Текст книги "Бегство мертвого шпиона"

Автор книги: Джон Сток

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 40

Так сильно Пола Майерса не били со школы, где он был постоянным объектом для издевательств. Он мог еще стерпеть боль в сломанном носу, но при ударе у него слетели очки. Они отняли у него очки, полностью лишив зрения. Затем нападавшие подобрали очки и ради шутки бросили их Майерсу на капюшон.

Хруст очков, раздавленных чьей-то ногой, причинил ему больше боли, чем второй удар, который рассек ему губу, как переспелую виноградину. Майерс упал, сжавшись в комочек, но его это не спасло. Нападавших было как минимум трое. Они стали бить его по спине. Их удары были точны, его били прямо по почкам. Майерс никогда не умел постоять за себя в драке.

После того как Филдинг высадил его на Трафальгарской площади, Майерс слонялся из одного бара в другой, надеясь утопить в выпивке свои воспоминания о Лейле. К тому же ему было негде остаться на ночь (друг в северном Лондоне, у которого он якобы собирался переночевать, был всего лишь вымыслом). В девять часов утра Майерс брел через Сент-Джеймсский парк. Неожиданно перед ним затормозил фургон с включенными проблесковыми маячками. Это была обычная уборочная машина, но выпрыгнувшие из кузова люди явно не собирались сгребать листья.

Поездка заняла около пятнадцати минут. Он не знал, куда его везут, лишь услышал, как внезапно рев мотора стал гулким, словно они заехали в гараж. В тот же момент фургон остановился. Он решил, что за этим стояла Лейла, после того, как он узнал о ее предательстве, он винил Лейлу во всех своих бедах.

Двери фургона раскрылись, началось избиение. Его сбросили на холодный бетонный пол. Падение должно было причинить ему серьезную боль, но он ничего не почувствовал. Он был так пьян, что едва ощущал удары. Он даже не узнал голос Харриет Армстронг, когда она приказала нападавшим остановиться.

Трое рыбаков плыли в своей пятнадцатифутовой деревянной лодке. Справа по борту, в двухстах ярдах от них они заметили тонущего белого человека. Хозяин велел своему сыну направить лодку к нему, чтобы подобрать пострадавшего. Это был не первый и не последний турист, которого они спасали. Обычно они были либо пьяны, либо накачаны наркотиками. Его двоюродный брат жил в Гоа и говорил, что там дела обстояли еще хуже. Но от людей с Запада была и своя польза. Они любили устраивать пикники на пляже и покупали свежего тунца, которого он вылавливал в море и продавал в три раза дороже, чем на рыбном рынке Гокарны.

Рыбак подумал, что этот человек был совсем не в себе, пока они вместе с сыном затаскивали его тяжелое тело в лодку. Он отправился купаться в одежде. Когда белого человека положили на дно лодки, рыбак наступил ему на живот. Мужчина застонал и выплюнул немного соленой воды.

– Возможно, он остановился у Шанкара, – предположил хозяин лодки.

Марчант очнулся на рассвете, на мгновение ему показалось, что он лежит в своей детской комнате в Тарлтоне. В полудреме он нащупал тонкий матрас и вспомнил о том времени, когда они с Себастьяном спали на полу в палатке, которую раскладывали у себя в комнате. Но когда его глаза привыкли к зареву рассвета, он понял, что над головой у него был не брезент палатки, а москитная сетка.

Он знал, что ему очень повезло, раз он остался в живых. Борьба со стихией напрочь лишила его сил и стерла все воспоминания. Он не помнил, как его спасли, но смутно припоминал, как отнесли в эту маленькую комнату. Голос Шанкара – владельца кафе – убедил его, что он не на борту американского фрегата.

На дрожащих ногах он вышел наружу и огляделся. Вокруг не было никого, кроме коров, которые стояли между кафе и морем, да одинокой фигуры йога, сидящего на корточках вдалеке. Море было спокойным, волны с легким шуршанием бились о берег. Затем он увидел угловатые очертания фрегата, который по-прежнему стоял в двух милях от берега, но теперь отплыл немного в сторону. Марчант понял, что должен сегодня же отыскать Салима Дхара.

Марчант откопал из песка свой кошелек и встретил Шанкара у входа в кафе. Он чистил ножом скорлупу кокосовых орехов, чтобы потом срезать верхушку и вложить в орех соломинку. На столе в ряд уже стояло несколько таких орехов с соломинками. Ночью из воды на берег вытащили бирюзовую рыбацкую лодку, ее положили на песке рядом с пластиковыми стульями кафе. Под острым носом лодки белой краской было написано ее название – «Бхарат». [23]23
  На языке хинди – Индия.


[Закрыть]Лодка показалась Марчанту смутно знакомой.

– Кого я должен благодарить за мое спасение? – спросил Марчант, садясь рядом с Шанкаром. – Ее хозяина? – Он кивнул в сторону лодки.

– Он сказал, что вам не стоило плавать в одежде.

– Я должен найти одного человека. Брата Салима.

Шанкар на мгновение перестал чистить очередной орех, но затем продолжил свою работу.

– Помогите мне отыскать его, – попросил Марчант, глядя на его нож. Он понял, что обратился к нужному человеку.

– Так вот почему вас разыскивает полиция.

– Вы поможете мне?

– Лодка уходит после завтрака.

– На пляж Шанти?

Шанкар встал, сунул орех в руку Марчанта и пошел прочь.

– Завтракайте. Вы задаете слишком много вопросов.

Глава 41

Филдинг поднес флейту к губам и начал играть Сонату фа минор Телемана. Он давно уже не оказывался у себя дома посреди рабочего дня. Это напомнило ему школьные годы, когда однажды его наказали и заперли в изоляторе, пока остальные ученики занимались в классах. Когда шофер высадил его у бокового входа, на Долфин-сквер было на удивление многолюдно. Город оживал: клерки покидали свои дома и направлялись в офисы.

Шофер спросил, стоит ли подождать его, и Филдинг заколебался. Он понимал, что шофера интересовало не то, как долго будет отсутствовать Филдинг. Он усомнился, что ему вообще теперь понадобится служебный «ренджровер» шефа МИ-6. В конце концов Филдинг велел водителю возвращаться в офис. Играя первые ноты сонаты Телемана, Филдинг задумался, он пытался найти причину, по которой стоило вернуться в Леголенд.

Судьба одного из самых влиятельных людей на планете могла оказаться в руках человека, который работал на вражеское государство. Как жаль, что он не смог этого предвидеть. Вскоре будущее всего мира повиснет на волоске. Но теперь эту проблему должны были решать Стрейкер и Спайро, а также Армстронг и Чедвик. Они сговорились у него за спиной и заставили Лейлу играть против него, теперь им приходилось пожинать плоды своего заговора.

Филдинг представил американцам все сведения, которыми он обладал, но этого оказалось недостаточно. В ЦРУ сказали, что все улики были косвенными. К тому же Лейла была на особом счету у американцев, ведь она спасла жизнь американского посла. В ЦРУ не хотели, чтобы ее представляли как иранскую шпионку, особенно неприятно им было слышать это от изрядно скомпрометировавшего себя шефа британской разведки, который никогда не отличался особой лояльностью к ЦРУ.

Теперь они арестовали Майерса – невинного человека, который поступил по совести. МИ-5 обвинила его в крупной утечке секретной информации, этого было вполне достаточно для возбуждения дела. Лейлу допросят в качестве свидетеля, и она подтвердит, что Майерс делился с ней конфиденциальными сведениями в ночь перед марафоном. Филдинга также должны были вызвать на слушания, чтобы он объяснил, почему Майерс вынес из Челтнема расшифровки телефонных разговоров.

Прошло некоторое время, прежде чем Филдинг понял, что звонит телефон. Его номер знали лишь несколько человек. Филдинг подошел и взял трубку. Звонила Энн Норманн.

– Маркус? – спросила она. Никогда прежде она не называла его по имени.

– Энн? – Он также никогда не позволял столь фамильярного обращения к ней.

– Один человек очень хочет поговорить с вами. Он сейчас в Индии.

– Кто это?

– Это Дэниель. Дэниель Марчант.

Лодка уплыла после завтрака, как и обещал Шанкар. Марчант встретил ее хозяина у входа в кафе и вместе с ним дошел до кромки воды, где сын рыбака укладывал на нос лодки моток голубой рыболовной сети. Хозяин был полным, веселым человеком с гордо выпирающим брюшком. Скоро он уже шутил с Марчантом по поводу неприятных событий прошлого вечера.

– Вы покачивались на воде, как огромная медуза, – сказал он, похлопав его по спине.

Однако их смех стих, когда Марчант кивнул в сторону двух рыбаков, куривших самокрутки. Они вышли из тени кокосовых пальм, росших в конце пляжа, и направились к лодке. По их бесстрастным лицам он понял, что эти люди пришли, чтобы отвезти его к Дхару. Они молча смотрели, как хозяин и его сын с помощью Марчанта пытаются спустить лодку на воду. Как только лодка оказалась на плаву, они забрались на борт, игнорируя предложения сына помочь им. Хозяин бросил на Марчанта встревоженный взгляд, завел двигатель и направил лодку к мысу.

Взглянув на горизонт, Марчант облегченно вздохнул – американский фрегат исчез. Он посмотрел на море, на каменистый берег и на холмы за ним, на одном из которых была установлена мачта со спутниковыми тарелками и антеннами. В прежние времена ее присутствие на фоне природы и старинной архитектуры огорчило бы Марчанта. Однако он понимал, что в современной Индии они были повсюду, а в тот день вид ее красно-белых полосок даже вселил в него некоторое чувство уверенности.

Двадцать минут спустя Марчант заметил маленький пляж, склон холма был усеян хижинами, построенными из латеритного кирпича. Ему показалось, что он заметил на пляже пару белых людей, но рыбак по-прежнему плыл вдоль берега. Если бы не двое молчаливых стражей позади него, Марчант смог бы насладиться свежими морскими брызгами и ярким солнцем, но эти похожие на каменные изваяния люди служили ему постоянным напоминанием о том, что ждало его впереди.

Примерно через час хозяин наконец-то повернул румпель и направил лодку к берегу. Его сын выскочил первым и вытащил лодку на берег. Марчант спрыгнул в лазоревую воду и направился к берегу, двое рыбаков следовали за ним. Они приплыли в маленькую бухту ярдов пятьдесят в длину. С двух сторон ее окружали каменные утесы. В глубине пляжа стояла старая хижина из досок и плетеных пальмовых листьев. В тени кокосовых пальм висело несколько гамаков. Вывеска, раскрашенная в цвета индийского флага, гласила: «Пляжное кафе Шанти». Поблизости не было ни одного европейца, похоже, туристы не останавливались в этом месте. Когда Марчант огляделся, двое мужчин толкнули его вперед, показывая, что он должен идти дальше.

Он последовал за ними к хижине и вошел в нее. Внутри был маленький стол, какой-то мужчина стоял к ним спиной и разговаривал по мобильному телефону. Он ненадолго обернулся и взглянул на Марчанта, тот заметил, что незнакомец держал в руке сигарету. Затем мужчина тихо продолжил разговор на языке, напомнившем Марчанту местный диалект – каннада. Он был одет лучше, чем рыбаки: новые джинсы, пестрая рубашка, солнечные очки на темени. Его немного мальчишеский внешний вид чем-то напомнил Марчанту Шахрукх Кхана. Марчант обратил внимание на выцветшие почтовые открытки, прикрепленные к столбу, стоявшему посреди комнаты и державшему крышу. Они были из самых разных мест: Лондона, Сиднея, Кейптауна.

Марчант подумал, что это кафе было вполне неплохим прикрытием.

– Добро пожаловать в «Пляжное кафе Шанти», – сказал мужчина, откладывая в сторону телефон. Он осмотрел Марчанта с ног до головы. – Вы, что называется, наш клиент.

– Я пришел, чтобы встретиться с братом Салима, – сказал Марчант, чувствуя, как внутри у него все сжимается в комок. Он ожидал, что сейчас на него накинутся, свяжут ему руки и наденут на голову мешок.

– Он ждет вас. Вам придется пойти пешком. Я не знаю, кто вы и откуда. Но эти двое убьют вас, если вы попытаетесь что-то предпринять. Таков приказ Салима.

Час спустя Марчант добрался до вершины холма и посмотрел вниз на пляж Шанти сквозь густую зелень. Было жарко, и восхождение далось ему с большим трудом: он задыхался, пот лил с него ручьем. Рыбаки подтолкнули его вперед. «Иди!» – с нетерпением в голосе сказал тот, что был повыше ростом. За все путешествие они не проронили ни единого слова, не обращая внимания на его попытки заговорить с ними на хинди.

Марчант пошел вниз, наслаждаясь долгожданным спуском. Он не знал, удастся ли ему покинуть это прекрасное место живым. Два браминских коршуна парили в горячем воздухе у него над головой. Почему Дхар согласился встретиться с ним? Сможет ли он ответить на вопросы, касавшиеся отца Марчанта? Вероятно, дядя Кей использовал кафе «Намасте» как связной пункт, когда пытался завербовать Дхара. И он наверняка слышал о том, что белый человек разыскивал «брата Салима».

Звук выстрела застал Марчанта врасплох, он упал на землю, в отчаянии ища укрытия. Высокий рыбак, шедший за ним с бесстрастным видом посмотрел на распростертого на земле Марчанта и улыбнулся впервые с того момента, как они покинули кафе «Намасте». Его зубы были перепачканы красным соком ореха катеху, и улыбка казалась зловещей. Послышался еще один выстрел. На этот раз Марчант внимательно прислушался к нему, определив, что он был сделан из мощной винтовки и стреляли примерно в двадцати ярдах от него. В Форте Марчант показывал отличные результаты во время тренировок в тире. Взглянув вперед, он увидел, что к ним приближается какая-то фигура, на плече у него висела спортивная винтовка. Он сразу же понял, что это был Салим Дхар.

Глава 42

Лейла слушала выступление Монка Джонсона. Он только что зачитал подробный план всех перемещений нового президента США за те сорок восемь часов, которые тот собирался провести в Дели. Зал был буквально забит до отказа – там собралось более двухсот человек. На встрече присутствовали почти все представители секретной службы, прибывшие в Индию в составе расширенной президентской группы еще месяц назад. Все это время они тщетно пытались навязать индусам, привыкшим жить в нестабильной стране, свои жесткие требования по безопасности. На собрании также присутствовало несколько офицеров ЦРУ, включая Спайро, который сидел на сцене рядом с Джонсоном. Его лоб был покрыт испариной – кондиционеры в посольстве с трудом справлялись со своей работой.

Джонсон – глава расширенной президентской группы – стоял перед большой фотографией, переданной со спутника. На ней были помечены ключевые места: Красный форт, Королевская дорога, храм Лотоса, посольство США, отель «Маурия», где должен был остановиться президент. Справа от него находилось еще одно, более детализированное спутниковое изображение храмового комплекса Лотос, который располагался в южной части города. Вдоль улицы, ведущей к храму, была проведена красная линия. На этой линии было сделано несколько отметок: 5.28, 5.30, 5.35.

Спайро вытер платком лоб, взял свои бумаги и начал читать. Лейла еще в Лондоне хорошо изучила этого человека. Даже слишком хорошо. Он часто заигрывал с ней и даже не пытался скрыть взглядов, брошенных на ее «аппетитную попку». Лейле приходилось принимать его знаки внимания, другого выбора у нее просто не было. Он был ее американским боссом, именно перед ним ей пришлось отчитываться после марафона. К тому же Спайро был ее самым большим союзником. Он опроверг заявление Филдинга о ее связях с иранцами после того, как Уильям Стрейкер – директор ЦРУ – сообщил о них Спайро. А когда глава резидентуры ЦРУ в Дели возмутился против ее активного участия в подготовке к визиту президента, он снова вступился за нее.

Поэтому Лейла разделила всеобщее ликование, когда утром Спайро вошел в здание посольства, куда направился прямо из аэропорта. Военные без особого энтузиазма приняли его отстранение от службы, им нравилась его прямолинейность и манера идти к своей цели напролом. Джонсон также был рад видеть его. Складывалось впечатление, что все заслуги по спасению посла США во время марафона приписывались именно Спайро.

– Какие у вас вопросы по поводу матрицы угроз? – спросил Джонсон.

– Возможно, президенту лучше пообщаться с народом за пределами храма Лотоса? – спросил Болдуин. – По личному опыту я знаю, что народ в Индии ведет себя либо очень дружелюбно, либо, наоборот, становится неуправляемым и агрессивным.

Болдуин, как и Спайро, был сторонником жесткого стиля руководства, однако он был одним из немногих, кто неодобрительно относился к его приезду. Болдуин специализировался на Южной Азии и чувствовал в Спайро конкурента. Он не питал особой любви к Индии, но понимал ее народ и даже считал себя в какой-то мере ответственным перед ним. К тому же, в отличие от Спайро, он не стремился уложить Лейлу в постель.

– Это невозможно, – сказал Джонсон и подошел к проецируемому на экран изображению храмового сада. – Мы должны проследить, чтобы президент дошел до храма без остановок. – Он указал на цифры, которыми была размечена дорога к храму. – Здесь четыреста ярдов. Ему придется пройти этот путь за семь минут, двигаясь по главной улице мимо садов. Нам не разрешат проехать там на машинах. Я хочу обратить ваше особое внимание, что это самая опасная часть его визита в Дели, и все группы должны будут проявлять особую бдительность. В семнадцать часов тридцать пять минут он остановится у подножия лестницы, ведущей к храму, и обменяется приветствиями с верховными священнослужителями бахай. Все они прошли тщательную проверку. Один из священников возьмет венок и положит его на голову президента, в этот момент нам придется отойти в сторону. Это займет не более двух секунд. Фотографы сделают снимки, которые вскоре станут знаменитыми во всем мире. Так что надо постараться, чтобы в кадр не попала рожа какого-нибудь уродливого телохранителя.

– Почему бы не высадить его поближе, чтобы избежать долгой пешей прогулки? – спросил молодой человек с бритой головой.

– Если бы у меня была такая возможность, я с радостью разместил бы на крыше этого проклятого храма спецназ, чтобы президент мог спуститься вниз через отверстие в крыше. Но в Белом доме решили, что он должен пройти к храму по аллее. Это станет символом единения народов и мира во всем мире. Его поездка – своего рода акт доброй воли. Новый президент – новые начинания. Главное, чтобы он поднялся по лестнице. Дальше будет проще. – Джонсон снова указал на изображение, полученное со спутника. – Лестница надежно защищена здесь и здесь. – Он указал на пять узких пролетов с высокими стенами, которые вели к центральному входу в храм, чья знаменитая крыша имела форму лотоса и состояла из двадцати семи «лепестков». – В храме он посетит короткую службу вместе с двумястами последователями бахай, а затем в сопровождении спецназа выйдет через южный вход и сразу же направится на воздушную базу Палам. Индусы хотят, чтобы в храме было много народу, однако они не могут гарантировать полнейшую безопасность.

– А что вообще они могут нам гарантировать? – спросил Спайро.

В зале послышался вежливый смех.

– Это ведь храм бахай, не так ли? – спросил еще один офицер из секретной службы.

– Совершенно верно, – ответил Джонсон.

– Но если религия бахай зародилась в Иране, значит, она связана с мусульманством?

– Вроде того, – ответил Джонсон, взглянув на Спайро.

– Не совсем, – вмешался Болдуин, вставая со своего места в первом ряду. – Культ бахай берет свое начало от шиитского ислама, но это случилось более ста пятидесяти лет тому назад. Сегодня шииты считают бахай еретиками, неверными, которые представляют угрозу для ислама. Республиканская гвардия Ирана преследует их. Они считаются самым многочисленным религиозным меньшинством в Иране и больше всего подвергаются гонениям. Их лидеров казнят как отступников, их школы закрывают, их паспорта объявляют недействительными, их увольняют с государственной службы, лишают всех гражданских прав.

– Так вот почему наш президент так поддерживает их, – сказал Спайро, снова беря инициативу в свои руки.

Болдуин сел на свое место.

– Он хочет показать, что выступает за смену режима в этой стране. Лейла, может, вы просветите немного этих несведущих людей? – Спайро бросил многозначительный взгляд на Болдуина.

Лейла встала со своего места в третьем ряду, поднялась на сцену и остановилась между Спайро и Джонсоном. Луч проектора упал на нее, проецируя изображение храма Лотоса прямо на ее лицо. Она отошла в сторону, заслонив рукою глаза.

– В мире насчитывается более пяти миллионов бахай, – начала она с волнением в голосе. – Моя мать принадлежит к их числу. Больше всего представителей этой религии проживает в Индии, далее следует Иран, откуда эта вера и берет свое начало. – Она замолчала, сосредоточилась и взглянула на Болдуина. – Они верят в Моисея, Будду, Кришну, Христа, пророка Мухаммеда и Бахауллу – основателя религии, – считая всех их посланниками Бога, который управляет Вселенной. Бахаулла родился в девятнадцатом веке в Персии, это очень молодая религия. Он верил в духовное единение, в мир во всем мире, считал, что все люди обязательно должны получить образование. Также он выступал против всяческих предрассудков. – Лейла снова замолчала. – Извините, – сказала она, – здесь так жарко.

Но все поняли, что дело было не только в этом.

– Надеюсь, теперь вы понимаете, почему правительство так настаивало на посещении президентом этого храма, – сказал Спайро, подходя к Лейле. – Может, тебе ненадолго прерваться, детка? – Он обнял Лейлу за плечи.

– У меня все хорошо. Честно, – сказала Лейла и налила себе стакан воды из пластиковой бутылки, стоявшей перед ней на столе. – Храм бахай, больше известный как храм Лотоса, был создан иранским архитектором. Он построен в форме раскрывшегося цветка лотоса.

– Напоминает чем-то оперный театр в Сиднее, – заметил Спайро.

– Говорят, что это одна из самых популярных достопримечательностей в мире, – продолжала Лейла. – Здесь всех принимают с распростертыми объятиями: индуистов, иудеев, христиан, персов, мусульман, кого угодно. Президенту понравится этот визит. Это необыкновенное место.

Лейла вернулась на свое место, ей хотелось поскорее вырваться из этого душного помещения, из Дели, из Индии. И оказаться рядом с матерью.

– Спасибо, Лейла, – сказал Спайро. – Очень ценное дополнение.

В комнате послышались аплодисменты, некоторые офицеры секретной службы повернулись и посмотрели в ее сторону. Спайро снова взглянул на Болдуина и продолжил:

– Лейла обладает особыми знаниями в этой области, поэтому мы попросили ее присоединиться к нам на время визита президента.

– При всем моем уважении к Лейле, вам не кажется, что это нарушает установленные правила? – спросил Болдуин. – Мы все признательны ей за то, что она сделала в Лондоне, но…

– Нет, Дэвид, мы никоим образом не нарушаем правила, – перебил его Спайро. – Вовсе нет. Напротив, это большая честь для нашего управления.

– Это честь для всех нас, – поддержал его Джонсон, стараясь разрядить обстановку. – Президент желает лично поблагодарить Лейлу за хорошую работу, которую она проделала в Лондоне. Наша служба также благодарна ей. – В зале снова раздались аплодисменты. – Ни для кого не секрет, что мы все в долгу у Лейлы. И ни для кого не секрет, как порой нелегко нам в этом признаваться. Однако, по правде говоря, мы надеемся, что на этот раз Лейле не придется проявлять героизм.