейчас он в тюрьме, а семья Вэйдуна больше не разговаривает с нашей семьей. Часть людей в селе думает одно, а вторая часть – другое. Вы понимаете меня?

– Да, конечно. – И даже слишком хорошо, с унынием подумала она.

– Вэйдуну пришлось продать свою землю, – поколебавшись, добавил он. – Ваша тетя ее купила.

Линчу и Диана переглянулись, и он замолчал.

– Я не собиралась надолго задерживаться здесь, – медленно проговорила она. – Но я приехала сюда по делу, я… – Она приняла решение. – Прошу прощения, если это причинит беспокойство, но я не хочу уезжать сразу же сейчас. Это будет слишком похоже на бегство.

– Вы не сможете сделать это, даже если захотите. Следующий автобус будет через неделю.

Диана чувствовала себя подавленной. Было многое в Китае, что ей нравилось, кое-что она даже любила. Но никогда до сих пор в этой стране она не испытывала такого ощущения беспомощности и замешательства, оказавшись лицом к лицу с проблемами, не имеющими решения.