Текст книги "Червь (СИ)"

Автор книги: Джон МакКрэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 48 страниц)

Никто из нас не был настолько голоден, смел или глуп, чтобы заказать «Испытание».

Брайан и Алек сидели снаружи, поэтому смогли заметить нас, когда мы пришли. После краткого обсуждения мы согласились остаться за тем же столиком. Он стоял у окна, так что нам был виден телевизор. Было всё ещё достаточно прохладно, и большинство посетителей предпочитало сидеть внутри. Снаружи были только какие-то парни студенческого возраста, они сидели в противоположном конце террасы, занятые пивом и игрой на экране телевизора. Основным плюсом была возможность поговорить без посторонних.

– Не хочу никого пилить, – сказал Брайан, осматривая кучи сумок, – но я ведь говорил, что не стоит тратить так много сразу после дела. Это одна из тех вещей, на которые копы и кейпы обращают внимание.

– Всё нормально, – отмахнулась Лиза, – это вызывает подозрения у кредитных компаний или банков только если у человека радикально меняются расходы. Я закупаюсь примерно на ту же сумму каждую неделю или две.

Брайан нахмурился. Казалось, он хотел сказать что-то ещё, но промолчал.

– Так что дальше? – спросила я.

– Ужин, потом десерт, – ответил Алек, не сводя глаз с телевизора внутри заведения.

– Я имею в виду нашу, – я понизила голос, – незаконную деятельность.

Быстрая проверка показала, что парни на той стороне всё ещё были поглощены игрой. Я не слышала ничего из того, что они говорили, а они разговаривали громко, так что я была уверена, что они нас тоже не услышат.

– У тебя есть идеи? – спросил Брайан.

– Что-то менее напряжённое, – решила я, – У меня ощущение, как будто я прыгнула в глубокую воду, не слишком понимая, как плавать. Я предпочла бы получше испробовать свои способности в полевых условиях, выяснить, как лучше действовать, прежде чем я буду сражаться с кем-то вроде Луна или Славы, которые способны буквально порвать меня на кусочки.

– Ага. Значит, что-нибудь попроще.

– Если бы здесь была Рейчел, она бы снова назвала тебя тряпкой, – прокомментировал Алек.

– Значит буду радоваться, что она не здесь, – улыбнулась я.

Нам принесли еду, и мы взяли ещё тарелки, чтобы разделить между нами наши гарниры. В результате, у каждого на тарелке были картофель и бататы фри, луковые кольца и цуккини во фритюре. Одних гарниров бы хватило для того, чтобы поесть, но кроме них были ещё и бургеры, такие большие, что занимали почти всю тарелку. Мы с Лизой разрезали чизбургер с беконом пополам и взяли по куску.

– Думаю, ты не из тех, кто набирает вес, – осмотрела меня Лиза.

– Для набора веса мне приходится прилагать усилия.

– Вот чёрт, – проворчала она.

– Если это тебя утешит, – сказала я, откусив кусок и вытирая рот салфеткой, – У меня потом будет чёрт знает что с кожей.

– Так легче, – ухмыльнулась она.

Алек закатил глаза:

– Завязывайте с девчачьей болтовнёй.

– А о чём тогда предлагаешь поговорить? – спросила его Лиза.

Он пожал плечами и откусил кусок бургера.

У меня было предложение:

– Я знаю, что это немного банально, но когда люди со сверхспособностями собираются вместе, наверное, они обычно делятся историями происхождения этих способностей, так?

Похоже, лучшего способа убить разговор я бы найти не смогла. Лиза отвернулась, на этот раз без улыбки. Брайан и Алек странно на меня посмотрели и промолчали.

– Что? – спросила я. Я перепроверила, что никто не мог нас услышать, – Что я такого сказала?

4.03

Удивительно, но именно Алек был тем, кто нарушил напряжённую тишину:

– Скажем так, можешь ли ты назвать хорошим день, когда ты получила свою силу?

Я не стала долго думать:

– Нет.

– Я бы не погрешил против истины, предположив, что день, когда ты обрела свою силу, был худшим днём в твоей жизни?

– Второй среди худших, – тихо ответила я. – Так это у всех так?

– Типа того. Единственные, кто получает их легко – кейпы второго поколения. Дети тех, у кого уже есть суперспособности.

Лиза наклонилась вперёд, упирая локти в стол.

– Поэтому если тебе нужна причина, чтобы считать Славу привилегированной сукой, то вот она.

– Почему? – спросила я. – Почему мы проходим через это?

– Это называется «событие-триггер», – ответила мне Лиза. – Исследователи предполагают, что на каждого человека со способностями приходится пять потенциальных обладателей способностей, с которыми оно не произошло. Они должны оказаться на грани. Должны бороться или убегать, пока не подойдут к своему пределу, и не перешагнут через него. Тогда способности начинают проявляться.

– В целом, – сказал Алек, – для того, чтобы способности проявились, с тобой должно случиться что-то действительно дерьмовое.

– И это помогает объяснить, почему злодеи превосходят численностью героев в соотношении два к одному. – указала Лиза. – Или почему в странах третьего мира самый высокий процент людей со сверхспособностями. Не кейпов, а именно людей со сверхспособностями.

– А что с теми, чьи родители обладают способностями?

– Им не нужно оказываться в настолько критической ситуации, чтобы их способности пробудились. У Славы проявились её силы, когда она получила персональный фол во время игры в баскетбол на уроке физкультуры. Она упоминала об этом в нескольких интервью.

– Таким образом, ты попросила, чтобы мы рассказали тебе о худших моментах нашей жизни, – сказал Алек прежде, чем откусить очередной кусок гамбургера.

– Простите, – ответила я.

– Всё нормально, – заверил меня Брайан. – Это одна из тех вещей, которую ты можешь узнать только от других кейпов, а ты знаешь только нас. Возможно, ты узнала бы больше о триггерах, если бы прошла университетский курс парачеловеческих исследований, но сомневаюсь, что там бы ты смогла составить полную картину. Отчасти это нужно испытать самому.

Лиза протянула руку и потрепала меня по волосам:

– Не беспокойся об этом.

Почему я подняла тему происхождения сил? Из-за того, что в конечном итоге очередь дошла бы и до меня, и мне бы пришлось рассказать собственную историю.

Возможно, я этого и хотела.

– Лиза сказала, что вы, ребята, говорили обо мне, о том, что мне приходится нелегко и пытались угадать, что со мной стряслось, – смогла сказать я. – Не знаю, думаю, какая-то часть меня хочет поговорить об этом, и в целом ваши выводы верны. Хочу рассказать о том, как я получила свои способности. Правда, я не знаю, смогу ли я это сделать, не испортив вам настроение.

– Ты уже его испортила, дурында, – вставил Алек.

Брайан двинул его кулаком в плечо, заставив вскрикнуть. Бросив хмурый взгляд на Брайана, Алек неохотно добавил:

– Предполагаю, это значит – почему бы и нет.

– Давай, – подбодрила меня Лиза.

– Это некрасивая история, – сказала я. – Но я должна сказать кое-что прежде, чем начну. Я уже говорила об этом Лизе. Люди, о которых я буду говорить… я не хочу, чтобы вы мстили им ради меня. Я должна быть уверена, что вы не станете этого делать.

– Ты хочешь отомстить им сама? – спросил Алек.

Я буквально не могла найти слова для ответа. Я не могла им нормально объяснить, почему не желала их вмешательства.

– Я на самом деле не знаю. Думаю… предполагаю, что если бы вы, ребята, пошли бы и избили или унизили их, или заставили их в слезах принести мне извинения, я не почувствую, что справилась со своими проблемами сама. Для меня это бы не закончилось.

– Значит, вне зависимости от того, что мы услышим, мы не должны ничего делать, – уточнил Брайан.

– Пожалуйста.

– Это твоё право, – сказал он, взяв поджаренный во фритюре цукини с тарелки Лизы и откусывая половину. Она подвинула свою тарелку поближе к нему.

– Как скажешь, – буркнул Алек.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы откусить несколько кусочков чизбургера и привести свои мысли в порядок прежде, чем я начала.

– В школе есть три девушки, которые делали… делают мою жизнь чертовски жалкой. Они делают всё, что только могут придумать, чтобы моё пребывание в школе было хреновым, унижают и обижают меня. У каждой из этих трёх был свой индивидуальный подход, и довольно долгое время казалось, что они пытаются превзойти друг в друга в изобретательности, и в том, насколько далеко могут зайти.

Моё сердце колотилось, когда я оторвала глаза от своей тарелки, чтобы увидеть выражение их лиц. «Вот кто я», – колотилась в голове мысль. – «Вот из этого и появилась я». Когда они услышат о моей настоящей личности, без прикрас, без того, что они уже обо мне знали, без мои способностей, как они отреагируют?

– Это продолжалось почти полтора года, прежде, чем всё успокоилось. В прошлом году, примерно в ноябре, они… Я не знаю. Было похоже, что они заскучали. Шутки стали не такими жестокими, затем вообще прекратились. Они перестали надо мной насмехаться и писать письма с угрозами. Они игнорировали меня, оставили в покое.

– Я ожидала новых подлостей. Но у меня появилась подруга, одна из тех девочек, что прежде иногда присоединялись к травле, пришла ко мне и извинилась. Не одна из главных зачинщиц, а скорее подруга подруги одной из них. Она спросила меня, хочу ли я проводить с ней время. Я была слишком застенчивая и настороженная, и отказала ей, но случилось так, что мы поболтали перед уроками и после, а затем вместе пообедали. Её сближение со мной было одной из главных причин, почему я могла бы решить, что преследование закончилось. В действительности я никогда не расслаблялась рядом с ней, но она спокойно к этому относилась.

– Большую часть ноября и две недели занятий перед рождественскими каникулами ничего не происходило. Они оставили меня в покое. Я смогла расслабиться.

Я вздохнула.

– Это закончилось в тот день, когда я вернулась после зимних каникул. Я инстинктивно знала, что они притворялись, выжидали, прежде чем выкинуть свой следующий трюк, чтобы он оказался больнее. Я не думала, что они могут быть такими терпеливыми. Я подошла к своему шкафчику и… ну, они, похоже, покопались в мусорных вёдрах женских уборных или что-то в этом роде, потому что они накидали в мой шкафчик использованных прокладок и тампонов. Почти доверху заполнили его.

– Фуу, – прервал меня Алек, откладывая еду. – Я вообще-то ел.

– Прости, – я посмотрела вниз на свою тарелку, потыкав кусочек бекона. – Могу остановиться, если хочешь. Я не обижусь.

– Рассказывай до конца, – мягко приказал Брайан. Он сверлил взглядом Алека.

Я сглотнула, чувствуя как кровь приливает к лицу.

– По одному только запаху было очевидно, что они сделали это до того, как школа закрылась на Рождество. Я наклонилась блевануть, тут же, в переполненном коридоре, где все смотрели. Прежде, чем я смогла прийти в себя и прежде, чем меня прекратило тошнить, кто-то грубо схватил меня за волосы и толкнул в шкафчик. – это София, я была почти уверена в этом: наиболее физически агрессивная из трио. Но ребятам было ни к чему знать её имя.

Почему я подняла эту тему? Я уже пожалела об этом. Я смотрела на ребят, но не могла прочесть выражения их лиц.

Я зашла слишком далеко, чтобы оставить историю незаконченной, и я действительно хотела всё рассказать.

– Они закрыли шкафчик и повесили на него замок. Я была в ловушке, там, с этим тухлым запахом и рвотой, едва в состоянии двигаться, настолько он был заполнен. Всё, о чем я могла подумать – что есть кто-то, настолько готовый запачкать руки, так грязно надругаться надо мной, и что из всех учеников, которые видели, как меня запихивали в шкафчик, никто не позвал уборщицу или учителя, чтобы освободить меня.

– Я сходила с ума от паники. Мой разум уплыл куда-то, и нашёл рядом насекомых. В тот момент я не знала, кто это. Тогда я ещё не знала, как работать с информацией, которую сообщала мне моя сила. Я только знала, что повсюду вокруг меня, в стенах школы, по углам, внутри изгаженного шкафчика, ползают тысячи этих дёргающихся, чужеродных, странных существ, каждое из которых передавало в мою голову мельчайшие детали о своих телах и об их странном внутреннем устройстве.

Я снова вздохнула.

– Трудно объяснить, на что это похоже, как будто появился новый орган для чувств, но ты не умеешь его использовать. Каждый звук, который они слышали, передавался мне в сто раз громче, искажённым и вывернутым, как будто они хотели сделать его максимально неприятным и болезненным для восприятия. А то что они видели – будто я открыла глаза, которые долгое время были в темноте, но эти глаза не были присоединены к моему телу, смотреть их глазами – это всё равно, что заглядывать в тусклый, грязный калейдоскоп. Тысячи глаз. И я не знала как отключиться от них.

– Вот чёрт, – сказала Лиза.

– Когда кто-то, наконец, выпустил меня, я пыталась драться. Кусалась, царапалась, лягалась. Бессвязно кричала. Вероятно, устроила целое представление для всех ребят, которые вышли из классов, чтобы посмотреть, что случилось. Учителя попытались уладить ситуацию, наконец приехала скорая помощь, и после этого я помню немногое.

– Пока они обследовали меня в больнице, я лучше поняла свою силу, это помогло мне встать на ноги, снова почувствовать себя нормальной. С насекомыми намного легче работать, когда ты понимаешь что они – насекомые. Примерно через неделю я смогла частично закрыться от них. Мой отец получил немного денег от школы. Достаточно для того, чтобы оплатить счёт за мое пребывание в больнице, и немного сверх того. Он говорил о предъявлении иска в адрес хулиганов, но никто из свидетелей не заговорил, и адвокат сказал, что мы не сможем выиграть дело без веских доказательств, которые позволили бы идентифицировать ответственных. У нас не хватило бы денег, чтобы выиграть суд без достоверных улик. Я никогда не рассказывала отцу об основной группе моих мучителей. Возможно, мне стоило бы это сделать, не знаю.

– Мне жаль, – Лиза положила руку мне на плечо. Я чувствовала благодарность за то, что она не отстранилась и не засмеялась. Это был первый раз, когда я об этом с кем-то заговорила, и я не была уверена, что смогла бы справиться, если бы она так поступила.

– Подожди, а вся эта фигня с теми девушками всё ещё продолжается? – спросил Алек.

Я пожала плечами.

– В основном, да. Когда я вернулась из больницы, всё было так же плохо, как и раньше. Моя так называемая подруга больше не смотрела в мою сторону и не говорила со мной, и их отношение ко мне не стало мягче после того… мм, эпизода.

– Почему ты не используешь свою силу? – спросил Алек. – Даже не нужно действовать масштабно. Муха в обеде, возможно, пчела могла бы их ужалить в кончик носа или в губы.

– Я не собираюсь использовать на них свою силу.

– Но они же превращают твою жизнь в ад! – возразил Алек.

Я нахмурилась.

– Тем больше причин не делать этого. Будет несложно угадать виновного, если кто-то начнёт использовать свои способности, чтобы устроить им неприятности.

– Ты серьёзно? – Алек откинулся на своём месте, складывая руки на груди. – Видишь ли, мы не слишком хорошо знаем друг друга, но я могу сказать, что ты, хм, не тупая. Ты честно хочешь мне сказать, что не можешь найти хитрый способ отомстить им?

Я обратилась к Лизе и Брайану, чувствуя себя слегка зажатой в угол.

– Мне кто-нибудь поможет?

Лиза улыбнулась, но ничего не сказала. Брайан пожал плечами и несколько секунд раздумывал, затем сказал:

– Я как-то склоняюсь к тому, чтобы согласиться с Алеком.

– Хорошо, – признала я, – это приходило мне в голову. Я размышляла над тем, что я могу сделать такого, чтобы меня не отследили, например, посадить на них вшей. Но вы помните, ребята, что я сделала с Сукой после того, как она натравила на меня своих собак.

– Часть подавляемого гнева вырвалась наружу, – сказала Лиза, всё ещё улыбаясь.

– То же будет и с ними. Знаете, что произойдёт, если я, скажем, подсуну им мандавошек? Они станут жалкими, раздражёнными и, в конечном итоге, отыграются на мне.

– О, господи, – рассмеялся Алек. – Мандавошки. Тебе надо делать это каждый раз, когда мы будем противостоять другим кейпам. Ты можешь себе это представить?

– Я лучше не буду, – скривилась я. Упорство Алека в разговоре дало мне понять, что его будет трудно убедить без серьёзной причины, поэтому я немного исказила правду, сказав ему:

– Пока я управляю насекомыми, я вижу и чувствую всё то же самое, что и они. Я не хочу чувствовать то, что чувствуют мои насекомые, ползая по потным промежностям.

– Фууу.

– Если ты не прекратишь менять тему, то я, наконец, смогу сказать, что эти девочки будут вымещать все свои проблемы на мне, даже если они не будут знать, что я к ним причастна. Я боюсь, что не смогу удержаться от ответных мер, усиливая на них давление. Вы видели, что произошло между мной и Рейчел, когда мы встретились в первый раз. Ставки возрастут, в конечном итоге я зайду слишком далеко. Моя тайная личность может быть раскрыта, или я могу нанести кому-то серьёзный вред, как Луну, только у этого человека может не быть такой регенерации.

– Я все равно не понимаю, как ты можешь просто сидеть и терпеть. – сказал Алек. – Отомсти, или давай кто-то из нас за тебя отомстит. Обратись к кому-нибудь за помощью.

– Всё, что ты перечислил – неприемлемо, – сказала я, стараясь сделать акцент на том, что моё решение окончательное. – Слишком велика вероятность, что всё выйдет из под контроля, если я решу отомстить или позволю вам сделать это за меня. Относительно помощи – я не доверяю системе. Только не после судебного дела, и не после разговора с некоторыми моими учителями. Если бы это было настолько легко, я бы уже решила эту проблему.

Лиза наклонилась вперёд.

– Скажи, разве не было бы здорово, если бы мы похитили главную зачинщицу, одели бы ей на голову мешок, закинули бы в фургон и высадили бы её в полночь в лесу, в десяти милях от города в одних трусах.

Я улыбнулась картине, возникшей в моем воображении, но покачала головой, ответив:

– Это как раз то, о чем я говорю. Это чересчур.

– Они запихнули тебя в омерзительнейший шкафчик и заперли там! – Алек посмотрел на меня так, будто я пыталась убедить его, что земля квадратная.

– Бросить её одну в безлюдном месте без одежды значит практически предложить изнасиловать её первому попавшемуся дальнобойщику, – заметила я.

– Прекрасно, – Алек закатил глаза. – Тогда мы немного облегчим ей ситуацию. Высадим её без обуви, телефона, денег, запасной одежды, без ничего, что она могла бы использовать, чтобы легко попасть домой. Устроить ей экскурсию.

– По-прежнему высок риск того, что на неё нападут, – вздохнула я. – Симпатичная девочка, гуляющая ночью по пустынной дороге?

– Они тоже нападали на тебя!

– Это немного другое.

– Единственная разница, которую я вижу – то, что они заслуживают этого, а ты нет. Я не так умен, как вы, ребята, возможно, я что-то упускаю из виду.

Я покачала головой.

– Ты ничего не упускаешь, Алек. Мы смотрим на это с двух различных точек зрения. Я не верю в принцип «око за око».

Я начала чувствовать, что контроль над беседой снова переходит ко мне. Тогда Алек использовал коронный аргумент:

– Тогда нахуя ты вообще стала суперзлодеем?

– Бегство, – слово вылетела почти сразу, прежде, чем я успела подумать, что оно означало. У меня не было времени на раздумья, иначе они могли бы понять, что что-то происходит. Лиза почти наверняка смогла бы.

Прошло несколько напряжённых мгновений, и я рискнула взглянуть на Лизу и Брайана. Лиза наблюдала за диалогом с едва заметной улыбкой на лице, подперев голову рукой. Брайан был непроницаем, его руки были скрещены на груди, лицо ничего не выражало.

Я объяснила:

– Я могу с этим справиться, если смогу оставить позади все проблемы. Драться, делать себе имя, болтаться с друзьями. Развлекаться.

Осознание того, что мои слова были правдой, удивило меня, мне даже не надо было беспокоиться о том, что Лиза о чём-то догадается. Секунду спустя я поняла, что, возможно, была несколько самонадеянной:

– Я имею в виду, предполагая, что мы правда дру…

– Если ты закончишь это предложение, – предупредила меня Лиза, – я стукну тебя по голове.

Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам и ушам.

– Да, Тейлор, мы – друзья, – сказал Брайан. – И мы ценим, или хотя бы я ценю то, что ты доверилась нам настолько, что рассказала свою историю.

Я не знала что ответить. Тот факт, что он выслушал меня и не стал усложнять мне жизнь, значил для меня очень много. Только Алек пытался докопаться до меня по данному поводу, но при этом он не подразумевал издёвку.

– Не думаю, что кто-то из вас хочет рассказать свою историю? – нахмурился Брайан.

Алек покачал головой и потянулся, высоко задрав руки, затем положил их на полный живот. Его молчание было красноречиво.

Лиза, со своей стороны усмехнулась и сказала:

– Простите. Ребята, вы мне нравитесь, но мне нужно выпить что-то крепкое, прежде чем я смогу поделиться этой частью своей жизни. А по закону я не могу напиваться ещё в течении нескольких лет.

– Мне кажется нечестным, что только Тейлор рассказала об этом, – отметил Брайан.

– Я… я не для того рассказала свою историю, чтобы вы, ребята, ответили мне тем же, – поспешно добавила я, – Правда, всё в порядке.

– Значит, ты хочешь вызваться добровольцем? – спросила Лиза Брайана, игнорируя мой протест.

Брайан кивнул.

– Да, я расскажу свою историю.

4.04

Вечерняя толпа начала наполнять «Мерзкого Боба», большие компании заказывали пиво и сдвигали столы вместе.

Когда одна группа начала сдвигать столы в один длинный ряд в середине террасы, недалеко от места, где мы сидели, Брайан спросил:

– Может, пойдём? Я расскажу свою историю по дороге.

Никто не возражал, так что мы расплатились и ушли. Брайан был настолько добр, что согласился нести часть наших с Лизой сумок вдобавок к собственной, снизив нам нагрузку. Рынок почти опустел, торговцы и покупатели отправились ужинать. Остались только прилавки и торговцы, которые продавали еду. Брайан, видимо, решил, что место было достаточно уединённым, чтобы начать.

– Для контекста, думаю, надо упомянуть, что мои родители развелись, когда мне было тринадцать, – сказал нам Брайан. – Я остался с отцом, а моя сестра Аиша осталась с матерью. Мы с Аишей продолжали общаться, но у нас четыре года разницы, совсем разные интересы, так что разговаривать было особо не о чем. Я посылал ей СМС, как мне невероятно скучно в школе, и через пару дней она присылала мне емэйл о мультфильме, который ей понравился. Или спрашивала совета, что делать, если получила двойку по правописанию.

Мы не были близки. Да и вряд ли это было возможно, ведь я жил в южном конце города, а она – здесь. Но однажды ночью я получил от неё сообщение. Два слова: «Помоги мне». Я позвонил, но телефон был занят. До сих пор не знаю, почему я тогда воспринял это так всерьёз, но я добрался до дома матери так быстро, как только можно. Вылетел из подъезда, пробежал два квартала до Лорд-стрит, в центре города, и взял такси. Оставил таксиста кричать и требовать деньги, когда я ворвался в квартиру матери и увидел сестру.

Она плакала, но не говорила, что случилось. Я не стал переспрашивать. Я обнял её, поднял, и мы направились к выходу. Незнакомый мужчина перегородил мне дорогу. Новый дружок моей матери.

Я понял, что это из-за него она попросила меня о помощи, в ту же секунду, как увидел её реакцию. Возможно я подозревал, что что-то происходит, ещё раньше, по тому, как изменился тон её писем и сообщений. Это объясняло моё предчувствие, которое заставило меня так спешить. Я увидел, как она съёжилась, почувствовал, как она крепче уцепилась за меня, и внутри меня всё похолодело.

Он замолчал на секунду, продолжая идти в тишине. Я почти решила, что он закончил, когда он внезапно повернулся ко мне.

– Тейлор, кажется, я упоминал, что мой отец занимался боксом, когда служил?

– Да, – ответила я.

– Ну, мой отец – непростой человек. Не из таких, кто способен в одиночку растить сына. Не могу сказать, что он был жестоким, но в нём никогда не было теплоты, никаких весёлых историй, никакой отеческих советов, никаких спортивных игр во дворе. Ближе всего с ним мы были в тренировочном зале, когда он держал грушу, кричал на меня, что я что-то делаю неправильно, и оставался в мрачном молчании, если моя стойка, выбор момента и сила удара были безупречны. Или когда мы были на ринге, в боксёрских шлемах и перчатках, мужчина тридцати пяти лет, на пике физической формы, едва сдерживавший себя в бою против своего пятнадцатилетнего сына. Он просто ожидал, что я буду сражаться наравне или принимать удары, и у меня не было особого выбора.

Так что, несмотря на мои пятнадцать, я был высоким для моего возраста, крепким и с поставленным ударом. Я не сказал ни слова, вообще не издал ни звука. Я оставил сестру и избил материнского дружка до полусмерти, а мать всё это время кричала и визжала. Когда я закончил, я взял сестру и вернулся в такси. Эту ночь мы провели у отца, а утром отправились в полицию.

Когда ты бьёшь голыми руками, они не остаются невредимыми. Пара хороших ударов, ты крепко попадаешь кому-то по лицу, по зубам, и костяшки разбиваешь нахер. Я заметил это уже дома у отца, когда очищал и промывал руки. Из моих разбитых костяшек текла не только кровь, но и тьма, как будто клубы очень чёрного дыма. Когда ты слышишь о событиях-триггерах, ты можешь подумать, что это всё результат ярости или страха. Но мой случай показывает, что может быть и совсем наоборот. Я вообще ничего не чувствовал.

– Ничего себе, – сказала я.

– Такая у меня история, – ответил он.

– Никак не придумаю, как бы это вежливо спросить, но почему тебя не посадили за избиение того парня?

Брайан вздохнул:

– Я был к этому близок, но тот парень, которого я побил, нарушил требования своего условного срока, потому что не ходил на собрания анонимных наркоманов, и Аиша поддержала меня, когда мы утверждали, что он этого заслужил. В результате на суде он выглядел хуже, чем я. Он получил шесть месяцев тюрьмы, я отделался тремя месяцами общественных работ.

– И с тех пор ты просто образец нравственности, не так ли? – ухмыльнулась Лиза.

Брайан улыбнулся:

– Они уже знают, но тебе я, кажется, ещё не говорил, – сказал он мне. – Я ввязался в это дело ради Аиши. Мать лишили родительских прав, когда вмешалась служба защиты детей, так что Аиша теперь живёт с отцом. Проблема в том, что он не идеальный родитель. Уже три года прошло, а он всё ещё не знает, что делать с дочерью, поэтому они в основном игнорируют друг друга. Но она выпендривается, влипает в неприятности, и за ней должен следить кто-то, но не он и не наша мать. Мне в июне восемнадцать, и я планирую лишить и его, и мать родительских прав, и стать опекуном Аиши. Для этого мне нужны деньги.

– Потому он и работает на этой, весьма доходной, работе, – вставила Лиза.

Брайан засунул руки в карманы.

– Мой отец благословил меня на то, чтобы я взял на себя опеку над моей непослушной сестрёнкой. Мать ясно дала понять, что будет сопротивляться до конца. А это означает судебные расходы. Значит, придётся платить частному детективу, чтобы доказать, что она не забросила свои старые привычки, в том, что касается наркотиков и ебанутых дружков. Понадобится квартира, которая сможет пройти инспекцию, и в которой у Аиши будет своё отдельное место. Но самое главное, я должен показать, что я достаточно ответственный и финансово обеспеченный, чтобы это перевесило другой вариант – её родную мать.

– По этому последнему пункту ему помогает наш босс, – сказала Лиза. – Ежемесячное пособие и часть другого дохода Брайана поступает к нему в виде зарплаты от официально существующей компании, и менеджер этой компании согласен дать ему великолепную характеристику.

– И я не в восторге от этого, – признался Брайан, – Это… удобно, я не знаю, как бы я справился иначе, но мне не нравится так полагаться на кого-то, кого я совсем не знаю. Если он свалит с этими сорока тысячами долларов, я справлюсь. Но если он обломает меня здесь…

– Ты уже говорил это раньше, – успокоила его Лиза. – У него нет причин так делать.

– Да. Но от этого мне ненамного легче.

– Я считаю, что ты поступаешь очень благородно, – сказала я.

– Нет, – произнёс Брайан так, как будто его оскорбила сама эта мысль, – я просто делаю то, что должен. Она – моя семья, понимаешь?

– Да, я знаю. – я понимала, насколько важной может быть семья.

Мы замолчали на минуту или две, отчасти потому, что две матери с огромными колясками повернули на углу и пошли перед нами так, что они легко могли нас услышать. Другая причина была в том, что к этому разговору было нечего особо добавить.

Я обрадовалась, когда две мамаши припарковали коляски и остановились, чтобы посмотреть на витрину магазина, потому что это дало нам возможность их обогнать. Группы людей, которые занимают весь тротуар так, что тебе приходится выходить на дорогу, чтобы их обойти – это определённо моё больное место. Рассеянные люди, которые перегораживают тротуар и идут достаточно медленно, чтобы заставить тебя терять время, но достаточно быстро, чтобы их было сложно обойти? Такие заставляют меня мечтать о призыве роя пчёл на их головы. Не то, чтобы я собиралась это делать, разумеется.

Когда мы снова смогли разговаривать, мне оказалось сложно найти новую тему. Я взглянула на Брайана, пытаясь оценить его эмоции после рассказа. Правда ли с ним всё в порядке, или он просто настолько хорошо скрывает чувства? Он выглядел совершенно как обычно, настолько расслабленно, насколько можно ожидать от человека с таким количеством сумок с покупками.

– Эй, а что ты накупил? – спросила его я.

– Разную ерунду для дома. Салфетки под столовые приборы, картину, которую я хочу вставить в раму. Скукотища. Кстати, нашёл неплохую статую, парень сказал, что это был концепт-арт для фильма ужасов, который так и не вышел. Я решил, что у неё жуткая рожа, я ведь раздумываю о том, чтобы улучшать костюм, можно будет использовать эту статую как источник вдохновения для новой маски. Уйти от черепа.

– Я должна это увидеть, – сказала я.

– Вообще-то, – он сделал паузу, – Именно тебе я больше всего и хотел её показать. У тебя классный костюм, и я подумал, может у тебя есть какие-то рекомендации по поводу того, куда пойти?

– В каком смысле куда?

– За костюмами.

Я несколько секунд непонимающе смотрела на него, пытаясь соединить вместе всё, что он говорил.

– Моя сила иногда меня ужасно раздражает, – пожаловалась Лиза. – Ощущение, как будто ты единственный зрячий в стране слепцов. Тейлор, Брайан спрашивает, где ты купила костюм. Брайан, она не покупала костюм. Она сделала его с нуля.

– Да ладно? – он удивлённо поднял брови.

– Это паучий шёлк, – сказала я, – Прочность на разрыв у него чуть меньше, чем у стали, а вес меньше в разы. Он не такой прочный, как кевлар, но растягивается, а значит, изнашивается медленнее, чем костюм из стали, кевлара или резины. Создавать его было сложновато, потому что мне нужно управлять пауками и плести его, но по сути всю работу делают пауки, пока я концентрируюсь.