Текст книги "Во имя справедливости"

Автор книги: Джон Катценбах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

– Вас еще что-нибудь интересует, детектив?

– Пожалуй, нет.

– Вот и хорошо. Видите ли, Фергюсон производит вполне положительное впечатление. Хотя, казалось бы, он человек незаметный. Кроме того, думаю, его ждет неплохое будущее. Как бы то ни было, диплом он точно защитит.

– Говорите, он человек незаметный?

– Да, наш университет довольно крупный. Я бы сказал, что Фергюсон здесь такой же, как все.

– Ничем не заметный?

– Да. Как и большинство студентов.

– Вы знаете, где он живет, профессор?

– Нет, не знаю.

– Вы можете рассказать мне о нем что-нибудь еще?

– Нет.

– У вас не бегут мурашки по коже, когда вы с ним разговариваете?

– Я уже говорил, что он не вполне ординарная личность. Но я не понимаю, почему в связи с этим его обязательно нужно подозревать в убийствах. Наверное, он думает, что полиция Флориды никогда не оставит его в покое. И такое впечатление, пожалуй, создалось бы у каждого в его положении, вы не находите?

– Ни в чем не повинному человеку нечего бояться.

– Не вполне в этом уверен, – покачал головой преподаватель Морин. – В нашем обществе зачастую спокойней всего себя чувствуют те, кто нарушает законы направо и налево.

У профессора Морина был такой вид, словно он готовился разразиться тирадой в защиту гражданских прав населения США. Чтобы избежать этого, Андреа поспешно встала, распрощалась и покинула кабинет. Она мало что вынесла из этого разговора, помимо того, что, по мнению преподавателя, Фергюсон – интересный человек, но при этом старается не выделяться среди остальных.

Внезапно Шеффер почувствовала спиной чей-то взгляд. Быстро обернувшись, она заметила, как голова профессора Морина исчезла в двери кабинета. Дверь захлопнулась. Ее хлопок гулко раскатился по пустым коридорам. Студенты тоже исчезли в аудиториях, и Андреа поняла, что внезапно оказалась совсем одна. Пожав плечами, она попыталась убедить себя в том, что среди бела дня в здании университета ей нечего бояться. Идя к выходу, слышала только стук собственных шагов. Она пошла быстрее, и ее шаги зазвучали громче в безлюдных коридорах.

Оказавшись на пустынной лестнице, женщина побежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Внезапно она замерла как вкопанная. Где-то за ее спиной открылась и снова закрылась какая-то дверь. Теперь на лестнице послышались чьи-то шаги. Шаги были все ближе и ближе. Андреа прижалась к стене и сунула руку в сумочку с пистолетом. По лестнице поднимался какой-то молодой человек, нагруженный учебниками и тетрадками, громко топая по ступеням. Студент явно опаздывал на занятия и промчался мимо детектива, не обратив на нее ни малейшего внимания. Андреа не могла понять, что с ней происходит и чего она так испугалась. Немного успокоившись, она оставила в покое пистолет и стала спускаться вниз, поглядывая на выходившие на лестницу двери.

На улице вечерело, небо, видневшееся за стеклянными дверями университета, было хмурым и неприветливым, но женщина очень обрадовалась, увидев его, и поспешила к выходу. Она не заметила Фергюсона и вздрогнула, когда у нее за спиной раздался его голос:

– Вы узнали все, что вас интересует, детектив?

Андреа снова сунула руку в сумочку с пистолетом и обернулась. Фергюсон смотрел на нее с хорошо знакомой ей издевательской усмешкой на губах.

– Теперь вы довольны? – спросил Фергюсон.

Постаравшись взять себя в руки, женщина взглянула ему прямо в глаза.

– Неужели вы боитесь меня, детектив?

Покачав головой, Андреа сжала в сумочке рукоятку пистолета, но доставать его не стала.

– Вы что, собираетесь меня застрелить? Что у вас там в сумочке?

С этими словами Фергюсон вышел из темного угла, в котором притаился. На нем была защитная куртка армейского покроя и бейсболка, на плече висела сумка. Женщина очень надеялась, что в ней лежат только учебники. В целом Фергюсон выглядел точно так же, как и все остальные студенты в этом здании. Сделав над собой усилие, Андреа выпустила рукоятку пистолета и вынула руку из сумочки.

– Какой у вас пистолет, детектив? Табельное оружие тридцать восьмого калибра? Или автоматический пистолет тридцать пятого калибра, маленький, но смертоносный? – спросил Фергюсон, сверля ее глазами. – Вряд ли, я думаю, что-нибудь побольше. Магнум калибра три-пять-семь или девятимиллиметровый пистолет? Вам же нужно доказать, что вы самая крутая на свете!

Женщина промолчала.

– Секретная информация? – рассмеялся Фергюсон, снял с плеча сумку и поставил ее на пол, а потом с издевательским видом поднял руки. – А я безоружен, не стоит меня так бояться.

Андреа никак не могла справиться с потрясением, которое испытала, увидев здесь Фергюсона.

– Так вы узнали то, что вас интересовало, детектив?

– Да, я кое-что узнала.

– Вам сообщили, что я был на занятиях?

– Да.

– Выходит, я не мог быть одновременно в двух местах и пришить этих стариков во Флориде, верно?

– Верно-то верно, но я еще не закончила свою проверку.

– Я не тот, кого вы ищете, – усмехнулся Фергюсон. – Вы, флоридские детективы, все время арестовываете кого-то не того.

– Я в этом не очень уверена, мистер Фергюсон, – отрезала женщина-полицейский. – По-моему, вы именно тот, кто нам нужен. Вот только я пока не поняла почему.

– Позвольте спросить, детектив, вы ведь одна в Ньюарке, не так ли?

– Я здесь с напарником, – солгала Шеффер.

– Где же он?

– Занимается другими делами.

Сделав несколько шагов, Фергюсон загородил выход. Дождь за стеклянными дверями усилился и немилосердно поливал автомобильную стоянку и дорожки возле нее.

– Знаете, а ведь несколько дней назад прямо здесь избили и изнасиловали одну девушку. Она последней шла с занятий, уже стемнело. Какие-то мужчины затащили ее вон в те кусты на краю площадки. Правда, они ее не убили, только сломали ей челюсть и руку. И славно с ней позабавились. Это было неподалеку от того места, где стоит ваша машина.

Андреа не проронила ни слова.

– Пока никого не поймали, – продолжал Фергюсон, – а девушка лежит в больнице. С ума сойти можно, правда, детектив? Прямо перед входом в университет! Выходит, просто разыскивая свою машину на стоянке, человек подвергает себя здесь почти смертельной опасности. В Ньюарке вообще очень опасно. Здесь опасно везде, даже в номере мотеля. Даже если у вас в сумочке лежит пистолет, который вы, конечно, не успеете вытащить. Надеюсь, я вас не слишком напугал, детектив?

Внезапно послышались голоса, и Фергюсон попятился. К выходу направлялась группа студентов. Фергюсон кивнул какому-то парню, а одна из девушек воскликнула:

– Опять льет как из ведра!

Нахлобучив на уши шапки и открыв зонтики, молодые люди вышли наружу. Из открывшихся дверей пахнуло холодом.

– И все-таки, детектив, вы узнали то, что хотели?

– Я узнала достаточно много, – ответила Шеффер.

– А вы никогда не скажете правды, – пробормотал Фергюсон. – Это старый, испытанный метод. Он описан в одном из моих учебников.

– Вижу, вы прилежный студент, мистер Фергюсон.

– Да. Знание – сила!

– Вы так думаете?

– Я понял это в камере смертников. Я вообще там многому научился и в первую очередь понял, что надо учиться и дальше. Только так можно обеспечить себе будущее. В противном случае меня уже давно обрили бы и посадили на электрический стул, как это делают с очень многими невежественными бедолагами.

– Поэтому-то вы и решили учиться дальше в университете?

– Жизнь – лучший университет, правда, детектив?

Андреа кивнула.

– Надеюсь, хоть теперь вы оставите меня в покое? – спросил у нее Фергюсон.

– С какой стати?

– Потому что я ничего не сделал.

– Вот в этом я пока не вполне уверена.

– Это очень опасная точка зрения, особенно если вы в Ньюарке совсем одна. – Он усмехнулся и широким жестом указал на дверь. – Полагаю, вам не терпится унести отсюда ноги, пока совсем не стемнело. А стемнеет очень скоро. Вы даже не представляете, что с вами тут может случиться, если вы заблудитесь, пока ищете свою взятую напрокат машину! Кстати, какого она цвета? Неужели серебристо-серая? Такую трудно различить в темноте. Постарайтесь не заблудиться, детектив. Тут в темноте шныряют очень опасные личности.

У женщины заколотилось сердце. Фергюсон правильно назвал цвет ее машины. Неужели он догадался случайно?

– Умоляю, будьте предельно внимательны и осторожны! – издевательским тоном проговорил Фергюсон, пропуская ее к дверям.

Потом он повернулся и исчез в одном из университетских коридоров. Некоторое время Андреа прислушивалась, пытаясь различить его удаляющиеся шаги, но так ничего и не услышала. На улице по-прежнему лил дождь. Подняв воротник плаща, детектив заставила себя выйти на улицу.

На улице было очень холодно. Вода сразу полилась ей за шиворот. Андреа поспешила вперед, проклиная неудобные туфли, скользившие на мокром асфальте. Она вертела головой по сторонам, чтобы не проглядеть Фергюсона, если тот вздумает за ней следить. Добравшись до машины, женщина убедилась в том, что на заднем сиденье никого нет, и только после этого поспешно уселась за руль. Оказавшись в машине, она немедленно заблокировала замки всех дверей, дрожащей рукой вставила ключ в замок зажигания и завела машину. Когда машина тронулась с места, Шеффер чуть-чуть полегчало. Выехав с университетской стоянки на улицу, она уже почти успокоилась. Ей показалось было, что она краем глаза заметила Фергюсона в защитной куртке, но, приглядевшись, не смогла различить его в толпе студентов, ждавших автобус. Отогнав страхи, Андреа поехала дальше. Печка в маленьком салоне захлебывалась от напряжения, выплескивая в лицо женщины волны теплого воздуха, неспособные растопить ужас, сковавший ледяными объятиями ее сердце.

«Чему же Фергюсон научился в камере смертников? – гадала Андреа. – Тому, что нужно все время учиться? Чему? Криминалистике? Зачем? Чтобы научиться безнаказанно совершать преступления?!»

Вероятно, другие преступники, сидевшие в камерах смертников, провалились на каком-то очень важном экзамене. Все эти люди совершали одно преступление за другим, все время кого-то убивали, но в конце концов попались и ждали теперь своей очереди сесть на электрический стул из-за собственной опрометчивости. Попался даже Блэр Салливан. Андреа вспомнила его слова из одной статьи Кауэрта: «Я убил бы еще много народу, если бы не попался». Чему же так старательно учится Фергюсон? Может, он учится тому, как безнаказанно творить свои тайные дела столько, сколько ему заблагорассудится?!

У женщины потемнело в глазах, и, чтобы прийти в себя, она вслух заговорила сама с собой:

– Анди, девочка, ты хоть сама понимаешь, что ты здесь обнаружила?!

Стараясь больше ни о чем не думать, детектив быстро поехала к своему мотелю. Она попыталась сосредоточиться на дороге и привести свои мысли в порядок, но вновь испытала почти панический ужас, когда ей показалось, что ее преследует какая-то машина. К счастью, эта машина вскоре свернула в сторону. Увидев огни мотеля, Андреа немного успокоилась, но перед входом в мотель мест на стоянке не оказалось, и машину пришлось поставить в совершенно неосвещенном углу ярдах в пятидесяти.

Выключив двигатель, женщина с ужасом представила, какое расстояние до дверей ей придется преодолеть. Как же легко и просто было работать простым патрульным полицейским! У нее в машине всегда работало радио, и она никогда не чувствовала себя по-настоящему одинокой, зная, что где-то неподалеку по определенным маршрутам следуют другие патрульные полицейские. Андреа решительно достала пистолет, вылезла из машины и направилась прямо ко входу в мотель, внимательно глядя по сторонам и прислушиваясь к малейшим шорохам у себя за спиной. Она убрала пистолет в сумочку только футах в двенадцати от входа. Пожилые супруги в теплых пальто, выходившие из мотеля, наверняка заметили, как у нее в руках блеснул металлический предмет. Проходя мимо стариков, Шеффер услышала, как они испуганно перешептываются:

– Ты это видел?! У нее пистолет!

– Что ты, дорогая! Это, наверное, что-нибудь другое…

За стойкой в мотеле работал молодой человек в синем пиджаке. Протягивая Андреа ключ от номера, он вскользь заметил:

– Вас спрашивал какой-то человек.

– Какой человек?

– Не знаю, он ничего не просил передать, просто спросил, у себя ли вы.

– Вы его видели?

– Нет, моя смена началась совсем недавно.

У женщины ослабели колени.

– А что это был за человек?

– Сменщик сказал, что это был какой-то чернокожий джентльмен. Больше он мне ничего не говорил.

– Спасибо, – пробормотала Шеффер и на подгибающихся ногах направилась к лифту.

«Как Фергюсон узнал, где я остановилась?!» – гадала Андреа.

Поднявшись в лифте на свой этаж, она прошла в номер, где сначала внимательно осмотрела все помещение, а потом заперла дверь. Плюхнувшись на кровать, женщина задумалась. Сначала о том, как бы ей поужинать и при этом остаться в живых, хотя особого голода она не испытывала, потом – о более сложных проблемах, например о том, что ей теперь делать с Робертом Эрлом Фергюсоном. Он все еще стоял перед ее внутренним взором, с издевательской усмешкой на устах.

Внезапно в дверь номера постучали.

Женщина подскочила на постели и потом застыла на месте, с ужасом взирая на дверь.

В дверь постучали еще раз, потом – в третий раз.

Вытащив из сумочки пистолет, Шеффер взвела курок и стала подкрадываться к двери с пистолетом наготове. Она уже нагнулась к глазку, как раздался очередной громкий стук в дверь, и женщина отскочила в сторону.

Собрав в кулак все свое мужество, Андреа быстро отперла дверь, дернула ее на себя и тут же подняла пистолет так, чтобы человек за дверью сразу оказался у нее на мушке.

За дверью был Мэтью Кауэрт.

Он застыл в коридоре, подняв руку, явно собираясь в очередной раз постучать. Журналист судорожно сглотнул, не опуская руку и не сводя глаз с ее пистолета. Он стал медленно поднимать вторую руку, но детектив увидела, что репортер не один, и опустила пистолет.

– Почему-то в последнее время меня все норовят пристрелить! – нервно хохотнув, проговорил Кауэрт.

– Я знаю вас, – отвернувшись от журналиста, Андреа обратилась к одному из пришедших с ним мужчин. – Я видела вас в тюрьме.

– Меня зовут Уилкокс, а это лейтенант Браун, – заявил Брюс Уилкокс, кивая на своего начальника.

Огромный Тэнни Браун с интересом разглядывал Андреа Шеффер и пистолет у нее в руке.

– Вижу, – негромко проговорил он, – вы уже имели удовольствие познакомиться с Робертом Эрлом Фергюсоном.

Глава 22
Разговор, которого не было

Трое детективов и журналист как могли расположились в крошечном номере мотеля. Уилкокс прислонился к стене у окна, время от времени поглядывая на огоньки проезжавших автомобилей. Андреа Шеффер и Тэнни Браун сидели на стульях по обе стороны маленького столика, с видом игроков в покер, пытающихся отгадать карты, выпавшие сопернику. Кауэрт неуклюже примостился на краю кровати. За стеной громко работал телевизор – передавали новости. Кауэрт подумал о том, как телеведущие с притворно удрученным видом рассказывают о все новых и новых леденящих душу трагедиях, отводя каждой из них не более пятнадцати секунд эфирного времени, ибо тридцати секунд заслуживали только катастрофы мирового масштаба.

– Как вы меня нашли? – наконец спросила Андреа.

– Нам дали ваш адрес в местной полиции, куда мы обратились сразу по прибытии в Ньюарк, – объяснил лейтенант. – Там же нам сообщили, что вас возили домой к Фергюсону.

Женщина кивнула, а Тэнни спросил:

– Зачем вы к нему пошли?

Шеффер начала было отвечать, но, взглянув на Кауэрта, передумала и покачала головой:

– Лучше скажите, зачем вы сюда приехали.

Лейтенант Браун спокойно заявил:

– Мы тоже приехали сюда к Роберту Эрлу Фергюсону.

– Зачем? – удивилась Андреа. – Я думала, что вы уже с ним разобрались!

– Еще нет.

– Почему?

– А потому, – вновь заговорил Тэнни, – что, по нашему мнению, в первоначальное следствие по делу Фергюсона вкрался ряд ошибок. Кроме того, некоторые утверждения в статьях мистера Кауэрта ошибочны. Мы прибыли сюда для того, чтобы разобраться в этих вопросах.

– Ошибочны? – Не сумев скрыть раздражения, Шеффер повернулась к журналисту. – В каком смысле ошибочны?

Поняв, что на этот раз ему не отвертеться, Кауэрт пробормотал:

– Фергюсон мне лгал.

– О чем?

– Об убийстве девочки в Пачуле.

– Зачем же вы все-таки сейчас сюда приехали? – ерзая на стуле, не унималась Андреа.

– Чтобы разобраться с Фергюсоном.

– Звучит довольно грозно, – усмехнулась женщина. – И все-таки, почему вы прибыли сюда в таком составе?

– Мы тоже хотим разобраться с Фергюсоном, – заявил лейтенант и тут же прикусил язык, поняв, насколько смешно одному полицейскому слышать такие слова от другого.

– Но вы же не собираетесь арестовывать его? – помолчав, спросила Андреа.

– Нет, нам его не арестовать.

– Вы хотите с ним поговорить?

– Да.

– Врете! – заявила женщина-полицейский.

– Мы… – начал было Браун.

– Опять врете!

– Дело в том, что… – встрял Кауэрт.

– И вы тоже врете! – оборвала его Андреа. – О каких ошибках идет речь? Если бы это были ошибки Кауэрта, он приехал бы сюда один. Если бы это были ваши ошибки, лейтенант, вы тоже приехали бы сюда один. Но вы же вместе! Значит, речь идет о чем-то совсем другом.

Тэнни Браун кивнул.

– Значит, так и будем говорить загадками? – спросила женщина.

– Нет, скажите, зачем вы сюда приехали, и я все вам объясню.

– Ну ладно, – сдалась Шеффер, – я приехала сюда потому, что Фергюсон имеет отношение и к Салливану, и к Кауэрту. Я рассчитывала на то, что у него может быть какая-нибудь информация об убийстве на Тарпон-драйв.

– Он вам что-нибудь об этом сказал?

– Нет, он сказал, что вообще ничего об этом не знает.

– А чего вы от него ожидали? – пробормотал Кауэрт.

– Между прочим, Фергюсон был со мной намного откровенней, чем вы, – огрызнулась Андреа.

Конечно, это было не совсем так, но ей хотелось заткнуть рот журналисту, и, надо сказать, это ей удалось.

– Но если Фергюсон не имеет никакого отношения к убийству и ничего о нем не знает, почему вы все еще здесь? – поинтересовался лейтенант.

– Я проверяла его алиби.

– Ну и как?

– В момент убийства на Тарпон-драйв Фергюсон был на занятиях в университете.

– Не может быть! – воскликнул Кауэрт.

– Повторяю, в те дни Фергюсон был на всех занятиях. Он не смог бы добраться до Исламорады и вернуться сюда, не опоздав ни на одно из них.

– Но ведь Салливан… – снова вмешался журналист, но тут же замолчал.

– Что – Салливан? – повернулась к нему Шеффер.

– Ничего.

– Говорите же, черт вас возьми! Что – Салливан?!

– Салливан сказал мне совсем другое, – нехотя признался Кауэрт.

Тэнни Браун открыл было рот, но женщина смерила его таким гневным взглядом, что он прикусил язык. Она не на шутку разозлилась:

– Когда Салливан вам это сказал?

– Перед казнью.

– Что именно он вам сказал?

– Что стариков на Тарпон-драйв убил Фергюсон.

– Какой же вы мерзавец! – прошипела Андреа.

– Прошу вас, попробуйте меня понять!..

– Вы, Кауэрт, отпетый негодяй! Немедленно говорите, что именно сказал вам Салливан!

– Он пообещал Фергюсону взять на себя убийство девочки в Пачуле, а тот взамен должен был убить его мать и отчима.

– И вы осмелились скрыть этот факт от следствия?! – прорычала она.

– Видите ли, все не так просто. Салливан – лжец. Я только хотел…

– Мне наплевать на то, что вы хотели. Неужели вы не понимаете, что вы тоже лжец?!

– Нет! Я так не могу! – Журналист повернулся к Тэнни Брауну. – Она просто не желает меня слушать!

– Мне следовало бы вас немедленно арестовать, – заявила Шеффер Кауэрту. – В тюремной камере тоже можно писать статьи. Как вам, например, такой заголовок: «Репортер покрывал убийцу, жестоко расправившегося с пожилой парой»? По-моему, он хорошо отражает истинное положение вещей. Эту статью нужно опубликовать на первой полосе с вашей фотографией. Пусть люди прочтут хоть слово правды!

Журналист наконец обрел дар речи.

– Правды? Какой правды?! – воскликнул он. – Это все ложь! Выходит, Салливан опять солгал!

– О чем вы?

– Все о том же. Салливан сказал мне, что этих стариков убил Фергюсон, но я не знал, верить мне Салливану или нет. Ведь он мне еще кучу всего наговорил, и многое из этого оказалось ложью. Если бы я вам все сразу рассказал, мне пришлось бы написать об этом в газете. Но вы же сами говорите, что у Фергюсона есть алиби. Значит, мои сведения были бы ложными. Выходит, Фергюсон не убивал этих стариков, так?

Андреа не нашлась что сказать.

– Так или не так? Отвечайте!

– Выходит, что так, – неохотно признала женщина-полицейский. – Я ездила в Рутгерский университет и говорила там с тремя разными преподавателями. Все они утверждают, что у Фергюсона образцовая посещаемость и на той неделе он был на всех занятиях. Кроме того, у моего напарника появилась новая информация…

– Какая новая информация?

– Не важно.

В номере мотеля воцарилось молчание, все обдумывали услышанное.

– И все-таки, почему вы сейчас здесь? – негромко спросил Тэнни Браун. – Если вам не в чем подозревать Фергюсона, вы бы уже летели на самолете домой во Флориду. И зачем вы лично отправились в университет? Вы могли бы проверить посещаемость Фергюсона и по телефону. Почему вы еще не собрали чемодан? Почему вы встретили нас в дверях с пистолетом в руках?

Андреа растерянно пожала плечами.

– Хорошо, – примирительно сказал лейтенант, – я сам отвечу на свой вопрос. Все это потому, что вы чувствуете что-то неладное, но еще сами не поняли, о чем идет речь.

Женщина кивнула и развела руками.

– Ничего страшного, – закончил Браун, – мы и сами здесь именно поэтому.

Над городом занимался тусклый рассвет. В небе клубились сулившие дождь серые облака. Шеффер и Уилкокс припарковались в северном конце улицы, а Браун и Кауэрт остановились в противоположном конце. Журналист проверил кассету в магнитофоне и похлопал по карману, где лежали блокнот и авторучка. Потом он повернулся к лейтенанту…

Незадолго до этого в номере мотеля Андреа наконец спросила у журналиста и полицейских, каков их план действий. Кауэрт негромко ответил:

– Мы собираемся напугать Фергюсона. Может, он растеряется и совершит что-нибудь такое, за что мы сможем его задержать. Мы хотим, чтобы Фергюсон больше не чувствовал себя в безопасности. Этим займусь я, – невесело улыбнулся журналист.

– В кино на меня надели бы какой-нибудь передатчик, – попробовал шутить Кауэрт, сидя в машине с Тэнни Брауном. – Тогда я смог бы подать сигнал, если мне потребуется помощь.

– И вы взяли бы с собой такой передатчик?

– Наверное, нет.

– Я так и думал, поэтому придется обойтись без него.

Журналист улыбнулся, хотя на душе у него скребли кошки.

– Вы что, нервничаете? – спросил детектив из Пачулы.

– Разве заметно?

– Не волнуйтесь, он ничего вам не сделает.

– Знаю, но чувствую себя сейчас как укротитель, внезапно встретивший в джунглях льва, которому угрожал бичом. Только теперь лев не в клетке, а укротитель без бича…

– Фергюсон может только рычать на вас, но не посмеет укусить.

– Надеюсь, что так, – пробормотал Кауэрт, вылезая из машины. – Ладно. Я скоро вернусь.

На улице было сыро и холодно. Журналист быстро зашагал по заплеванному тротуару мимо бездомных, спавших в подъездах заброшенных зданий. Услышав его шаги, бродяги начинали возиться и сопеть, но ни один из них так и не проснулся. Где-то вдалеке гулко заработал дизельный двигатель, поехали первые утренние автобусы.

Немного постояв перед домом Фергюсона, Кауэрт решительно вошел внутрь и взбежал по ступенькам. В такой ранний час Фергюсон наверняка был дома. Журналист надеялся, что тот еще спит и спросонья испугается и растеряется. Людям труднее всего сохранять самообладание в зыбкие часы между ночью и днем.

Переведя дух, Кауэрт громко постучал в дверь. В квартире было тихо, и журналист постучал еще раз. Наконец за дверью послышались шаги. Кауэрт еще раз стукнул кулаком.

Залязгали засовы, и дверь приотворилась. В образовавшуюся щель выглянул Фергюсон.

– Мистер Кауэрт?! – удивился он при виде журналиста.

«Ах ты, подлый убийца!» – подумал Кауэрт, но вслух сказал:

– Доброе утро, Роберт.

Проведя рукой по заспанному лицу, Фергюсон пробормотал:

– Я должен был догадаться, что вы тоже появитесь.

– Вот и я.

– Что вам нужно?

– То же, что и обычно. У меня к вам есть вопросы.

Фергюсон отворил дверь, и Кауэрт вошел в квартиру. Оказавшись в маленькой гостиной, журналист быстро огляделся по сторонам, стараясь запомнить увиденное.

– Выпьете кофе, мистер Кауэрт? – спросил Фергюсон. – Еще у меня есть шоколадный торт. Хотите кусочек?

– Нет.

– А я хочу.

– Так пейте, ешьте!

Фергюсон исчез в маленькой кухне и несколько минут спустя появился оттуда с чашкой кофе и с тарелкой, на которой лежал торт. Тем временем Кауэрт выложил на стол свой магнитофон. Фергюсон отрезал себе кусок торта блестящим стальным охотничьим ножом с шестидюймовым лезвием и положил нож на стол.

– Любопытный у вас кухонный нож, – заметил журналист.

– Скорее полезный, чем любопытный, – пожал плечами Фергюсон. – В этом районе часто грабят. Обычно это делают наркоманы. Им нужны деньги на кокаин и героин. Наверное, вы заметили, в каком милом райончике я живу.

– Заметил, – кивнул Кауэрт.

– Тут требуются средства самообороны.

– А в каких-нибудь других целях вы этот нож используете?

Фергюсон усмехнулся. Кауэрту показалось, что он смеется над ним так, как младший в семье смеется над старшим братом, потому что знает, что родители все равно примут его сторону.

– В каких же других целях прикажете его использовать? – пробормотал Фергюсон. – Разве что колбаску порезать. – Он глотнул кофе. – А вы – ранняя птаха! Чуть свет, а у вас уже вопросы. Ну задавайте!.. Кстати, вы один? – Фергюсон подошел к окну и выглянул на улицу.

– Один.

Фергюсон повернулся к журналисту:

– Я жду ваших вопросов, мистер Кауэрт.

– Вы разговаривали со своей бабушкой?

– Я несколько месяцев не видел никого из Пачулы. У моей бабушки нет телефона. У меня тоже.

Оглядевшись по сторонам и действительно не увидев нигде телефонного аппарата, Кауэрт сказал:

– А вот я у нее был.

– Очень мило с вашей стороны не забывать о моей бедной старенькой бабушке.

– Я был у нее потому, что Салливан велел мне у нее кое-что поискать.

– Когда же Салливан мог вам это велеть?

– Перед самой казнью.

– Я не понимаю, о чем вы, мистер Кауэрт.

– Я о деревянном туалете на заднем дворе у вашей бабушки.

– Мне он никогда не нравился. Там дурно пахнет. Уже год, как мы им не пользуемся. Вместо него я сделал в доме настоящий туалет. Он обошелся мне в тысячу долларов наличными!

– Почему вы это сделали?

– Как это «почему»?! Вы думаете, зимой бегать на двор по нужде совсем не холодно?

– Я не об этом. За что вы убили Джоанну Шрайвер?

– Я никого не убивал, – смерив Кауэрта долгим взглядом, заявил Фергюсон. – И эту девочку я тоже не убивал. А я-то думал, что вы это наконец и сами поняли.

– Вы лжете!

– Нет! – с негодующим видом воскликнул Фергюсон.

– Вы изнасиловали ее, потом убили, бросили ее тело в болото и спрятали нож в дренажную трубу под дорогой. Дома вы заметили кровь на своей одежде и на ковровом покрытии в автомобиле, отрезали кусок покрытия, сняли одежду и сбросили все это в выгребную яму, потому что знали, что никто не захочет в ней рыться.

Фергюсон покачал головой.

– Вы отрицаете это? – спросил у него Кауэрт.

– Разумеется.

– Я нашел вашу одежду и кусок ковра из вашей машины.

Журналисту показалось, что по лицу Фергюсона промелькнула тень удивления, но потом тот лишь пожал плечами:

– И вы приехали сюда из самой Флориды только для того, чтобы сообщить мне об этом?

– За что вы ее убили?

– Я же уже сказал вам, что не убивал ее.

– Лжец! Вы лгали мне с самого начала!

Кауэрт рассчитывал разозлить Фергюсона таким заявлением, но тот, по крайней мере внешне, сохранял самообладание. Он снова улыбнулся, взял охотничий нож, взвесил его в руке и отрезал себе еще кусочек шоколадного торта.

– Салливан вам солгал, – сказал он журналисту. – А что еще он вам поведал?

– Он сказал, что это вы убили его мать и отчима в Исламораде.

– Я их не убивал, – покачал головой Фергюсон. – Но теперь я понимаю, почему ко мне приходила эта цыпочка с полицейским жетоном…

– За что вы убили Джоанну Шрайвер? – настаивал Кауэрт.

– Сколько раз вам повторять, что я ее не убивал?! – разозлился наконец Фергюсон.

– Откуда же у вас в выгребной яме одежда и ковер?

– Мы выбрасывали в туалет разный хлам – одежду, старые детали от автомобиля и все остальное. Я выбросил эту одежду потому, что она действительно была в крови. Но это была кровь соседской свиньи. Я помогал соседу ее зарезать. А потом по пути домой я повстречал в лесу скунса, который прыснул на меня своей вонючей жидкостью. Вонь скунса не отстираешь. А у меня как раз было немного денег, поэтому я просто выкинул старую одежду и купил новую.

– А ковер из машины?

– Ковер случайно оторвался. Я порезал его цепью бензопилы, когда положил ее в машину. Я как раз хотел заменить ковровое покрытие в машине, когда меня арестовали… Может, у вас есть результаты лабораторных анализов этой одежды, которые доказывают другое? – спросил Фергюсон.

Журналист собрался было покачать головой, но вовремя удержался, хотя и не знал, заметил ли что-нибудь Фергюсон.

– Неужели вы считаете меня набитым дураком, мистер Кауэрт?! – продолжал Фергюсон. – Если бы я был в чем-то виновен, то, выйдя из тюрьмы, я сразу откопал бы эти вещи и избавился бы от них раз и навсегда. Думаете, я ничему не научился в камере смертников? Думаете, я ничему не научился на занятиях по криминалистике в университете? Или вы все-таки считаете меня круглым идиотом, мистер Кауэрт?

– Нет, я не считаю вас идиотом, – ответил журналист, – и вижу, что вы многому научились.

Некоторое время они молча сверлили друг друга взглядом.

– Откуда же Салливану стало известно про туалет? – спросил наконец Кауэрт.

– Еще до того, как я захотел его прикончить, – пожал плечами Фергюсон, – Салливан рассказал мне о том, как однажды задушил одну женщину ее же собственными колготками и смыл их в унитаз. А потом он спросил, какие удобства у нас дома, а я сказал ему, что у нас старый деревянный сортир, куда мы тоже выбрасываем разный мусор. Вот Салливан и выдумал для вас эту историю. А вы вбили себе в голову, что должны найти в выгребной яме мою одежду, и действительно что-то там раскопали. Кто ищет, тот всегда найдет. Хотя, может, и совсем не то, на что рассчитывал.

– Ловко выдумали.

Фергюсон нахмурился:

– Это не я выдумал, а Блэр Салливан. Старина Салли был большой мастак выдумывать. Он мог пойти на любую ложь, лишь бы она принесла ему пользу.

– Это верно, – согласился Кауэрт.

– А вы собираетесь писать новую статью? – спросил Фергюсон, кивнув на магнитофон и блокнот с авторучкой. – Боюсь, что ничего нового вы от меня не услышите.