Текст книги "Райские птички (СИ)"

Автор книги: Джон, Маверик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8

Вилина лежала на спине, уставившись в тёмный потолок, и под ровное сопение мужа перебирала в уме недавние события.

Напутствия Хорька, сладкое шампанское и янтарная капсула, взрыв красок и эмоций. Оживленные лица, белый пух в волосах, на ресницах, на платье. Казалось, ещё немного, и она сама обернется огромной чайкой, и, кувыркаясь в воздухе, в чистейшей, праздничной синеве, захлебнётся от восторга и эйфории.

Но вот они с Робертом – рука об руку – подходят к радуге, и тело теряет легкость. Его резко и хлестко сводит в дугу. Когда Вилина уже близка к тому, чтобы закричать от боли, пытка неожиданно кончается.

Все её существо словно раздваивается. Голова невесомая, точно изнутри заполнена горячим паром. Улыбка – пушинкой – пристала к губам, а сердце наливается непонятной тревогой. Сможет ли она стать хорошей женой? "Ты должна, обязана стать идеальной женой Роберту" – стучит в ушах так, словно она учила эту фразу наизусть. "Должна, должна, должна", – отзывается эхом в пустой голове. Должна стать матерью его детей. Преданной подругой и великолепной любовницей.

Наверное, она старалась. Наверное, ему было хорошо. Как жаль, что в памяти не осталось воспоминаний о той, первой ночи. Лишь синяки по всему телу и запёкшаяся кровь на губе.

Что это – радуга или таблетки? Что одурманило её до потери себя? Она была, словно хмельная, не ведала, что творит и что творят над ней. Вилина вздохнула и покосилась на мужа.

Счастливчик – спит безмятежно, как ребёнок, поджав колени к животу и заткнув огромные кулаки под подушку. Устал – слишком много впечатлений. Упал, как подкошенный, и заснул. Даже не притронулся к молодой жене.

А ей не спится. В первый раз за всю свою жизнь, она не может понять, что именно её печалит. А, может, просто не хочет? Нет, это совсем на неё не похоже. Она всегда честна и откровенна с собой и другими.

Выходя замуж, Вилина собиралась покончить с детской привычкой вести дневник. Возможно, она поторопилась с этим решением. Возможно, написанное на бумаге само выстроится в гладкую, ровную цепочку, так, что сразу станет ясно – почему вместо обещанного счастья в душе поселилась непонятная тревога.

Вилина осторожно, чтобы не разбудить мужа, соскользнула с кровати, подобрала с пола просторный, расшитый драконами халат, накинула и на цыпочках вышла из комнаты.

Бесшумно сбежала по широкой лестнице вниз и отыскала в прихожей не распакованный рюкзак. Увы, дневника в нём не оказалось.

Она снова и снова перебирала немудрённые одёжки, книжки и блокноты, заколки и браслетики из бисера. Дневник пропал.

Теперь она огорчилась по-настоящему. Он был её самым близким другом. Даже ближе, чем Джереми.

И вот, у неё не осталось друзей.

"Но ведь у тебя есть муж, – зазвучал в ушах вкрадчивый голос Фреттхена, – отныне и навеки, он и есть твой лучший друг, партнёр и вторая половинка".

И ведь не поспоришь. Так и есть.

Но почему на сердце так тяжело, а глаза слезятся, точно от лука? О том, чтобы лечь и уснуть, не может быть и речи.

Вилина сложила в рюкзак рассыпанные по полу вещи, подумала и вытащила обратно любимые старые джинсы и футболку с шутливой надписью: "Если ты можешь это прочесть – ты подошёл слишком близко".

Лучший способ разогнать тревогу – это прогуляться перед сном.

Синяя ночь, нежно подсвеченная луной, стрекот сверчков и тёплое дыхание океана приласкали душу, успокоили беспокойное сердце и охладили пьяную голову.

Она пошла по направлению к "длинному" пляжу, но, вспомнив про крутой тернистый спуск, развернулась и зашагала к "детскому городку".

Фонари на витых чугунных ножках сияли так ярко, что можно было без труда разглядеть каждую травинку на плотном газоне. Каждую трещинку на тротуарной плитке, не говоря уже про граффити – главное украшение городка.

Вилина медленно брела по центральной аллее – по той, что вела к рыбацкому пляжу – и любовалась рисунками. Персонажи мультфильмов и комиксов; смешные и трогательные существа, живущие только в воображении юных художников; слоганы про лучшее в мире место – Эколу... Не так давно она сама ловко поливала девственно чистый кусочек стены из баллончика с краской, создавая очередной наивный шедевр. И вот, детство со всеми его милыми глупостями осталось позади. Теперь она взрослая женщина, скоро сама станет мамой. Какая всё-таки это ответственность – решать не только за себя, но и за мужа, ребёнка. Поддерживать в порядке не только свою кровать и личную тумбочку, но целый дом. Интересно, будут ли им присылать уборщиков? А садовника?

За спиной тихо стукнула дверь и Вилина обернулась. "Джереми?" Но нет, чуда не случилось. Очевидно, ветер стряхнул с кокосовой пальмы волосатый орех или белка пролезла в чердачное окно, пошевелив створку. Как бы там ни было – городок оставался сонным и пустынным. Она вздохнула и, покидая освещённое фонарями пространство, двинулась дальше – в лунный полумрак южной ночи.

Рыбацкий пляж встретил шелестом волн и слабым солёным бризом. Прочерченный серебристой дорожкой океан лениво и сонно ворочался в темноте.

Под ногами тихо шуршала галька, Вилина шла к воде, успокоенная и умиротворенная. Она ощущала себя одновременно крошечной частицей огромной вселенной, и необъятной, как сама вселенная. Это она – её составная часть и она – единое целое. Вечное и непреходящее, только меняющее формы.

– Вилина!

От чёрного нагромождения скал отделилась серая тень и стала быстро приближаться.

– Джереми?

– А, чёрт!

Фигура громко вскрикнула, остановилась и заковыляла дальше, уже прихрамывая.

– Что случилось?

Вилина ускорила шаг, и через несколько секунд её заключили в горячие дружеские объятия. Это было так непривычно и так неожиданно приятно, что она, краснея от неловкости, отстранилась и повторила вопрос:

– Что случилось, Джереми? Ты на что-то наступил? Поранил ногу?

– Да нет, – счастливо отозвался он, – встал на обломок ракушки. Уже всё прошло!

Как ты здесь оказалась? Тебя отпустил муж?

– Я его не спрашивала, – растерянно пожала она плечами, – он спит, а мне не спится. Вот я и вышла прогуляться.

– А я уж думал, ты сбежала от него специально, чтобы повидаться со мной, – с напускным разочарованием протянул Джереми.

– Выдумщик! Пойдем, пройдемся по берегу. Если у тебя нога не болит.

– Не болит.

Он взял её за руку и потянул к океану.

– А ты что не спишь, Колючка?

– Да не знаю. Мыслей куча. Жужжат, как осы – не дают уснуть.

– Каких мыслей? О чём? Может, ты влюбился?

– Всё может быть, – многозначительно протянул Джереми.

– И кто эта счастливица?

– Зачем тебе знать? Ты всё равно замужем.

– Хочу порадоваться за друга, а что – нельзя?

– А вдруг я скажу, а ты не обрадуешься?

– Тогда не говори.

– А как твоя замужняя жизнь? Ты довольна?

– Я не поняла ещё, – честно призналась Вилина, прислоняясь к перевёрнутой лодке, – все как-то очень быстро произошло. И как будто не со мной. У тебя не бывает такого странного чувства, будто ты наблюдаешь за собой со стороны?

– Нет, – Джереми пристроился рядышком, – может это от нервов у тебя? Свадебный переполох и все такое. Вы же, девчонки, любите нервничать из-за ерунды. А тут – целая свадьба. Кстати, ты красивая была.

– Спасибо, Колючка. Мне кажется, это не просто нервы. Тут что-то ещё.

– Что? Радуга?

– Ты тоже подумал про радугу?

– Ну да, я же видел, как вас под ней скрутило.

– Хорёк говорит это какое-то соединение супругов на тонком уровне.

– Страшное дело... если меня тоже так соединять будут, я, наверное, не женюсь.

– Да ладно тебе. Оно всего пару секунд длится – неприятное ощущение.

– Ага, а потом ты себя как бы наблюдаешь со стороны. Слушай, может ты того – слишком сильно на Роберта залипла, вот и смотришь со стороны?

– Тебе лишь бы позубоскалить, – Вилина сделала сердитое лицо.

– Я просто хотел тебя рассмешить. Ты и правда какая-то не такая. Но если честно – вы уже к радуге подходили странные.

– Да? – она повернулась к нему, пытаясь разглядеть, шутит ли он или говорит серьёзно.

– Да, – убежденно ответил Джереми, – такое чувство, будто вас чем-то опоили.

– Да мы шампанского выпили по бокалу у Хорька и таблетки счастья.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи про таблетки счастья!

– Я не знаю точно, нам не объясняли подробно. Фреттхен сначала завел речь про совместимость, комфорт и взаимное притяжение. Ты же знаешь его – как начнет говорить, так не остановишь. Разложил по полочкам понятие счастья. Творческий процесс, частоты и вибрации. Любовь. С творчеством у нас всё в порядке, с совместимостью тоже – судя по тестам, а таблетки должны инициировать любовь.

– И что? – даже в темноте стало заметно, как он сузил глаза. – Ты его любишь?

– Ну что за вопросы ты задаешь, – смутилась Вилина.

– А что такого? Мне просто интересно, сработала таблетка или нет.

– Пока непонятно. Мне с ним хорошо.

– В каком плане?

– На что ты намекаешь?

– Да просто спрашиваю. И вот еще мне интересно – если ты любишь одного человека, а по тестам у тебя совместимость с другим, то куда девать любовь уже существующую?

– Не знаю... как-то ты все запутал, Дже.

– Да я сам запутался. Я уже вообще ничего не знаю. Как тот древний мудрец.

– Какой мудрец?

– Ну, тот, который сказал: "Я знаю, что ничего не знаю, но вы и этого не знаете".

– Никогда такого не слышала. Ты уверен, что это мудрец сказал? Звучит как-то глупо. Я, вот, например, знаю многое, хотя не мудрец ни разу.

– А вдруг ты ошибаешься? Вдруг ты только думаешь, что что-то знаешь, а на самом деле это не так.

– К чему ты ведешь, никак не пойму?

– Да так... я ещё сам не решил, к чему конкретно. Просто появились некоторые сомнения.

– Сомнения по поводу чего?

– Если я тебе расскажу, ты решишь, что я сумасшедший и перестанешь со мной дружить.

– Какой ты глупый, Колючка, – Вилина протянула руку и погладила непослушные жёсткие кудри, – для чего тогда нужны друзья, если ты не можешь с ними поделиться мыслями? Кстати, представляешь – я дневник потеряла. Так жалко!

– Как ты могла его потерять? – Джереми, растаявший от непривычной ласки, склонил голову на девичье плечо. – Как хорошо с тобой рядом, Вилина. Так бы и сидел всю ночь.

– Не представляю даже, куда он мог деться, – задумчиво пробормотала она, – разве что в детском городке оставила. А если кто-то найдет и прочитает?

– А что, у тебя там написано что-то крамольное?

– Не то что бы... но все-таки это личное. Так что за сомнения у тебя, Дже?

– Вилина, сколько лет нашей Эколе?

– Ты что, историю родного края не изучал?

– Изучал, в том-то и дело. Но, понимаешь, мы вчера ходили навещать одного работника.

– Зачем? – Вилина так удивилась, что даже отодвинулась и развернулась, так что Джереми на секунду потерял равновесие.

– Он упал с крыши. Между прочим, с крыши вашего дома.

– С нашей крыши?

– Да, в день вашей свадьбы. Доделывал что-то и упал.

– Я не знала, – огорчилась она.

– Ну вот, мы пошли его навестить, и он рассказал, что сам, лично, строил Эколу два с половиной года назад. Они начали строительство с пустоши, там, где сейчас стоит рабочий посёлок, и постепенно застроили полуостров.

– И ты ему поверил?

– А зачем ему врать?

– Почему сразу – врать? Ты же сам сказал – человек упал. Дже, у него травма! Потрясение. Может, вообще память отшибло. Я вон под радугой прошла и то половины не помню. – Вилина прикусила язык, испугавшись, что сказала лишнего, но Джереми пропустил её откровенность мимо ушей.

Он задумчиво скользил взглядом по лунной дорожке.

– Ты слышал про амнезию? Ударишься головой – имя свое забудешь, не то что, сколько лет тому назад ты строил Эколу. Бедный рабочий, у него, наверное, было сотрясение мозга или что-то ещё похуже.

– Может, ты и права. Но всё равно, что-то тут не то.

– Что – не то? Я же тебе говорю – человек упал, ударился головой.

– Вот знаешь, когда я говорю с тобой, мне кажется, что ты права, и я многое выдумываю.

– Ты просто милый, маленький фантазер, Колючка. Милый и смешной.

– Никакой я не маленький! – возмущённо затряс кудрями Джереми. – Вот возьму и выкраду тебя у твоего верзилы Роберта. И увезу на лодке – далеко-далеко! Туда, где настоящая жизнь.

– Фан-та-зер, – по слогам пропела Вилина и, оттолкнувшись от шершавого и выпуклого бока лодки, выпрямилась.

– Ты уже уходишь? – сник её приятель.

– Пора, – печально ответила она, – а то мы так до утра досидимся. Вдруг Роберт проснётся, а меня нет? Я и не думала, что так далеко забреду, хотела прогуляться вокруг дома.

– Зато мы с тобой повидались. Приходи ещё! Я буду тебя ждать...

– Джереми, ну как я могу бегать от мужа по ночам? – грустно улыбнулась Вилина.

– Не надо специально бегать. Вдруг он опять уснет, а тебе станет скучно и захочется поболтать. Ты придешь сюда, я буду ждать тебя здесь.

– Пойдем, я провожу тебя до корпуса, – она взяла его под руку и повела с пляжа.

– Я серьёзно, – насупился Джереми. – Я буду тебя ждать. А если твой муж тебя разлюбит, ты всегда можешь на меня рассчитывать!

– Надеюсь, не разлюбит. Но за предложение – спасибо. Кстати, ты говорил, что влюбился в кого-то.

– Я?

– Да. Только что! Дже, какой ты забывчивый! Прямо как тот бедолага, что упал с крыши.

– Тише! – Джереми остановился там, где ночь таяла и мешалась со светом фонарей. – Ты слышала?

– Что?

– Как будто кто-то шел за нами...

– Колючка, тебе надо хорошенько выспаться и выкинуть все свои сомнения и дурные мысли из головы. У тебя уже паранойя началась.

– Я серьёзно! Я слышал позади шаги, а потом, когда обернулся посмотреть, кто-то ойкнул за кустами бугенвиллии.

– Бедный мой рыцарь, – Вилина провела ладонью по скуластой щеке, – с тобой явно творится что-то неладное. Я даже беспокоюсь. Пойдем скорее, я провожу тебя до двери и побегу домой. Ты только представь – муж проснулся, а жены нет дома. Кому такое понравится?

– Нет, я провожу тебя, – заупрямился Джереми.

– Я старше тебя, ты должен меня слушаться.

– А я, зато, сильнее, – глядя подруге прямо в глаза, произнёс он.

– С чего ты взял?

– Не заставляй меня это доказывать.

– Хм, может ты и прав. Но все равно, не надо меня провожать. Вдруг Роберт проснётся и увидит нас вместе.

– Мне всё равно!

– А мне нет, – мягко ответила Вилина, – правда, Дже, не надо. Я рада, что увиделась с тобой и поболтала, но я не хочу проблем. Понимаешь?

– Понимаю, – вздохнул Джереми, обречённо кивнув растрёпанной головой, – я тоже не хочу, чтобы у тебя были проблемы, Вилина.

– Спасибо, друг.

– И помни – ты всегда можешь на меня рассчитывать.

– Окей.

Она хотела поцеловать его в щеку, но промахнулась, и поцелуй пришелся на самый уголок твердых губ. Сердце упало вниз, а она повернулась и побежала под горку – туда, где начинался городок семейных.

Глава 9

«А говорят, на свете есть какой-то интернет».

Софи подслушала эту фразу в туалете.

Что за интернет, и почему она ничего о нем не знает? А вдруг ей это нужно?

Когда она выбралась из кабинки, оправляя на ходу юбку, шептавшиеся возле умывальников девочки, уже упорхнули.

"И у кого теперь узнать?", – думала Софи, намыливая руки розовой пеной из дозатора и разглядывая своё отражение в натёртом хлопотливыми работниками зеркале.

Следующим уроком была математика.

– Мистер Вилль, – как можно душевнее спросила Софи, – вы знаете, что такое интернет?

– Нет! Нет, не знаю и знать не хочу, – затряс обоими подбородками учитель, и мягкий пух на его голове заколыхался в такт розовым щёчкам. – И тебе знать не надо! – добавил он, протирая запотевшие очки носовым платком.

– Но почему? – искренне удивилась она.

– Потому, – пропыхтел мистер Вилль, – что всё, что вам нужно знать, вам сообщают. А что не сообщают, то знать не нужно! Иди, иди, – помахал он пухлой ладошкой, взволновав стайку прозрачных пылинок, – пиши свою музыку.

– Я художница! – надула губы Софи.

– Ну, значит, рисуй!

"Видимо этот интернет стоящая штука, раз толстяк так разволновался", – решила про себя девушка.

После урока сольфеджио она обратилась с тем же вопросом к Мэйли.

– Интернет это огромная виртуальная свалка, – ответила Триоль. – Ты была в нашей библиотеке?

Софи утвердительно махнула кудрявой чёлкой.

– Тогда ты, наверное, видела, сколько информации хранит память компьютера, ведь так?

– Так.

– Эта информация отобрана специально для вас. Для того, чтобы вы набирались знаний и развивались. Отобрана теми, кто вас любит и о вас заботится. И, конечно же, она не принесёт вам никакого вреда. А в интернет сваливают всё, без разбору. В том числе и то, что может отравить душу. У тебя прекрасная душа, Софи, – Триоль пристально всмотрелась в глаза ученицы, словно желая полюбоваться её прекрасной душой. – Она тянется к чистым, высоким материям, и ей не нужны никакие свалки. Ведь так?

– Так, – подтвердила Софи, опуская ресницы.

– А откуда ты узнала про интернет?

– Девочки говорили.

– Какие девочки? Кто?

– Я не знаю, кто.

– Софи? Неправда, поселившаяся в сердце, разъедает и отравляет душу, не так ли?

– Я, правда, не знаю! – реснички вспорхнули, открывая честный взгляд. И снова опустились, на этот раз в смущении. – Я подслушала, как они шептались в туалете. Случайно.

– Ну-ну, не надо краснеть, – улыбнулась Мэйли ласково, – ты не сделала ничего дурного. Надеюсь, мы во всём разобрались, и у тебя не осталось никаких вопросов?

– Нет! Спасибо большое Мэйли! Теперь мне всё ясно!

Выходя из кабинета, Софи с размаху налетела на тощего и жёсткого Хорька.

– Упс! Прости, дружочек! – испуганно сказал психолог.

– Простите, Марк!

Фреттхен, смущенно улыбнувшись, скрылся за дверью. Софи, навострив ушки, осталась стоять снаружи, делая вид, что потеряла что-то в рюкзаке. Она рылась во внутренностях холщового мешочка и чутко ловила долетающие фразы.

– Утечка информации... интернет... следить за контактами... работники... – это мягкое контральто Мэйли.

– Сегодня же устрою собрание в рабочем квартале, – тревожно зазвенел Хорёк, а затем понизил голос – очевидно, мудрая Триоль велела ему говорить потише.

После всего услышанного и подслушанного вопросов в кудрявой голове стало ещё больше – они громоздились друг на друга, росли горой и очень скоро забили собою всю хорошенькую головку без остатка.

По вечерам, ложась в кровать, Софи крепко обнимала плюшевого медвежонка и принималась размышлять – что такое прячется в том интернете, о чём им нельзя знать? Почему – нельзя знать? Она была очень любопытна от природы и хотела знать всё. У неё был превосходный слух, а потому она любила подслушивать. Или наоборот – она любила подслушивать, и у неё развился острый слух. Подглядывать она любила не меньше. Надо ли говорить, что и зрению её можно было только позавидовать.

– Эй, Сэм, – шептала она соседке – крепкой и плечистой, как мальчик, и с мальчишеской стрижкой, – ты слышала что-нибудь про интернет?

– Нет, не слышала и слышать не хочу – бурчала сонно Саманта, – терпеть не могу эти вычурные словечки.

– Да неужели тебе не интересно, что это такое?

– Оставь меня в покое! На физике с геометрией всю голову сломаешь, еще и ночью думай!

– Ни капельки-ни капельки не интересно?

– Я пожалуюсь на тебя дежурной! Дай поспать по-человечески! – сердилась соседка и заворачивалась в простыню с головой.

– Да спи, пожалуйста, кто тебе мешает, – обиженно тянула Софи и принималась мечтать.

Тени от веток на стекле дрожали и, подсвеченные фонарём, словно рампой, складывались в сцены из сказочной жизни, которая поджидала Софи где-то впереди. Где-то в отдалённом будущем, скрытом за завесой однообразных будней. В волшебной стране, спрятанной за скучным океаном.

О том, что там такое, можно было только догадываться. Из старых фильмов и детских книжек, по крупинкам, по обрывкам собирала Софи картинку внешнего мира. Если бы она могла добраться до интернета, до этой свалки, которая так огорчает доброго мистера Вилля и заставляет морщиться красивую мисс Лэй, то она бы узнала всё!

Но пока – пока оставалось довольствоваться школьной библиотекой. Читать толстые книги, пропахшие пылью и вечностью. Просматривать забавные мультфильмы, в которых иногда мелькает то, что скрывается за океаном – высокие дома, кинотеатры, машины...

Она представляла себя за рулём открытого кабриолета. Ветер раздувает волосы. И шарф – длинный, шёлковый шарф. Например, алый. А рядом, на пассажирском сиденье – собачка. Или на коленях – собачка.

Наверное, и магазины там не такие как в Эколе – с самым необходимым, которое помещается в не самую большую комнату.

Софи с собачкой будут ходить среди рядов с одеждой, книгами, игрушками...мебелью!

Даже нарисованные мультяшные диваны манили своей роскошью! И ковры!

Нет, она достойна лучшего и большего, чем эта скучная жизнь среди вечно-зеленых пальм. Утром медитация, вечером медитация, картины, от которых уже тошнит.

Как можно рисовать изо дня в день один и тот же океан и белый пляж?

Даже погода не меняется! Мультфильмы со снегом расстраивали её больше всего. Как можно прожить жизнь, не обломав ни одной сосульки? Не извалявшись в снегу и не попробовав его на вкус?

Удивительно, но она почти была уверена в том, что ей знакомо ощущение мокрого, холодного комка, попавшего за шиворот.

"Должно быть, у меня очень богатая фантазия, – размышляла Софи, сидя в библиотеке и просматривая список литературы, – может, вместо рисования переключиться на сочинительство? А о чём писать?"

Она осмотрелась вокруг – полки с книгами, тусклый свет и тишина. Такая скукотища!

Только шорох страниц, да жужжанье компьютеров. В глубоком кресле заснул Торопыга Боб – рука подпирает румяную щёку, а рот раскрыт так широко, что Софи еле поборола искушение подойти и сунуть в него палец.

Но вот он всхрапнул так громко, что сам испугался и проснулся. Заметил любопытный девчачий взгляд и покраснел.

Джереми – напряжённо сдвинул брови и шевелит губами. Читает что-то за столиком в соседнем ряду. Должно быть, Торопыга пришел с ним за компанию, вот и заснул с книжкой на коленях. Торопыга туповат и ленив.

Джереми – совсем другой. В нём чувствуется скрытая сила. Тонкий, но сильный. Упёртый. Софи, скосив глаза, разглядывала упрямый профиль. Нос с лёгкой, едва заметной горбинкой... загорелое лицо. А он ничего.

И руки у него сильные, наверное, от вёсел. Он просто помешан на своей лодке – не вылезает с рыбацкого пляжа.

"А ведь это мысль. На лодке, наверное, можно куда-то уплыть..."

Забыв обо всём на свете, она смотрела на Джереми и представляла, как они уплывут вдвоём из маленького, скучного посёлка в большую жизнь.

И тогда! Тогда у неё будет и шарфик, и собачка, и даже кабриолет! Ну, пусть не сразу, но ведь главное – захотеть!

Разве не это им повторяли из раза в раз – человек может всё! Может творить чудеса и двигать горы, главное – захотеть!

Джереми резко выключил компьютер и вскочил со стула так стремительно, словно у него внутри сработала взведённая пружина. Софи торопливо отвернулась, но он даже не заметил её взгляда.

"Пошли, Торопыга", – донеслось до чуткого уха.

Обернувшись она увидела, как парочка шагает к двери. Джереми шёл стремительно, легко, будто танцуя, увлекая за плечи семенящего, косолапого товарища.

"Нет, он, определенно, ничего", – подумала Софи.

Как бы к нему подобраться поближе? Любопытная, жадная до эмоций, она не любила долго ждать. На следующем же уроке в лицо Джереми полетела свёрнутая в шарик записка.

Зыркнул искоса зелёными глазами и отвернулся. И ничего не ответил. Говорят, он влюбился в эту старую дылду – Вилину. И что только он в ней нашёл. Неужели до сих пор по ней сохнет? Ничего, скоро он про неё забудет!

Главное – захотеть!

В тот же вечер она заговорила о нём с Самантой.

– Сэм, а как ты считаешь, Джереми Вильямс – симпатичный парень?

– Симпатичный, – протянула басом соседка. Она лежала на боку и ела третий по счёту банан, кидая кожуру в проволочное ведёрко для бумаги, – только странный какой-то.

– Странный? А что в нём странного?

– Да всё, – третья кожура от банана, брошенная меткой рукой, упала в ведро. – Аутсайдер он, твой Джереми. Вечно всех сторонится. Торчит на пляже.

– Ну, не всех – он с Бобом дружит.

– Ага, с этим тормознутым. Кто ещё станет с ним дружить.

– Хайли.

– Хайли делит комнату с Бобом. Кстати, ты обратила внимание, что только Джереми один занимает целую комнату.

– Да. А почему?

– Кто его знает – почему? Аутсайдер. Может он просто очень сильно хотел жить один. Вселенная исполняет все наши желания.

– Ты думаешь? – Софи приподнялась на локте, и глаза её загорелись.

– Конечно, – прогудела Саманта, снисходительно глянув на соседку, – только эти желания должны быть настойчивыми.

– Понятно... а какие у тебя желания?

– У меня? – Саманта вдруг перестала жевать и улыбнулась детской открытой улыбкой. – Я хочу, чтобы этот супервайзер меня заметил и рассказал своему начальству, что в Эколе живет такая девочка – Саманта Гринфилд. Что она хорошо учится и громче всех поёт.

– Ты, правда, думаешь, что кто-то про тебя узнает? – в голосе Софи звучало недоверие.

– Ну, а почему нет? – Сэм села на кровати и взяла четвёртый по счёту банан из корзинки. – Ведь у нас есть доска с фотографиями самых-самых! Лучших из лучших. Так?

– Ну, да.

– Ну, и на материке такая должна быть. И вот этот супервайзер вернётся на материк. Привезет с собой личные дела и фотографии...

– Вернётся на материк, – как зачарованная, прошептала Софи.

– Ну, конечно, вернётся. Что ж ты думаешь, он тут с нами жить останется, что ли?

– Я об этом не думала, – честно призналась девушка. – Знаешь что, Саманта? Может, хватит уже бананы лопать? Я выключаю свет!

– Да пожалуйста! Сама начала приставать со своим Джереми, – засопела Сэм, и шкурка от банана метко пролетела сквозь проволочное кольцо, – а сама ругается.

Софи пропустила ворчание соседки мимо ушей.

Вот так – стоит только захотеть чего-то, и Вселенная начинает перестраивать мир под тебя.

Вот и еще один возможный выход – супервайзер. Саманта, конечно, дура, но зерно истины в её рассуждениях есть. Фотографии на доске почёта, личные дела, прихваченные на материк – это всё ерунда, конечно. А если он захочет увезти с собой её, Софи? Влюбится и увезёт. Он такой старый и некрасивый... если на него обратит внимание такая симпатичная девочка, с большими выразительными глазами и роскошными волосами в кудряшках, может быть, он в неё влюбится?

Пусть это будет запасным вариантом. А пока надо сосредоточиться на Джереми. Тем более, что у него такие сильные руки и глаза зелёные. И губы красивые.

Она крепко прижала к себе медвежонка и погрузилась в размышления. Джереми не ответил на записку. Наверное, до сих пор тоскует по своей белобрысой дылде. Хорошо, что та вышла замуж. Наверное, и сейчас не спит бедный парень – сидит, грустит на пляже.

А может? Кто-то же должен его успокоить.

С соседней кровати донёсся тонкий, с присвистом храп. Софи осторожно встала, положила мишку на кровать и заботливо укутала простынёй.

Стянула со спинки стула юбку и блузку, не спеша оделась и, подхватив сланцы, на цыпочках вышла за дверь. Снаружи было пусто – знакомая дорожка между корпусами в искусственном жёлтом свете показалась чужой и враждебной.

Она помедлила секунду, нацепила сланцы и решительно двинулась вперёд.

Когда бесстрастные фонари остались за спиной, а в лицо пахнуло живой и тёплой ночью, последние крупицы страха рассеялись без остатка. Так ласково гладил щёки влажный бриз, так нежно серебрилась луна, так сладко пели сверчки, что она поняла – вся Вселенная с ней заодно, а значит, никогда и ничего плохого не случится.

Чуткое ухо уловило голоса – впереди, там, где на фоне черничного неба, усыпанного ледяной крошкой звёзд, темнели зазубренные вершины скал, кто-то с кем-то встретился и радостно рассмеялся.

"А ты чего не спишь, Колючка?"

Софи даже топнула ногой от огорчения, позабыв про осторожность. Но тут же спохватилась. Осторожно ступая по твёрдой, шуршащей гальке, добралась до перевёрнутой лодки и спряталась за её крутым боком.

Две тонкие, едва различимые в слабом свете луны, фигуры, медленно двигались вдоль кромки океана.

"Вот так надо! Бери пример, – зло прошептала Софи, – решительней надо! Взяла и пришла! Ну, ничего, от мужа не набегаешься. Посмотрим, кто кого!"