Текст книги "Плохой Принц Чарли"

Автор книги: Джон Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Некоторым не нужна подготовка, – торжественно объявила юная дама. – Знания сами приходят тем, кто наделен истинным пониманием. Для тех, кто умеет видеть, все источники информации являются точными. За исключением газет, разумеется.

– Верно, – не менее торжественно согласился Чарли. – Что же, я предпочитаю гадать на внутренностях козла. – Он немного подождал реакции девушки, и так и не дождавшись, добавил, – Ты ведь умеешь гадать по внутренностям? Отлично. Тогда вели принести тебе кишки свежезарезанного козла, и мы можем начинать.

Шао смотрела на него, уперев руки в бока, не вполне уверенная, не шутит ли он. Чарли ответил ей самым непроницаемым выражением своего лица. В конце концов, Шао пожала плечами, открыла дверь и сказала одному из монахов:

– Синг, принеси мне тарелку с внутренностями козла.

– Сегодня козлиных внутренностей нет, мисс.

– Овечьи? Свиные? Принеси мне любые внутренности.

– Ничего не осталось.

– Хорошо, есть что-нибудь похожее?

– У нас есть недурные свиные ребрышки, зажаренные на гриле.

– Годится. Неси.

– К ним прилагаются два овощных блюда.

– Салат из капусты и коровий горох.

– Уже несу.

Шао закрыла дверь, пересекла комнату и скрылась за ширмой.

– Извини, я пока переоденусь.

Длинная юбка и яркая блузка повисли на ширме. Пока она переодевалась, Чарли разломил одну из печенек – гадалок и прочитал записку, что оказалась внутри. Она гласила: «Состав: масло, соль, сахар, мука, яичные белки, натуральные и искусственные ароматизаторы. Для сохранения свежести добавлен дикальция фосфат».

Он взглянул на неясные очертания девушки за ширмой.

– Как давно ты этим занимаешься? Должно быть с самого детства?

– Два года, – ответила Шао. – Я стала Верховной Жрицей в шестнадцать лет. Не так уж и рано.

Чарли был удивлен.

– Поллокс утверждал, что мой отец обращался к тебе за советами в течение нескольких лет.

– Он общался с предыдущей Верховной Жрицей. Тогда я была еще младшей жрицей, а до этого послушницей. Меня привезли сюда, когда мне было двенадцать лет.

– А что случилось с предыдущими жрицами?

Голова Шао появилась над ширмой.

– Ничего с ними не случилось. Когда нам исполняется восемнадцать, мы уходим с работы. Мы покидаем храм и возвращаемся в Старую Страну. По сути, мы становимся изгнанницами, нам нельзя вернуться, или даже общаться с кем-нибудь здесь под страхом смерти.

Ее рука пошарила по трюмо, пока не нашла кисть для макияжа, затем исчезла из поля зрения. Чарли подумал, что она уже закончила переодеваться.

– Потому, что взрослая независимая жрица может быть слишком опасна? Она знает чересчур много секретов?

– Правильно. Что вы будете, чай или кофе, Ваше Высочество? Я чуть не забыла, что вы бросили пить.

– Это не сложно. Пиво в других странах просто отвратительное. Не понимаю, как люди могут его пить. Ужасное, горькое пойло. Если разобраться, то пивоварня Дюрка единственная варит хорошее… глап!

Он издал несколько звуков, отчетливо демонстрирующих тот факт, что сердце его пытается выскочить через горло, а язык с огромным трудом мешает ему это сделать. А все из-за того, что Шао вышла из-за ширмы абсолютно обнаженной.

Общеизвестно, что все принцессы Двадцати Королевств вырастая, превращаются в необыкновенных красавиц. Кто-то предположил, что все дело в молоке. Шао не была ни принцессой, ни уроженкой одного из Двадцати Королевств. Тем не менее, Чарли тут же решил, что если уж такую красотищу прислали сюда с Дальнего Востока, то те девушки, которых оставляют дома, должны быть по истине ослепительны. Она была изумительно изящной, с тонкой талией и небольшой высокой грудью. Вокруг пупка змеилась замысловатая татуировка. Все волоски на теле были тщательно удалены, и ее гладкая кожа, покрытая душистым лосьоном, переливалась в свете свечей. Она протянула Чарли бутылочку миндального масла.

– Не могли бы вы помассировать мне спину?

Ошеломленный, Чарли взял бутылочку. Ничто из того, что происходило ранее в его жизни, не подготовило принца к зрелищу, подобному этому. К счастью, он был из тех людей, что не позволяли разуму надолго покидать их. И в самом деле, он уже почти мог опять говорить, когда Шао повернулась, коснувшись ягодицей его бедра, и вытянула руки над головой, чтобы убрать со спины волосы. В результате чего грудь ее поднялась еще выше, зрелище, от которого голосовые связки принца опять парализовало, а большинство нервных клеток отключилось. Он словно лунатик встряхнул бутылочку, налил несколько капель масла себе на ладони и начал растирать ее лопатки. Ощущая руками гладкие маленькие мышцы.

Постепенно туман в его голове стал рассеиваться. Тонкий музыкальный голосок достиг его барабанных перепонок. Он, наконец, сообразил, что Шао что-то говорит ему, и, прислушавшись, понял, что она объясняет ему каким должен быть дар предвидения.

– … множественные вселенные, – говорила Шао. – Гадание подразумевает предопределение, которое противоречит принципу свободной воли. Но если принять идею мульти-вселенной, то парадокс разрешен. Каждое решение, принимаемое нами, любой выбор, что стоит перед нами, является результатом отделения новой вселенной. Наше путешествие в будущее включает в себя слепой выбор пути, который ведет через множество возможных вариантов. Но жрицы Матери могут видеть пути.

– Угу, – ответил Чарли. Он уже достиг поясницы и размышлял над тем, не опуститься ли ему еще ниже. Гладкие восхитительные округлости уже были обильно смазаны маслом. Не долго думая, он отправил руки на ее бока. Шао чувственно изогнулась под его ладонями.

– Мммм. Теперь вы понимаете, почему мы не можем давать недвусмысленные ответы на вопросы, которые нам задают. Если однажды вы увидите свое будущее, все возможные вселенные сжимаются в одну. Ваш путь отныне определен, но он может оказаться совсем не тем путем, который вам следовало выбрать. Наши предсказания всегда сформулированы таким образом, чтобы те, кто ищет путь, имели бы выбор. Вы понимаете, Ваше Высочество?

– Конечно, – ответил Чарли. Его руки скользнули по талии к гладкому, плоскому животу и теперь продвигались к внутренней части бедра.

Шао неожиданно повернулась в кольце рук лицом к принцу. Ее соски уперлись Чарли в грудь, добавив его пульсу десять лишних ударов в минуту. Ее лицо было обращено к нему, глаза закрыты, влажные губы приоткрыты.

– Так приятно думать об этом, – прошептала она. – Бесконечное число возможные вселенных, все они такие разные. Это значит, что существует бесконечное число возможностей для всех нас. Может произойти все что угодно.

Ее губы были лишь в нескольких сантиметрах от его губ. Взбесившиеся гормоны окончательно лишили Чарли возможности контролировать себя, и он ответил автоматически, не думая.

– Не совсем, – пробормотал он, наклоняя голову для поцелуя. – Более вероятно, что мы получим сходящийся ряд, где каждая последующая вселенная бесконечно мало отличается от предыдущей.

Шао замерла в его руках. Она оттолкнула его и попятилась назад.

– Бесконечный сходящийся ряд? – переспросила она, подозрительно глядя на него. – Вы рассуждаете, как инженер.

– Кто? Я? – Чарли отчаянно пытался исправить свою оплошность. – Нет, вовсе нет. Сходящийся ряд? Даже не знаю, где я это слышал. Я ничего не смыслю в математике. Я изучаю… хм… историю искусств. Да, точно, я магистр истории искусств. Когда закончу обучение, абсолютно никуда не смогу устроиться. Клянусь!

Лицо Шао смягчилось, но момент был упущен. Раздался стук в дверь. Она быстро завернулась в халат из узорчатого шелка и открыла. Зашел Синг, толкая перед собой столик на колесиках, заставленный тарелками, столовыми приборами и накрытыми крышками блюдами. Ни слова не говоря, он оставил угощение и вышел.

– Ах, – произнесла Шао. – Теперь нам стоит узнать, какое вас ожидает будущее.

Быстрым отработанным движением, словно проделывала это уже тысячу раз, она подхватила сумку с травами, отмерила нужное количество и бросила в водопроводную трубу, утрамбовав маленьким латунным стрежнем, и зажгла устройство от свечи. Она сделала долгую глубокую затяжку через мундштук, и так долго не выдыхала, что Чарли забеспокоился. Затем она выдохнула дым через ноздри и сказала:

– О, вау, типа, начнем, окей?

Не дожидаясь ответа, она сняла крышку с самого большого блюда. На нем оказались свиные ребрышки, слегка приправленные острым соусом. Шао открыла второе блюдо и нахмурилась.

– Картофельный салат? Я же просила… погодите минутку.

Она вновь посмотрела на ребрышки, довольно долго изучала их, затем взглянула через плечо на Чарли и осмотрела ребрышки еще раз. Через несколько мгновений она бросила крышку обратно на блюдо, прошествовала к горе подушек и уселась спиной к принцу.

Чарли подождал, пока тишина не стала гнетущей. В конечном счете, он спросил:

– Что-то не так?

– Нет, – ответила Шао. Она скрестила руки на груди. – Я в порядке.

– Это хорошо, – Чарли подождал еще немного. – Так что ты увидела?

– Ничего.

– Все верно, – Чарли ничего другого и не ожидал. Он все еще таил хрупкую надежду, что она опять разденется, но, похоже, ситуация развивалась в противоположном направлении. – Полагаю, я могу идти.

– Кто она? – спросила Шао.

– Кто «кто»?

– Рыжие волосы. Зеленые глаза. Дорогая одежда. Как ее зовут? Твоя пленница. Женщина, которую ты арестовал.

– Кэтрин? Ну, ее нельзя назвать пленницей. Мы в некотором роде договорились, чтобы она побыла немного в тюрьме.

– И она нравится тебе, так?

Принц немного подумал, прежде чем ответить.

– Существуют некоторые политические проблемы, которые необходимо решить, – осторожно произнес он. – Мои личные отношения с леди Дурейс касаются только меня. Это не обсуждается.

– Никто не может заглянуть в сердце женщины, – сказала Шао. Она указала на тарелку с ребрышками. – Я вижу вещи, которые произойдут. Не могу сказать, почему. – Теперь она повернулась лицом к Чарли, ее красивые губы искривились от презрения. – Так нечего попусту болтать с Верховной Жрицей Матери. Я знаю, ты хочешь услышать ответ. Ты желаешь знать, сделаешь ли ты это с ней, не так ли?

– Может быть, – ответил Чарли. Он разговаривал о Кэтрин с дядьями, но они были родными людьми. И меньше всего он был склонен обсуждать интересующую его женщину с девчонкой, которую только что встретил. – Говоришь, ты можешь мне это сказать? Могу ли я гладить парадный костюм или зря теряю время?

– Это ошибка – излагать свои вопросы в такой форме, – сказала Шао. – Ты оставляешь себе только два возможных варианта, тогда как в действительности путей много.

– Ох, ради всего святого, – взмолился принц. – Опять эти двусмысленности. Шао, дай мне руку.

Шао удивленно на него посмотрела, но протянула тонкую ручку. Чарли взял ее, и одним быстрым движением дернув вверх, поставил девушку на ноги. Вторую руку он занес ей за спину и пребольно ударил по попе.

– Ой!

Принц толкнул девушку обратно на подушки.

– Ладно, – прорычал он. – Достаточно. Я сыт по горло всей этой глупостью. Я проделал такой путь не для того, чтобы тобой полюбоваться. Я сюда приехал за ответом, и хочу получить его прямо сейчас. И мне не нужна расплывчатая двусмысленная болтовня. Я хочу услышать прямой ответ, только «да» или «нет».

Шао отпрыгнула от него подальше.

– Тогда задавай свой вопрос! Хочешь узнать про свою подружку, так я все тебе о ней расскажу. Будь уверен, тебе мой ответ не понравится. Кэтрин Дурейс…

– Я хочу знать, – прервал ее Чарли, – будут ли этим летом дожди в Дамаске.

– Что? – переспросила девушка.

– Ты слышала. Дождь. Нам нуден дождь. Мы его получим или нет? Много зависит от этого. Все, что я собираюсь предпринять в следующие несколько недель, зависит от того, пойдет ли дождь.

Шао даже не пыталась скрыть свое изумление.

– Тебя не интересует твоя девушка?

– Мне бы хотелось узнать о многих вещах, но самое первое, что мне надо выяснить, сможет ли народ Дамаска сохранить урожай. У меня есть обязанности. Мне приходится принимать важные решения, и то, что я решу, зависит от наших шансов дождаться дождей.

Шао поднялась. Она взяла ладони Чарли в свои, и когда заговорила, голос ее звучал гораздо мягче.

– Ваше Высочество, чтобы получить ответы, которые вы ищете, вам нужно научиться задавать нужные вопросы. Ответ на ваш вопрос это не то, что вам действительно необходимо знать.

Чарли выдернул руки.

– Очередная глупость. У меня нет на это времени. Я хочу знать, получит ли наш урожай достаточно дождя. Просто ответь мне, черт возьми! Да или нет!

– Хорошо! Отлично! Не хочешь меня слушать, не надо. Ответ – нет! Не будет никаких дождей. Нет, нет и еще раз нет. – Верховная Жрица плотнее запахнула халатик и опрокинулась на подушки. – Нет! Это достаточно четкий ответ? Или что-то не понятно?

– Все понятно. Спасибо. Это именно то, что я хотел узнать. И сейчас, если мы закончили, мне пора идти. – Чарли направился к двери.

– Ну, уж нет, мы совершенно точно еще не закончили, – Шао поднялась. – Какой прыткий. Вы этого не заслуживаете, но в любом случае я должна отдать его вам. – Она скрылась за ширмой и вышла, держа в руке маленький камушек на тонкой золотой цепочке. – Вот, оденьте на шею.

Чарли взял его в руки и разглядел повнимательней. Это оказался малюсенький кусочек хрусталя, вделанный в оправу и прикрепленный к цепочке из золотой проволоки. Он протянул амулет обратно девушке.

– Спасибо, но я не поклонник ювелирных украшений.

Шао отказалась взять его.

– Вы всегда спорите по любому поводу? Оденьте его. Это Устройство Спасения Из Трудной Ситуации. Я не могу сказать, как оно работает, но…

– Но когда придет время, я узнаю, – закончил за нее Чарли. – Я знаю, как работает Устройство Спасения Из Трудной Ситуации, большое спасибо. – Он поднес амулет к лампе и с отвращением посмотрел на него. – «Что он делает?» – передразнил принц, – спросил герой древнего мудрого старца. «О, я не могу тебе сказать», – ответил герою древний мудрый старец, – «но когда придет время, ты узнаешь». – Чарли покачал кристалл на цепочке и поймал его в кулак. – Никогда не мог понять, почему древний мудрый старец не может просто сказать, что надо с ним делать.

– Просто он так устроен, – пояснила Шао. – И не смотрите так на меня. Не я придумала эту чертову штуку. Я всего лишь передаю ее вам. Возьмите ее, ради бога. Вы играете в опасную игру. И знаете об этом. Если кто в Двадцати Королевствах и нуждается в Устройстве Спасения Из Трудной Ситуации, так это вы.

Принц вынужден был признать, что в ее словах присутствовала логика. С неохотой он все-таки надел цепочку на шею и спрятал кристалл под рубашку.

– И еще одна вещь, – сказала Шао. – Если вы когда-нибудь используете Устройство Спасения Из Трудной Ситуации, не потеряйте цепочку. Убедитесь, что она сохранилась.

Чарли вытащил цепочку из-под рубашки и посмотрел на нее.

– Почему? Что в ней такого ценного?

– Ничего особенного. Просто очень красивая золотая цепочка. Чистое золото. Вы можете ее носить как украшение. Например, когда пойдете в ночной клуб, можно расстегнуть верхние пуговицы у рубашки и всем ее продемонстрировать. – Она заметила выражение лица принца. – Или нет. Можете подарить ее другу. В общем, не стоит выкидывать хорошую золотую цепочку.

– Верно, – согласился Чарли. Он опять спрятал цепочку с кристаллом под рубашку. – Спасибо, что уделила мне время. Как мне отсюда выйти?

– Следуйте за мной, – Шао быстро пошла вперед, и Чарли последовал за ней, наблюдая за движением ее бедер без малейшего сожаления. В результате они вышли из здания на открытую террасу, заставленную креслами и круглыми столиками под зонтиками. Поллокс расположился здесь в компании нескольких монахов, потягивая вино и любуясь великолепным видом на Озеро Органза. При появлении девушки и принца он поднялся. Шао направилась к нему.

– Вы не предупредили меня, что он был инженером, – с укором сказала она.

– Он отучился всего лишь пару семестров, – ответил Поллокс, – и то, не очень хорошо.

– И что он влюблен в другую девушку.

– Ничего себе, как бежит время, – воскликнул Поллокс, взглянув на солнце. Он схватил принца за руку. – Нам действительно пора выезжать, Ваше Высочество. Назад путь не близкий. – Он толкал Чарли прочь. – Ваше Святейшество, благодарю за гостеприимство, – крикнул он через плечо. – Вы ей понравились, – сообщил он Чарли.

– А кем, как ты думаешь, теперь ты являешься, Преданный Семейный Сводник?

– Если бы вы ей не приглянулись, она бы не расстроилась из-за леди Кэтрин.

– Я не идиот, господин Одинокие Сердца. Могу и сам догадаться.

– Я просто подумал, вам стоит об этом знать. Что она предсказала?

– Что нам надо найти Тессалониуса, – ответил Чарли.

* * *

Но знаменитый маг все еще не был найден. Дни проходили за днями, а погода оставалась ясной и солнечной.

Другими словами, дела шли хуже некуда. В предыдущие года случайные грозы каким-то чудом прорывались через горы и спасали Дамаск от засухи, но это лето не принесло ничего, кроме жарких дней и чистого неба. Ах, да, однажды покапал небольшой дождик, прибивший пыль и вселивший большие надежды, но серьезных ливней за ним не последовало. Несколько горных потоков становились все меньше и меньше по мере таяния снегов на вершинах. Пожарные пруды и резервные водохранилища высыхали. Сады и огороды умирали без воды. Все больше крестьян бросали свои фермы и уходили на общественные работы, даже после того, как Чарли ввел ограничения на использование зерна и воды. Недовольство в массах росло.

Тихие жалобы сначала превратились в активное обсуждение, а затем и в громогласный общественный протест. В воздухе пахло революцией.

Министр сельского хозяйства, некий Лорд Дюмон, близкий друг Лорда Гэгнота, явился к Чарли со своими предложениями. Он консультировался с коллегами в Ноиле. Там имеются достаточные запасы зерна для продажи, но у Дамаска нет денег, чтобы их купить. Тамошние министры готовы устроить доставку продовольствия, если Дамаск откажется от суверенитета и присоединиться к Ноилю.

Никогда! Так заявил принц-регент, в глубине души весьма довольный тем, что дворянство рассматривает эту идею. Он сообщил об этом разговоре дядьям, и те в свою очередь так же порадовались новостям. Все знатные господа готовили свои войска к боевым действиям, и это было хорошо, так как, воюя друг с другом, они создали бы своего рода внутренний раскол, оправдывающий иностранную интервенцию. И все же Чарли еще нуждался в финальной искре, чтобы разжечь немного сыроватые дрова в костре революции.

Он окончательно вымотался. Каждый день с рассветом он уже сидел седле, лично проверяя справедливое распределение зерна и тщательно записывая остатки, чтобы убедиться в отсутствии хищений. Он инспектировал общественные работы, следя за тем, чтобы бригадиры не эксплуатировали рабочих. Он плохо питался и работал до глубокой ночи в маленьком кабинете, расположенном в его апартаментах или в центральном офисе около тронного зала, подсчитывая остатки продовольствия, редактируя директивы для общественных проектов или проверяя гроссбухи всех министерств. Каждая такая проверка заканчивалась отправлением одного или нескольких чиновников в Барстилию по обвинению в коррупции. И каждый последующий арест сопровождался еще большим негодованием, потому что каждый чиновник уверял, что все так поступают, все завязаны в грязных делишках, и лишь одного принца-регента не посвящали в дела, так как он потребовал бы себе слишком большую долю.

Поллокс нервничал все больше и больше по мере накаливания атмосферы за стенами замка. Он стал меньше пить, так как организм отказался усваивать вино, зато стал больше курить. Его трубка без конца дымилась. Беспокойство его усилилось, когда Чарли вновь проявил интерес к театру. В город приехала новая труппа артистов. Чарли отправил сообщение их менеджеру. В ответ тот прислал принцу приглашение на вечеринку по случаю первого представления. Когда ПСК явился на вызов, принц держал приглашение в руке.

– «Женское коварство», – прочел он на блестящей карточке. – Это что, комедия? Звучит как пародия.

– Нет, сир. Это детектив. Таинственное убийство.

– Значит, на сцене кого-то убивают? – Вопрос прозвучал глупо, но Поллокс сообразил, что принц просто рассуждает вслух. – А его, случаем, не отравили?

– Отравление, удар ножом или дубинкой, удушение. В детективах существует большой выбор способов лишения жизни, Ваше Высочество. Задача зрителей заключается в том, чтобы угадать, кто убийца. Оба ваши дяди предпочитают именно этот вид драмы.

– Вот как? На самом деле? Но если жертву убивают на сцене, в чем же заключается тайна? Неужели зрители не видят, кто убивает? – Чарли заметил, как Поллокс приготовился к долгим объяснениям и снял вопрос. – Впрочем, не важно. Надо подумать, когда мы сможем выбраться в театр. Я принимаю приглашение.

– Очень хорошо, Ваше Высочество, – Поллокс, любивший театр, был весьма доволен. Лишь бы принц не стал проверять театральные кассовые книги.

Тем не менее, он договорился с Ораторио об усилении охраны во время представления, а заодно убедил принца усадить в королевской ложе вместо себя Ораторио и Розалинд.

– С дальней ложи лучше будет видно, – сказал он Чарли. – Те места, что ближе к сцене, специально сделаны для модников, чтобы те могли демонстрировать свои наряды.

– Вау! – принц подался вперед, рискуя вывалится из ложи. – Это женщины?

Поллокс взглянул на сцену.

– О, да, – объяснил он Чарли. – До недавнего времени женщины не допускались на сцену. Женские партии исполняли молодые люди. Так как эту иллюзию трудно поддерживать, за исключением случаев, когда герои очень молоды, то драматурги стараются почаще создавать ситуации, в которых героиня по ходу пьесы должна притворяться мужчиной. Это позволяет мужчине играть роль женщины, притворяющейся мужчиной. Все известные авторы использовали этот прием. И в самом деле, – продолжил он, увлеченный темой беседы, – всю историю драматического искусства можно рассматривать как поиск причин для одевания женщиной мужской одежды.

Он замолчал, чтобы сделать глоток вина, затем, сидя на месте, подался чуть-чуть вперед. В королевской ложе серьезный молодой человек держал Ораторио за пуговицу пиджака и что-то шептал ему на ухо. Поллокс нахмурился, когда узнал в нем Альбемарля Гэгнота. Прозвенел третий звонок к началу спектакля, и Гэгнот исчез. Консультант не сразу заметил, что Чарли обращается к нему:

– Ты, кажется, неплохо разбираешься в театре, а, Поллокс? Ты когда-нибудь сам играл в пьесе?

Поллокс прочистил горло.

– Да, Ваше Высочество, в юности. Я участвовал в нескольких театральных постановках. Чистая самодеятельность, вы же понимаете, никакого профессионализма. Хотя должен заметить, что мы получили несколько положительных отзывов от местных критиков, – произнес он с самым скромным видом, но принц понял, что Поллокс чрезвычайно горд этим обстоятельством. – Однажды я сыграл роль Виоленто в «Мартине и Марианне», это лучший друг Мартина, его убивают в середине.

Даже Чарли знал эту пьесу. Она была одной из самых известных романтических историй в литературе Двадцати Королевств. Мартин и Марианна, юные влюбленные, принадлежали к враждующим семьям. Преодолев невообразимые препятствия, они умудрились пожениться и осуществить брачные отношения в первых двух актах. Остальная часть пьесы посвящалась их спору о том, чьих родственников они навестят во время рождественских каникул.

– Тогда играли только мужчины?

Поллокс погладил бороду, предаваясь воспоминания юности.

– Нет, Ваше Высочество. К тому времени все изменилось. Сейчас женщины играют на сцене наравне с мужчинами. И это большая удача для современных драматургов. Теперь они свободны в выборе драматического диапазона для женских ролей, могут создавать более полные, глубокие, живые персонажи, давать актрисам роли, которые может сыграть лишь женщина, писать социальные драмы о месте женщины в обществе и описывать их горе и радости. Конечно, никто в действительности этим не занимается. Большинство авторов просто стараются одеть женщин в мужские одежды.

– Почему?

– Потому что они считают, будто мужская часть публики заплатит большие деньги, лишь бы поглазеть на хорошенькую женщину в панталонах и чулках.

– Верный расчет, – Чарли разглядывал главную героиню, прелестную девушку, одетую в панталоны и чулки, чтобы скрыть ото всех, что она является дочерью женщины, похищенной пиратами. – Хотя, это немного несправедливо по отношению к женской половине зрительного зала.

– Сейчас появилось новое веяние в драматургии, когда главный герой переодевается в женскую одежду. Дамы находят это забавным.

К разочарованию Поллокса, за все время представления принц не проявил ни малейшего интереса к сюжету пьесы, лишь разглядывал актрис так же, как и любой другой молодой человек. По окончании он согласился пойти на ночную вечеринку, устраиваемую после спектакля. Актеры преподнесли ему подарок – церемониальный кинжал в гравированных ножнах. Чарли поблагодарил их, рассеянно прицепил кинжал на пояс и провел остаток вечера в приватном разговоре с руководителем театра. Именно это, по-видимому, ему и требовалось.

На следующий день, как обычно, было запланировано множество дел. Принц объявил о своем решении ввести в Дамаске стандартизированную систему мер и весов. Поллокс возражал.

– Дворянство уже недовольно. Теперь еще и купечество повернется против вас. Измерительные стандарты помешают им обсчитывать клиентов.

Чарли притворился, будто удивлен.

– Серьезно? А что думают по этому поводу покупатели?

– Что ж, полагаю, они не станут возражать. Но рабочий класс зол на вас даже больше, чем дворяне и купцы. С тех самых пор как вы запретили дискриминации по религиозному признаку. Каждый священник или монах в стране настраивает их против вас. – Поллокс зажег трубку от свечи и сделал несколько коротких нервных затяжек. – Если честно, не вижу причин для этого. Религиозная терпимость обычная вещь в Двадцати Королевствах.

– В государстве не может быть свободы вероисповедания, потому что люди жаждут этой свободы, – объяснил Чарли. – Свобода вероисповедания существует лишь в том случае, если присутствует достаточное количество конкурирующих конфессий, не позволяющее ни одной из них одержать верх над другими. Чтобы удержать власть, священнослужители выступают против религиозной терпимости.

– Так зачем же тогда ее навязывать? Ваше Высочество, по моему личному мнению, похоже, во всей стране у вас не осталось ни одного сторонника. Несомненно, это крайне не приятно, когда все тебя так ненавидят.

– Меня не волнует, что другие думают обо мне, – сказал Чарли, но в конце предложения голос его предательски дрогнул. Да, это не приятно. Но объяснить все Поллоксу он не мог.

Он продолжал работать долгие летние дни напролет, лишь иногда отвлекаясь на редкие визиты к Кэтрин.

Ей, должно быть, одиноко, сказал он себе. И она скучает. Конечно, у нее просторные апартаменты, но она там совсем одна, если не считать постоянного присутствия ее персональных горничных. И Розалинд, конечно. И визитов Ораторио. И других ее друзей. И членов различных клубов, благотворительных организаций и обществ, в которых она состоит. И непрерывного потока дамасских дворян, стремящихся выразить свое почтение и утешить по случаю утери свободы. По сути, Чарли пришлось записаться за три дня к ней на прием. Но он навещал ее так часто, как только мог. Потому что, напомнил он себе, ей было необыкновенно грустно и одиноко.

– Все идет по плану, – сказала Кэтрин Чарли. – Перестань выглядеть таким озабоченным.

Они находились в ее покоях. Она сунула ему в руки чашку с чаем. Чарли отхлебнул, не ощущая вкуса. Здесь только что закончилось собрание Дамасского Общества Дам-Садоводов, которое возглавляла Кэтрин. Все они поспешили откланяться, как только Чарли вошел, наградив принца взглядами, полными враждебного неодобрения. Принц выдержал их с каменным лицом.

– Необходимо поторопиться, – сказал Чарли. – Запасы провизии на исходе. Чем занят Фортескью? Скоро наступит осень. Если он будет и дальше ждать, то перевалы завалит снегом и доставить продовольствие будет невозможно.

– Лепешку? – спросила Кэтрин. Чарли покачал головой. – Тост? Чарли, осень еще не скоро. Фортескью должен убедиться, что в Ноиле все спокойно, прежде чем выведет войска из страны. Кроме того, народ не станет бунтовать до тех пор, пока не найдется лидер, способный вдохновить их. Паки и Грегори работают над этим. Дай им время.

– Просто я не хочу, чтобы они страдали дольше, чем это необходимо. Когда людям не хватает еды, они становятся более восприимчивы к болезням. Если у нас ко всему прочему случится еще и эпидемия, мы окажемся в критическом положении.

– Да, они хотят есть. Но они не умирают с голоду. Всем нам придется пережить тяжелые времена в Дамаске.

– Мне не нравится смотреть, как люди голодают.

– Мне не нравится смотреть, как ты голодаешь, Чарли. Съешь тост.

– Нет, спасибо.

Кэтрин встала рядом с Чарли и обняла его за талию. По его позвоночнику пронесся электрический разряд. Она была одета в белые сандалии и цветастое летнее платье. По его подолу шли оборки, а лиф украшали кружева. Оно было таким легким и соблазнительным. Принцу стало жарко.

– Чарли, – мягко сказала она. – Людей очень много. А ты один. Отказываясь от еды, ты не накормишь их всех.

Чарли вздохнул.

– Полагаю, ты права.

Он позволил ей увлечь себя к чайному столику, где он намазал немного крема на лепешку своим новым кинжалом. Она стояла рядом и гладила его грудь, пока он ел.

– У нас есть план. Ты делаешь все, что можешь… Чарли, что это?

Кэтрин расстегнула пуговицу и запустила руки под его черную шелковую рубашку. Чарли почувствовал, как ее пальцы двигаются вдоль его груди. Пальцы были теплыми. Все комната наполнилась теплом.

– Золотая цепочка? Зачем, Чарли? – Кэтрин весело хихикнула. Принцу ее смех показался звуками серебряной флейты. – Никогда не думала, что ты носишь ювелирные украшения.

Она накрутила цепочку на свой мизинец. Чарли сделал глоток чая.

– Мне ее дала Верховная Жрица Матери.

Рука Кэтрин замерла.

– Вот как? – сказала она. – Верховная Жрица?

– Ну, да, – ответил Чарли, внезапно почувствовав, что сказал что-то не то.

– Ты чудовище! – воскликнула Кэтрин. Она отпустила цепочку и бросилась на пол, как только раздался звук поворачивающейся дверной ручки. – Животное! Я никогда не выйду за тебя! Никогда, слышишь? И мне не важно, что ты со мной сделаешь!

Когда вошла горничная, Кэтрин безутешно рыдала в полный голос. Служанка тихо убрала чашки и отодвинула столик, бросая холодные взгляды на принца, который молча стоял с кинжалом в руке и глядел на распростертую у его ног девушку. Как только горничная вышла, плотно закрыв за собой дверь, Кэтрин вскочила на ноги.