Текст книги "Джеймс Бонд: Официальная биография агента 007 (ЛП)"

Автор книги: Джон Пирсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

*

За всё время пребывания на борту «HMS Sabre» у Бонда не было женщин. Разве что почти (исключение составляли некоторые замужние дамы из Нью-Йорка либо Багам, которые рассматривали связь с этим симпатичным представителем Альянса как своеобразный акт патриотизма). Как и всё остальное, половое воздержание было для него своего рода облегчением и освобождением от прошлой жизни. Естественно, что это привело к тому, что рано или поздно он должен был влюбиться – что и произошло весной 1941 года. Её звали Муриэль, и она была сестрой заместителя их командира. Впервые Бонд увидел её на фотографии в его каюте. Улыбка Клодетт Колбер* и нос Грир Гарсон* покорили его. //** – актрисы тридцатых-сороковых// Заместитель командира сказал ему, что она очень хороша собою. И оказался прав. Бонд коротко свиделся с ней во время пасхального отпуска. Они сходили вместе на праздничное представление, а потом поужинали в ресторане «Корнер Хаус». Бонд поцеловал её (и только), а потом сказал, что напишет. И написал.

Фотография в каюте заместителя командира несколько преувеличивала её достоинства – в реальности её улыбка не совсем походила на улыбку Клодетт Колбер, да и нос отличался от того, что был у Грир Гарсон, но в целом это была довольно милая и хорошо воспитанная английская мисс. Папа её был военным. Семья проживала под Пулборо, в графстве Суссекс. Ей было двадцать два, и до Бонда она ни с кем не встречалась.

В конце июля 1941 года «HMS Sabre» возвратился в Беркенхед для ремонта. Пользуясь таким случаем, Бонд вместе с заместителем командира решили отправиться в Лондон. Бонда ждало трёхнедельное счастье. Вначале был визит в Кент, чтобы представить девушку тёте Чармиан (та изумлённо подняла бровь, но, как обычно, ничего не сказала), потом был визит к родственникам девушки в Суссекс, ну и потом был Лондон. Впервые в жизни Бонд чувствовал, что делает то, что его брат Генри назвал бы «правильным поступком». Когда через несколько дней он позвонил менеджеру отеля «Дорчестер» и заказал у него номер для двоих, он тоже считал, что поступает правильно – в конце концов, девушке уже почти двадцать три, и они с Бондом помолвлены.

Впервые в своей жизни Бонд нервничал рядом с женщиной. Осторожно поужинав с ней в ресторане, он сказал ей, что сейчас ему следует немного выпить. Она отнеслась с пониманием. Сказала, что будет ждать его наверху.

Когда она удалилась, Бонд подошёл к бару. «Сухой мартини, – попросил он, – и джин, Гордон”». «Встряхнуть, но не смешивать», – раздался за его спиной голос. Бонд обернулся. Это был Флеминг.

Встреча со старым знакомым принесла ему облегчение. Однако он сказал, что охотно выпил бы с ним, но сейчас были другие дела. Тогда Флеминг захохотал. Бонд разозлился на него, но смех Яна был настолько заразительным, что Бонд улыбнулся. Они выпили, потом ещё, и разговорились. Флеминг напомнил ему о событиях в Вангероге и намекнул, что его отдел продолжает разрабатывать секретные операции. Бонд попытался объяснить ему о своей жизни на «HMS Sabre», но рассказ его выглядел несуразным.

– Всё изменилось, – сказал Флеминг, – и мы ждём вас в нашем отделе.

– В самом деле? – спросил Бонд.

– Да. Адмирал так и сказал. Причём чем раньше, тем лучше. Чёрт возьми, да за это дело нужно выпить. Шампанского, м?

В воюющем Лондоне практически не было шампанского, однако бармен был другом Флеминга. Он организовал для них редкий сорт «Вдовы Клико».

– Хватит играть в моряков, – продолжил Флеминг. – Давай к нам.

Бонд попытался возразить, но Флеминг был убедительнее. Когда они разошлись, было уже за полночь. Муриэль крепко спала.

На сей раз Бонд получил основательную подготовку. Он прошёл курсы диверсантов в Хартфоршире, а потом и в Канаде. Получил высокие оценки по физической подготовке, рукопашному бою, оружейному делу и личной инициативе. Нанёс лёгкое сотрясение мозга тренеру по дзюдо и установил рекорды по стрельбе из короткоствольного и автоматического оружия.

Канадская база находилась в местечке под названием Ошава, у озера Онтарио. Она была основана сэром Уильямом Стивенсоном в конце 1940 года и имела довольно жёсткую систему подготовки. Также сэр Уильям говорил, что без должного технического подспорья агент – не агент, и именно здесь Бонд освоил правила шифрования, электронику, использование взрывчатых веществ и подслушивающих устройств. Здесь же, в озере, он научился плаванию под водой, приёмам подводной борьбы и использованию магнитных мин. Обучение длилось три месяца. Когда Бонд вернулся в Лондон, Управление военно-морской разведки уже получило подробный отчёт об его успехах, который заканчивался следующей резюмирующей фразой: «Агент с наивысшей степенью боевой способности».

Его трёхмесячная разлука с Муриэль, последней, конечно, не понравилась. Несмотря на фиаско в «Дорчестере», они всё ещё были помолвлены, однако в Ошаве Бонду некогда было думать о своей возлюбленной. А теперь его и вовсе ждала активная деятельность. Муриэль согласилась с ним, что о женитьбе думать пока ещё рано. Когда он рассказал обо всём этом Флемингу, тот испытал облегчение и пригласил его на обед в итальянский ресторан «Берторелли» на улице Шарлотты. В отличие от шотландских ресторанов, в нём не было серебряных кружек с виски «Блэк Вельвет» и жареной камбалы. Им подали жаркое «Спецатино» и полбутылки «Вальполичеллы». После такой трапезы было странным слышать от Флеминга предлагаемое Бонду задание, а именно убийство. Флеминг, конечно, так не сказал. Он сказал: «Решить вопрос». «Сделать это будет нетрудно, – продолжил он, – но ошибок быть не должно». Вылив себе в бокал остатки «Вальполичеллы», он подробнее объяснил Бонду его задачу.

– Его зовут Шингуши, – сказал он.

– Японец?

– Да. Живёт в Нью-Йорке. Он как бы сотрудник японского генерального консульства – имеет офис на тридцать шестом этаже небоскрёба на Лексингтон-авеню.

– А неофициально?

– Шифровальщик. Возможно, лучший в мире. Мы организовали за ним наблюдение.

– По какому поводу?

– Каким-то образом немцам становится известно о выдвижениях союзнических судов из Нью-Йорка. Они узнают об этом от своих друзей из Токио. Японцы перехватывают наши радиосообщения, а Шингуши деловито их расшифровывает.

– И что требуется от меня?

– Избавиться от него. Как на войне. С той лишь разницей, что этот товарищ будет стоить трёх передовых дивизий.

Бонду навсегда запомнился этот момент – холодное, безразличное лицо Флеминга, беспрерывно курящего свой «Морленд спешиалс».

– Почему именно я? А американцы?

– Американцы в войне пока ещё не участвуют. И не хотят дипломатического скандала. Устранение должен провести человек со стороны. Если что-то пойдёт не так, ты – агент-одиночка.

Возразить Бонду было нечего. Ведь именно для таких дел его и обучали в Хартфоршире, а потом и в Ошаве. Хотя, конечно, он и не хотел, чтобы его задание выглядело как хладнокровное убийство.

– Завидую я тебе, – сказал ему Флеминг. – Увидишь Нью-Йорк. Советую купить там рубашки от Аберкромби.

В Америку Бонд отправился налегке. Не взял с собой никакого оружия и никаких вещей, по которым его могли бы идентифицировать. Поскольку миссия не терпела отлагательств, то он вылетел в Лиссабон, где уже пересел на скоростной самолёт до Нью-Йорка. За время своего десятичасового полёта он много думал. После очередного витка жизнь снова вернула его туда, откуда он начинал несколько лет назад. Иначе и быть не могло.

Нью-Йорк ему понравился. Когда он прилетел туда, спускалась ночь и яркие небоскрёбы Манхэттена манили к себе. После тёмного Лондона Бонд словно ожил. И напомнил себе, что должен убить здесь человека.

Отель, в котором он остановился, был пятизвёздочным и назывался «Вольней». Бонд выбрал его, поскольку там останавливалась Дороти Паркер* //американская писательница и поэтесса//. Обслуживание было поистине роскошным: груда полотенец в ванной, удобная кровать и мягкое кондиционирование воздуха. Заказав себе двойной бурбон со льдом, Бонд принял отличный душ и побрился. В 20.15 он позвонил Уильяму Стивенсону на секретный номер. Тот назначил ему встречу на 22.15 в баре «Мерфи» на Сорок пятой стрит. Перед встречей Бонд успел поужинать – в кафе при аптеке за углом – подкрепившись стейком и мороженным.

Раньше Бонд никогда не встречал «тихого канадца», а увидев, тут же был впечатлён его оперативностью. Тот спросил, если Бонд уже ел, купил им выпить, и тут же приступил к введению Бонда в курс дела. Оказалось, с этим Шингуши всё было не так просто.

– Японцы опекают его как своего императора, – сказал тихий канадец. – Он ни с кем не контактирует, и его охраняют днём и ночью.

– А личная жизнь?

– У него её нет. Он живёт прямо в консульстве. Правда, иногда по воскресеньям он садится в бронированный лимузин и уезжает на виллу на Лонг-Айленд* – там, наверное, и общается с женщинами. //остров возле Нью-Йорка//

– Каковы шансы достать его на острове?

– Никаких. Вилла окружена стеной и оборудована сигнализацией – я уже проверял.

– И он действительно опасен?

– Конечно. Каждую неделю, благодаря его действиям, в море гибнет по нескольку сотен союзников. Помни об этом, когда будешь нажимать на курок.

Сказав это, Стивенсон протянул Бонду фотографии японца, подробную схему японского консульства, а также данные биографий его телохранителей.

– Остальное получишь в номере, – заключил он.

… Следующим утром во время завтрака, Бонду в номер занесли пакет с монограммой «Сакс, Пятая авеню*». «Положите на кровать», – попросил он. //универмаг на Пятой авеню – улице Манхэттена// Когда служащий ушёл, Бонд открыл пакет. В нём находился опрятный атташе-кейс, внутри которого был ствол, приклад и оптический прицел разборной снайперской винтовки Манлихера. Ещё там были двадцать патронов со стальными наконечниками. Никаких сопроводительных документов ко всему этому не прилагалось. Одевшись в синий костюм от Бёрберри и захватив с собой кейс, Бонд вышел на улицу. Было воскресенье. День обещал быть славным, но предстоящая миссия не давала Бонду расслабиться. Он остановил такси и попросил шофёра отвезти его на Пенсильванский вокзал. Потом пересел на полупустой поезд, который повёз его на Лонг-Айленд, мимо застроек Бронкса (которых Флеминг называл обратной стороной Нью-Йорка), картофельных полей и утиных ферм острова. Всё это очень не походило на Пятую авеню. Вилла японца находилась на окраине острова – в местечке Саг Харбор. Здесь Бонд и сошёл. Несмотря на скептицизм Стивенсона в отношении виллы, Бонд решил проверить этот вариант. Его ждала удача. Заказав такси, он обнаружил, что на его заднем сиденье уже сидела женщина-японка, направляющаяся по тому же адресу, что и он. Бонд кивнул ей, и она кивнула в ответ. Они поехали в тишине.

Через пятнадцать минут такси остановилось у больших стальных ворот, окружённых кирпичной стеной. Надпись у ворот содержала предупреждение о том, что здесь использовались «электрические методы защиты». Однако этот автомобиль, судя по всему, ждали. Водитель назвал в переговорное устройство своё имя, и ворота открылись. Машина медленно поехала вперёд мимо деревьев. «Мне здесь», – сказал Бонд шофёру и протянул ему двадцать долларов. Тот тут же остановил, и Бонд вышел из машины. Укрывшись за рододендроновым кустарником, он стал наблюдать. Такси вернулось через двадцать минут и направилось к воротам. Бонд, по-прежнему используя кустарник как прикрытие, стал приближаться к видневшемуся вдалеке дому. Тот походил на крепость, отлитую из бетона. Он имел два этажа, окна его были закрыты, а двери зарешёчены. Было бы безумством пытаться что-либо предпринимать в таких условиях, тем не менее Бонд решил продолжить начатое им дело. Достав из кейса части винтовки, он собрал их воедино. Настроил оптический прицел и ввёл в магазин десять патронов.

Дом, однако, не подавал никаких признаков жизни, и Бонд продолжал лежать в сырой тени кустарника с винтовкой в руках. А потом вообще пошёл дождь – холодный и мелкий. Дважды Бонду казалось, что он слышит звук автомобиля, однако ничего не увидел.

Дождь прекратился в начале первого. Неожиданно дверь, выходящая на газон, открылась, и показавшийся в ней слуга в белом что-то крикнул. Находящаяся неподалёку собака залаяла и побежала через газон. Слуга крикнул снова, и Бонд увидел маленькую девочку семи или восьми лет, в ярко-розовом платье. Она засмеялась и, бросив находящийся в её руках мяч, стала смотреть, как собака побежала за ним.

Вскоре в поле зрения Бонда попало третье лицо. Большая голова и коренастое тело были в точности такими, какими Бонд видел их на фотографиях, показанных ему Стивенсоном. Человек подходил к газону и смеялся. Бонд осторожно навёл крест оптического прицела на нагрудный карман его пиджака и положил палец на спусковой крючок. Порыв ветра сорвал с деревьев несколько листьев, и собака понеслась за ними; девочка хлопнула в ладоши. Шингуши подошёл к девочке и взял её на руки, теперь Бонд видел в прицеле лишь её яркое платье. Вскоре Шингуши положил девочку на землю и ушёл в дом. Момент был упущен. Следом за японцем в дом вошла девочка, а потом и собака, бестолково вилявшая хвостом.

Бонд прождал свою жертву ещё полдня – безрезультатно. Когда спустилась темнота, он вскарабкался на стену и покинул территорию виллы. В отель он вернулся к полуночи. На следующее утро ему пришла телеграмма. «Товары ждут отправки. Какие новости? Флеминг». Пропустив завтрак, Бонд вышел в центральный парк, где сел на скамейку и стал думать. Почему ребёнок? Каким боком он причастен к деятельности этого Шингуши? Также он заставил себя думать о матросах, тонущих в атлантическом океане, в числе которых могли оказаться и матросы с эсминца, на котором он некогда нёс боевую службу.

Подумав ещё немного, он принял решение. Здесь не судно, где нужно ждать прямых приказов начальства. Действовать нужно самому, и действовать так, чтобы выиграть эту войну. Не стоит щепетильничать.

Стоял яркий осенний день, в парке было полно народу, но Бонд чувствовал себя ужасно одиноким. Встав со своего места, он прошёлся по Пятой авеню. Нью-Йорк больше не восхищал его. Он направился в ресторан «Фланаган» в нижнем Манхэттене, где пообедал, а затем позвонил Стивенсону. Ему была нужна от него ещё кое-какая информация.

Сразу же после звонка Бонд приступил к реализации плана. Для начала он встретился с человеком по фамилии Долан – толстым южанином с голубыми глазами. Долан не удивился плану Бонда. Всё, что его интересовало – это то, чтобы ему платили по тысяче долларов в день (Бонд предложил ему по пятьсот, но толстяк потребовал тысячу, и Бонд не стал торговаться). Затем Бонд взял такси и поехал на Третью авеню, где Стивенсон арендовал для него офис на сороковом этаже здания, располагавшегося напротив японского консульства. Вместе с Доланом они заняли офис и стали наблюдать. Главным в этой операции было терпение. Бонд вспомнил, как будучи ещё мальчиком в Кенте, он целый день прождал с пневматической винтовкой в руках, пока в отверстии сарая не появилась крыса. Теперь в руках его и Долана были снайперские винтовки, и ждали они появления Шингуши. Бонд спросил себя, если его план сработает. День проходил за днём, Долан получал свои тысячи долларов, пил много пива и издавал звонкие отрыжки. Он уже порядком надоел Бонду, но делать было нечего: главное, чтобы он выполнил то, что от него требовалось. Бонд надеялся на то, что он – мастер своего дела; по крайней мере, о нём отзывались именно так.

Очень скоро Бонд изучил порядок работы в консульстве. Шингуши он видел лишь дважды – оба раза в девять вечера, когда тот внезапно появился в офисе, поговорил с кем-то сидящим там за столом, а потом ушёл. Бонд понял, что убить его будет нелегко. Никаких ошибок быть не должно: только один выстрел, один шанс. Другой проблемой было то, что окна стоявшего напротив здания были двойными и достаточно прочными, что могло изменить направление полёта пули. Это также необходимо было брать в расчёт.

В среду из Лондона прибыла ещё одна телеграмма – уже менее вежливая. В четверг Шингуши не изволил явиться в офис, а к вечеру следующего дня Бонд стал испытывать раздражение. Чтобы японцы их не заметили, они сидели с выключенным светом, оставив окна офиса открытыми. Когда наступила темнота, в окнах небоскрёбов стали зажигаться огни, и вскоре Нью-Йорк замерцал как фосфоресцирующий муравейник. К девяти вечера движение по Третьей авеню стало уже менее интенсивным. Внезапно Бонд почувствовал толчок в бок.

– Вон он, наш маленький ублюдок, – сказал Долан. – Приехал.

Шингуши вошёл в офис покачивающейся походкой. Едва он повернулся к шкафу с документами, как Бонд сказал:

– Пли!

Два выстрела раздались практически одновременно: первый – Долана, и второй – Бонда. Первая пуля разбила двойное окно в офисе японца, а вторая повергла последнего на пол.

Дальше всё прошло гладко – Бонд и Долан уже репетировали это несколько раз – быстрая упаковка винтовок, запирание офисной двери и спуск по лестнице к выходу из здания – к оставленному ранее Бондом автомобилю. Бонд повёл автомобиль в парк, где и остановился. Вытащил приготовленные для Долана деньги и заплатил ему.

– Отличный выстрел, мистер Бонд, – сказал тот. – Было приятно работать с вами.

Открыв дверцу машины, он отрыгнул и скрылся в парке.

Возвращаясь в отель, Бонд не испытывал никакого желания праздновать. Вместо этого он отправил телеграмму в Лондон, поужинал, чуть-чуть выпил и снял себе проститутку за сто долларов. Её звали Розмарин, и она была одета в розовое платье.

*

Убийство Шингуши дало Бонду репутацию, которую он не хотел. Он был бойцом – но не убийцей. Там, где был выбор, он предпочитал конфронтацию. В большинстве случаев это было возможно, и 1942 год оказался для него насыщенным на события. Сначала он приложил руку к подрыву нефтеперерабатывающего завода в Бресте* в феврале. //город-порт на западной оконечности Франции// Два месяца спустя он вновь побывал во Франции – на этот раз в Виши, где, изображая из себя коммивояжёра, способствовал освобождению из тюрьмы трёх агентов союзнических сил. Через несколько недель он уплыл в Александрию*//город-порт на севере Египта//, чтобы разобраться с итальянскими одноместными подводными лодками, доставляющими неприятности союзническим кораблям в тамошнем порту. Здесь ему пригодились навыки, приобретённые в Ошаве: он обучал водолазов и совместно с ними проводил ночные подводные вылазки для борьбы с неприятелем. Много раз им приходилось вести рукопашные схватки, потери были немалыми, но в конце концов итальянские субмарины были уничтожены.

Бонд возгордился своими успехами, в конце 1942 года получил звание капитан-лейтенанта и вернулся в Лондон. Он очень боялся повторения случая с Шингуши, и в начале 1943 года именно это и случилось. И опять к этому приложил руку Флеминг.

В течение нескольких последних месяцев британская военно-морская разведка была обеспокоена проблемами с хождением судов по Балтийскому морю. Россия была теперь союзником, и конвои кораблей в Мурманск нарушались действиями немцев, стремящихся прорваться к Ленинграду и закрыть северные порты. Четыре британских агента, информировавших штаб о намерениях немцев, были пойманы за последние два месяца, и положение стало критическим. Флеминг рассказал обо всём этом Бонду, но тон, которым он это сделал, заставил того встревожиться.

– Это будет для тебя сродни небольшому путешествию, – сказал Флеминг. – В Швецию. По сравнению с Египтом, там, конечно, холоднее, но местные девушки, я слышал, горячие.

– И куда именно в Швецию? – спросил Бонд.

– В Стокгольм, конечно. Прекрасный город. Твоя цель – человек по фамилии Свенсон. Теоретически он – один из наших. Проходил обучение в Хартфоршире – там же, где и ты; возможно, вы даже встречались. Крупный норвежский парень, бывший моряк. Но в наших бедах в Балтии виноват именно он.

– Двойной агент, я правильно понял?

– Правильно. Обычная история – красивая жизнь, девушки. С началом его деятельности в Стокгольме и начались наши проблемы. Он был единственным, кто мог предать наших двух лучших агентов в Швеции. Конечно, его необходимо устранить – раз и навсегда.

– И как и в прошлой раз, никого лучше меня для этой работы не нашлось? – спросил Бонд. – Тем более что я знал этого Свенсона.

– В самом деле? В таком случае тебе и карты в руки.

Несколько последующих дней Бонд и Флеминг провели вместе, изучая данные биографии Свенсона. Флеминг показал Бонду и мини-фильм, на котором были запечатлены отдельные моменты обучения норвежца в школе диверсантов в Хартфоршире. На всех кадрах Свенсон выглядел добродушным и располагал к себе.

– Доверительная улыбка, – сказал Бонд.

– Это и было проблемой, – мрачно отозвался Флеминг.

Наконец Бонд узнал всё, что необходимо было узнать для убийства этого человека. Жалости к предателю у него не было.

*

Стокгольм Бонду не понравился, хотя, возможно, дело было просто в его настроении. Ухоженная бледность города угнетала его. Это был город холодных глаз и безболезненных дантистов. Бонд прибыл в него морем – на британском военном корабле. Официально он играл роль дипломатического курьера британского посольства. В своей миссии он не сомневался. Она была необходимостью, а не приключением. Вместо обычного возбуждения от нового задания он чувствовал тяжкий груз. Палач-гастролёр, не иначе. Видеться со своей жертвой ему не хотелось. Чем быстрее он расправится с ней, тем лучше.

Найти Свенсона было нетрудно. Тот жил в старом городе на частной квартире – там же располагался и его офис. Бонд устроился в кафе напротив и стал наблюдать. Утром в дом вошло два человека – оба шведы, оба в тяжёлых пальто. Свенсона среди них не было. Ближе к обеду оттуда вышла, девушка – худая и светловолосая. Пересекла улицу, вошла в кафе, подошла к прилавку и заказала еду на вынос. Потом бросила на Бонда подозрительный взгляд, взяла с прилавка связанный для неё пакет с кушаньем и вернулась в дом.

Бонд надеялся, что Свенсон ещё покажется, однако прошло уже несколько часов, а тот так и не появился. Видимо, эта девка, сучка, предупредила его. Похоже, что личной встречи с объектом ему не избежать. Прождав до шести, он позвонил.

– Мне нужен герр Свенсон, – попросил он на немецком языке.

– Его нет, мистер, – ответил ему женский голос. – Он ушёл ещё утром, и я не знаю, когда вернётся. А кто его спрашивает?

«Это она и есть, та сучка», – подумал Бонд.

– Это его старый приятель Джеймс Бонд, – ответил он. – Я остановился в отеле «Карлтон» на Королевской улице. Пусть он позвонит мне в восемь вечера.

Но Свенсон не позвонил, и Бонд вновь набрал его номер. На этот раз старый приятель ответил. Бонд сразу же узнал его голос: бесшабашный норвежец, любитель женщин и ещё больший любитель выпивки располагал к себе, как и раньше.

– Джеймс, это же просто замечательно, что ты в Стокгольме! – воскликнул он. – Сгораю от нетерпения тебя увидеть.

– Вообще-то я здесь ненадолго и завтра уже уезжаю, – ответил Бонд. – Как насчёт того, чтобы сегодня?

– Сегодня? Конечно. Это было бы славно. Кафе «Олафсон» на Скеппсброн устроит?

– Да. Я буду там.

В назначенное время Бонд был на месте, но Свенсона не было. Оружие Бонда уже было готово к стрельбе – пока напрасно. Хотя, может, оно и к лучшему? Было бы мерзко убить бывшего знакомого после распития с ним алкоголя и воспоминаний былого. Часы показали одиннадцать. Ясно, что Свенсон уже не придёт.

Несмотря на отсутствие аппетита, Бонд заставил себя съесть кое-что из шведского стола и выпил шнапс. Потом вышел из кафе и направился к дому своего друга в старом городе. Ночь была холодной. Бонд вспомнил, что Швеция находится на той же географической широте, что и Аляска. Город был красивым, очень красивым. Звёзды светили ярко, и шпили старинных зданий блестели в небе, как в сказочной стране. Бонд проклял город за его красоту.

Огонь в доме Свенсона не горел. Чтобы не попасть под возможное наблюдение, Бонд обошёл дом с задней стороны и влез в него через окно. Достал пистолет и начал поиски. Пока было тихо. Неужели его друг сбежал? (вместе со своей сучкой). Поднявшись на цыпочках по лестнице, Бонд достиг двери в спальню. В её щели был виден свет.

– Свенсон! – позвал Бонд.

Ответа не последовало, но свет в спальне погас.

– Я за тобой, Свенсон! – продолжил Бонд и толкнул дверь. Раздался выстрел. Пуля пролетела над головой Бонда, попала в висевшее на стене украшение и срикошетила вниз по лестнице. Бонд ждал этого, заранее пригнувшись. Он выстрелил дважды – в то место, откуда донёсся выстрел. Утешало то, что это будет борьба на равных, а не хладнокровное убийство.

Раздался стон.

– Ради бога, не стреляй больше, – донёсся до него голос Свенсона. – Зачем я тебе нужен, Джеймс?

– Ты знаешь, зачем.

– Погоди, сейчас я включу свет. Ты попал в неё.

Бонд знал, в кого он попал: раздавшийся стон был женским. Когда зажёгся свет, он увидел своего располневшего приятеля сидящим на постели и прикрывавшимся простынёй. Рядом с ним на полу лежала девушка – та, которую Бонд видел утром. Она была полностью голой и в руке сжимала маленький пистолет. Из пулевого отверстия ниже её груди струилась кровь. Она словно хотела что-то сказать, но вместо этого лишь качнулась и застыла. Бонд уже ничем не мог ей помочь: она умирала.

Свенсон задрожал. Потом стал стонать.

– Дай мне всё объяснить, – сказал он. – Ты ведь мой друг, Джеймс. Ты должен меня понять.

– Понимаю слишком хорошо, – ответил Бонд, по-прежнему держа друга на мушке.

Свенсон выглядел жалким. Бонд ещё никогда не видел, чтобы кто-нибудь разговаривал таким жалобным тоном.

– Хорошо, тогда. тогда дай мне возможность застрелиться самому, – попросил Свенсон.

Бонд подошёл к мёртвой девушке, взял из её руки пистолет, вытащил из магазина все, кроме одного, патроны, и бросил оружие на кровать.

– У тебя одна минута, – сказал он.

Он простоял за дверью несколько минут, но выстрела так и не последовало. Другого он и не ждал. Когда он вошёл в спальню, Свенсон выстрелил в него дрожащей рукой. Бонд уклонился и выстрелил в ответ. В отличие от Свенсона, он не промахнулся.

*

После миссии Бонда жертв в балтийской схеме больше не было, не было и дипломатических последствий. Стокгольмская полиция, очевидно, была удовлетворена тем, что убийство Свенсона и его девушки совершил незнакомец со стороны, и дело было быстро закрыто.

Подтвердив свою репутацию «беспощадного» убийцы, Бонд стал участвовать в более «чистых» операциях. В 1943 году он помог сбежать из Германии двум еврейским учёным – переправив их в Швейцарию через Боденское озеро. Потом помогал движению итальянских партизан в порту в Специи. Позже был прикреплён к военно-морским силам союзников, действующим совместно с силами Французского сопротивления перед днём «Д»* //6 июня 1944 года – день высадки союзнических войск в Нормандии//. Но самым большим делом Бонда было участие в Арденнской операции* в конце 1944 года. И опять к этому приложил руку Флеминг. //последняя наступательная попытка немцев против англичан и американцев на западном фронте//

Флеминг упоминал об этом деле Бонда лишь вскользь, и внимательные читатели его книг, наверное, задавались вопросом, что делал коммандер британских военно-морских сил в сухопутной операции в Арденнах. Этот же вопрос был задан Флемингу и Кингсли Эмисом* //автор первой после Флеминга книги о Бонде – «Полковник Сун»//. Частично ответ на него был дан Флемингом в рассказе «Вид на убийство», где он упоминал о «шпионских опорных пунктах», оставленных отступающими немцами в Арденнах. Эти пункты, действующие в союзническом тылу, могли бы доставить им немало проблем, если бы не вмешательство Бонда.

Летом 1944 года от агентов союзников поступали сообщения о готовящемся нацистами полномасштабном контрнаступлении. Было известно, что в Берлине этой проблемой занимался весь отдел СС, под руководством генерала Семлера. Геббельс придавал этому мероприятию большое значение и говорил о том, что оно обеспечит им надежду на бессмертие Рейха. В Лондоне тут же прошло экстренное совещание Объединённого комитета начальников штабов. Был создан небольшой комитет по решению этого вопроса, и Флеминг был приглашён в него в качестве эксперта. Он и привлёк к этому делу Джеймса Бонда.

Арденнами комитет занимался всю осень. Никто не сомневался в том, что в попытке отвоевать потерянные земли немцы потерпят очередную неудачу. Однако донесения агентов были тревожными: одной из целей наступления немцев было выиграть время для создания в Арденнах очагов будущего сопротивления – тех самых «шпионских опорных пунктов». Предполагалось, что это будут подземные бункера с автономной системой обеспечения, вооружением и прочим необходимым. Действовать в них будет так называемая «секретная армия», сформированная из немецких ополченцев, и называемая «Вервольф» или «Немецкий оборотень». Согласно отчётам, созданием этих очагов занимался лично начальник СС; Гиммлер также посетил этот регион.

Агентам союзников не удавалось попасть в зону: все подступы к ней, равно как и информация, тщательно охранялись немцами. Флеминг предположил, что это мог бы сделать Бонд. Последнего вызвали в Найтсбридж* //один из центральных районов Лондона//, где он был проинструктирован человеком по фамилии Гриншпан – бывшим преподавателем истории Мюнхенского университета, подвергшегося преследованию нацистами за то, что был евреем. Ему удалось сбежать из Освенцима, в котором он заработал сильное заикание. Общаться с ним Бонду было нелегко.

– Коммандер Бонд, – сказал ему Гриншпан, – у нас должна быть информация, на которую можно было бы положиться. Мы знаем, что Гиммлер планирует своё мероприятие как пробное. Если оно сработает, то это может стать прецедентом.

– И что я должен искать? – спросил Бонд, терпеливо его выслушав.

– Центр этой секретной армии.

– Разве он не станет очевидным после того, как мы отвоюем территорию?

– Мой дорогой Бонд, если бы всё было так просто. Но Арденны – прекрасная партизанская территория. Мили и мили лесов. Там можно укрыть весь Вермахт, и никто так и не узнает, где именно это было сделано.

– И с какого места мне начать свои поиски?

– С этого, – Гриншпан указал на карту. – Местечко называется Розенфельд – это в двадцати милях за линией фронта.

– Почему именно с этого?

– Потому что именно здесь побывал Гиммлер. И именно здесь сосредоточены основные силы СС.

– А эсэсовский генерал Семлер?

– Семлер? О нём известно мало, у нас даже нет его фотографий. Однако не исключено, что именно он считает себя преемником Гиммлера и спасителем нацистской Германии.

.Два дня спустя, ночью, Джеймса Бонда сбросили с низколетящего самолёта в Арденнский лес. В том районе уже две недели как шли ожесточённые бои. Чтобы диверсант не был замечен врагом, вместо парашюта использовали специальный контейнер, также известный как «гроб». Подобные «гробы» применялись для сброса людей и оружия бойцами Французского сопротивления. Бонд приземлился неподалёку от Розенфельда. Едва он укрыл контейнер в подлеске, как в полумиле от него разразился гром канонады. Стреляли со стороны союзников, обеспечивая обещанное ему прикрытие. Улыбнувшись сам себе, Бонд двинулся к своей цели. Подобравшись к деревне, он спрятался в находящемся рядом с ней подлеске. Некоторое время к западу от него ещё разрывались снаряды (немцы отвечали ответным огнём), а потом всё стихло. Бонд замер и стал дожидаться утра.