Текст книги "Плохой Принц Чарли"

Автор книги: Джон Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Когда Чарли размышлял о таких вещах, они ему не казались странными. Существовало огромное количество писателей, с гордостью пишущих непонятные книги, и музыкантов, сочиняющих загадочные песни.

– Хорошо, – наконец, произнес он. – Полагаю, магические заклинания не имеют никакого смысла.

– Обещайте, что будете носить амулет, – попросила Шао.

– Обещаю.

– Помните, я Верховная Жрица Матери. Вы не можете нарушить клятву, данную Верховной Жрице.

– Я же сказал, что обещаю, окей? Очевидно, ты уверена, что я попаду в сложную ситуацию? Если бы ты хотя бы намекнула…

– Дверь в конце коридора, – напомнила ему Шао, указывая в темноту.

– Да, я помню, – принц замешкался, стараясь придумать, что бы еще сказать. – Ладно, так значит, мы прощаемся?

Шао хитро улыбнулась.

– Дверь. Идите.

– Правильно. Я иду.

Чарли пошел по коридору. Он остановился и оглянулся через плечо. Верховная Жрица исчезла.

Перед тем, как пройти вдоль коридора, он остановился подождать, пока спадет возбуждение. Как и любой человек, занимающий правительственный пост, Чарли быстро научился быть подозрительным, а потому подпер камнем дверь, чтобы она не захлопнулась за ним. Правда, в конце его ждала еще одна дверь, и когда он ее достиг, стало настолько темно, что ему пришлось идти на ощупь. Он нащупал ручку. Так как из-под двери не пробивался свет, он предположил, что там тоже темно. Однако, ошибся. За дверью висела толстая черная портьера, и когда принц ее раздвинул, то оказался в хорошо освещенной восковыми свечами комнате, в камине даже горел небольшой костер. Вдоль стен и на столешнице стояло множество подсвечников, потому что мужчина, сидящий за письменным столом, разбирал стопку бумаг.

Он взглянул на вошедшего, но не поднялся, только поприветствовал принца-регента кивком головы. Это был крупный человек – даже сидя за столом, он казался большим – широкоплечий, с мощными руками. Чарли решил, что такой человек должен был посвятить юность освоению искусства владения мечом, а в зрелые годы обучать других этому мастерству. Его бороду, коротко подстриженную на военный манер, пронизывали седые пряди. Он снял все знаки отличия с военного мундира и лампасы с шерстяных бридж для верховой езды, а сверху накинул выцветший зеленый дорожный плащ. Чарли никогда раньше не видел его. Но тот час узнал.

– Генерал Фортескью, – произнес он.

Фортескью кивнул.

– Принц-регент.

Чарли удивился, что Фортескью выглядит таким старым. Затем он подсчитал в уме. Да, ему тридцать шесть лет. Многочисленные битвы прибавили ему года. Как и борода, волосы Фортескью покрывала седина, на лбу залегли глубокие морщины. Он держал в руках записку на рисовой бумаге и задумчиво ее разглядывал.

– Удивительно, что только могут эти женщины наговорить тебе.

– Хотите сказать, что прислушиваетесь к их пророчествам?

– Всегда. К сожалению, половина из них обретают смысл после того, как произойдут события. Когда сражение закончено, ты читаешь предсказание и думаешь: «Черт, я все неправильно понял. Теперь ясно, что здесь на самом деле имелось в виду».

– Верно.

– А еще они часто бывают слишком двусмысленными. Разумеется, я не могу обвинять жрицу в том, что я не верно разгадал смысл ее слов. Она говорит лишь то, что знает. Это наша задача, правильно использовать информацию.

– Верно.

Фортескью поднялся, потянулся, затем налил себе бокал коричневой жидкости из зеленой бутылки.

– Портвейн, Ваше Высочество?

– Спасибо, генерал. – Чарли знал, что согласно протоколу, он должен согласиться. Отказ выпить подразумевал, будто Чарли считает, что Фортескью хочет его отравить. – Значит, вы сюда часто приезжаете? – Он принял бокал и сделал маленький глоток.

Генерал опустошил свой бокал и налил еще.

– Конечно. Но я держу свои визиты в секрете. Мои противники тоже посещают Храм Матери, но у меня сохраняется преимущество из-за того, что они не знают о том, что я знаю, что они знают.

Чарли потребовалось несколько мгновений, чтобы понять смысл сказанного.

– Верно.

Фортескью опять сел за стол. Чарли выбрал кресло и уселся напротив него. Генерал достал еще одну записку и показал ее Чарли.

– Так вот, Верховная Жрица предсказала, что нам следует встретиться. И когда я узнал, что вы тоже здесь были, я подумал, что это важное совпадение. Я заплатил немалые деньги вашим дядьям, Ваше Высочество, и обещал заплатить еще больше. Уверен, они уважаемые люди, но… э… иногда отправленные сообщения не совпадают с полученными.

Фортескью сделал глоток портвейна и улыбнулся Чарли. Его слова и поведение говорили о том, что откровенный, мужской разговор по принципу давай-отбросим-всю-галиматью-и-выложим-карты-на-стол поможет установить доверительные отношения между ними. Это могло бы произвести впечатление на принца, если бы Чарли не слышал, как его отец, раз за разом, использует этот прием при разговоре с сановниками, которых он хотел обхитрить.

– Естественно, что требуются деньги, так как нет ничего более разорительного, чем война. Я лишь хотел убедиться, что вас устраивает ваша роль.

– Я высоко ценю вашу личную заинтересованность, сир, – осторожно ответил Чарли, тщательно подбирая слова. – Мои дядья разжигают гражданские волнения, даже сейчас, пока мы говорим с вами, а так же мне удалось восстановить против себя дворянство. Опасаясь потерять всю собственность, они будут более чем довольны, когда вы придете и свергнете меня. А, не имея средств накормить толпу, они будут рады, если вы наведете порядок.

– Молодец. У меня наготове есть много солдат. В ситуациях, как эта, очень важно продемонстрировать свою силу. Ни один из противников не станет сопротивляться, если с самого начала знает, что это бесполезно.

– Я запомню, сир. Как насчет продовольствия? Ситуация все хуже и хуже. У нас не осталось времени.

– Не переживайте. Телеги с зерном придут сразу же за войсками. – Фортескью усмехнулся. – Мы привезем его на фургонах для военного оборудования, а еще выдадим войскам дополнительные пайки для раздачи населению. Создастся впечатление, что солдаты делятся своей собственной едой с людьми. Тогда граждане почувствуют благодарность к своим оккупантам.

– Умно, – согласился Чарли. Он даже не удосужился узнать, что люди думают о своих правителях перед тем, как стали голодать. – Тогда, я думаю, все готово для воплощения в жизнь нашего плана.

Фортескью кивнул.

– Есть еще, правда, проблема ОМУ.

– А, – сказал Чарли. Он кивнул, словно слова генерала не были для него полнейшим сюрпризом. – Должен признать, я не совсем… не совсем понимаю, при чем тут ОМУ.

И мысленно добавил: «Будь осторожен, Чарли. Ты почти признал, что у нас есть Оружие Магического Уничтожения. Фортескью участвует в этой игре гораздо дольше тебя. Вот почему он надумал встретиться с тобой один на один, без присутствия дядьев. Паккард и Грегори никогда бы так не прокололись». Он задавал себе вопрос, откуда Фортескью вообще узнал об ОМУ? От Шао? Но генерал должен был знать об оружии еще до прихода Чарли.

Принц занял оборонительную позицию.

– Мне кажется, – продолжил он, – весь смысл устраиваемого спектакля в том, чтобы избежать войны. Мы хотим свести к минимуму военные действия. По возможности, предотвратить их совместными усилиями. Поэтому я не вижу причин поднимать вопрос об ОМУ.

– Конечно, конечно, – охотно подтвердил Фортескью. – Мы заинтересованы в минимальных потерях со всех сторон. Маленькое восстание, демонстрация силы, парад войск, мы не замечаем ваш побег в другую страну и начинаем работы по воссоединению наших стран. Пока вы мирно капитулируете, я не ожидаю никаких проблем.

– Да, верно, – Чарли показалось, что в комнате стало прохладнее. – Ммм, генерал? Мне показалось, вы убеждены в том, что у нас есть Оружие Магического Уничтожения?

Фортескью опять усмехнулся и налил себе еще один бокал портвейна.

– Вы же не собираетесь меня обдурить, а, Ваше Высочество? Это создаст дополнительные проблемы для всех нас.

– Нет, я не собираюсь вас дурить.

– Мои люди весьма обеспокоены этим вопросом. Огромное количество магов во всех королевствах тратят уйму времени, пытаясь вызвать крупномасштабные магические реакции. Никто из них не достиг даже малейшего намека на успех. Но все сходятся во мнении, что если кто и способен это сделать, то только Тессалониус. И вот он уединяется ото всех. Его помощники выполняют его ежедневные обязанности. Он заказывает кучу подозрительных приспособлений, которые, как утверждают наши эксперты, могут быть использованы только для создания ОМУ. В конце концов, он исчезает. И что нам остается думать по этому поводу?

Черт подери! Фортескью, понял Чарли, только что сказал ему, что Ноиль имеет в Дамаске своих шпионов, возможно прямо в замке, и Чарли лучше даже не пытаться блефовать.

– Тессалониус мог взять отпуск.

– О, это всего лишь догадки и косвенные доказательства, признаю. Нам не стоит волноваться из-за того, что вы не в курсе дела.

– Я? – С каждой минутой Чарли запутывался все больше.

– Ваша репутация жестокого человека широко известна. Вы же, все-таки, Плохой Принц Чарли.

– Я могу объяснить, – поспешно вставил принц. – Дело в том, что я спросил ее, будет ли она десерт, а она ответила: «Нет, я только попробую кусочек вашего». Поэтому я и заказал…

– Одна только мысль о том, что у вас может быть ОМУ многим людям не давала спать по ночам. Если бы я не был уверен, что вы передадите нам ОМУ, я должен был бы завоевать его силой. Как минимум, нанести упреждающий удар, чтобы вы не могли использовать его первыми.

– В этом нет необходимости. – Только теперь Чарли понял, почему отец спрятал ОМУ, и почему Тессалониус, если он все еще жив, прячется. Есть ли у Дамаска шпионы в Ноиле? Ему никогда не приходило в голову поинтересоваться этим у дядьев. – Но я понимаю ваши опасения. Вот почему я считаю, что лучшим выходом для Дамаска будет уничтожение ОМУ. Тогда никто не будет переживать из-за того, что оружие может быть использовано против них.

Генерал, видимо, нашел это забавным. Он ответил еще одной дружеской ухмылкой. Они начали раздражать Чарли, имевшего от природы низкий порог терпимости. Его поражало количество выпитого Фортескью портвейна. Чарли считал, что человек, принимающий решения, которые могут забрать жизни большого числа людей, должен быть трезв и ясно мыслить. Фортескью еще раз наполнил бокал.

– Очень интересная мысль, Ваше Высочество. Но, надеюсь, вам не нужно объяснять, что получение вашего Оружия Магического Уничтожения и есть основная цель всего этого предприятия? Оно, по сути, является краеугольным камнем моих планов на будущее.

– Вот как? – Чарли решил, что дипломатия сейчас не уместна. Он решил уйти отсюда при первой же возможности, прежде, чем он согласится на что-то такое, на что соглашаться был не намерен. – Я-то думал, целью нашего предприятия является объединение Дамаска и Ноиля таким образом, чтобы дворянство не поднимало шума по поводу потери своей независимости.

– Дамаск станет обузой для Ноиля. Он не занимает стратегической позиции, не может существовать без посторонней помощи, его правители эгоистичны, коррумпированы и близоруки даже по меркам дворянства. А даже самая маленькая оккупационная операция будет дорого стоить. Мне придется отвлекать средства и людей, вместо того, чтобы использовать их с большей пользой. Только получение ОМУ делает эту затею выгодной.

– Ясно, – произнес Чарли, хотя ничего ему не было ясно.

– Если бы ваши дядья просто бы продали мне его, они имели бы весьма бледный вид, когда пришло бы время использовать оружие. Их бы покрыли позором. Они не смогли бы оставаться в Дамаске. Но, если оружие передано добровольно, сами понимаете, винить некого. О, вас будут стыдить немного, но вы из тех людей, кто не сильно беспокоится о своей репутации, верно?

– Но зачем вы хотите его использовать? – Чарли постарался скрыть отчаяние в голосе. – В Ноиле царит мир. Дамаск будет присоединен к нему. Кого вы хотите…

– Это шанс, который выпадает раз в жизни, Чарли, – Фортескью отбросил формальности. Он поднялся, схватил портвейн и сделал несколько больших глотков из бутылки. – Это время, когда будет твориться история. Граничащие с нами государства не станут рисковать своим народом, выступая против такого оружия. Мы расширим наши территории намного больше, чем могли даже мечтать. Это будет рождение нового века для Ноиля. Наши дети и внуки скажут нам спасибо.

Ох, нет, подумал принц. Только не это. Только не еще один сумасшедший, страдающий манией величия и стремящийся к завоеванию мира. Что происходит со всеми этими военными? Неужели необходимость отдавать честь и усиленные тренировки так сильно влияют на их мозги? Эти мысли видимо так явственно проступили на лице Чарли, что Фортескью, заметив его выражение, тут же притормозил.

– Не то, чтобы мы собирались его действительно когда-либо использовать, – поспешил он разубедить принца. – Конечно, нет. Это было бы ужасно. Мы объясним нашим врагам, что оно может быть использовано только как последняя оборонительная мера, чтобы они не думали нападать на нас. Особенно после того, как мы первыми на них нападем. Может быть, нам следует взорвать что-нибудь разок, чтобы все убедились, что у нас действительно есть оружие. И что мы готовы его использовать. Возможно, используем и во второй раз, чтобы показать, как много мы можем. Но не более двух раз, это точно. К тому же, как только мы получим прибор Тессалониуса, мы сможем его продублировать. Наши маги в этом уверены.

– Разумеется, – согласился Чарли. – Разумеется. Но, знаете, я не думаю, что ОМУ подходит для такого рода стратегической обороны. Я не вполне уверен в имеющейся у меня информации, но отец вроде бы объяснял мне, что это очень сложная и ненадежная вещь, к тому же, очень дорогая в использовании, и по его словам, лучше бы ее просто похоронить где-нибудь и забыть о ее существовании. Отвратительный проект, сказал он. Держись от него подальше.

– Ах, да, – Фортескью сочувственно улыбнулся Чарли. – Мы слышали об этом. Говорите, ваш отец рассказал вам все это? Вы советуетесь с привидениями?

Было в его голосе что-то такое, что заставило Чарли защищаться.

– Мир очень сложен, генерал. И множеству вещей в нем можно дать объяснение лишь с помощью философии.

Фортескью отодвинул в сторону стопку бумаг и раскрыл книгу. Чарли прочитал название вверх ногами «Введение в естественную философию». Генерал нашел нужную страницу и повел пальцем по оглавлению.

– Призраки, – прочел он. – Объяснение.

– Мм, я выразился фигурально.

Фортескью по-прежнему смотрел в книгу. Он рассеянно проговорил:

– С ОМУ я увеличу свою мощь, и, естественно, женитьба на Кэтрин решит остальные политические вопросы. Тогда…

– Кэтрин?

– Леди Кэтрин Дурейс. Моя невеста. Уверен, она вам сказала.

Мышцы на шее принца напряглись. Костяшки пальцев его левой руки, все еще держащей бокал с портвейном, побелели.

– Вы помолвлены с Леди Кэтрин Дурейс? Обручились, чтобы пожениться?

– Хммм? О, да. Как я понимаю, это ее собственная идея. Сказать по правде, я не думал об этом всерьез, я закоренелый холостяк, хотя мне говорили, что она очень привлекательна, но ее семья ясно дала понять, что я должен на ней жениться, если рассчитываю на их поддержку.

– Правда? – узловатые мышцы ходили вниз и вверх по шее принца.

– Всегда найдется группа смутьянов, называющих меня узурпатором и совсем не ценящих то, что я сделал для Ноиля. Но так как дом Дурейс стоит в очереди наследников как в Ноиле, так и в Дамаске, то подобные разговоры прекратятся. Несколько человек, возможно, придется казнить за измену, но это не высокая цена за безопасность.

Чарли поднялся.

– Приятно было с вами побеседовать, Генерал Фортескью. Я должен идти. У меня назначен визит к стоматологу. Совсем об этом забыл.

Он откинул темную портьеру, толкнул дверь в коридор и быстро пошел к выходу наружу. С половины пути он перешел на бег. Снаружи он ослеп от жесткого, холодного света. Ему пришлось постоять минуту, чтобы глаза его привыкли к яркому освещению. Затем он побежал к конюшням, где пара монахов ухаживала за его лошадьми. Они стояли позади него и смотрели, как он набросил седла, закрепил ремни и умчался так быстро, что из-под копыт лошадей полетела мелкая галька. Обуреваемый исступленной, безудержной яростью он проскакал всю обратную дорогу до Дамаска.

* * *

Теплый летний день плавно перетекал в летнюю ночь. Время от времени ветерок развевал флаги над замком Дамаска, но большую часть времени они безвольно болтались на флагштоке, пока гвардейцы не спустили их и не отнесли в прачечную для стирки. В одной из комнат, расположенных в восточном крыле, несмотря на открытые окна, становилось все темнее из-за дымящих глиняных курительных трубок. Здесь собралась группа высших должностных лиц чтобы обсудить проблемы прошедшего дня и попускать кольца дыма в неподвижный воздух. В башне магов, вооружившись иллюстрированной монографией, Джереми тренировался выпускать кольца дыма необычной формы из своей собственной трубки, так, как это положено делать настоящим магам. Эвелин и Твизи помогали ему чем могли, как это принято у всех учеников во всем мире, то есть насмехались над ним самым бесстыжим образом. Из трубы над замковой кухней к небу поднимался ровный столб дыма, а внизу, во внутреннем дворе для фонарщика наступило самое подходящее время зажечь фитили. Он не заметил фигуру, плотно закутанную в плащ с капюшоном, которая пересекла двор за его спиной и тихо проскользнула на лестничную клетку.

Должность Преданного Семейного Консультанта давала Поллоксу немало преимуществ. Он имел довольно высокое звание, был близок к трону, и мог быть представлен при королевском дворе. Тем не менее, работа его требовала определенных навыков, чтобы никто не увидел ничего подозрительно в том, что встретил консультанта на служебной лестнице. Впрочем, когда он отправлялся на подобные специфические вылазки, то старался оставаться незамеченным. Во внутреннем кармане его пиджака спокойно сидел голубь. Он часто поражался, до чего удивительные птицы – голуби новой породы. В руках они тихие и послушные, их легко спрятать. Можно разгуливать в толпе людей, спрятав птицу под курткой, и никто об этом даже не догадается. Однако, летали они необыкновенно быстро. Когда Поллокс впервые использовал почтового голубя, он переживал, что его может поймать ястреб. В горах водилось много ястребов. Но девяносто процентов птиц выполняли задание. А еще, эти птицы новой породы могли летать по ночам.

Он поднялся на центральную башню. Маленькие окошки пропускали угасающий свет, но когда он оказался на противоположной от заходящего солнца стороне башне, ему пришлось осторожно искать дорогу в полутьме. Здесь было не опасно, замок построили сравнительно недавно, ничто не пыталось обрушиться на голову, все лестницы оставались равномерными и крепкими. Поллокс считал, что отправка сообщений не является опасной частью работы. Опасно было писать эти сообщения. Сначала он составлял обычное письмо, и когда оставался доволен кратким, четким и отредактированным посланием, то переписывал его на клочок рисовой бумаги, скручивал и помещал в специальную капсулу, а затем сжигал оригинал в камине. Даже, несмотря на запертую дверь, он знал, что вокруг полно горничных, охранников и других людей, у кого есть доступ в замок. Поллокс всегда опасался, что кто-нибудь войдет и увидит, как он сжигает бумаги. И вздыхал спокойно, лишь, когда дело было сделано.

Он повернул за угол. Было приятно опять выйти на солнечную сторону, даже, несмотря на то, что светило уже почти скрылось за горизонтом. Он остановился на лестничной площадке с маленькой запертой дверцей. Он знал, что она ведет на небольшой балкон, выходящий на восточную стену. После того, как он откроет дверь, ему надо действовать быстро, пока внизу кто-нибудь не посмотрел наверх. Скорее всего, этот кто-то станет смотреть на заходящее солнце, и не заметит человека на балконе, но он не собирался рисковать больше, чем это было необходимо. Он достал металлический ключ из левого наружно кармана и отпер дверь. Из правого внутреннего кармана Поллокс извлек голубя. На мгновение он прижал птицу к груди и погладил, любуясь ее изящными формами. Голубя звали Томасо по имени одного из героев очень известной пьесы, в которой консультант играл в юности. Но это не Поллокс так его назвал. У всех птиц уже были имена, когда они поступили к нему. Все почтовые голуби имеют имена, как скаковые лошади. Что Поллокса ставило в тупик, так это особенности породы. Ему сказали, что она называется петушиный темный в клеточку пестро-белый. И в самом деле, голубь был темный и в клеточку, но как он мог быть еще и пестро-белым?

Не важно. На темном небе этого все равно не видно. Поллокс убедился, что капсула с посланием надежно привязана к лапке, и погладил птицу еще раз. Она чуть слышно заворковала и распушила перья. Консультант повернул ключ в замке, чуть-чуть приоткрыл дверь и заглянул в образовавшуюся щель. Балкон пустовал. Вокруг никого не было.

Неожиданно позади него раздался звук лязгающего металла, и лестница осветилась яркой вспышкой света от резко открытых фонарей. Затем послышалось тихое шипение от трения металла о кожу, такой звук получается, когда достают меч из ножен. Поллокс даже не оглянулся.

– Проклятье, – вот и все, что он сказал, открывая дверь и выпуская голубя в ночное небо.

– Черт побери! Остановите его, – закричал знакомый голос, и Поллокс услышал позади себя звук поднимающихся шагов. В это же время другой знакомый голос приказал:

– Взять его!

И теперь уже послышался звук спускающихся шагов. Двое мужчин одновременно протолкались мимо Поллокса на балкон, откуда уставились в небо. Голубь уже улетел.

– Сокольники, – крикнул Паккард. – Пошлите за сокольниками. Пусть пошлют за ним соколов.

Грегори покачал головой.

– Они не летают ночью. Пусть летит. Теперь это уже не имеет значения. Нам не нужно это сообщение. – Он повернулся и посмотрел на Поллокса. – У нас есть он.

* * *

У Кэтрин имелось объяснение для Чарли. У Кэтрин всегда имелось объяснение для Чарли. Она оторвалась от рукоделия и посмотрела на принца с некоторым удивлением.

– О, Чарли, неужели Паккард и Грегори ничего тебе не объяснили? Мне жаль. Я думала, ты в курсе.

– Нет, – огрызнулся Чарли. – Они этого не сделали. И я не в курсе. – Принц быстро ходил взад и вперед по ее гостиной, одна его рука покоилась на рукояти меча, а вторую он плотно прижимал к телу.

– О, дорогой. Вижу, для тебя это стало полной неожиданностью. Да, не так давно я обручилась с Брэдли.

– Брэдли? Кто такой этот чертов Брэдли?

– Генерал Фортескью.

– А, точно.

– Разумеется, это политический брак. – Кэтрин поднялась и попыталась взять Чарли за руку. Он оттолкнул ее. – Чарли, он очень важен для прочного воссоединения. Он придаст законность правлению Фортескью и сделает многие вещи гораздо более простыми для нас.

– Для нас?

– Брэдли и меня.

– Мне это не нравится, – сказал Чарли. – Солнце садилось, а лампы еще не зажгли. Лицо его скрывала тень, и Кэтрин не видела его выражение, но голос принца звучал сурово и непримиримо. – Мне вообще не нравится как все идет. Секретное оружие, конспиративные встречи, тайные договоренности. Я с этим не согласен. – Он стукнул кулаком по столу. – Все эти разговоры про наше свидание в Ноиле были пустой болтовней, и ты никогда не упоминала, что обручена. Почему ты не сказала мне ни слова?

– О, Чарли, – Кэтрин говорила таким тоном, словно с плеч ее неожиданно свалился тяжкий груз. – Я не предполагала. Чарли, у тебя были особые планы о нас с тобой?

Чарли бросил на нее яростный взгляд. И не ответил. Кэтрин подошла к нему и вложила свою руку в его. В этот раз он поддался. Второй рукой она легонько погладила его по щеке.

– Бедный мальчик. Должно быть, ты чувствуешь себя ужасно. О, ты должен думать, что я водила тебя за нос. – Она заглянула ему в лицо. Слезы медленно потекли из ее глаз. – Чарли, ты когда-нибудь сможешь просить меня?

Он неожиданно отпихнул ее. Она потеряла равновесие и упала.

– Чарли!

– Тихо, – рявкнул принц. Он обнажил меч и прошелся по комнате, все больше погружающейся во мрак. – Кто это был?

– Что?

– Мне показалось, я слышу шум. Кто здесь еще?

– Никого. Я ничего не слышала.

– Кто-то шпионит за нами. Здесь, за занавеской!

– Никого там нет… Чарли!

Принц проткнул ткань кончиком меча. Злобно вытащил его и ткнул заново, потом еще раз. После третьего удара он швырнул меч на пол и с выражением мрачного удовлетворения осмотрел штору. Кэтрин вскрикнула и оттолкнула его в сторону.

– Ты с ума сошел? Ты хоть понимаешь, что делаешь? – Она схватила ткань и в ужасе уставилась на дыры. – Чарли, это же кружева ручной работы!

– О, нет.

– Да. Это очень дорогая ткань.

– Его поймали.

Он смотрел в окно мимо нее на центральную башню. Кэтрин проследила за его взглядом как раз вовремя, чтобы заметить улетающую птицу и исчезающую внутри фигуру.

– Кто это был?

Принц взял ее за руку.

– Я тебе покажу.

* * *

Когда надо быть обаятельным, никто не может в этом сравнится с пожилыми людьми. У них было предостаточно времени, чтобы хорошенько научится разбираться в людях и развить в себе навыки чтения мимики и разгадывания малейших нюансов голоса и жестов. Обаятельные пожилые люди так же всегда знают, что сказать, чтобы вы почувствовали себя увереннее.

Но подобные знания и навыки дают зловещему старику способность быть очень, очень зловещим. Обстановка на темной лестнице каменной башни, освещенной заходящим солнцем, лишь усиливала эффект. На тот случай, если атмосфера не произведет должного впечатления на Поллокса, Паккард и Грегори прихватили полдюжины неулыбчивых гвардейцев. Даже Ораторио, обычно дружелюбный молодой человек, поглядывал на Поллокса сурово и неумолимо.

– А мы-то думали, что можем доверять тебе, – сказал Паккард то, что всегда произносят люди, поймавшие шпиона. Разумеется, не многие имеют возможность поймать шпиона, поэтому это не слишком заезженное выражение. – Ты предал нас Фортескью, не так ли?

– Нет, милорды! Никогда. – С самого начала Поллокс мысленно подготовился к возможности провала и приготовил храбрые и остроумные ответы на все предполагаемые вопросы. Но сейчас он стоял между двумя гвардейцами, державшими его так крепко, что руки и шею сдавливала мучительная боль. В таких условиях весьма затруднительно поддерживать хоть какую-то видимость хладнокровия.

– Кто еще это может быть? – спросил Грегори Паккарда. – Фортескью собирался нас предать? – Он посмотрел на Поллокса. – Что он тебе сказал?

– Ничего! Я ничего не знаю о Фортескью.

– Для кого предназначалось сообщение?

– Ни для кого. То есть… мм… оно… это клубный рецепт. Видите ли, каждый месяц мы отправляем рецепт своим друзьям – на этот раз я отправил рецепт сырного пирога с ликером – а они в ответ присылают свои… а-й-й-й! – он закончил криком, так как один из охранников заломил ему руку за спину. Ораторио нахмурился и сделал знак гвардейцу ослабить хватку.

– Конечно, это может быть всего лишь рутинный сбор разведывательных данных армией Фортескью, – заметил Паккард. – Уверен, он доверяет нам не больше, чем мы ему. И это вовсе не означает, что он хочет нас предать.

– Разберемся, – ответил Грегори. – У нас есть время. Мы заставим его говорить. – Он посмотрел на Поллокса, и самым зловещим в этом взгляде было то, что он даже не пытался казаться зловещим. Он просто говорил правду.

– Ты скажешь нам все, что тебе известно. О короле, ОМУ, Тессалониусе, Чарли, Фортескью, обо всех. Если у тебя есть хоть один секрет, ты его выдашь. Я знаю, что так и будет. Через несколько часов ты будешь умолять нас выслушать тебя. А потом ты медленно умрешь от боли, когда мы закончим с тобой.

– Нет, – прошептал Поллокс.

– Отведите его в подземелье, – приказал Паккард Ораторио. – В Звездную Камеру.

Ораторио выглядел сейчас откровенно несчастным, но кивнул двум охранникам. Они не успели далеко уйти. Снизу донесся звук резко открываемой двери, шаркающих шагов по лестнице, и перед ними появился принц, тащащий за собой Кэтрин. Ему достаточно было одного беглого взгляда на дядьев, охранников и арестованного консультанта, чтобы оценить ситуацию.

– Ты! – сказал он Поллоксу. – Шпион!

– Нет!

Принц отпустил Кэтрин, и она упала на лестницу, потирая запястья. Он двинулся на Полокса со сжатыми кулаками.

– А я-то думал, что могу доверять тебе!

– Мы уже это сказали, – прервал его Паккард. – Однако, мы собираемся заставить его рассказать нам…

– Ты предал меня! – выкрикнул Чарли.

Он бросился на Поллокса и прижал его к стене. В свете фонарей сверкнул серебром металл, и кинжал с пояса Чарли переместился к груди Поллокса. Оба охранника убрали руки и отступили назад. Поллокс неверяще посмотрел вниз на красное пятно, расплывающееся по его рубашке, на половину кинжала, который Чарли все еще держал в руке. Его глаза встретились с глазами принца. Затем Чарли вытащил кинжал, и глаза Поллокса закатились. Он навалился на принца. Чарли вытащил его на середину лестничной площадки и передал в руки Ораторио.

– Избавься от него, – приказал он. – Брось тело в навозную кучу. Предателей не хоронят. – Он прикрепил кинжал обратно на пояс и отвернулся.

Ораторио сверлил взглядом спину принца. Но он ничего не сказал, только осторожно поднял тело Поллокса себе на плечи и пошел вниз по лестнице. Два охранника последовали за ним. Чарли повернулся к Кэтрин. Она съежилась под его тяжелым взглядом и прижалась к стене.

– Ваше Высочество, вы поступили крайне не осмотрительно, – сказал Грегори. – Поллокс мог бы рассказать нам много полезного.

– Не важно. Нам это не надо. – Чарли все еще смотрел на Кэтрин. – Просто ответьте на один вопрос. Вам было известно, что наша Леди Кэтрин Дурейс помолвлена с генералом Фортескью? Уже довольно давно?

– Что? – спросил Грегори.

– Кэтрин? – переспросил Паккард.

– Вот что я решил. – Чарли взглянул на оставшихся охранников, затем метнул взгляд на испуганную девушку. – Уведите ее. И заприте.

Два гвардейца подошли к Кэтрин и осторожно подняли ее на ноги. Два других заняли места впереди и позади нее. Вся кавалькада медленно двинулась по лестнице к выходу. Кэтрин повернула голову и вызывающе посмотрела на принца.

– Нет, – сказал Чарли. Солдаты остановились. – Не в башню. – Принц цедил слова сквозь стиснутые зубы. – Отведите ее в Барстилию.

* * *

– Как такое могло случиться? – простонал Паккард. Он сидел в кресле в комнате для переговоров и держался руками за голову. Они с Грегори проводили индивидуальные встречи с каждым дворянином королевства, чтобы убедиться, что все идет по плану, и теперь стол был уставлен целой батареей пустых бутылок – портвейн для консерваторов, красное вино для либералов. – Мы переживали, что Чарли может нас предать и все время следили за ним. Мы опасались, что Фортескью может нас предать, и предусмотрели, казалось бы, все непредвиденные обстоятельства. Мы боялись, что Тессалониус может вернуться, или нам помешает призрак короля, мы учли и это. Но Кэтрин? Она производила впечатление такой… не знаю, как сказать… такой подходящей.