Текст книги "Плохой Принц Чарли"

Автор книги: Джон Мур

Но он не мог этого сделать. Это же были солдаты Дамаска. Как бы ему ни была ненавистна мысль о своей связи с Дамаском, они оставались его соотечественниками. Большинство из них только что пришло с ферм, вынужденные служить из-за экономических проблем. Они ничего не имели лично против него. Это дядья Чарли, да и сам он втянули их в эту историю. Он не мог их бросить.

И поэтому у него оставался только один выход.

Он должен привлечь их внимание. Он должен сказать что-то такое, что заставит их отвлечься, встряхнет мозги, оторвет их сознание от озера, вернет к реальности и позволит осознать опасность, в которой они находятся. Он знал, что это означает. Он ненавидел это. Хотя мысль эта и вызывала в нем отвращение, он знал, какие слова должен произнести. Отчаянные времена требуют отчаянных мер, сказал он себе. Дамаск был сказочным королевством, а потому, как бы ни противна была ему сама мысль об этом, существовал единственный вид речи, который бы возымел действие. Пятистопный ямб.

Он быстренько пригладил пятерней волосы, носовым платком протер сапоги, поставил одну ногу на камень и поднял меч, приняв таким образом, как он надеялся, драматическую и лихую позу. Затем он начал:

 
О, добрые люди, отступите назад
От дьявольского песка.
Кошмар и ужас вселяет в меня
Бурлящая вода.
Не дайте затмить свой разум живой
Разноцветным пузырькам
И солнечным бликам, что играют в воде
На озере тут и там.
Волшебная пена, цветами полна
Загнать хочет чувства в ловушку
А тихая музыка волн пока
Поет песни, чтоб взять вас на мушку.
Страшная магия из темных глубин
Просыпается, словно Кракен,
Хочет выбросить мощность по силе такой
Что ни понять, и не представить.
Разрушенье и гибель грозит всем нам,
Смерть ждет каждого, кто стоит здесь,
От убийственного влиянья ее
Никому не спастись. Не медли!
Беги, словно рак на горячем песке,
В опасности машет клешнями,
Но все же прячется в панцирь он,
Там надежно, как за камнями.
Беги, как олень или кролик в лесу,
Бегут от пожара жаркого.
Пожары опасность большую несут,
Нет смысла остаться здесь слабому.
И бегут они прочь, чтоб вернуться скорей
И пастись в тишине, когда пепел остыл.
 

Это сработало! Сначала медленно, один за другим, а потом уже и группами по пять-шесть человек, солдаты стали отрываться от зрелища на озере и смотреть на принца с выражением крайнего недовольства. Чарли возликовал. Нескладное звучание плохих белых стихов разрушило их сосредоточенность, резко врезавшись в приятное, расслабляющее журчание бурлящей воды, словно волынка, вклинившаяся в скрипичный концерт. Он набрал побольше воздуха в легкие и продолжил:

 
До вас дошли мои слова?
Так не оставьте жен своих
И матерей у очага лить слезы вечерами.
Пусть лучше страховщики
Не скрежещут от злости зубами,
Считая убытки от того,
Что погибли мы с вами.
Не стоит стоять здесь и ждать
Чтоб пасть не смертью героя.
Не позвольте взорвать себя в пух и прах
А просто идите до дому
И врите потом, чтоб захватывало дух
Про храбрость, отвагу и злобу.
Известно, что каждый солдат поступает так
Из сказок черпая славу.
Все лучше, чем позабытым быть,
Лежа, под могильным камнем.
Натяните вожжи, разверните коня
И скачите скорей, что есть духу.
Побыстрее исчезнем отсюда, друзья,
Чтоб спасти нашу грешную душу.
 

Чарли остановился лишь, когда увидел, что все люди на берегу отвернулись от озера и хмуро уставились на него. Даже у лошадей был такой вид, словно они хотели дать ему пинка.

– Вы что, глухие? – прокричал он. – А ну убирайтесь отсюда, или я начну сочинять куплеты!

Казалось, уже слишком поздно. Потрясенные сознанием грозящей им опасности, всадники оглядывались на озеро. Выражение их лиц изменялось по мере того, как до них доходило, что поведение воды в озере Органза далеко от нормального. Все солдаты в панике погнали лошадей к дороге на Дамаск. Лишь пара десятков солдат немного отстали от основной массы, пока садились верхом.

Чарли остался один, стоя на каменной куче и наблюдая, как они исчезают за поворотом. Звук, идущий от озера позади него, изменился. Он развернулся и увидел, как бурлящая вода поднялась над поверхностью озера, образовав колонну из кружащейся в водовороте воды высотой тридцать метров. Пузыри становились то зелеными, то голубыми, то золотистыми, зрелище поистине захватывающее. Но затем они стали зловеще черными, словно этой водой отмывали сажу. Кристаллик под ногами Чарли перестал мигать и теперь постоянно горел ярким красным цветом.

– Пора воспользоваться своим же собственным советом, – сказал Чарли, спрыгнул с каменной кучи на землю и со всех ног бросился бежать подальше от берега к близлежащим скалам, даже не думая оглядываться назад. Затем земля разверзлась.

* * *

Шаоянь, Верховная Жрица Храма Матери, шедшая сейчас своим собственным путем, остановилась на склоне холма, расположенного за городом, и посмотрела на корабль, который, возможно, увезет ее далеко от Ноиля.

Потому что она и ее товарищи решили поставленную перед ними задачу, и никто больше не нуждался в ее услугах, как в прочем и друг в друге, и вскоре всех их разметает по белому свету.

И она спросила саму себя: смогу ли я уехать безо всякого сожаления? Ведь я приехала сюда еще ребенком и выросла среди этих людей, эта страна стала мне родной. Но я уже не ребенок и должна занять свое место в мире. Мне нельзя больше медлить.

И она вошла в город в составе торжественной процессии, и горожане толпились по обе стороны дороги, чтобы послушать ее прощальную речь, а она печально смотрела на городские улицы, потому что знала, что пропустит все самые выгодные распродажи, что случаются в конце лета. Она прошла мимо салона красоты и подумала о том, как было бы здорово зайти и сделать прическу.

Но как только она подумала об этом, то тут же рассердилась на себя и мысленно упрекнула в тщеславии, ибо подобный поступок был бы глупым и расточительным. Она же собирается в морское путешествие, там соленые брызги и порывы ветра быстро разрушат всю красоту. И как только она сказала себе все это, ее неожиданно посетила другая мысль: может быть, стоит подстричь волосы до плеч, чтобы было легче с ними управляться.

Но времени на это совершенно не было, процессия двигалась через город к гавани, навстречу ей из мэрии вышли глава города и старейшины. Когда Шао увидела их, то поняла, что ей придется произнести речь, и порадовалась, что заранее подготовилась к этому событию.

Мэр приветствовал ее словами:

– Верховная Жрица Храма Матери, годами ты наблюдала за нами из своей горной цитадели. Годами мы шли к тебе в храм со своими проблемами и страхами. Ибо пришла ты к нам во времена, когда нашу страну поглотили неприятности, когда повсюду была разруха, когда каждый был готов убить ближнего своего. Будущее виделось для нас ночным кошмаром. Мы не видели выхода из создавшегося положения и были настолько напуганы, что боялись что-то изменить. Но ты показала нам луч света, и мы смогли сделать первый шаг к изменению нашей жизни.

С полной уверенностью можно сказать, что мудрость твоя глубока, понимание бесконечно, предсказания твои не бессмысленны, безусловно, они намного лучше тех, что делал шарлатан астролог, которого мы вынуждены были нанять. Я никогда не понимал, как можно верить таким вещам.

Сейчас же твой корабль готов к отплытию, и ветер, что унесет тебя от нас, надувает паруса, и на поле великой игры под названием «жизнь» ты ищешь себе новое пристанище. Но прежде чем все изменится, осталось немного времени. Поэтому мы просим тебя сказать, какое будущее ждет нас всех. Пожалуйста, скажи нам что-то большее, чем обычные речи на тему «идите с миром», которые мы уже слышали раньше.

Шао наклонила голову и спросила:

– Народ Ноиля, стоит ли мне говорить о том, что уже есть в ваших сердцах?

И вышла вперед женщина средних лет и попросила:

– Расскажи нам о времени.

И Шао ответила:

– Время это подарок природы, оно отмеряется солнцем и временами года. Его нельзя ни остановить, ни управлять им, ни измерить, попытка осуществить это сделает вас несчастными. Безусловно, вы все заметили, что летом, когда нам нужен красивый купальник, полки в магазинах завалены теплой одеждой, а зимой, когда мы хотим купить свитер, везде продается только летняя одежда. Мы должны смириться с тем, что время нам не подвластно, мы не можем управлять им, но, в конце концов, мы можем купить все что нам надо на праздничной распродаже, когда цены существенно снижены.

Пожилая женщина попросила:

– Расскажи нам о детях.

– Дети это благословление для мира и огромное бремя для учителя старших классов. Они приносят радость родителям своим рождением и даже еще большую радость, когда вырастают и начинают жить самостоятельно. Дети наполняют дом любовью, теплом и взаимной привязанностью. Тем не менее, стоит рассмотреть вариант обзаведения кошкой вместо детей, так как она будет делать все тоже самое и еще ловить мышей.

Тогда вперед вышел молодой бородатый мужчина и сказал:

– Расскажи нам о Гайе, Матери Земли, о Богине, о Духе, что окружает всех нас и живет в каждом живом существе, что утоляет жажду дождем и согревает нас своим светом, чей голос можно услышать в завывании ветра и шелесте деревьев. Да, люди, деревья, они разговаривают со мной, и земля живая, я чувствую биение ее сердца. Я могу чувствовать пульс земли, слышите, люди, и это совершенно улетное чувство.

Шао ответила ему:

– О, вау, чего ты накурился? Думаю, тебе стоит на время оставить это занятие, чувак.

Девушка с модельной внешностью подняла руку и спросила:

– Расскажи нам о красоте.

– Существует природная красота, красота искусства, есть красота человеческого духа и красота души. Существует трагическая красота женского тела, когда она воспламеняет желания всех мужчин, но не способна удовлетворить потребности одного единственного человека. Красота юности быстротечна и мимолетна, она приносит лишь временную радость. Поэтому стоит уделять внимание не только внешней красоте, но и не забывать про красоту внутреннюю. Ведь полная женщина когда-нибудь может похудеть, а тощая стерва никогда не станет хорошим человеком.

Ученый попросил рассказать о знаниях.

– Мудрый человек считает себя глупцом, а дурак уверен, что он умен, и при этом оба правы. Все мы мудры в малом, немного разбираемся в более широком круге вещей и абсолютно несведущи во всем остальном. Философ стремиться познать самого себя и уверен, что нет смысла жить без познания нового, но ему никогда не приходит в голову то, что познав новое, жизнь все равно не обретает смысла.

Здесь Шао вскинула руки и распростерла их над всеми людьми, заполнившими площадь.

– Поэтому стремитесь познать не самих себя, а братьев и сестер своих, соседей и товарищей, постарайтесь понять, что вы можете стать им хорошими друзьями.

Она решила, что пришло время свернуть эту сессию вопросов и ответов, сесть на корабль и переобуться в более удобные туфли. Она вскинула руки к горам.

– Стремитесь понять окружающий мир, и тогда вы сможете жить в гармонии с природой.

Порыв легкого бриза обернул тонкую ткань ее платья вокруг изящной фигурки и заставил развиваться шлейфом позади. Она опустила одну руку, а второй указала на далекую горную вершину, туда, где располагался Храм Матери, где по зеленому склону змеилась тонкая голубая нить реки Органзы и поднималось белое облако над низвергающимся водопадом. Все присутствующие повернули головы.

– Посмотрите на эти горы и солнце, ибо перемены придут, словно новый рассвет, и свет знаний ослепит тех, кто до этого закрывал на них глаза. Но если вы откроете глаза, то увидите истину.

Пока она произносила эти слова, над горной вершиной появилось зарево, яркое, словно восходящее солнце. Оно появилось не совсем там, куда указывала Шао, но девушка быстро поменяла положение руки, и никто не заметил, что она ошиблась на несколько градусов. Зарево переросло в круг, казавшийся небольшим с такого расстояния, но настолько яркий, что заставлял щуриться смотрящих на него людей. Затем в центре белого круга появился желтый овал, и стало похоже, будто на них смотрит кошачий глаз. Казалось, что зрелище длится целую вечность, но на самом деле прошло всего лишь несколько секунд прежде, чем шар поднялся в небо и исчез.

Шао все еще указывала на гору. Она сначала почувствовала, а затем и услышала, как от толпы поднимается приглушенный шум голосов, выражающий изумление и благоговейный страх. Даже не глядя на людей, Шао знала, что все они смотрят на нее, потому что уверены – только что на их глазах произошло чудо. Поэтому она тут же придала лицу загадочное выражение, словно произошедшее не было для нее таким же неожиданным и загадочным событием, как и для всех остальных. Ничто, кроме подергивания губ и трепетания век не выдавало ее мыслей, которые можно было бы сформулировать так:

– Вау! Вот это было круто!

Затем всех накрыла ударная волна.

* * *

Одним из широко известных медицинских фактов является то, что люди, потерявшие сознание, могут испытывать кратковременную потерю памяти. После восстановления всех чувств, они могут быть не в состоянии вспомнить те несколько мгновений, что предшествовали получению травмы. Например, жертвы грабежа не способны вспомнить, когда именно их ударили, или даже лицо нападавшего, если он действовал быстро. Этот факт так широко известен, что даже используется следователями для определения, говорят ли правду или лгут предполагаемые жертвы ограбления. Поэтому Чарли, даже поднявшись на ноги, никак не мог вспомнить, когда его бросило на землю. Он помнил, как бежал со всех ног к укрытию за выступом скалы. Он помнил, как земля вздымалась под ногами, как валуны размером с повозку подскакивали словно попкорн на раскаленной сковороде, как деревья толщиной с дверной проем тряслись и раскачивались подобно первокурсникам на вечеринке по поводу завершения семестра. Помнил он и то, как шум от бурлящего озера возрос вдруг до невыносимо ревущего крещендо.

А вот то, как он добежал до укрытия и стукнулся головой при падении, он не помнил. Как и появившийся над озером огненный шар в сопровождении стены из воды и грязи, ударную волну и испепеляющую жару. Придя в себя, с ног до головы покрытый грязью, он никак не мог понять, где находится, голова его раскалывалась на части, каждую косточку ломило от боли. Он в оцепенении смотрел на вывороченные с корнями деревья и выжженную землю вокруг. Постепенно он стал ощущать сильную боль в левой руке. Два пальца на ней отсутствовали. Костяшки пальцев разбиты. Обожженная кожа надувалась пузырями. Морщась от боли, он обмотал руку носовым платком.

Вскоре мысли его прояснились. Он посмотрел в сторону Храма Матери, подумав о том, что надо бы проверить, как там Тессалониус. Но с первого же взгляда стало ясно, что все бесполезно. Древний храм снова превратился в руины. Стены опять обвалились, и огромный купол Большого Зала рухнул. Теперь Тессалониус был погребен под многотонным каменным завалом. Чарли заподозрил, что маг предвидел подобный ход развития событий. Затем он посмотрел в другую сторону.

Он сказал сам себе:

– Эх, будь я проклят, – и начал смеяться.

В конце концов, он услышал, как его зовет Грегори:

– Это не смешно!

Чарли подумал, что очень смешно. Он побрел к реке, появившейся после взрыва, и уселся на берегу, позволив стрессу и напряжению, накопившимся за лето, выплеснуться в длительном приступе истерического смеха. Прошло немало времени, прежде чем он смог взять себя в руки. Даже когда он успокоился, поднялся на ноги и посмотрел на сердитое лицо дяди Грегори, стоящего на другой стороне речки, он едва удержался, чтобы опять не захохотать.

– Привет, дядя Грегори, – позвал он. Ему пришлось кричать, чтобы тот его услышал сквозь шум стремительного потока. – Где дядя Паккард?

Грегори указал на горную дорогу, где стали появляться солдаты, возвращавшиеся назад и с изумлением разглядывающие выкорчеванные деревья и выжженную землю.

– Паки подвернул лодыжку. Хотел ускакать подальше и свалился с лошади. У всех остальных хватило ума спешиться заранее. – Он посмотрел на реку. – Что ж, получилась пустая трата магии и сил. Маги! Кто их поймет? Столько исследований и опытов, и трат, между прочим, все в пустую. Твой отец был идиотом.

Тут Чарли не выдержал и захохотал.

– Ты до сих пор ничего не понял, дядя Грегори? Да ты только взгляни! – Принц указал на гору, где в толще гранита образовался туннель шириной тридцать метров. – Он идет через всю гору! Шесть километров скальной породы пробились насквозь!

Он подождал, пока на лице его дяди отразится понимание произошедшего. Затем он опять засмеялся и отбил ногами чечетку.

– Выдолбленные дороги! Я-то считал, что это выдолбленные дороги. А на самом деле это оросительные каналы! Твой брат был гением, дядя Грегори.

Позади старика показалось несколько солдат. Чарли подождал, пока они не подойдут ближе к берегу. С его точки зрения, находясь на безопасном расстоянии двадцати пяти метров, отделенный бурлящим потоком, принц мог свободно смеяться над ними.

– Отец придумал, как заставить течь Органзу в Дамаск. Оросительные каналы. Вот куда теперь течет река. Урожай спасен. У фермеров теперь есть достаточно воды.

– К черту урожай, – рявкнул Грегори. – Что с тобой происходит, Чарли? Мне казалось, ты на нашей стороне. Мы все могли бы прожить остаток дней без забот и печали. А теперь мы вернулись к тому, с чего начали. Мы так и остались мелкопоместными дворянами, застрявшими в провинциальной маленькой стране.

– Да, это очень грустно, – ответил Чарли без малейшего сожаления в голосе. – А что хуже всего, так это то, что у страны появились шансы на неплохое будущее. Вам теперь придется очень ответственно подходить к управлению. Кто бы ни сидел на троне, Джейсон ли, Ричард, ты сам, или Фортескью. И никаких больше «после меня хоть потоп». Вам теперь придется строить долгосрочные планы.

– Ты арестован, – завизжал Грегори. – Ты все еще остаешься свергнутым тираном, и люди Дамаска требуют справедливости. Мы предадим тебя суду.

– Иди и арестуй меня, – Чарли поднял камешек и кинул его в бурлящий поток.

– Мы пошлем людей, они обойдут озеро с противоположной стороны. Тебе не скрыться. И пока ты будешь в тюрьме ждать казни, у тебя появится время понять, что благодаря твоему упрямству за эту страну теперь есть смысл воевать. Мы хотели мирной оккупации. Мы хотели предотвратить войну. А теперь разразится бойня, и все по твоей вине.

– Посмотри вокруг себя.

Грегори оглянулся. Солдаты, раньше стоящие за его спиной, теперь направлялись к дороге.

– Они хотят вернуться на свои фермы. Они не хотят воевать. Пока у них есть своя земля, им без разницы, кто управляет Дамаском. – Он подождал, пока дядя наблюдал за исчезновением солдат. – Так же как и мне. Я ухожу. Передай наилучшие пожелания Паккарду и Кэтрин, дядя Грегори. Это было удивительное лето. Чао.

Не оглядываясь, он пошел прочь от реки, неспешно миновал руины храма, обогнул противоположную сторону озера, то и дело перелезая через стволы поваленных деревьев, и лишь однажды остановившись, чтобы умыться холодной водой. Он был вполне доволен собой. У Дамаска теперь есть вода и будущее. Ужасное оружие уже никогда не попадет в руки таких людей как его дядья и генерал Фортескью. Конечно, это не заслуга Чарли. Его отец и Тессалониус все спланировали. Но Чарли надеялся, что смог помочь воплотить этот план в жизнь, введя ограничения на воду и провизию, развернув антикоррупционную кампанию и организовав общественные работы. И к тому же все живы. Чарли подумал, что он с полным правом может присвоить себе частичку славы. Теперь его роль в этой истории закончена. Он стал независимым и свободным, у него не осталось больше никаких обязательств.

Солнце садилось, на небе появились первые вечерние звезды, начинали мерцать светлячки, и воздух постепенно наполнялся звуками сверчков и ночных птиц. Легкий ветерок колыхал траву. Чарли не мог припомнить более приятного вечера за всю свою предыдущую жизнь, и он от души наслаждался им до тех пор, пока люди Фортескью не поймали его и не арестовали.

* * *

В ночь перед тем, как армия Фортескью должна была вернуться в Ноиль, Кэтрин тихо выскользнула из своей палатки, кутаясь в темно-зеленую дорожную накидку. Под ней она прятала кувшин воды и булочку.

Переход от озера Органза до Ноильской гавани занял два дня. Чарли провел все это время в наручниках и ножных кандалах. Его не кормили и почти не давали пить. На ночь его приковывали цепью к дереву, так, что он даже не мог лечь на землю и поспать. Он умирал от жажды и почти впал в беспамятство от усталости и недосыпания. Кэтрин сняла накидку и укрыла принца. Она была одета в простое платье из обыкновенного небеленого льна. Ее длинные рыжие волосы были перевязаны сзади лентой. Чарли подумал, что никогда она еще не выглядела такой красивой. Она держала кувшин с водой у его губ, пока он пил.

– Брэдли тобой недоволен, – сказала она.

– Кто?

– Генерал Фортескью. Он зол на тебя.

Чарли посмотрел на наручники на своих запястьях.

– Знаешь, меня посещала такая дикая мысль.

– Ты разрушил все его планы. Он очень рассчитывал получить это Оружие Магического Уничтожения.

– Он говорил мне.

– Я видела огненный шар, – Кэтрин отломила кусочек булочки и положила его в рот принцу. – Он не выглядел слишком опасным. Я имею в виду, что он, разумеется, внушал страх, но я ожидала большего.

Чарли проглотил булочку.

– Он был весьма большой. Он взорвался в шестидесяти метрах над водой. Взрывной волны вполне хватило бы, чтобы уничтожить город. Я не уверен, но мне кажется, Тессалониус использовал его, чтобы исправить ошибку.

– Здесь не было ничьей ошибки, Чарли.

– Я имею в виду другое. Геологическую ошибку.

Кэтрин ничего не поняла.

– В этом не было твоей вины. Я так и сказала Брэдли. Ты это не планировал. Это спланировал твой отец. Он манипулировал тобой, так же как и всеми нами. Но Брэдли не верит. Он сказал, что как принц-регент ты проделал очень большую работу и поэтому важно убрать тебя с дороги.

– Кстати, вспомнил вот о чем. Что случилось с Ораторио?

– Он скрылся за границей. Они с Розалинд отправились в Битбурген. Похоже, они уже давно это планировали. Она сказала, что по началу не хотела этого делать, но он ее убедил.

– Бежать с ним?

– Вступать в университетское женское общество.

– Верно, верно. Что с Поллоксом?

– Фортескью схватил его.

– Черт.

– Поллокс пытался взять на себя всю вину. Он убеждал Брэдли, что это он придумал весь план, а ты ничего не знал. Все что ты делал, это управлял общественными работами. Брэдли решил повесить вас обоих.

– Поллокс слишком ответственно относится к обязанностям Преданного Семейного Консультанта.

– Чарли, послушай меня, – Кэтрин понизила голос и ближе склонилась к нему, настолько близко, что ее груди коснулись его груди. Еще два дня назад его сердце заколотилось бы как бешеное. Сейчас он даже не обратил на это никакого внимания. – Чарли, я могу вытащить тебя отсюда. Ты все еще имеешь право претендовать на трон Дамаска. Я смогу убедить дворян, что имея плодородные пахотные земли, они не нуждаются в Фортескью. У нас еще есть возможности для ведения переговоров.

– Угу. А если ты сможешь вернуть меня к власти, то скольких людей мне придется убить, чтобы посадить тебя на трон Ноиля?

– Всего лишь четырех. Не больше пяти, – она разглядела выражение лица Чарли. – А может быть только трех, – торопливо поправилась она. – Черт возьми, Чарли, на кону твоя собственная жизнь. Ты стоишь их всех. Кроме того, придя к власти, мы можем делать вещи, которые с лихвой компенсируют несколько казней.

– Какие, например?

– О, строить школы и все такое. Ты знаешь. Уверена, есть много, что мы можем сделать.

– Ты сможешь помочь бежать Поллоксу?

Кэтрин печально покачала головой.

– Нет. Он не сможет быстро перемещаться. К тому же, Брэдли решил повесить его как шпиона.

– Тогда мой ответ «нет».

Кэтрин вздохнула.

– Хорошо, Чарли. Я сделала все, что могла. – Она опять поднесла кувшин с водой к его губам. – Пей. Завтра будет жарко. Тебя ждет длительный переход в Ноиль, а затем еще и короткий путь на эшафот. Брэдли хочет повесить тебя на главной площади и оставить твое тело висеть несколько дней, чтобы все могли поглазеть. Он сказал, что это лучший способ предотвратить появление в будущем самозванцев и пресечь их претензии на трон.

– Очень практично. Подло, но практично. Уверен, вы оба стоите друг друга.

Кэтрин поднялась на ноги.

– Возможно, ты прав. Но я дала тебе шанс. Моя совесть чиста. – Она направилась прочь во мрак. – Прощай, Чарли.

Чарли ей не ответил. Он просто смотрел, как светлое платье исчезает в темноте. Он взглянул наверх, где лунный свет пробивался сквозь листву деревьев и подумал, что, возможно, это последняя ночь в его жизни. Затем он повернулся на бок и постарался заснуть.

* * *

Как и любой другой генерал, Фортескью осознавал важность великолепия и пышности представления, устраиваемого для народных масс. Поэтому он остановил войска перед тем, как войти в город, и заставил всех переодеться в парадную форму с начищенными пуговицами и отутюженными складками. Они достали знамена, расчесали гривы лошадей и смазали маслом упряжь, мулов – ладно, с мулами трудно что-нибудь придумать. Главное, они попытались. Бывший принц-регент Дамаска один остался немытым и небритым, что подчеркивало его унижение.

Фортеськю так и подмывало отправиться в Дамаск в роли героя-завоевателя, но такое поведение не укладывалось в рамки разработанного плана. Он не был намерен завоевывать Дамаск, а всего лишь собирался прислать несколько полков для обеспечения порядка. Кроме того, была и более важная причина для скорейшего возвращения в Ноиль, на его основную базу, до того, как люди начнут задаваться вопросами. Никто не хотел лишиться реки Органза. У Ноиля никогда не было недостатка в воде, и каждый год он страдал от половодья. Но когда такая река, как эта вдруг неожиданно исчезает, кто-то обязательно обратит на это внимание.

Он выслал вперед кавалерию, чтобы те, трубя в рога, прогарцевали по улицам города и известили народ о предстоящем параде. Людям требуется время на то, чтобы выйти наружу и выстроиться вдоль пути шествии войска. Затем он пустил один полк, а за ним пошел военный оркестр, наигрывающий бравые мелодии, чтобы привести народ в праздничное настроение. Генерал выехал следом за оркестром на лихом боевом коне, размахивая шляпой. За ним шел открытый экипаж с Леди Кэтрин Дурейс (она всегда была популярна в Ноиле). Далее следовали несколько телег, к одной из которых был прикован цепями Плохой Принц Чарли. Замыкали шествие остальные войска и повозки.

Фортескью проделывал это уже множество раз. Его армия отлично отрепетировала победные парады. Они знали, как показать себя с лучшей стороны. А потому они испытали некоторое разочарование, когда никто не вышел им навстречу.

Фортескью приказал остановить процессию через три квартала, после того как они вошли в западные ворота. Он подозвал одного из своих офицеров.

– Где, черт подери, все?

– Не знаю, сир. – Офицер нервничал.

– Где городской гарнизон?

– Не знаю, сир.

Фортескью оглянулся. Разумеется, солдаты городского гарнизона охраняли ворота.

– Приведи ко мне одного из охранников.

Потребовалось время на то, пока офицер развернет лошадь, вернется к своим людям и найдет сержанта. Он передал ему приказ вернуться к воротам, найти ответственного охранника и привести его к Фортескью. Генерал старался скрыть нетерпение. Когда появился ожидаемый солдат, Фортескью улыбнулся ему и добродушно сказал:

– Доброе утро, капрал.

– Сир! – отдал честь капрал.

– Где весь народ?

– На Торговой Площади, сир!

– Очень хорошо, капрал. Вам известно, почему они там?

– Потому что там находится Верховная Жрица Матери, сир!

Фортескью кивнул, словно бы ожидал именно такого ответа. Хотя на самом деле немало удивился. Он был уверен, что Верховная Жрица Матери уплыла на корабле еще несколько дней назад. Наиболее вероятным объяснением могло служить то обстоятельство, что отплытие пришлось задержать. Он понимал, почему люди хотят видеть ее. Было немного обидно, что сорвалось его торжественное возвращение, но с другой стороны он не возражал задать ей несколько вопросов перед отплытием. Он уже собирался отпустить солдата, когда тот добавил:

– Она спасла нас от демона, сир!

Это заставило Фортескью задуматься. Он присутствовал на огромном количестве проверок, когда не только рядовые солдаты, но и высокопоставленные офицеры, нервно несли бессмыслицу, желая угодить начальству. Возможно, это произошло и сейчас. В обычных обстоятельствах генерал бы улыбнулся с пониманием, отпустил солдата, и тот бы вернулся на свое место, чувствуя себя полным дураком. Нет. Скорее всего нет. Фотескью хорошо разбирался в людях. Он взглянул на капрала и убедился, что тот не бормочет бессмыслицу, он уверен, что сообщил полезную информацию. Фортескью хотел бы узнать больше подробностей, но он не собирался выслушивать рядового солдата, стоя посреди войска в окружении офицеров и невесты. Он может обо всем узнать позже. Он отпустил солдата и приказал:

– На Торговую Площадь.

Едва они опять тронулись в путь, как из-за угла им навстречу выехала группа солдат, имевших весьма тревожный вид. Нет, выглядели они как обычно. Они были одеты в форму городского гарнизона, и ехали как полагается. Но было похоже, что перед этим они спали не раздеваясь, да и построение их было не совсем ровным, словно все солдаты думали о чем то постороннем, и у каждого из них на лице отражалось сильное волнение. Увидев парад, они остановились. Оглядели оркестр, повозки, экипаж, самого Фортескью. А затем, не сговариваясь, бросились вперед и окружили Плохого Принца Чарли.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – громко потребовал ответа Фортескью. Его собственные солдаты остались стоять в строю, но он заметил, как они крепче взялись за оружие при виде этого маленького намека на неприятности. Он подъехал к Чарли. Принц использовал остановку, чтобы немного передохнуть, облокотившись на повозку. Он закрыл глаза и опустил голову на грудь. Казалось, он не замечает никого вокруг. Солдаты городского гарнизона вертели в руках цепи, не зная, что делать. Один из них взглянул на Фортескью.

– Верховная Жрица, сир. Она потребовала, чтобы мы привели к ней Плохого Принца.

– Это мой узник, солдат, и вы не подчиняетесь Культу Матери. Где ваш командир?

Он еще не закончил говорить, как генерал Гудайрон, командующий городским гарнизоном, прискакал собственной персоной. Он подъехал прямиком к Чарли, оглядел окруживших его солдат и рявкнул:

– Отцепите его и отведите на площадь.

Он развернул лошадь и собирался ускакать обратно, когда Фортескью наклонился и поймал его за руку.