Текст книги "Червь (СИ)"

Автор книги: Джон МакКрэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 48 страниц)

– На биологии Мэдисон использовала все возможные поводы, чтобы воспользоваться учительской точилкой карандашей, или поговорить с учителем, и каждый раз, когда она проходила мимо моего стола, она скидывала с него все мои вещи на пол. Она повторила это три раза, а когда я закрыла свои вещи, на четвёртый заход она высыпала на мою голову и на стол стружку из точилки. Втроём они загнали меня за угол после окончания занятий, отобрали мой рюкзак и выкинули его в мусорку.

– Понятно, – директор сделала сочувствующее лицо. – Не слишком приятно, не так ли?

– Это восьмое сентября, – уточнила я. – Мой первый день возвращения в школу в прошлом семестре. Девятое сентября…

– Прошу прощения, извините. Сколько у вас записей?

– Хотя бы по одной на каждый школьный день, который был в прошлом семестре. Жаль что я решила отслеживать это только прошлым летом. Девятого сентября эти трое подбили моих одноклассниц подшутить надо мной. Я ходила с рюкзаком, который они перед этим выкинули в мусор, и каждая девочка, которая была рядом морщила нос или говорила, что я воняю мусором. Это росло как снежный ком, к концу дня к ним присоединились и другие. Мне пришлось сменить ящик электронной почты после того, как его заполнили письма с оскорблениями. Я сохранила все эти письма, посланные мне, вот они. – Я положила руку на вторую кипу.

– Можно мне? – спросила миссис Нотт. Я вручила ей распечатки электронных писем.

«Нажрись стекла и подавись». «Твой вид вгоняет меня в депрессию». «Сдохни в огне», – читала она, переворачивая страницы.

– Давайте не будем уходить в сторону, – сказал мой папа. – Мы дойдём до всего в своё время. Моя дочь как раз рассказывала.

– Я не закончила с девятым сентября, – сказала я. – Гм, позвольте, я найду где остановилась. На уроке физкультуры снова…

– Вы хотите перечислить каждый инцидент? – спросила директор.

– Я думала, что вы этого и хотите. Вы не сможете принять верное решение, пока не услышите обо всём, что произошло.

– Боюсь, что это займет много времени, а у некоторых из нас есть работа, к которой нужно сегодня вернуться. Вы можете сократить рассказ до самых значимых инцидентов?

– Они все значимые! – сказала я. Возможно, я повысила голос, потому что папа положил руку мне на плечо. Я вздохнула, затем сказала настолько спокойно, насколько могла:

– Если вам неприятно слушать всё это, просто представьте, каково это переживать. Возможно, вы сможете хоть в малой степени понять, что чувствовала я, когда ходила в школу.

Я посмотрела на девочек. Только Мэдисон выглядела действительно расстроенной. София сверлила меня взглядом, а Эмме удавалось выглядеть скучающей и уверенной в себе. Мне это не нравилось.

Заговорил Алан.

– Думаю, все мы осознаем, что это было неприятно. Вы обосновали свою точку зрения, и я благодарю вас за предоставленную информацию. Но сколько из этих инцидентов вы можете доказать? Эти электронные письма были отправлены со школьных компьютеров?

– Лишь немногие письма с адресов школьной почты, в основном они были отправлены с одноразовых ящиков hotmail и yahoo, – ответила миссис Нотт, просматривая страницы. – Нельзя доказать, что те несколько писем со школьной почты были отправлены владельцами ящиков, так как они могли забыть выйти из своей почты, покидая компьютерный класс, – она посмотрела на меня извиняющимся взглядом.

– Таким образом, электронные письма можно отбросить, – сказал Алан.

– Это не вам решать, – ответил мой папа.

– Многие письма были отправлены во время школьных занятий, – подчеркнула я. Моё сердце колотилось. – Я даже пометила их синим маркером.

– Нет, – сказал директор. – Я согласна с мистером Барнсом. Вероятно, будет лучше, если мы сосредоточимся на том, что можем проверить. Мы не можем сказать, кто и откуда отправил те электронные письма.

Вся моя работа, все те часы, что я вспоминала и записывала все произошедшие случаи, вместо того, чтобы поскорее их забыть, всё оказалось развеяно по ветру. Я сжала кулаки на коленях.

– Ты в порядке? – пробормотал мне на ухо папа.

Было слишком мало того, что я могла фактически доказать.

– Две недели назад ко мне подошел мистер Гледли, – обратилась я к собравшимся. – Он заметил, что кое-что происходило в его классе. Мой стол был разрисован каракулями, испачкан соком, клеем, мусором и тому подобными вещами в разные учебные дни. Вы помните, мистер Гледли?

Мистер Гледли кивнул.

– Помню.

– И после занятия, вы помните, как видели меня в коридоре? Окружённую девочками? Как надо мной насмехались?

– Я не забыл, я видел вас в коридоре вместе с другими девочками. Если я не ошибаюсь, это было после того, как вы сказали мне, что сами решите свои проблемы.

– Это не то, что я сказала, – мне пришлось взять себя в руки, чтобы не заплакать. – Я сказала, что думаю, что вся эта ситуация, с родителями и учителями будет фарсом. До сих пор вы не доказали мне, что я неправа.

– Тейлор, – сказал мой папа. Он положил руку на мой сжатый кулак, а затем обратился к преподавателям. – Вы обвиняете мою дочь в том, что она всё выдумала?

– Нет, – сказала директор. – Но я думаю, что когда над кем-то издеваются, вполне возможно приукрасить происходящее или увидеть издевательства там, где их нет. Мы хотим быть уверенными, что решение относительно этих трёх девочек будет справедливым.

– А я не засл… – начала было я, но папа сжал мою руку и я замолчала.

– Моя дочь также заслуживает справедливого отношения, даже если лишь десятая часть из упомянутых событий имела место. Всё это говорит о том, что череда подобных издевательств продолжается. Кто-то не согласен?

– Издевательства – слишком сильное слово, – сказал Алан. – Вы всё ещё не доказали…

– Алан, – прервал его мой папа. – Ради бога, замолчи. Здесь не зал суда. Все за этим столом знают, что сделали эти девочки, и ты не сможешь вынудить нас это проигнорировать. Тейлор была у вас в гостях, наверное, сотню раз, а Эмма так же часто бывала у нас. Если ты хочешь сказать, что Тейлор – лгунья, то говори прямо.

– Я только думаю, что она очень чувствительна, особенно после смерти матери, она…

Я сбросила кипу бумаг со стола. Тридцать или сорок листов образовали немаленькое облако разлетающихся бумаг.

– Не продолжайте, – сказала я тихо, я едва могла услышать себя из-за гудения в ушах. – Не надо. Докажите, что вы, по крайней мере, человек.

Я увидела ухмылку на лице Эммы прежде, чем она поставила локти на стол и прикрыла её руками.

– В январе моя дочь подверглась одной из самых злонамеренных и отвратительных шуток, о которых я когда-либо слышал, – сказал мой папа директору, игнорируя всё ещё падающие на пол бумаги. – Она оказалась в больнице. Вы смотрели мне прямо в глаза и обещали, что будете заботиться о Тейлор и внимательно следить за всем, что происходит с ней. Очевидно, вы этого не сделали.

В разговор вступил мистер Квинлан, мой учитель математики.

– Вы должны понимать, что нашего внимания требуют другие серьёзные дела. В этой школе учатся члены банд, у нас есть ученики, приходящие на занятия с ножами, случаи употребления наркотиков, драки в кампусе, которые заканчиваются серьёзными травмами для учеников. Если мы не знаем о каких-то событиях, то едва ли можно назвать это преднамеренным.

– Значит, ситуация с моей дочерью не считается серьёзной.

– Мы этого не говорили, – раздражённо ответила ему директор.

– Давайте перейдём к главному, – сказал Алан. – Какое решение по итогам нашей встречи удовлетворило бы вас?

Папа повернулся ко мне. Мы уже успели кратко обсудить это, и он заметил, что, будучи представителем профсоюза, он всегда вступал в спор, чётко понимая конечную цель, которую преследовал. Мы тоже поставили себе цель. Теперь мой ход.

– Переведите меня в старшую школу «Аркадия».

На меня посмотрели с удивлением.

– Я думала, что вы предложите исключение, – ответила директор. – Большинство бы попросило именно этого.

– Да нет же, блин! – сказала я. Я прижала пальцы к вискам. – Простите за грубость. Я буду несколько импульсивна, пока не пройдут последствия сотрясения. Нет, никакого исключения. Ведь тогда они просто смогут подать документы в другую ближайшую школу, Аркадию, да ещё и вне очереди, потому что они нигде в этот момент не будут обучаться. Для них это будет просто награда.

– Награда, – сказала директор. Думаю, она была оскорблена. Ну и славно.

– Да, – сказала я, ни капли не заботясь о её гордости. – Аркадия – хорошая школа. Ни банд. Ни наркотиков. У неё хороший бюджет. У неё есть репутация, которую она поддерживает. Если бы надо мной издевались там, я могла бы обратиться к преподавателям и получила бы от них помощь. Ничего из перечисленного в этой школе нет.

– И это всё, чего бы вы хотели? – спросил Алан.

Я покачала головой.

– Нет. Если бы я была вправе решать, то я бы хотела, что бы все трое были отстранены от занятий на оставшиеся два месяца, однако, с обязательной явкой и сдачей всех работ. И никаких привилегий. Никаких танцев, участия в школьных мероприятиях, доступа к компьютерам, или участия в спортивных кружках и командах.

– София – одна из лучших бегунов в команде по лёгкой атлетике, – сказала директор.

– Мне абсолютно наплевать, – ответила я. София впилась в меня взглядом.

– Зачем отстранение от школы – и с явкой? – спросил мистер Гледли. – Это будет означать, что кто-то постоянно должен отслеживать их появление в школе.

– Мне пришлось бы ходить на уроки летом? – подала голос Мэдисон.

– Если бы мы пошли по этому пути, то да, пришлось бы организовывать дополнительные занятия, – сказала директор. – Я думаю, что это слишком серьёзное наказание. Как заметил мистер Гледли, это потребует ресурсов, которых у нас нет. У нас и так еле хватает сотрудников.

– Обычное отстранение – это каникулы для них, – парировала я, – они могут просто добраться до Аркадии, поймать меня там и отомстить. Нет. Скорее я бы предпочла, чтобы их вообще не наказывали, чем отстраняли от занятий или исключали.

– А что, это вариант, – пошутил Алан.

– Замолчи, Алан, – ответил мой папа. Остальным за столом он сказал. – Я не вижу ничего невозможного в том, что предлагает моя дочь.

– Конечно, вы не видите, – сказала опекун Софии. – Вы бы заговорили иначе, оказавшись на другом конце стола. Важно, чтобы София продолжала заниматься легкой атлетикой. Спортивные состязания приучают её к дисциплине, которой ей недостаёт. Если отстранить её от занятий спортом, её поступки и поведение станут только хуже.

– Я считаю, что отстранение на два месяца это будет слишком, – добавил свои пять копеек папа Мэдисон.

– Я вынуждена согласиться по всем статьям, – сказала директор. Когда мы с папой дёрнулись в протесте, она остановила нас жестом руки. – Учитывая события, произошедшие в январе, и свидетельства мистера Гледли об инцидентах на его уроках, мы знаем, что постоянные издевательства действительно имели место. Полагаю, мой опыт педагога позволяет мне видеть виновных, когда я сталкиваюсь с ними, и я уверена, что девочки действительно виновны в какой-то части того, в чём их обвиняют. Я предлагаю двухнедельное отстранение.

– Вы вообще слушали меня? – спросила я. Мои кулаки были крепко сжаты, руки дрожали. – Я не прошу отстранения. Мне этого хочется меньше всего.

– Я поддерживаю свою дочь, – сказал папа. – Я скажу, что две недели – это смехотворно, а если учитывать подробный перечень уголовно наказуемых деяний, которые совершили эти девочки, в этом нет ничего смешного.

– Ваш список значил бы что-то, если бы вы смогли подтвердить его доказательствами, – иронично прокомментировал Алан, – и если бы он не был рассыпан по полу.

На секунду я подумала, что папа его ударит.

– Если отстранение будет длиться больше двух недель, то успеваемость девочек может пострадать до такой степени, что они не смогут закончить год, – сказала директор. – Не думаю, что это справедливо.

– Разве моя успеваемость не пострадала из-за них? – спросила я. Гул у меня в ушах достиг своего предела. Запоздало я поняла, что только что дала ей повод поднять тему моих пропусков.

– Мы не утверждаем, что это не так, – ответила директор терпеливо, будто разговаривая с маленьким ребенком. – Но принцип «око за око» не принесёт никому никакой пользы.

Она не упомянула о занятиях. Я задалась вопросом, знала ли она об этом вообще.

– Где здесь справедливость? – ответила я. – Я не вижу её.

– Они будут наказаны за своё поведение.

Мне пришлось остановиться, чтобы усилием воли отослать насекомых прочь. Думаю, что они среагировали на моё напряжение, или я не замечала своих подсознательных приказов из-за сотрясения мозга, потому что они стремились ко мне, хотя я их не звала. К счастью, ни один из них не проник в школу или комнату для совещаний, но я всё больше и больше опасалась потерять над ними контроль. Если это зайдёт слишком далеко, они могут начать не просто потихоньку двигаться ко мне, а собираться в полноценный рой.

Я глубоко вздохнула.

– Неважно, – сказала я. – Ладно, подарите им двухнедельные каникулы в качестве награды за то, что они делали со мной. Возможно, если у их родителей найдется капля сочувствия или ответственности, они сами подберут подходящее наказание. Мне всё равно. Просто переведите меня в Аркадию. Позвольте мне уйти от всего этого.

– Я не могу этого сделать, – сказала директор. – Это юрисдикция…

– Попробуйте, – взмолилась я. – Дерните за ниточки, попросите об одолжении, поговорите с друзьями в другой школе.

– Я не хочу давать обещания, которых не смогу сдержать, – сказала она.

Это означало отказ.

Я встала.

– Тейлор, – мой папа положил свою руку на мою.

– Мы вам не враги, – сказала директор.

– Разве нет? – я горько усмехнулась, – Забавно. Потому что это выглядит так, словно вы, хулиганки и их родители – против меня и моего отца. Сколько раз вы сегодня назвали меня по имени? Ни разу? А знаете почему? Это трюк из арсенала юристов. Они называют клиента по имени, а всех остальных называют жертвами или преступниками, в зависимости от ситуации. Это делает клиента более узнаваемым, а другую сторону обезличивает. Мистер Барнс сразу начал так делать, возможно, даже раньше, чем началась эта встреча, и вы подсознательно на это купились.

– Вы слишком параноидальны, – сказала директор. – Тейлор. Я уверена, что называла ваше имя.

– Идите на хуй, – рявкнула я. – Вы мне отвратительны. Лживая, скользкая, корысто…

– Тейлор! – папа потянул меня за руку. – Стой!

На секунду мне пришлось сконцентрироваться и снова заставить насекомых уйти.

– Я могла бы принести в школу оружие, – сказала я, сверля их взглядом. – Если бы я угрожала ударить ножом одну из этих девочек, вы бы смогли исключить меня? Ну пожалуйста? – я видела, как глаза Эммы при этом широко распахнулись. Хорошо. Возможно, в следующий раз она дважды подумает, прежде чем снова начать изводить меня.

– Тейлор! – сказал папа. Он встал и крепко обнял меня, я уткнулась лицом ему в грудь, и потому больше не могла говорить.

– Может, мне позвонить в полицию? – услышала я Алана.

– В последний раз прошу, Алан, заткнись, – прорычал папа. – Моя дочь была права. Это всё больше похоже на шутку. У меня есть друг в СМИ. Думаю, я позвоню ей, пошлю электронной почтой список писем и список инцидентов. Возможно, давление общественности позволит нам добиться цели.

– Надеюсь, что этого не будет, Денни. – ответил Алан. – Если вы помните, вчера вечером ваша дочь напала на Эмму, и ударила её. Это в дополнение к угрозам, которые прозвучали здесь. Мы могли бы выдвинуть обвинения. У меня есть видео с камер наблюдения торгового центра и подписанное заявление от той супергероини, Призрачного Сталкера. Она видела что произошло, и подтвердила, что это могло спровоцировать беспорядки.

О. Так вот почему Эмма так уверена в себе. У неё с отцом был туз в рукаве.

– Есть смягчающие обстоятельства, – выступил мой папа. – У неё сотрясение, она была спровоцирована, и ударила Эмму только один раз. Обвинение не будет поддержано.

– Нет. Но дело может затянуться. Помнишь, когда мы обедали вместе, я рассказывал тебе, как разрешается большинство дел?

– Решение принимается, когда у кого-то заканчиваются деньги, – сказал мой папа. Я почувствовала, как он сжал меня сильнее.

– Я, конечно, адвокат по разводам, но то же относится и к уголовным делам.

Если мы обратимся к СМИ, то он выдвинет обвинение в нападении только для того, чтобы истощить наши банковские счета.

– Я думал, что мы были друзьями, Алан, – ответил мой папа напряженным голосом.

– Мы были. Но в конечном счёте, я должен защитить свою дочь.

Я смотрела на своих учителей. На миссис Нотт, которую я даже считала своим любимым учителем.

– Разве вы не видите, как всё запущено? Он шантажирует нас прямо на ваших глазах, а вы не понимаете, что эта обработка ведётся с самого начала?

Миссис Нотт нахмурилась.

– Мне не нравится то, что я слышу, но мы можем отвечать и воздействовать только на то, что происходит в школе.

– Это происходит прямо здесь!

– Вы знаете, о чём я.

Я повернулась. В стремлении скорее выйти из помещения, я чуть не выбила дверь. Мой папа догнал меня в коридоре.

– Мне жаль, – сказал он.

– Не важно, – сказала я. – Я совершенно не удивлена.

– Давай пойдём домой.

Я покачала головой, отворачиваясь.

– Нет. Мне нужно уйти. Двигаться. Я не приду к ужину.

– Постой.

Я замерла.

– Я хочу, чтоб ты знала, что я тебя люблю. Ничего ещё не кончено, и я буду ждать, когда ты придёшь домой. Не сдавайся и не натвори глупостей.

Я обняла себя руками, чтобы унять дрожь.

– Хорошо.

Я покинула его и направилась к входным дверям школы. Дважды проверив, что он не последовал за мной и не мог видеть меня, я вытащила один из дешёвых сотовых телефонов из переднего кармана моей толстовки. Лиза подняла трубку на середине первого гудка. Она всегда так делала – одно из её маленьких чудес.

– Привет. Как всё прошло?

Я не могла подобрать слов для ответа.

– Настолько плохо?

– Да.

– Что тебе нужно?

– Я хочу кого-нибудь ударить.

– Мы готовимся к рейду на АПП. Мы не стали беспокоить тебя, ты ведь ещё выздоравливаешь, и я знала, что ты будешь занята в школе. Хочешь присоединиться?

– Да.

– Хорошо. Мы разделяемся и действуем совместно с другими группами. Ты будешь с… гм, секундочку…

Она что-то сказала, но это было не в телефон. Я услышала, как бас Брайана что-то ответил ей.

– Каждая команда разделяется, это не так просто объяснить. Сука должна была пойти с одним или двумя членами Скитальцев, с кем-то из команды Трещины и, вероятно, с членами Империи Восемьдесят Восемь. Ради нашего душевного спокойствия будет неплохо, если ты отправишься с ней. Это особенно важно из-за напряжённости между нами и Империей.

Я увидела приближающийся автобус.

– Буду через двадцать минут.

5.05

У нас было мало времени, поэтому Сплетница находилась в моей комнате лофта, пока я переодевалась.

– Выверт предложил составить отряды из членов разных команд, чтобы никто не смог ничего вытворить, не подставив тем самым своих товарищей в других отрядах.

– Всё ясно, – ответила я. Я занялась перепроверкой снаряжения в отсеке своего костюма. Сплетница протянула руку и схватила мой сотовый:

– Эй?!

– Секунду. Я настраиваю будильник у тебя на телефоне. Когда он зазвонит через час, ты наберёшь Мрака. Потом ещё через час, если мы сами не дадим о себе знать. Мы все будем созваниваться каждые пятнадцать минут. Если кто-то не ответит, считай что у него неприятности.

– Ладно, – согласилась я.

– Если по какой-то причине не сможешь ответить, перезвони при первой возможности. Дай нам знать, что с тобой всё нормально.

– Понятно.

Я подтянула тканевую часть моего костюма до талии и начала просовывать руки в рукава. Ткань была облегающей, и её надевание было похоже на натягивание колготок на всё тело. Не таких непрочных, конечно, но, как и с колготками, это всегда занимало больше времени, чем я ожидала.

– Мы будем использовать систему паролей каждый раз, когда связываемся, на случай, если кого-то возьмут в заложники и заставят ответить на звонок. Система из двух частей. Первая простая. Ты даёшь другому первую букву одного из наших имён, он отвечает последней. Если операция затянется, используй имена других людей, которых мы все знаем.

– Так что если я скажу «Л»?

– «А». Как ты ответишь на «Б»?

– «Н».

– Именно. Вторая часть основана на цвете. Когда отвечаешь на звонок, назови объект определённого цвета. Всё как в светофоре. Зелёный значит «иди», всё в порядке. Жёлтый – «предупреждение», если ты не уверена насчёт происходящего. Красный – «стоп», нужна помощь. Это даст нам обмениваться информацией, не выдавая ничего другим кейпам.

– Хорошо.

– Я отправляюсь с группой, в которой будет Трещина, Трикстер и оборотень Скитальцев. Готова поспорить, будет ещё несколько человек из Империи Восемьдесят Восемь и кто-то из солдат Выверта.

– Оборотень?

– Четырёхрукая горилла, что была на сходке. Вот только я ещё точно не знаю, что она такое, но она не совсем оборотень. Я надеюсь получше понять её способности, когда проведу с ней немного времени. То же самое с Трикстером. Регент будет с нами, так что хоть какую-то силу мы им добавим. Как бы.

– Разве у вас с Трещиной нет каких-то трений?

Лиза ухмыльнулась:

– Ага. Будет весело выводить её из себя, зная, что она меня и пальцем тронуть не сможет.

Я поморщилась.

– Просто будь поосторожней. А что делает Мрак?

– Другая группа. В общем, мы просто скоординируемся, чтобы одновременно атаковать три объекта тремя разными отрядами, превосходящими силами. Бьём сильно, бьём быстро, сваливаем. Если не получается нанести серьёзного урона – не переживай. Если не случится чего-нибудь совсем ужасного, мы повторим то же самое ещё пару раз в следующие несколько дней.

В дверь постучали.

– Ну что, уже готовы? – спросил из-за двери Брайан.

Я застегнула молнию на спине и закрепила броню поверх костюма, затем открыла дверь, держа маску в руке.

– Готовы.

Брайан, как и я, был в костюме, но без шлема.

– Ты уверена, что справишься? Уже оправилась после того удара по голове?

– Нет, – призналась я, – не совсем. Но я в бешенстве, и думаю, что мне в результате будет только хуже, если я не пойду и не спущу пар.

Он промолчал, как будто призадумавшись:

– Ладно. Ты там с Сукой нормально сама поладишь?

Я нахмурилась.

– Как-нибудь справлюсь.

– Не показывай ей свою слабость, или она тебя в покое не оставит.

– Я так и поняла, – согласилась я. Направляясь к ступеням, я думала, что мы с Сукой сегодня поняли бы друг друга. Я злилась на весь мир, чувствовала себя настолько странно, что это нельзя было полностью объяснить сотрясением.

Когда мы выходили на улицу, я натянула маску. Перед дверью стоял непримечательного вида фургон, закрывавший вид на остальную улицу. Внутри нас уже ждали Сука и Регент.

– Привет, дурында, – поприветствовал меня Регент. Он был в обычном костюме, если не считать рубашку – в прошлые разы она была белой, но сегодня – тёмно-серой. Впрочем, она была всё в том же немного замысловатом, пышном стиле ренессанса.

– Можешь называть меня Рой, я не против.

– Замечательно, – ответил он. В его голосе ощущалась ирония, из чего я заключила, что он просто надо мной смеётся. Я решила не обращать на него внимания.

Сука просто взглянула на меня так сердито, что мне пришлось отвернуться. Вот тебе и поняли друг друга.

Внутри фургона с обеих сторон были установлены сиденья. Мы спешили, так что у меня была только пара секунд, чтобы решить, хочу ли я сесть рядом с Регентом и ехать лицом к лицу с Сукой, или усесться рядом с ней и её собаками. Я выбрала первый вариант, надеясь, что не сделаю и не скажу ничего, что поссорит нас с самого начала вечера.

Сплетница села на пассажирское сиденье, за рулем был Мрак. Когда фургон вырулил на дорогу, она обратилась к нам.

– Эй, Сука, Рой. Мы высаживаем вас первыми, но вам придётся добираться до места сбора пешком. Вы можете не успеть, так что идите быстро. Норм?

Сука пожала плечами:

– Пойдёт.

– Не возражаю, – вставила я свои пять копеек. Я видела, чем хорош этот вариант – Суке нужно время, чтобы усилить собак, а я смогу собрать насекомых. Кроме того, это даст нам себя занять – если нам придётся стоять и ждать несколько минут, я уверена, шансы того, что Сука найдёт причину ввязаться в ссору со мной или другими злодеями, только возрастут.

Вспомнив о насекомых, я потратила пару секунд на то, чтобы распространить действие своей силы и начать их собирать. Я обычно измеряла расстояния в кварталах – никогда не умела оценивать расстояния на глаз – и я бы сказала, что мой обычный радиус составлял около двух кварталов. Сегодня же я только чуть-чуть не дотягивала до трёх с половиной.

– Эй, Сплетница? – спросила я.

– Чё?

– Два вопроса.

– Валяй.

– Примерно в каком направлении то место, где вы нас высадите? Нужно знать, куда посылать насекомых.

– Северо-запад.

– Через тонированные стёкла фургона я выглянула наружу, чтобы определить, куда мы едем, затем начала посылать команды насекомым, которые попали в радиус моей силы.

– Второй вопрос. Ммм… Моя сила сегодня заметно мощнее. Не уверена насчёт контроля, но область досягаемости намного больше. Есть идеи, почему так?

– Не могу сказать. Прости, обычно я могу попробовать это выяснить, но прямо сейчас я концентрируюсь на других вещах. Если ты думаешь, что это действительно очень срочно…

– Нет, – остановила её я, – не срочно. Потом спрошу. Не буду жужжать у тебя над ухом и отвлекать.

– Пытаешься шутить? – пробормотал Регент.

– Что?

– Видимо, нет. Неважно, – усмехнулся он.

Сука уже применяла свои способности к собакам. Это была моя первая возможность увидеть, как это происходит с самого начала. Когда лопается оболочка сардельки происходит что-то похожее, только оболочкой здесь были кожа и шерсть. Где появлялись разрывы, наружу пробивались не только мышцы, но костяные выросты и гребни. Часть мышц съёживалась в чешуйчатые наросты, и собаки продолжали расти, пока в фургоне не стало тесно. Откуда бралась вся эта масса? Создавалась прямо из ничего? Или она привлекала какую-то энергию и преобразовывала её в вещество?

Если мой мозг действует как какая-нибудь радиовышка, почти постоянно принимая информацию о положении всех насекомых вокруг, и посылая им сигналы, которые управляют сигналами их собственной нервной системы… откуда на всё это берётся энергия?

Эти мысли слегка выбивали из колеи.

Когда Мрак остановил фургон, я поняла, почему нам надо было дальше идти пешком. Мы остановились около моста, с каждой стороны которого находились автобусные остановки. Проблема была в том, что АПП решили отрезать этот маршрут – мост был превращён в руины. Чёрно-оранжевые знаки с мерцающими лампочками преграждали въезд на разрушенный мост, и стояли вокруг обломков внизу.

Сплетница высунулась из открытого окна и указала:

– Видишь ту башню, вон там? Похожую на маяк? Это старый туристический магазин, который закрылся лет десять тому назад. Там тусили Барыги – Толкач и его наркодилеры, пока АПП не захватили эту территорию и не вытеснили их. Вы встречаетесь с остальными там.

Я выглянула и увидела здание, на которое она показывала. Оно было не слишком похоже на маяк, ну да ладно.

– Ясно.

– Давайте, – сказал Брайан. – Удачи!

Сука засвистела, подзывая собак, и мы направились к ступеням. Нам нужно было спуститься вниз, пересечь улицу и подняться обратно, чтобы попасть куда надо.

Было так странно пробираться через обломки разрушенного моста, чтобы пересечь улицу. Обычно дорогу так не переходят, да и улицы здесь были безлюдны. Собакам, похоже, это нравилось. Иуда вилял хвостом, прыгая с одного участка дороги на другой.

Я открыла дверь с разбитыми стеклянными панелями, которая вела к лестнице наверх, и пропустила Суку и собак вперёд.

– Ты злишься, – пробормотала Сука, проходя мимо меня.

– Ага, – согласилась я, – Сегодня с утра кое-что произошло. Прошло не так, как я хотела. Засранцы.

– Надо было им вдарить. Чтобы впредь не связывались.

– Я так и сделала, – ответила я. – Сбила с ног одну гадину вчера вечером. Отчасти поэтому сегодня всё так погано вышло.

– Ммм… У меня по жизни так.

Мы поднялись по лестнице и направились к так называемому маяку. Вокруг начали собираться мои насекомые. Наша прогулка дала летунам возможность меня догнать. Осы, мотыльки, мухи, песчаные мушки, несколько пчёл и немалое число тараканов.

Я помнила, что произошло при нашем прошлом выходе. Я не собиралась идти неподготовленной и без оружия. Когда они прибыли, я призвала насекомых ближе к себе. Выбрав лучших из них, я направила их под броню – в пустоты под наплечниками, налокотниками и под наручи, в волосы и под вогнутую пластину брони, защищавшую мне позвоночник. Не думаю, что кто-то мог бы их заметить, если бы я этого не захотела.

– Как ты узнала, что я злюсь? – спросила я.

– Не знаю. Было похоже.

– Да, но ведь ты не видела моего лица.

– Стояла ты так, видимо. Собираешься ко мне по этому поводу приставать?

– Нет. Извини, – ответила я.

Я решила молчать, пока мы не доберёмся до «маяка». Как ни странно, затянувшееся молчание как будто бы позволило ей расслабиться. Её лицо утратило то слегка рассерженное выражение, и она потянулась, чтобы почесать Бруту шею – совершенно нормальный, обыденный жест. Я бы и не подумала, что она может быть такой. Ну, или жест был бы нормальным и обыденным, не будь сейчас собаки размером с пони.

Мы добрались до маяка, и, разумеется, там нас уже ждала группа злодеев.

Первым и наиболее заметным среди них был Кайзер. Он был с головы до ног облачён в сложную, богато украшенную броню с короной из лезвий. Я с интересом отметила для себя, что доспехи выглядели совсем иначе, чем всего два дня назад. По сторонам от него стояли Фенья и Менья.

Из Скитальцев был всего один человек – девушка в костюме с солнечным рисунком, красные солнца на чёрной облегающей броне. Прямо за ней стояли двое из команды Трещины. Со стены, держась пальцами рук и ног, свисал Тритон, а прямо под ним, прислонившись к стене и сложив руки на груди, стояла Лабиринт. Тритон был одет в рваные джинсы, а его волосы были покрашены в кобальтово-синий, подчёркивая оранжевый цвет его кожи. Вокруг рук и ног, как у кикбоксёра, были намотаны бинты.

Завершали нашу группу двое мужчин в одинаковой кевларовой броне, балаклавах, защитных очках и с навороченными штурмовыми винтовками. У каждого из них за спиной было второе оружие, у одного как будто винтовка, а у другого мне рассмотреть не удалось. Возможно, гранатомёт. Похоже, это люди Выверта.

Фенья или Менья – не знаю кто именно – наклонилась к Кайзеру и прошептала ему что-то.

– Прибыли меньше, чем за минуту до начала, Неформалы, – промурлыкал он. – Давайте сверим часы.