Текст книги "Во имя справедливости"

Автор книги: Джон Катценбах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Глава 27
Незаряженное ружье

Занимался робкий рассвет. В темноте стали медленно вырисовываться странные, подозрительные тени. Тэнни Браун заехал за Кауэртом и Шеффер в мотель, когда было еще темно. Они полетели по пустынным улицам мимо фонарных столбов и неоновых вывесок, бледный свет которых усиливал щемящее чувство утреннего одиночества. Нигде не было ни души. Казалось, в Пачуле умерли все, кроме нескольких человек, замеченных Кауэртом в окне закусочной.

Лейтенант несся, не обращая внимания на дорожные знаки и красный свет светофоров. За несколько минут они проехали всю Пачулу и оказались за городом. Асфальт остался позади. Свет и тень, приглушенная зелень, коричневый и серый цвета – все смешалось вокруг машины, казавшейся теперь дрейфующей в океане леса.

Свернув с шоссе, Браун поехал по неровной грунтовой дороге, ведущей к хижине бабушки Фергюсона. Здесь Кауэрту все было знакомо. Это одновременно пугало его и успокаивало.

Журналист попытался представить себе, что вскоре произойдет, но у него только гудело в голове от возбуждения и почему-то все время всплывали строки полученного много месяцев назад письма: «…за преступление, КОТОРОЕ Я НЕ СОВЕРШАЛ!»

Вцепившись в дверцу машины, Кауэрт смотрел вперед ничего не видящими глазами.

– Я думала, вы вызовете подкрепление, – сказала сидевшая сзади Шеффер. – Что-то никого не видать.

– Если нам понадобится помощь, нам помогут! – заявил не терпящим возражений тоном лейтенант.

– А почему вы не в форме? Лучше бы надеть форму!

– И так сойдет.

– Но где же все-таки подкрепление?

– Совсем рядом.

– Где?

– Вот, пожалуйста, – сказал Тэнни и извлек из наплечной кобуры свой револьвер. – Теперь вы довольны?

Андреа не нашлась что ответить. Впрочем, она не удивилась, что лейтенант Браун решил действовать в одиночку. Ее саму это вполне устраивало. Она живо представляла себе, как у Фергюсона вытянется лицо, когда он увидит ее на пороге хижины своей бабки.

«Этот мерзавец наверняка считает, что напугал меня до смерти! Что я рада тому, что унесла ноги! Теперь он поймет, что не на ту напал!» С этими мыслями женщина стиснула в ладони рукоять пистолета и покосилась на Кауэрта, но журналист по-прежнему смотрел перед собой ничего не видящими глазами и не слушал их разговоров.

Андреа подумала, что очень скоро произойдет то, что ей, возможно, больше никогда не представится пережить. Сегодня она станет настоящим полицейским. Погоня, в которой она участвовала, была за рамками таких понятий, как права подозреваемого или указывающие на него улики. Все происходило на совсем другом уровне. Все участники сегодняшних событий были близки к смерти, как никогда. Наверняка именно близость к смерти толкает людей на такие безумные поступки…

– Какой у нас план? – поинтересовалась Андреа и тут же чуть не прикусила язык, когда машину подбросило на большой кочке. – Боже, в какую дыру мы забрались!

– Справа болото, – вспомнив объяснения Уилкокса, сказал Кауэрт, – а слева – заброшенные поля… Как будем действовать, лейтенант? – в свою очередь спросил у полицейского журналист.

Затормозив, Тэнни Браун остановился на краю дороги. Он опустил стекло, и в салон машины потянулся сырой воздух.

– До лачуги бабки Фергюсона примерно четверть мили вон в ту сторону, – сказал лейтенант, махнув рукой туда, где свет сливался с серыми и черными тенями. – Мы пойдем пешком, чтобы их не разбудил шум двигателя. Вы, детектив Шеффер, обойдете дом сзади. Держите оружие наготове и не упустите Фергюсона. Он не должен от нас уйти. Вы поняли меня? Он ни при каких обстоятельствах не должен уйти!

– Вы хотите сказать, что я должна…

– Я ничего не хочу сказать, кроме того, что Фергюсон ни в коем случае не должен сегодня от нас уйти. Я уверен, что вы в округе Монро руководствуетесь тем же уставом, что и мы в округе Эскамбиа. Фергюсона подозревают в убийстве. А точнее, в нескольких убийствах, в том числе в убийстве сотрудника правоохранительных органов. Этого вполне достаточно. Кроме того, Фергюсон осужден за тяжкое преступление. То есть был осужден, – поправил себя Браун, покосившись на Кауэрта. – Вам, детектив Шеффер, должно быть известно, в каких случаях допускается вести огонь на поражение по таким лицам. Вот и действуйте согласно уставу!

Андреа побледнела, но кивнула и проговорила, стараясь справиться с дрожью в голосе:

– Мне все ясно. Как вы думаете, он вооружен? Он ждет нас?

– Возможно, он вооружен, – ответил лейтенант, – но вряд ли он нас ждет. Мы стали действовать так быстро, что он почти не опередил нас. Вряд ли он уже готов к встрече с нами. Но все равно не забывайте о том, что он хорошо знаком с этими местами… – Тяжело вздохнув, Тэнни сменил тон, его усталый голос звучал так, словно он не сомневался в том, что дело подходит к концу. – Я не хочу, чтобы Фергюсон прошмыгнул в заднюю дверь и удрал на болото. Мы его оттуда никогда не выкурим. Он же вырос там и знает в этом болоте каждую кочку!

– Я не упущу его, лейтенант! – заявила женщина-полицейский, понимая, что у обоих мужчин вертится на языке фраза: «Надеемся, что хоть на этот раз вы его не упустите!»

– Ну вот и отлично! – продолжал Браун. – Мы с Кауэртом поднимемся прямо на крыльцо. У меня нет ордера на арест, поэтому мне придется импровизировать. Я просто хочу постучаться и войти. По-другому никак не получится.

– А я? – спросил журналист.

– Вы не полицейский, поэтому я не имею права вам приказывать. Хотите войти в дом вместе со мной, входите. Хотите задать вопросы, задавайте. Я не против. Я только не хочу, чтобы потом какой-нибудь адвокат заявил, что я нарушил права Фергюсона тем, что взял вас с собой. Поэтому делайте то, что хотите. Хотите, оставайтесь здесь. Хотите, идите со мной. Ясно?

– Ясно, – кивнул Кауэрт и подумал, что они с лейтенантом Брауном войдут в лачугу бабки Фергюсона за ответами на одни и те же вопросы – как бы и вместе, и по отдельности. Один с револьвером в руке, а другой – с блокнотом.

– Вы собираетесь его арестовать? – спросила Андреа. – За что?

– Сначала я предложу ему проехать с нами на допрос. Он может поехать с нами добровольно, но я сильно в этом сомневаюсь. В случае необходимости я повторно арестую его по обвинению в убийстве Джоанны Шрайвер. Или за то, что он препятствовал следствию. Или за ложь под присягой. Главное – посадить его под замок, а там уж мы во всем разберемся.

– Значит, вы обратитесь к Фергюсону с просьбой?!

– Да, – невесело усмехнувшись, ответил Браун. – Я буду с ним очень вежлив, но при этом я приставлю ему к виску револьвер… На этот раз Фергюсон не уйдет! Подлый убийца! Он убил Брюса! Он убил Джоанну! Наверняка он убил еще много людей, но сегодня с этим будет покончено.

В машине повисло гробовое молчание.

Солнце умудрилось пробиться сквозь листву и осветить кусок дороги прямо перед автомобилем.

– А вам, мистер репортер, все понятно? – повернулся к журналисту лейтенант.

– В общем-то, да, – кивнул Кауэрт.

– Тогда вперед! – усмехнулся, глядя на журналиста, полицейский и рывком распахнул дверцу машины.

Глядя на широкую спину Брауна, шагавшего вперед по дороге с таким видом, словно он собирался бросить вызов урагану, Кауэрт подумал: «Как мне было понять, что́ на самом деле творится в голове у этого гиганта?! Как мог я думать, что раскусил Фергюсона?!»

В этот момент и Браун, и Фергюсон казались журналисту одинаково загадочными.

Кауэрт первым увидел лачугу в конце дороги. Болотный туман окутывал хлипкое строение, как в страшной сказке. В доме и вокруг него не было заметно никаких признаков жизни, хотя, по представлениям журналиста, его обитателям уже было пора вставать. Подумав, что старуха наверняка поднимается с первыми петухами, Кауэрт остановился вместе со своими спутниками на краю темного леса и стал оттуда разглядывать хибару.

– Фергюсон здесь, – тихо сказал Браун.

– Откуда вы знаете? – удивился журналист.

Лейтенант указал рукой, и Кауэрт рассмотрел видневшийся из-за крыльца багажник машины. Присмотревшись, Кауэрт даже различил грязный сине-желтый номер. Машина была зарегистрирована в штате Нью-Джерси.

– Именно такая машина и нужна Фергюсону, – усмехнувшись, проговорил лейтенант. – Подержанная, ничем не выдающейся американской марки, совершенно незапоминающаяся. Именно такая машина была у него и раньше.

Повернувшись к Шеффер, Тэнни похлопал ее по плечу, и Кауэрт подумал, что лейтенант впервые за все время их знакомства проявил к молодой женщине-полицейскому что-то отдаленно напоминающее симпатию.

– В этом доме всего две двери, – пояснил Браун. – Одна спереди, там буду я, а другая сзади, там будете вы. Насколько я помню, слева там есть окна. – Лейтенант указал на ту сторону дома, которой он был обращен к лесу. – Это спальни. Окна справа будут у меня под прицелом, где бы я ни находился – перед домом, на крыльце или в гостиной. А вы не забывайте про окна слева, когда будете караулить заднюю дверь. Смотрите в оба! Хорошо?

– Хорошо, – пробормотала Андреа.

– Стерегите заднюю дверь, пока я не позову вас по имени. Ясно?

– Ясно, – отозвалась женщина.

– А вы когда-нибудь были на таком задании? – внезапно спросил ее Тэнни, но тут же улыбнулся и добавил: – Что это я? Об этом надо было спрашивать раньше.

– Мы арестовывали много народу, – смутилась Андреа, – но это были в основном обычные воры, ну и пара насильников… С таким человеком, как Фергюсон, мне еще не приходилось иметь дело.

– К счастью, такие люди, как он, попадаются весьма редко, – еле слышно пробормотал Кауэрт.

– Не волнуйтесь, – подбодрил коллегу лейтенант. – Фергюсон – трус. Он молодец только с маленькими девочками и с напуганными подростками. С такими, как мы с вами, ему не справиться!

Журналист хотел было напомнить об участи Брюса Уилкокса, но вовремя прикусил язык.

– Приступим, пока никто не проснулся! – почти беспечным тоном проговорил Браун.

Сделав несколько шагов вперед, Шеффер замерла как вкопанная и хрипло прошептала:

– А собака? У них есть собака?

– Нет, – успокоил ее лейтенант. – Когда вы дойдете до того угла, я обойду дом с другой стороны, а вы идите за угол. Когда я буду у двери, вы это услышите, потому что я начну громко шуметь.

На мгновение зажмурившись, Андреа перевела дух, твердо решив, что на этот раз не подкачает.

– Пошли! – выдохнула она и, слегка пригнувшись, быстро двинулась сквозь влажный туман прямо к дому, казавшемуся ей слишком маленьким для того, чтобы наделать в нем и рядом с ним кучу новых непростительных ошибок.

Браун подошел к журналисту:

– Смотрите внимательно, Кауэрт! Запоминайте! Где ваш блокнот?

Журналист поднял руку с блокнотом, и полицейский усмехнулся:

– Вижу, вы вооружены и очень опасны!

Кауэрт уставился на него в полном недоумении.

– Да шучу я, шучу! – поспешил успокоить его Тэнни.

Еле заметно улыбаясь, Браун расправил плечи. Он показался Кауэрту воином, позабывшим при виде врага обо всех страхах и сомнениях, испытанных накануне сражения. Вряд ли полицейский упивался мыслью о том, что́ ему предстояло, но опасности, таившиеся в окутанной утренним туманом лачуге, явно его не пугали. Взглянув на свои руки, журналист убедился, что они не дрожат.

«Если я до сих пор не струсил, – подумал он, – может, не подкачаю и дальше!»

– Мне понравилась ваша шутка, – сказал он Брауну. – При нынешних обстоятельствах она весьма уместна.

– Ну что ж, пора! – И лейтенант двинулся к дому.

Он вспомнил, как они с Уилкоксом в первый раз приехали сюда за Фергюсоном. Тогда Браун и представить себе не мог, сколько ненависти и несправедливости повлечет за собой его появление здесь. Все это, о чем Пачула так старалась позабыть, снова вылезло наружу, как только Роберта Эрла Фергюсона задержали по подозрению в убийстве белой девочки. Сейчас лейтенант Браун твердо решил, что это не должно повториться.

Перед крыльцом дома Тэнни остановился. Оглянувшись, он прошипел:

– Если события начнут развиваться стремительно, постарайтесь не попасть под мою пулю!

Кауэрт быстро закивал. Он почувствовал возбуждение и позабыл о своих страхах.

– Вперед! – сказал полицейский и в два прыжка оказался на крыльце.

Журналист поспешил за ним. Прижавшись к стене с одной стороны двери, Браун жестом велел Кауэрту занять позицию с другой стороны. Распахнув раму с сеткой от комаров, лейтенант взялся за ручку двери и повернул ее, но дверь не открылась.

– Заперта? – прошептал журналист.

– Нет, тугая, – ответил Браун и с такой силой заколотил в дверь, что затрясся весь дом. – Откройте! Полиция! – рявкнул лейтенант и пнул дверь ногой.

Журналист невольно вздрогнул.

– Полиция! – снова крикнул Тэнни и навалился на дверь плечом.

Дверь затрещала и поддалась.

Распахнув дверь, Браун пригнулся, выставил вперед револьвер и ринулся в дом:

– Фергюсон, выходи! Полиция!

Судорожно сглотнув, Кауэрт тоже шагнул в дом. Ему казалось, что он делает шаг в пропасть. В ушах у журналиста шумело так, словно он уже летел вниз.

Тэнни хотел еще что-то крикнуть, но внезапно перед ним возник Роберт Эрл Фергюсон. Он шлепал босыми ногами по скрипящим половицам, издевательски подняв руки вверх. Браун медленно выпрямился, стараясь держаться от убийцы подальше. Глаза у Фергюсона бегали, на лице у него застыла кривая усмешка. Посмотрев на дверь и на Мэтью Кауэрта, он повернулся к полицейскому и проговорил:

– Вы заплатите мне за сломанную дверь, детектив. Она была не заперта, она просто тугая. Честным людям нечего бояться. Мы не запираем дверей, и вы это прекрасно знаете… А теперь говорите, что вам от меня на этот раз нужно.

Убийца был спокоен. Даже его раздражение казалось хорошо отрепетированным, словно Фергюсон давно ждал незваных гостей.

– Ты сам знаешь, что мне от тебя нужно, – процедил Тэнни Браун, не опуская нацеленного в грудь Фергюсона револьвера.

– Конечно знаю. Вам опять нужен козел отпущения. Ничего нового вы придумать не в состоянии! – злобно сказал Фергюсон, покосился на револьвер, прищурился и поднял руки еще выше. – Я не вооружен и ничего не сделал. Уберите оружие.

Полицейский и не подумал опускать револьвер, а Кауэрту показалось, что во взгляде Фергюсона мелькнули страх и сомнение, но убийца мгновенно взял себя в руки и снова стал вести себя так, словно на нем был бронежилет.

Не обращая больше внимания на лейтенанта, Фергюсон шагнул к журналисту и улыбнулся ему так, что у того по спине побежали мурашки.

– А вам-то что от меня нужно, мистер Кауэрт? Полицию я ждал, но думал, что вы-то уже образумились. Или у вас возникли какие-то новые соображения?

– Ничего нового, – хрипло ответил журналист, – я ищу ответы все на те же вопросы.

– А я-то думал, что после нашего последнего разговора вы все поняли. Какие у вас еще могут быть вопросы? Что вам еще непонятно? – угрожающим тоном спросил Фергюсон.

– Мне ничего не понятно! – ответил Кауэрт.

– Вот вам один ответ, – сказал Фергюсон, кивнув на Брауна. – Посмотрите, что вытворяет этот человек. Вышиб дверь, угрожает людям оружием. Наверное, он собирается вновь меня избить… Чего вы намерены добиться от меня побоями на этот раз? – Он повернулся к лейтенанту. – Мне нечего вам сказать!

Он направился было к журналисту, но остановился и с невозмутимым видом прислонился к стене.

– Я ничего не знаю, – заявил он. – Кстати, лейтенант, где ваш напарник? Что-то я не вижу Уилкокса. Как же вы без него? Неужели будете избивать меня собственноручно?!

– Это ты должен сказать мне, где Уилкокс! – рявкнул Тэнни Браун. – Это ты видел его в последний раз!

– Неужели?! – удивился Фергюсон тоном человека, заранее подготовившего ответы на все вопросы. – Между прочим, у меня затекли руки. Можно я их опущу?

– Нет! Говори, где Уилкокс?

Усмехнувшись, Фергюсон демонстративно опустил руки и проговорил с издевательской усмешкой:

– Откуда мне знать? А что, разве он пропал? Надеюсь, навсегда!

– Он пропал в Ньюарке, – сказал лейтенант.

– Ну, тогда, боюсь, вам его уже не отыскать! Я не видел в Ньюарке никакого Уилкокса! Я сам приехал в Пачулу только вчера. Дорога была длинной… Значит, Уилкокс был в Ньюарке?

– Он видел тебя там. Он за тобой погнался.

– Ничего не знаю. Недавно за мной там побежал какой-то псих. Да, он был белым, но я от него убежал. Шел сильный дождь, и этот белый меня не догнал. Не знаю, что с ним потом произошло. Видите ли, в районе, где я живу, все постоянно друг за другом гоняются. Убегать нам не привыкать. И вообще, на месте этого белого я воздержался бы от ночных прогулок в том районе. Это не самое безопасное место на свете. Там кого хочешь зарежут за несколько долларов, чтобы потратить их на кокаин… Подтвердите, мистер Кауэрт, место там очень опасное, правда?

Журналиста охватила ярость, он шагнул вперед и ткнул преступника карандашом в грудь:

– Зачем вы все время лгали мне, Фергюсон?! Вы лгали мне раньше и лжете сейчас. Ведь вы убили Уилкокса, так же как убили Джоанну Шрайвер! Скольких вы еще убили?! Отвечайте!

– Вы перевозбуждены, мистер Кауэрт! – тоном оскорбленного праведника воскликнул Фергюсон. – Этот человек, – добавил он, кивнув на полицейского, – совершенно заморочил вам голову. Я никого не убивал. Я уже говорил вам это и готов повторить еще сотню раз! А вам, Тэнни Браун, явно не в чем меня обвинить. У вас же нет никаких улик. Над вами просто будут смеяться!

– У меня есть! – воскликнул Кауэрт. – У меня есть улики!

– Не смешите меня, – ледяным тоном проговорил Фергюсон. – Разве вы фокусник? Или сам Господь Бог? Ничего у вас нет.

Тэнни Браун шагнул вперед и отодвинул журналиста в сторону:

– Хватит болтать. Ты поедешь со мной в город, Фергюсон. Пошли!

– Вы хотите меня арестовать?

– Да. За убийство Джоанны Шрайвер. За то, что ты препятствовал следствию. За одежду, которую ты утопил в выгребной яме. За ложь под присягой. И за то, что ты причастен к исчезновению Брюса Уилкокса. У нас с тобой будет длинный разговор! – С каменным лицом лейтенант достал из кармана наручники. – Ты знаешь, как это делается! Руки за спину! Лицом к стене! Ноги на ширину плеч!

– Вы не имеете права меня арестовывать! – завопил Фергюсон. – Меня уже арестовывали за убийство этой девчонки и оправдали. А все остальное – бред! Вы не имеете права!

– Сейчас посмотрим! – заявил Браун и поднял револьвер. – Зря ты попался мне в руки, Фергюсон! Теперь тебе крышка!

– Вам не в чем меня обвинить, – рассмеялся в лицо лейтенанту Фергюсон. – В противном случае вы пригнали бы сюда всю полицию штата, а не этого тупого бумагомараку с его идиотскими вопросами. Вы не можете ровным счетом ничего мне сделать, Тэнни Браун! И вы это прекрасно знаете. – Он явно занервничал и напрягся, словно готовясь к драке.

Заметив движение Фергюсона, Браун усмехнулся и сказал:

– Вперед, Фергюсон! Я только того и жду!

– Я никуда с вами не поеду! – заявил Фергюсон. – У вас нет ордера на арест!

– Поедешь как миленький, – сказал лейтенант. – И я отправлю тебя прямиком в камеру смертников, где тебе самое место!

– Никто никуда не поедет! – раздался вдруг чей-то визгливый голос.

Откуда-то из глубины дома возникла бабушка Фергюсона и прицелилась из двустволки в Тэнни Брауна.

– Мой внук никуда не поедет и больше не сядет в камеру смертников! – заявила она.

Тэнни пригнулся и прицелился из револьвера в грудь старой негритянке. В своей белой ночной рубашке она походила на привидение. Волосы были растрепаны. Она шлепала босиком с таким видом, словно еще не проснулась, оказавшись персонажем своего собственного кошмарного сновидения.

– Миссис Фергюсон, – не опуская револьвера, проговорил лейтенант, – положите, пожалуйста, ружье на пол.

– Вы никуда не повезете моего внука! – злобно прошипела старуха.

– Одумайтесь, миссис Фергюсон!

– Сами одумайтесь и оставьте в покое моего внука!

– Не усугубляйте положение, миссис Фергюсон!

– Я ничего не усугубляю. Жизнь такая дрянная штука, что ее ничем не усугубишь. Может, хоть смерть нас успокоит.

– Не надо так говорить, миссис Фергюсон! И не мешайте мне делать мою работу. Вот увидите, все будет хорошо!

– Не заговаривай мне зубы, Тэнни Браун! От тебя одни беды и несчастья!

– Это не от меня беды и несчастья, – негромко проговорил Браун, – они от вашего внука.

– Это все ты и этот проклятый репортер! – прошипела старуха, злобно покосившись на Кауэрта. – Это все из-за него! Жаль, что я его вовремя не пристрелила. Тогда все было бы хорошо.

Журналист промолчал: у старой негритянки были все основания его ненавидеть.

– Вы не правы! – продолжал уговаривать Тэнни. – Это все не из-за меня и не из-за мистера Кауэрта. Вы прекрасно знаете, из-за кого на вас свалилась беда!

Посторонившись, словно не желая попасть под пулю бабушки, Фергюсон воскликнул:

– Убей их, бабуля! Пристрели их обоих!

Лицо у старой негритянки вытянулось от удивления.

– Стреляй, бабулечка! Чего ты ждешь! – настаивал Фергюсон, потихоньку продвигаясь в ее сторону.

Браун шагнул вперед, не опуская револьвера.

– Я давно знаю вас, миссис Фергюсон, – сказал он. – А вы знали мою бабушку и моего дедушку и ходили вместе с ними в церковь. Не вынуждайте меня теперь…

– Вы все давно предали меня! – взвизгнула старуха.

– Убей их! – прошипел приблизившийся к ней внук.

– Заткнись! И стой на месте! – рявкнул на Фергюсона лейтенант.

– Убей их, бабуля!

– Ружье не заряжено! – внезапно воскликнул Кауэрт.

Ему очень хотелось спрятаться или хотя бы броситься ничком на пол, но он был не в силах шевельнуть ни рукой ни ногой.

«А вдруг она где-то раскопала еще пару патронов?!» – в ужасе подумал журналист, но продолжал настаивать:

– Она же истратила на меня тогда свой последний патрон!

– Глупец! – повернулась к Кауэрту старуха. – Откуда ты знаешь, что у меня больше нет патронов? Хочешь проверить это на собственной шкуре?

– Я не хочу в вас стрелять, миссис Фергюсон, – сказал Тэнни Браун, не опуская револьвера.

– А я хочу в тебя выстрелить, Тэнни Браун! Только попробуй тронуть моего внука! Ты заберешь его с собой только через мой труп!

– Вы же сами знаете, что ваш внук – преступник, миссис Фергюсон!

– Плевать! Кроме него, у меня никого нет, и я не отдам его вам!

– Вы хоть видели, как он искромсал ножом ту девочку? – внезапно спросил у старухи Кауэрт.

– Не видела и видеть не хочу!

– И он убил не только ее, – негромко продолжал журналист. – Он убил и других девочек. В Перрине и в Итонвилле. Он убил там маленьких чернокожих девочек, миссис Фергюсон!

– Ничего не знаю ни про каких маленьких чернокожих девочек, – дрогнувшим голосом проговорила негритянка.

– А еще он убил Брюса Уилкокса, – прошептал лейтенант так тихо, словно боялся, что, говоря громко, потеряет самообладание.

– Ничего не знаю. Мне все равно…

– Держи их на мушке, бабуля! – сказал Фергюсон и шмыгнул вглубь дома.

– Я не дам ему скрыться, – предупредил Тэнни Браун.

– Тогда я застрелю тебя или ты застрелишь меня.

Кауэрт видел, как играет палец лейтенанта на спусковом крючке револьвера и как подрагивает в руках у старухи направленная прямо на полицейского двустволка.

В доме повисла звенящая тишина. Ни старуха, ни Тэнни Браун не двигались.

Кауэрт понял, что, если бы полицейский был в состоянии застрелить эту старую женщину, он давно бы уже это сделал. Он убил бы ее, как только она возникла с ружьем наперевес.

У лейтенанта колотилось сердце, во рту у него был какой-то странный, горький привкус. Глядя на старую негритянку, он видел, что она едва держится на ногах, но ощущал ее несгибаемую волю.

«Надо ее застрелить! – уговаривал себя Тэнни Браун, но тут же отвечал себе: – Нет, не могу!»

В проеме двери появился Роберт Эрл Фергюсон. Он был полностью одет – в толстой серой футболке и в высоких кроссовках. В руке у него была небольшая спортивная сумка.

– Ты их еще не убила, бабуля?! – В его голосе уже не было прежней уверенности.

– Уходи! – сурово приказала внуку старуха. – И больше никогда сюда не возвращайся!

– Но бабуля!..

– Никогда больше не возвращайся ни в Пачулу, ни в мой дом. В тебя вселился бес. Я не понимаю, я боюсь тебя. А я-то старалась вырастить тебя хорошим человеком! – с горечью сказала старуха. – Я делала все, что могла. Жаль, что ты не умер ребенком. Тогда мне не пришлось бы выносить такой позор на старости лет. Уходи и больше никогда не возвращайся. Я тебя отпускаю. Это все, что я могу для тебя сделать.

– Но бабуля!..

– Хватит! Хватит с меня крови! – решительно заявила бабушка Фергюсона.

– Как хочешь, – проговорил Фергюсон и усмехнулся. – Я думал, что сегодня с вами будет покончено раз и навсегда, но, к сожалению, ошибался, – обернулся он к полицейскому. – Ну ничего. Я разберусь с вами в следующий раз.

– Он никуда отсюда не уйдет! – воскликнул лейтенант.

– Сейчас он уйдет из моего дома, – сказала старуха. – Если он вам нужен, ловите его в другом месте. Неужели ты не понимаешь, что это мой дом, Тэнни Браун?! Не ахти какой, но другого у меня нет. Я не хочу, чтобы вы все его оскверняли своим присутствием. Ступайте по своим кровавым делам в другое место. В моем доме живо слово Божие. Таким мой дом и останется!

Лейтенант выпрямился и кивнул старухе. Он еще держал ее на мушке своего револьвера, когда рядом с ним прошмыгнул ее внук, направлявшийся к выходу. Браун не сводил с него глаз, ствол его револьвера дрожал так, словно Фергюсон притягивал его как магнит.

– Уходи! – с горечью проговорила старуха. Голос ее дрожал, а глаза покраснели от навернувшихся слез.

«Фергюсон убил и ее», – с грустью подумал Кауэрт.

Тем временем Фергюсон добрался до двери и оглянулся в последний раз.

– Я все равно найду тебя! – прорычал разъяренный Тэнни Браун.

– Мне это безразлично, – ответил Фергюсон, – вам все равно ничего со мной не сделать!

Мэтью Кауэрт не знал, прав Фергюсон или лишь храбрится, но слова убийцы долго звучали в ушах у журналиста гулким эхом.

Взору Кауэрта предстал мир вверх тормашками. Убийца преспокойно разгуливал на свободе, а полицейский был не в силах двинуться с места. Журналист понимал, что обязан что-нибудь предпринять, но страх парализовал его как в ночном кошмаре.

Внезапно лицо убийцы вытянулось от удивления.

– Никому не двигаться! Всем стоять! – раздался отчаянный пронзительный крик.

Андреа Шеффер прокралась через заднюю дверь в дом и стояла теперь со своим девятимиллиметровым пистолетом в вытянутых руках в коридоре, идущем из кухни, за спиной у бабушки Фергюсона.

– Брось ружье! – приказала женщина-полицейский.

Но не тут-то было! Вместо того чтобы бросить ружье, негритянка повернулась на голос. Вместе с ней повернулось ружье, которое старуха все еще держала на изготовку.

– Ни с места! – взвизгнула детектив Шеффер.

Прямо перед ее глазами возникли черные дырки стволов. Андреа понимала, что в любую секунду может умереть, а умирать ей совсем не хотелось.

Мэтью Кауэрт вскрикнул. Тэнни Браун воскликнул: «Нет!» И их голоса потонули в грохоте выстрелов из пистолета детектива Шеффер.

Андреа пошатнулась: отдача ее крупнокалиберного пистолета была очень сильной. Три его выстрела оглушительно взорвались в тишине. Первая пуля подбросила бабушку Фергюсона, как тряпичную куклу, вторая прошила стену, а третья разбила окно и вылетела на улицу. Тело старой негритянки отлетело к стене, ударилось о нее и сползло на пол. Старуха лежала навзничь, раскинув в стороны руки. Рядом с ней валялось ружье.

– Боже мой! Зачем?! – прошептал Тэнни Браун и шагнул было к распластанному телу, но взглянул на застывшего с разинутым ртом Кауэрта и быстро обернулся в сторону двери.

Фергюсона и след простыл.

Журналист тоже смотрел туда, где только что стоял убийца, и что-то нечленораздельно бормотал.

В комнату вошла Шеффер. У нее тряслись руки, она не сводила глаз с убитой женщины.

Лейтенант выскочил на крыльцо, и его оглушила тишина. На дворе клубился утренний туман, пронизанный зыбкими лучами пробуждавшегося солнца. Нигде не было ни души, но, быстро оглядевшись, Браун заметил Фергюсона, бежавшего к своей машине.

– Стой! – крикнул Тэнни.

Фергюсон остановился, но совсем не для того, чтобы сдаться полиции. Подняв руку с короткоствольным револьвером, он дважды выстрелил. Пули просвистели над головой у лейтенанта. Браун узнал звук револьвера Брюса Уилкокса и пришел в ярость.

– Стой! – снова крикнул он и, стреляя на бегу, бросился за Фергюсоном.

Одна пуля попала в окно машины, и стекло разлетелось вдребезги. Другая пуля с душераздирающим визгом отскочила от ее железного бока.

Выстрелив еще раз, Фергюсон помчался прочь от машины в сторону дальних деревьев. Остановившись на бегу, лейтенант тщательно прицелился. Он затаил дыхание и нажал на спусковой крючок.

Револьвер подскочил в руке у Тэнни Брауна, и пуля ушла в сторону, расщепив по пути тонкое деревце.

Фергюсон обернулся, выстрелил наугад, вновь пустился наутек и скрылся среди темных деревьев.

Когда лейтенант выскочил на крыльцо, Андреа, с пистолетом в руке, наклонилась над телом бабушки Фергюсона и потрогала рукой ее грудь, как это делает ребенок, когда пытается понять, действительно ли существует то, что он видит своими глазами. Пока детектив рассматривала свои окровавленные пальцы, старая женщина захрипела и испустила дух. Шеффер повернулась к Кауэрту и пробормотала:

– А что мне было делать?!

Журналист наконец очнулся, наклонился и подобрал с полу ружье. Разломив ствол, он убедился, что патронов там нет.

– Не заряжено, – пробормотал Кауэрт.

– Не может быть! – воскликнула Андреа.

Журналист показал ей ружье.

– Действительно. Но что мне было делать?! – повторила она.

На улице раздались выстрелы.

Кауэрт вздрогнул, а потом набрал побольше воздуху в грудь, как перед прыжком в глубокую воду, и бросился на улицу. Следом за ним из дома выбежала Шеффер.

Тэнни Браун лихорадочно перезаряжал свой револьвер. Пустые гильзы со стуком падали на доски крыльца.

– Где он? – спросил Кауэрт.

– Что со старухой? – поднял глаза лейтенант.

– Умерла, – ответила Андреа. – Я же не знала!

– Вы тут ни при чем! – перебил ее Браун.

– Ружье было не заряжено, – пробормотал журналист.

Тэнни пожал плечами, выпрямился и показал в сторону леса:

– Фергюсон там. Я иду за ним.

Спрыгнув с крыльца, лейтенант устремился туда, где в тридцати ярдах от дома темнел лес. Полицейский двигался все быстрее и быстрее и наконец побежал за уходившим от него преступником.

В нескольких футах у себя за спиной Тэнни Браун слышал тяжелое дыхание Шеффер и Кауэрта, но не обращал на них внимания. Он бежал по узкой тропинке, всматриваясь в зеленый полумрак леса. Он понимал, что загнанный зверь, скорее всего, устроит засаду на охотников. Но ведь он, Тэнни, тоже вырос в Пачуле, и поэтому этот лес не только Фергюсона, но и его тоже!

Стало жарко. Воздух был горячим и влажным. Было тяжело не только двигаться, но и просто дышать. Преследователи пробирались среди сплетения лиан и зарослей кустарника. Браун упорно шагал вперед по узкой тропе, а Шеффер и Кауэрт старались не отставать. Лейтенант ни на секунду не замедлял шага, пытаясь представить себе, что замышляет Фергюсон.