Текст книги "Свиток благоволения"

Автор книги: Джон Тренейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 34

Джин Сэнгстер не мог перестать дышать, это было у него врожденным, но он находил сейчас дыхание тяжким, изнуряющим занятием, потому что хотел умереть достойно.

Хотя способ для казни был выбран несколько необычный: пробежка трусцой на туманном рассвете по холмам, западнее Пекина, в компании русского агента и двенадцати китайских солдат. Они держали постоянный ритм, труся по мокрой траве навстречу бритвенно-тонкому малиновому диску, уже начавшему подниматься над горизонтом. Воздух был прохладен и свеж, а темп бега невысок: лишь першенье в глотке и та проблема, что он должен заполнять воздухом легкие, портила то, что при других обстоятельствах сошло бы за приличную утреннюю пробежку.

Когда офицер выбросил руку, его подчиненные свернули влево, направившись к березовой роще на пригорке сбоку от тропы. Сэнгстер посмотрел на Прошина. На лице русского ничего не отражалось. Он выглядел изнуренным и потрепанным, но ведь оба они брились в последний раз довольно давно. Может, он тоже вспоминает сейчас другие рассветы в учебном лагере, веселые пробежки по выходным в сосновых лесах под Москвой?

Офицер вздернул подбородок и закричал – слова вылетали в воздух в такт бегу. Солдаты слева от Сэнгстера ответили, захлопав по ложам своих винтовок, потом припев подхватила цепочка, бегущая справа. Сэнгстер не смог разобрать слов.

Сэнгстер, вздрогнув, еще раз кинул взгляд на Прошина. Русский ухмылялся. Заметив, что Сэнгстер смотрит на него, он сжал кулак и кивнул головой.

– Тра-та-та, – заорали они хором.

Офицер удивленно повернул голову и ухмыльнулся. Потом он показал им большой палец. Сэнгстер подумал, что, имей он право выбора, он предпочел бы, чтобы его расстреляли именно китайцы.

– Вот мы и прибыли, – пробормотал Прошин. Сэнгстер огляделся. По другую сторону березовой рощи начинался уклон, спускавшийся к озеру. Гладкая поверхность воды в косых бледных лучах восходящего солнца походила на тусклую жесть. На берегу стоял армейский грузовик. Для их тел. Мертвецы не могут бегать трусцой…

– Как у тебя все прошло, старина?

– Отлично. – Рот Прошина скривился в грустной улыбке. – Они даже не пытали меня. Если не считать того, что мне не давали курить мою трубку. А у тебя?

– Ничего. Ни одного вопроса не задали.

– Не дали возможности проявить мужество.

– И кое-чего другого, гораздо лучшего…

Но тут Сэнгстер увидел кое-что другое, что не совсем соответствовало его предчувствиям.

За грузовиком – до этого момента его не было видно – оказался старомодный китайский чайный домик, выходивший на причал, выдававшийся в озеро. Все три двери были закрыты, но на широкой террасе стояли несколько низких квадратных столиков, на которых были расставлены чайные чашки и вазочки, будто хозяева ожидали гостей. Перед чайным домиком два пожилых китайских джентльмена занимались утренней гимнастикой.

Офицер скомандовал остановиться, и, пока солдаты стояли, опершись на свои винтовки, пленники опустились на землю, переводя дух. Оба китайских джентльмена закончили зарядку одновременно. Один из них поднялся по ступеням на террасу чайного домика, а второй направился к вновь прибывшим с таким выражением лица, что оно могло бы сойти за гостеприимную улыбку.

– Мистер Прошин. Мистер Сэнгстер. Прошу прощения. Я совсем не говорю по-русски. А мой английский весьма посредствен, как вы сами можете видеть. Я знаю, что вы оба говорите по-китайски. Не могли бы мы поговорить на путунхуа, пожалуйста?

Они уставились на него. Какое-то мгновение смысл сказанного не мог уловить ни один из них. Потом Сэнгстер неуклюже поднялся, секундой позже то же самое сделал и Прошин.

– Да. Ши дэ.

– Пожалуйста, заходите.

Старик провел их по ступеням к центральным дверям и, толкнув, распахнул их. Когда Сэнгстер поставил ногу на порог, его глаза расширились. Мгновение назад у него скрутило желудок, теперь его начали мучить газы.

Второй китайский джентльмен стоял спиной к зашедшим, рассматривая серию фотоснимков, разложенных на столе. Каждый отпечаток был выполнен с большим увеличением, но качество фотографий от этого не пострадало.

Русский и американец будто снова оказались внутри «Боинга-747».

– Мы проявили вашу пленку. Надеюсь, вы не обиделись. Хорошие снимки, не правда ли? Принимая во внимание обстоятельства, при которых они были сделаны, я должен поздравить вас обоих. Отличная работа.

Сэнгстер развернулся, чтобы увидеть лицо говорившего. В его выражении не было никаких следов насмешки.

– Мне очень жаль, что вы оба должны теперь покинуть нас. Я хотел бы пообщаться с вами подольше.

Услышав это, Сэнгстер начал все понимать. Это должно произойти скоро. Но почему они все еще не сделали это? Он знал. Они думали, что, если протянут с этим достаточно долго, он потеряет контроль над собой, начнет плакать, потеряет лицо. Ну нет, они не дождутся. Какого черта им просто не взять и не покончить с этим?

– Пойдемте выпьем по чашечке чаю.

Китаец, изучавший снимки, услышал приглашение и отвернулся от стола с фотографиями, потирая руки. Он одарил пленников улыбкой и кивком одобрения. Сэнгстер посмотрел на Прошина. После долгой паузы оба вышли наружу. Офицер, командовавший конвоем, раздал чашки с горячим чаем. Сэнгстер взял протянутую ему чашку, но она была слишком горячей, и его рука дрогнула. Он мысленно обругал себя и подумал, заметил ли это Прошин.

– Вы хотели бы взять с собой и отпечатки, или вам будет достаточно негативов?

Сэнгстер пристально осмотрел хозяина. Говоривший был в очках и казался на год или два старше своего товарища, который еще не произнес ни слова. Хозяин посмотрел на своего гостя с насмешливой улыбкой, будто на самом деле ожидая ответа на свой вопрос.

– Прошу прощения за мою назойливость, но у нас сегодня на самом деле очень много дел. Да, я совсем забыл представиться. Это маршал Ван Гоин, начальник штаба Народно-освободительной армии Китая. А меня зовут Сунь Шаньван. Я возглавляю Центральное управление разведки, также известное вам, как я полагаю, под названием подразделение «Маджонг».

Оба проигнорировали услышанное и лишь смотрели на китайца с таким видом, будто подозревали, что говорят с лунатиком, но не до конца уверены в этом.

– Вот это для вас, здесь все написано, – сказал Сунь Шаньван.

Он подался вперед, и Сэнгстер увидел, что в центре стола лежат два белых картонных прямоугольника. Сунь взял их и протянул своим гостям.

– Это своего рода визитная карточка. Думаю, я раздал их уже несколько сотен. А вы как думаете?

Сэнгстер переводил взгляд с визитки на старика, тщетно пытаясь уяснить смысл происходящего.

– Надеюсь, тут все достаточно понятно написано… Я велел напечатать их иероглифами, а также на пинъиньском алфавите… Вот телефонный номер, вот телекс… факс. В прошлом с вашими организациями было трудно иметь дело. Частично в этом виноваты мы сами: мы слишком интенсивно трудились, чтобы обеспечить свою неуязвимость. Но теперь нам пора заняться многими делами… – Старик прервал свою речь, заметив, что его аудитория ничего не понимает. – Что-то не так? – поинтересовался он.

Наконец Сэнгстер смог что-то произнести.

– Что это за шутка? – прохрипел он.

– Шутка?

– Мы же шпионы. Мы взорвали один из ваших самолетов. Вы доставили нас сюда для того, чтобы расстрелять, ведь так? А теперь вы…

– Расстрелять вас?! – Два китайца обменялись веселыми взглядами, а потом закатились искренним хохотом. – И что хорошего нам это даст? – спросил Сунь, вытирая слезы. – О самолете можете забыть: если бы его не взорвали вы, то это пришлось бы сделать нам самим. И еще: «Мертвые не рассказывают сказок». Так, кажется, говорят у вас на Западе?

Ван заговорил впервые за время встречи.

– А мы хотим, чтобы вы рассказали сказку, – ободряюще заметил он. – В вашей смерти для нас нет никакой пользы. Поэтому пейте чай, пока он не остыл, и слушайте…

Уоррен опустил бинокль и тряхнул головой.

– Чего бы я только не отдал, чтобы прямо сейчас оказаться на нем, – проворчал он, и Саундерс кивнул.

Двое мужчин стояли на мостике буксира, глядя на затянутый туманом обширный эстуарий[3]3
  Эстуа́рий (от лат. aestuarium – затопляемое устье реки) – однорукавное, воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря. Прим. ред. FB2


[Закрыть] Жемчужной реки. Видимость была плохой. Объектом их внимания явилось судно на подводных крыльях, принадлежавшее «Стейтвинг», медленно двигавшееся в поле их зрения слева направо, приближаясь к концу своего маршрута от Коулуна до Кантона. Судно шло медленно, его форштевень едва вспенивал гладкую поверхность красной илистой реки. Через несколько минут оно оказалось на траверсе последнего из группы островов и вышло из Линдин-Ян. Теперь его капитану предстояло выполнить проход через перегруженные подходы к терминалу Чжоутоудю. Однако задолго до этого оно исчезло из вида в мягком утреннем тумане, накрывшем море, словно хлопчатобумажным одеялом.

– Хотелось бы надеяться, что эта мысль была верна, – пробормотал Саундерс.

Его лицо отражало беспокойство, именно так, заключил Уоррен. Потому что они стояли пришвартованные напротив Сунгана, в устье одной из мириадов проток, там, где Западная река превращалась в собственно эстуарий, и их отделяло от безопасности, то есть от территориальных вод Гонконга, еще слишком много миль.

Они дожидались сменного буксира. Когда он прибудет, они передадут караван новому капитану, который поведет его назад в Кантон на разгрузку, если не произойдет что-нибудь непредвиденное. Уоррен посмотрел на часы. Десять утра. Программа «Свиток благоволения» начнет действовать меньше чем через полчаса. Он страстно хотел убраться отсюда.

– Где же он?

Однако прежде чем Ллойд успел что-нибудь произнести в ответ, рулевой прокричал:

– Приближается катер. Флаг таможни. Черт, он не один, они выглядят как сторожевики.

Уоррен снова схватил бинокль.

– Дерьмо! Идут прямо на нас…

– Господи, помоги! – Двое мужчин уставились друг на друга. – И что же нам делать? – Уоррен прикусил губу.

– Может быть, их интересуем вовсе не мы.

Но это было не так.

Том Юнг назначил селекторное совещание ровно на пятнадцать минут одиннадцатого. Он подождал, пока включатся все члены Клуба, потом откашлялся:

– Думаю, джентльмены, сначала нам следует сверить часы. – Он посмотрел на старинные стенные часы над дверью. – Когда я скажу «есть», это означает, что сейчас ровно десять пятнадцать. Три, два, один… есть. В десять тридцать я включу «Благоволение» в сеть. После этого все замкнется на нее. Проверьте, чтобы ваши компьютеры были подготовлены. Вопросы?

Вопросов не было.

– Очень хорошо. – Том помолчал. Он хотел произнести что-нибудь подходящее для этого случая, но время шло, а у всех было много дел. – Тогда удачи всем нам! – выдавил он.

В десять двадцать три он отпер свой личный сейф и достал дискету, на которой была записана программа, созданная «Дьюкэнон Юнг электроникс» и полученная от его сына этим утром. Он положил ее в кейс, потом спустился на лифте пятью этажами ниже, где его ждал директор департамента информационных технологий. Они вместе вошли в главный зал вычислительного центра и подошли к огромной электронно-вычислительной машине коллективного пользования. Том молча протянул дискету директору, с улыбкой прочитавшему надпись на ярлыке.

– Так это и есть, наконец, знаменитый «Свиток благоволения»? Мы обычно называем наши программы попроще.

Том посмотрел на стенные часы. Десять двадцать восемь.

Следующие две минуты тянулись очень долго. Он выглянул в окно, пытаясь мысленно представить себе потоки информации, растекавшиеся к восемнадцати главным компаниям колонии. Их должно было быть девятнадцать, но со смертью Камнора… Он нахмурился. Почему его джонка взлетела на воздух с таким грохотом?

Он снова посмотрел на часы. Для девятнадцати крупнейших торговцев Гонконга время наконец истекло.

– Запускайте ее.

Машине потребовалось девять секунд, чтобы рассортировать различные команды. Первое, что он сделал после этого – объединил компьютеры членов Клуба и подключил их к гонконгскому эквиваленту системы ЧЭПС. Потом и то, и другое было соединено с системой СВИФТ. Система ЧЭПС, то есть автоматизированная система безналичных расчетов между главными банками служила средством, с помощью которого банки прогоняли за день друг другу миллиарды фунтов стерлингов. СВИФТ – всемирная служба передачи коммерческих сообщений – могла расширить сферу осуществления операции по перекачке денег на весь земной шар. Не далее как в 1987 году было рассчитано, что эти две системы, если спарить их одну с другой, могут позволить выкачать все деньги из Англии за пятнадцать минут. Для перевода всех денег восемнадцати крупнейших компаний Гонконга в другие, более безопасные места, требовалось гораздо меньше времени.

Три банка-участника плана «Благоволение» входили в отдельную категорию. Они оставили себе существенные суммы для выполнения срочных обязательств перед клиентами. В то же время гарантийные резервные фонды, достаточные для выполнения строгих требований властей, были переведены как резервы по депозитным вкладам; без выполнения этой предосторожности они не смогли бы продолжать работу. Однако, как только эти условия осуществились, картина изменилась: с этого мгновения и впредь банки превратились в филиалы, управление которыми осуществлялось теперь из какой-нибудь другой точки на глобусе.

Через некоторое время Том устал от созерцания крутящихся бобин. На одиннадцать пятнадцать у него было назначено заседание Совета директоров.

Но сначала он хотел убедиться, что отгрузка золота осуществляется как положено.

Он спустился на лифте на первый этаж и вышел к одному из боковых выходов, где бронированный автофургон уже подали задом к погрузочной рампе подземного хранилища. Том встал между вооруженными охранниками и увидел, что погрузка началась. Его удивило, что фактически металла немного, но, вообще говоря, если собрать в одно место все добытое когда-либо золото, оно даже не заполнит собора Святого Павла. Для запасов иностранной валюты времени потребовалось больше. Но даже в этом случае, когда он отправился обратно наверх в зал заседаний, где его ждал сын, процесс погрузки уже почти закончился.

– Тебе ведь в жизни скучать не приходится, а?

Саймон, улыбнувшись, кивнул. Он думал, что на этом разговор на эту тему и завершится, и порядком удивился, когда отец подошел к нему и положил руки ему на плечи.

– Ты хорошо выглядишь для человека, которого пытали.

– Питер Рид прибыл на место очень быстро. Благодаря Цю.

– А, да. Замечательная личность!

– Он спас мне жизнь. И дискету. Камнор послал Леона взять ее, но он тоже должен был уйти на джонке, как мне кажется. Мне будет нелегко примириться с его смертью. Так много смертей…

– Хватит страдать, это просто трата времени. – Том убрал руки, его тон изменился. – Есть ли новости о Диане?

– Никаких.

– И что ты намерен делать?

– Продолжать, конечно.

Том посмотрел на сына и встретил ответный неумолимый взгляд.

– Отлично. Так, пусть все заходят. А-а, джентльмены…

В приемной ожидали трое директоров вместе с адвокатами и членом городского суда Гонконга. Присутствие последнего было необходимым условием соблюдения устава Корпорации, в котором говорилось, что сертификаты паев учредителей не подлежат трансферу, если документ о передаче не засвидетельствован судьей. Том и Саймон быстро оформили переход своих паев к компаниям, зарегистрированным в Сингапуре, а потом Том и члены Совета директоров также быстро оформили переход всех обязательств банка, его уставного капитала, активов и фондов к фирме, которая называлась «Тихоокеанская и Кантонская банковская корпорация (Сингапур), лимитед». Том подписал протокол заседания Совета директоров. Это тоже заняло не много времени.

– Добро пожаловать в Сингапур, джентльмены! Алан, не будешь ли ты любезен отослать все это по факсу в филиалы?

Алан Сэндитон был личным адвокатом Саймона Юнга, и в этом деле также представлял интересы Корпорации. Когда он выходил, в коридоре Тома ожидал один из «мальчиков».

– Прибыл пакет от «Бредбери Уилкинсон», – сказал он.

– Занесите его внутрь.

Том подождал, пока дверь за охранником закроется, и вскрыл пакет, сломав сургучные печати.

– Ага… корректура первой страницы…

Саймон заглянул через плечо отца и присвистнул.

– Быстро.

– Неплохо. Уведомления персоналу, письма клиентам… кредиторам… объявление о закрытии в «Газетт»… да, все на месте. Если учесть, что до десяти тридцати, пока программа «Благоволение» не вышла на автономный режим работы в реальном масштабе времени, все это было еще закодировано, то да, это кажется замечательным результатом. Но так и работает сфера услуг в области печати, защищенной конфиденциальной информации. Я предполагаю, что…

Звук турбин самолета, пролетевшего низко над крышами, заставил его прерваться. Все присутствовавшие в комнате инстинктивно пригнули головы, а потом повернулись к окну. Над крышами, заходя на посадку в Кай Так, скользил гигантский самолет, отблески солнца от его хвоста, окрашенного в желто-голубые фирменные цвета «Стейтвинга», ударили им в глаза.

– Так это тот самый крупнейший в мире реактивный транспортник… Ну что ж, мы не можем обвинить Уоррена в недооценке наших запросов. Как эта штука называется, кто-нибудь знает?

Ему ответил Саймон.

– Это «Супер-Гуппи».

Том фыркнул и посмотрел на часы.

– Когда вы сделаете сообщение персоналу?

– Старшим управленцам уже сообщили об этом за завтраком. Остальных уведомят после ленча.

– Все то же самое и здесь. У всех после ленча настроение поднимается, да и меньше отговорок для отлучки, чтобы сделать частный телефонный звонок. – Том хрюкнул. – Это цинизм, конечно, но так оно и есть. Что с ведущим персоналом?

– Отбывает этим утром. Я зарезервировал несколько мест в этом летающем цирке Уоррена, просто на всякий случай.

– Так и следовало сделать. – Том снова посмотрел на часы. – Кай Так закрывается для коммерческих рейсов через четырнадцать минут.

– И каким предлогом они воспользовались?

– Сбои в работе компьютера, контролирующего воздушное движение. Что в какой-то степени соответствует действительности: «Благоволение» скоро включится в гонконгскую систему управления воздушным движением и вызовет в ней больше чем сбои. Так, а теперь прошу меня простить…

– Да. Всем нам до половины четвертого надо провернуть кучу дел.

– Некоторые из них приятные, некоторые не очень. – Том помолчал. – Я собираюсь сейчас встретиться со всеми «мальчиками».

Саймон остановился, держа руку на ручке двери, и уставился на отца.

– Зачем?

Том не ответил, и Саймон сделал пару шагов обратно.

– Зачем, во имя Господа? Все эти годы ты презирал китайцев, высмеивал их, обходился с ними, как с грязью…

– Я знаю.

– Так зачем?

Том холодно посмотрел на сына.

– Потому что я должен сделать это, – сказал он наконец. – Доброго утра тебе, Саймон.

Когда Саймон шел к лифту, он натолкнулся на Алана Сэндитона, шедшего ему навстречу с выражением озабоченности на лице.

– В приемной твоего отца уже полно журналистов. Кто-то пронюхал, что на контейнерном терминале Куай-Чун идет погрузка золота.

– Я удивлен, что им потребовалось так много времени на это. – Саймон был спокоен. – Утечки были просто неизбежны, особенно после событий прошлой ночи. – Он бросил взгляд на часы. – Самолет Уоррена будет грузиться на Чек-Лэп-Кок. Тебе лучше отправиться туда, я полагаю.

– Что Диана?

– Ничего.

– И что ты собираешься делать?

– Я собираюсь делать то единственное, что могу в данных обстоятельствах. – Саймон нажал кнопку «вниз». – Я собираюсь ждать.

В Пекине день выдался жарким. К полудню Сунь Шаньван уже чувствовал себя вымотанным. Но это не беспокоило его: по крайней мере, теперь в конце туннеля уже виден свет.

– Значит, капиталисты наконец уходят, – медленно сказал он.

– Да. – Голос Ван Гоина на другом конце линии прозвучал отдаленно, будто говоривший держал трубку на расстоянии ото рта. – Вы хотите, чтобы я что-то предпринял по этому поводу?

– Тебе нечего предпринимать. Произошло именно то, чего мы и опасались. К обеду они выкачают из Гонконга всю кровь, до капли. А что нового у вас?

– Все хорошо. Со мной уже связывались.

– Что, уже? И Москва…

– И Вашингтон, да.

– И что же?

– Что… Как мы и ожидали, они сердятся. И Сэнгстер, и Прошин сделали предварительные доклады по телефону. Было достаточно брюзжания по поводу проверки и подтверждения, но ясно, что и Америка, и Советский Союз признают у нас наличие технологии производства лучевого оружия, не уступающей их собственным. Я все объяснил им о нашем сумасшедшем друге и принес свои извинения.

– Они поверили тому, что вы им рассказали?

– Ну, русские уже привыкли к генеральским выходкам, и в любом случае это не их спутник сбили, так что в этом плане проблем нет. В Пентагоне по-другому смотрят на эти вещи, но они проглотят это. – Он хмыкнул.

– А что им еще остается делать!

Сунь смаковал довольное шипение Вана, раздавшееся на другом конце провода. Вообще говоря, это было единственное признание его заслуг, которое могло доставить ему удовольствие. Этого было более чем достаточно.

– Так, значит, путь свободен? – наконец спросил Ван.

– Если армия лояльна и контролируема…

– Конечно, конечно!

– Тогда путь свободен. Гоин, есть одно слабое звено, которое довольно сильно беспокоит меня. У тебя есть кто-нибудь сейчас под рукой?

– Для чего?

Сунь взял в руки доклад, лежавший на самом верху стопки документов на его столе.

– Девушка проследовала через Хэчи, мы получили подтверждение. Принимая во внимание все, что там произошло, мы не можем ее выпускать. Особенно сейчас, когда я изо всех сил стараюсь подать нас остальному миру как цивилизованный народ. Потом этот Линь, человек, на которого было совершено нападение, чей сын был убит, помнишь?..

– Я помню.

– Он дал полиции описание, которое подходит Диане Юнг. Более того, ей и ее друзьям, похоже, удалось ликвидировать нашего «культурного» коллегу, ты понял, о ком я говорю?

– Да. Но каким образом…

– Хороший вопрос. Определенные фракции будут недовольны, когда узнают о телах, все еще плывущих по реке при всеобщем обозрении. Нам нужен козел отпущения. Убийца-иностранка прекрасно подойдет для этого.

– А что насчет американцев с каравана барж?

– Не надо их впутывать в это. Я так стараюсь подружиться с Америкой…

– Так что я должен сделать?

– Захватить моего человека Чан Пина… и Диану Юнг тоже. Используй любые средства, только не доводи дело до объявления войны. Избавь меня от них.