Текст книги "Берег динозавров (Сборник)"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– Что такое страх?

– Это… э-э-э… ощущение, которое возникает, когда вам что-нибудь угрожает.

– Это ощущение, которое появляется, когда вы не уверены, что сами сможете найти выход из трудного положения.

– Здесь-то вы не правы, Куве. Если бы сюда вошел бенгальский тигр, я был бы до смерти напуган, даже если бы точно знал, насколько я беспомощен.

– Оглянитесь вокруг себя; что бы вы сделали, если бы сюда действительно вошел дикий зверь?

– Ну, я бы побежал.

– Куда?

Честер внимательно оглядел зал:

– Бежать по коридору было бы бессмысленно. Там нет двери, которую можно захлопнуть перед носом преследующего меня зверя. Я думаю, что воспользовался бы вон той веревкой.

Он показал пальцем на пятнадцатиметровый канат с завязанными на нем узлами, прикрепленный между стропил.

– Великолепное решение.

– Но я сомневаюсь, что мне удалось бы по нему забраться.

– Итак, вы не уверены в своих способностях, – улыбнулся Куве. – Проверьте же себя, Честер.

Честер подошел к канату и с сомнением поглядел на него. Куве что-то пробормотал в переговорное устройство, прикрепленное к его запястью. Честер ухватился за канат, обхватил его ногами и едва вскарабкался на полтора метра.

– Это… все, что… я могу… сделать, – тяжело дыша, проговорил Честер и соскользнул на пол.

Сзади послышался какой-то звук, напоминающий урчание воды в водопроводных трубах. Честер быстро обернулся. Огромная, с горящими желтыми глазами пума быстро приближалась к нему, издавая громовое рычание. Честер, взвизгнув, подскочил к канату, махом взлетел по нему почти до самых стропил и повис на нем, со страхом глядя вниз.

Куве погладил лоснящуюся голову животного, оно широко зевнуло и добродушно потерлось о его ногу.

– Ну, видите. Вы были способны на большее, чем предполагали, – проговорил как ни в чем не бывало Куве.

– Откуда появилась эта зверюга? – прокричал Честер с высоты.

– Это всего лишь безобидная кошка. Когда вы заговорили о тигре, я не мог преодолеть соблазн преподать вам предметный урок.

Честер медленно соскользнул по канату вниз, не спуская с пумы глаз. Оказавшись на полу, он приблизился к продолжающему ласкать животное Куве, стараясь, чтобы тот был между ним и кошкой. Пума ушла.

– Если бы я позвал ее обратно, вы бы уже не паниковали, потому что знаете, что она безобидна. А если бы сюда запустили действительно дикого зверя, вы бы знали, что делать и что вы способны сделать это. Вы бы спокойно наблюдали за бенгальским тигром, которого только что упомянули, и взялись бы за канат только в случае необходимости.

– Возможно, но не испытывайте меня больше. Это стоило мне содранных рук.

– А вы заметили это в момент опасности?

– Я не мог думать ни о чем другом, кроме как об этом людоеде.

– Реакции страха и боли необходимы для организма, не обладающего сознанием. Но вы ведь обладаете им, Честер. Вы могли бы и преодолеть примитивный синдром «раздражитель – реакция».

– Пусть уж лучше я буду трусом, но живым…

– Но могли бы легко стать и мертвым трусом, не будь вы способны в определенный момент преодолеть страх. Поглядите вниз, Честер.

Честер посмотрел на пол. Пока он смотрел, молочно-белая поверхность пола вдруг стала совершенно прозрачной; осталась всего лишь узкая, шириной не более десяти сантиметров, лента, на которой он стоял, повисшая над зияющей под его ногами пропастью, дно которой ощетинилось острыми черными скалами. Куве стоял рядом как ни в чем не бывало; казалось, что он повис в воздухе.

– Все в порядке, Честер. Это всего лишь пол с низкой отражательной способностью.

Честер с трудом балансировал на узкой полоске.

– Снимите меня отсюда, – сдавленным от страха голосом прохрипел он.

– Закройте глаза, – спокойно сказал Куве.

Честер быстро сомкнул веки, так что им стало больно.

– А теперь забудьте все, что вы увидели, – приказал Куве. – Сосредоточьтесь на том, что вы ощущаете ногами пол. Убедитесь в его прочности.

Честер сглотнул, затем медленно открыл глаза и посмотрел на Куве.

– Я полагаю, что он выдержит, – сказал он дрожащим голосом.

Куве кивнул головой:

– Поработав здесь несколько дней, вы избавитесь от иррациональной боязни высоты.

– При благоприятной погоде, – сказал Куве, – тренировки будут проходить здесь, на террасе, на открытом воздухе.

Честер оглядел выстланную темной древесиной площадку примерно тридцать на тридцать метров, которая была окружена стеной цветущего кустарника высотой в человеческий рост. Тополиная рощица затеняла часть пола от лучей поднявшегося над горизонтом утреннего солнца. На стеллаже у низкой стены размещались разные гири, штанги и другие снаряды.

– Наверное, здесь уместно было бы заметить, что я не претендую на титул «мистер Титан Вселенной», – сказал Честер. – Думаю, что пары булав мне было бы более чем достаточно.

– Честер, – сказал Куве, жестом приглашая его сесть на мягкую скамейку. – Я уже предпринял первые шаги к тому, чтобы поколебать вашу уверенность в том, что боль невыносима, и в том, что страх и полезен, и непреодолим. Теперь же давайте рассмотрим роль скуки как препятствия на пути интеллекта к достижению контроля над телом. Что есть скука, Честер?

– Ну, скука наступает тогда, когда вам нечем заняться…

– Или когда инстинкт говорит вам: «Предстоящая деятельность не является существенно важной для моего выживания». Это более мощный фактор, воздействующий на поведение человека, чем страх или боль.

Он протянул Честеру маленькую гантель.

– Тяжелая?

Честер оценивающе покачал в руке двухкилограммовый снаряд:

– Да нет, не очень.

– Возьмите еще одну.

Честер взял по гантели в обе руки.

– А теперь, – продолжал Куве, – пожалуйста, встаньте и поднимите оба снаряда на уровень плеч и начинайте их попеременно выжимать.

Честер, пыхтя, начал поднимать гантели. Прошла минута. Движения его становились все медленнее. Куве удобно устроился в парусиновом кресле.

– Сейчас вы бы хотели остановиться, Честер. Почему?

– Потому что… я изнемогаю… – произнес, задыхаясь, Честер.

– Изнеможение имело бы своим результатом неспособность далее выжимать вес, но им никак не объяснишь желание прекратить выжимание, когда сил остается еще достаточно.

– Думаю, я что-то повредил себе, – пропыхтел Честер. – Я перенапрягся.

– Нет, – возразил Куве, – просто вам стало скучно. Поэтому-то у вас и возникло желание остановиться – естественное, природное стремление к сохранению энергии, жизненно важной для охоты, спасения бегством, драки или совокупления. Хочу надеяться, что с сегодняшнего дня вы откажетесь от него как мотива вашей деятельности.

Приближался вечер. Честер обессиленно снял руки с рукояток тренажера, который он сжимал, крутил, дергал и толкал по указаниям Куве. Он тяжело вздохнул.

– Я думал, что вы преувеличиваете, когда сказали, что собираетесь проверить работу моих ста семидесяти различных мускулов, но теперь я вам верю. Нет ни одного из них, который бы не болел.

– Завтра они будут болеть еще больше, – бодро утешил его Куве. – Но это неважно. Скоро они свыкнутся с мыслью, что с сегодняшнего дня вы намерены регулярно прибегать к их услугам.

– Я передумал, Куве. Природе было угодно создать меня хилым, чувствительным типом.

– Выбросьте из головы ваши завтрашние испытания. В нужное время вы пройдете через все, что я для вас приготовил. А пока, закончив что-либо, забудьте о нем до тех пор, пока это что-то не придется делать снова.

– Но у меня нет силы воли, – возразил Честер. – Я много раз пытался сесть на диету или делать утром зарядку, не говоря уже о вечерних курсах, на которых я собирался овладеть безукоризненным французским или в совершенстве освоить бухгалтерский учет. Но меня никогда на это не хватало.

– Секрет победы в споре с самим собой – в нежелании слушать. К моменту, когда вы усовершенствовали свою аргументацию, вы вновь оказываетесь в колее ваших прежних привычек. Ну а сейчас пройдемте в столовую. У вас будет инструктаж по мнемонике, после которого вы начнете знакомиться с теорией моделей. Затем…

– А когда я буду спать?

– Всему свое время.

– Неплохо! – промолвил Честер, проглотив бульон и отодвигая пустую чашку. – Что там у нас дальше?

– Ничего, – ответил Куве. – Но, как я уже говорил, ассоциация символа с определенной насущной потребностью, связанная с вашим личным опытом…

– То есть как это ничего? Я не наелся. Я вкалывал весь день, как ломовая лошадь.

– У вас избыточный вес, Честер. Бульон был тщательно приготовлен, так чтобы в нем содержались все питательные вещества, необходимые для поддержания вашего энергетического баланса на должном уровне.

– Но я умру от голода.

– Вы едите от скуки, Честер. Когда ваше внимание занято чем-либо, вы забываете о пище. Вы должны выработать привычку.

– Целый день вы только и говорите мне об умерщвлении плоти, о торжестве разума над плотью.

– Разум – самый совершенный инструмент в природе, а посему он должен восторжествовать над всем. Ранее я вас спрашивал, что такое боль, а что есть удовольствие?

– В данный момент еда.

– Великолепный пример: удовлетворение природных влечений.

– Это нечто большее, чем влечение. Это – необходимость! Мне необходимо гораздо больше, чем чашка бульона цвета яйца без всякого намека на таковое!

– Все импульсы наслаждения, в случае их чрезмерного удовлетворения, становятся разрушительными; однако, находясь под контролем, эти инстинкты могут быть весьма полезными. Возьмем, к примеру, гнев. Здесь природа выработала поведенческий механизм, позволяющий иметь дело с ситуациями, в которых присутствует агрессия. Он может возобладать над всеми другими ощущениями, даже такими как страх. Когда вы разгневаны, вы становитесь сильнее, менее чувствительны к боли и менее подвержены панике. Вы желаете лишь одного: сблизиться с противником и убить его. Перед боем особи мужского пола многих видов обычно стараются разозлиться.

– Похоже, я уже весьма близок к этому.

– Вы научитесь управлять вспышками гнева и вызывать их, не теряя при этом самообладания. Ну а теперь перейдем к следующей учебной ситуации.

– К следующей? – запротестовал Честер. – У меня нет сил.

– Опять все тот же инстинкт лени, – сказал Куве. – Идемте же, Честер.

Солнце заходило. Честер и Куве стояли возле бассейна у самого основания двадцатипятиметровой вышки для ныряния. Почти отвесная лестница вела к открытой площадке на самом верху.

Куве вручил Честеру маленький медальон:

– Взбирайтесь на вышку. Это устройство позволит мне говорить с вами на расстоянии. Завтра подобное устройство вам вживят хирургическим способом. Ну а теперь – наверх!

– Давайте вспомним эксперимент со стеклянным полом и повторим что-нибудь в этом роде!

– Взбирайтесь, взбирайтесь, медленно и спокойно.

– Но какой смысл взбираться туда: чтобы свернуть себе шею?

– Честер, умом вы понимаете, что должны сотрудничать со мной. Перестаньте обращать внимание на инстинкты и делайте то, что говорит вам ваш ум.

– Я врасту в лестницу, вам придется посылать трех человек, чтобы оторвать мои пальцы от ступенек.

– На прошлой неделе я наблюдал за вами на танцевальной площадке. Вы сидели за столом и много ели. При этом вы посматривали на танцующих. К вам подошла девушка и пригласила вас на танец. Вы похлопали себя по животу и отрицательно покачали головой.

– Но какое это имеет отношение к сидению на верхушке флагштока?

– Танец, который они исполняли, требует большого умения, силы и выносливости. Если бы вы присоединились к танцующим, получили бы вы сейчас удовольствие от воспоминания о танце?

– Конечно, мне бы хотелось…

– Запавшие в память моменты наивысших достижений вызывают удовлетворение; воспоминания об излишествах вызывают отвращение. Станете ли вы на следующей неделе с удовольствием вспоминать, как вы отказались подняться на вышку?

– Если только не свалюсь с нее и не сверну себе шею.

– Ваша память обладает опережающей способностью, а именно: у вас возникают воспоминания о тех вещах, которые еще не произошли. Так вот, перед вами возможность подарить себе достойное воспоминание.

– Хорошо, я начну подниматься, просто чтобы развеселить вас, но не гарантирую, что доберусь до самого верха.

– По ступеньке за раз, Честер. И не глядите вниз.

Честер осторожно начал карабкаться по лестнице, держась за хлипкий поручень.

– Эта штука шатается, – прокричал он с высоты трех метров.

– Ничего, выдержит. Продолжайте подниматься.

Честер продолжал карабкаться. Ступеньки были деревянные, шириной двадцать сантиметров и длиной чуть больше метра. Поручень был сделан из алюминия и крепился болтами к вертикальным стойкам, отходящим от каждой четвертой ступеньки. Честер сосредоточил мысли на дереве и металле. В медальоне возле самого его горла послышалось жужжание и раздался голос Куве:

– Вы продвигаетесь очень хорошо. Прошли уже половину пути.

Заходящее солнце переливалось пурпуром и золотом. Честер остановился, тяжело дыша.

– Ну, еще несколько шагов, Честер, – прозвучал слабый голос в переговорном устройстве.

Он продолжал восхождение. Теперь вершина вышки была уже прямо перед его носом. Прижимаясь к поручню, он сделал несколько последних шагов. Где-то далеко впереди на самом горизонте на фоне темного леса мерцала полоска света. Извивающаяся по долине река светилась отраженным красным светом. Низкое белое здание Центра переливалось в блекнущем свете оттенками спелого персика. Честер посмотрел вниз, на бассейн, и тут же упал на площадку животом, зажмурив глаза.

– Помогите! – выдавил он из себя прерывающимся от страха голосом.

– Двигайтесь к ступенькам, ногами вперед, – спокойно сказал Куве. – Опустите ноги и начинайте двигаться вниз.

Честер нащупал ногой первую ступеньку и тихонько начал спускаться, не пропуская ни одной.

– Полпути вниз, – послышался голос Куве.

Теперь Честер двигался быстрее. Когда до земли осталось метра три, Куве остановил его.

– Взгляните на воду. Вы сможете прыгнуть в нее отсюда?

– Да, но…

– Тогда поднимитесь еще на одну ступеньку. Отсюда сможете?

Честер поднялся на целых три ступеньки.

– Прыгайте!

Честер зажал пальцами нос и прыгнул в воду. Он вынырнул и выбрался из бассейна.

– Нырните снова.

После трех прыжков Честер поднялся еще на ступеньку. Через полчаса, при ярком свете луны, он прыгнул уже с высоты шести метров и, просвистев вниз, с шумом и фонтаном брызг плюхнулся в бассейн и, отфыркиваясь, снова подплыл к лестнице.

– На этот раз достаточно, – сказал Куве. – Через неделю вы спрыгнете с самого верха, оттуда, где сегодня не смогли даже стоять. Ну а теперь снова в дом. Пока вы переодеваетесь во что-нибудь сухое, я хочу поговорить с вами о природе вещей.

– Вообще-то в это время я обычно отхожу ко сну, – сказал, отдуваясь, Честер. – Природа вещей до завтра никак не может подождать?

– Здесь вы не будете страдать от бессонницы, – заверил его Куве. – К тому времени, как вы окажетесь в постели, вы действительно будете готовы ко сну.

В узенькой комнатке с высоким окном Честер критически осмотрел покрытую войлоком скамью, шириной чуть более пятидесяти сантиметров.

– И что, я должен спать на этом?

– Нет матраса лучшего, чем усталость, – ответил Куве. Честер сбросил сандалии и со вздохом улегся на скамью.

– Полагаю, что в этом вы совершенно правы. Думаю, что просплю целую неделю.

– Четыре часа, – сказал Куве. – В дополнение к этому у вас будет двухчасовой сон в полдень.

Из медальона, который все еще висел на шее Честера, послышалось жужжание.

– Недействительное не есть нереальное, – сказал мягкий женский голос. – Нереальное не есть недействительное. Реально ли нереальное…

– Что за чертовщина такая?

– Основные аксиомы рациональности. Вы переведете этот материал на уровень вашего подсознания, пока будете спать.

– Вы хотите сказать, что это будет продолжаться всю ночь?

– Всю. Но вы убедитесь, что это нисколько не помешает вам спать.

– Но что это значит: нереальное не есть недействительное?

– Это элементарное утверждение нетождественности символических эквивалентов.

– Гм-м… Вы имеете в виду, что карта местности – это еще не сама местность?

Куве кивнул:

– Очевидная банальность. Но к рассвету вы уясните ее значение на уровне подсознания.

– Я не смогу даже сомкнуть глаз.

– Не сможете сегодня – сможете завтра, – сказал Куве как ни в чем не бывало.

– Нереальное не есть невозможное, – мягко продолжал настаивать нежный голос.

– И всего-то осталось триста шестьдесят четыре дня, – проговорил, смыкая глаза и погружаясь в забытье, Честер.

Глава 7

Первые серые проблески приближающейся зари не успели еще появиться на темном небе, а Честер нетвердой походкой уже входил в мягко освещенный спортивный зал. Куве, свежий и в безукоризненно белом одеянии, уже ждал его появления, сидя за маленьким столом посреди зала.

– С добрым утром, Честер. Как спали?

– Как убитый. Впрочем, я и сейчас не намного живее. Я просто зашел, чтобы сказать вам, что во всем моем теле нет живого места после всех этих вчерашних излишеств. Пригласите сюда врача. И вообще, я должен быть в постели, но…

Куве жестом прервал его:

– Честер, вы, конечно, ожидаете, что я сейчас же начну вас жалеть, затею с вами душеспасительную беседу. Но, боюсь, у нас нет времени на сантименты.

– Сантименты? Да я же совершенно болен!

– И тем не менее вы встали в назначенное время и оделись для занятий. Ну а поскольку вы здесь, взгляните вот на это.

Честер проковылял к столу. Под прозрачным стеклом мелькали, сменяя друг друга в непредсказуемой последовательности, красные, зеленые и янтарные огоньки.

– Я хочу, чтобы вы изучили эту модель. Когда будете готовы, нажмите пальцем вот здесь, вот эту кнопку, цвет которой соответствует тому цвету, который, по вашему мнению, должен загореться следующим.

Честер начал изучать световую панель. Зажегся и погас красный огонек, затем зеленый, еще один красный, затем еще один, потом зеленый…

Он прикоснулся к красной кнопке. Панель погасла.

– Вы выбрали неверно. Попробуйте снова.

Честер следил за огоньками. Зеленый, красный, янтарный, красный, янтарный, зеленый, красный, зеленый, красный… Он нажал на янтарную кнопку. Панель опять погасла.

– Никогда не думайте, что первый уровень сложности может привести к решению проблемы, Честер. Постарайтесь заглянуть поглубже, найти более неуловимую схему. Попробуйте еще раз.

Огоньки продолжали мигать в той же самой последовательности. Когда Честер нажал на кнопку в пятый раз, засветилось все табло. Он удовлетворенно улыбнулся.

– Хорошо, – сказал Куве. – Когда вы получите три правильных решения подряд, мы перейдем к схемам более высокой степени сложности.

– Мне пришлось просчитывать на три огонька вперед, Куве. Создается такое впечатление, что схемы изменяются, пока я на них смотрю.

– Да, в этом ряду применена усложняющаяся схема развития.

– У меня, скорее, поэтический склад ума. Я не электронный калькулятор.

– Не пройдет и года, как вы будете думать совершенно иначе. Применение в ходе этих упражнений, в их продвинутых фазах, воздействий такого типа, которые никогда не встречаются в повседневной практике, разовьет доселе неиспользуемые вами корковые образования.

– Не думаю, что эта последняя часть доставит мне удовольствие, – сказал с сомнением Честер. – Что это значит?

Куве показал рукой на дальнюю стену.

– Посмотрите туда. Глядите прямо перед собой, не отводя глаз. – Он поднял руку и приблизил ее к краю поля зрения Честера. – Сколько пальцев я поднял вверх?

– Не знаю; все, что я могу точно сказать, – это то, что там есть рука.

Куве пошевелил одним пальцем.

– Вы заметили это движение?

– Конечно.

Куве пошевелил вторым пальцем, оставляя первый неподвижным, затем третьим и, наконец, четвертым.

– Вы наблюдали движение каждый раз, – подытожил он, – это показывает, что все четыре пальца находятся в поле вашего зрения.

Он вытянул два пальца.

– Сколько пальцев я поднял теперь?

– Я все еще не могу определить.

– Вы ведь видите пальцы, Честер, вы это доказали. И все же вы не можете сосчитать те пальцы, которые видите. Сигнал, посылаемый вашему мозгу посредством зрительного механизма, ответственного за периферийное зрение, направляется в неразвитый его сектор, в котором находится часть громадной массы обычно неиспользуемых клеток коры мозга. Уровень интеллектуального развития этой части вашего сознания можно примерно сравнить с интеллектом верной своему хозяину собаки, которая может распознать группу ребятишек, но неспособна сформулировать представление об их количестве.

Куве опустил руку.

– Именно эту часть мозга мы с вами и начнем развивать. А теперь попробуем эту модель.

Честер стоял, облокотившись на поручень, на верхушке двадцатипятиметровой вышки для ныряния, чувствуя плечами, как жарко печет солнце, и наблюдая за тем, как Куве внизу поправляет натянутые поперек бассейна веревки.

– Ну, вот и ваша цель, метр двадцать на метр двадцать, – послышался голос Куве из крохотного, величиной с рисовое зернышко устройства, вживленного в кость за левым ухом Честера. – Помните о сосудисто-мышечных моделях напряжения вашего организма. И ждите сигнала.

Что-то запикало в ухе у Честера – и он прыгнул головой вниз, прижав к груди подбородок, вытянув перед собой руки с выпрямленными пальцами и прямыми ногами, с оттянутыми носками, слыша, как ветер свистит у него в волосах. Он рыбкой вошел в воду, изогнулся, выпрыгнул над поверхностью воды, подплыл к краю бассейна и одним легким движением выбрался из него.

– Что ж, вы сделали неплохие успехи в течение этих двух недель, – похвалил испытуемого Куве, жестом руки приглашая Честера к столу, на котором его ждал небольшой бифштекс. – Вы исследовали диапазон ваших врожденных способностей; вы отдаете себе полный отчет в системе ценностей, которыми мы руководствуемся, и вы уже преодолели самое худшее из того, что несет в себе метаболическая инерция. У вашей мускулатуры хороший тонус, хотя вам предстоит еще очень многое сделать для развития ее объема и мощи. Теперь вы готовы к штурму таких более сложных дисциплин, как сохранение равновесия, координация движений, точность, выносливость и темп.

– Послушать вас, так я совершенно ничего еще и не сделал. А как насчет прыжков с вышки? Не так-то просто попасть в квадрат метр на метр с двадцатипятиметровой высоты.

– Это упражнение было предназначено для развития уверенности в себе. Сейчас же вы приступите к собственно предметной области занятий. Мы начнем с простых вещей, таких как фехтование, верховая езда, хождение по канату, жонглирование, танцы и фокусы, а затем постепенно перейдем к более абстрактным ступеням.

– Вы меня к чему готовите – работать в цирке?

Куве пропустил вопрос мимо ушей.

– Академическая часть вашей программы предполагает овладение способностью к раздвоению внимания, самогипнозу, избирательной концентрации внимания, категориальному анализу, развитой мнемонике и эйдетизму, от которых мы перейдем к автономике, клеточной психологии, регенерации и…

– Давайте вернемся к фехтованию. По крайней мере, я знаю, что это такое.

– Мы приступим к нему сразу после обеда. А пока вы едите, объясните мне, что значит слово «сейчас».

– «Сейчас» изменяется, – сказал Честер, не переставая жевать. – Оно движется вместе со временем. Каждый момент в течение какого-то времени является этим «сейчас» и потом перестает им быть.

– В течение какого-то времени. А как долго?

– Не очень долго. Мгновение.

– «Сейчас» является частью прошлого?

– Конечно нет.

– А будущего?

– Нет, будущее пока еще не наступило. Прошлое же уже кончилось. «Сейчас» находится как раз между ними.

– А как вы определите точку, Честер?

– Пересечение двух линий, – тут же ответил Честер.

– Место пересечения, так будет точнее, – поправил его Куве. – «Линия» и «точка» – это термины, обозначающие положение вещей, а не сами вещи. Если лист бумаги разрезать пополам, каждая молекула первоначально целого листа останется либо в первой, либо во второй половине. Если срезы соединить, каждая частица будет все так же находиться либо в одной, либо в другой половинке; и ни одна молекула не окажется между ними. Наблюдаемая нами при этом линия, разделяющая половинки, есть всего лишь положение предмета, а не сам материальный предмет.

– Да, это очевидно.

– Прошлое может рассматриваться как одна из половинок листа бумаги, будущее – как другая. Между ними же… нет ничего.

– И все же я сижу здесь и обедаю. Сейчас.

– Ваша способность к обобщениям явно не поспевает за способностью Вселенной порождать сложности и затруднения. Человеческое понимание никогда не может быть чем-то большим, чем приближение. Избегайте иметь дело с абсолютами. И никогда не подвергайте произвольной переработке реальность ради простоты. Результаты оказываются убийственными для логики.

На террасе появилась Мина, одетая в облегающее розовое трико. Она несла фехтовальные рапиры и защитные маски. Честер доел бифштекс, натянул черное трико из прочного эластичного материала, взял рапиру, которую протянула ему Мина.

Мина стала в стойку, шпага в вытянутой правой руке, ноги под прямым углом, левая рука на бедре. Она слегка ударила несколько раз своей шпагой по клинку Честера и резким неожиданным движением выбила рапиру из его руки.

– Ой, извините, Честер. Вы не были готовы.

Честер поднял рапиру и стал в стойку, подражая Мине. Они скрестили клинки – и Честер охнул, когда шпага Мины ткнулась ему в грудь. Мина весело захохотала. Честер залился краской от смущения.

Когда они скрестили рапиры в третий раз, Мина захватила клинок Честера своим клинком и, резко повернув его, выбила рапиру из руки Честера.

– Честер, – засмеялась она, – по-моему, вы совсем не старались.

Она отложила свою рапиру и ушла. Честер, красный от стыда, повернулся к Куве. Тот сделал шаг и жестом пригласил Честера стать в стойку.

– Мы будем заниматься каждый день, полчаса утром и полчаса после обеда, – сказал он. – И возможно, вскоре вы сможете преподнести Мине сюрприз.

Честер осторожно кружился вокруг Куве, шаркая босыми ногами по мату, подбитому войлоком. Куве сделал шаг вперед, скользнул левой рукой по ребрам Честера, пытаясь схватить его правое запястье. Честер увернулся, сжал левую руку Куве и резко дернул ее вниз. Тот подался вперед, чтобы ослабить давление, сделал захват шеи и бросил Честера через бедро. Честер в воздухе согнутой ногой сделал замок на шее противника и, перевернувшись, упал на четыре точки, как только захват ослаб. Куве удивленно потряс головой:

– Что это – случайность или?..

Честер пригнул Куве к ковру, увернулся влево, чтобы избежать захвата головы через спину. Куве уже тянулся к его лодыжке… Мгновение – и он был опрокинут на мат. Честер сел, потирая шею. Куве одобрительно кивнул:

– Ты делаешь успехи. Если бы ты внимательнее следил за своими ногами, смог бы припечатать меня.

– В следующий раз, может быть, – пробурчал угрюмо Честер.

– Мне кажется или действительно в твоем голосе слышны нотки скрытой враждебности? – сказал Куве, с удивлением глядя на подопечного.

– Да, черт побери. Ты обработал меня в течение года, как арендованный вертолет.

– Выше голову, Честер. Я подготовил для тебя новый тест на сложную реакцию. Это очень интересная комплексная проблема, но, предупреждаю тебя, она может оказаться болезненной.

– Ну, в этом-то отношении она не расходится с общей программой.

Честер последовал за Куве через террасу, арочный свод, через коридор в открытый дворик. Наставник указал на дверь в стене, над которой тесно срослись деревья.

– Через эту дверь, Честер, ты пойдешь на прогулку в лес. Ты обнаружишь там несколько тропинок; какую из них выбрать, целиком зависит от тебя самого. Тропинки – язык леса, они ведут к дальним холмам. Опасаюсь, что прогулка твоя будет продолжительной в силу причин, о которых ты узнаешь в лесу, но тем не менее предупреждаю тебя, чтобы ты держался поближе к дому. Как только обнаружишь то, что покажется тебе значительным, немедленно возвращайся.

Честер вглядывался в темноту лесной чащи:

– Это моя первая прогулка за пределами тюрьмы. Ты уверен, что я не убегу?

– Побег в этом направлении невозможен. Если ты попадешь в беду, помни, что я поддерживаю с тобой радиосвязь. К темноте возвращайся.

– Если у меня возникнут какие-либо сомнения, я вспомню хорошо усвоенный девиз: «Нереальное не есть недействительное».

Честер двинулся вперед.

– Не жди меня. Может быть, мне там понравится.

Честер размеренно шел по тропинке, внимательно фиксируя все вокруг.

Его внимание привлек какой-то шум. Он резко отпрыгнул, стараясь задержать ноги в воздухе. По его икрам хлестнула веревка, и Честер увидел, как петля ушла вверх. Он осторожно выпрямился, высматривая еще одну ловушку сзади, но ничего не обнаружил. Он изучил дерево, к которому была привязана веревка, затем, стараясь ничего не задеть, подошел к рядом стоящему дубу, окинул его взглядом, забрался на ветку и всмотрелся в источник опасности. Отвязав жесткую, пятимиллиметровой толщины синтетическую веревку и обернув ее вокруг пояса, он соскользнул на землю.

Потом он зашел в заросли кустов и сразу почувствовал пронзительную боль на тыльной стороне ладони. Он осторожно освободился из паутины очень тонкой колючей проволоки. Выбирая участки, свободные от шипов, он начал переламывать ряды проволоки один за другим и, став на четвереньки, прополз через заграждение.

Полчаса спустя Честер очутился на краю крутого обрыва. Внизу, метрах в пятнадцати, в потоках солнечных лучей, пробивавшихся сквозь ветви огромных деревьев, переливалась и блестела река. Вверх по течению виднелось тихое озерцо, казавшееся черным от расположенных по берегу гладких валунов. Честер отметил, что его расположение точно напоминало десятиметровый бассейн, в который он нырял каждое утро. Просто явное приглашение. Он лег плашмя и осмотрел поверхность скалы. На ней было множество трещин и выступов, за которые можно уцепиться руками и ногами. Может быть, их даже слишком много… До развесистого вяза на противоположном берегу было чуть больше десяти метров. Честер снял веревку с поясницы, нашел десятикилограммовый осколок камня с желобом посередине и туго привязал к нему один конец веревки. Он встал, взял веревку с привязанным камнем, несколько раз размахнулся ею, как пращой, и бросил. Камень зацепился и повис на ветке. Очень осторожно Честер потянул на себя веревку, и камень качнулся назад; когда он стал возвращаться в исходную точку, Честер ослабил натяжение и снова потянул. Колебания нарастали. Когда камень начал двигаться вперед, Честер резко дернул веревку. Камень рванулся вверх и – раз, два, три раза веревка обернулась вокруг ветки. Честер подергал – крепление было надежным. Затем свободный конец веревки он намотал по всей длине сломанного сука и навалил на него каменную глыбу весом около центнера. Еще раз быстро опробовал крепление и вскинул руки в жесте торжества. Оставив веревку, он приблизился к берегу тихого озера. Подняв осколок скалы, он бросил его в самую середину темной воды. Мгновенно на поверхность выскочила, видимо, снабженная пружинами большая сеть со стекающей с нее водой и опутала брошенный камень. Честер улыбнулся и перевел взгляд на основание скалы. Витки тончайшей колючей проволоки защищали последние два метра вертикали. Спуск мог бы быть очень легким, подумал Честер, возвращение оказалось бы посложнее. Микрофон, закрепленный за его ухом, ожил: – Итак, Честер, ты попался в сеть на озере. Не отчаивайся, ты все делал правильно. Через несколько минут я прибуду и вызволю тебя.