Текст книги "Мокруха"

Автор книги: Джон Ширли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– О чёрт, – простонал Драндху. – Я вынужден покинуть вас.

– Он вынул из кармана кассетник, размером не больше транзисторного радио, какое часто таскают с собой психи, вслушиваясь в астрал, и привязал его к капельнице, как раз под бутылочкой глюкозного раствора. – Пожалуйста, извините меня. Я только наверх смотаюсь и проверю. Ничего страшного, если я поставлю магнитофон на запись?

Кенсон вздохнул – так скребёт ноготь по коже.

– Блин, я не знаю... Наверное. Сам не понимаю, отчего я так осторожен. Мне уже нечего терять. Я человек конченый. Но... привычка. Тридцать лет... от всех таился...

Драндху включил запись, посуетился несколько мгновений вокруг Кенсона, отметил его пульс и температуру. Когда индиец ушёл, Кенсон заговорил.

Он рассказал про госпожу Штутгарт и Акишра. Джефф слушал с вежливым удивлением. Было совершенно ясно, что он не верит ни единому слову Кенсона. Прентиса, однако, рассказ убедил. Он так и слышал – откуда-то – голос Эми, говорящий: Я надеюсь, ты в курсах, что твоя самоновейшая гёрлфренд Лиза – одна из них? Она вампир. Паразитирует на человеческом наслаждении. Вампиры, они же разные бывают...

– Я долгое время был с ними заодно, – говорил Кенсон. – Но, понимаете, в конечном счёте психического симбиоза Акишра оказывается недостаточно. Они перемещаются в тело носителя и проявляют себя на физическом уровне. Они становятся его частью. С этим я примириться не сумел. Я решил выйти из игры. Тогда Денвер сделал меня своим пленником. Игрушкой. В общем-то я сам виноват. Я заслуживал такой участи. Карма. Но я дождался своего шанса и украл автомобиль. Рабы Денвера гнались за мной. Я заехал в холмы, машина сломалась, и тогда меня спас полоумный старый хиппи, не человек, блин, а пустынная крыса. Его звать Дракс. Он сказал, что всё это время наблюдал за нами и следовал рядом. Он подобрал меня, увёз в пикапе в свою развалюху, и тогда клевреты Денвера отстали. Они его, пожалуй, боятся. Денвер утверждает, что старый хиппи – неизвестный фактор, что он под защитой, и лучше держаться от него подальше. В общем, этот Дракс привозит меня в город и сдаёт на поруки врачам. Так я очутился здесь.

– А эти Акишра... – напомнил Прентис. Он почти видел их наяву.

Почему? Почему идея кажется ему такой достоверной?

– Вам нужно понять, что такое эти Акишра, иначе вы не поймёте вообще ничего, – сказал Кенсон. – Я имею в виду, реальную подноготную этих мерзавцев не поймёте. Передайте мне вон тот стакан, пожалуйста, мне надо промочить... спасибо. – Он помолчал немного, отпил воды. Глубоко, утомлённо вздохнул и продолжил: – Имя Акишра происходит из индийской мифологии. Люди на Востоке всё про них знали. Астральные паразиты. Они выглядят... как большие глисты, прозрачные черви – некоторые достигают размера питона, другие – подвязковой змеи. Они такие, серебристые. Их много видов. Никогда не встречаются поодиночке, если не считать самых здоровенных уродов: Акишра-Прим. Акишра недоступны невооружённому глазу. Можно рукой в них ткнуть и ничего не почувствовать. Но они здесь. Они кажутся нематериальными, легче тумана, но в действительности вполне материальны[61]61
  Почти точно аналогичная концепция выдвинута Колином Уилсоном в романе Паразиты сознания (1967), где психические паразиты названы тсатхоггуанами. Ширли отрицает знакомство с данным произведением (частная беседа).


[Закрыть]. Джуди считала, что они созданы из каких-нибудь субатомных частиц. И они везде. Они окружают людей. В особенности – тех, кто впал в определённую зависимость.

Джефф пожал плечами.

– Ну что, интересный миф, спору нет. Метафора...

Кенсон вздохнул.

– Миф? Чушь. Хотелось бы мне, чуваки, чтоб это оказался всего лишь миф. – В речах Кенсона сохранялся ещё едва уловимый оттенок театральной декламации. В конце концов, он же был актёром и, казалось, получал удовольствие, рассказывая эту историю, даже несмотря на своё плачевное состояние. – Вам нужно уяснить одну вещь: Акишра везде и всегда окружали нас. Каждый, буквально каждый, кто от чего-то зависит, от чего угодно, привлекает их. Возьмём, к примеру, курильщиков. Мы называем эту разновидность Акишра альфа-порхунами. Это самые маленькие астральные черви. Если посмотреть на сигаретный дым тренированным глазом, можно различить их... – он горько засмеялся. – У курильщика есть... нечто вроде индийского платка из плавающих вокруг головы астральных червей. Они прикрепляются к его голове одним концом, а тела их колышутся вокруг, словно морская трава. Или другой пример. Если человек выпивает от случая к случаю, то паразиты к нему, как правило, не успевают прицепиться. А вот настоящие алкаши обзаводятся особым родом червей – вроде ленточных, но очень крупных. Целый выводок их тянется к голове по хребту. Кокаинщики получают своих – таких, в форме штопора. Они манипулируют человеческим поведением, грёбаные маленькие уроды. У героиновых наркоманов черви вроде пиявок, и так далее. Разумеется, человека могут взять в оборот две, три, несколько разновидностей Акишра одновременно. Бывает, что под ними тела не видно, как под мехом. Идёшь по центру города в будний день, а тебе навстречу прёт толпа, вся обсиженная червями. Как только научишься их замечать, то это ж реально обосраться недолго. Это страшно, ребята. Это страшно. И, как понимаете, наркоман теряет жизненные силы, он в буквальном смысле отдаёт им свою энергию – каплю за каплей. Акишра к нему присасываются. Растут, побуждают попавшего в зависимость человека погружаться всё глубже и глубже. Акишра бывают разных видов, я уже говорил. Вот у меня, скажем, Акишра класса Прим. Он прямо сейчас на мне сидит. Пожирает меня заживо. Они так и вьются вокруг, эти Примы. Любые черви, достигая достаточных размеров, начинают свиваться кольцами, точно питоны. А Примы... с ними можно общаться, вступать в связь, мы знаем, как, и они обладают определённым психическим воздействием. Мощным. Но их надо пригласить. Они особые. Их получают после ритуала, понимаете ли. И мы так поступаем: берём свежую жертву, мы их называем «куклами», подвергаем её всем вариантам тошнотного наслаждения, высвобождаем её жизненную энергию, Акишра присасываются и потом взамен канализируют нам часть импульсов наслаждения. К этому тоже привыкаешь, и как только подцепил какого-нибудь червяка, он уже от тебя не отстанет. Вы следите за моей мыслью? Если позволить им физически проникнуть в своё тело, они... омолаживают клетки. Регенерируют их снаружи. Они заставляют старое тело работать, как прежде. Но цена... велика. Это омерзительное зрелище... на поздних этапах. Джуди...

Он печально покачал головой и остановился передохнуть, слабо ловя воздух ртом. Потянулся к полке рядом с койкой, взял оттуда кислородную маску и натянул, сделав рукой жест «погодите минутку, я сейчас». Он дышал кислородом целую минуту. Джефф ёрзал на стуле, смущённый откровениями Кенсона, а Прентис переминался с ноги на ногу, обуреваемый желанием выпить. В свете рассказов Кенсона желание это казалось ему немного странным. Наконец Кенсон отложил кислородную маску и сказал:

– Вы меня простите. Я так устал...

– Может, вам стоит отдохнуть? – предложил Джефф. – Договорим попозже.

– Нет, нет, дайте мне закончить! Я много лет мечтал... хотел кому-то открыться... – Он проглотил немного воды и продолжил: – Теперь некоторые из Акишра посылают своих жертв бродить по городу в поисках, как бы это сказать, ощущений. Просто... ощущений. Сенсорной стимуляции. Пока не высосут их досуха, как меня.

И как Эми, подумал Прентис.

Джефф раздражённо повздыхал. Кенсон не обращал на него внимания.

– Акишра отваливаются от высосанных жертв, когда им уже нельзя помочь. Когда поведением жертвы становится трудно управлять. Эти люди становятся бомжами, если доживают, вы их подчас видите умирающими в приютах для бездомных, думаете, несут себе всякую чушь... Но, что забавно, не всякое наслаждение привлекает Акишра. Только... грязное. Они как болезнь, как зараза, которая выгрызает душу по кусочкам. Иногда, если резко переменить поведение, можно сбросить их, освободиться, голос наркомана внутри, внедрённого Акишра, становится всё тише, пока не исчезает совсем. Но там, на Дабл-Ки, среди нас, там, где возможно подлинно тесное психическое общение с ними... рано или поздно вас туда притянет. Потому что вы становитесь зависимы от связи с Акишра-Прим как таковой. От экстаза, этой связью порождаемого. Это называется Наградой Акишра. Вы даже представить себе не можете, каково это. Всё, что могу я сказать в свою защиту: бывают на свете вещи, которые принимаешь без раздумий, без промедлений, хотя бы тебе потом и мерзостно было про них вспоминать. Стоит кому-то нажать на кнопки наслаждения у вас в голове, и вы без колебаний поступаете так, а не иначе. Вас ебут. Вас программируют. Вас используют. Акишра знают, как это устроить, и получают преимущество. Такое впечатление, будто частичка вашего грёбаного мозга заодно с блядскими червяками.

– Ладно, с меня хватит, – сказал вдруг Джефф и резко поднялся со стула. – Я не могу больше слушать эту хуйню. Извините, мистер Кенсон. Кстати, в Дочери епископа вы были неподражаемы. А теперь я пойду подышу свежим воздухом. – Он развернулся к Прентису. – Я намерен снова вызвонить треклятого Блюма. Ты не поверишь, что он мне там на автоответчик наплёл. Он мне лапшу на уши вешает, алкаш херов.

– Вы любите шлюх, мистер Тейтельбаум? – спросил Кенсон и демонстративно откашлялся. – Проституток? У вас их по две за день бывает. Я угадал?

Джефф обернулся и уставился на больного.

– Что?!

– Я говорю, что вижу червяков вокруг вас. Притом таких червяков, какие обычно присасываются к любителям шлюх. Трах без обязательств в машине. Они вам отсасывают, да? Прямо в авто. Многие парни при бабле на это подсаживаются. Девочки так доступны, а некоторые и выглядят потрясно, прикиньте. Иногда вы являетесь в бордель, их там выстраивают перед вами рядком, и вы пальцем тычете – хочу, дескать, вон ту. Готов об заклад побиться, именно этот момент выбора – ткнул пальцем, и она дала – доставляет вам заряд наслаждения. Зависимость. Акишра там полным-полно, человече. Я их вижу. И плотнее всего червяки сидят у вас на...

– Кенсон, – сказал Джефф грозно, – завали ебальник, мудило.

Лицо его пошло красными пятнами.

– Ну ведь правда, а? Откуда я узнал, как ты думаешь? Подсматривал за тобой?

Джефф метнул взгляд на Прентиса, который старался не смотреть на друга, чтобы на лицо не прокралась предательская ухмылка. Прентис всегда диву давался, как один парень может быть настолько занят «переговорами».

Джефф тяжело задышал, развернулся на пятках и вылетел мимо Прентиса в распахнутую дверь. Прентис с облегчением подошёл к стулу и тяжело бухнулся на него.

– Кенсон, вы не слишком устали, чтобы ответить ещё на пару вопросов?

– Вы не думаете, что у меня крыша поехала?

– Я... нет, не думаю. Потому что... э-э... я вот что хочу спросить: предположим, я занимаюсь сексом с девушкой, у которой... договор с этими Акишра-Прим. Может ли девушка усилить сексуальный экстаз, чтобы меня присадить на это дело, и...

– Конечно. Лиза в этом деле мастерица. Вы с ней знакомы?

У Прентиса возникло ощущение, что ему свинец заливают в кости, или же в палате резко, раза в три, возрастает локальная сила тяжести неприятной правды. Ослабевшим голосом он откликнулся:

– Да. Знаком.

Кенсон кивнул, потянулся к маске и долго дышал кислородом. Потом опустил маску на колено и сказал:

– Если немного поднимете мою кровать, я, может, ещё пару минут смогу проговорить.

Прентис сидел в зоне досягаемости двух кнопок управления подъёмным механизмом койки, но Кенсон до них дотянуться не мог. Прентис наудачу нажал нижнюю. Койка зажужжала, и верхняя часть матраса пришла практически в горизонтальное положение.

– Так лучше, – слабым голосом поблагодарил Кенсон. – А теперь тут... немножко поднимите... Отлично. Что вы хотите знать?

– Кроме Акишра, есть ли ещё какие-то обитатели астрального мира, или как вы называете эту реальность? Может... может, не такие злые?

– Доброжелательные создания? Есть. – Кенсон фыркнул. – Но высшие духи – своевольные мудаки, я вам скажу. Акишра – они, в сущности, обычные животные. Эфирные животные. Некоторые из них обладают зачатками интеллекта, но в общем-то они всего-навсего звери. А высшие духи... они помогают, только если специально обратят на вас внимание. Ну вот, скажем, села вам на ладонь букашка, а вы, вместо того чтобы раздавить её, осторожно перемещаете на цветок. Поняли аналогию, ага? Наверное, они добры... по-своему. Есть, есть там другие астральные существа, поумнее Акишра. Они всё время друг друга лохматят. Они всё время играют в полицейских и воров с добрыми духами. Джуди называла это танцем. Танцем Созидания и Роста, танцем Разрушения и Упадка. Не стану притворяться, будто много в этом смыслю. Всё, что мне известно наверняка: добрые духи труднодоступны, и, кажется, достучаться до них становится тяжелее. Понимаете, Акишра и остальные хищники, эти демоны, вроде садовых вредителей, размножаются циклически. Дважды в этом веке они начинали реально масштабный цикл воспроизводства. Последний раз это случилось в середине 1970-х. Они распространились по миру, стали проявляться... по делам их узнаете их[62]62
  Отсылка к библейскому тексту: По плодам их узнаете их. (Мф. 7:16).


[Закрыть]: серийные убийцы, растлители малолетних, диктаторы-психопаты, злобные подонки всех мастей. Обычно они не вступают в настолько явный... забыл слово... симбиоз, да. Они не так симбиотичны, как сейчас в случае Денвера и его говнюков. И, чтоб вы знали, Акишра готовятся к следующему реально большому циклу размножения. – Кенсон снова скрипуче фыркнул. – Думаете, вокруг много полоумных головорезов? Они взялись культивировать гадов!.. Вы погодите, через несколько дней цикл завершится! У Денвера целый инкубатор червяков... о Боже. – Он умолк, смежил веки, руки его сжались в клешни.

– Вызвать врача? – спросил Прентис.

Кенсон покачал головой, плечи его затряслись мелкой дрожью. Спустя несколько мгновений он открыл глаза. Яблоки закатились, обнажив белки, он смотрел пустым взглядом в никуда и бормотал:

– Ещё одно, Джефф... ещё одно...

Прентис не стал его поправлять. Он видел, что Кенсон теряет сознание.

– ...ещё одно... поймите... люди, заражённые Акишра... они всегда... всегда охотно предлагают себя... знают или нет про червей, сознательно или бессознательно... всегда... они...

Кенсон потряс головой и замахал рукой, словно отгоняя кого-то или что-то.

С острым ощущением нереальности происходящего Прентис вышел из палаты глянуть, как там Джефф.

Джефф оказался в вестибюле, в телефонной будке. Он дозванивался Блюму. Прентис окликнул его:

– Эй, Джефф, встретимся на парковке, о`кей?

Джефф кивнул и сказал в трубку:

– Он... что? Когда? С кем я говорю? Сержант...

А теперь ещё что? мрачно подумал Прентис. Ему пока не хотелось знать. Надо было переварить откровения Кенсона.

Но когда он вышел на продуваемую холодным ветром парковку под сумрачное вечернее небо, затянутое дождевыми облаками, история Кенсона снова показалась ему бредом сумасшедшего. Наверное, Кенсон чем-то болен и втянулся в какую-нибудь секту. Вот и слепил всё воедино, в параноидальную фантазию, чтобы объяснить себе хворь.

Но ведь Кенсон знает Лизу. И он сказал...

– Привет, Том.

Она была здесь.

Лиза как раз выходила из «БМВ» с откидным верхом. У Прентиса ноги подкосились при одном взгляде на девушку. Ему почудилось, что откуда-то издалека его тревожно зовёт Эми, пытается что-то сказать. Но он проигнорировал этот вздор и подошёл к Лизе. Та была в чёрных джинсах, красном топике и красных же босоножках на высоких шпильках. В сочетании с джинсами босоножки смотрелись особенно сексуально. Он остановился на расстоянии рукопожатия.

– Привет! Ты как меня выследила?

Она метнула быстрый взгляд за его спину, в сторону госпиталя. Он начал было оборачиваться, чтобы увидеть, куда она смотрит или на кого, но девушка решительно приблизилась и взяла Прентиса за руку, будто желая его удержать.

– Эй, да ты что, шутишь? Разве ты не должен был меня подобрать час назад? Мы ж на вечеринку едем.

– А что, будет вечеринка?

Она посмотрела на него с искренним раздражённым недоумением.

– Разве я стала бы тебе говорить про вечеринку, если б её не было?

– Ну, не знаю. – Он шумно перевёл дыхание, внезапно почувствовав себя идиотом. С какой стати Лизе лгать?

Он отступил на шаг и посмотрел на неё в боковом свете фонаря над парковкой. Неужели это там? Нечто вроде сказочной вуали, колышется-поблескивает в воздухе вокруг девушки, словно бы извиваясь?

Он одёрнул себя и перевёл взгляд. Лиза шагнула вперёд, обвила руками его пояс, привлекла к себе. Вернулось пьянящее сладостное ощущение её близости, словно перетекло от Лизы в его тело. Он обнаружил, что возвращает объятие, и тут она сказала:

– Послушай, я же вижу, тебя что-то гнетёт. Разве мы ещё недостаточно сблизились, чтобы поговорить начистоту?

– Не знаю, – пробормотал он. – По какой-то идиотской причине я до сих пор чувствую ответственность за смерть Эми. За то, что с ней случилось. Я только что поговорил с человеком, который болен тем же, от чего умерла Эми. Если это одно и то же...

Собственные слова казались ему туманными и далёкими, теперь, когда он держал Лизу в объятиях. Она была настоящая. Её близость – настоящая. Вот что важно.

– Слушай, – шепнула Лиза, – я хочу, чтоб ты поехал со мной на эту вечеринку. Потому что ты должен повидать людей, которые мне спасли жизнь.

Он немного отстранился и глянул ей в глаза, не переставая обнимать за талию.

– И как они это сделали?

– Они мне помогли соскочить с наркоты. Помогли отвыкнуть. Не надо было мне тогда принимать экстази... Нельзя мне. Понимаешь, по городу циркулирует новый наркотик. – Она склонила голову на плечо и посмотрела на него честным взглядом. – Ты слышал про кседрин? – Хотя нет, она произносила зедрин.

– Не-а. – Его одолевала приятная истома. Ниже пояса, в средоточии мужской сексуальности, словно бы загорелся мягкий свет.

– Ну... зедрин – это новый синтетический наркотик. Я на него подсела. Думала, что смогу соскочить, заменив экстази. Но нет. Многие на нём сидят. И на других наркотиках тоже. Денверы помогают им очищаться. У них там клиника детоксикации для наркозависимых.

– Да? Так вот чем объясняется режим секретности...

– А то. Там же знаменитости. Но ты послушай! Я только сегодня вспомнила, что встречалась с твоей бывшей женой! С Эми! Мы совсем ненадолго пересеклись, она как раз выписывалась из клиники. Она сидела на зедрине, и Лу Кенсон тоже.

Кенсон? Он на миг отвлёкся от обволакивающего наслаждения.

– Лу Кенсон...

– Да. Лу увяз очень глубоко. И Эми... Наркотик оставляет постоянные эффекты, побуждает к самоувечию, уродует мозг... Начинаются параноидальные глюки, кажется, что видишь ползущих по тебе монстров и всякое такое. Ну, как с кокаином: при передозировке мерещатся насекомые, кишащие на коже. Кенсон и Эми снова присели на эту гадость, а мне повезло соскочить с зедрина. Денверы-то мне и помогли. Они и Зак Артрайт...

Его охватило немыслимое облегчение. Он снова почувствовал почву под ногами. Всё обрело смысл. Головоломка сложилась. Он широко улыбнулся.

– Господи... как мне нужно было это услыхать. Хорошо, так там вечеринка, ты говоришь?

– Ага. Для тех, кто избавился от зедриновой зависимости.

– Тогда... погоди, я на машине Джеффа...

– Никаких проблем. Поехали со мной.

– Ладно, я только вернусь с ним поговорить...

Лиза поморщилась, будто унюхав что-то неприятное.

– Может, лучше не надо? Он немножко спятил. Я не хочу, чтоб он знал, куда мы едем. Разве нельзя просто взять и свалить отсюда?

Прентис пожал плечами. Джефф свой в доску, ему всегда можно позвонить и объяснить, мол, так и так вышло.

– Конечно. Двинули в Малибу.

Джефф как раз повернулся возвратиться на парковку, и тут на него налетел доктор Драндху, потрясая стетоскопом.

– О, мистер Тейтельбаум, а вот и вы! Не возражаете, если мы вернёмся и ещё немного побеседуем с мистером Кенсоном?

– Да, разумеется. У меня к нему несколько вопросов. При условии, конечно, что он сумеет хотя бы пять минут обойтись без оскорблений.

– Он чем-то вас... обидел?

– Он меня обосрал с головы до ног, скажем так. Но пойдёмте. Том уже, наверное, вернулся в палату Кенсона.

Подходя к палате, Джефф заметил низкорослого крепко сбитого человечка с большими мочками ушей, похожего на марионетку Хауди-Дуди[63]63
  Персонаж популярной в середине XX в. детской телевизионной программы NBC.


[Закрыть], с холщовой сумкой в руках. Лучезарно улыбнувшись, коротышка проследовал своей дорогой.

Из палаты Кенсона доносились крики и проклятия. Усатый толстый санитар с трудом удерживал вырывающегося пациента.

– Доктор так сказал, тебе же лучше будет, паря, ну что ты дёргаешься?

Но Кенсона схватили конвульсии, он задёргался с энергией, которой трудно было ожидать от человека в его состоянии. Подойдя поближе, Джефф с омерзением увидел, что у Кенсона изо рта идёт пена, челюсти клацают, руки трясутся, ноги мечутся туда-сюда. Судя по характерным вонючим пятнам, расплывающимся по простыне, Кенсон обмочился и обгадился.

Магнитофона на капельнице не обнаружилось.

– Кто перевязал ему голову? – возмутился Драндху. – Никто не должен был его перевязывать! Голову вообще не надо трогать!

Кенсон последний раз судорожно дёрнулся и обмяк, повалившись на койку и дико вращая глазами. Теперь мышцы его словно окаменели.

Санитар выпустил больного и запротестовал:

– Клянусь, я к нему вообще не прикасался, я просто услышал, что он тут колобродит, и...

– Да-да, понятно, а теперь, сделай милость, дай пройти, – бросил Драндху, заходя Кенсону за спину. Он начал разматывать повязку. Что-то подсказало Джеффу подойти и заглянуть доктору через плечо. Наконец Драндху полностью снял бандаж. У Кенсона отсутствовала верхняя часть черепной крышки: её срезали хирургической пилой. Обнажился мозг. И там кишели черви.

Кто-то скальпировал Кенсона и запустил ему в мозг паразитов. Настоящих червей, а отнюдь не астральных.

И не их одних. Пауков, стоножек, крупных красных и чёрных муравьёв. Они десятками ползали по его мозгу и выедали содержимое черепа.

Кенсон содрогнулся в последнем отчаянном спазме и умер, а Джефф отвернулся и, не выдержав, обблевал халат усатого санитара.